Мне необходимо знать, какой он на вкус. Почувствовать его. Он не спал с теми проститутками. В тот день он возбудился из-за меня. Он не смотрел на других женщин весь вечер. Ни во время боя, ни здесь. Он не смотрел ни на кого, кроме меня.
И я не смотрела ни на кого другого, ни на что, кроме этого отпадного шикарного мужчины, стоящего передо мной, того, кто выбирал для меня песни, бегал со мной, учил меня боксировать и прикладывал лед к моей травме. Голубые глаза горят от желания из-под прикрытых темных ресниц, пока он смотрит на мои глаза, мой рот, и вот он кладет ладонь, прижимая мое лицо к своему, ухо к уху, и делает глубокий вдох, он зажмуривается, прижимаясь ко мне.
— Ты понимаешь, о чем просишь? — спрашивает он хриплым голосом, тяжело дыша. — Понимаешь, Брук?
Я не могу ответить, и он хватает меня за зад и притягивает к себе, почти-почти прижимаясь ртом к моему рту. Он сводит меня с ума. Я хочу его. Я хочу, чтобы это случилось. Я провожу пальцами по его груди, запуская ладони в его шелковистые волосы.
— Да. — Мое сердце бьется, оглушает, пока я приподнимаюсь на носочках, тяну его за загривок, когда кто-то толкает меня в спину. Я спотыкаюсь и лечу вперед. Ремингтон ловит меня одной рукой и прижимает, защищая, к своему боку.
— Неужто это Разрывной и его новая телочка.
У меня кружится голова, и я понимаю, что кто бы ни толкнул меня, это была не случайность. Четверо мужчин обступают нас, и все они громадные. У одного из них на правой щеке вытатуирован черный скорпион, а сам он даже крупнее остальных.
Ремингтон бросает такой взгляд, будто они не больше кучки мух, и, обхватив меня рукой, уводит с танцпола.
— Как зовут твою новую подружку? Чье имя она выкрикивает, когда ты трахаешь ее, а?
Реми молча ведет меня к бару, но его пальцы на моей спине сжимаются в кулак, пока он подталкивает меня вперед. Мужчины следуют за нами, но Ремингтон продолжает игнорировать их. Он отворачивает меня и блокирует мне обзор своей мощной грудью.
— Возвращайся к Райли и скажи ему отвезти тебя в отель, — шепчет он.
Сигнал тревоги звенит у меня в голове, когда я понимаю, что это простая провокация соперников, с целью втянуть Ремингтона в неприятности. Я уже достаточно давно с командой, чтобы знать - стоит Реми затеять драку вне ринга, и он окажется в тюрьме и вылетит с соревнований.
— Тебе нельзя драться, Реми, — предупреждаю я, когда один из четверки повышает голос, перекрикивая музыку.
— Мы говорим с тобой, мудила.
— Я тебя слышал, ублюдок, просто мне плевать, — огрызнулся Реми в ответ.
Его друг занес руку для удара, но Ремингтон быстро пригнулся и толкнул его назад с такой силой, что верзила споткнулся и упал. Тут до меня дошла их тактика. Друзья Скорпиона собираются избить Реми, чтобы у него не оставалось выбора, кроме как ответить, выбив из них дерьмо, после чего его вышибут из лиги, а может даже посадят в тюрьму, в то время как Скорпион ничего и не сделал.
А если этот мужчина - тот самый Скорпион, которого Реми должен победить в финале, то он, скорее всего, надеется все уладить до матча. Чертов подонок!
Стоящий рядом со мной Реми закипает от ярости, хватает одного из мужчин за рубашку и шипит:
— Пошел на хер отсюда или я отрежу тебе яйца и скормлю их твоей маме!
Он отталкивает его и тут же, хватая двух других, отшвыривает их. Он выглядит таким взбешенным, что я начинаю нервничать. Вены вздулись на его ладонях, руках, шее, и когда третий мужчина приближается к нему сзади, Ремингтон локтем пробивает точно бедняге в лицо.
