Сергей Круль
На углу Социалистической
И Бекетовской
фантазия на историческую тему
УФА - 2018
Вместо предисловия
Если бы кто увидел сейчас Рожнова во всем его необычайном обличии – расстегнутое вполовину пальто, взлохмаченные волосы, горящие глаза - и, представившись свидетелем происшествия, захотел об этом рассказать, думаю, ничего у него бы не вышло. Да и кто поверит-то? Представьте на мгновение глухую затерянную улицу, вечер, вокруг ни души, наш герой и участник описываемых событий возвращается домой после того, как только что проводил даму своего сердца Лизу. Он буквально летел. И вдруг, будто из-под земли, появляются три здоровенных мужика и начинают без лишних слов утюжить Рожнова, втягивая его в драку. В эту минуту как по команде гаснут фонари, и становится совершенно темно. Рожнову приходится худо, очень худо, если учесть, что дерется он в первый раз. Пятясь, он отступает к забору, отчаянно крутя кулаками, падает и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы земля опять не разверзлась, и на свет Божий не появился еще один персонаж, незнакомец, который и помогает Рожнову в самый последний момент. Несколько точных ударов и все кончено, обидчики лежат на земле, Рожнов спасен. Что из этого последовало и каким образом это происшествие повлияло на дальнейшую судьбу Рожнова, об этом и о многом другом вы узнаете из нашей повести. Если дочитаете.
Глава I
Встреча с незнакомцем
- И почему со мной вечно что-нибудь случается? Именно то, чего не ждешь, - раздосадованный Рожнов приподнялся, отряхиваясь и застегивая пальто. – Сколько раз ходил по этой улице, с самого детства, каждая собака здесь меня знает, и никто никогда не приставал. И вот на тебе – пожалуйста! - пальто порвали, зуб выбили, - он потрогал распухшую скулу. - Нет, кажется, обошлось.
Надо признать, что Рожнов чувствовал себя неважно. Столько происшествий за один вечер! Многовато для любой натуры, тем более такой чувствительной, как Рожнова, переживавшего сложный период – разрыв с женой, повисшая, как дамоклов меч, защита кандидатской диссертации. Одна только Лиза и мирила его с жизнью.
- Что молчишь, спаситель? Или ты заодно с ними?
- Ты о ком? – незнакомец удивленно развел руками. – А никого и не было.
Рожнов оглянулся – кругом было тихо и ничто не напоминало о разыгравшихся событиях. Пустая, спокойная улица, ни машин, ни прохожих, только ровный, бледный свет по сторонам. И откуда тут было взяться возмутителям спокойствия?
- Пойдем, отметим знакомство. Не каждый же день такое случается, - незнакомец вкрадчиво улыбнулся и взял Рожнова за руку. Пожатие было скользким и неприятным. Рожнов отдернул руку.
- С какой это стати я должен отмечать с тобой знакомство? Впутал меня в историю, а теперь и выпить хочешь за мой счет? – Рожнов шагнул к фонарному столбу, желая при свете разглядеть незнакомца, но тот вдруг пропал, будто его и не было.
- Ты, что, со мной в прятки играешь? – крикнул в пустоту Рожнов.
- Ну, что ты, - незнакомец снова появился, теперь уже прямо перед носом Рожнова. – За чужой счет я не пью. Это раз. Во-вторых, давай, условимся - сначала выпьем, а потом поговорим. Там я все тебе объясню. Ну, пошли, я угощаю, - глаза незнакомца вспыхнули шаровой молнией, рассыпавшись в полумраке снопом хвостатых искр.
Предложение было заманчивым. Рожнов испытывал недостаток в деньгах. Получал он прилично, но тратить совсем не умел. Обычно это делала за него жена, но, оставшись один, Рожнов так и не научился этому нехитрому ремеслу, которым владеет каждая женщина. Поэтому деньги у него не залеживались. А настроение выпить было.
- Эх, была не была, - решил Рожнов и пошел вслед за незнакомцем, который уже катился по улице волейбольным мячом, подпрыгивая и меняя направление движения после каждого прыжка. Идти долго не пришлось. Через каких-нибудь пятьдесят метров, на углу Кирова и Социалистической, перемигиваясь разноцветными кричащими огнями, стоял роскошный пивбар, на манер ирландского паба. Надрываясь, гремела тяжелая рок-музыка, призванная зазывать и привлекать посетителей, и, надо сказать, механизм этот действовал безотказно. То есть бар был буквально переполнен любителями пива. Одни с раскрасневшимися лицами вываливались на свежий воздух, поболтать и покурить, в баре курить запрещалось, другие, вдоволь поразмышляв о дне грядущем, возвращались к своим местам, где их ждала очередная порция хмельного напитка. В общем, место для знакомства было подходящее.
Пристроившись за входившими посетителями, новоявленные попутчики попробовали протиснуться в бар, но им преградил дорогу охранник с неприступным лицом. - Поворачивайте назад, молодые люди. Мест нет.
