После примерно часовой тряски в поезде от Акигавы, Саяма прибыл на Станцию Токио.
Покинув перон, он отправился по прямому пути к Императорскому Дворцу.
— Меня пригласили к… руинам Хонмару в Восточном Саду.
Одетый в серый костюм, Саяма вошел через центральные ворота, прошел сквозь щель в стене почти десятиметровой высоты и направился к вершине холма.
Внутри раскинулась обширная площадь. В тенях под стеной стоял холодный воздух, и парень продолжал подыматься вверх и вверх по склону.
Добравшись до вершины асфальтированного склона, он обнаружил травянистую площадку.
К северу от открытой местности высилось громадное основание главной башни Японского замка. Сама же местность, площадью двести метров, была окружена соснами и зарослями. Ровно посередине газон разделялся асфальтированной дорогой, но без какой-либо ограды по краям.
Издалека доходили звуки города. Они звучали настолько слабо, как будто из сна. Они слышались из-за деревьев, окружающих это пространство.
И как только Саяма вступил на эту местность, он обнаружил, что там нет других посетителей.
Он остановил свою скорую поступь и перевел дыхание.
Как обычно, Баку спал в его левом грудном кармане. Часы на левом запястье показывали десять минут второго. Он сумел не опоздать. Оставалось только их найти.
… Где же Синдзё-кун?
Оглядываясь по сторонам, изучая эту покинутую местность, Саяма наконец осознал.
Он должен был высматривать Ооширо, а не Синдзё.
Он выдал горький смешок. Это слегка всколыхнуло легкие, и он ощутил в левой руке отдачу.
Вдруг ему послышалось шуршание травы.
То был ветер.
Ветер, повеявший с востока. Он повернулся в сторону, и ветер, дующий вверх от нижней части холма, покачивал листву деревьев и кустов на холме со смотровой площадкой.
|
|
Ветер всколыхнул деревья, и обстановка изменилась.
Перед скамейками, расположенными на бетонной площадке для отдыха у западной стены, отображались в ветряном потоке чьи-то шаги.
Выглядело так, будто она соревнуется с силой ветра.
Её длинные черные волосы с тонкими блестящими пучками локонов танцевали и извивались под ветряными порывами.
Когда ветер усилился, оранжевая блузка под ее волосами и белые брюки, облегающие стройную фигуру, также несильно колыхались. Он увидел ее плечо, ее спину и другое плечо. Она медленно приподняла голову, и ее волосы расплелись во все стороны.
Он увидел ее прищуренные черные глаза и губы с проблеском зубов между ними.
Взгляд Саямы встретился с этими улыбающимися глазами.
В тот же миг она остановилась. По-прежнему улыбаясь, ее рот приоткрылся.
— Саяма-кун.
Саяма также заговорил:
— Синдзё-кун.
Ветер издал последний порыв. Ее волосы покачнулись. Саяма наблюдал это черное, лоснящееся движение.
—…
Оно затанцевало в воздухе и опало вниз.
В следующий миг Синдзё убрала волосы с плеча назад. Ее черные волосы рассыпались от плеча вниз по спине.
Синдзё повернула взгляд к нему, и, когда она улыбнулась, ее голова слегка наклонилась в замешательстве.
— Добрый день, наверное. Что я должна говорить в таких случаях?
Саяма кивнул в ответ. Он взглянул за Синдзё и заметил, как Ооширо, сидящий на лавочке, поднял большой палец правой руки. Саяма его проигнорировал и заговорил с Синдзё.
— Приятно снова тебя видеть, Синдзё-кун.
|
|
●
Они начали разговор на лавочке, которую Ооширо для этого занял.
Саяма расположился под дневным солнцем, справа от него сидела Синдзё, а слева — Ооширо.
Синдзё сложила ноги вместе, а Саяма развалился глубоко на скамейке, положив руки на колени. С другой стороны, Ооширо сидел, закинув одну ногу на скамейку, будто наполовину их скрестив.
Саяма заговорил первым, и это был вопрос.
— Ты сказал, что объяснишь детали Концептуальной Войны и Пути Левиафана, но зачем ты позвал меня сюда?
— Тебе хватит, если я скажу, что это для того, чтобы тебя убедить? У меня есть определенное влияние, потому я зарезервировал для нас это место.