— Прости, чувак, моя вина, — извиняется он, пока мужчина бормочет проклятья, зажимая кровоточащий нос.
Тем временем, я замечаю парня с татуировкой скорпиона, радостно скалящегося и наблюдающего за происходящим.
Не тут-то было, говнюк!
Желание ввязаться в драку заводит меня на полную катушку. В голове гудит, а кровь бежит быстрее. Я так и чувствую, как она наполняет мои мускулы, мое сердце бешено бьется. Я бегу к бару, тянусь и хватаю две бутылки, возвращаюсь и разбиваю их об головы двух ублюдков. Осколки равномерно разлетаются по полу.
Я хватаю еще одну бутылку и бегом возвращаюсь обратно, когда замечаю Реми, который смотрит на меня с ужасом, а его лицо багровеет. Он выхватывает бутылку из моей руки, с грохотом ставит ее на барную стойку, после чего закидывает меня на плечо как мешок с картошкой и проталкивается сквозь толпу к Питу.
— Ремингтон! — возмущаюсь я, вырываясь и хлопая его по спине кулаками. Уровень моих гормонов взлетает как ракета, когда я понимаю, что его руки находятся на моей заднице. Я слышу, как он что-то шепчет Питу, и наконец, кровь возвращается на место, когда он опускает меня на сиденье машины. Адреналин бушует во мне. Я еще никогда не дралась. Невероятные ощущения. Сногсшибательные!
Наш шофер садится за руль и выезжает на дорогу, а я замечаю, как тяжело и быстро дышит сидящий рядом со мной Ремингтон.
Так же, как и я.
Наши взгляды встречаются в темном салоне машины, его глаза подозрительно темные, а лицо напряжено от ярости.
— Какого черта ты там вытворяла? — взрывается он.
Его сжатые в кулаки ладони лежат на бедрах, и на секунду мне кажется, что он собирается врезать по спинке переднего сидения. Он смотрит на меня яростным и странным взглядом. Почти животным. С видом... собственника. Это вызывает во мне странную дрожь.
Я была готова поцеловать его. Я сцепляю руки в замок, в попытке успокоиться.
Но, боже, я так возбуждена, я ни о чем не могу думать, пока смотрю на него. Никаких мыслей, сломленная внутри от болезненного желания быть с ним. Его пальцы сжимаются в кулаки все сильнее, а мне так хочется схватить его за руку, положить ее себе на грудь и умолять его прикоснуться ко мне.
— Я только что спасла твою задницу и чувствую себя превосходно, — говорю я, и новая волна адреналина проносится сквозь меня при одном только воспоминании.
Реми, кажется, висит на волоске, пока растирает лицо ладонями, уперев локти в колени, наклонившись вперед, потирает шею руками, которые, как я теперь заметила, ужасно дрожат. Его дыхание так и не восстановилось.
— Твою мать, во имя всего святого, никогда, никогда не смей делать этого вновь. НИКОГДА. Если бы хоть один из них поднял на тебя руку, я бы убил их всех на хрен, и я класть хотел на то, что кто-то наблюдает за мной!
Дрожь от волнения проносится во мне, когда он откидывается на сиденье и смотрит на меня с ума сводящим взглядом, полным желания и страсти. Он хватает меня за запястье и сжимает так сильно, что я ахаю. Он опускает взгляд на мою руку и отпускает меня.
— Я серьезно. Никогда не смей так делать.
— Ну, конечно же, я буду так делать. Я не позволю тебе вляпаться в неприятности.
— Черт, ты серьезно? — Я никогда не видела его настолько взбешенным, он потирает лицо и мрачно смотрит в окно, его тело дрожит от злости.
— Ты как взрывчатка, ты в курсе?
Я пожимаю плечами и легонько киваю, чувствуя себя такой же раздраженной.
Пока мы поднимаемся в лифте, мы одни в кабине, но, не смотря на это, он стоит максимально далеко напротив меня.
Он напряжен. Очень. Его глаза смотрят куда угодно, только не на меня. Он хрустит костяшками пальцев, затем шеей.
