Очень часто фасцинация развернута во времени и пространстве, долговременна. Таким проявляет себя, в частности, так называемый гон у многих козлиных. Но можно привести в качестве образца также те же танцевальные сигналы, долгие демонстрационные полеты, демонстрационное строительство у некоторых видов птиц самцами гнезд и домиков, предъявляемых самкам для выбора самого искусного самца, красование хвостами у райских птиц и павлинов. Все такого рода сигналы приобретают форму яркого и экспрессивного ритуала, почти театра. В этом особенно хорошо можно убедиться, наблюдая танцы японских журавлей. Журавли эти, прежде чем начать танцевать, издают протяжные и приятные звуки, затем кланяются друг другу, хлопают крыльями и начинают прохаживаться, с каждой минутой убыстряя темп. И вдруг замирают один против другого. А потом снова мчатся, то замедляя, то убыстряя темп. Время от времени они подскакивают, иногда высоко – до двух метров. Во время одного из прыжков они почти прижимаются друг к другу, медленно планируя, опускаются на землю. После этого танец обычно прекращается. Но может возобновиться. И опять партнеры кружат, подскакивают, неожиданно замирают, устремив клювы вверх. Снова кружат, подбирают по пути какие-нибудь щепочки или прутики и высоко подбрасывают их. При этом каждое движение птиц исполнено изящества и грации. Танцуют журавли, как правило, парами. Но может быть танец и коллективным, и полуколлективным – танцующая пара заражает других птиц, и они, наблюдая за танцующими, делают несколько па или тоже пускаются «в пляс».
ИЗМЕНЕНИЯ В ПСИХИКЕ ПРИ ФАСЦИНАЦИИ
Поскольку сигналы фасцинации направлены на активное повеле-вающее действие и ожидание ответной реакции, логично рассмотреть те внутренние психофизиологические процесс, в которые выливаются фасцинирующие воздействия у их адресатов.
|
|
Я выделяю следующие важнейшие процессы, происходящие в психике при воздействии фасцинации, часть из которых могут рассматриваться как ее симптомы.
Волнение (взволнованность)
Сигнал фасцинации, как я уже не раз отмечал, вызывает волнение. В услаждающее-чарующей фасцинации – восторженное, а в устрашающе-шокирующей – паническое. Волнение в зависимости от актуализованного вида поведения, сигнала, потребности и прогнозируемого наслаждения перерастает в соответствующие аффекты – от легких форм романтической эйфории до экстаза или от легкого испуга до цепенящего ужаса.
Оглушеность от сильного волнения. Паника. Дезориентация. Гул в голове, спутанность сознания – до паники, до погружения в транс, до полугипнотического состояния. И всегда погружение во внушаемое состояние. Этим пользуются гипнотизеры в технике внезапного погружения в гипноз при рауш-гипнозе. И мошенники.
Мгновенная концентрация внимания
При воздействии фасцинативного сигнала происходит быстрое формирование доминаты внимания, а также интереса, удивления и любопытства.
В этом отношении очень показательна реакция на новизну и неожиданность. Любой резкий сигнал в этом смысле фасцинативен, так как неожидан, разрывает обычную и привычную структуру ситуации, течение событий и тревожит. Неожиданный громкий стук, хлопок, свист и т. п. вызывают мгновенную реакцию в виде переключения внимания, настораживания или даже испуга, а значит, адреналиново-стрессовый настрой организма.
|
|
Но гораздо более глубокое, до потрясения, воздействие оказывает фасцинативный сигнал в его чистом, функциональном качестве как сигнал очарования или устрашения. Пройти мимо и не отреагировать на красоту, великую мелодию, прекрасную речь невозможно. Любовь с первого взгляда – это ведь тоже, наряду с прочим, мгновенная концентрация внимания и интереса на фасцинацию!
Захваченность
Фасцинация – это приказная доминанта, которая при воздействии сигнала фасцинции образуется в мозгу мгновенно, помимо или почти помимо сознания (более того, сознание подключается очень часто для рационализации-оправдания доминанты). Так действуют многие сексуальные сигналы и фасцинативные приемы обольщения, а также сигналы об угрозе безопасности.
Доминанта (от лат. dominans — господствующий) — временно гос-подствующая рефлекторная система, обусловливающая работу нерв-ных центров в данный момент и тем самым придающая поведению определенную направленность. Господствующий очаг возбуждения, доминанта суммирует и накапливает импульсы, текущие в центральную нервную систему, одновременно подавляя активность других центров. Считая доминанту особым органом, А. Ухтомский утвердил идею органа как функциональной системы. По мнению Б. Поршнева, А. Ухтомский нашел удивительно глубокое и простое физиологическое построение: «Мозговой очаг единственной степени свободы, открывающейся в данный момент, сам и тормозит все остальные степени свободы, так как оттягивает на себя от соответствующих центров направляющееся к ним нервное возбуждение. Вот почему все поступающие раздражения, которые должны были бы вызывать одновременно множество всяческих рефлексов, не взрывают организм, а содействуют эффекту одной рефлекторной дуги, в данный момент господствующей, доминирующей, т. е. экспроприирующей все прочие возможные… Доминантная группа нервных центров характеризуется: 1) высокой возбудимостью, 2) способностью стойко удерживать свое возбуждение, 3) суммировать в себе возбуждение от вновь и вновь приходящих нервных импульсов. А. А. Ухтомский особо подчеркивал, что доминанта императивна и всегда «настаивает на своем». Доминанта всегда временна. Ее купирует либо полное завершение биологического акта (насыщение пищей), либо прекращение по другим причинам ее подкрепления адекватным раздражителем (сигнал о пожаре прекратит любую иную доминанту), либо появление конкурентной вытесняющей фасцинации.
|
|
Доминанта создает в психике то состояние, которое называют одержимостью, захваченностью. Прекрасный тому факт – захваченность аутофасцинацией, творческим горением, решением творческих задач и проблем. Творец (изобретатель, художник, конструктор и др.) бывает настолько захвачен доминантой своего решения, что забывает обо всем на свете – хоть из пушки стреляй, а звонка в дверь не услышит. Многие творцы (Эйнштейн, Ландау и др.) забывали поесть, захваченность отодвигала в сторону даже биологический голод.
