Трибуны оживлённо загудели.
— Начинается решающий астрономический этап, — отмахнулся Джикси. — Он включает астрофизику, небесную механику, а также космическое кораблестроение.
— Ну и, конечно, наш принц взял резвый старт, — отметил Тимоти, — демонстрируя отличное знание типов космических кораблей, включая шикарные прогулочные яхты. Ума не приложу, — простодушно удивился Тимоти, — и откуда он так хорошо знает эти яхты?
Трибуны ответили дружным свистом и смехом.
— Эрудиция принца во всех областях экзаменационных вопросов не оставляет сомнения! — натужно закричал Джикси. — Его усталое красивое лицо выражает полное удовлетворение достигнутыми результатами…
— Никки набирает полсотни баллов за небесно-механическое решение точек стабильности Лагранжа, где Юпитер держит астероиды-троянцы, — отмечает Тимоти. — Вот она объясняет происхождение Луны… Не очень понимаю её ответ… О, я не одинок — компьютер Колледжа его не засчитывает и ставит Никки ноль.
— Всё правильно, коллега, всё правильно, — откровенно злорадствует Джикси. — Принц Дитбит с результатом 2300 приближается к финишной прямой. Вот он указывает причину образования астероидного пояса… Ой! Принц решил, что это развалилась планета… Увы — ответ тоже отвергается компьютером…
— Всё правильно, коллега, всё правильно, — хихикает Тимоти. — Никки быстро догоняет принца, вот у неё уже 2250 очков…
— Нет, ей не догнать принца, — напряжённо хрипит Джикси.
— Посмотрим… — нервно рычит Тимоти.
С приближением конца экзамена напряжение и шум на трибунах стали стремительно нарастать.
— Последние минуты… Принц Дитбит отвечает на вопрос о причинах серного вулканизма на юпитерианском спутнике Ио, — из последних сил комментирует Джикси. — Это хорошо известный феномен, связанный с приливами от Юпитера… Посмотрим, что принц получит за него…
— Никки завязла в космологическом вопросе о Большом Взрыве, — устало бормочет Тимоти. — Она быстро наговаривает текст и даже пишет от руки какие-то уравнения…
Трибуны шумели всё сильнее и сильнее.
— Принц закончил ответ о спутнике Ио!.. — выкрикивает Джикси. — О-о! Проклятый компьютер опять отвергает его ответ: нет, не радиоактивное тепло причина извержений на Ио!.. Сирена окончания экзамена! Всё равно гип-гип-ура! Побеждает принц Дитбит с фантастическим результатом — 2300 очков! Никки Гринвич безнадёжно отстала — у неё так и осталось 2250 очков. Огромный разрыв, просто гигантский, показывающий высочайший уровень подготовки принца Дитбита Третьего! Что, съел, злобный Тим?
Тимоти молчит. Стадион разочарованно гудит.
— Смотрите, смотрите! — радостно верещит Джикси, приседая и подпрыгивая в кабинке комментатора. — На главный экран идёт прямая трансляция из аудитории, где сдавал принц Дитбит. К принцу подбегают девушки с цветами, вокруг него сгрудилась толпа журналистов, подтащили аппараты телевизионщики: ведь принц Дитбит стал чемпионом Колледжа 52 года! Теперь его имя будет навечно занесено на бронзовую доску чемпионов, украшающую холл Школы Эйнштейна. О боги! Это настоящая слава! Всемирная известность! Принц Дитбит уверенным шагом победителя вошёл в историю!
— Джикси, подожди! — вдруг воскликнул Тимоти.
— В чём дело? — недовольно вскинулся Джикси.
— Экзамен ещё не кончился! — громко крикнул Тимоти.
Трибуны забушевали.
— Как «не кончился»? Сирена была пять минут назад! — удивился Джикси.
— Это приём ответов закончился пять минут назад, а подведение итогов ещё идёт! — вопил Тимоти. — Смотрите: возле имени Никки Гринвич горит красный свет ожидания! Это означает, что компьютер ещё не поставил ей балл за ответ на последний вопрос!