— Все в порядке, — говорю я, осторожно касаясь его плеча, и он замирает, уставившись на мою руку на своем плече, будто я ударила его током. Я отхожу в свой угол, и мы смотрим друг на друга. Воздух между нами потрескивает, как в гром. Кажется, будто он одновременно хочет прыгнуть на меня и убежать подальше. Он вытягивает руки вдоль туловища и говорит более спокойным голосом, пока мы идем по коридору к нашим комнатам, но при этом все еще кажется грубым и на эмоциях.
— Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этими ублюдками, — бормочет он. Он явно пытается успокоиться, проводя рукой по колючим волосам. — Я собираюсь сломать к чертовой матери все кости Скорпиона и вырвать его глаза, как только представится такая возможность.
Я киваю, чтобы успокоить его, потому что уверена — он и правда хочет причинить Скорпиону боль. Но я настолько возбуждена, я не представляю, что сейчас буду делать одна в своей комнате. Я никак не могу пристроить руки, мысли, энергия внутри меня ходит по кругу, без выхода наружу.
— Могу я побыть в твоей комнате, пока ребята не вернутся?
Он колеблется, затем кивает, и я следую за ним в его номер. Мы усаживаемся на диван в гостиной, и он включает телевизор на первом попавшемся канале.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Нет, отвечаю я. — Я никогда не пью за день до полета, иначе буду вдвойне обезвожена.
Он кивает и приносит две бутылки воды из бара.
Он усаживается рядом со мной.
Его бедра оказываются так близко, что я могу чувствовать его квадрицепс. Мое сердце все еще колотится как ненормальное. Я вспоминаю, как мы танцевали, и моя кожа снова вспыхивает.
— Почему у тебя были проблемы, когда ты участвовал в профессиональных боях? — спрашиваю я его.
— Я ввязывался в драки, вроде той, которую ты предотвратила.
Он смотрит на экран, его челюсть напрягается, и я словно загипнотизированная не могу отвести взгляда от игры тени и света на его лице.
С обманчивым спокойствием он вытягивает правую руку на диване позади меня, но ощущаю напряжение, исходящее от его тела, и неожиданно чувствую, как мое сердце ускорилось от волнующего ожидания. Странные звуки из телевизора доносятся до меня, и тут я понимаю, что парочка на экране целуется. Желудок сводит. Я раньше не видела этот фильм, но по фоновой музыке становится ясно, что все идет к сцене бурного секса.
На секунду в его взгляде отражается мучение, он вырубает телевизор и, отбросив пульт, опускает руку на мой затылок. Он осторожно обхватывает сильными и теплыми пальцами мою шею, четыре пальца с одной стороны и большой палец с другой. Мягко водя рукой по моей коже, он поворачивается ко мне.
От этого прикосновения я чувствую себя пьяной, будто под кайфом.
— Почему ты сделала это для меня? — Его голос так невыносимо близко, он смотрит на меня в полумраке.
— Потому что.
Мы смотрим, друг на друга пристально, как никогда до этого, я абсолютно сосредоточена на каждом прикосновении. Его бедро рядом с моим. Его рука, осторожно сжимающая мой затылок.
— Почему? Кто-то сказал тебе, что я не могу о себе позаботиться?
— Нет.
Он смотрит на мои губы, затем мне в глаза, затем он закрывает глаза и упирается своим лбом в мой, а все, что я могу, это вдыхать его запах, как наркоман, я вся опьянена его ароматом. Я ни разу в жизни не чувствовала такого приятного запаха. Он, принявший душ. Он, вспотевший. Просто он.
Я слышу, как глубоко он дышит и понимаю, что касаюсь его губ своим пальцем. Его губы такие мягкие и упругие, но, в то же время, нежные. Я чувствую как быстро, лишь мелькнув на секунду, он облизывает мой палец языком. Дрожь проносится по моей спине. Он стонет, втягивает мой палец в рот и, закрыв глаза, посасывает его.
— Ремингтон... — Выдыхаю я.
