Так что не торопись усваивать это понимание, поскольку тот, кто верует, очень быстро лишается знаний. Я стараюсь сформировать в тебе понимание того, что это — возможность; что, кем бы ты ни был, это еще не все твое существо, возможно и нечто большее; что, где бы ты ни находился, возможно и дальнейшее продвижение; что твой путь еще не окончен; что все, чего ты достиг, еще не последнее твое достижение, там, впереди, возможны и другие. Даже если тьд-тюлучил очень смутное представление обо всем этом — не беда; в сущности, представление, идея и должны быть лишь смутными. Я говорю с тобой, чтобы создать в тебе это представление. Как только оно пустит в тебе корни, перед тобой откроется две возможности. Одна состоит в том, чтобы повторять и запоминать саму идею; тогда ты можешь всего за несколько дней тренировок научиться впадать в умеренный транс и ходить пошатываясь. Пробовать на вкус что-то настоящее для этого не обязательно. Конечно же, твой экстаз будет искусственным, твои пошатывания будут слабыми и ты заблудишься.
Второй путь состоит в том, что ты со всей очевидностью понимаешь: тебе может открыться нечто большее; что эта книга еще не завершена, что в ней нужно дописать еще несколько глав; что ты еще не исследовал весь свой дом — в нем еще остался неизученным фундамент, где могут лежать сокровища. Такова идея. Но не позволяй ей превратиться в твое знание, пусть она станет твоим жизненным поиском. Не принимай ее, чтобы потом держаться за нее мертвой хваткой; не нужно превращать ее в интеллектуальное упражнение, пусть она лучше поведет тебя к медитации и просветлению.
Есть несколько моментов, которые помогут тебе посмотреть на птицу, сидящую на верхних ветвях дерева. Первое: ты и есть та первая птица, которая сидит на нижней ветке. Получше познакомься с ней. До конца пройди через все ее страдания; полностью проживи всю ее боль, зависть и ревность. Пусть уколы тех шипов, которые будут впиваться в тебя со всех сторон, пронзят тебя настолько глубоко, что эта боль сожмет твое сердце в тиски. И не пытайся забыть о ней, не придумывай для этого разные искусственные способы, чтобы одурманить себя. У тебя в запасе столько разных уловок!
Ты говоришь, что причина твоих страданий — в карме из предыдущих жизней, но не в карме, накопленной за эту жизнь. Но почему ты так говоришь? Какое утешение ты в этом находишь? Первое утешение состоит в том, что с кармой предыдущих жизней теперь уже ничего не поделаешь. Все, что случилось, уже случилось, и человек должен из-за этого страдать. Но если я скажу, что причина твоих страданий — в поступках, совершенных тобой в этой жизни, то это уже более реальная задача и здесь уже что-то можно сделать. А если я скажу, что всему виной твое делание — то, что именно сейчас, в эту секунду ты являешься делателем, — твоя задача крайне усложнится. В теории кармы есть своя польза — она удерживает все эти вопросы на удобном расстоянии, все списывая на прошлое.
Нет, страдаешь ты не из-за кармы, причина твоих страданий в том, что ты — делатель. Ты был им в предыдущих жизнях и за это страдаешь; ты являешься делателем в этой жизни и за это терпишь страдания. Но причина страданий не в том, что ты сделал, а в том, что ты отождествил себя со своими деяниями. А это ты можешь отпустить прямо сейчас.
Поэтому медленно, постепенно учись быть чуть меньшим делателем.
Вместо поисков второй птицы измени себя немного прямо здесь, на этом самом месте. Пусть в тебе будет все меньше делателя, уделяй больше внимания тому, чтобы пребывать в состоянии свидетеля. В любой ситуации перед тобой открыты два пути — стать делателем или стать свидетелем. Попытайся стать свидетелем.
Вот мы сидим здесь. Я говорю, а ты слушаешь. Если ты будешь только слушать, ты становишься делателем; слушание и есть твое действие. Если ты превращаешься в наблюдателя, тогда, слушая мою речь, ты будешь осознавать еще и сам процесс слушания. А если наблюдатель есть во мне и такой же наблюдатель пробуждается в тебе, тогда там, где было только двое, появляется четыре человека: один говорящий, другой — наблюдающий за его речью, один слушатель, другой — наблюдающий за его слушанием. Получается, что ты слушаешь и одновременно наблюдаешь за своим слушанием. Ты можешь стать наблюдателем сию же секунду, для этого ничего специально не нужно делать. Ты слышишь, как я говорю. Слушание происходит в твоем теле и уме. А теперь понаблюдай за тем, как оно происходит. Встань позади слушания и наблюдай за ним. Уловив только проблеск этого состояния, ты почувствуешь, что в тот же миг исчезает твое несчастье, что испаряется тревожность, спадает напряжение.
