– Какой-то он бестолковый, – заметил Паддингтон, поглазев с минуту на зрителей. – В нём все ещё меньше кажутся!
– Да ты его не тем концом повернул, глупышка! – рассмеялся Джонатан.
– Всё равно бестолковый, – упорствовал Паддингтон, перевернув бинокль. – Если бы я знал, ни за что бы его не купил. Впрочем, – добавил он, поразмыслив, – может быть, он в другой раз пригодится.
Как раз в этот момент оркестр закончил играть увертюру, и занавес поднялся. Сцена изображала комнату в большом загородном доме, и сэр Сейли Блум, в роли богатого сквайра[9], расхаживал по ней взад и вперёд. В зале загремели аплодисменты.
– Что ты, его нельзя брать с собой, – шепнула Джуди. – Его придётся вернуть, когда мы будем уходить.
– Что?! – так и ахнул медвежонок. Из темноты зашикали, а сэр Сейли Блум приостановился и грозно посмотрел в их сторону. – Так значит… – От расстройства Паддингтон чуть не потерял дар речи. – Шесть пенсов! – прибавил он горько. – На целых три булочки бы хватило!
Тут он наконец-то повернулся в сторону Сейли Блума.
А тот, надо сказать, пребывал далеко не в лучшем настроении. Он вообще не любил премьер, а эта началась и вовсе скверно. С первой, можно сказать, секунды всё пошло наперекосяк. Во-первых, ему всегда больше нравилось играть симпатичных героев, а в этой пьесе ему досталась роль главного злодея. Кроме того, поскольку это был первый спектакль, он не очень твёрдо помнил текст. И надо же, едва он приехал в театр, как ему сообщили, что суфлёр заболел, а заменить его некем. Потом, перед самым подъёмом занавеса, поднялась какая-то суматоха в партере. На одного из зрителей свалилась булка с мармеладом, как объяснил администратор. Мелочи, конечно, но они окончательно вывели сэра Сейли из равновесия. Он вздохнул про себя. Да, премьера обещала быть хуже некуда.
Но если Сейли Блуму не удавалось вложить в пьесу всю душу, о Паддингтоне этого никак нельзя было сказать. Вскоре он напрочь позабыл о потраченном зря шестипенсовике и с головой ушёл в спектакль. Он быстро раскусил, что Сейли Блум – отъявленный негодяй, и сурово уставился на него в бинокль. Медвежонок пристально следил за всеми движениями великого актёра, изображавшего бессердечного отца, и когда в конце первого акта тот выставил дочь из дому без гроша в кармане, Паддингтон встал на кресле во весь рост и негодующе замахал программкой.
Паддингтон был сообразительным медведем, а главное, он твёрдо знал, что хорошо, а что плохо. Поэтому, едва занавес опустился, он решительно положил бинокль на барьер и вылез из кресла.
– Понравилось, Паддингтон? – спросил его мистер Браун.
– Очень интересно, – ответил медвежонок.
Решительные нотки в его голосе сразу же насторожили миссис Браун, и она строго посмотрела на своего питомца. Этот тон она слышала и раньше, и он не сулил ничего хорошего.
– Ты куда собрался, мишка-медведь? – спросила она, когда тот подошёл к двери.
– Пойду прогуляюсь, – туманно отозвался медвежонок.
– Только ненадолго! – крикнула миссис Браун вдогонку. – А то опоздаешь ко второму акту!
– Да не беспокойся ты, Мэри! – оборвал её мистер Браун. – Ну, захотелось ему размять лапы или что-нибудь в этом роде. Может, он просто пошёл в гардероб.
На самом-то деле Паддингтон отправился вовсе не в гардероб, а к дверце, ведущей за кулисы. На ней было написано:
СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ АРТИСТОВ
Толкнув дверь, Паддингтон тотчас же оказался в совсем ином мире. Тут не было обитых красным бархатом кресел, одни лишь голые стены. С потолка свисали какие-то верёвки, по углам громоздились декорации, и царила страшная суматоха. В другое время медвежонка одолело бы любопытство, но сейчас на мордочке у него застыла упрямая решимость.