— Дорогая, я дома!
Мы отскакиваем друг от друга, услышав звук захлопывающейся двери и насмешливый голос Пита.
— Просто хотел убедиться, что вы, ребята, нормально добрались. У Скорпиона определенно стояк при мысли о тебе за решеткой.
Зажигается свет и Ремингтон выпускает мой палец, будто это заряженный пистолет. Он встает и идет к окну, тяжело дыша. Так же тяжело, как я.
Внезапно я тоже оказываюсь стоящей на ногах.
— Мне лучше уйти.
Пит стоит с беспристрастным лицом, и не говорит ни слова, пока я стремительно проношусь по комнате к выходу.
— Я просто подожду тебя здесь, Рэм, — говорит Пит невозмутимо.
Реми не отвечает, но следует за мной к моему номеру.
Вставляя ключ в отверстие, я чувствую его тепло на своей спине. Я слышу, как он дышит, все еще немного не ровно. Я хочу его, но уже сейчас через раскрытую дверь я вижу ноги Дианы на одной из громадных кроватей.
Мои соски в лифчике как два жестких указателя, трусики мокрые от ночи, полной возбуждения. Я хочу его, так сильно, что чувствую, как внутренности затягиваются в узел, а от разочарования, что я не могу получить его, в горле ком. Как бы все изменилось, если бы мы переступили черту? Ничего не выйдет. Ничего не получится. Я его подчиненная и это лишь временно, и секс на одну ночь не выход. Не так ли? Он мне слишком сильно нравится. О, боже. Он мне нравится. Слишком. Сильно.
— Спокойной ночи, — шепчу я, заставляя себя поднять глаза и посмотреть на его красивое лицо.
Неудержимая нежность в его взгляде проникает в каждую клетку моего тела, он хватает меня и целует, быстро и мимолетно, но из-за этого внутри меня вспыхивает жгучее желание, как во время первого нашего поцелуя в Сиэтле.
— Ты красивая, — шепчет он. Он с отчаянием проводит пальцем по моему подбородку, приподнимает его и еще раз быстро целует меня в губы.
— Чертовски красивая, я весь вечер не могу отвести от тебя глаз.
После этого он уходит, и вот я снова в своей комнате, слышу, как он называет меня красивой, такой красивой, а меня потряхивает, будто я голая и одинокая посреди урагана.
Я укрываюсь всеми одеялами и прижимаю кулак к губам, будто стараясь удержать там его поцелуй, и, целую вечность спустя, я все еще не могу уснуть, все еще дрожу.
Я не знаю, что я буду делать, но я хочу его сильнее, чем что-либо в жизни.
Даже сильнее, чем медаль Олимпийских игр.
Глава 6
Сегодня мы летим в Майами.
Сидящие в самолете на передних сидениях говорят про Скорпиона и вчерашнюю потасовку. Я сижу с Ремингтоном в конце, что уже стало привычкой, мы достаем свои наушники. Он держит плеер в ладони и просматривает свои песни, а я — свои, но я не уверена, кто в результате будет слушать выбранную мной песню.
В машине по дороге сюда он протянул мне свою руку и прошептал:
— Поработай над моим запястьем.
У него самое широкое запястье из всех, что я видела, и, стоило мне начать его разрабатывать, как я поняла, что это был всего лишь предлог, чтобы я к нему прикоснулась. От воспоминаний, насколько подвижные и ловкие у него руки, внизу живота все сжалось. Он и правда жаждет моих прикосновений так же сильно, как я — его?
— Выбери песню для меня, — шепчет он. Удивительно, но от одного его взгляда мое сердце подпрыгивает в груди.
Я киваю, но колеблюсь, какую же песню выбрать. Он просматривает свои записи, но я вижу, что он тоже раздумывает над выбором.
Ни один из нас больше не улыбается. Ни один из нас не улыбался со вчерашнего дня. С того момента, как мы чуть было не совершили кое-что сумасшедшее... и чудесное.
