Одной дорогой.
РАЗСКАЗЪ.
СЪ РИСУНКАМИ.
Изданiе редакцiи журнала „ЮНАЯ РОССIЯ“.
Москва, Большая Молчановка, д. № 18.
МОСКВА.
Типографiя К. Л. Меньшова, Арбатъ, Никольскiй пер. д. 21.
1912.
Одной дорогой.
Разсказъ.
I. – Что случилось ночью.
Какъ только изъ-за моря показывалось солнце, на развѣсистую шелковицу прилетали сойки и дразнились:
…Ав-ав! ав-ав!
Норка, проводившая ночь подъ деревомъ, прiоткрывала глазъ и ждала, не спустятся ли сойки на травку; но тѣ прекрасно все понимали и дразнились съ вѣтки.
Это немного надоѣдало, но все же было прiятно потягиваться на утреннемъ солнцѣ и ждать, когда откроется дверь и выйдетъ хозяинъ. Онъ выходилъ, шаркая кожаными туфлями, шелъ къ кадушкѣ и начиналъ брызгаться водой, а Норка принималась лаять. Тогда хозяинъ, конечно, все
- 4 -
замѣчалъ, начиналъ бить въ ладоши, и надоѣдливыя сойки улетали. Тутъ начиналось самое хорошее. Ѣли сухую рыбку и разговаривали. Собственно, говорилъ что-то хозяинъ и кидалъ кости и хлѣбъ, а Норка виляла хвостомъ и хватала. Потомъ хозяинъ, покряхтывая и вздыхая, выдвигалъ изъ сарая ящикъ на колесахъ, грозился, иногда давалъ полизать сладкiе пальцы и увозилъ ящиикъ на улицу. Норка уныло провожала его до калитки и отправлялась подъ дерево. И тамъ, доканчивая рыбьи хвосты, навастривала ухо и слушала, каък подъ горкой все еще поскрипываетъ ящикъ, и знакомый голосъ покрикиваетъ:
– Морёжина-а! Американьски морёжна-а!..
Потомъ Норка заваливалась въ холодокъ и дремотно поглядывала на синiй просторъ внизу, подъ горой, далекiй просторъ, по которому ползли большiя бѣлыя крылья. Она знала, что тамъ водла, но совсѣмъ не такая, какъ у хозяина въ бочкѣ. Иногда вспоминала, какъ когда-то ходила тамъ внизу съ другимъ хозяиномъ, носила за нимъ палку и жила въ комнатахъ. Потомъ… Потомъ убѣжала съ чужими собаками, попала куда-то въ темноту, вырвалась на свободу, долго искала хозяина и не могла найти. Потомъ стала жить здѣсь…
|
|
Она не могла долго думать и начинала дремать. И тогда кто-то знакомымъ голосомъ звалъ ее:
– Норка, иси!
Она вздрагивала и повизгивала во снѣ.
Иногда слышался ей шорохъ; тогда она вскакивала и бросалась съ лаемъ. Это былъ врагъ, похожiй на блестящую вертлявую веревку, кото-
- 5 -
Рая съ шипѣньемъ ускользала въ нору подъ дерево. Почему врагъ, Норка не сознавала этого, но чуяла, что это такъ.
Иногда на окружавшую дверь каменную стѣнку взбирались мальчишки и швыряли камнями, и Норка кидалась съ лаемъ. Она знала, что мальчишки приходятъ, чтобы отнять у хозяина дерево. Какъ-то случилось ей уйти со двора, а когда вернулась, мальчишки сидѣли на деревѣ, и хозяинъ кричалъ на нихъ точно такъ же, какъ на нее, когда она разъ стащила со стола рыбку.
Приходила ночь. Внизу, подъ горой, загорались огни, и доносился знакомый скрипъ телѣжки. Опять начиналось интересное: садились во дворикѣ у большого камня, и ѣли. Тяжелая рука трепала по головѣ, и ласковый голосъ говорилъ:
– Ге-ге, Султанъ!..