— UCAT может такое сделать?
— Мы делаем это прямо сейчас. Было бы лучше провести беседу в самом Императорском Дворце, но меня не пускают туда после инцидента с фейерверками…
Саяма проигнорировал этот комментарий и осмотрел местность. Вокруг и вправду не было других посетителей.
Оставалось лишь одно открытое кафе у северного края покинутой области. Белый передвижной кухонный гарнитур окружало три стола с белыми зонтиками, содержащими логотип UCAT.
Никто не работал в кафе, но два посетителя сидело под одним из зонтиков.
— Я так же попросил охрану покинуть территорию. Это важно, в конце концов.
На этих словах Ооширо вытащил из кармана черный кошелек для мелочи. Он швырнул его в руки Синдзё. Поймав, она озадачено посмотрела на него.
— Эмм… Что это?
Саяма кивнул и ответил:
— Большинство людей называют это «карманные деньги».
— Надо же, я никогда раньше их не получала.
— Вот как. Ты, должно быть, счастлива. Но будь осторожна. Одинокие старикашки вроде него думают, что они могут купить за деньги отношения.
|
|
—… Мне кажется, это отличается от тех карманных денег, о которых я слышала.
— Просто купи чего-нибудь попить, — прервал Ооширо. — Ты можешь потратить 300 йен.
— В таком случае, возьми мне ледяной чай, Синдзё-кун. Себе можешь заказать все, что захочешь.
— Эм, Микото-кун. Почему ты не сказал ничего о моем напитке?
— На вывеске кафе написано, что напитки стоят 150 йен.
— Чего? Когда это японские цены так подскочили?! Я шокирован!
— Старик, тебе лучше вернуться в горы Окутамы. Токио — опасное место.
— Вы просто отлично ладите… — произнесла Синдзё, горько улыбнувшись.
Она поставила кошелек себе на ладошку, взяла ровно 450 йен мелочи и вернула кошелек Ооширо. Он забрал его и произнес с совершенно серьёзным тоном:
— Я бы хотел горячий суп из красной фасоли.
— Вряд ли у них такое есть, но я постараюсь…
Слушая, как отдаляется звук ее шагов по асфальту, Саяма вздохнул.
— Когда напитки прибудут, мы, наконец, перейдем к обсуждению Концептуальной Войны?
●
Брюнхильд провела кистью по большому полотну.
Подправив оттенок зеленого на палитре, она добавила листьев лесу, что уже перерисовывался множество раз. Черный кот свернулся у нее под ногами.
— Ты убиваешь на это столько времени. И если задуматься, на свой макияж ты не тратишь времени вообще.
— Ты желаешь, чтобы твой хваленый черный мех стал зеленым? — спросила она с легкой улыбкой на губах.
Кот глянул вверх и обнаружил, что брови Брюнхильд, равно как и уголки ее рта, немного приподнялись.
Тихая песня узнавалась в ее дыхании. Ритм, что Брюнхильд подсознательно напевала, был ритмом Silent Night. Кот пошевелил ушами, прислушиваясь к песне.
— Рисование и вправду такое интересное занятие? — спросил он.
Песня остановилась, но кисть нет.
— Да. Этому обучила меня Леди Гутрун, поэтому я продолжаю этим заниматься. Как же я могу не получать от него удовольствия?
— Но ты всегда рисуешь лишь местность, которую я никогда не видел.
Кот опустил голову вниз, и Брюнхильд наконец-то остановилась. Она взглянула вниз на кота. Но тот только лениво зевнул с по-прежнему опущенной головой.
Одновременно с горькой улыбкой плечи Брюнхильд поникли. Она поместила палитру и кисть на стол сбоку.
— Тебе известно о том, каким был мир 1-го Гира?
Немного подумав, черный кот приподнял голову и покачал ей из стороны в сторону.
Брюнхильд кивнула и подняла его на руки. Она прижала его к груди и отступила.
Кот запаниковал и спросил:
— Разве ты не должна рисовать?
— А разве ты не должен отправляться скоро на свою работу? Ранее я видела твое наблюдение за целью, живущей внизу.
— Это тебе вверили следить за ним, так почему именно я всегда этим занимаюсь? Я родился тут. Я не существо из 1-го Гира.