— А-а-а! — дружно взвыли болельщики.
На Северном озере стая диких гусей, тревожно голося, снялась с места и улетела на дальнюю опушку леса — подальше от этих психов.
— Это немыслимо, — беспомощно забормотал Джикси, — как может суперкомпьютер Колледжа шесть минут оценивать ответ школьника? Никогда ещё не затрачивалось на анализ больше доли секунды. Это какой-то сбой в системе… Конечно, я уже вижу, как старший программист Колледжа пытается разобраться в ситуации, запрашивает компьютер… К нему спешит и директор. Да, сейчас всё утрясётся…
И тут весь стадион ахнул как один человек — на главном табло очки Никки увеличились на триста баллов и подпрыгнули до 2550 очков.
— А-А-А! — как сумасшедший заорал Тимоти. — Она победила!!! Триста очков за один вопрос! Это невиданно! Ещё никогда за вопрос не ставилось больше двухсот! ВЫСЛЫШИТЕ — НИКОГДА! Общий результат Никки Гринвич — 2550 очков! Это исторический рекорд Колледжа, ранее наивысший результат составлял 2430 очков, но этот рекордсмен не стал учиться в Школе Эйнштейна — остаток жизни он провёл в ментальной клинике, бедолага.
— Это сбой, компьютерный глюк! — визжал раненым зайцем Джикси.
— Нет-нет, всё правильно! — воскликнул Тимоти. — Вот старший программист, а за ним и сам директор Милич подтверждают результаты экзамена! Оценка Главного компьютера Колледжа последнего ответа Никки Гринвич содержит такое обоснование: «За самую смелую и изящную космологическую идею последних трёхсот лет». Изображения лидеров на экране меняются — чемпионом Школы Эйнштейна становится Никки Гринвич! Это сенсация! Ха-ха, посмотрите — репортёры шарахаются от Дитбита как от прокажённого и мечутся в поисках нового чемпиона! Плакала бронзовая доска с именем принца!
— Какой скандал… — скулит Джикси.
Трибуны бешено ревут и улюлюкают. На самой дальней поляне леса гуси в беспокойстве гогочут и хлопают крыльями, а олени, задрав белые хвосты, в панике ломятся сквозь кустарник — прочь от стадиона.
Джерри влетел в комнату Никки, выплясывая какой-то несусветный танец, и в восторге заорал:
— Получилось! Получилось! У меня 1310 очков!!! А ты вообще их всех обогнала!
Никки смотрела на него — усталая, но со счастливым лицом.
— Никки, ты хоть понимаешь своей дикой, но неописуемо умной головой, что ты сделала? — спросил возбуждённый до предела Джерри.
— Нет, а что я сделала?
— Ты стала чемпионом и рекордсменом Колледжа! Мировой знаменитостью! Тебя сейчас журналисты будут рвать на части!
— Да? Это мне не очень нравится, — беззаботно сказала Никки и погладила по спине каштанового Смелого Пса, который маршировал перед экраном с гордым видом «кто тут сомневался в победе?»: — Спасибо, Пёс, за помощь!
— Заодно ты больно щёлкнула по носу дутых знаменитостей и, думаю, нажила себе врагов.
— Это тоже мне не по душе. Соревнование ведь было честным, какие могут быть обиды? — легко пожала плечами Никки.
— В том-то и фокус, что ты с блеском победила в не совсем честных соревнованиях, в которых ты не должна была выиграть, — усмехнулся Джерри.
— Ладно, разберёмся с этим потом. Главное — мы поступили, как и планировали! — воскликнула Никки. — Поздравляю тебя, Джерри! О деньгах позаботится Дименс, а мы с тобой можем переехать в Колледж и начать новую жизнь. Робби уже успел разузнать, что мы имеем право занять свои комнаты в Колледже задолго до начала учебного года. Так что — иди и собирай вещи! Завтра мы переезжаем, там и отпразднуем нашу победу. Такси на десять часов утра тебя устроит?