В. Дольник пишет по поводу ослепляющего эффекта влюбленности: «Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием доминанты, обращенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в субъективном восприятии привлекательные качества избранника и преуменьшает его недостатки. Доминанта необходима, чтобы выбранная особь стала не одной из нескольких возможных, а единственной возможной. Без ослепляющего действия доминанты животное колебалось бы в выборе, поскольку оно далеко не всегда может встретить партнера, отвечающего идеальной модели. Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляющее действие хорошо известно, особенно когда мы наблюдаем его не на себе».
Говорят «голову потерял от любви».
Мгновенность создания в мозгу доминанты влюбленности с ее оглушающим, перечеркивающим все, что было до восприятия сигнала-Образа фасцинации, прекрасно описала блистательная актриса Лив Тэйлор: «При виде этого совершенно незнакомого человека меня словно ударило током, сердце забилось быстрее и подскочило куда-то к горлу». Такова любовь с первого взгляда.
«Для двух влюбленных окружающий их мир важен не более чем рисунок на обоях», метко сказал О. де Бальзак.
Шок
Особый вид фасцинации представляют собой шокирующие сигналы, многие из которых успешно применяются в технологиях зомбирования. Существует метод мгновенного гипноза, которым владеют даже не все профессионалы. Называется он по фамилии врача, внедрившего в медицинскую практику наркоз – «Рауш». Рауш-наркоз – это дубиной по лбу: пациент теряет сознание, и ему, пока он «в отрубке», делают операцию. А в Рауш-гипнозе вместо дубины используется какое-либо громко произнесённое приказное слово или неожиданное действие гипнотизера.
Иоанн Кронштадский выбивал дурь из кликуш внезапным касанием креста к их лбу с зычным рыком «Изыди!», после чего кликуша сначала валилась на пол, теряя сознание, а потом вставала и шла домой как ни в чем не бывало – уже без фасцинации кликушества.
Ключевые сигналы, используемые в любых процессах зомбирования, ошеломляющего изменения сознания с его одновременным сужением, зацикливанием, всегда фасцинативны. И особенно в ситуациях массового зомбирования. Исторический пример дал тому соратник Юлия Цезаря Марк Антоний. Он сумел так спланировать похороны убитого сенаторами Цезаря, что собравшиеся на похороны римляне превратились в обезумевшую от гнева толпу и ринулись крушить сенат. Антоний произнес хвалебное слово покойному. Для разжигания страстей поднял копьем растерзанную и окровавленную одежду Цезаря и показал ее народу. Затем в подходящий момент продемонстрировал распаленным римлянам восковую статую Цезаря с двадцатью тремя зияющими ранами, смазанными красной краской. И яростная толпа ринулась к сенату для мщения и подожгла его. Искали заговорщиков, чтобы немедленно расправиться с ними, и один из народных трибунов был на месте растерзан толпой, которая приняла его по ошибке за дальнего родственника одного из противников Цезаря. Не будь в сценарии Марка Антония окровавленной одежды и зияющих ран на восковой фигуре убитого, похороны не превратились бы в буйную расправу.
Наиболее ярко эффект шока используется в разного рода розыгрышах, таких, как пистолет-зажигалка, змейки, движущиеся фигурки мышей, жуткие маски и т. п. Шоковых выдумок не счесть.
Как первоклассный фасцинирующий прием используется шок в театре и кино.
На шоковые сцены в кинофильмах на заре кинематографа люди ходили смотреть десятки раз. Иногда из-за одного-единственного эпизода. С. Эйзенштейн, создатель многих замечательных кинообразов-фасцинаций (знаменитая сцена лестницы и ребенка, червей в протухшем мясе в «Броненосце “Потемкин”», и др.) и искавший закономерности построения кадра и увлекающего монтажа, привел такие примеры эффекта неожиданности: «Крупный план злодея, ударяющего прямо в объектив кулаком, вооруженным медным кастетом, «заставляет аудиторию вскакивать с мест...». И так же, вероятно, на заре зарождающегося кино, в 1903 году вскакивали со своих мест зрители первого в истории «сюжетного» фильма – «Ограбление поезда» Портера, – когда в финале снятый по пояс Джордж Барнс из пистолета стрелял прямо в объектив – в аппарат – в публику. Потом к этим шокирующим трюкам попривыкли, зато ошеломляли все новые и новые. Появились фильмы ужасов, в которых шок является главным приемом.
А. Солженицын о червях в мясе, придуманных С. Эйзенштейном, сказал: «Неправда, такого в жизни не было, потому что в мясе таких червей не бывает». Конечно, не бывает! Они бывают в кино! Магический реализм Габриэля Маркеса в «Сто лет одиночества», а еще замечательнее в «Осени патриарха» оглушил столь потрясающими фантасмагориями вполне реалистического содержания, что ими зачитывается весь читающий мир.
На театральных сценах всего мира шествуют одна за другой шокирующие постановки с полным обнажением действующих лиц. Но этого уже мало. Началось включение в действие пьес, балета и даже оперных спектаклей сцен совокупления. По планете шествует эротический шокирующий стиль «эксгиби». Возможно, тот шоумен, который предсказал, что XXI век будет веком сплошного оргазма, и прав. Тогда что будет шоком?