- Понимаю, но у нас заказано. Пятый столик, - шепнул незнакомец и сунул охраннику денежную купюру, после чего юркнул в дверь, потащив за собой Рожнова.
- Видишь, я не соврал. Вот наш столик, - незнакомец плюхнулся на стул и уже сидя крикнул: - Официант, два пива! Да садись ты, - без церемоний обратился он к стоявшему Рожнову, - а то стул утащат. У вас это мигом делается.
Рожнов сел, не понимая, как это так, легко и свободно, незнакомец овладел ситуацией. На столе стоял треугольник с цифрой пять. Столик был пуст, словно ждал кого-то, что было удивительно, потому что все остальные столики были заняты. Через мгновение на столе появились, будто из воздуха, две кружки с пивом. Фантастика, да и только, поразился Рожнов.
- Ты, кажется, хотел, чтобы я объяснился? Изволь. Вот только пивом угощусь. Минутку, - незнакомец сделал большой глоток, за ним второй, потом, шумно втянув ноздрями воздух, третий, заключительный, ополовинив высокую пивную кружку. - Так вот, встреча моя с тобой давно была предусмотрена. Только я все откладывал, пока эти трое чуть было не спутали планы. Так что, не думай, что я с ними заодно.
- Я уже ничего не думаю, - ответил Рожнов и тоже приложился к кружке, сделал глоток. Пиво было странным, и странность его заключалась в неестественной для пива крепости. В голове зашумело.
- Интересно, и кем это встреча была предусмотрена? – Рожновым вдруг овладело необъяснимое любопытство. - Вообще, кто ты такой? Пришел, распоряжается, как у себя дома. Защитничек, за пиво думаешь платить?
- За все уплачено, дорогой Николай, - тихо и как бы с сожалением произнес незнакомец. – За пиво и за все последующее.
- Ты и имя мое знаешь? – вскипел Рожнов. – Может, биографию мою расскажешь? Что со мной было, что будет. Давай, не стесняйся, режь по живому. Я все стерплю, не такое видывал.
- Придет время, расскажу. Не все сразу, - так же тихо и спокойно продолжал незнакомец. – Вот ты шумишь здесь не по делу, а между тем тебе радоваться надо. И тому, что удачно выпутался из скверной истории, и тому, что встретил меня.
- Да что ты такое говоришь!? – изобразил удивление Рожнов, готовый врезать незнакомцу.
- Да, хотя бы так, представь себе, - вывести незнакомца из себя, похоже, было непростым делом. - Ты еще многого не знаешь, хотя жизнь твоя очень скоро может сделать интересный кувырок и ты, если сумеешь это понять, будешь иметь шанс. А то живешь, как слепец, не понимая, куда и зачем идешь.
Появившиеся в разговоре снисходительно-нравоучительные нотки вконец разозлили Рожнова. - Да пошел ты, знаешь куда? Благодетель! – он разъяренно вскочил со стула и кинулся к выходу, силой прокладывая дорогу между столиками и посетителями.
Толкнув дверь, Рожнов вышел на улицу, вдохнул полными легкими воздух. Пора домой, засиделся он с этим самозванцем. Пересчитав в кармане мелочь, Рожнов решил идти прямиком к гостинице “Башкирия” – там легче поймать маршрутку. И двинулся в путь, как всегда не глядя по сторонам, только под ноги, тем более что они как раз требовали контроля, ибо не очень-то слушались хозяина. Рожнов машинально посмотрел на часы, циферблат показывал половину одиннадцатого. Что-то в этот момент вдруг обеспокоило его - почему так темно, опять город экономит на электричестве? К тому же боковое зрение не выхватывало привычной картины – родных серых пятиэтажек, назойливой рекламы и монотонного шума ночных троллейбусов.
Рожнов поднял голову. Перед ним расстилалась неказистая улочка, деревянные дома настороженно темнели по сторонам и ни души, только луна бросала пустой, ровный свет на незнакомый город. Одинокий свет вспыхнул впереди и замерцал, то приближаясь, то удаляясь. Рожнов без лишних размышлений пошел на свет.
- Что это вы, господин хороший, припозднились и без провожатого? Из какого сословия будете, что-то не пойму?
Перед Рожновым вырос городовой с усами и бородой, в шинели, с шашкой на боку и, отдав Рожнову честь, поднес к его лицу керосиновый фонарь.
- Как пройти на улицу Ленина? – запинаясь, пробормотал Рожнов.
- Кого, простите? – воскликнул городовой. – Не припомню такого. Нет в городе такой улицы. А сами-то, извиняюсь, где живете?
- Торговый центр “Башкирия”.
- И такого заведения у нас не имеется. Торговый дом Грибушиной – пожалуйста! Опять же гостиный двор – замечательное, надо сказать, место. Ежели деньжата водятся, купить можно все, чего душе угодно. Вот-с…Однако, и набрались же вы, господин хороший, - шепотом, с улыбкой прибавил городовой и уже громче: - Позвольте, провожу. Тут, рядом, извозчик знакомый, Кондратий. Он уж довезет, будьте уверены! Город знает, как свои пять пальцев.