Заметив какого-то дяденьку, который возился с декорациями, медвежонок подошёл поближе и дёрнул его за рукав.
– Извините, пожалуйста, – начал он, – не могли бы вы мне сказать, где этот дяденька?
Рабочий не отрывался от дела.
– Какой ещё дяденька? – буркнул он.
– Этот дяденька, – терпеливо пояснил Паддингтон. – Главный негодяй.
– А, сэр Сейли? – Рабочий указал ему на длинный коридор. – Он в своей уборной. Только лучше к нему сейчас не приставать, потому что он зол, как сто тысяч чертей… – Тут он поднял голову. – Эй? Да ты откуда взялся? Сюда посторонним нельзя!..
Но Паддингтон уже был так далеко, что не стал бы отвечать, даже если бы расслышал. Он бежал по коридору, внимательно оглядывая каждую дверь. Наконец он увидел нужную – на ней красовалась большая звезда и надпись золотыми буквами: «СЭР СЕЙЛИ БЛУМ». Паддингтон набрал для храбрости побольше воздуху и громко постучал. Никто не ответил, и медвежонок постучал снова. По-прежнему никакого ответа, поэтому он осторожно толкнул дверь лапой.
– Убирайтесь прочь! – раздался зычный бас. – Никого не желаю видеть!
Паддингтон выглянул из-за двери. Сэр Сейли Блум лежал, растянувшись во весь рост, на огромном диване. Вид у него был усталый и недовольный. Приоткрыв один глаз, он глянул на медвежонка.
– Никаких автографов, – буркнул он.
– А мне и не нужен ваш автограф, – ответствовал Паддингтон, устремив на актёра суровый взгляд. – Я бы не попросил ваш автограф, даже если бы у меня была с собой книжка для автографов, а у меня её нет!
Сэр Сейли так и сел.
– Тебе не нужен мой автограф? – изумлённо переспросил он. – Но зрители всегда просят у меня автограф!
– А я не прошу! – отрезал Паддингтон. – Я пришёл сказать, чтобы вы немедленно пустили свою дочь обратно!
Последние слова он выпалил скороговоркой. Великий артист, казалось, вдруг раздулся, став раза в два больше, чем на сцене, и медвежонок испугался, что он того и гляди лопнет.
После этого сэр Сейли судорожно прижал ладони ко лбу.
– Ты хочешь, чтобы я пустил обратно свою дочь? – повторил он после паузы.
– Вот именно, – твёрдо ответил медвежонок. – А если нет, думаю, она может пока пожить у мистера и миссис Браун.
Сэр Сейли растерянно провёл пятерней по волосам, а потом хорошенько ущипнул сам себя.
– У мистера и миссис Браун, – повторил он, уже совсем перестав что-либо соображать. Потом обвёл комнату диким взглядом и метнулся к дверям.
– Сара! – завопил он на весь коридор. – Сара, поди сюда сию же минуту! – Он попятился в глубь своей уборной, пока между ним и Паддингтоном не оказался диван. – Изыди, медведь! – проговорил он драматическим тоном, а потом, сощурившись, вгляделся в медвежонка, поскольку был довольно близорук. – Ты ведь медведь, верно?
– Верно, – кивнул Паддингтон. – Из Дремучего Перу.
Сэр Сейли поглядел на его зелёный берет.
– В таком случае, – сердито проговорил он, чтобы выгадать время, – мог бы ради приличия и не заявляться ко мне в уборную в зелёном берете. Ты разве не знаешь, что в театре зелёный цвет считается несчастливым? Сними немедленно!
– Я тут ни при чём, – начал оправдываться Паддингтон. – Я хотел надеть свою обыкновенную шляпу… – И он пустился было в объяснения по поводу шляпы, но тут дверь со стуком отворилась и вошла барышня по имени Сара. Паддингтон сразу же признал в ней дочь сэра Сейли.