Я все еще выбираю песню, когда он протягивает мне свой айпод. Я подключаю свои наушники, и в них звучит песня группы Survivor “High on You.” Услышав, о чем идет речь в тексте песни, я мгновенно переношусь к его первому бою.
Ребята поют эту песню весело, оптимистично и радостно, напоминая мне о том, как я наблюдала за боем, и затем, как вокруг нас скопилась толпа и как его рука коснулась меня, и как между нами прошел электрический ток...
Я немного разочарована и, в то же время, настроена игриво. Мне хочется посмотреть, что он будет делать, если я устрою что-нибудь безумное, так что я ищу очень веселую старую песенку, которую недавно слышала в перепевке Glee — “Anyway You Want It” от Journey, и передаю плеер ему.
Улыбаясь, он начинает слушать, а когда понимает, что в припеве фактически поется, что он может получить «это» когда угодно, он поднимает глаза на меня. В его глазах застыл вопрос, а взгляд беспокойно прыгает между моими глазами и губами, глазами и губами, пока не останавливается на моих губах. Я облизываю их и замечаю, что его глаза расширяются.
— Рем, — окликает его Пит с переднего сидения.
— Он в наушниках и не слышит тебя, — отвечаю я, услышав Пита, потому что моя песня уже закончилась.
— Боже, хватит уже заводить его, Брук. Тем более, если ты не собираешься...
У меня вырывается смешок, а Реми, не понимая, о чем говорит Пит, кажется, полностью поглощен мной и музыкой. Не знаю, что означает этот его взгляд, но он наклоняет голову ближе.
— Включи еще одну, — приказывает он грубо, пристально наблюдая за мной мрачными голубыми глазами.
На мгновение я замираю в нерешительности, но внутри меня закипает жажда и игривое желание, так что я выбираю еще одну старую песенку, которая кажется к месту — All I Wanna Do Is Make Love To You в исполнении Heart.
В тот момент, когда начинается припев, я вижу, что его зрачки дико расширились. У меня перехватывает дыхание, я понимаю, что, включив эту песню, я, в общем-то, прошу мужчину заняться со мной любовью, сказать, что он согласен...
Опасаясь хищного выражения его лица, я отодвинулась чуть дальше на сидении, а он наклонился вперед. Опустив ниже свою темноволосую голову он, словно гипнотизируя меня, удерживал мой взгляд.
Он скользнул рукой по моей талии и притянул меня немного ближе, а потом наклонил голову и прижался губами к моему уху. Кажется, он только что поцеловал меня в ухо. Мои нервные окончания завибрировали, когда он взял плеер, чтобы включить для меня песню. Он снова выбрал “Iris”, наблюдая, как я замираю, реагируя на музыку, а от слов так и хочется разрыдаться.
Пока играла песня, охваченная возбуждением, я смотрела в его глаза, пылкие и завораживающие, как и звучащие слова. Когда песня закончилась, он стянул с меня наушники и снял свои, тяжело и прерывисто дыша, он наклонился и снова поцеловал меня в ухо.
— Ты хочешь меня? — спросил он низким голосом, от которого у меня волосы на теле стали дыбом.
Я отчаянно киваю, и его руки обхватывают мои бедра. Он наклоняется к моей шее и делает вдох. Дрожь охватывает мое тело, и я задыхаюсь, понимая, что вечером, сегодня вечером после первого боя в Майами, Ремингтон собирается заняться со мной любовью.
До конца полета он удерживает руку на моих плечах, прижимая к себе, продолжая ласкать мое ухо — единственное укромное место, где другие не увидят, что он делает со мной. Он покусывает меня за мочку уха, касается языком ушной раковины, совершенно забыв про музыку. Я уже влажная, дрожу, пялясь на его джинсы, лопающиеся от нарастающей эрекции. Она настолько велика, что у меня чешутся руки, от желания прикоснуться, я хочу попробовать его на вкус, облизать, низ живота сжимается в отчаянном желании.