Ничего другого не оставалось Рожнову, как подать городовому руку и они пошли. Поворот и новая незнакомая улица, освещенная, широкая и в больших каменных домах, открылась его взору. Боже, неужели я напился так, что и город свой узнать не могу? Так, чего доброго, и в вытрезвитель загреметь недолго. Вот влип, так влип, промелькнуло в голове Рожнова.
- Вот я и говорю, красивый наш город, - продолжал, словно рапортуя, городовой. - А все губернатора заботы, собственноручно за всем смотрит. Какой молодец! Одно слово – хозяин!
- А кто губернатор? – осторожно спросил Рожнов.
- Как кто? Известно, Богданович, – городовой внимательно посмотрел на Рожнова. - Что-то вы забывчивы нынче, господин хороший. Не из студентов будете? Хотя нет, те губернатора теперь надолго запомнят. На прошлой неделе чего задумали - собрание провести, митинг по-ихнему! Ну, мы им и показали, где раки зимуют, в участок свезли сердешных. Будут теперь знать, как демократии устраивать! Вот, собственно, и пришли. Кондратий, поди сюда!
- Чего изволите-с, Афанасий Иваныч? – худой лысый мужичок в засаленном зипуне и на кривых ногах, обутых в потертые сапоги, подбежал к городовому. – Довезти кого? Это мы мигом.
- Вот, видите, сразу все понял. Он у нас быстрый, - обращаясь к Рожнову, сказал городовой. – Вот этих господ. Отвезешь, куда скажет. И смотри, чтоб без происшествий! Я два раза не повторяю, ты меня знаешь.
- Разве можно-с? Исполню все в лучшем виде! Пойдемте, господин. Позвольте ручку!
Ничего не понимаю! Куда я еду, зачем? Что я делаю в этом городе? Подлое пиво, кому нужно было подливать в него водки?
Все смешалось в голове Рожнова, и он забылся под перестук копыт, провалившись как в наваждение в короткий глубокий сон.
- Господин! Заснули, что ли? Приехали, как сказывали. Варфоломеевский переулок, третий от угла, - разбудил Рожнова окрик извозчика. Рожнов открыл глаза и увидел большой каменный дом в два этажа под железной крышей, огражденный крашеным в зеленую краску деревянным забором. По всему было видно, что в доме живет человек заботливый и состоятельный – всюду был порядок и чистота. Между тем, приезд не остался незамеченным - в передней забегали, зажегся свет, захлопали дверями.
- Чей это дом? – выговорил с трудом Рожнов, не понимая, куда он попал.
- Ваш. Аль не признали? Две версты отмерили. Вот и мерин никак отдышаться не может. Проводить али сами дойдете? - мужичонка хитро улыбался, глядя на Рожнова, изготовляясь в поклоне подать руку.
- Не нужно, я сам, - мучительно удерживая равновесие, Рожнов с трудом вышел из тарантаса. На крыльцо дома выскочил кудрявый мальчик в длинной ночной рубашке и радостно захлопал в ладоши: - Папа, папочка вернулся! Вслед за мальчиком вышла пожилая женщина и укутала мальчика в плотную шерстяную накидку: – Куда вы, Алеша! Разве так возможно! Николай Романович, чего встали, проходите! Сына застудите!
Рожнов застыл, словно его пригвоздили к месту. Откуда здесь его знают? Разве он бывал здесь раньше, разве это его дом? Да не было у него никаких детей, и семьянин-то он никудышный, с женой вот развелся. Где он, куда завез его этот проклятый извозчик?
- Господин, а за проезд! Два гривенника-с, - извозчик шагнул к Рожнову.
- Да, да, разумеется, - Рожнов порылся в кармане и протянул извозчику последнюю мятую сторублевку.
- Что ж вы, смеетесь надо мной? Что это вы мне подали! У нас таких денег отродясь не водилось! Извольте нашими деньгами расплатиться.
- У меня нет других. Только такие.
Мужичонка нахмурился и невольно сжал кулаки. Раздался пронзительный свист, словно кто-то дунул в свисток, потом послышался детский плач, залаяли собаки, подул ветер и все смолкло…
Глава II
Пробуждение
Рожнов очнулся от надоедливого шума. Шумел Nokia, мобильник первого поколения, выводя раз за разом одну и ту же мелодию - арию тореадора из “Кармен” Бизе. Рожнов нащупал мобильный телефон, нажал кнопку.
- Слушаю.
- Алло? Это Николай?
- Да, а кто это?
- Ты как, со вчерашнего не болеешь? Можно, я к тебе заскочу?
- Да кто это? – переспросил Рожнов. В трубке замолчали. Рожнов встал с кресла и подошел к окну. Лежало раннее утро. На улицах было безлюдно и тихо. Появился первый троллейбус, проехал и исчез за поворотом. И опять все стихло - город досматривал остатки последних снов.