Джерри посмотрел на девочку блестящими глазами и медленно сказал:
— Конечно, устроит. Спасибо тебе, Никки.
Вдруг он опустился на одно колено и поцеловал худенькое запястье со шрамом, лежащее на поручне инвалидного кресла.
И стремглав выскочил за дверь.
Девочка и Пёс удивлённо посмотрели ему вслед.
Глава 6 Школа Эйнштейна
Утром спокойного завтрака не получилось из-за огромной толпы пациентов в кафе, с искренней завистью поздравлявших обоих победителей с поступлением в Колледж и, конечно, чемпионку Никки с её рекордом. Они едва успели вырваться в парк Лунного госпиталя — попрощаться с Тамми и Томми. Никки даже загрустила, обняв любимую олениху за длинную шею. Она посмотрела вокруг — на деревья, на озеро — и сказала:
— Этот замечательный парк я никогда не забуду…
— Да… — согласно кивнул Джерри, но сам он совсем не грустил, его глаза оживлённо горели. Мальчика уже захватила перспектива близкого переезда в легендарную Школу Эйнштейна.
На парковке их ожидало кибертакси. Большая Тереза помогла им загрузить вещи и сердито велела звонить в случае любых осложнений или проблем. Машина задвинулась в воздушный шлюз, и Никки разволновалась не меньше Джерри.
— Ну всё, поехали, — откинулась она в кресле. — Я так редко переезжала в своей жизни…
Шлюз открылся навстречу Солнцу, и они стартовали. До Колледжа такси летело сорок минут, и всё время Никки не отрывалась от иллюминатора, восхищаясь проплывающими внизу лунными кратерами и, конечно, Землёй, где сквозь белые облака просвечивали континенты и океаны. Джерри навёл оптический усилитель такси на атлантическое побережье Северной Америки, на которое наваливалась яркая волна океанского рассвета, и показал Никки:
— Смотри, это — Чесапикский залив. Недалеко от него к западу — мой дом… Если он, конечно, у меня уцелеет…
Никки смотрела в окуляр на Землю, и её волосы касались лица Джерри. Отчего Джерри было трудно дышать.
— Мы постараемся сохранить наши дома… придумаем что-нибудь, — сказала Никки, близко-близко посмотрев на Джерри. — Я тоже не хочу продавать астероид с молотка.
Она поерошила свои волосы.
— Эх, уши Волопаса! Забыла покрасить! — подосадовала она.
— Ты разве красишь волосы? Зачем? — удивлённо спросил Джерри, не искушённый в секретах девичьей красоты. — Ты что, на самом деле — не рыжая?
Никки тяжко вздохнула, дёрнула себя за длинные пряди и протянула Джерри пару волосков.
— Я не могу понять их настоящий цвет — они у корней прозрачные, как оптоволокно… — вглядевшись, удивился он.
— Именно, — посмурнела Никки, — видишь ли, я и на самом деле девочка-монстр. Они у меня стали такими… стеклянными… лет с десяти, до этого были просто белокурые. Робби называет это эффектом долгого давления космической среды…
— Если у тебя седые, или стеклянные, или какие-то другие волосы, это ещё не делает тебя монстром, — улыбнулся Джерри. — Не думаю, что из-за этого стоит краситься.
Никки имела своё, вполне женское мнение на этот счёт, но промолчала, отвернувшись к иллюминатору. Вскоре на горизонте появился сверкающий купол с пятью высокими башнями. Самая высокая и стройная из них пронзала купол в центре, а окружал её четырёхугольник из башен поприземистее. Остальная часть замка и лес вокруг него скрывались под прозрачной линзой. Друзья прилетели в знаменитую Школу Эйнштейна!
Такси мягко село на красный квадрат возле Главной башни. Квадрат оказался лифтом и шлюзом одновременно и стал медленно опускаться под купол. Вокруг открылся впечатляющий вид на внутреннее замковое пространство, но не успели Никки и Джерри всё хорошенько рассмотреть, как такси прилунилось у ворот Главной башни Колледжа.