– Не бойтесь, – ободрил её Паддингтон. – Я пришёл вас спасать.
– Что?! – опешила барышня.
– Сара! – Сэр Сейли Блум опасливо вышел из-за дивана. – Сара, спаси меня от этого… от этого сумасшедшего медведя!
– Я не сумасшедший! – возмутился Паддингтон.
– Тогда потрудись объяснить, что тебе нужно в моей уборной! – вконец рассвирепел великий артист.
Паддингтон вздохнул. Какие всё-таки бывают непонятливые люди! Набравшись терпения, он ещё раз объяснил всё с самого начала. Когда он дошёл до конца, барышня по имени Сара вдруг запрокинула голову и расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного, – буркнул сэр Сейли.
– Но, солнце моё, как же ты не понимаешь? – воскликнула Сара. – Тебе сделали такой комплимент! Паддингтон действительно поверил, что ты собираешься выгнать меня из дому без гроша в кармане. А это доказывает, какой ты замечательный актёр!
Сэр Сейли обдумал её слова.
– Хм, – сказал он, наконец. – Что ж, вполне понятная ошибка. Да и вообще, если приглядеться, он производит впечатление в высшей степени неглупого медведя.
Паддингтон обескураженно поглядел сперва на одного, потом на другую.
– Так, значит, вы всё время только притворялись? – запинаясь, выговорил он.
Барышня нагнулась и взяла его за лапу:
– Ну конечно, солнышко. Но я всё равно страшно благодарна тебе за то, что ты пришёл мне на помощь. Я этого никогда не забуду.
– Я бы вас обязательно спас, если бы понадобилось! – заверил её Паддингтон.
Сэр Сейли кашлянул.
– А что, мишка, ты действительно интересуешься театром? – спросил он своим густым басом.
– Ещё как! – отозвался Паддингтон. – Мне только не нравится, что за всё надо платить шесть пенсов. Но я обязательно стану актёром, когда вырасту.
Сара вдруг вскочила.
– Сейли, солнышко, я, кажется, что-то придумала! – воскликнула она и прошептала что-то сэру Сейли на ухо, после чего тот ещё раз посмотрел на медвежонка.
– Это, конечно, не совсем по правилам… – замялся великий актёр. – Но отчего не попробовать? Нет, мы обязательно попробуем!
Антракт тем временем уже подходил к концу, и Брауны не на шутку разволновались.
– О господи! – восклицала миссис Браун. – И куда он на сей раз запропастился?
– Если он не поторопится, то пропустит начало второго акта, – философски заметил мистер Браун.
Тут в дверь постучали, и служитель вручил мистеру Брауну записку.
– Это вам от юного джентльмена-медведя, – сообщил он. – Он сказал, что это очень важно.
– Э… спасибо, – проговорил мистер Браун, разворачивая послание.
– Что там? – торопила миссис Браун. – С ним всё в порядке?
Мистер Браун протянул ей бумажку.
– Поди, догадайся, – буркнул он.
На клочке бумаги было наспех накарябано карандашом:
Я ПАЛУЧИЛ ОЧИН АТВЕСВИНОЕ ЗАДАНИЕ. ПАДИНКТУН. P. S. ПАТОМ РАСКАЖУ.
– Ну и что всё это значит? – недоумевала миссис Браун. – Вечно с ним что-то приключается!
– Понятия не имею, – ответил мистер Браун и сел, потому что огни в зале начали гаснуть. – Но что бы с ним ни приключилось, я намерен досмотреть пьесу до конца.
– Надеюсь, вторая половина лучше первой, – вставил Джонатан. – Первая просто никуда не годилась. Этот сердитый артист всё время путал слова.
Вторая половина действительно оказалась намного лучше первой. Едва сэр Сейли вышел на сцену, зал напряжённо замер. Сэр Сейли точно заново родился. Он больше не путал слова, и зрители, которые маялись и кашляли всю первую половину спектакля, теперь сидели как заворожённые, ловя каждое слово.