Что с ним было - сон или бред? Если все приснилось, почему так до мельчайших подробностей засело в память - и проныра-извозчик, и строгий городовой, и губернский город, знакомый только по картинкам. Если бред, то почему такой на редкость правдоподобный? Словно все случилось на самом деле.
- Привет, старик! – в дверях появился вчерашний незнакомец и без приглашения, не снимая обуви, прошел в комнату, сел по-свойски в кресло. – Ты куда вчера делся? Всюду тебя искал. Но ты как сквозь землю провалился.
- В прошлое слетал. Прокатился, так сказать, лет на сто назад. Признавайся, твои проделки? – Рожнов покосился на незнакомца.
- Ну, ты скажешь тоже! – незнакомец словно и не слышал упрека. – У тебя кофе есть? Понимаешь, не успел позавтракать. Всё к тебе торопился.
Вот врёт! Ведет себя так, будто ничего не произошло. Сам ведь все подстроил, а не признается, черт полосатый!
Однако же, будучи человеком воспитанным и действуя по законам гостеприимства, Рожнов принес незнакомцу кофе, правда, сделал это неохотно, давая этим понять, что радости от посещения незваного гостя не испытывает.
- Благодарю покорно, - не замечая и этого жеста, незнакомец откланялся и продолжил. - Все происходящее с нами – плод нашей больной фантазии. Собственно, скажите, а когда она была здоровой? – сделав глоток, незнакомец с наслаждением закурил сигарету. - Удаляясь в себя, фантазируя, мы создаем иную, как бы вторую, реальность, кстати, выгодно отличающуюся от той, что снаружи, и именно тем, что всегда мы помещаем себя в центр происходящего, отводим себе непременно главную роль. Всякий человек мыслит себя вершителем судеб и никогда не смирится с собственным ничтожеством. Никто не любит полной правды.
Пока незнакомец произносил речь, Рожнову удалось разглядеть его. Это был худощавый мужчина неопределенных лет с прямым тонким носом и реденькой рыжеватой бородкой, одетый в модный темно-коричневый костюм, из-за которого как бы невзначай выглядывала свежая сорочка, и черные лакированные, по всей видимости, импортные, ботинки. Мутные, невыразительные глаза постоянно находились в движении, к тому же от мужчины пахло чем-то неприятным, вроде запаха дешевых духов.
- Между прочим, и я, старик, тоже плод твоей фантазии, Прикажешь, и я исчезну. В любом удобном для тебя направлении.
- Неужто? А мне, думается наоборот – это ты манипулируешь мной. Кстати, ты не представился. Сделай-ка милость, - Рожнов с любопытством посмотрел на незнакомца.
- Аполлон, Аполлон Григорьев, - незнакомец выпрыгнул из кресла и изогнулся в изящном поклоне.
- Врешь, Аполлон Григорьев, поэт и критик, друг Достоевского, умер еще в конце девятнадцатого века, - в запальчивости выкрикнул Рожнов.
- Ну, тогда…тогда я Александр Блок, - выпятил грудь незнакомец. - А он тоже, в девятнадцатом веке умер?
- Нет, в двадцатом.
- Какая жалость! Кого же мне выбрать? Ай-яй-яй!
- Вот я тебя и поймал! Мне все время казалось, что ты какой-то ненастоящий. Теперь я убедился в этом. Ну, держись, прохиндей, – Рожнов бросился к незнакомцу, чтобы схватить его, но тот удивительным образом выскользнул из-под рук Рожнова и взлетел на книжный шкаф.
- Ну, зачем так грубо! Можно ведь и договориться. – Места между потолком и верхней полкой шкафа было крайне мало для нормального человека, но незнакомец там уместился. – Мое имя тебе ничего не скажет, погоды не сделает.
Рожнов запустил в незнакомца табуреткой, но попал не в него, а в люстру, которая с жутким звоном посыпалась на пол.
- Вот и лампу разбил. Николай, я действительно не знаю, как меня зовут. Там, откуда я, это неважно, – незнакомец скорчил печальную гримасу. – Ну, пусть я буду Николай, Николай второй. Ты – первый, а я, уж ладно, второй. Идет?
- Выметайся из моей квартиры. Видеть тебя не могу.
- Я же не муха и в форточку не полечу.
- Ступай, дверь открыта, - Рожнов устало опустился на табурет, тот самый, которым он разбил люстру.
- А драться не будешь? – поинтересовался незнакомец.- Тогда уйду.
- На кой ляд ты мне нужен? Говорю, ступай с глаз долой.
Незнакомец, легко, будто всю жизнь тем и занимался, что лазал по книжным шкафам, спрыгнул на пол и бочком, крадучись дошел до входной двери.
- Премного благодарен за кофе. И где вы такой достаете? Необыкновенно вкусен. До скорого, ариведерчи! – незнакомец откланялся и исчез.