Въ темнотѣ было видно, какъ во рту у хозяина вспыхиваетъ огонекъ и идетъ дымъ, какъ изъ трубы домика, только поменьше: Норка фыркала и трясла головой, а хозяинъ дулъ на нее, и было прiятно, но она старалась показывать, что не любитъ дыма, чтобы только подольше повозиться.
|
|
Такъ было изо дня въ день. И было хорошо. Потомъ случилось страшное.
Два дня хозяинъ не выходилъ. Норка царапалась и визжала; но дверь не отворялась. Пришелъ знакомый въ такой же красной шапкѣ съ чернымъ хвостикомъ, какъ у хозяина, и въ такихъ же туфляхъ, отворилъ дверь и пихнулъ Норку ногой. Потомъ заходили еще знакомые. А къ хозяину не пускали. А ей надо было повидаться, потому что
- 6 -
страшно хотѣлось ѣсть и было скучно. Она стала выть на дворѣ, но ее били туфлями и гнали. Потомъ хозяина унесли… Потомъ…
Тутъ начиналось непонятное.
Два дня Норка лежала подъ шелковицей и чего-то ждала, но голодъ заставилъ уйти со двора и поискать за базаромъ, въ канавахъ, гдѣ всегда рылись собаки. Но тутъ она нашла только старую туфлю, жестяныя коробки, стекла и рыбью кожу. Пожевавъ кожицу, она побѣжала домой, боясь оставить домъ безъ хозяина. Калитка была заперта. Тогда Норка рѣшила, что хозяинъ вернулся и заложилъ палку, какъ онъ всегда дѣлалъ ночью. Вспомнила про дыру въ заборѣ, которую сама какъ-то прорыла, чтобы уходить ночью погулять. Нашла дыру и остановилась: пахло чужой собакой. Это ее разсердило. Какъ смѣетъ чужая собака лазить на ея дворъ! Съ рычаньемъ просунула она голову въ дыру, но тутъ на нее кинулась огромная рыжая собака и прокусила ухо. Пришлось отступить. Хуже: пришлось бѣжать отъ рыжей собаки, которая съ яростнымъ лаемъ погнала ее подъ гору.
Ночью нѣсколько разъ пробовала Норка подходить къ дому, но всякiй разъ слышался за стѣной сердитое рычанье. Пришлось ночевать на улицѣ и подождать дня. Утромъ изъ калитки вышелъ чужой человѣкъ, котораго она немного знала. Раньше онъ жилъ на базарѣ и сидѣлъ въ холодкѣ, подъ бѣлой крышей, а надъ его головой висѣли рыбки.
|
|
Норка заглянула ему въ лицо, но онъ замах-
- 7 -
нулся палкой и пошелъ къ базару. Все еще ничего не понимая, она опять сунулась къ дырѣ, но опять пришлось убѣгать. Что дѣлать? Пришлось забраться въ канаву на противоположной сторонѣ и ждать, не уйдетъ ли собака.
Въ другое время она, пожалуй, погрызлась бы и отплатила за прогрызенное ухо, но теперь она чувствовала себя совсѣмъ неспособной къ борьбѣ. Она ослабѣла отъ голода. Кромѣ того, она была не совсѣмъ здорова и чувствовала, что теперь даже и не время бродить по городу, а надо покойнѣй лежать гдѣ-нибудь въ уголкѣ и ждать того важнаго, что должно очень скоро случиться съ ней. И вотъ какъ разъ въ такое тревожное время приходилось оставаться на улицѣ.
Такъ прошелъ день.
Жаркiй былъ этотъ день и долгiй. Она не уходила съ солнцепека, потому что отсюда было очень удобно наблюдать за дырой. Раза два рыжая собака выбиралась на улицу, растягивалась въ холодкѣ, почесывалась и ловила мухъ. Разъ даже отошла ъв сторону и посидѣла А когда Норка услыхала крики мальчишекъ, и у ней задрожало сердце, рыжая собака юркнула въ дыру. Тутъ только поняла Норка, что ея мѣсто занято, и рыжая собака будетъ дѣлать тамъ, за заборомъ, все то, что дѣлала она. Вотъ она лаетъ такъ же сердито и грозитъ мальчишкамъ…
Кончился день. Вернулся чужой человѣкъ. Потянуло дымкомъ отъ двора. Чувствуя, что ей нуженъ укромный уголокъ, Норка вспомнила про сарай, гдѣ въ углу лежали рогожи, перебѣжала
- 8 -
дорогу и стала слушать. Во дворѣ было тихо: чужой человѣкъ закусывалъ не на камнѣ, а тамъ, за дверью. Побѣжала къ дырѣ и пробралась во дворъ. Обнюхала пыль. Слѣды уходили къ дому. И только что стала пробираться къ сараю, скрипнула дверь.