Когда дверь машины отворилась, то Никки и Джерри отшатнулись — навстречу им выстрелили десятки ярких блицев видеоаппаратов.
Они даже не могли выйти из машины — так плотно сгрудилась у люка толпа репортёров. Наконец к такси пробился солидный человек с проницательными серо-голубыми глазами — адвокат Дименс. Он крикнул, пытаясь перекрыть общий шум и вопросы журналистов:
— Здравствуйте, мисс Гринвич! Эти люди ждут со вчерашнего дня, надеясь взять у вас интервью, но вы, конечно, вольны поступать по своему желанию. Сейчас я позову охрану, и они очистят для вас проход.
Никки посмотрела прищуренными синими глазами на пожилого адвоката и на репортёров с видео в руках.
— Здравствуйте, мистер Дименс! Рада видеть вас наяву, — сказала приветливо Никки. — Насчёт интервью… это неожиданно, но мне не хочется обижать людей, которые так долго ждут, тем более — пробиваться сквозь них с помощью охраны… — уверенно произнесла она. — Я могу ответить на их вопросы, но нельзя ли так устроить, чтобы мы вышли из такси?
Адвокат Дименс повернулся к толпе репортёров, и, после энергичных переговоров, те отступили, образовав круг в несколько метров; в центре его и оказались выбравшиеся из машины Никки и Джерри.
Дименс стал руководить стихийной пресс-конференцией, и вопросы посыпались по очереди:
— Хиггс из «Лунного репортёра». Мисс Гринвич, почему вы решили поступить в Школу Эйнштейна? Сколько вы готовились к экзаменам и как вам удалось так легко их сдать?
— Честно говоря, больше всего меня поразили крылатые люди в рекламном ролике Колледжа! Я разработала оптимальную стратегию поступления, три месяца готовилась по ней — и она сработала даже лучше, чем ожидалось. Но, уверяю вас, это оказалось совсем не легко, а на генетическом блоке я чуть не хлопнулась в обморок…
— Гибсон из «Спортивного Кратера». Никки, разделяю ваше восхищение летающими спортсменами, но, к глубокому сожалению, вижу вас в инвалидной коляске…
— Я буду летать, мистер Гибсон! — без тени сомнения сказала Никки, вызвав недоверчивый шум среди репортёров.
— Ши Ло из «Лунной Сакуры». Простите, пожалуйста, но я не поняла — как вы смогли ответить на очень сложные вопросы экзамена, не получив систематического образования? Не могли бы вы открыть свой секрет?
— Моим наставником был кибердруг Робби. Он потерял в аварии часть памяти, но все классические учебники по физике, математике, биологии и астрономии у него остались — по ним я и училась. Десять лет в практической школе выживания — вот и весь секрет. А холод и голод — чертовски талантливые учителя! Попробуйте сами — и вы легко убедитесь.
Кругом раздались смешки.
— Это с трудом укладывается в моей голове, — настойчиво допытывалась корреспондентка «Лунной Сакуры». — Как вы могли поддерживать огромное хозяйство корабля и ещё учиться? Наши дети похожи на загнанных жеребят и всё равно не успевают делать даже десятой доли того, что вы успели — судя по вчерашним результатам…
Никки пожала плечами и улыбнулась красивой японке:
— Если сад камней помогает сосредоточиться и очиститься от мелочной суеты, то вы легко поймёте, в какой степени каменистый пейзаж астероида может помочь в концентрации мысли. День — это целая маленькая жизнь! — сказала Никки и спросила Робби. — На что люди тратят время?
Робби стал перечислять:
— В среднем за день: сон — семь часов, разговор по т-фону — два с четвертью часа, смотрение тиви и Сети — два часа, деловые совещания — два часа, шопинг — почти два часа, личные друзья — час сорок пять, еда и рестораны — полтора часа, траффик — час, компигры — час, вечеринки — час, футбол, бейсбол, кино и концерты — час, косметические и спорт-салоны — час, гольф…
— Вау! — простецки восхитилась Никки и уважительно посмотрела на Ши Ло: — Вы ещё и работать успеваете?!
