Только когда тщательно продуманная операция оказалась на грани провала, Рожнов понял, как ему действовать дальше. Первое, разумеется, - скрыть следы. Кондратий, хоть и взял рубль, а городовому скажет, что видел его. Непременно скажет. К тому же извозчик знает, где они квартируют, следовательно, в доме Полетаева оставаться небезопасно. Потому и повел Рожнов Лизу к Александровской улице, к дому Елисеева, где также можно было снять гостиничный номер. Второе - лучше действовать в одиночку, так будет вернее. Почему Дулебов не поверил Лизе? Видимо, что-то почувствовал. Не надо было доверять женщине ответственное дело, все надо было делать самому. Где теперь найдешь этого Гершуни, кто знает, когда он приедет и приедет ли вообще? Может, покушение уже перенесли на другой день. Может, и исполнителей уже поменяли. Тогда все придется начинать сначала. Тогда Богдановича уже не спасти.
Под предлогом покупки свежих газет Рожнов выскользнул из дома Елисеева. Он не забыл, что в четыре часа у него встреча с Камалом и спешил в назначенное место. Но сначала нужно выкупить портсигар. Свернув с Центральной на Казанскую, Рожнов вышел к дому Поносова, поднялся на третий этаж, разыскал Поддевкина и спросил его, не вернет ли он портсигар, заложенный им дней десять назад, протянув в подтверждение сторублевый кредитный билет. Поддевкин вскинул на Рожнова удивленные глаза и ответил, что портсигар выкуплен, еще вчерашнего дня, и приходил за ним собственник портсигара, некто Радковский. Далее Поддевкин возмущенно добавил, что хватит его разыгрывать, возни с этим портсигаром предостаточно, а ему работать надо.
Опять этот Радковский! Рожнов вышел из ломбарда и поспешил в подворотню на Казанской, где его уже ждал Камал.
- Здравствуйте, - Рожнов пожал протянутую руку, Камал хотел при этом обнять Рожнова, но Рожнов только похлопал товарища по плечу.
- Здравствуй, Николай. Слышал, Артема отпустили? А Дулебова схватили, только он вырвался и убежал, - Камал говорил горячо и порывисто, как говорят обычно молодые люди, находясь в возбужденном состоянии. – Ты хотел дать мне поручение, помнишь?
Значит, Дулебова все же схватили? То есть, пытались схватить. Но означает ли это, что Дулебов ничего не знает? А почему отпустили Артема? И не он ли тогда устроил эту облаву у Агафьи, затеяв это для того, чтобы схватили его, Рожнова? Нет, непохоже. Тогда бы Камал с ним так свободно не встречался. Наверняка за ними установили бы слежку.
- Помню. Слушайте, Камал, дело вот в чем. В ближайшие дни должно состояться покушение на одно известное в городе государственное лицо. Для этих целей в наш город прибывает Гершуни, непосредственно для проведения и исполнения террористического акта. Наш кружок назначен ему в помощь. Но когда и каким поездом приедет Гершуни, нам не сообщили. Вам, как члену боевой организации, поручается это узнать. Также, вам поручается найти, где скрывается Дулебов и установить с ним временную конспиративную связь.
По мере того, как Рожнов все это говорил, Камал преображался. Видно было, что он давно ждал подобного поручения и, наверное, уж его выполнит. Во всяком случае, очень постарается.
- Ну как, запомнил, Камал, что тебе нужно сделать?
- Запомнил. Когда нужны сведения?
- Встречаемся завтра в это же время у городского фонтана. Дальше тянуть нельзя. А если покушение на завтра назначено? Мы не имеем права его сорвать. Это акт высшего революционного значения!
Весь следующий день Рожнов и Лиза просидели в гостинице Елисеева. Выходить на улицу было опасно, всюду шныряли жандармы, да и кто знает, попадись им Артем навстречу, как обернулось бы дело. А в номере и тише и спокойнее. Рожнов листал “Губернские ведомости”, пытаясь найти в них что-либо полезное для себя, Лиза читала английский роман, затрепанную книгу, принесенную сердобольным швейцаром. Ей было невыносимо скучно сидеть в чужом номере в четырех стенах, но она успокаивала себя тем, что все это временно и что перед настоящим делом нужно как следует отдохнуть.
Пообедав, Рожнов попытался уйти незамеченным, но Лиза встала у дверей и потребовала объяснений. Пришлось все рассказать – и про портсигар, и про Камала, и про поиски кружкистов. Лиза понимала и догадывалась о том, куда исчезает Николай. Но она не хотела, не могла мириться с тем, что Рожнов перестал ей доверять. Что ты выдумываешь, оправдывался Рожнов, не в этом дело, просто я не имею права рисковать твоей жизнью. Увидишь, скоро твоя помощь снова понадобится. Но Лиза не слушала его - иди, куда хочешь, все равно мне тебя не удержать. И Рожнов выскользнул из гостиницы.