При свѣтѣ подымавшейся луны Норка замѣтила тѣнь. Опять рыжая собака. Она стояла и нюхала воздухъ. И вдругъ кинулась. Отступать было поздно. Норка прижалась къ землѣ, стараясь кусать ноги врага. Она знала, что стоитъ ей подняться и побѣжать, рыжiй песъ не дастъ ей пощады. Но и сидѣть было плохо. Рыжiй песъ билъ мордой въ бока, стараясь опрокинуть на спину, рвалъ уши и душилъ за горло. Она чувствовала сердитый окрикъ. Рыжiй песъ отскочилъ въ сторону, и тяжелый камень глухо ударилъ въ сарай.
Норка съ визгомъ кинулась къ знакомой дырѣ и пустилась подъ горку. За ней съ яростнымъ хрипомъ несся проклятый песъ, гналъ неумолимо. Такъ прокатили они по переулку, спустились къ базару. Здѣсь пристали еще собаки, отрѣзали Рыжаго пса, и уже позади началась свалка. Не разбирая дороги неслась Норка стрѣлой по невѣдомымъ улицамъ и переулкамъ, влетѣла на какую-то горку и уперлась въ заборъ: дальше дороги не было. Это былъ какой-то тупикъ…
Отдышалась и осмотрѣлась. За рѣшетчатымъ заборомъ бѣлѣлъ передъ ней дворикъ, чернѣлъ открытый сарай, молчаливо глядѣлъ на лунѣ стеклами домъ. Далеко внизу, за дворикомъ, тя-
- 9 -
нулась сверкающая полоса по тому синему, по которому днемъ ползли большiя бѣлыя крылья. Была полная ночь. Уже ни огонька не было видно. Въ городкѣ, внизу, все еще тревожно лаяли собаки.
Что же дѣлать? Темное пятно сарая манило изъ-за рѣшетки. Да, такой же точно сарай былъ и тамъ, въ дворикѣ хозяина…
Норка подошла къ забору, просунула носъ въ рѣшетку, послушала и втянула воздухъ. Пахло курятникомъ и помоями. Гдѣ-то проснувшiйся гусь сказалъ строго:
– …Га-га!
Норка просунула носъ еще дальше, калитка скрипнула и открылась.
Во дворѣ было тихо и не пахло собаками. Это ободрило. Норка перебѣжала дворикъ и скрылась въ сараѣ. Въ тѣмнотѣ завозились куры. Пѣтухъ тревожно пустилъ свое ток-то-то-то-то, заворчали гуси. Норка наткнулась на дрова, нашла уголъ и затаилась. Тутъ было очень укромно за ящиками. А завтра… Она не думала, что будетъ завтра: ей теперь былъ нуженъ, очень нуженъ незамѣтный темный уголокъ. А завтра – пусть…
Неспокойная была ночь. Норка стонала и металась въ темнотѣ. Гуси въ тревогѣ вытягивали бѣлыя шеи и водили носами, покрякивая. Пѣтухъ кричалъ безъ перерыва. А когда проглянулъ разсвѣтъ, къ тревожнымъ голосамъ прибавился тонкiй жалобный пискъ.
На утро пѣтухъ первый замѣтилъ собаку, въ волненiии заплясалъ на своей жерди и затокалъ:
- 10 -
– Ток-то-то-то-то-то…
Звучно, какъ въ трубы, загоготали гуси, а гусакъ вытянулъ шею и погрозилъ клювомъ. Но уже поднялось солнце, и вся компанiя съ громкими криками выбралась изъ сарайчика встрѣчать утро.
_______