— Даже после стольких лет?
— Это не из-за пожирательского фанатизма, который запрещал простым смертным всуе его произносить. Да, Белла и некоторые особенно ярые приспешники Лорда убедили себя в том, что это богохульство... Но правда в том, что это попросту больно.
— Что?
— Больно, — повторил он. — При звуке его имени чары заставляют Темную Метку причинять боль, и я не могу произнести его вслух даже сейчас.
— Я и понятия не имела... — прошептала Гермиона.
Снейп пожал плечами.
— Откуда вам... Я никогда никому не говорил. Но теперь... Я стал старше и устал от боли, и... предпочел бы, чтобы вы не использовали имя Темного Лорда в моем присутствии. Пожалуйста.
— Конечно, — поспешно заверила Грейнджер.
Снейп кивнул, все еще не глядя на нее. На мгновение ее горло сочувственно сжалось.
Через секунду она тихо сказала:
— Я думала, Метка исчезла. Исцелилась.
— Нет. С чего бы вдруг? Это шрам от проклятия. Шрам Поттера не исчез полностью, так ведь? Рана не заживет только оттого, что тот, кто оставил ее, мертв.
Он медленно закатал левый рукав до локтя и протянул руку, позволяя рассмотреть змею и череп вблизи. Знак был не черным — ближе к пурпурно-серому. Как татуировка, поблекшая с годами, или кровоподтек очень странной формы.
— Выглядит как татуировка.
— Больше похоже на тавро для скота, — негромко ответил Северус, глядя ей в глаза, медленно водя пальцем по контуру Метки.
— Это... больно? — неуверенно спросила Грейнджер.
Ответ последовал не сразу:
— Когда меня отметили, я почувствовал такую боль, какой не испытывал ни до, ни после. Она утихла месяцев через шесть. После Хэллоуина, когда Лорд... исчез, или пал, или — назовите как хотите, сама Метка тоже исчезла. Стала почти невидимой, и я практически о ней забыл. Когда вы учились на четвертом курсе, она потемнела, стала покалывать и зудеть. Когда он вернулся, боль вернулась — и сильная. Во время войны она появлялась строго тогда, когда меня вызывали, или когда Лорд хотел наказать на расстоянии. Слабая боль, что возникает при произнесении его имени, заложена в саму Метку. После его смерти все осталось по-прежнему. Смерть Лорда была больнее, чем его возвращение, сильнее, чем что-либо, кроме того самого первого раза. Но с тех пор стало существенно легче.
— Ну, хотя бы так, — пробормотала Гермиона.
Снейп резко отдернул руку, и она поняла, что бездумно потянулась к Знаку.
— Она ощущается как кожа, — тихо сказал он, избегая ее взгляда, и попытался немного съехидничать: — Вы не вспыхнете огнем, коснувшись ее, из нее не сочится темная магия, и она не пахнет серой. Она просто такая же, как обычная кожа.
Гермиона тут же вспомнила, что он никогда не любил случайные прикосновения.
Случайно взглянув на часы, она удивленно моргнула.
— Боже, уже далеко за полночь. Вы должны были предупредить... Я здесь торчу уже несколько часов.
Снейп равнодушно пожал плечами.
— Я не соблюдаю режим дня — всегда страдал бессонницей. А после войны редко сплю больше часа или двух за раз. Я решил, если вы устанете, то извинитесь и уйдете. Я должен был догадаться, что невыносимая всезнайка вместо сна предпочтет задавать вопросы, — добавил он язвительно. Его голос всегда удивительно эффективно передавал оттенки сарказма.
Гермиона улыбнулась, потому что на самом деле все так и было. И, если уж говорить об этом, профессор вовсе не возражал против вопросов, иначе просто отказался бы на них отвечать.
— Честно? Я отвратительно сплю, — призналась она тихо, — хотя ваши кошмары должны быть похуже моих.
Гермиона ждала возражений, но Снейп молчал. Она подняла глаза и обнаружила, что он проницательно рассматривает ее таким взглядом, будто она для него открытая книга. Грейнджер тут же отвела глаза.
Снейп хмыкнул.
— Используй я Легилименцию, вы бы тотчас узнали. Я не могу делать это незаметно. Я гораздо сильнее как окклюмент. В любом случае, я бы не стал вламываться к вам в голову без вашего согласия, и имейте в виду, избегать зрительного контакта — не панацея. — Голос его звучал устало.