В четыре часа пополудни Рожнов подошел к городской водокачке. Камала нигде не было видно. Подождав десять минут, Рожнов уже начал подумывать, не случилось ли чего, как вдруг из толпы показался Камал и знаком поманил к себе Рожнова. Рожнов пошел за ним, Камал нырнул в уже знакомую им подворотню и, убедившись, что они одни, шепнул Рожнову:
- Ругай меня последними словами, Николай, я не сумел выполнить твоего задания.
И опустил виноватые глаза.
- Повсюду жандармы, наряды, городовые, никого найти не удалось, все попрятались, как мыши, носу не кажут. Не нашел я ни Дулебова, ни Гершуни. Ездил на вокзал, поезд с Москвы придет завтра, в одиннадцать. Но приедет в нем Гершуни или нет, не знаю. Я сильно подвел тебя, да?
- Нет, не сильно, - Рожнов улыбнулся и взял Камала за плечо.– Я, собственно, знал, что новостей не будет. Больше нам не надо встречаться. Оставь мне свой адрес и иди. Я сам тебя найду.
Спрятав клочок бумаги с адресом, Рожнов, не оборачиваясь, ушел.
То, что Камал вряд ли что-либо узнает, Рожнов предполагал, хотя в глубине души надеялся, что случится чудо и молодой башкирский паренек раздобудет ему нужные сведения. Чуда не произошло, надеяться было больше не на кого.
Долгие полчаса Рожнов бродил по городским улицам, не понимая, куда и зачем он идет. Зажглись фонари, стали попадаться навстречу экипажи, тарантасы, крытые повозки, видимо, господа возвращались со службы. Дома их ждали верные жены и, отворяя двери, встречали отцов улыбками и целованием, дети гурьбой выбегали на крыльцо в ожидании любимого папеньки. И только он, Рожнов, как бездомный пес, должен кружить по улицам губернского города…Должен кружить, ибо такова его миссия!
Александровская, Пушкинская, Центральная, Успенская, Телеграфная, Ильинская. Ноги сами привели Рожнова к дому губернатора. Окна в доме светились, слышался смех, девичьи голоса, игра на фортепиано. Рожнов поднял глаза. Остается одно - предупредить обо всем самого губернатора. Но как это сделать? И почему губернатор должен поверить ему, человеку из другого времени, как расположить к себе внимание почтенного государственного мужа, привыкшего верить фактам, а не домыслам? Нет, затея эта не пройдет. И Рожнов отошел от дома в нерешительности. Отошел и остановился. А если не предупредить, то кто же его спасет? Жандармы? Эти самих себя с трудом спасти могут. Что делать, что делать?!
- Молодой человек, извольте подойти! – крепкий голос окликнул Рожнова. Рожнов поднял голову и увидел человека, одетого по-военному – в шинели, фуражке и при шашке.
- Вы – мне? – Рожнов не узнал своего голоса.
- Вас, вас. Соизвольте подойти, – голос военного звучал негромко, но твердо.
Рожнов подошел. Боже, да это городовой!
- Что вы делаете здесь в поздний час?
- Я? Ничего, - Рожнову показалось, что городовой узнал его. - Гуляю. Прогуливаюсь, - и улыбнулся невпопад.
Городовому улыбка Рожнова не понравилась.
- А почему здесь гуляем, аккурат возле губернаторского дома? Извольте отвечать, - городовой повысил голос.
- А у меня дело к губернатору, - неожиданно ответил Рожнов. – Секретное донесение. Проводите меня к Его Превосходительству.
- У вас дело к губернатору? – городовой удивился. Он не был готов к такому ответу. Минуту раздумывал, как ему поступить, внимательно осмотрел одежду Рожнова, и, приняв во внимание, что господин, хоть и заблудившийся, а, может быть, из столичных, решил не рисковать.
- Пройдемте, провожу. Следуйте за мной.
Они пошли к дому. Завернули за угол, подошли к парадному крыльцу, городовой постучал в дверь, дверь открыли. Городовой пропустил вперед Рожнова, сам пошел следом. На шум с верхней лестницы вниз выглянул советник губернатора по особым поручениям Ознобишин.
- Это что еще за привидение?! – воскликнул советник. Он был определенно навеселе.
- Да, вот странника черт принес. Утверждает, что секретное донесение имеет для самого Богдановича Николая Модестовича, - отрапортовал городовой.