Так что всякий раз, когда ты встаешь перед выбором — быть делателем или наблюдателем, выбирай наблюдателя. Делатель, сидящий в тебе, — это часть длинной, старой череды условностей и ограничений; стоит тебе дать малейшую слабину, и делатель заполоняет тебя всего. Но беспокоиться незачем: не имеет значения, как глубоко укоренились в тебе условности делателя, поскольку все они фальшивы и призрачны. А фальшивка не имеет ни веса, ни ценности, будь она сколь угодно огромной.
Ты, наверное, забыл, но наблюдение — это твоя истинная природа.
По этой причине достичь состояния наблюдателя не так уж и сложно — его можно снова пробудить в себе. Каждый раз, когда ты что-то делаешь — обедаешь, идешь вдоль дороги, принимаешь душ — основное внимание уделяй наблюдению, а не самому действию. Купаясь в душе, смотри, как твое тело моется, за обедом смотри, как оно ест, и вскоре ты обнаружишь, что наблюдающая птица внутри тебя стала расправлять крылья. Почувствовав, как взъерошились ее перья, ты все больше будешь осознавать ее присутствие на дереве. По мере того как ощущение ее присутствия будет в тебе усиливаться, присутствие нижней птицы будет постепенно уменьшаться.
Позволь мне сказать о том, чего в той истории нет: в один прекрасный день, когда твое ощущение присутствия станет тотальным, нижняя птица, делатель, исчезнет навсегда и ты обнаружишь, что на дереве осталась одна птица. Для человека несведущего здесь тоже только одна птица — делатель; разглядеть вторую он не может. И для человека пробужденного птица только одна — наблюдатель; второй он не видит. Упанишады говорят о двух птицах для того, чтобы охватить понимание и несведущего, и пробужденного. Но в реальности нет никаких двух птиц; для несведущего есть одна — делатель; и для человека знания есть одна — наблюдатель. Причина, по которой в Упанишадах упоминаются две птицы, в том, что там пробужденный обращается к несведущему. Человек знания описывает и свой опыт, и опыт человека несведущего. Пока опыт несведущего не будет взят в расчет, он не станет на свой путь.
Настанет момент, когда ты тоже увидишь, что есть только одна птица. В тот день, когда останется только одна птица, ты достигнешь состояния аЬвайты — не-дуальности. Имя той единственной птицы — адвайта.
Ошо,
если интеллект воздвигает такие высокие барьеры на пути к самореализации, то какой смысл в том, чтобы развивать его и заниматься его совершенствованием? Может, детей лучше сразу учить медитации, а не заниматься их интеллектуальным развитием, тем самым уничтожая их невинность?
Стоит поговорить на эту тему, она важна. Естественным образом возникает вопрос: если ум — столь мощная преграда, зачем его тренировать? Почему бы вместо того, чтобы посылать детей на учебу в университеты, не обучить их медитации, пока они еще невинны и простодушны? Почему бы вместо развития у них логики и мыслительных способностей, вместо обучения не погрузить их, со всей присущей им невинностью и простотой, в медитацию? Если ум — это препятствие, зачем помогать его укреплению? Почему бы не избавиться от него, даже не приступая к его развитию?
Если бы ум был только препятствием, это было бы замечательно. Но препятствие может стать и трамплином. Ты идешь по дороге и видишь впереди огромный камень, лежащий прямо посередине. Перед тобой возникло препятствие, и ты можешь повернуть обратно, решив, что этот путь больше никуда не ведет. Но если ты заберешься на эту скалу, перед тобой откроется новая дорога, причем на совершенно ином, более высоком уровне. Открывается новое измерение. Неумный человек повернет обратно, сочтя камень непреодолимым препятствием. Человек мыслящий использует камень в качестве лестницы. Способность к осмыслению, мудрость и то, что мы называем интеллектом, — совершенно разные вещи.