Когда, наконец, занавес опустился, скрыв счастливую дочь сэра Сейли, вернувшуюся в отцовские объятия, раздался взрыв аплодисментов. Занавес снова подняли, и вся труппа вышла поклониться публике. Потом на сцене остались только сэр Сейли и Сара, но аплодисменты всё не умолкали. Тогда сэр Сейли вышел на авансцену и, подняв руку, потребовал тишины.
– Дамы и господа, – проговорил он, – сердечно благодарю вас за тёплый приём. А теперь, с вашего позволения, я хотел бы представить вам самого юного члена нашей труппы, без которого сегодняшний спектакль обязательно бы провалился. Это молодой… э-э… медведь, который выручил нас в трудную минуту…
Остальная часть его речи потонула в недоуменном гуле. Тогда сэр Сейли подошёл к самому краю сцены, где под небольшим колпаком находилось отверстие в помосте – суфлёрская будка.
Сэр Сейли взял Паддингтона за лапу и потянул кверху. Из будки показалась мохнатая голова. Во второй лапе медвежонок крепко сжимал сценарий.
– Вылезай, Паддингтон, – сказал сэр Сейли. – Вылезай и поклонись публике.
– Не могу, – пропыхтел медвежонок. – Я, кажется, застрял!
Он действительно застрял. Только с помощью нескольких рабочих сцены, пожарника и большого количества сливочного масла удалось вызволить его из будки – да и то когда публика уже разошлась. Впрочем, даже сидя в будке, он умудрялся, изогнувшись, махать шляпой в ответ на восторженные крики, которые неслись из зала, пока занавес не опустился в последний раз.
Если бы спустя несколько дней кто-нибудь зашёл вечером в комнату медвежонка, то обнаружил бы, что тот сидит в кроватке со своим дневником, ножницами и тюбиком клея и старательно наклеивает на чистую страницу фотографию сэра Сейли Блума, на которой рукой великого артиста написано: «Паддингтону, с самой искренней благодарностью». Была тут и подписанная фотография барышни по имени Сара, а так же радость и гордость медвежонка – газетная вырезка с заголовком «Паддингтон спасает премьеру!».
Мистер Крубер сказал, что за фотографии можно было бы выручить кое-какие деньги, но Паддингтон, крепко поразмыслив, решил их всё-таки не продавать. В конце концов, ведь сэр Сейли вернул ему его шестипенсовик – и даже подарил настоящий театральный бинокль!
Приключения на море
Однажды утром мистер Браун вышел в прихожую, постучал по барометру и объявил:
– День сегодня обещает быть просто замечательным. Как насчёт поездки к морю?[10]
В ответ на его предложение раздался восторженный вопль, и через минуту в доме поднялся страшный тарарам.
Миссис Бёрд отправилась делать бутерброды – скоро их выросла целая гора. Мистер Браун пошёл заводить машину. Джонатан и Джуди разыскивали свои купальные костюмы, а Паддингтон побежал к себе в комнату собираться. Медвежонок никогда не уезжал из дому, не прихватив ВСЕ свои вещи, поэтому даже небольшая поездка с его участием превращалась в целое событие. А вещей у него становилось всё больше и больше. К чемодану прибавилась красивая и вместительная сумка с инициалами «П. Б.» и бумажный пакет для всяких мелочей.
Для лета мистер Браун купил ему соломенную шляпу с широченными полями. Паддингтону очень нравилось, что поля можно загибать в любую сторону, придавая шляпе самые разные формы. Получалось, будто у него не одна шляпа, а сразу несколько.
– В Брайтси мы купим тебе ведёрко и совок, – сказала миссис Браун. – Тогда ты сможешь строить крепости из песка.
– А ещё мы сходим на пирс, – бодро подхватил Джонатан. – Там отличные игровые автоматы, так что припаси побольше мелких монеток.
– И обязательно выкупаемся, – добавила Джуди. – Ты умеешь плавать?