— Не будь таким. Но если ты так думаешь, возможно, мне следует рассказать тебе о 1-м Гире до того, как ты уйдешь.
— Хм, — задумался кот, перед тем как кивнуть.
Брюнхильд тихо улыбнулась и произнесла:
— Хорошо, хорошо. Если подумать, я ничего не говорила об этом со времен церемонии. Ты, правда, мог уловить немного из того, что говорил тебе Преподобный Хаген.
— По большей части, это обрывочные сведения. Люди, знающие всю историю, как правило, упускают аспекты, что, по их мнению, общеизвестны.
— Правда. Извини.
Она приблизилась к доске в задней части класса.
Доску покрывала бледная белизна. Брюнхильд поместила на нее указательный палец и медленно начертила продолговатый эллипс. Она поместила у вершины эллипса полукруг.
— Это 1-й Гир. Внизу расположена земля, и сверху — космос.
— Да уж, какой примитив… ой ой ой ой! Аа! Мммммаааммочкааааа!
— Ты изначально бродячий кот, потому не помнишь свою маму.
— Н-не груби. Конечно же я ее помню.
— Ну так расскажи о ней. Если твоя информация верна, я смогу ее для тебя найти.
— Так, посмотрим… Мне кажется, она женского пола, и она старше меня… ай ай ай! Я сдаюсь, сдаюсь!
Брюнхильд вздохнула и щелкнула пальцем по эллипсу на доске.
— Слушай. Это 1-й Гир.
Перед тем, как черный кот успел что-то сказать, она провела ногтями по доске. Кот съежился и задрожал от пронзительного звука, так что она продолжила объяснение.
— По сути, это плоская земля, плавающая в небытие. Солнце циркулирует по небу днем, скрывается и становится темным ночью, и затем возвращается на свою изначальную позицию. …У нас не было того, что в Лоу-Гире именуют Луной.
— Это словно заказывать пиццу без приправ. Разве это не скучно без всякой начинки, вроде луны?
— Простота тоже красива, не думаешь? Ты не волнуешься о том, чего не было изначально. …Хотя это правда, что земля ограничена. Но даже так, людям и животным удавалось жить в гармонии друг с другом
— Вы жили в мире?
— Да. Концептуальная Война хоть и длилась долгое время, но король подготовил двое врат, сквозь которые враг мог спокойно пройти. …Рыцари и механические драконы сражались на войне, но мы редко вторгались на чью-то территорию. Мы обладали гордостью. Мы доживем до часа разрушения, и затем сам мир будет нас судить.
— Час разрушения, хм? …Это то, что этот мир зовет 1999-м, когда каждый из существующих Гиров столкнется между собой. Только Гир с наибольшим количеством положительных концептов выживет. Лично я не могу представить, как оборонительная тактика 1-го Гира позволила бы вам выжить.
— То было предметом нашей гордости. Мы сражались, чтобы себя защитить, и потому мы гордились тем, за что сражались. …Королю претила идея битвы с целью уничтожения своего врага. Особенно после того, как в Концептуальной Войне погибла королева.
— Поэтому король оставил принцессу с Преподобным Регином, чтобы она не напоминала ему о королеве?
— Да. Как раз после этого Леди Гутрун нашла меня в лесу. …И вслед за тем этот мужчина из Лоу-Гира проделал свой путь через временные врата.
Брюнхильд оглянулась назад. На обширном полотне одинокая область оставалась незакрашенной.
—…
Брюнхильд тихо зашагала к краю комнаты изобразительного искусства. Там разместился шкафчик.
Ярлык на шкафчике сообщал, что он принадлежал главе клуба. Она положила руку на дверь и сказала:
— Лицезреть, как мир сжимается и рушится — это ужасное зрелище. Мы наблюдали это до конца сквозь врата, зная, что мир зашел слишком далеко в отрицательном направлении, и ничего не исправить, даже если мы вернем священный меч Грам. Мы узрели, как все растворилось в пустоте.
—…
— Тебе известно, почему король подготовил только двое врат для атаки прочих Гиров и, несмотря на весь риск, создал механических драконов на основе технологии 5-го Гира? Потеряв королеву в Концептуальной Войне, он делал все возможное для обороны 1-го Гира. То был необходимый минимум для защиты и нападения. То была сама гордость 1-го Гира. Мы будем делать все, что в наших силах, чтобы дожить до часа разрушения.