Мы прибываем в пятизвездочный отель и пьянящее сочетание ожидания и возбуждения, с которым я боролась, поглощает меня с головой, когда я осознаю, что Реми забронировал двухкомнатный президентский люкс для меня с ним. Когда нам выдают ключи, другие, кажется, это тоже заметили.
— Я искренне надеюсь надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься, — обеспокоенным тоном шепчет Пит, встревожено выгнув бровь.
Когда Диана тянет меня в фойе, ее глаза едва не наполняются слезами.
— О, Брук, пожалуйста, давай опять поселимся в одном номере?
Подойдя, Райли смотрит на меня со всей открытостью и похлопывает по плечу, будто провожая на войну.
— Би, никогда не видел, чтобы он так напрягался ради кого-то, как он старается ради тебя.
Их поведение не особо удивляет меня.
Я знаю, они беспокоятся, что все закончится плохо. Я работаю на Ремингтона, да и то временно, а его плохая репутация подкреплена уймой доказательств. Очевидно, что у него тот еще нрав и вынести его не так-то просто. Но, не смотря на всю его силу, инстинкты говорят мне, что он никогда не причинит мне боли, и он ни разу не дал мне повода усомниться в этом. Остальное сейчас не важно. Для меня это совершенно не важно. Я хочу его. Так сильно, как не хотела чего-либо уже шесть лет. И я собираюсь его заполучить.
Может у меня тоже есть эта красная кнопка самоуничтожения?
Пока мы идем в наш номер, чтобы приготовиться к бою, мысли о том, что сегодня произойдет, сводят меня с ума. Я отчаянно нуждаюсь в Мелани, прошла уже пора дней, как я с ней связывалась, так что я достаю телефон из сумочки и пишу ей.
Брук: Как там моя лучшая подруженькааааа?
Мелани: Сскчлс! Но я прощу тебя, если ты скажешь, что уже заполучила кусочек этой сексуальной попки!
Брук: Да ладно...
Мелани: Что? Так и есть???
Брук: Мэл
Мелани: Что?? Что??
Брук: Кажется, я влюбляюсь в него.
Он расправился с Майами как ураган.
Я все еще едва дышу от радостного волнения, когда мы возвращаемся после первого боя. Противники почти не задели Реми. Он был заряжен на полную, его тело двигалось так точно и мощно, что не понадобилась много ударов, чтобы нокаутировать противников. Он сметал каждого, словно это была прогулка по парку, к концу вечера толпа кричала от восторга и даже ринг-анонсер выдохся.
— Да пребудет земля пухом этим несчастным, Боже мой, этот парень умеет бить! Вперед, Разрывной! Взорви их бошки, сукин сын! Раааазрывной, леди и джентльмены! Разрывнооооой!
Даже Райли был настолько возбужден, что прямо в углу из которого мы наблюдали за боем, взобрался на спину Тренеру, поднял вверх кулак и орал во всю глотку. А вот Пит, похоже, оставил себя ответственного в Антанте, потому что, не успели мы выйти из Подземелья, как он заявил:
— Твою мать, мы обязаны это отпраздновать!
Прежде чем Ремингтон понял, что к чему, толпа народу на дюжине машин направлялась к нам в отель. И вот мы уже в президентском люксе с тысячью незнакомцев (что, конечно же, не может быть правдой, но их на самом деле очень много). Пит говорит, что все эти люди уже тусовались с Ремингтоном, так что выходит они только для меня незнакомцы.
Толпа настолько громадная, что весь холл усеян людьми. Они ужасно шумят, нам повезло, что два других президентских люкса на верхнем этаже отеля свободны, иначе пришлось бы искать другое место для ночевки.
Меня расстраивает, что не удалось увидеть его после того, как он покупался и переоделся. Его окружили фаны, а в отель привезли давние друзья из Майами, один из них даже позволил ему сесть за руль недавно купленного Феррари.