– Пока не знаю, – отозвался Паддингтон. – Понимаешь, я никогда ещё не был на море.
– Никогда не был на море?!
Все бросили свои дела и уставились на Паддингтона.
– Никогда, – повторил медвежонок.
Все согласились, что первая в жизни поездка к морю – событие очень знаменательное. Миссис Бёрд вспомнила к случаю, как давным-давно впервые приехала в Брайтси. Паддингтон услышал столько интересного, что не мог потом усидеть на месте – так ему хотелось поскорее попасть на пляж.
Вскоре автомобиль, набитый до отказа, тронулся в путь. Миссис Бёрд, Джуди и Джонатан сидели сзади. Мистер Браун вёл машину, а миссис Браун и Паддингтон примостились с ним рядом. Паддингтон очень любил ездить на переднем сиденье, особенно если ему разрешали открыть окно и подставить мордочку ветру. На окраине Лондона произошла заминка, потому что с Паддингтона сдуло шляпу, но скоро они выбрались на шоссе, и всё опять пошло как по маслу.
– Паддингтон, чувствуешь запах моря? – спросила немного погодя миссис Браун.
Паддингтон высунулся как можно дальше и потянул носом.
– Чем-то действительно пахнет, – согласился он.
– Нюхай, нюхай, – сказал мистер Браун, – мы почти приехали.
Они поднялись на холм, миновали изгиб дороги, и вот вдалеке, в ярких лучах утреннего солнца, засверкала морская гладь.
Глаза у Паддингтона стали круглыми.
– Глядите! – закричал он, указывая лапкой в сторону пляжа. – Лодки в грязи завязли!
Все дружно расхохотались.
– Это не грязь, глупенький, – сказала Джуди. – Это песок.
Пока Паддингтону объясняли, что такое песчаный пляж, машина въехала в Брайтси и покатилась по набережной. Паддингтон смотрел на море не без опаски. Волны оказались куда больше, чем он думал. Конечно, они были поменьше тех, что он видел по пути в Англию, но достаточно велики для маленького медвежонка.
Мистер Браун затормозил возле магазина и достал бумажник.
– Этот медведь отправляется на пляж, и я хотел бы купить ему всё необходимое, – обратился он к тётеньке за прилавком. – Значит, так. Дайте нам, пожалуйста, ведёрко, совок, тёмные очки, плавательный круг…
Тётенька выкладывала на прилавок всё по порядку, и Паддингтон уже пожалел, что у него всего две лапы. Плавательный круг оказался великоват и всё время съезжал на пятки, очки едва держались на кончике носа, соломенную шляпу, ведёрко и совок он взял в одну лапу, а чемодан в другую.
– Не желаете сфотографироваться, сэр?
Обернувшись, Паддингтон увидел какого-то нечёсаного типа с фотоаппаратом.
– Всего один шиллинг, сэр. Качество гарантирую. Если снимок вам не понравится, деньги верну.
Паддингтон задумался. Вид у типа был не слишком располагающий, но ему очень хотелось иметь свой портрет. Вот уже несколько недель он откладывал деньги и скопил целых три шиллинга.
– Минутку, сэр, – проговорил фотограф, скрываясь под чёрной накидкой. – Сейчас вылетит птичка.
Паддингтон завертел головой, но никакой птички не увидел. Тогда он подошёл к фотографу сзади и похлопал его по плечу. Фотограф, который что-то искал в своём аппарате, подскочил от неожиданности и вынырнул из-под накидки.
– Как же я могу вас фотографировать, если вы стоите позади фотоаппарата? – напустился он на медвежонка. – Я из-за вас испортил пластинку, так что, – он плутовато отвёл глаза, – платите шиллинг!
Паддингтон ответил очень суровым взглядом.
– Вы обещали птичку, – сказал он. – А она так и не прилетела.
– Небось испугалась вашей физиономии, – грубо ответил тип. – Ну, где мой шиллинг?