— Что же вы собирались делать тогда?
— Если 1-му Гиру суждено исчезнуть, мы с гордостью сдадимся на милость победившему Гиру. …Даже если мы сдадимся, предполагалось, что тот Гир одобрит наш метод борьбы.
Она горько улыбнулась. И горькая улыбка переросла в улыбку полноценную.
— 1-й Гир знал, что он слабый Гир. …И этим в итоге воспользовались. Едва мы были уничтожены, стало очевидно, что весь наш путь — простое бегство от сражений. И в этом нет и капли гордости.
На этих словах Брюнхильд отомкнула дверь шкафчика.
Со звуком шарнира, дверь отворилась сама. И внутри высокого, узкого шкафчика находилось…
— Концептуальное оружие 1-го Гира, Реквием Зензе[3].
То была громадная коса с изогнутым лезвием. Поддерживающая рукоять крепилась перпендикулярно к длинному держателю так, чтоб ее можно было использовать на полях. Лезвие являлось истинной сущностью косы, и было изогнуто вниз в обе стороны от декоративного крепления сверху, но передняя его часть тянулась на метр в длину.
И способность этой косы выходила за пределы ее формы.
Вокруг открытого шкафчика начали собираться мелкие огоньки. Они сияли бело-голубым, напоминая светлячков. Те огоньки стягивали свет за собой, скапливаясь вокруг шкафчика и постепенно разрастаясь.
Брюнхильд уставилась на лезвие, на котором были выгравированы некие письмена.
— Эта коса хранит души тех, кого слышит. Она сама Преисподняя. Преподобный Хаген владел ей как главный администратор Преисподней, но…
Черный кот приблизил лапу к одному из огоньков. Он попытался к нему притронуться, но лапа прошла прямо сквозь него. Брюнхильд слабо засмеялась.
— Бесполезно. Лишь около десяти лет назад столько света стало заметно тут, в Лоу-Гире. До этого ничего не было видно без подготовки Концептуального Пространства. …Этот Гир медленно получает урон от отрицательных концептов и Концептуальные Ядра каждого Гира реагируют.
— Души Леди Гутрун и остальных внутри этого клинка?
— Скорее всего. Но там внутри так много душ, что ты никогда не сможешь их увидеть. Разве что нечто заставит их отделиться от всех остальных.
Брюнхильд щелкнула пальцами правой руки.
Шкафчик медленно затворился, и окружающий свет исчез.
Затем Брюнхильд опустила черного кота на пол.
— Теперь пришло время твоей работы. …Тебе известно, куда твоя цель наблюдения направляется, не так ли? Воспользуйся способностями, дарованными тебе как фамильяру, и следуй за ним в Концептуальное Пространство или куда еще он может пойти.
●
Синдзё вскоре вернулась с тремя стаканчиками в руках.
Она обернулась на кафе позади себя с немного удивленным лицом.
— Это действительно UCAT кафе. У них у всех такие скучающие лица.
— Почему бы тебе не сказать, что они тяжело работают, чтобы это выглядело более убедительно? — обреченно произнес Ооширо.
Рядом с ним Саяма выбрал стаканчик с соломинкой. Аромат, исходящий от него, дал понять, что это был простой черный чай. Себе же Синдзё, похоже, выбрала апельсиновый сок.
— Ооширо-сан, у них не было супа из красной фасоли… потому, я взяла вам 100% сок.
— Ясно. Это здоровый выбор. Благодарю.
Ооширо поднял большой палец и звучно потянул содержимое сквозь соломинку.
Едва он начал пить, Синдзё добавила:
— Это сок из соленого говяжьего языка.
Ооширо смачно закашлялся, но Саяма проигнорировал его и улыбнулся Синдзё.
— Весьма увлекательный выбор. И технически, это даже не сок.
— Но это UCAT кафе. Они сказали, что в нем есть кусочки говяжьего языка, чтобы добавить утонченности вкусу. О, и это он, сидящий вон там, мне его предложил.
Саяма осмотрелся. Под зонтиком сидело два человека, чьи очертания было сложно разобрать в тени. Один из них поднял руку.
Упав на колени на землю перед лавочкой, Ооширо пролепетал:
— Значит, это его работа.