В забитом до отказа номере я подумала, не присоединиться ли к всеобщему веселью, оторваться и напиться, когда раздались приветственные аплодисменты, переходящие в овации, которые мог вызвать только один человек. Он зашел в номер, неся на плечах четырех парней. Мое сердце пропустило пару ударов. Не его лице сияла улыбка, нахальнее обычного, Реми был под кайфом от всех сегодняшних побед, а женщины вопили, сходя с ума от него.
— Реми! Ремиииии!
— Вот так-то, кто круче всех? — крикнул он, ударив себя кулаками в грудь. Я засмеялась, потеряв голову, загипнотизированная и зачарованная им. Аура, которую он источает этим вечером, заставляет его сиять как солнце. Мне кажется, если бы он сейчас заявил, что умеет летать, мы бы ему поверили. Все здесь очарованы им, он подобно магниту притягивает нас. Он находит меня, его улыбка смягчается, а глаза светятся странным голодным блеском.
— Брук.
Он направился в мою сторону и поманил меня к себе, а толпа расступилась, чтобы дать мне пройти. Он улыбнулся мне, его игривые голубые глаза удерживали мой взгляд, пока он медленно шел ко мне, встретив посредине пути. Он поднял меня, закружив в сильных объятиях, а потом поцеловал.
Стоило ему коснуться моих губ, как внутри меня взорвались фейерверки.
Все сдерживаемое желание за дни и недели скопилось вместе в этот самый момент, когда все, чем я являюсь и все, чего я хочу сводится к этому. Темноволосая голова Ремингтона Тэйта становится еще ближе ко мне, когда я открываю рот, позволяя ему дать мне все, что он хочет.
От его поцелуя мой желудок превращается в дикий вихрь. Он крепко держит меня за бедра и ловко двигает губами, прикасаясь своим языком к моему. Он издает горловой стон, когда прижимает меня ближе к себе, заставляя меня чувствовать, насколько он возбужден. В это время он действует своим ртом настолько настойчиво, как будто завтра никогда не настанет.
Люди вокруг громко гудят, и когда они говорят ему «Иди, трахни эту кису!», Реми отрывается от меня. Он тяжело дышит через нос, приближаясь своим ртом к моему уху, и шепчет, звуча горячо и грубо:
— Сегодня ты моя.
У меня вырывается лихорадочный стон. Он берет мое лицо в свои большие руки, заставляя меня при этом чувствовать себя хрупкой и крошечной, и он жадно впивается в мой рот. В этот раз он действует медленно, как будто я являюсь чем-то драгоценным и ценным.
— Ты моя сегодня.
Он снова смотрит мне в лицо, его глаза горят от желания. Мне кажется, что я просто кивнула в знак согласия, но я слишком взволнована, чтобы знать наверняка. Меня бросило в жар. Мои ноги не перестают дрожать, и каждая клетка моего тела кричит от желания потому, что я хочу его сейчас. Я хочу его сейчас.
— Реми, я хочу тебя, возьми меня! — кричит какая-то женщина, но он игнорирует ее, он игнорирует все. Кроме меня.
Его глаза темные и полны решимости, он прикасается своими большими мозолистыми пальцами к моему лицу, а затем он проводит ими по моим волосам, целуя меня снова, наши рты горячие и влажные сливаются, жаждущие и желающие. Я хватаю в кулаки мягкую серую ткань его футболки, умирая от ощущений. Мне даже плевать, кто смотрит, и я не обращаю внимания на все те пошлые вещи, что они свистят. И я осознала, насколько сильно я хочу этого, нуждаюсь в этом, когда по мне проходит волна дрожи, и я нахожусь в плене его настойчивых сексуальных губ, когда взгляд его глаз заставляет меня чувствовать себя единственной женщиной в его жизни.
— Забери ее в свой номер, Тэйт! — кто-то кричит. Но, похоже, он поглощен только мной, а я только ним.
Он обнимает меня своими сильными руками, защищая ото всех, гладит мои волосы, пока его губы нежно касаются обнаженного участка моей шеи над воротником. Его пальцы скользят вверх по моей шее, и он опять произносит, словно мантру — «Моя. Сегодня».