Если не развивать у детей интеллект, они так и останутся на уровне животных. Они не станут мудрыми, вовсе нет. Они не уподобятся Будде, Махавире, Кришне или Христу, а будут похожи на диких животных. Конечно, ни с какими препятствиями они не столкнутся, но и навыков по их преодолению у них не появится. Ни камень сам по себе не является препятствием, ни лестница не служит подмогой.
Следовательно, необходимо, чтобы интеллект каждого ребенка получил должное развитие. И чем активнее это развитие, чем оно выше, чем мощнее, больше и тверже камень интеллекта, тем лучше, ведь тогда с его помощью можно будет подняться на еще большую высоту. Того, кто разбивается об этот камень, называют ученым мужем. Тот, кто стоит на самом его верху, называется мудрецом. А тот, кто из страха даже не подходит к камню, это человек несведущий, невежда.
У невежды ум находится в зачаточном состоянии; ум ученого мужа хорошо развит, но он так и не смог выйти за его пределы; мудрец не только обладает большим умом, ему удалось оказаться вне его рамок.
Не избегай интеллектуального развития, это ничего не даст; нужно пройти через этот этап и пойти дальше. Что бы ни выпало на твою долю, этот опыт сделает тебя более сильным и просвещенным.
Будда и Кришна — люди редкого ума. Мухаммад, несмотря на свою неграмотность, был очень умен. Ты только представь: такой необразованный человек, как Мухаммад, дал миру Коран, книгу, которая взволновала и привлекла почти треть всего населения Земли. Изречения Корана по сей день являются основой мировоззрения мусульман. Может, этот человек, Мухаммад, так и не обучился грамоте, но острота его ума была непревзойденной. Созданные им законы все еще работают, вдохновляют и волнуют миллионы людей. А такой системы, которую он предложил в Коране, не найдешь ни в Библии, ни в Упанишадах, ни в Гите. В этом смысле Коран — многоплановая книга. В ней есть не только религиозные постулаты, но и законы общественного устройства; в ней изложена не только наука об обществе, но и основы политики.
Мухаммад пытался полностью структурировать жизнь во всех ее проявлениях. Он уместил в Коран все — от мелких подробностей обыденной жизни до безбрежного брахмана, высшей реальности. Вот почему исламу вполне достаточно одной священной книги, Корана. И потому же мусульмане говорят, что нет Бога, кроме Аллаха, и есть единственный пророк этого единого Бога. Одного пророка достаточно. Наверное, этот человек, Мухаммад, был очень умен, никто не станет оспаривать его ум. Он был необразован, но образованность не имеет никакого отношения к наличию или отсутствию ума. Образованный человек может оказаться неумным. Какое отношение образование имеет к уму? Ум, способность к пониманию — это способность извлекать суть из опыта жизни.
Так что интеллект ребенка развивать необходимо; нужно оттачивать его ум, чтобы он стал острым, как лезвие меча. А потом он или зарежет себя этим мечом, совершит самоубийство, или спасет чью-то жизнь. Все зависит от его способности применить этот ум.
Логика, интеллект — это лишь средство. Мы можем использовать его, чтобы лишить кого-то жизни, тогда это разрушительная сила. Мы можем применить его для создания новой жизни, тогда это сила созидательная. Но одно известно наверняка: если лишить детей интеллектуального развития, это не сделает их умными, способными к пониманию, осознанию. Они будут невинны, как животные, но не станут медитативными, как мудрецы.
Известно много случаев, когда волк уносил ребенка в лес. Лет сорок назад в джунглях около Калькутты нашли двух таких девочек. Приблизительно десять лет назад еще одного ребенка, воспитанного волками, нашли в лесу около Лакнау. Ребенок был уже довольно взрослым; ему было лет четырнадцать. Он никогда и ничему не учился у людей, не ходил ни в какие школы, не был в человеческом обществе; волки украли его, когда он был совсем крохотным младенцем. Вся его жизнь прошла среди волков. Он не умел даже стоять на двух ногах, потому что этому детей тоже учат взрослые. Не думай, что ты сам по себе стал прямоходящим; тебя этому научили.
