1. Опять, против валентиниан и других лжеименных гностиков, которые то производят некоторые изречения в Писаниях от высоты (Плеромы) посредством семени оттуда, то от средины чрез смелую матерь Прунику, иные же от Творца мира, Которым и были посланы пророки, я скажу, что весьма неразумно Отца всего представлять в столь великой скудости, как будто Он не имеет Своих орудий для чистого возвещения того, что в Плероме. Кого Он боялся, что не мог открыть Свою волю Сам по себе и независимо, свободно и без смешения с духом, пришедшим в состояние уничижения и неведения? Или боялся того, что очень многие спасутся, когда многие услышали бы неискаженную истину? Или с другой стороны Он был бессилен приготовить сам для Себя тех, которые бы возвестили пришествие Спасителя?
2. Если Спаситель по пришествии Своевт на землю послал в мир Своих Апостолов чисто возвещать Его пришествие и открывать волю Отца, нисколько не сообщаясь с учением язычников или иудеев, то гораздо более Он, когда был в Плероме, назначил бы Своих собственные проповедников для возвещения будущего Его пришествия в этот мир, не имеющих ничего общего с пророчествами, происходящими от Демиурга. А если бы будучи внутри Плеромы Он пользовался пророками, бывшими по закону и посредством них сообщал свое (откровение), тем более по пришествии на землю Он воспользовался бы теми самыми учителями и чрез них возвестил бы нам Евангелие. Тогда бы должно уже сказать, что не Петр, не Павел и прочие апостолы возвестили истину, а книжники и фарисеи и прочие (учители), посредством которых Закон проповедовался. Если же в Свое пришествие Он послал собственных Своих Апостолов в духе истины, а не в духе заблуждения, то Он то же самое сделал и в отношении к пророкам, ибо Слово Божие всегда тождественно Себе и если Дух из Плеромы, по учению их, был Дух света, Дух истины, Дух совершенства и Дух ведения, а дух от Демиурга был дух неведения, несовершенства и заблуждения и произведением тьмы, то каким образом в одном и том же могло быть совершенство и недостаток, ведение и неведение, заблуждение и истина, свет и тьма? Если же это не возможно было в пророках, но они от Одного Бога проповедовали Слово Господне и возвещали пришествие Его Сына; тем более Сам Господь никогда не говорил речей то от высоты, то от несовершенства и не был в одно и то же время Учителем ведения и неведения; и никак не прославлял бы то Творца мира, то высшего над Ним Отца, как Он Сам говорит: «никто не приставляет заплаты новой одежды к одежде ветхой, и не вливают нового вина в мехи ветхие» (Лк. 5:36-37). Итак они должны или совсем отказаться от пророков, как от ветхого, н не говорить, что они, предпосланные Демиургом, изрекли нечто под тем новым влиянием, которое происходит от Плеромы, или они будут обличены Господом, Который говорит, что новое вино не вливается в мехи ветхие.
3. Но откуда семя их Матери могло узнать тайны в Плероме и говорить о них? Ибо Мать, будучи вне Плеромы, породила это самое семя; а что вне Плеромы, то по словам их, вне ведения, и есть незнание. Каким же образом семя, зачатое в неведении, могло возвещать знание? Или каким образом знала тайны Плеромы сама Матерь, безвидная и неопределенная, выброшенная как недоносок, и потом получившая вид и образ и Пределом удержанная от входа внутрь Плеромы и пребывающая до самого скончания (всего) вне ее, т. е. вне ведения? Еще, когда они говорят, что страдание Господа есть образ распростертого горнего Христа, которое он сделал посредством Предела и тем сообщил вид их Матери, то они обличаются в остальных подробностях (страдания Господа), будучи уже не.в состоянии для них найти подобия образа (с первообразом). Ибо когда горний Христос был напоен уксусом и желчию? Или когда были разделены его одежды? Или когда Он был прободен и вышла кровь и вода? Или когда Он источал капли крови? (То же может быть спрошено) и о прочих событиях с Господом, предсказанных пророками. Откуда же Матерь или ее семя знали о делах, которые тогда еще не совершились, а имели произойти после?
4. Обличенные теми (пророчествами), которые в Писаниях относятся к пришествию Христову, они говорят, что кроме их, некоторые изречены от Плеромы. Какия же это, – в этом они не согласны, но дают разноречивые ответы. Если кто желая испытать их спросит наедине отличнейших между ними относительно какого либо изречения, то найдет, что один относит спрашиваемое к Первоотцу, т. е. Глубине, другой – к началу всего, т. е. Единородному, другой – к Отцу всего, т. е. Слову, иной – к одному из Эонов Плеромы, другой – ко Христу, а другой – к Спасителю. А искуснейший между ними, после долгого молчания, ответит, что то сказано о Пределе; другой скажет, что здесь означается Премудрость, находящаяся в Плероме, другой – Мать, находящаяся вне Плеромы, а иной – Бог, сотворивший мир. Таково между ними разногласие об одном (месте) и разномыслие об одних и тех же Писаниях; и когда причтется одно какое либо место, то они, нахмурив брови, покачивают головой и говорят, что изречение очень возвышенно и не все могут понять величие содержащегося в нем смысла, и потому молчание есть важнейшее дело у мудрецов. Ибо должно же горнее Молчание иметь соответствующий образ в молчании, ими хранимом. Так все они расходятся между собою, разноглася об одном и том же и сши высокия понятия соблюдая у себя в тайне. А когда они согласятся между собою относительно пророчеств в Писаниях, то они и нами будут опровергнуты. Ибо имея худые мнения, они впрочем сами себя обличают своим разногласием об одних и тех же словах. Мы же следуя Учителю Одному истинному Богу, и Его слова имея для себя правилом истины, все говорим согласно об одном и том же, зная единого Бога, Творца сей Вселенной, Который послал пророков, вывел народ из земли Египетской и в последние времена явил Сына Своего, чтобы посрамить неверующих и взыскать плод правды.
Глава XXXVI.