Паддингтон посмотрел ещё суровее.
– Наверное, птичка унесла, – ответил он.
– Ха-ха-ха! – расхохотался другой фотограф, который с интересом наблюдал происходящее. – Здорово этот мишка тебя поддел, Чарли! И поделом, не будешь фотографировать без лицензии. Ступай-ка отсюда, пока я не кликнул полицейского!
Плутоватый тип забрал свой аппарат и побрёл к пирсу. Проводив его взглядом, второй фотограф повернулся к медвежонку.
– С этими пройдохами просто сладу нет, – пожаловался он. – Отбивают хлеб у честных людей! Вы молодец, что не стали ему платить. Так что, если позволите, в награду я сам вас сфотографирую!
Брауны переглянулись.
– Не знаю уж почему, – сказала миссис Браун, – но Паддингтон всегда падает на все четыре лапы.
– Потому что он медведь, – хмуро отозвалась миссис Бёрд. – Медведи всегда падают на все четыре лапы.
Она первой вышла на пляж и аккуратно расстелила коврик у самого волнореза.
– Это место ничем не хуже других, – сказала она. – По крайней мере, никто не потеряется. Его ни с чем не спутаешь.
– Сейчас отлив, – заметил мистер Браун. – Самое время для купания. Паддингтон, ты будешь купаться?
Паддингтон посмотрел на море.
– Пойду похожу по водичке, – решил он.
– Бежим! – крикнула Джуди. – Не забудь ведёрко и совок, мы сейчас такую крепость соорудим!
– Ого! – Джонатан указал на плакат, приколотый к стене. – Смотри-ка! Конкурс на лучшую крепость из песка… Ничего себе! За самую большую крепость приз два фунта!
– Спорим, у нас будет самая большая! – подпрыгнула Джуди. – Сейчас все втроём как возьмёмся…
– Боюсь, это против правил, – остановила её миссис Браун, которая внимательно прочитала условия конкурса. – Здесь сказано, что каждый должен строить сам по себе.
Джуди немного сникла.
– Ну, я всё равно попробую, – решила она. – Пойдёмте, выкупаемся, поедим – и за дело.
Она помчалась к воде. Джонатан с Паддингтоном кинулись вдогонку. Джонатан скоро нагнал сестру, а Паддингтон сделал всего несколько шагов, споткнулся о свой плавательный круг и растянулся на песке.
– Паддингтон, не вздумай лезть в воду с чемоданом! – крикнула вдогонку миссис Браун. – Он намокнет и испортится. Давай сюда, я его посторожу.
Не скрывая огорчения, Паддингтон вручил миссис Браун чемодан и снова побежал к воде. Джонатан и Джуди уплыли довольно далеко, а он просто уселся на мелком месте, где волны приятно щекотали бока.
Поначалу было немного прохладно, но скоро он согрелся. Пляж оказался просто замечательным местом! Паддингтон зашёл поглубже, лёг на круг, и волны медленно погнали его обратно к берегу.
Два фунта! А вот… А вот он возьмёт да и выиграет эти два фунта!.. Паддингтон закрыл глаза. Ему представилась роскошная песчаная крепость с башнями, бойницами и бастионами, какую он видел на картинке в книжке. Крепость становилась всё больше и больше, вокруг собралась целая толпа купальщиков. То и дело раздавались возгласы восхищения, кто-то сказал, что ещё не бывало такой огромной крепости, и… тут Паддингтон проснулся, потому что кто-то брызнул на него водой.
– Пошли, мишка-медведь, – сказала Джуди. – Нельзя спать на солнце. Пора обедать, а потом – за работу.
Паддингтон огорчился. Крепость из его сна была так хороша! За неё наверняка дали бы приз. Но ничего не поделаешь – он протёр глаза и побежал за Джонатаном и Джуди. Миссис Бёрд уже достала бутерброды – с ветчиной, сыром и яйцом для всей семьи, и специальные, с мармеладом, для Паддингтона. Завершилось пиршество мороженым и фруктовым салатом.
– Вот что, – сказал мистер Браун, которому очень хотелось спокойно вздремнуть после обеда, – как поедите, ступайте в разные стороны и беритесь за дело. Пусть у нас будет ещё и свой маленький конкурс: тому, кто построит самую большую крепость, я дам два шиллинга.
Это предложение всем пришлось по душе.
– Только не убегайте далеко! – крикнула им вслед миссис Браун. – Скоро начнётся прилив!
Но ни Джонатан, ни Джуди, ни Паддингтон не услышали её слов. Их мысли были заняты песком и крепостями. Надо было видеть, как целеустремлённо сжимал Паддингтон в лапах свои ведёрко и совок!
На пляже было полно народу, и он забрёл довольно далеко, прежде чем отыскал свободное место. Начал медвежонок с того, что выкопал длиннющий ров и устроил остров, оставив мостик, чтобы удобнее было носить песок. Потом работа закипела – с каждым ведёрком гора песка на крепостном острове всё росла и росла.
Паддингтон был трудолюбивым медведем, и хотя лапы у него гудели от усталости, он не успокоился, пока не натаскал огромную кучу песка. Потом, лихо орудуя совочком, он стал возводить стены и башни. Получались прочные, неприступные укрепления с рядами окон и узких бойниц.
Закончив, Паддингтон воткнул совок в угловую башню, повесил на него шляпу, растянулся на крепостном дворе, поставив поближе банку с мармеладом, и закрыл глаза, усталый, но страшно довольный. Волны тихо шуршали о песок, точно баюкали, и скоро медвежонок уснул крепким сном…
– Мы обыскали весь пляж, – говорил Джонатан, – но его нигде нет.
– Он даже не взял с собой плавательный круг, – подхватила миссис Браун. – Ничего не взял, только ведёрко и совок.
Встревоженные Брауны обступили служащего со спасательной станции.
– Его нет уже несколько часов, – прибавил мистер Браун. – С тех пор начался прилив…
Лицо спасателя стало серьёзным.
– И он, вы говорите, не умеет плавать?
– Он даже в ванне-то не очень любит мыться, – ответила Джуди, – какое уж там плаванье!
– Вот его фотография, – вступила в разговор миссис Бёрд. – Её только сегодня утром сделали… – Она протянула спасателю карточку и прижала к глазам платок. – Мне сердце подсказывает – с ним что-то неладно. Иначе он не опоздал бы к чаю…
Спасатель вгляделся в снимок.
– Можно, конечно, раздать эту штуку нашим сотрудникам, – сказал он не вполне уверенно, – но вряд ли от этого будет толк. Здесь видно только шляпу и тёмные очки.
– Может, вы пошлёте за ним спасательную лодку? – с надеждой спросил Джонатан.
– Можно было бы, кабы знать, где искать, – отозвался спасатель. – А так – что иголку в стоге сена…
– Господи!.. – Миссис Браун тоже развернула носовой платок. – Об этом даже подумать страшно…
– Ну-ну, всё утрясётся, – попыталась утешить её миссис Бёрд. – Этот медведь не пропадёт, у него голова что надо.
– Пока, – сказал спасатель, протягивая Браунам мокрую соломенную шляпу, – возьмите вот это, а там… там поглядим.
– Тише, тише, Мэри. – Мистер Браун взял жену за руку. – Кто знает, может, он просто забыл её где-нибудь на пляже и её унесло приливом.
Он нагнулся и подобрал ещё несколько Паддингтоновых вещичек. Покинутые хозяином, они казались такими маленькими и одинокими!
– Это точно его шляпа, – кивнула Джуди. – Посмотрите сюда!
Она перевернула шляпу, и все увидели на внутренней стороне чёрный отпечаток лапы и чернильную надпись:
МАЯ ШЛЯПА – ПАДИНКТУН.
– Давайте-ка разойдёмся в разные стороны и осмотрим весь берег, – предложил Джонатан. – Так мы его скорее обнаружим…
Мистер Браун печально покачал головой.