— А ты — мой. — Я обхватываю ладонями его лицо, ища глазами его темнеющий взгляд, когда неожиданно четверо парней подхватывают его и начинают подбрасывать в воздух.
«Реми, Реми...» кричат они, дружно подкидывая его. Смех наполняет меня, и счастье рвется наружу. Я счастлива за себя. За него. За этот вечер.
Неподалеку Пит и Райли сдержанно наблюдают за этой сценой с такими мрачными лицами, будто находятся на похоронах.
— Эй, ребята, веселее! — смеясь я подхожу к ним. Вполне возможно, что мои дедули отрываются бодрее этих двух. В ответ они лишь качают головами и продолжают мрачно пялиться вперед.
— Он слишком разогнался, — бормочет Пит, обращаясь к Райли.
— Я знаю, мужик. Черт.
— Да уж. — Пит задумчиво почесал голову. — Я что на самом деле затеял всю эту вечеринку?
— Приготовься к аварийной посадке, — все, что ответил Райли, направившись дальше по гостиной, качая головой.
Я в замешательстве.
— Что случилось? — спрашиваю Пита.
— Ничего. Пока что. — Он взглянул на часы, затем на Реми, которого относили назад к бару. — Но всегда что-то идет не так, и у нас возникают неприятности. Большие. Неприятности.
Оглянувшись, я вижу вокруг только улыбки и смех, в то время, как из динамиков звучит сумасшедшая рок-музыка из айпода Реми. Я, в самом деле, не понимаю, из-за чего эти двое так волнуются. Всем весело, и я еще не встречала человека, который трудился бы так, как Ремингтон. Он заслуживает того, чтобы расслабится. Да, он немного чересчур энергичен, но, на мой взгляд, это очевидно, что он получает удовольствие от борьбы, и плюс к этому то же самое, что поглощает нас обоих, Ремингтона и меня, чувство как будто свертывают голодные неделями кобры.
Сегодня весь день, в то время, как мы оставили чемоданы в нашей комнате и пошли с командой на обед, и даже когда он готовился перед боем, — каждое мгновение этих моментов наши глаза искали друг друга, и как только наши взгляды встречаются, между нами вспыхивают искры с такой мощью, что необходимость быть с ним как будто ранит меня ударами плетью. Даже во время боя, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня прежде, чем начать, его голубые глаза с неистовым аппетитом медленно поглощают меня. Я знаю, что он чувствует тот же голод, что и я сейчас, пока жду возбужденная, предвкушая этот вечер. Мое тело гудит от возбуждения, и после такого восхитительного боя, я знаю, тело Ремингтона гудит, как сумасшедшее. Он весь измученный. Заведенный и превосходный.
Сегодня его энергетика была настолько мощной, что накрывала каждую клетку и атом моего тела, его мужская сексуальность окутывала меня.
Я вижу, как он разливает текилу по стопкам, в то время как эффектная блондинка, стоящая рядом, выжимает лимонный сок прямо на свое декольте и, добавив щепотку соли, сжимает рюмку текилы между грудей. Она тянет Реми за запястье, призывая выпить. Ревность охватывает меня, но быстро проходит, когда Реми хватает ближайшего чувака и, смеясь, подталкивает его к блондинке, после чего хватает две стопки, что он налил и направляется ко мне.
Его взгляд находит меня, а выражение глаз становится диким. Таким томным и диким, как и мои трепещущие внутренности. Кажется, будто для веселья ему нужна только я и больше никто, от этого мои колени слабеют. Я становлюсь такой чувствительной между ногами, мокрой и набухшей.
В одной ладони он несет солонку и лимоны.
— Иди-ка сюда, — в его грубом голосе слышна теплота, он ставит рюмки на пульт у входа. Он посасывает дольку лимона и наклоняет голову, чтобы передать ее мне. Он выжимает лимонный сок между моих губ, выкидывает лимон и засовывает язык мне в рот. Он стонет, я тоже, мы целуемся, ласкаем друг друга языками. Застонав еще раз, он отодвигается и протягивает мне рюмку.