Сколько времени просидел на табурете, Рожнов не помнил. Час, а может быть, и больше. После внезапного появления незнакомца и такого же его неожиданного исчезновения в голове опять все смешалось. Вернее, опустошилось, ибо мыслей никаких не было. Вместе с тем что-то неприятное, чужое сидело внутри, словно незнакомец никуда не ушёл, а остался в душе Рожнова, преспокойно там уместившись. Чтобы как-то взять себя в руки и сбросить привязавшееся наваждение, Рожнов встал, прошел на кухню. Выпил чаю, намазал бутерброд и, поедая его на ходу, направился в городскую библиотеку, где в последнее время работал над своей диссертацией. Понемногу возвращалось обычное, прежнее состояние, хотя в голове еще оставался неопределенный, туманный шум.
- У вас есть что-нибудь по экономике города начала века? – спросил Рожнов, когда подошла его очередь.
- Какого века? – спросила, не поднимая головы, девушка, сидящая на выдаче книг.
- Двадцатого. Конкретно меня интересует 1903 год.
- Сейчас посмотрю, - девушка взглянула на Рожнова, словно оценивая серьёзность его намерений, и пошла в хранилище.
- Простите, а сколько ждать?
Не получив ответа, Рожнов стал бродить по читальному залу. Народу в зале было немного, человек пять-шесть, тишина и спокойствие, разлитые повсюду, изредка прерываемые размеренным шуршанием страниц, позволяли читателям сосредоточиться и подумать о своем. Рожнов подошёл к стенду “Губернаторы”, на котором крупными буквами красовалась фамилия - Богданович. От кого он слышал эту фамилию?
- Мужчина! Ваш заказ, распишитесь.
Рожнов расписался в приеме книг и, разложив их по столу, принялся за работу. Между тем, Богданович не выходил у него из головы. Исписав пару листов, Рожнов взглянул на левую руку и обнаружил, что забыл дома часы. Который теперь час? И тут, словно придавленный тяжелым забытьем, он уронил голову на стол и неожиданно для себя заснул…
Глава III
Знакомство с Лизой
- Стойте, господин хороший, а кто за поездку платить будет? Стойте!
Сейчас, сейчас, погодите, еще немного, вот так, сюда. Ну, все, кажется, не догнали. Скрывшись в придорожных кустах, Рожнов перевел дух. Боже, как стыдно! Словно тать какой, должен скрываться и бежать, а между тем доцент, без пяти минут кандидат экономических наук.
- Где же он, Афанасий Иваныч? Только одна негодная бумажка и осталась. На что она мне!
- Не уйдет! Не таких ловили. Чуяло мое сердце – студент, конечно, студент! Денег нет, а туда же – в господа норовит! Вот из таких соцьялисты и выходят, прости, Господи!
- Вам хорошо рассуждать, а я в убытке остался!
- Не гневи Бога, Кондратий! Найдем, непременно найдем!
Так и вправду в Бога поверишь, подумал Рожнов и перекрестился. Наконец, голоса смолкли. Рожнов вышел из укрытия, осмотрелся. Перед ним стоял дом, одноэтажная деревенская изба, окна которой были освещены. Вот оно, его спасение! Рожнов, пригнувшись, побежал к дому. Вскочив по шатким ступеням на крыльцо, постучал в дверь. Дверь тут же открылась, словно его давно здесь ждали.
- Заходите, быстрее! – чьи-то руки втащили Рожнова в сени и прикрыли за ним дверь. - Как вы нас нашли? – на Рожнова, внимательно и строго, смотрела молодая барышня. У Рожнова забилось сердце. Это же Лиза! Как она здесь очутилась?
- Это не он! Тот другой, с усами, а этот провокатор! - в сени влетел взъерошенный молодой человек и с кулаками набросился на Рожнова.
- Я не провокатор! Я доцент, преподаватель! – отчаянно выкрикнул Рожнов, отступая назад, к двери. Господи, и здесь дерутся! Когда же кончатся эти напасти?
- А я говорю, он наш, – вмешалась барышня, остановив возмущенного приятеля, схватив за руку. И вовремя, а то драки было бы не избежать. – А ну, Артем, пусти!
Рожнова провели в большую, в полсвета освещённую комнату. Посредине комнаты стоял стол, на котором возвышался большой медный самовар, чашки с блюдцами, сахарница и две глубокие миски с сушками и баранками. Вдоль стола тянулись скамьи, на которых сидели ребята, совсем еще молодые - то ли студенты, то ли гимназисты, и шепотом переговаривались между собой. Увидав барышню, все как по команде замолчали.
- Садитесь и расскажите все по порядку – кто вы и откуда?
Рожнов поначалу оробел, но, почувствовав в голосе девушки деликатность и расположение, успокоился.
- Я - Рожнов Николай, преподаватель университета, изучаю экономику города начала двадцатого века. К вам попал случайно, заблудился. Сам не знаю, как, - Рожнов обвел глазами комнату и заметил в левом верхнем углу икону с зажженной свечкой. То, что он попал на сходку, это понятно. А божница зачем? Для отвода глаз, для маскировки?
- Вы здесь случайно? – удивлённо спросила барышня.
- Ну, разумеется! Возвращался домой из пивбара навеселе, с кем не бывает, потом извозчик меня повез, не помню, куда, видимо, он ошибся, ну, вот я к вам и попал. Знали бы вы, что со мной произошло потом! – воскликнул Рожнов.
- Да у него от страху голова набекрень! Пивбар! Словцо-то какое непонятное, - рассмеялся один из гимназистов.
- Человек толкует про питейное заведение, что на Бекетовской. Там завсегда дурным пивом торгуют. Голову напрочь сносит. Вот, у него и снесло, - пояснил серьезно другой.
- Артем, выйдем, - в голосе барышни прозвучали твердые нотки, и она с молодым человеком вышла в сени. Рожнов машинально посмотрел им вслед.
- Помнишь, я говорила тебе, что к нам для особого задания должен прибыть человек из Петербурга? – шепотом сказала барышня.
- Да, но из центра сообщали, что человек прибудет после пасхи. Или они там опять все перепутали? – так же шепотом ответил ей молодой человек.
- Перепутали или нет, я не знаю. А что если они нас проверяют и прислали раньше условленного срока? Что тогда? Давай, так – отпустим и установим за ним слежку. И тогда все станет на свои места. Либо он из центра и значит связной, либо подослан охранкой. И в том, и в другом случае ты знаешь, что делать. Ну, все, пошли в избу.
- Как у вас тут скучно! Что ж это вы без дела сидите? - барышня влетела в комнату. - Агафья, что ж ты гостю чаю не подливаешь? У нас и сахарок, и баранки свежие имеются. Да ты больше, больше клади. А ну, Артем, сыграй нам плясовую!
В два приема стол был сдвинут в сторону, энергичный молодой человек, оказавшийся Артемом, растянул в руках трехрядку и все пустились в пляс, словно только и ждали этого приглашения. Дружно у них получалось. Так что и не поймешь сразу, зачем сюда собралось столько народу. Рожнов терялся в догадках – о чем говорила девушка с молодым человеком? Поверили ему или нет? Тогда лучше уйти. Но когда? Сейчас нельзя – по улице наверняка шныряют городовой с извозчиком, ищут его. Значит, придется остаться. Главное, не выдавать волнения.
- Позвольте представиться, Рожнов Николай, - обратился Рожнов к барышне, когда та, запыхавшись, села рядом с ним.
- Вы уже представлялись. Лиза я, Лизавета Портнова, - ответила барышня и улыбнулась Рожнову.
- Какое хорошее имя! Я знал одну Лизу, – выпалил Рожнов и осёкся. Зачем он это сказал?!
- У вас есть девушка? – барышню, похоже, не слишком огорчило это известие. Но Рожнов все равно поспешил оправдаться.
- Как вам сказать? Это не здесь, в другой жизни.
- Вы верите в бога? Это неправильно. Сейчас никто в бога не верит, только в мировую революцию, - сказала Лиза. – Время сейчас такое.
- При чем тут Бог! Я о другом.
- Вот и славно! А то я едва не подумала, что вы верующий. Значит, попали к нам случайно? - Лиза посмотрела на Рожнова внимательно и серьезно, словно желая еще раз удостовериться в правдивости его слов. Рожнов вздрогнул и почувствовал, как у него забилось сердце. Да что ж это такое! Никто ему не верит.
Расходились по одному, когда желтолицая луна зашла за тучи и на землю упала непроглядная ночная мгла. Рожнов уходил последним. Лиза пожелала Рожнову спокойной ночи, отчего ему впервые за вечер стало легко и радостно.
- Выхожу один я на дорогу, - запел он, пробираясь улицей, по которой не так давно убегал от извозчика. – Вот, черт, темно, хоть глаз выколи!
- Вот он, голубчик! Попался! Держи его, держи! – закричали впереди, послышался треск и шум, на который отозвались лаем дворовые собаки. Рожнов бросился назад, в кусты, споткнулся о камень, упал и потерял сознание...
Глава IV
Портсигар
- Ну, что я тебе говорил? Не ходи, где попало, не бегай по чужому времени!
Рожнов открыл глаза и увидел сидевшего на кресле незнакомца. Незнакомец выглядел несколько уставшим и даже расстроенным. Таким его Рожнов еще не видел.
- Очнулся? Ну, давай, Николай, поднимайся, будем вырабатывать линию твоего поведения.
- Зачем ты здесь? Я тебя не звал, - Рожнов приподнялся и опять тяжело сел на диван. В голове шумело, сильно ныла нога. – Будь другом, принеси воды.
- Вот это другое дело. Сей момент, - незнакомец слетал на кухню, принес воды, и Рожнов жадно и безостановочно её выпил.
- Ну, что, готов к разговору?
- Давай, вали, - Рожнов откинулся на спинку дивана, и закрыл глаза.