– Уже темнеет, – сказал он.
Миссис Бёрд решительно уселась на коврик и сложила руки.
– Пока он не найдётся, я останусь здесь, – объявила она. – Страшно подумать, как мы вернёмся в пустой дом… Нет, без Паддингтона я никуда не поеду.
– Да никто и не собирается возвращаться без него, миссис Бёрд, – сказал мистер Браун, беспомощно глядя в сторону моря. – Просто…
– Авось его и не унесло, – обнадёживающе сказал спасатель. – Авось он просто пошёл прогуляться по пирсу. Вон какая там толпища собралась! Как пить дать что-то случилось. Эй, приятель, – обратился он к прохожему, – что за переполох там на пирсе?
Прохожий, не останавливаясь, бросил через плечо:
– Какой-то чудак переплыл Атлантический океан. Один на плоту. Несколько месяцев ничего не ел и не пил. Во даёт, а?
Он поспешил дальше. Спасатель огорчённо вздохнул.
– Очередной розыгрыш, – пояснил он. – У нас такое каждый год бывает.
Мистер Браун вдруг встрепенулся.
– А может быть… – Он поглядел в сторону пирса.
– Это очень на него похоже! – подхватила его мысль миссис Бёрд. – Кто ещё мог такое учинить, кроме нашего мишки!
– Я уверен, что это он! – закричал Джонатан. – На все сто!
Они переглянулись, подхватили свои вещички и присоединились к толпе, которая заполняла пирс. Им не сразу удалось пробиться за турникет, потому что новость о том, что «на пирсе ТАКОЕ творится», уже облетела весь пляж, и у входа собралась целая очередь. Но после того, как мистер Браун поговорил с полицейским, очередь расступилась, и Браунов провели на самый край пирса, где обычно швартовались маленькие катера.
Странное зрелище предстало их глазам. Паддингтон, которого вытащил из воды какой-то добросердечный рыбак, сидел на своём ведёрке, перевёрнутом вверх дном, и беседовал с репортёрами. Непрерывно щёлкали фотоаппараты, а вопросы сыпались, как горох.
– Значит, вы приплыли прямо из Америки? – спросил один из репортёров.
Брауны не знали, плакать им или смеяться.
– Ну, не совсем, – честно ответил Паддингтон после некоторого размышления. – Не прямо из Америки. Но издалека. – Он неопределённо махнул лапкой в морскую даль. – Видите ли, меня унёс прилив.
– И вы всё время сидели в ведре? – спросил второй репортёр, наводя на медвежонка фотоаппарат.
– Конечно, – с готовностью подтвердил Паддингтон. – А грёб совочком. Хорошо, что он у меня оказался.
– А питались планктоном? – осведомился третий голос.
Паддингтон озадаченно замигал.
– Нет, – ответил он, – мармеладом.
Тут мистер Браун сумел-таки пробиться сквозь толпу. Паддингтон вскочил с ведёрка. Вид у него был очень виноватый.
– На сегодня интервью закончено, – сказал мистер Браун, беря медвежонка за лапу. – Бедный медведь очень устал, он так долго был в море. Почти четыре часа. – Он подчеркнул последнюю фразу и строго посмотрел на медвежонка.
– А что, всё ещё вторник? – искренне удивился Паддингтон. – А я думал, он уже давно кончился!
– Ещё не кончился, – ответил мистер Браун, – но мы уже успели до смерти переволноваться.
Паддингтон поднял ведёрко, совок и банку с мармеладом.
– И всё же, – сказал он, – далеко не каждому медведю доводится плавать по морю в ведре!
* * *
Когда они ехали по набережной Брайтси к дому, уже стемнело. Весь пляж был залит светом разноцветных фонариков, а струи фонтанов в парке переливались всеми цветами радуги. Красивое было зрелище! Но Паддингтон, который лежал на заднем сиденье, закутанный в одеяло, всё думал про свою крепость.