Человеческое тело устроено так, чтобы передвигаться, используя все четыре конечности. Ни один ребенок вскоре после рождения не ходит на двух ногах, он ползает на четвереньках; прямохождение — обретенный навык. Если поговорить с психологами, они говорят странные вещи. Например, что тело человека никогда не будет таким же здоровым, как у животных. Причина в том, что оно устроено так, чтобы ходить на четырех ногах. А человек нарушил изначальный замысел; он ходит, используя только две, поэтому его организм разбалансирован.
Представь себе машину, которая не предназначена для езды в горах. Нарушаются законы гравитации, ведь, если ты ходишь по земле на всех четырех, ты сбалансирован, твой вес равномерно распределен и твое тело располагается параллельно гравитационному полю. По всей длине позвоночника на тебя воздействует равная сила гравитации, и все нормально. Но когда ты становишься на две ноги, все нарушается. Кровь должна течь в противоположном от земли направлении, вверх; легкие вынуждены нести ненужную дополнительную нагрузку. Происходит постоянная борьба с гравитацией, земля тянет вниз. Так что ничего удивительного нет в том, что люди умирают от сердечной недостаточности. Ни одно животное этой болезнью не страдает. Сердечный приступ не может случиться с животным и неизбежен для человека. Если же этого не происходит, то это чудо; ведь по большому счету он должен настичь каждого, поскольку сердце постоянно перекачивает кровь в противоположном от земли направлении, это просто необходимо. Но все это не было задумано природой.
Итак, этот мальчик не мог передвигаться на двух ногах, он привык бегать на четырех. И бегал он не как люди, а как волки. Кроме того, он ел сырое мясо, в точности как это делают волки. Он был очень силен, даже восемь огромных мужчин с трудом могли удержать и связать его. Он был почти как волк. Он кусался, мог отхватить кусок чьей-то плоти. Просто свирепый хищник! Он не стал медитативным святым, все, что из него получилось, — это дикое животное. Такие же случаи происходили и на Западе: там находили детей, живших среди животных в лесу. Эти дети вели себя как животные.
Того мальчика попытались чему-то обучить. Целых шесть месяцев его лечили разными электропроцедурами и делали массаж", но его едва удалось приучить стоять на двух ногах. Малейший повод — и он снова опускал-с я на четвереньки, так как стоять на двух ногах ужасно неудобно. Ты даже не представляешь, как здорово стоять на четвереньках, поэтому ты стоишь на своих двоих и страдаешь.
Мальчику дали имя. Ученым надоело его учить. Единственное, что он смог усвоить и выговорить, было слово Рама. Он просто называл свое имя. Через полтора года он умер. Ученые, занимавшиеся его обучением, утверждали, что причиной его смерти стали проводившиеся с ним занятия, ведь он был просто детенышем дикого животного.
Кроме прочего, это показывает, сколько всего в жизни детей мы губим, когда посылаем их в школу. Мы убиваем их веселость, мы убиваем их дикость. Вот в чем проблема школ. Мы доверяем одному учителю класс из тридцати детей, из тридцати диких зверенышей. Мы вверяем ему миссию сделать их цивилизованными. Вот почему нет на свете более скучной профессии, чем профессия учителя. Нет людей несчастнее, чем учителя; у них на самом деле очень трудная работа. Но этим детям нужно дать образование, иначе они не смогут стать людьми. Да, они останутся невинными, но это невинность невежества. Невинность человека тоже заключена в неведении, но когда он становится невинным ,уже познав, тогда в нем расцветают все цветы жизни.
Развитие ума — это необходимость; после чего нужно выйти за его пределы. Как можно утратить то, чем ты даже не обладаешь?
Вот почему я всегда говорю, что, если ты хочешь познать бедность Будды и Махавиры, ты должен скопить все богатства, которые были у Будды и Махавиры. Ты не можешь познать той бедности, которую познал Будда; радость этой бедности можно ощутить, лишь оставив свой дворец.
Если ты хочешь пережить состояние сознания, которое было у Кришны, ты должен стремиться к такому же уму, как у него. Ибо радость тебе принесет отказ от того, что у тебя есть. Как ты можешь пережить умиротворение, подобное тому, которое испытает Эйнштейн, отпустив свой ум? Это умиротворение не сравнимо ни с чем, ведь это будет покой после бури. Твоя буря еще не началась. Вкус, который ощущает человек, отказавшись от ума после активной интеллектуальной деятельности, подобен ощущению полного здоровья, приходящему с выздоровлением после болезни. Отказ — это великое блаженство в том смысле, что предшествующие ему страсти и желания были великим страданием.