— Юрий Цитцер из «Научной жизни». Почему компьютер Колледжа не принял вашего ответа по образованию Луны? Вы знаете, в чём ваша ошибка?
— Думаю, что это компьютер ошибся, — пожала плечами Никки, не обращая внимания на взрыв недоверчивого смеха, вызванного её словами. — Я полагала, что говорю об известных вещах, и не объяснила подробно свои выводы. Поэтому он не смог составить собственного мнения и, наверное, просто сравнил мой ответ с общепринятой теорией. Когда я детальнее изложу эту модель, он, возможно, пересмотрит своё решение…
— Фоккер из «Популярной механики». Так вы — в свои юные годы! — самонадеянно полагаете, что мы до сих пор не знаем, как образовалась Луна, на которой мы сейчас стоим? — иронично спросил худой журналист с желчным лицом.
— Самонадеянно полагаю, что да — вы этого не знаете… — не менее иронично и даже вызывающе ответила Никки, которая терпеть не могла, когда ей свысока указывали на её возраст. — Если вы последние триста лет наивно полагали, что Луна откололась от Земли при катастрофическом ударе другой планеты, то это никак не доказывает верность такой теории, а лишь означает наследственный… э-э-э… наследственную умственную ограниченность лунных теоретиков и всеядность журналистов и остальной публики.
Репортёры сильно зашумели.
— Джейн Поппинс из «Юного астронома». Никки, не могли бы вы детальнее пояснить суть своей космологической идеи?
— Хм-м… Это долгая история. Надо начинать с проблемы сингулярностей… Может, я лучше пришлю необходимые пояснения по почте?
— Отлично! А вы разрешите это опубликовать в «Юном астрономе»?
— Если хотите…
— Пиппет из «Горячих Новостей». Хватит о скучной ерунде. Рядом с вами стоит ваш друг Джерри Уолкер. Наши читатели с огромным интересом узнают любые интимные подробности ваших романтических свиданий, которые, очевидно, уже были. Может, вы слишком рано сделали свой выбор, вы ведь так мало видели других юношей? Не мешает ли инвалидность вашей личной жизни?
Джерри сжал кулаки, а лицо Никки посуровело.
— Мистер Дименс, — спросила она адвоката ледяным голосом, — когда взрослый мужчина начинает приставать к несовершеннолетней девочке с подобными вонючими вопросами, можно ли это расценить как сексуальный харрасмент и педофильное поведение?
— Со всей определённостью, — кивнул невозмутимый Дименс.
— Возбудите иск, пожалуйста, — попросила Никки, — против мистера Пиппета и его издания — на максимально возможную сумму в пользу любого благотворительного фонда для жертв педофилов.
Журналисты одобрительно загудели и засмеялись, а мистер Пиппет злобно сверкнул глазами, по-крысиному оскалился и отступил в задние ряды.
— Билли Джиноид, Главный Лунный телеканал. Можете ли вы прокомментировать слухи о драматических событиях в госпитале, а также арест и смерть начальника службы безопасности?
— В Лунном госпитале на меня было совершено покушение… — Никки замолчала, аккуратно выбирая слова, а репортёрский взвод взвыл и защёлкал блицами, — с помощью робота-ремонтника. Я ничего не знаю о смерти охранника Джонса, хотя уверена — здесь есть прямая связь с покушением, потому что Джонс был в нём замешан… Полагаю, что существует человек, знающий всё о нападении на меня, о смерти начальника охраны госпиталя, а также о гибели космического корабля «Стрейнджер»… У меня есть мессидж для этого человека…
Наступила мёртвая тишина, слышалось только лёгкое жужжание летающих над Никки автоматических камер и беспрерывное щёлканье аппаратов журналистов.
— Я не знаю дороги, по которой вы идёте, но уверена, что она ведёт в пропасть, — сказала Никки медленно и серьёзно. — Вам лучше остановиться.