- Как не вовремя! Его Превосходительство гуляют. А, ладно, пропускай.
- Слушаюсь! - городовой обратился к Рожнову.
- Вот щетка, вам нужно почистить костюм.
Пока Рожнов вычищал костюм, городовой еще раз внимательно осмотрел Рожнова. Нет, вроде не ошибся, из дворян будет. И ведет себя вежливо, степенно, не станет губернатор сердиться.
- Извольте наверх, вас там встретят.
Рожнов поднялся на второй этаж и столкнулся с советником.
- Это вы странник? – удивленно протянул советник. – Прошу за мной!
Они пошли по коридору, повернули налево, потом поднялись на третий этаж, далее завернули направо, опять спустились вниз. Наконец, после долгого пути, которого Рожнов не запомнил, они попали в большую, ярко освещенную залу, где было много народу, все пили, ели, веселились.
- Вот, господа, к нам странник пожаловал! – отрекомендовал Рожнова присутствующим советник. Ознобишин принял Рожнова за светского шута, в которого частенько переодевались городские шалуны из господ. Все зааплодировали, ожидая от Рожнова смешной выходки.
- Я не странник. У меня донесение к Его Превосходительству! – решительно выговорил Рожнов.
- Я и говорю – странник с донесением! – шутливым тоном повторил советник.
- Брось паясничать, Ознобишин! – разнесся по зале сочный баритон и все смолкли. Из толпы шагнул вперед немолодой, но довольно крепкий и красивый человек в государственном мундире. – Говорите, губернатор слушает вас.
- Я здесь не могу, это секретное донесение, - проговорил Рожнов, уже без прежней решительности.
- Тогда пойдемте в мою комнату. Там объяснитесь.
В окружении нескольких военных губернатор прошел мимо Рожнова и знаком показал ему следовать за ним. Они вышли из залы и опять начались головокружительные переходы, которых Рожнов опять не запомнил. Он шел как во сне. И не мог поверить, что сейчас он будет говорить с самим губернатором.
- Ну, молодой человек, здесь вы можете говорить? – Рожнов очнулся, увидев себя опять в зале, правда, несколько меньшей, чем предыдущая. На одной из стен во весь рост висела картина с изображением российского императора, в котором Рожнов узнал Николая II. Рядом стоял губернатор и в двух шагах от него слева и справа охрана.
Боже, вот она, главная минута в его жизни!
- Николай Модестович, Ваше Превосходительство, вам угрожает опасность, - бледнея, произнес Рожнов. – У меня имеются сведения, что в ближайшие два-три дня на вас может быть совершено покушение. Со стороны известных социал-революционеров. И я хочу, чтобы вы приняли усиленные меры своей безопасности, от этого зависит судьба России!
Губернатор сначала нахмурился, а потом громко расхохотался. Видя, что губернатор смеется, и охрана пришла в веселое настроение.
- Молодой человек! Разве вы первый, кто говорит мне об этом? После Златоуста только об этом и твердят, - Богданович потрепал Рожнова по плечу. – Если я буду думать только о своей персоне, кто же будет думать о губернии? Нет, если мне суждено погибнуть от шальной пули, так тому и быть, - губернатор обратился к одному из охранников. – Старшина Ишматов, проводите человека. Дайте ему есть, пить, словом, всего, что захочет. А мы пойдем к гостям. Сегодня Дашеньке шестнадцать лет и я не хочу омрачать ей праздник.
- Николай Модестович, послушайте, это очень серьезно, - не отступал Рожнов, но его уже не слушали - Богданович с охраной ушли, оставив Рожнова наедине с охранником.
- Айда, господин, - приступил Ишматов к исполнению губернаторского поручения.
- Не буду я есть, - воспротивился Рожнов, - Отведи меня к выходу!
- Зачем спешить? Кушать надо, веселиться. Платить не надо, - расплылся в улыбке Ишматов.
- Выведи меня, слышишь? –потребовал Рожнов.
- И-эх, зачем голос тратишь? Все понимаю, по дому скучаешь. У меня дома тоже есть жена, Фаридой звать. Пошли, - и старшина Ишматов повел Рожнова обратно, по лабиринту нескончаемых коридоров и переходов, объясняя на ходу, как ему следовало бы поступить.
- Не кляни себя, Их Превосходительство все равно бы вас не послушали. Хвала Аллаху, что до себя допустили. А завтра приходи в канцелярию, приноси бумагу, дальше я помогу, чем могу, - старшина хитро взглянул на Рожнова, желая удостовериться, понял ли господин его намек.
Рожнов вышел на улицу. Стоял благодатный весенний вечер, один из последних, благодатных вечеров ни о чем не ведающего губернского города.
Глава XVI