Пройди через страдания ума, чтобы ты мог достичь блаженства мудрости. Пройди через боль и муку этого мира, чтобы просветление, высший восторг, пробуждение для Божественного могло стать твоим.
Ты должен будешь пройти через противоположности — это путь.
На сегодня достаточно.
Глава 10
МЫШЛЕНИЕ И МЕДИТАЦИЯ
Ошо,
Ты говоришь, что развивать интеллект детей необходимо, но не следует ли одновременно обучать их медитации? Многие ищущие — люди семейные. Как им следует обращаться со своими детьми? Чему уделять основное внимание? Пожалуйста, пролей немного света на эти вопросы.
Чем больше равновесия, тем выше возможность счастья; чем равновесия меньше, тем надежнее вымощен путь к несчастьям. Если заглянуть глубже, отсутствие равновесия, дисбаланс — это несчастье; равновесие, баланс — счастье. Равновесие — это величайшее искусство; поэтому здесь, в Индии, мы называем его санъяма. Санъя-ма означает «находиться в покое, точно посередине между двумя противоположностями, найти середину между двумя крайностями». Ум привык бросаться в крайности; он всегда стремится переместиться от одного края к другому и никогда не останавливается посередине.
Если ты жесток и агрессивен, твой ум доведет тебя до крайней степени жестокости, а когда ты пресытишься ею, он потянет тебя в противоположном направлении. Одна крайность жестокости — это уничтожение других, вторая крайность — это когда ты начинаешь уничтожать самого себя. Поначалу ты убивал других, теперь ты станешь убивать себя, — но посередине ты не остановишься. Будда говорил, что, когда бхоги, гедонист, пресыщается удовлетворением своих желаний, он становится йогом, аскетом. Раньше он был помешан на чувственных удовольствиях, теперь он с той же страстью будет истязать себя. Раньше ему нравилось, когда его путь устилали цветы, теперь он своими же руками будет рассыпать перед собой шипы. Раньше он любил наслаждаться вкусом хорошей еды, а теперь все, что он съедает, должно быть совершенно безвкусным. Если до сих пор ему нравилось владеть и обладать, то теперь у него нет даже одежды, чтобы прикрыть свое тело.
Ум скачет от одной крайности к другой, как маятник часов, — он никогда не останавливается посередине. Если маятник замрет в средней точке, часы остановятся; они работают, пока маятник качается. Увидев, как маятник качнулся влево, ты думаешь, что он просто отклонился в левую сторону, но те, кто способен видеть глубже, знают, что в самом этом действии — отклонении влево — заключен импульс для движения вправо. И чем дальше влево качнулся маятник, тем дальше он сможет отклониться вправо. Точно так же, улетая вправо, он уже готовится к своему следующему перемещению влево.
В этом явлении есть нечто важное, и нам следует в нем разобраться. Погружаясь в любовь, ты накапливаешь импульс для перехода к чувству ненависти; бросаясь удовлетворять свои желания, ты собираешь энергию для перехода к аскетизму. Когда ты ведешь себя нечестно, в тебе копится энергия, чтобы стать честным. Делая пожертвования, ты готовишься использовать и эксплуатировать. Заглянув поглубже в свой ум, ты увидишь, что, поскольку он всегда находится в одной из противоположных точек, его естественное состояние — движение из одной крайности в другую.
Пока ум будет раскачиваться, ты будешь несчастен; меняться могут только причины твоих несчастий. У гедониста свои страдания, у отрекшегося — свои. Гедонист не видит страданий того, кто отрекся; в его воображении всплывают только картины его великого блаженства. Отрекшийся видит, какие удовольствия доступны гедонисту. Ко мне приходят и саннъясины, и обычные люди. Человек мирской, обычный всегда смотрит на саннъясина с завистью, он думает, что тот живет в счастье. А я знаю санньясинов, которые приняли саннъясу сорок-пятьдесят лет назад и от всего отреклись. Ты даже не представляешь, насколько они несчастны. Они завидуют обычным людям, им кажется, что те живут в удовольствиях и радости.
Один старый саннъясин спросил меня, не совершил ли он ошибку, став на этот путь. Ему уже за семьдесят, а саннъясу он принял пятьдесят лет назад. По его словам, ему не дает покоя мысль, что он ошибся, когда отрекся от мира, не познав его. «Похоже, что в том мире, который я оставил, счастье есть, — сказал он, — а в той жизни, что прожил я, никакого счастья мне найти не удалось. Я отправился на поиски истины и тем самым потерял связь с миром. Но я не отыскал даже ее следов».
Трудно себе представить, насколько несчастлив этот санньясин. Отрекаясь, он питал надежду, а она так никогда и не осуществилась. Он поставил на кон все, что у него было, рассчитывая получить то, что до сих пор к нему так и не пришло. Теперь его жизнь на исходе; ему уже за семьдесят, и он живет с ощущением, что все упустил — и мир, и саннъясу.
Эти чувства вполне естественны. Твой ум по самой своей сути таков, что, где бы ты ни был, тебе будут видеться несчастья. Обитатели лачуг думают, что счастье — это когда живешь во дворце; а те, у кого дворец есть, говорят, что, пока не ушли из него, счастья не добились. Будда и Махавира были княжескими сыновьями, и оба отреклись от своего роскошного образа жизни. Они, конечно же, познали простые радости жизни, которые недоступны обитателям лачуг.
Противоположная крайность весьма привлекательна для нашего ума, а движение к ней означает, что ум продолжит свое существование, что его маятник будет раскачиваться и дальше.
Я просмотрел предыдущие жизни многих людей, и мне открылось удивительное обстоятельство. Те, кто в предыдущей жизни были саннъясинами, в этой стали большими любителями удовольствий, а те, кто были гедонистами в предыдущей жизни, в этой стали саннъясинами. Это поразительный факт; по логике, все должно быть наоборот. Если в последней жизни ты был саннъясином, то в этой, как продолжение, должен стать еще более ревностным санньясином. Это простая логика, арифметика — но все происходит с точностью до наоборот. Когда я смотрю на прошлую жизнь какого-нибудь отъявленного любителя красивой жизни, оказывается, что он был отрекшимся; его ум достиг одной крайности, а теперь, в этой жизни, он впадает в другую.
Естественно было бы, если б тот, кто в прошлой жизни был мужчиной, рождался бы мужчиной и в этой, а тот, кто был женщиной, снова был бы женщиной. Но это не так. Часто случается, что тот, кто в предыдущей жизни был мужчиной, в этой рождается женщиной, а женщина становится мужчиной. Если в прошлой жизни ты был женщиной, в твоей голове крутилась мысль, что хорошо живется только мужчинам, а удел женщины — страдания. Так ты сформировал желание в следующей жизни родиться мужчиной. А мужчины, хоть они в этом и не признаются, завидуют женщинам и хотели бы поменяться с ними местами.
Женщины более прямолинейны и поэтому готовы признать свое желание родиться мужчиной, а мужчинам не так легко сознаться в желании быть женщиной, поскольку общество у нас мужское и над ними будут смеяться. Но в глубине души мужчины хотят быть женщинами. Они завидуют красоте женщины, пропорциям ее тела, завидуют ее способности быть счастливой. Женщины обычно более довольны жизнью, чем мужчины. Женщина может довольствоваться малым и быть при этом счастлива; мужчина останется неудовлетворенным, добившись многого. Запросы женщины невелики; свой маленький домик с садиком она может превратить в целое королевство. А у мужчины запросы просто грандиозные: даже завоевав империю размером с владения Александра Македонского, он все еще будет считать, что этого мало.
Женщины реже сходят с ума, чем мужчины; женщины реже мужчин совершают самоубийство. У женщин крепче здоровье, мужчины более болезненны.
Мужчина считает, что он сильнее женщины, но это не более чем его фантазия. Спроси у врачей, и они скажут, что женщины сильнее. Да, сила, которой обладают мужчины, больше бросается в глаза, но, в сущности, той силой, которая есть у женщин, они не обладают. Вот почему вдов гораздо больше, чем вдовцов: мужчины умирают раньше. Во всем мире женщины в среднем живут на четыре года дольше, чем мужчины. Если ты проживешь лет семьдесят, то прогноз продолжительности жизни для твоей жены — семьдесят четыре года. Женщины реже болеют, дольше сохраняют свое здоровье, они более устойчивы к болезням, чем мужчины.