Последние её слова упали камнем в тихий пруд, и он всплеснулся сумбурными выкриками:
— Кто этот человек?
— Вы угрожаете ему или предупреждаете его?
— Почему погиб «Стрейнджер»?
— Как робот смог напасть на вас?
— Извините, но я сказала всё, что хотела, — твёрдо ответила Никки. Раздался гул недовольства. — Я пока не знаю, что связывает эти события. Как только я обнаружу эту связь, немедленно сообщу вам. Если кто-нибудь найдёт её раньше — прошу, позвоните мне. Этот человек и его организация действует скрытно, значит, они трусы и не всемогущи. Следовательно, с ними можно справиться, и моим — нашим! — оружием должна быть гласность. Я говорю — нашим, потому что эта история явно не укладывается в рамки личного конфликта…
Никки подумала и спокойно добавила:
— На всякий случай: я не страдаю ничем, что могло бы привести меня к самоубийству. Если же вы услышите такую новость, то это просто означает, что следующее покушение на меня оказалось более успешным.
— Ван-фон-Варден из «Домашнего Психолога»… — раздался приятный располагающий баритон. — Как опытный психолог, уверенно классифицирую таинственную историю о покушении как типичный рецидив параноидального нарциссизма со склонностью к выдумыванию мнимых сенсаций — для привлечения внимания к себе. Это, очевидно, связано с вашим долгим космическим одиночеством. Признайтесь, мисс Гринвич, — я вас раскусил?
— Интересная теория, — усмехнулась Никки. — Скажите, а правда, что нарциссизм сопровождается склонностью к самоповреждениям и суицидальными тенденциями?
— Конечно, нет! — категорично заявил баритон. — Это противоположные психотипы поведения. Клянусь Психеей, вы совершенно невежественны в психологии!
— Что ж, если вы такой опытный специалист и ищете для своих публикаций правды, а не мнимых сенсаций, то свяжитесь с Лунным госпиталем. В ходе выдуманного покушения под мою лопатку воткнулся вполне реальный пятидюймовый гвоздь из тяжёлого гвоздемёта, — саркастически сказала Никки. — Я разрешаю доктору Терезе Кафассо описать вам это ранение. После чего «Домашний Психолог» сможет опубликовать настоящую сенсацию: в роли опытного психолога вы оказались полным болваном!
В толпе журналистов раздался хохот и даже забористые выражения.
— Мира Свиткинс, специальный корреспондент «Женских Вечеринок»… — завибрировал взволнованный высокий голос с ликующими интонациями. — Как женщина, я чувствую… отчётливо вижу в вашей вчерашней драматической борьбе с Дитбитом отражение тесной эмоциональной связи между вами. Может быть, вы втайне мечтали о встрече с ним — как большинство девочек вашего возраста! — и это экзаменационное раскалённое противостояние стало оригинальным способом общения со своим легендарным кумиром, страстной попыткой привлечь его внимание?
Наступила пауза, журналисты с интересом ждали ответа Никки.
— Не понимаю. Кто это — Дитбит? — спросила она с глубоким недоумением.
Через секунду пресс-конференция прервалась из-за хохота её участников. Смех волнами перекатывался по толпе журналистов, разрастаясь до гомерического. Кто-то уронил микрофон, а телеоператор со Второго Лунного канала от смеха сел на пол, пытаясь удержать в ослабевших руках большую камеру. Оператор Первого канала оказался покрепче и, смеясь, продолжал снимать хохочущую толпу журналистов. При этом он успел подумать, что это будет сенсационный репортаж — Калибан его побери! — и как раз пора просить прибавку к жалованью.
Адвокат воспользовался моментом, объявил пресс-конференцию закрытой и повёл Никки и Джерри к Главной башне Колледжа.
— Никки, кто это был? — спросил тихонько Джерри у Никки.