— Простите. Это просто... Кажется, что вы умеете читать мысли. Это... нервирует, — призналась она, заслужив мимолетную полуулыбку.
— Это не Легилименция. Я ведь был шпионом, и хорошим. Я читаю лица и язык тела, слышу невысказанные слова. А вы ведете себя очень по-гриффиндорски, все ваши чувства на поверхности.
— Что ж, мне стоит внимательнее следить за собой, раз уж мы будем работать вместе, — грустно заметила она.
Снейп фыркнул.
— Едва ли мы будем работать вместе. Зельеварение и Магловедение — совершенно отдельные дисциплины. И я не намерен общаться с коллегами, если сотрудникам не вменяется это в обязанности.
Тоже мне удивил!
— Неважно, вы меня поняли.
— Уверены?
— Слишком поздно для загадок. Мне пора... — Заметив время, Гермиона сразу почувствовала усталость. Снейп встал следом за ней.
— Я устрою встречу с Минервой, как только смогу.
Он кивнул.
— Если хотите, я могу приготовить для вас зелье Сна-без-сновидений, — предложил он.
Надо полагать — вместо благодарности.
— Вы не принимаете его?
— Оно вызывает привыкание, если им злоупотреблять. Я уже не могу его использовать.
Одно короткое предложение сказало ей больше, чем она хотела бы знать.
Гермиона кивнула, подавляя неуместное проявление жалости.
— Понятно. Спасибо за предложение, но со мной все будет в порядке. Я отправлю вам сообщение насчет встречи. Спокойной ночи, Северус, и спасибо за беседу.
— Спокойной ночи, — тихо ответил Снейп.
Уходя, она чувствовала на себе его взгляд.
29.10.2016
Глава 5
"Со временем те, кого нет рядом,
обретают в наших мыслях свой истинный образ.
После их смерти воспоминания
принимают окончательную форму,
и уж больше не меняются никогда."
— Колетт.
Проливной дождь гнал по земле потоки грязной воды. Проклиная британское лето, собачий холод и адскую сырость, от которой её непослушные волосы вились мелким бесом, Грейнджер бежала к трейлеру. Залитый водой посеревший кемпинг выглядел тоскливее обыкновенного.
Гермиона нырнула в приоткрытую дверь.
— Северус?
— Я здесь.
Она последовала на звук его голоса через узкую кухню в небольшой тупик в конце коридора. Оттуда вели три двери. За первой оказалась ванная комната, едва вмещающая душевую кабину, раковину и туалет. Дверь напротив открывалась в спальню. Большую часть крошечного пространства, буквально от стены к стене, заполняла огромная кровать. Для комода и узкого платяного шкафа осталось совсем немного места. На маленькой полке над кроватью притулились лампа, бутылка воды и книга. В последней комнате, должно быть, когда-то была еще одна спальня. Теперь ее стены от пола до потолка уставили книжные полки со специальными ограничителями — чтобы при движении трейлера книги не падали. Несколько коробок с томами стояли на полу.
Снейп насмешливо наблюдал за ней.
— Держите себя в руках, мисс Грейнджер.
Игнорируя его ехидный тон, Гермиона с любопытством изучала названия ближайших к ней книг — эклектичное собрание сочинений как магловских, так и волшебных авторов. Не последнее место среди них занимали романы. Все тома рассортировали скорее по размеру, чем по жанрам. А также, судя по их потрепанному состоянию, приобрели с рук; ни одной новой книги Гермиона не заметила. Оглядываясь на другие комнаты, она задумчиво покачала головой.
— Почему вы так живете?
Снейп медленно выпрямился.
— Как — "так"?
— Во-первых, в трейлере. Не слишком-то удобно, а?
— Может, вы случайно запамятовали, — огрызнулся профессор, — что на протяжении десяти лет меня фактически считали мертвым?.. Едва ли я мог просто взять и заскочить в Гринготтс, чтобы опустошить свое хранилище! Да и особых сбережений у меня никогда не имелось. Кроме того, в маневренности есть свои преимущества.
Святая правда. Гермиона подозревала, что обидела зельевара, придираясь к его жилищу, словно ей самой было чем хвастаться.
— Да, конечно... Но ведь вы могли сделать его немного просторнее!
— На кой это мне? У меня не так уж много вещей. Вполне хватает трейлера.
Гермиона сдалась, зная, что спор ей не выиграть.
— Ладно. Извините.