Ты просто подумай, мужчина смог бы вынести девятимесячную беременность? Да никогда! Это просто за пределами его физических возможностей. А женское тело может целых девять месяцев носить в себе бремя новой жизни; и даже по прошествии девяти месяцев беременность не заканчивается; ребенок лишь вышел из матки, и беременность теперь продолжается во внешнем мире. Так что мужчина завидует, в нем живет желание стать женщиной; поэтому часто бывает так, что в следующей жизни пол человека меняется. То же самое происходит в любой сфере нашей жизни.
Ум может жить, лишь если он раскачивается туда-сюда. Если же он замирает, если достигается равновесие, он исчезает; а там, где исчезает ум, наступает просветление.
Теперь давай вернемся к твоему вопросу.
Конечно, детей нужно учить и математике, и логике, чтобы их ум обрел ясность и восприимчивость, чтобы их способности получили должное развитие. Их нельзя оставлять на уровне животных. В жизни животных есть свое очарование, но все же многого недостает. В их жизни есть невинность, ио это невинность ограниченности, а не святости. В ней есть своя простота, но она вынужденная, а не приобретенная. Животные просты, так как не могут стать хитроумными; святой прост, но не потому, что не может стать коварным или хитроумным. Просто он этого не делает. Это его собственный выбор. А только то, что подвластно твоему выбору, одушевляет твою жизнь. У животных есть душа, но не в том смысле, что душа человека, поскольку человек сам принимает решения.
Если ты не способен быть вором, чего стоит твоя добропорядочность? Если ты не умеешь гневаться, какой смысл в твоем сострадании? Нет, ты можешь испытывать все эти противоположные чувства и состояния, но ты этого не делаешь, и это — твой собственный выбор, который очищает твою душу, заставляя ее сиять и светиться. Тебе нужна невинность святого, а не животного.
Для того чтобы узнать обо всех ухищрениях, на которые способен человек, чтобы познакомиться с этим огромным, полным бед и тревог миром и приобрести собственный опыт жизни в нем, ребенок должен получить образование. Но если сделать только это, мы вырастим негармоничную личность. Такой человек будет обладать острым умом, но на сердце у него будет пусто; математика станет для него простой и ясной, но способность любить будет в зачаточном состоянии. Он научится уничтожать, но не научится созидать. Он будет способен побеждать, но не научится терпеть поражения.
Человек, который знает только вкус побед, — еще не совсем человек, потому что в жизни есть стороны, доступные только неудачникам. Миром правят те, кто знает, как одерживать победы, но Божественного способны достичь лишь те, кто умеет также и проигрывать. Богатство может прийти в руки тем, кто стал победителем, но любовь — лишь для тех, кто побывал в неудачниках. В поражении заключена своя собственная победа. Но если математика с логикой учат только побеждать, медитация учит проигрывать. Логика и математика дают в наше распоряжение навыки, помогающие преумножить наш достаток, увеличить владения, расширить империю. Медитация — это искусство расширения границ королевства духа, искусство расширения сознания, чтобы оно вместило в себя всю Вселенную.
Если у ребенка развивать только интеллект, он вырастет наполовину парализованным; в его жизни не будет полноты и целостности. Он всегда будет хромать на одну ногу, и его жизнь будет ущербной. Никто не признает этого факта, но лишь потому, что все вокруг тоже хромые. У детей есть игра под названием «гонки хромоножек», в ней ребенка одной ногой привязывают к ноге другого ребенка, и свободной у каждого из них оказывается только одна нога. Примерно так устроена и наша жизнь, так что мы бежим, опираясь лишь на одну ногу. И ничего удивительного нет в том, что мы спотыкаемся, падаем, теряем самообладание.
Медитация — это вторая нога. Как только мы приступаем к развитию интеллекта ребенка, мы должны обучить его и медитации. Едва ребенок начинает разбираться в науках, он должен одновременно понять и что такое религия. По мере того как его голова становится все светлее, пусть и его сердце все больше наполняется светом. Не допускай, чтобы, взрослея, он только копил знания о чем-то, пусть одновременно он становится кем-то. Не допускай, чтобы росло только количество его вещей, пусть растет и он сам. Не допускай, чтобы расширялись только его внешние горизонты, пусть обретет глубину и его внутренний мир. Так деревья ветвями все выше тянутся в небо, корнями уходя глубоко в землю. Чем глубже в землю врастают корни, тем выше дерево поднимается к небу.