— Перри Мейсон! — шепнула с улыбкой Никки, сразу понявшая вопрос. — Благодарю вас, мистер Дименс, — обратилась она к адвокату, идущему рядом, — за то, что встретили нас здесь, и за вашу совершенно бесценную помощь с кредитом… да и вообще со всеми этими ужасными юридическими сложностями… Если бы не вы, мы с Джерри пропали бы!
— Это точно! — с жаром поддержал её Джерри. — Спасибо вам огромное!
— Был рад и всегда буду готов вам помочь, — ответил адвокат, улыбнувшись. Видно было, что ему приятна искренняя благодарность молодых людей. — Я хорошо знал ваших родителей, мисс Гринвич, и вы можете смело полагаться на меня. Ещё хочу сказать, что не выставляю вам никаких счетов за свои услуги — пока у вас у обоих негусто с деньгами… Будем считать, что у вас беспроцентный кредит на мою юридическую помощь… Мисс Гринвич, звоните мне и по любым другим вопросам — я буду рад оказать вам посильную поддержку…
— Получается, что вы готовы работать по нашим делам бесплатно? — немного растерялась Никки.
— Деньги давно уже не главное в моей работе, я достаточно обеспеченный человек, — сощурил глаза в усмешке адвокат Дименс. — А вы такой интересный клиент, что я помогаю вам с большим удовольствием. Интуиция мне подсказывает — дальше будет ещё интереснее.
Возле величественной витражной двери Главной башни Школы Эйнштейна стояла другая группа встречающих — сам директор Колледжа профессор Милич и несколько преподавателей. За их спинами толпились немногочисленные ученики, которые по каким-то грустным причинам проводили летние каникулы в школе.
— Мисс Гринвич, мистер Уолкер! — выступил вперёд директор Милич с огромным седым нимбом вокруг головы. — От всей души поздравляю вас с успешной сдачей экзамена и приветствую в Школе Эйнштейна! Разрешите представить профессоров Колледжа, разделяющих со мной радость нашей встречи, — витиевато изрёк Милич и по очереди представил:
— Профессор Дермюррей, преподаёт в Колледже физику и планетологию.
— Как поживаете? — официально кивнул плотный, одетый в коричневое мужчина с красным недовольным лицом и седыми усами щёточкой.
— Профессор Майсофт, кибернетика.
— Рада вас видеть! — звонко сказала, улыбаясь, стройная молодая женщина в длинном зелёном платье.
— Профессор Гутт, космология.
— Приветствую вас, — энергично мотнул головой долговязый профессор в старинных очках и костюме тёмно-синего цвета.
— Профессор Франклин, генетика.
— Здравствуйте, мои дорогие, — поприветствовала их низкорослая и полная дама в фиолетовом.
На каждое приветствие Никки и Джерри отвечали улыбками и кивками, не пытаясь вставить слово в плавную безостановочную речь директора.
— Со студентами, я надеюсь, вы познакомитесь сами, — махнул слегка пренебрежительно директор Милич в сторону группки учеников. — Пройдите, пожалуйста, в Главный холл, — сделал он приглашающий жест, — а наши помощники помогут вам с багажом.
Здесь адвокат Дименс попрощался с Никки и Джерри, убедившись, что они в надёжных руках, и вернулся на стоянку такси. Появились два здоровенных робота, похожих на многоногих кентавров. Они закинули на свои плоские спины объёмистые кофры Никки и небольшую сумку Джерри, и все, включая приглушённо шепчущихся школьников, прошли в красивые двери Главного холла.
Никки поразилась: они оказались на первом этаже высокой башни, но холл заливали солнечные лучи, льющиеся откуда-то с потолка.
Директор подвёл друзей к стене.