Он пожал плечами, и сменил тему:
— Кофе?
— Да, спасибо, — с благодарностью ответила Грейнджер. — Снаружи очень холодно.
Снейп промолчал, но как только Гермиона расположилась в гостиной с чашкой, открыл шкаф, достал маленький калорифер, подключил к розетке на стене, водрузил на стол и закрыл двери.
Вместо того, чтоб рассыпаться в благодарностях — он бы только проигнорировал это или отпустил пренебрежительный комментарий — Гермиона поинтересовалась:
— Откуда в трейлере электричество?
— Ворую, — хладнокровно заявил Снейп. — Незаконно подключился к сети кемпинга. Так вы сюда явились покритиковать мой стиль жизни?
Она покачала головой.
— Нет. Пришла сообщить, что Минерва согласилась поговорить с нами на следующей неделе.
— Где?
— У меня дома. На нейтральной территории.
— Уже что-то, — буркнул Снейп.
Пропустив это мимо ушей, она протянула ему листок бумаги с указанием времени и адреса. Он молча прочитал и сунул в карман.
Внезапно Гермиона заметила под столом сумку для ноутбука.
— У вас что, есть компьютер?
— И даже телевизор, как вы соизволили заметить, — съязвил он. — Я полукровка, помните? Меня вырастили практически как магла.
— Да, но компьютер... — удивленно заметила она.
Снейп пожал плечами.
— В сети можно найти много полезного. И убить время.
— А кстати, чем вы занимаетесь целыми днями? — полюбопытствовала Гермиона.
Сама она ненавидела праздники: просто не знала, куда девать всю эту кучу свободного времени. Без работы Грейнджер бы рехнулась от скуки максимум за месяц.
— Смотрю телевизор, слушаю радио. Сижу в интернете. В основном, читаю.
— И не надоело?
— Пока нет. — Зельевар помолчал, глядя на нее, а потом уставился на стену. — Я вынес столько всего, что на несколько жизней хватило бы. Тишина и покой приносят... облегчение. Или приносили, — добавил он, поворачиваясь к ней.
Гермиона ему не поверила. Конечно, он скучал! После такой "захватывающей" жизни сложно привыкнуть к повседневности... Не зря Снейп упоминал о фоновом шуме, который помогал отвлечься от неприятных мыслей.
Грейнджер сделала себе зарубку на память и перевела разговор на одну из книг, что заметила в другой комнате. И беседа потекла сама по себе — Снейп читал еще больше, чем она. Гермиона подумала, что могла бы без устали болтать с ним часами, но когда он отправился сварить еще кофе, то вдруг зашипел и уронил кружку. Грейнджер испуганно дернулась. Профессор отрешенно смотрел на осколки, непроизвольно потирая левую руку. Она не знала, что предпринять, и рассеянно прикусила губу. Видимо, начался один из его "приступов".
Снейп сжал сведенные судорогой пальцы в кулаки и повернулся к гостье.
— Немедленно уйдите, пожалуйста, — сдавленно произнес он.
— Я могу как-нибудь помочь?
Снейп резко покачал головой и, казалось, тут же пожалел об этом, на мгновение прикоснувшись к виску.
— Нет, просто уходите.
— Северус...
— Я сказал, убирайтесь! — гаркнул он, стиснув зубы и пытаясь держаться ровно.
Ему становилось хуже прямо на глазах. Гермиона поняла, что ее присутствие только усугубляет ситуацию.
— Хорошо, ухожу... — О том, чтобы попросить Северуса позвонить ей, если ему что-то понадобится, не могло быть и речи. Побереги силы, Гермиона. Он не позвонит, даже если подыхать будет. — Увидимся на следующей неделе.
* * *
Гермиона раздраженно наматывала круги по своей гостиной. Боже, какая дура! То-то Снейп поглумился бы над ней… Она вспоминала выражение его лица. Как же он ненавидел свою слабость! Но ему нет и пятидесяти — он относительно молод даже по магловским меркам... А по волшебным и вовсе должен прожить не менее двух столетий.
Но сможет ли он?
И без этой — неважно, смертельной или нет — болезни, жизнь зельевара была нелегкой. Его тело на протяжении многих лет подвергалось насилию. На каждый известный ей инцидент — Гермиона была в этом твердо убеждена — приходилось несколько десятков гораздо худших травм. Она грустно подумала, что он вряд ли сможет достичь обычной для волшебника продолжительности жизни. А ведь Снейп добровольно пошел на это. Не щадил здоровья, пренебрег шансом на нормальную жизнь, репутацией… Какова же была сила духа этого человека!
Однако цена оказалась слишком высока. Гермиона и ее друзья тоже были жертвами войны. Шрамы, психологические и физические, покрывали их души и тела. Но с тем, что выпало на долю Северуса, им было не сравниться. Она не имела ни малейшего представления, как ему вообще удалось выжить. И не просто выжить, но остаться — по крайней мере, внешне — в твердом уме!
Он заслуживает лучшего!
С самого начала именно Снейп настоял, чтобы Альбус сохранил его деятельность в тайне. Он не хотел быть героем, не нуждался в благодарности...
Правда, вряд ли он получил бы признание, — виновато подумала Гермиона.
Но Северус, безусловно, был достоин большего, чем лежать одиноким и больным в крохотном, обшарпанном трейлере, в мире людей, мечтающих прикончить его на месте.
Парадоксально: при всех нынешних проблемах профессор выглядел лучше, чем десять лет назад. Похоже, тогда его непрезентабельный внешний вид был частью защитного механизма, или каким-то странным способом наказать себя.
У жизни поганое чувство юмора.
* * *
Следующим утром чуть свет, Гермиона помчалась в кемпинг. Сначала она хотела просто отправить смс, но потом решила, что ответа все равно не дождется — Снейп не отреагирует из чистого упрямства. К счастью, она обнаружила зельевара во дворе. Он развешивал выстиранное белье на веревке, протянутой между трейлером и низкорослым деревом. Тени под глазами стали глубже, двигался он скованно, но выглядел лучше, чем Гермиона ожидала.
С любопытством она рассматривала чистые вещи — какую-то магловскую одежду, похожую на то, в чем она видела его раньше: джинсы и футболки, все немного поношенные. Странно, что он носит такое старье. А еще удивительнее, что вообще он стирает! Гермиона и сама не любила, когда одежду чистили волшебством, но тут же попыталась вспомнить, видела ли она хоть раз, с момента их встречи, как профессор пользуется магией. Мысль привела ее в ужас: что если он и магию потерял? Не стоило исключать и такой вариант.
— Привет, — произнесла она как могла спокойно.
Снейп невразумительно фыркнул в ответ, не отвлекаясь от своего занятия. Она отметила, что он старается не пользоваться левой рукой, но с помощью лезть не стала.
Когда он закончил, она прошла за ним в трейлер, и только тогда тихо спросила:
— Вы как, в порядке?
Снейп пожал плечами.
— Как обычно. В этот раз было не так уж плохо.
— Интересно, многие волшебники стирают одежду вручную? — полюбопытствовала Гермиона, пытаясь зайти издалека.
— Понятия не имею, — удивленно отозвался Снейп и озадаченно на нее уставился: чудной вопрос, даже для нее.
Осторожнее, Гермиона, ты ступаешь по тонкому льду!
— Ну, — не спеша начала она, — мне только сейчас пришло в голову, что я еще ни разу не видела, как вы пользуетесь магией. Ваша палочка тогда, в Хижине, сломалась...
Он отвел глаза, поняв, к чему она клонит.
— Я заменил ее почти сразу же — не мог же я остаться беззащитным! А моя магия — не ваше чертово дело.
— Конечно нет, но в результате стресса или травмы может случится что-то подобное, после войны это не редкость, — сообщила Гермиона, чувствуя себя слоном в посудной лавке.
Снейп возмущенно вспыхнул.
— Раз уж вы суете свой нос, куда вас не просят, отвечу: магловские занятия помогают скоротать время и напоминают, что я должен вести себя, как магл. Если бы я мог потерять магию из-за стресса, это случилось бы задолго до конца войны. Думаете, я бы согласился вернуться в Хогвартс — волшебную школу — для того, чтобы обучать магическому предмету, если бы стал сквибом? — презрительно спросил он.
Вообще-то мысль была отличная, но Гермиона решила пока ее проигнорировать.
— А вы, конечно, такой честный и открытый человек, что я должна поверить вам на слово! — сказала она со всем сарказмом, на какой только осмелилась.
Выражение его глаз неуловимо изменилось, и прежде, чем она осознала происходящее, Петрификус Тоталус полностью ее обездвижил. Не в силах моргнуть или отвести глаза, Грейнджер таращилась на Снейпа. Помимо воли Гермиона им восхищалась: она даже не успела понять, когда волшебник успел выхватить палочку. Происходящее его явно развлекло. Вволю насладившись остолбеневшим видом своей пленницы, он взмахнул палочкой и отпустил ее.
— Удовлетворены?
Гермиона отрывисто кивнула, со смущением и раздражением взирая на него.
— Откуда у вас палочка?
— От Олливандера, конечно. Он все еще мастер, лучше которого не найти. Двенадцать дюймов, рябина, сердечная жила дракона... — Профессор задумчиво погладил тонкую древесину. — Она подходит мне даже лучше, чем моя старая.
— Что вы потом с ним сделали? Применили Обливиэйт?
— Естественно. Иначе он тут же побежал бы докладывать Ордену.
— Это вряд ли...
Снейп закатил глаза.
— Избавьте меня от своих дурацких сантиментов. Я ведь вполне мог его убить. В конце концов, за палочку я все-таки заплатил.
Насупившись, Гермиона замолчала... Снейп потрясающе владел невербальными заклинаниями, рефлексы его совершенно не притупились. А она еще удивлялась, как он выжил.
Северус Снейп был весьма опасен.
К тому времени, как Гермиона снова подняла голову, он уже листал книгу. Она не видела название или автора, зато обратила внимание, что он — сюрприз! — носит очки для чтения. По-своему они даже шли зельевару.
— Вы на меня пялитесь, — сообщил он, не отвлекаясь от чтения.
— Простите. Не знала, что вы носите очки.
— Яды многих рептилий влияют на зрительные нервы, — ответил Снейп, переворачивая страницу.
— Это лечится?
— Наверное, да. Но очки мне не мешают. Я их надеваю только когда устаю. Во всяком случае, ущерб незначителен и не будет прогрессировать. По крайней мере, пока я не доживу до старости — при условии, что вообще проживу так долго. Вряд ли на это стоит тратить силы.
— А что насчет вашего колена?
Он пожал плечами, отложив книгу и очки в сторону.
— Слишком поздно. Сустав частично восстановился. Можно, конечно, удалить и заново вырастить кости, но зачем? Я могу спокойно подниматься по лестнице и водить машину. Так что все в порядке.
— Не думала, что вы можете с этим примириться... — выпалила она.
Снейпа это явно позабавило.
— Прошло почти десять лет, мисс Грейнджер. Люди меняются. У меня было много времени, чтобы поразмыслить обо всем... Поверьте, еще пять лет назад вы бы не пережили нашей встречи. Симптомы были даже похлеще хрестоматийного посттравматического расстройства.
Что ж, звучало правдоподобно. Последствия войны все переносят по-разному; чтобы залечить увечья, требуется много времени.
— Кстати, — продолжила она, — вы сказали, ваша новая палочка подходит вам больше, чем старая?
Он кивнул.
— Я пользовался ей с одиннадцати лет. Тогда она больше отвечала моим потребностям. Ваши друзья, которые ломали палочки и были вынуждены приобрести замену, могли бы рассказать, что новая палочка кажется сильнее и... эффективнее, чем старая. То, что подходит человеку в детстве, редко устраивает в зрелом возрасте. Есть много аспектов магии, которые меняются со временем, когда ведьма или волшебник созревает. Например, Патронус. Не все сохраняют один и тот же Патронус на протяжении всей жизни.
— Но ваш не менялся, — ляпнула Грейнджер без задней мысли, и тут же прикусила язык.
Северус задумался.
— Не менялся, очень долго, — кивнул он. — Обстоятельства были... исключительными.
Снейп немного поколебался и продолжил еще тише:
— И все же... даже такой, как я может измениться.
Гермиона от удивления распахнула глаза.
— Ваш Патронус изменился? Это уже не лань?
— Нет.
— Но почему?
— Думаю, мне он был больше не нужен. — Зельевар говорил словно через силу, но, казалось, не мог остановиться. — Долгое время я заставлял себя не вспоминать некоторые события и людей. В том числе и... Лили.
Гермиона впервые услышала, как он произносит это имя. Снейп избегал ее взгляда, но продолжал говорить, изо всех сил пытаясь объяснить нечто настолько личное, что ей даже стало совестно.
— Во время второй войны, в отличие от первой, я сражался не только ради нее. К тому моменту я уже насколько мог погасил свой долг. Она... Лили... была в своем роде символом, лицом, представляющим...
— Каждого, кто из-за вас умер, — тихо подхватила Гермиона. — Всех, кому вы чувствовали себя обязанным.
Ей хотелось бы знать, сколько людей было в этом списке, но...
— Да.
— Поэтому, после смерти Вол... Темного Лорда долг был оплачен. Из-за этого ваш Патронус изменился?
— Главным образом, да. Строго говоря, доказательств нет, но мне так кажется. Лань возникла по воле обстоятельств. Думаю, если бы не это, мой Патронус был бы таким, как сейчас. Моя подлинная сущность, если хотите. Это понятие трудно описать.
Гермиона кивнула.
— Я понимаю, более или менее. Вы сказали, "главным образом"? — спросила она нерешительно. Рано или поздно она зайдет слишком далеко, и Снейп снова закроется. Он и так чувствовал себя слишком неловко. Гермиона поспешила добавить: — Знаю, это не мое дело. Если не хотите, не рассказывайте.
— Нет, — пробормотал он, — я начинаю думать, что должен объяснить хоть кому-то. Почему не вам? Вы же знаете, отказываться говорить о таких вещах ненормально. А я большую часть жизни избегал подобных дискуссий.
Он замолчал, глядя в никуда, словно рассматривал далекое прошлое. Между ними вновь повисла тишина, и лишь слабый звук вездесущего радио ее нарушал.
Очевидно, необходимость высказаться и желание разговаривать — две совершенно разные вещи. Даже учитывая, что Снейп знал — она никому не проболтается.
Гермиона терпеливо ждала.
Наконец, Северус снова заговорил:
— Мои чувства к ней не изменились, но сейчас я понимаю их лучше. Это не любовь и никогда ею не было. Тут другое, скорее... потребность, не могу подобрать слово лучше. Она первая... единственная, кто по-настоящему захотел меня выслушать. Не удивительно, что я так отчаянно в нее вцепился... Она была всем для меня. Оглядываясь назад, я понимаю, как неестественно и навязчиво себя вел. И уж конечно, абсолютно не взаимно. У Лили были все друзья, в которых она нуждалась. Но не во мне. Никогда.
— Я думаю, вы действительно были ей небезразличны, — осторожно произнесла Гермиона.
Она боялась, что в любой момент он спохватится, что слишком разговорился, и выйдет из себя, вспыхнет, как спичка, и наделает глупостей. А она даже не сможет его успокоить... если ему вообще нужен покой.
— Я мечтал совсем о другом — тогда я так думал. Между нами все равно ничего не могло быть, я это очень рано понял. Мы бы в любом случае разошлись, неважно, что еще бы произошло. Она не принимала меня таким, как есть. Все время пыталась повлиять на меня, поменять что-то... Из лучших побуждений, конечно, но благими намерениями... — Спустя мгновение он оживился. — Мы отвлеклись. Мой Патронус оставался ланью только как символ. После того, как символ утратил свое значение, он изменился.
— А какой он теперь?
Северус медленно вытащил палочку из-за пояса.
— Может и не сработать, — предупредил он. — Мне всегда тяжело давались чары Патронуса. Кроме меня, больше никто из Пожирателей смерти не мог его вызвать. Одно время после войны вообще ничего не получалось... Иногда, в самые тяжелые моменты, я думал, это оттого, что Патронус — исключительно светлое заклинание. А у меня просто больше не осталось ярких счастливых воспоминаний.
Закрыв глаза, он сконцентрировался.
— Экспекто патронум!
На конце палочки профессора завихрился серебряный туман и медленно обрел целостную форму. Он казался тусклым, серым и призрачным, по сравнению с другими Патронусами, в том числе и ее собственным.
Образ сформировался окончательно, и Гермиона расхохоталась.
— Он само совершенство!
— Шутить изволите? — язвительно поинтересовался Снейп, когда Патронус исчез.
— А что, мой Патронус тоже когда-нибудь изменится? Может, не сейчас, но когда я стану старше...
— Не знаю, вполне возможно. Вы еще так молоды. На самом деле, не помню, сколько вам лет, — признался он. — Я потерял счет времени.
— Двадцать восемь, — она до сих пор улыбалась. — Примерно на двадцать лет моложе вас.
— Да, — кивнул Северус. — Во всяком случае, вы еще очень молоды для ведьмы. Ваша жизнь еще не раз изменится. Патронус иногда отражает эти перемены. Какая у него форма? — с любопытством спросил он.
— Выдра.
Снейп насмешливо нахмурился.
— Чего вы так смотрите? — возмутилась Гермиона.
— Это... не то, чего я ожидал, — слегка пожал плечами профессор. — Занятно.
— Так уж и занятно? — с легким раздражением переспросила она.
Его губы дернулись.
— Выдра — один из индейских тотемных животных. Вы слышали о них?
— Коренные американцы считают, что у них есть тотемные животные, своего рода хранители духа. Личный тотем меняется при необходимости. Тотем — средоточие мудрости, — отбарабанила Грейнджер.
— В принципе, правильно, — согласился зельевар. — У каждого тотема свои особенности. Вы знаете, что представляет собой Выдра?
— Нет.
— Пойдемте.
Снейп отвел ее в комнату в дальнем конце трейлера, заставленную стеллажами с книгами. Провел пальцами по полке, выбрал нужный томик, надел очки и пролистнул страницы, отыскивая необходимый раздел.
Усмехнувшись, он начал читать вслух:
— "Выдры пробуждают наше природное любопытство. Они напоминают, что все в мире интересно, если смотреть под нужным углом. Тотем Выдры олицетворяет женскую первобытную жизненную энергию... В ее природе сочетаются элементы земли и воды. Красота сбалансированной женской сущности Выдры позволяет ей войти в нашу жизнь без предубеждений или подозрений. Выдра учит: женская энергия не есть хитрость или ревность, но суть сестринство и способность делиться с близкими. Выдра радуется успехам других..."
— О Боже! — Гермиона расхохоталась так, что едва могла говорить. — Это ужасно. Там правда так написано?
— Взгляните сами.
— Но это не книга коренных индейцев! — запротестовала она.
Снейп снова усмехнулся.
— Ну, конечно. Просто одна из дурацких новомодных книг из серии "О Карме и целительной силе кристаллов". Здесь также говорится: "если Выдра вошла в вашу жизнь, вы должны пробудить своего внутреннего ребенка".
Не в силах сдерживаться, она беспомощно прыснула.
— Первобытная женская энергия!
Он согласно фыркнул.
— Цитаты о сестринстве и того хуже. Когда-то я имел несчастье присутствовать в учительской при некоторых действительно запоминающихся спорах и могу лично засвидетельствовать: женская энергия может быть крайне агрессивной.
— Кто знает, возможно они просто не были сбалансированы? — сквозь смех предположила Гермиона. — По крайней мере, Трелони всегда казалась мне довольно неустойчивой.
Лицо профессора удивленно застыло, и после долгой паузы он расхохотался. От изумления Гермиона перестала хихикать. Она никогда раньше не слышала, как Северус искренне смеется. Это был не тот резкий, горький, насмешливый звук, к которому она привыкла, но настоящий глубокий смех, пусть и немного хриплый. Очень заразительный к тому же — и она опять засмеялась вместе с ним.
К тому времени, когда они оба немного успокоились, у нее уже болели ребра. Снейп покраснел, а глаза искрились жизнью, как никогда раньше.
— Ну все, хватит, — сказала она прерывающимся голосом. — Что же на самом деле говорят коренные американцы?
Улыбаясь без тени привычного сарказма, Северус отыскал нужную книгу, нахмурился и придержал страницу длинным пальцем.
— На самом деле, возможно, Выдра не такой уж неожиданный для вас тотем, — пробормотал он. — Любопытно.
— Северус, не злите меня.
— Это мой природный дар, — сухо ответил он, закрыв фолиант и передавая ей. — Можете взять, если хотите. Думаю, вам будет интересно.
— Спасибо.
— Следует ли напоминать, что вы горько пожалеете, если ее повредите?
— Я похожа на человека, который небрежно обращается с книгами?
— Ваша правда.
— Вы начали говорить о любви...
Снейп закатил глаза.
— Подите прочь, мисс Грейнджер. На сегодня достаточно, — сухо отрезал он. — Мое лекарство может заставить меня наговорить лишнего, но всему есть предел.
— Вы совсем не умеете веселиться.
— Я не разбудил своего внутреннего ребенка, — с сарказмом отозвался он, и Гермиона снова с трудом подавила смешок. — И к лучшему: подозреваю, что он еще менее уравновешен, чем мой внешний взрослый. А теперь выметайтесь.