- Ну, во-первых, зачем ты все время бегаешь туда, в забытый всеми губернский город, потерянный и ненужный? Ничему не суждено повториться, запомни, ничему! И вот зачем дался тебе этот 1903 год?
- Не знаю, - нехотя отозвался Рожнов.
- Вот те здрасте! Не знаешь? Хочешь, я тебе скажу, зачем ты туда все время бегаешь? Сказать?
- Скажи, сделай милость. Ты же у нас все знаешь. Даже то, что я сам про себя не знаю, – Рожнов приоткрыл один глаз.
- Тобой овладела могущественная, но, увы, совсем не оригинальная идея – ты задумал заново перестроить мир. Имей в виду, затея твоя не удастся!
- Это почему же? Я, к примеру, так не думаю. Ну, давай, валяй дальше, - Рожнов открыл второй глаз, затем встал, хромая, прошелся по комнате и снова сел.
- А ты любопытный экземпляр, к тому же не лишен юмора, - незнакомец достал сигарету и закурил.
- Слушай, как там тебя? – неожиданно в раздражении крикнул Рожнов. - Александр Григорьев, Аполлон Блок, или кто еще там? Насочинял про меня всякой дряни, а теперь все – finita la komedia! Выметайся из моей квартиры! Ну же! А, впрочем, оставайся. Любопытно узнать, чем все это закончится.
- Я знал, что ты дашь мне договорить, - незнакомец спокойно откинулся на спинку кресла. - Продолжаю, можно? Когда-то, скажем, пятнадцать лет назад, ты заболел русской литературой и перечитал всего Гоголя, Достоевского, Чехова, Булгакова, Платонова, ну, и так далее. Увлечение не прошло даром, сознание, зомбированное высокой классикой, не могло смириться с торжеством существующего материального мира и судорожно стало искать выход. Ты изучил дореволюционную историю и культуру, так как считал, что именно в ней сосредоточена честь и достоинство твоего города, стал активным сторонником возврата городским улицам и паркам их первоначальных имен и названий. И чем больше ты всем этим увлекался, тем больше проникала в тебя идея переустройства мира, ибо в нем тебе не было места. Почему? Да потому, что ты прирожденный неудачник, к тому же на редкость упрямый. Не может мир жить по законам морали и нравственности, ибо всегда есть победитель и побежденный, сильный и слабый, голодный и сытый. Были и будут. Но ты не согласился с этой аксиомой и вбил себе в голову, что дореволюционная Россия на примере твоего города – идеальное место для реализации твоих честолюбивых планов и ты задумал…
- Не говори, не смей! – Рожнов вскочил и бросился к незнакомцу, но тот на удивление ловко выпрыгнул из кресла и ретировался к окну, где, обвернувшись в штору, как римский патриций, продолжил свою пафосную речь.
- Как хочешь. Собственно, это не имеет большого значения. Страшна не цель, а методы ее воплощения. Не помнишь, кто это сказал? Ладно, вот тебе новый мобильник, самый последний, писк моды, так сказать. Он поможет тебе перемещаться во времени. Первые четыре цифры - год, две последующие – месяц, затем число, и далее улица и номер дома. Впрочем, какие номера у домов в девятьсот третьем году в России? Ладно, идем дальше. Нажимаешь зеленую кнопку и погружаешься. Синяя кнопка – возвращение назад, в наше время. Батарейка рассчитана на шесть перемещений, два из них ты уже использовал. Если захочешь вызвать меня – желтая кнопка.
- А красная кнопка?
- Об этом тебе еще рано знать, – незнакомец ехидно улыбнулся и исчез, оставив Рожнова в полном недоумении.
Впрочем, недоумение это длилось недолго, две-три минуты, не больше. Рожнов лихорадочно кинулся к комоду, доставшемуся от бабушки, выдвинул верхний ящик и достал из него старинную деревянную шкатулку.
- Ну, родимая, выручай, - Рожнов открыл шкатулку. В ней, кроме прочих бумаг и записок, лежали цветные бусы разной величины, пакетик с иранской басмой, кисейный дамский платок, пожелтевший от времени, но не потерявший еще своего изящества и благородства, и золотой портсигар с вензелем и тиснением следующего содержания:
“Портсигар сей пожалован дворянину Радковскому Николаю Романовичу в знак неоценимых заслуг перед Отечеством в благородном деле спасения его граждан”. Удивительней всего была надпись – “губернатор Богданович Н.М. Одна тысяча девятьсот третий год от летоисчисления Христова, месяц май, седьмого числа”.
- Так вот откуда она, фамилия Богданович!– воскликнул в волнении Рожнов.
Теперь он знал, что ему делать. Пошел в ванную комнату, вымыл голову с басмой, отчего волосы приобрели густо-черный оттенок, прилепил на верхнюю губу наспех изготовленные усы, надел новый костюм, который носил только по праздникам и стал собирать портфель – взял карманные часы “Молния” с цепочкой, авторучку“Parker”, подарок жены, и, конечно же, главную ценность – золотой портсигар.
- Ну, в дорогу! – Рожнов набрал 19030425, после чего задумался. Как ему обозначить улицу и дом? Если порядковый номер прописной буквы названия улицы больше девяти, то на номер дома цифры уже не остается. Ну, и ладно, пусть, решил Рожнов и набрал 24, что означало букву Ц. После чего нажал зеленую кнопку.
- Куда прикажете-с, господин хороший? – мужичонка в засаленном зипуне смотрел на Рожнова, не признавая, однако, в нём вчерашнего попутчика.
- В ломбард, Кондратий, в ломбард! – скомандовал Рожнов. – В каждом уважающем себя городе должно быть подобное учреждение. В вашем городе ломбард имеется?
- Ну, что вы, не сумлевайтесь даже. На Центральной, в доме Поносова. Сей же час доставим, - и тарантас загромыхал по вымощенной булыжником улице. Проехав до перекрестка и миновав парикмахерскую, которую легко было узнать по изображенному на ней во весь рост галантному мужчине с ножницами и расческой, возница обернулся и спросил: – А вы откуда меня знаете?
- Так, слыхал. Как здоровье Афанасия Ивановича?
- Вы и городового нашего знаете? Ну, батенька, темните вы, однако, что не бывали прежде в нашем городе. Бывали-с, точно, бывали-с, - Кондратий подхлестнул мерина и тот припустил галопом. Мимо них, прячась в яблоневых и вишневых садах, набирающих весеннюю молодую листву, проплывали деревянные постройки, одноэтажные и двухэтажные дома с резными ставнями, проходили неспешно женщины в разноцветных нарядах, платьях и сарафанах, кутая зябкие плечи в кофты и кацавейки. Доносился, становясь все ближе и ближе, густой, сочный звон колоколов.
- Что это у вас нынче, праздник какой? – полюбопытствовал Рожнов.
- Что это вы, господин, точно иностранец какой, не знаете! Пасха нынче, великий православный праздник! Вот какой сегодня день! В нонешнем году Пасха поздняя, такой старожилы даже не припомнют. Ну, все, приехали. Видите по левую руку трехэтажное строение, там вот и есть ломбард. Пожалуйте на третий этаж. Только мостовую переходите с опаской, нашего брата нынче пропасть в городе, гоняют как оглашенные.
- Спасибо, Кондратий, - улыбнулся Рожнов, - знаешь, денег у меня нет, но вот тебе за услугу вещь. Занятная, скажу тебе, вещица – самопишущая ручка. Ты грамоте учился? – Рожнов спрыгнул с повозки и протянул извозчику авторучку“Parker”.
- Учился, да только недоучился, - нахмурился извозчик. - Зачем она мне? Деньжат бы.
- Вот упрямец! Ладно, бери часы, редкой работы, у вас таких не делают, - и Рожнов отдал извозчику припасенные карманные часы “Молния ” с цепочкой. Кондратий, увидав диковинку, задрожал.
- А не жалко, господин хороший? Дорогая, поди ведь, вещь. Точно, не жалко? Ну, теперь я должник ваш, уж не сумлевайтесь. Мерина не пожалею, все для вас сделаю. А место мое тут, рядом, на Центральной, у водокачки. Там меня всегда найти можно, - и как сумасшедший Кондратий помчал вперед. – И-эх, разойдись! Зашибу!
Рожнов перешел улицу, отыскал вывеску с соответствующей надписью, постоял немного и толкнул входную дверь. Войдя, увидел широкую чугунную лестницу, поднялся на третий этаж и cтупил в ломбардное помещение. Взору Рожнова открылась бесконечная комната с высоким, метра в три с половиной потолком и множеством уставленных в разных концах столов, за которыми сидели конторщики и беспрерывно что-то считали на деревянных счетах, перещелкивая костяшками, отчего в комнате стоял ровный монотонный гул.
- Чего изволите? – перед Рожновым вырос, согнувшись в полупоклоне, молодой человек в жилетке и черных брюках.
- Портсигары принимаете, золотые? – обратился к нему Рожнов.
- Всенепременно-с. Всё принимаем – и часы, и золото, и портсигары. Прошу за мной, - приказчик повел Рожнова к дальнему столу, где их уже ждал пожилой конторщик.
- Вот, портсигар, - сказал Рожнов. - Думаю оставить вам на время, пока деньги не появятся. То есть они у меня есть, конечно, но другие, не российские.
- А какие - гульдены, марки, талеры? Впрочем, не мое это дело, посмотрим, что вы нам принесли, - вооружившись увеличительным стеклом, конторщик принялся разглядывать портсигар. - Батюшки-светы, так они же подарены Его Превосходительством, самим Богдановичем! - конторщик всплеснул руками. - Что ж вы их в заклад-то отдаете? Неужто совсем жить не на что?
Слава Богу, что конторщик был подслеповат, а то бы он разглядел на портсигаре дату, ту, которая по календарю еще не наступила. Неизвестно, чем бы тогда всё для Рожнова закончи