— Глубокоуважаемая мисс Гринвич! — торжественно провозгласил он. — На этой бронзовой доске — имена всех чемпионов Колледжа. Вы видите — здесь уже вырезано ваше имя, нынешний год и число завоёванных вами очков — 2550. Вы не только чемпион, но и рекордсмен, поэтому возле вашего имени установлен значок из цветных алмазов в виде флага Школы Эйнштейна: чёрно-золотая луна в половине фазы на тёмно-синем фоне. Значок будет передвинут, если кому-то удастся превысить этот поразительный результат. Прошлый рекорд… гм… бедняги Али Гольдберга… продержался больше сорока лет. На серебряных досках, — Милич включил в круг своих улыбок и Джерри, — вы видите имена лучших студентов нашей школы — по итогам пятилетнего обучения. А на золотых — имена тех выпускников, кто достиг наибольших высот в карьере, — имена нобелевских и альбертовских лауреатов, королей, президентов и премьер-министров.
— А чьи фамилии на мраморной доске? — спросил Джерри, которому уже надоело молчать на фоне директорского многословия и захотелось размять язык, чтобы не забыть, как им пользоваться.
— Это наши попечители и спонсоры — созвездие знаменитых и знатных имён! — Директор стал сама любезность.
В холл внесли табурет и старую кожаную шляпу.
— Вот Шляпа! — спохватился разговорившийся директор. — Сейчас вам предстоит пройти через традиционный ритуал определения вашего ордена и башни, где вы будете жить.
— Что за ритуал? — озадачилась Никки.
— О! Это очень известная процедура, но… я понимаю, что вы, наверное, об этом не слышали, и с удовольствием вам сейчас объясню…
— Директор Милич! — прервал его профессор Дермюррей. — Прошу прощения, я хотел бы откланяться, у меня срочные дела.
— Конечно, профессор Дермюррей, — недовольно произнёс директор Милич, — конечно… хотя церемония Старой Шляпы ещё не закончилась… но я понимаю…
Профессор Дермюррей коротко поклонился и ушёл сердито размахивая руками.
Никки посмотрела ему вслед и подумала, что профессору Дермюррею явно не нравится происходящее.
— Так вот… — продолжил прерванный директор, — наша школа основана первыми поселенцами на Луне, среди которых было много поклонников саги о Гарри Поттере. Стиль жизни в нашей школе во многом повторяет Волшебную Школу Хогвартс. Все наши ученики при поступлении распределяются по складу характера на четыре ордена: Орден Сов, Орден Оленей, Орден Леопардов и Орден Драконов. Поэтому нашу школу неофициально даже называют Школой Лунного Вепря или Лунным Хогвартсом, а имя Джоан Роулинг традиционно пользуется в нашей школе глубочайшим почтением.
В Орден Сов зачисляются те, у которых интеллектуальная сторона личности доминирует. Очень много учёных дал нам Орден Сов! — с гордостью поднял седой нимб директор Милич. — Я сам там учился много лет назад.
В Орден Оленей попадают студенты с такими главными чертами характера, как трудолюбие и миролюбие. Из Ордена Оленей вышли известные медики, учителя и деятели Зелёного Движения.
Орден Леопардов создан для подростков с… э-э… боевым складом характера. В этом Ордене учились знаменитые капитаны космических кораблей, спортсмены и военачальники.
Орден Драконов — для властолюбивых людей, ориентированных на карьеру, и тех, кто имеет высокую самооценку и верит в свою исключительность. Почти все наши известные политики, — директор указал на золотую доску, — вышли из Ордена Драконов.
— И кто же распределяет по орденам? — заинтересованно спросила Никки.
— Старая Шляпа! — Директор кивнул на табурет и лежащий там кожаный островерхий колпак. — Её нужно надеть на голову…
«А на что ещё можно надеть шляпу?» — раздражённо подумал Джерри.
— Обычно мы проводим эту церемонию первого сентября, — продолжал речь директор, — когда все ученики приезжают в Школу. Так как вы прибыли раньше всех, то мы проводим её для вас неофициально… Потом вы пройдёте этот ритуал со всеми, в торжественной обстановке, чтобы не нарушать традицию… Садитесь на табуретку… ой… — замялся директор, посмотрев на кресло Никки…
Джерри, сглаживая неловкость директора, первый смело шагнул к табурету и надел Старую Шляпу. Громкий мистический голос раздался под сводами холла: