— дама Ванесса Иннсбрук в письме благородной Монике Чубб
- Нужен страж, чтобы пойти в город, - сказал Толио, холодно глядя на Рису.
- У меня есть страж. Он ходил за мной все утро, - Риса держала себя в руках. Было глупо, что за ней все время следили. Ее родители были в опасности, а ей приходилось тратить время на спор с упрямым капитаном! Она не была против, что Мило составлял ей компанию. Его веселье напоминало ей Петро. Но даже это не заставляло ее забыть о срочной миссии.
- Нужен другой, - сухо ответил Толио. Он продолжил точить деревяшку. Стружка сыпалась на плитку двора. – Кого ты выбрал бы для работы, Сорранто? – спросил он, прищурившись, глядя на Мило.
Мило лениво прислонялся к стене с травинкой во рту, едва замечал происходящее.
- Что? Я? О, Эли, конечно, сэр, - он улыбнулся юноше своего возраста, который играл в кости в углу. – Мы с Эли хорошо ладим.
- О, это так, да? – Толио улыбнулся, но Риса видела, что это была ловушка. – Два парня хорошо присмотрят за казарриной?
- Да, сэр! – Мило склонился и понизил голос. – Только не с Камиллой, сэр. С кем угодно, кроме нее.
Толио хитро подмигнул ему, кивнул на девушку, которую Риса уже видела. Она тренировалась с мечом. Так Рисе казалось. Она, казалось, была в своем мире. Убедившись, что рядом никого не было, она стала размахивать мечом будто в танце. Клинок кружился и рассекал воздух, почти гипнотизируя, сверкая на солнце, пока она умело управляла им.
- Только не Камиллу? Почему же это?
- Вы знаете, какая она, сэр. Немного испорченная.
Ловушка сработала. Толио вскочил на ноги.
- Камилла – лучшая из юных стражей за годы! – взревел он. Девушка за ним перестала играть с мечом и настороженно повернула голову. – Лучше следуй ее примеру! Никакого похода в замок с Эли. Ни сейчас, ни потом! Я отправлю Камиллу, чтобы ты себя лучше вел!
|
|
- Но, сэр! – возмутился Мило.
- Хватит, Сорранто. Камилла! Ты меня слышала. Потренируешься потом. Отведи этого с казарриной в город. Если он будет хитрить, я… сделаю что-нибудь. Оставайся с ним до конца дня. Нет! – сказал он, когда Мило возмутился. – Оставайся с ним до конца нашего пребывания тут!
Стружка от его ножика летела в стороны, когда Толио вернулся к деревяшке. Его гнев был таким, что Риса забыла о своих родителях на миг. Мило был потрясен. Камилла убрала меч в ножны и взяла перчатки, явно раздраженная. Она хмуро подошла.
- Идемте, - сказала она. Риса видела, что она была недовольна.
Риса повела их по казе, пока они не добрались до двора у конюшни. Ей казалось, что нужно было двигаться еще быстрее. Фита уложила в телегу с мулами еду и вино. Этого хватило бы на неделю. Ее родители точно не будут отсутствовать столько времени. Они просто не могли.
Пока телега не поехала по нижнему мосту Диветри, никто не говорил.
- Всегда нужно, чтобы все было по-твоему? – Камилла сидела за поводьями, оглянулась к Мило и прорычала слова.
- Не всегда, - Мило улыбнулся. – Только когда мне это подходит.
Колеса стучали, они выехали на площадь. Камилла кивнула стражам у моста. Они проехали дальше, и она продолжила:
- Тебе всегда подходит. В том и проблема.
- Я не думал, что ты против, Кам, - ответил Мило. – Он заставляет тебя заниматься скучными делами. Ты хочешь сменить обстановку.
- Ты ничему не научился от матери? Скучные дела учат вести себя правильно. Когда ты умеешь управлять собой, тебя повышают.
|
|
- Знаю. Но сторожить – не только носить предметы.
- Но и не только маячить за спиной, - парировала Камилла.
Риса была потрясена их разговором.
- Она твоя…?
- Сестра, - сказал Мило. – Не видишь? У нас носы Сорренто, - он склонился и просунул голову между девушками, чтобы его лицо было параллельно сестре. Риса заметила сходство их профилей. Их носы, зеленые глаза и светлые волосы до плеч были похожими, как у близнецов. Камилла была выше, выглядела строже. Она прижала ладонь к лицу брата и толкнула его назад. Он рухнул на скамью со стуком. – Не вредничай, - возмутился Мило. – Ты должна меня благодарить.
- С чего это?
- Мы можем заглянуть потом к Амо, вот почему, - рот Камиллы дрогнул, но она смотрела на дорогу и молчала. – Риса не будет против. Да, Риса?
Камилла приподняла бровь.
- Уверена, казаррина предпочтет после своих дел вернуться домой, - она произнесла титул Рисы с нажимом, намекая, что Мило вел себя неправильно.
- Пусть зовет меня Риса. И ты можешь. Я не против, - сказала Риса Камилле.
- Она не вредная, как многие из них, - Мило склонился вперед. – Ты бы видела ее вчера в канале, когда она пыталась вытащить нищего старика из воды. Это было невероятно!
- О, - сказала Камилла. – Это из-за нее ты испортил форму?
- Это того стоило!
Покраснев от эмоций Мило, Риса вмешалась:
- Прошу, нам нужно в замок, - она боялась за родителей. От тревоги ее мутило.
- Все будет хорошо, - сказал Мило в десятый раз с тех пор, как она показала ему скрытое послание Джулии. – Если… не знаю… безумный веренигтеландер взял твоих родителей в заложники в замке, стражи знали бы об этом. Да? – Камилла кивнула в ответ. – И с чего бы принцу участвовать в этом? Ее родители были там для передачи реликвий. Порой на это требуется время, да?
|
|
Камилла снова кивнула, а Риса вздохнула. В его словах был смысл.
- Знаю, ты переживаешь, но я уверен, что ты найдешь всему объяснение.
- Надеюсь, ты прав, - сказала Риса.
- Конечно, прав. Вот увидишь. А потом мы навестим Амо, - Камилла пронзила его взглядом. – Это ненадолго! – буркнул Мило, но сел на скамью и притих.
Пару минут они ехали по городу тихо. Камилла сидела прямо и строго, ее форма и берет были безупречными. Она выглядела как правильный страж. Мило тоже сидел тихо и прямо, но, когда Риса оглядывалась на него, она замечала, что он разглядывал город. Он упивался видами магазинов, уличных торговцев и прохожих у телеги Диветри. У нее самой часто был такой взгляд. Любовь к Кассафорте – видам, запахам, людям. Порой, когда она оглядывалась, он дружелюбно смотрел на нее.
Они приблизились к центру города, и она заметила замок среди лабиринта зданий и мостов. Сначала она увидела только вершины красных колонн и изгиб купола высоко над землей. Но когда они выехали на людную площадь в центре, замок появился перед ними. Архитекторы из Казы Портелло создали здание с узкими проходами на нижних этажах. Такое строение пригодилось в редкие времена осады Кассафорте. Между частыми узкими окнами были ниши со статуями, где прятались воробьи, выглядывающие еду на площади. Сверху были широкие окна.
Хотя замок казался мирным и красивым, сегодня он выглядел для Рисы зловеще. Он, казалось, нависал над площадью, бросал на толпу тень. Огромный купол закрывал солнце. Где-то в замке были ее родители. Они видели ее из окон, или их держали в тесной камере? От одной мысли было тяжело.
- Почему мы не едем к входу? – спросила Риса, когда Камилла потянула за поводья и направилась к западной стене.
- Никто не использует главный вход, - сказала Камилла. – Мы передадим груз сзади.
Риса хотела отметить, что она входила через главный вход, когда сопровождала маму для установки окон. Но она решила смолчать. После похвалы Мило она не хотела, чтобы они разочаровались в ней.
Телега медленно выехала с площади на мост, который тянулся над каналом у западной стены замка. Мило спрыгнул с телеги и побежал рядом с ней, чтобы направить мулов во двор у стен замка. Он и Камилла кивнули стражу там.
Через пару секунд слуги замка стали разгружать телегу. Риса смотрела со скамейки, а Мило помогал, вытаскивал корзинки хлеба и фруктов, ящики с бутылками вина. Когда он и другие слуги добрались до последних корзинок, Риса сказала:
- Осторожнее с той, прошу! – она повернулась к слуге с кухни. – Эту корзинку нужно принести моим родителям. Понятно?
- Что в этом особенного? – осведомился слуга. Мило прыгнул на телегу и передал корзинку ей.
- Там любимый виноград моей мамы, - Риса открыла корзинку. Она уложила там виноград, персики и другие фрукты в одну из чаш, созданных ею – милую синюю чашу с красными розами по краю. Она поместила чашу с фруктами в глубокую корзинку, чтобы сохранить их прохладными. – Прошу, отнесете это ей?
Слуга осмотрел фрукты, приподнял миску, словно искал скрытое оружие. Он развернул записку, которую она вложила, и прочел.
Мама,
Все хорошо. Я дос-
тавлю твою жертву в храм
позже, так что не пере-
живай. Надеюсь, вам с папой понравил-
ся визит в замок. Фита тоже
передает любовь, а от нас с Маттио – объятия, и крепкие.
— Риса
Убедившись, что больше ничего в корзинке не было, слуга вернул миску на место и кивнул. Риса с облегчением выдохнула. Чаша покажет родителям, что она сама уложила угощения, и что она думала о них.
Слуги ушли, плечи Рисы опустились. Больше недели она ощущала себя беспомощно. В последнюю встречу с отцом они поссорились, и сильно. Она знала, что если с ними что-то случится, она себе не простит.
Мило прыгнул на скамью телеги рядом с сестрой. Камилла направила мулов вперед, он обернулся и посмотрел на Рису.
- Все будет хорошо, - его голос пытался придать ей смелости, которую она желала родителям. – Ты потом еще будешь смеяться, когда поймешь, что зря переживала.
Она кивнула.
- Надеюсь.
- Думаю, тебе нужна смена обстановки. Давай порадуем Кам и отвезем ее к ее красавцу, - Риса хотела возразить, но Мило добавил. – О, не говори нет. На это уйдет не больше двадцати минут. Они будут любоваться друг другом, он поцелует ее, когда она подумает, что мы не смотрим, и мы с тобой посмеемся и поедем дальше. Думаю, ты все еще хочешь посмеяться. Ай! – он потер плечо, где Камилла ущипнула его.
- Мне нужно домой, - тревога сдавила Рису.
- Зачем? – сказал Мило. – Чтобы видеть, как твой дядя расхаживает вокруг как павлин короля? Так тебе станет лучше? – он скривился и приподнял пальцем кончик носа, изображая Фредо. Хоть она не могла смеяться, Риса скривила губы. – Или эта горничная! Тебе будет лучше, если ты будешь слушать этот ее пронзительный голос? – он повернулся к сестре. – Она звучит как кошка, которой наступили на хвост.
Риса фыркнула.
- Нет.
- Да! – сказал Мило. – И мне хочется отрезать уши ножом, чтобы не слышать, - он повернулся на скамье, чуть не вылетел из телеги, когда колесо подпрыгнуло на камне. – Так что не переживай. Я понимаю, почему ты хочешь домой, а не отвезти Кам к ее мужчине с огромными ладонями.
- Мило, не втягивай меня в это, - Камилла не веселилась. – Ты просто хочешь увидеть Рикарда и его команду. И у Амо не огромные руки.
- Они как… большие ноги барана, - прошептал Мило над скамьей, показывая руками размер. Камилла попыталась столкнуть его с телеги. – Видишь, как она обходится со мной!
Их поведение было для того, чтобы взбодрить ее. Риса хотела бы лучше знать своих братьев и сестер. Семь и Тридцать не могли испытывать такую близость. И Мило был прав. Она не знала, как скоро Ромельдо прибудет из инсулы. Она не хотела смотреть на торжествующего Фредо.
- Я не против задержаться, - сказала она. – Но ненадолго.
Если бы они шли, Мило сделал бы колесо от радости.
- Поблагодари казаррину, Камилла.
- Спасибо, казаррина, - сказала Камилла, не оглянулась, но кивнула. – А тебе не спасибо, - сказала она Мило. – Ясно же, что она хочет быть дома, а не с такими, как мы, - она слышала, как девушка добавила тише. – Хотя я не знаю, что за беда с ее родителями. Они просто передадут корону новому королю. Разве это опасно?
Мило приподнял брови, прося разрешения у Рисы. Она кивнула и сделала вид, что смотрела на проплывающие мимо гондолы.
- Это не вся история, - и Мило зашептал на ухо сестре.
14
Я посмотрела пьесу, написанную рифмованными куплетами, названную «Казарка Барнаббо: морская трагедия в семи актах», написанную (термин использую вольно) кем-то, зовущим себя «Поэтом народа». Жаль, я потратила зря вечер.
— Амаретта ди Понти в письме Ренальде Сеттекорди из Тридцати
- Вряд ли мы должны идти внутрь, когда мы на работе, - сказала Камилла, когда они остановились перед старым зданием. – Это не правильно.
- Я просто загляну, кто там, - предложил Мило, спрыгнув с телеги и грациозно развернувшись. – Нам не нужно заходить. Если капитаны пройдут мимо, скажи им, что мы привезли сидр кузену, - он подмигнул Рисе.
- Он шутит, - Камилла чуть обернулась.
- Знаю, - Риса смотрела, как Мило юркнул под аркой и пропал в узкой мощеной улице. Она еще не ходила в этот лабиринт узких дорог и старых каналов, где стены потрескались, покрылись мхом. Улицы были грязными, здания – кривыми. Два ребенка с грязными руками и лицами глядели на них с другого конца улицы. Риса попыталась улыбнуться им, и они повернули головы и убежали, шлепая босыми ногами.
Камилла кашлянула и впервые посмотрела на Рису.
- Прости, ты переживала за родителей, - пролепетала она. Риса кивнула, смутившись от ее сочувствия. – Если Мило заносит… он… я знаю, ты из Семи, а мы просто…
- Мне нравится Мило, - просто сказала Риса.
- Ты другая, - удивилась Камилла. – Я не представляю, чтобы кто-то из Семи и Тридцати сказал, что им нравится страж, - она притихла и подбирала слова. – Мы не те, с кем ты обычно общаешься.
Хоть она знала, что Камилла хотела этим похвалить, Рисе не нравилось, что ей приписывали плохое поведение других. Народ Кассафорте думал, что Семь и Тридцать были наглыми. Многие такими и были.
- Моя семья… Мы не общаемся с Тридцатью. Редкие из Семерки делают это, - сказала она. – Семерка – это семьи ремесленников. Мы работаем. В Тридцати многие другие.
Камилла взглянула на нее и неловко кивнула. Риса боялась, что ее сухие слова посчитают укором. Она не успела уточнить, послышались быстрые шаги, смех Мило. Он вырвался из-под арки, тяжело дыша.
- Обогнал, - сказал он юноше, прибежавшему следом.
- Я дал тебе выиграть, дурак! – сказал юноша. Он был возраста Мило или чуть старше, носил строгую тунику ярких цветов, украшенную желтой косичкой. Этот костюм должен был привлекать взгляды – костюм уличных артистов. Он остановился, заметив Камиллу, а потом Рису, еще сидящих в телеге. Он посмотрел на Рису, на ее простое платье и длинные рыже-каштановые волосы, ниспадающие на плечо. – Светлая леди, - выдохнул он, раскрыв рот. Он коснулся черных волос над его лбом и низко поклонился. – Я бы умер за такую.
- О, нет, - простонала Камилла.
Юноша пронзил ее взглядом и повернулся к Рисе.
- Прекрасна и светла, как ароматная ромашка. Как ароматная ромашка! – он приблизился к телеге, уперся руками в край и посмотрел на них. – Мое сердце так бьется, нет, оно колотится и сбивается! От одной мысли от поцелуев этих губ!
Риса опешила и смотрела на юношу. Он повернул голову.
- Мило, - шепнул он. – Ты не говорил, что твоя леди так красива.
Риса возмущенно посмотрела на Мило. Она еще не видела у него такое выражение лица, она впервые видела стража почти злым. Она отыскала слова.
- Не говорил, - сказала она. Услышала, что голос дрожал, вдохнула и продолжила. – Не говорил, потому что я не его леди.
- О, леди, но это не так, - сказал юноша. – Будь время иным, в вашу честь велись бы сражения. Мужчины бились бы даже за прядь твоих волос. Империи разваливались бы, чтобы поцеловать эту светлую ладонь.
- Рикард, - сказала Камилла, - угомонись. Это казаррина Диветри, а не хихикающая служанка.
- Бедный Рикард! Ему нравятся только те, кто не ответит, Камилла, - сказала другая девушка. Она вышла из улицы с высоким хмурым мужчиной. – Со служанками проблем нет.
Юноша обернулся и нахмурился.
- Поэт народа возмущен, сестра, - холодно сказал он.
- О, возмущайся! Мне не нравится, когда ты начинаешь с пустого куплета. От этого у меня зубы болят. Здравствуй! Я Таня. Близнец Рикарда, даже если не верится, - девушка склонилась над плечом Рикарда и протянула руку для приветствия. – И ты – казаррина. Мило рассказывал нам вчера о вашем приключении, - Риса заметила, что Мило смущенно смотрел на землю. – Просто игнорируй Поэта народа, - посоветовала она. – Он легко отвлекается, - Рикард что-то пробурчал.
- Я тебя где-то видела? – спросила Риса. Едва Таня вышла из-под арки, ей показалось, что она ее знала. Она не могла спутать черные кудрявые волосы, ниспадающие по ее спине, полные губы и веселые глаза.
- О, могла, - сказала Таня. – Я позирую художникам. И я – актриса.
- О, конечно! Помощница Лены! – картина Даны Буночио висела в холле храма богини в прошлом году. Там была девушка перед статуей лунной богини. Работу называли лучшей у казарры. И сама девушка была перед ней, не нарисованная, а цветущая жизнью.
- Среди прочих. Я рада, что ты меня узнала! Привет, Кам. Хорошо выглядишь, - Камилла спрыгнула с телеги, Таня поцеловала ее в щеку.
Рикард протянул ладонь к Рисе.
- Спускайся, богиня. Возьми эту бедную ладонь, ведь я зову тебя своей! – Таня издала грубый звук.
Бедная ладонь была с грязными ногтями, заметила Риса.
- Ах… не думаю.
- Отвали, Рикард, - Мило оттолкнул его. – Оставь ее в покое. Не обращай на него внимания, - сказал он Рисе. Мило протянул руку, и она обхватила его ладонь, стараясь игнорировать взгляд Рикарда. – Это Амо, - шепнул Мило, кивнув в сторону своей сестры.
Камилла стояла рядом с высоким мужчиной, шепталась с ним с редкой и смущенной улыбкой. Он не мог отвести взгляда от нее, а она – от него. Когда Мило подвел Рису к паре, Амо на миг помрачнел.
- Риса, позволь познакомить тебя с Амо Стиллой. Амо тоже создает стекло, - сказал он. Судя по лицу Мило, она поняла, что он хотел, чтобы новость была приятным сюрпризом.
- Ты – Диветри? – резко спросил он.
Она кивнула, и он промолчал. Разговор зависел от нее.
- У тебя есть мастерская? – спросила она, глядя на его ладони. Они были большими и в мозолях от труда, но не такого размера, как описывал Мило.
- Я выдуваю стекло для Анаплецци, - он будто оправдывался. – Хорошо выходит.
Она не слышала о них, ей было жаль. В городе было много создателей стекла для общего пользования, но она мало знала о мастерских, кроме ее семьи и инсул.
- Чудесно, - с энтузиазмом сказала она. Камилла гордо взглянула на Амо.
- Ты знаешь все чары, - сказал Амо. – Что они делают с контейнерами и окнами?
Она услышала сзади переливчатый голос Рикарда.
- Она умеет и очаровывать сердца мужчин.
- Нет, меня этому не учили, - Риса посмотрела на потрясенные лица, покраснела. Они не знали. Кроме Мило, никто из них не знал, каким разочарованием она была. – И не буду, - может, они перестанут расспрашивать ее.
- Но ты – Диветри, - не понимал Амо.
Почему они не могли просто оставить ее в покое? Она хотела домой.
- Боги сказали мне, что я им не нужна. Меня не учили в инсуле и не будут.
Она ожидала шок и разочарование. Но видела только интерес.
- Невелика потеря, да? – сказала Таня, ее идеальные зубы сияли, она улыбнулась. – Все знают, что инсулы просто отвлекают занятиями не важных родственников.
- Младших родственников, - исправил Мило, поглядывая на Рису. – Не неважных.
- Поэта народа никогда не учил наставник из инсулы, - заявил Рикард.
- Поэт народа никогда и луни не заработал, - парировал Мило, Таня рассмеялась.
Амо покачал головой.
- Не слышал о Диветри без обучения в инсуле, - сказал он. – Но ты права. Многие хорошие мастера не были в инсуле или мастерской Диветри, без обид. Ты не хуже.
Она не верила ушам. Она каждый день жизни мечтала попасть в одну из инсул. Она не могла представить жизнь иной. Когда Мило сказал ей, что не для всех инсулы были самым желанным местом в мире, она думала, что он пытался ее утешить, как мог. Но его друзья тоже отмахивались от инсул.
Может, жизнь в службе богам была не тем, о чем она мечтала? Ей нужно было позже обдумать это.
- Мы не хотим навредить, милая, - сказала ей Таня. Браслеты с дешевыми цветными камнями звякали на ее запястье, она погладила волосы Рисы. – Я знала много добрых людей из инсул, особенно из Каза Буночио. Но тебе не понравилось бы с ними. Особенно сегодня!
- Что рифмуется с Диветри? – вдруг спросил Рикард, оторвав взгляд от листа, на котором быстро записывал что-то заточенным угольком. Мило сжал губы и не стал отвечать.
- Почему сегодня? – Риса старалась игнорировать самопровозглашенного Поэта народа.
Браслеты Тани звякнули снова, она опустила руки.
- Не слышала? Инсулы под осадой.
Три голоса воскликнули хором:
- Что? – Риса, Мило и Камилла переглянулись и посмотрели на Таню.
- Никому нельзя входить или выходить из инсул. Это как-то связано с приказами принца Берто, - Таня удивилась их ответу. – Я узнала, когда пришла позировать для урока рисования у Кающихся, но меня прогнали. Стражи там, - она сказала это Камилле и Мило. – Вы разве не знаете, что делают другие стражи?
- Ничего о таком не слышала! – воскликнула Камилла.
- Последние два дня были сплошным смятением, - сказал Мило. Он посмотрел на Рису. – Ты в порядке?
Риса была не в порядке. Ее ноги дрожали. Ромельдо успел получить послание? Ее отец обещал, что, если он не сможет выполнить ритуал, Ромельдо будет там. Он был ее последней надеждой! Все уходило из-под контроля.
- Почему боги против меня? – завопила она, озвучивая страх и боль, бурлящие в ней. Друзья Мило обеспокоились от ее вспышки.
Таня коснулась руки Рисы, но утешение от незнакомки не помогало. Стараясь не казаться вредной, Риса отодвинулась от модели и забралась в телегу, сжала поводья.
- Мне нужно увидеть самой, - сказала она Мило. – Нужно уезжать сейчас.
- Я поведу, - Мило запрыгнул на телегу без колебаний. Казалось, он хотел успокоить ее. – Тебе хватает тревог.
«У меня одни тревоги», - подумала Риса. Путь обещал быть долгим.
15
Разве милые звуки рожков на закате не напоминают ежедневно о гармонии, на которой построен наш город? Церемония – живое доказательство не глубокой магии – ведь ее нет – а соглашения между монархом и работающим человеком и равновесия между ними.
— Мартоло Скептик в «Развенчании, так называемых, кассафортийских чар: манифесте думающего человека»
Построенные сотни лет назад, высокие стены инсулы Детей Муро когда-то стояли одиноко среди луга полевых цветов на северо-западе города. Два канала были построены, чтобы доставлять до них припасы. Века спустя выросли рынки и дома, многие принадлежали Тридцати. Два изначальных канала затерялись в комплексе новых каналов. Западный район Кассафорте нынче было не отличить от другой части города, кроме того, что здания тут были не так истерзаны ветром, и мосты над каналами выглядели лучше, были украшены в разных стилях.
Мило остановил телегу у моста из инсулы, Камилла и Амо прошли туда к стражам, стоящим у закрытых врат. Больше стражей стояло по периметру огромного здания с промежутком в двадцать футов, не двигались, были настороже.
- Не переживай, - шепнула Таня на ухо Рисе. – Уверена, все будет в порядке.
- Клянусь ей в верности своей, но тревога не покидает ее чело, - бормотал Рикард, записывая на бумаге. – Неплохо вышло, да?
- Нет, - рявкнул Мило, а Таня сказала:
- Тихо, Рикард.
Рикард не слушал их, бормотал и сочинял. Риса напряженно смотрела, как Камилла говорила со стражами.
- Не переживай за семью, - сказал Мило. – Инсулы способны выдержать осаду. Во время Лазурного вторжения народ в инсуле Кающихся Лены два года прожил без поступления припасов снаружи.
- Знаю, - но она не успокоилась. Стена без окон вокруг зданий инсулы могла защитить от атак. – Но ничего не могу поделать. Каждый раз, когда я думаю, что хуже быть не может, все ухудшается!
- Хочешь кое-что попробовать? – она думала, он снова шутил, но в глазах Мило была искренность. – Ничего плохого. Когда я порой нервничаю, это помогает.
- Ты нервничаешь? – удивилась Таня. – Ты всегда был спокойнее всех, кого я видела, Мило. Вряд ли ты что-то не можешь сделать.
Мило прищурился.
- Кое-что я не могу заставить себя сделать. Но это не твое дело, - добавил он, когда Таня открыла рот для вопроса. Он посмотрел на Рису с робким видом. – Мама научила меня этой технике. Закрой глаза. Давай.
Его теплый голос приободрил ее. Она опустила веки, закрылась от солнца.
- Знаю, будет непросто, - сказал он, - но нужно представить себя в месте, где ты ощущаешь уверенность. Там, где ты ощущаешь себя собой. Хорошо? Где ты?
Риса задумалась, поняла, что Мило имел в виду. Представлять жар солнца и шум толпы было сложно, но она сосредоточилась на себе перед печью в казе. Она доставала палкой свое творение. Отодвигала постепенно от жара к краю. Хоть творение было горячим, оно было уже не таким раскаленным, чтобы разбиться от температуры в комнате. Она представила, как достала большое блюдо. Ее ладони защищали перчатки. Она опустила стеклянный диск на стол, зная, что, хоть должна быть скромной, она создала красоту, и что ей хватало таланта сделать это снова.
- Где ты? – повторил Мило.
- В мастерской, - прошептала она, сосредоточившись на картинке.
Таня рядом с ней прошептала:
- На сцене.
- Поймайте ощущение уверенности. Представьте его облик. Что-то, чего вы можете коснуться. Как оно выглядит?
- Бабочка, - выдохнула Таня.
- Шарик из стекла, - как игрушки Петро. Красивые шарики, которые делал Маттио, когда не выдувал стекло с ее отцом. Она видела свой любимый – идеальную сферу стекла с алыми узорами. Когда она была младше, она не могла понять, как ленты огня заперли в стекло.
- Я хочу, чтобы вы опустили этот предмет в шкатулку, - продолжил Мило. – Туда, где вы сможете его найти. Закройте шкатулку. Когда боитесь или волнуетесь, открывайте ее. Посмотришь на шарик и вспомнишь ощущение, обещаю. Открывай глаза.
Риса открыла глаза, еще видела шарик из стекла. Мило склонил голову с вопросом в глазах.
- Ну? – сказал он.
Риса покачала головой. Она все еще переживала, но уже не так сильно. Волнение, от которого ее мутило, а ладони потели, отступило. Она не могла сказать, что избавилась от тревоги, но она уже не сходила с ума, как было весь день.
- Это работает? – спросила она.
- Если позволишь.
Впервые за несколько минут Рикард заговорил сзади:
- Когда устала милая Риса и спит, мое сердце рыдает и ноет…
- Она не спала, - рявкнула Таня. – Рикард, если тебе нужно писать свою ужасную поэзию, то пиши о ком-то еще. Риса из-за тебя подумает, что мы все ненормальные.
Риса уже считала, что друзья Мило и Камиллы – может, не считая Рикарда – были хорошими. Кроме Петро и ее старшей сестры Весты, Риса знала мало ребят ее возраста. Они работали, думали, что делать со своими жизнями. А она просто сидела и ждала, пока ее жизнь начнется. Ее потрясало, какими уверенными они были.
Камилла кивнула стражам и пошла по мосту к телеге. Амо двигался за ней. Тревога вспыхнула в Рисе. У них были новости. Чтобы подавить панику, она думала о шарике из стекла. Она помнила, как успокоилась, пока Мило шептал ей. Ее дыхание стало ровным. Камилла добралась до них.
- Принц приказал им держать под стражей обе инсулы, - сообщила Камилла без эмоций. – Никому нельзя выходить.
- Или заходить, - добавил Амо. – Никаких посланий. Это должно быть для их защиты, пока корону и скипетр не передадут принцу Берто.
- Это глупо, - сказала Риса.
- Мы ничего не можем поделать, - сказала ей Камилла.
- Стражи города держат людей в заложниках, - парировала Риса. Смирение Камиллы злило ее. – Как вы ворвались в мою казу. Нет повода для этого. В опасности только мои родители!
- Мы просто следуем приказам, - сказал ей Мило.
- Думаю, стражи у подземелья с моими родителями тоже так сказали бы.
- Что? – встревожилась Таня. – Подземелье?
- Камилла, что происходит? – обеспокоился Амо.
- Позже, - сказал Мило. – И в замке нет подземелий. Не воображай.
От спора Риса не ощущала такое отчаяние, как час назад. Она ощущала себя полной сил и праведного гнева.
- Не нужно подземелье, чтобы устроить темницу. Я знаю это лучше многих. Даже Толио говорил, что вы, стражи, должны слушаться только короля. Но что вы делаете!
Камилла немного устыдилась.
- Ты права, но принц Берто – наследник. Он скоро будет королем. Капитаны не хотят ослушаться того, кто вот-вот станет королем.
- Но он еще не король, - возразила Риса. – Ни один король не давал такие приказы! Словно…
Осознание ударило по ней, словно ее облили ледяной водой. Она пошатнулась от этого, слышала только стук своего сердца и шум крови и венах.
- Нет. Это зло!
- Мне объяснят, что происходит? – пожаловалась Таня. – Это очень интересно. И это куда интереснее последней пьесы, в которой я играла, но я не понимаю, что происходит.
- Принц Берто хочет, чтобы пали казы, - сказала Риса, вспомнив его жадный взгляд в утро благословления. – Он хочет, чтобы демоны уничтожили их по одной.
- Это невозможно, - сказала Камилла, но ее лицо побелело. Мило зашипел на нее и внимательно слушал.
- Возможно. Он похитил глав семей.
- Что? – воскликнули Амо, Таня и Рикард почти хором.