— Ты его знаешь?
— Я уверен, тебя позже ему представят. Что более важно, нам пора перейти к тому, почему я выбрал сегодня это место.
Ооширо сел назад на лавочку и глянул на грудь Саямы. Баку высунул голову из его грудного кармана.
Ооширо потянулся рукой, и Баку спокойно позволил старику погладить себя по голове.
— Он показывал тебе прошлое?
— Он показал мне странный сон.
—Э? О чем?
— Ну… Запыхавшийся однорукий старик приближался ко мне на травянистой равнине, окруженной лесом. Когда я обернулся, то увидел гигантскую башню.
— Если посмотреть на это, как на сон, однорукий старик олицетворяет твою истинную суть, а гигантская башня олицетворяет степень твоего разврата. Что ты думаешь?
— Я настолько распущен, что и сам не в состоянии узреть вершину, когда гляжу вверх? …Это весьма впечатляюще.
— Нет, я не это хотел сказать… В твоем описании сна не хватает информации, не так ли?
— Действительно. Вся одежда, которую носил человек, выглядела старой. Я бы предположил, что она восходит к довоенному периоду. И человек называл башню Бабель. Что это было?
Улыбка появилась на губах Ооширо и он поднял большой палец.
— Превосходно. Похоже, Баку уже тебя принял. Баку покажет его владельцу любую правду, которую он подсознательно желает увидеть. Если ты сообщишь ему твои нынешние намерения словами, он может показать тебе прошлое различных Гиров. Однако ты не сможешь ничего увидеть, если не пожелаешь. Запомни это. — Ооширо встал и засунул руки в карманы своего костюма. — Все было решено тут перед Второй Мировой Войной. В начале эры Сёва ученый обнаружил Бабель и начал действовать.
— … Кто это был?
— Человек, что работал профессором в Первой Высшей Школе — что ныне известна как Токийский Университет — и советником по технологиям Изумо Стали, предшественника ИАИ. Вслед за этим он основал твою школу и сформулировал первоначальное предложение для Департамента Национальной Безопасности Изумо. Его имя — Кинугаса Тэнкё, — произнес Ооширо. — Во время путешествия через регион Кинки он открыл некие руины. То оказался Бабель. Следом за событиями твоего сна, он вошел в Бабель. Он описывал Бабель как необыкновенные руины. Никто поначалу ему не верил. В конце концов, он был единственным, кто в состоянии войти в Бабель.
— Мне в это сложно поверить, но в тех руинах что, существовал какой-то защитный механизм?
— Да. По какой-то причине только он, первооткрыватель, мог миновать этот механизм. В то время люди обвиняли его в фальсификации с целью монополизировать знание, хранившееся внутри. Но он не просил никакой компенсации от Изумо и раскрыл всё, что там узнал, потому те подозрения со временем исчезли. Изумо быстро расширилась в авиационную и электронную отрасль и завоевала позицию специального исследовательского института вооруженных сил. И, в итоге, — он постучал носком по асфальту, — там было высказано некоторое предложение. Шел как раз 1933-й. В то время как Япония наращивала военную мощь, самого могущественного человека страны волновало лишь одно: действительно ли страна поддерживает его позицию?
— …
— И так, этот могущественный человек открылся солдату, который в прошлом работал как его камергер. Он желал сделать все возможное, дабы защитить свою страну от остального мира, и поэтому хотел узнать, сможет ли его страна сделать всё возможное со своей позиции, как земля богов.
Ооширо опустил взгляд.
Саяма ощутил, как их глаза встретились.
И затем он ощутил слабое движение в левом грудном кармане.
То был Баку.
Зверек высунулся из его кармана.
И затем Саяма увидел прошлое.
●
Саяма существовал в форме чистого восприятия. Он оказался на том же открытом пространстве.
Однако оно выглядело иначе. Деревья вокруг были короче, и дорогу покрывал асфальт, а не грунт.
Наибольшим отличием оказалось отсутствие отдаленных звуков города.
Это прошлое, осознал Саяма.
На том же месте, где до этого стояло кафе, находился стол.
Там под большим белым зонтиком сидели две фигуры.
Саяма двинулся к ним.
Первым оказался джентльмен средних лет, одетый в белую рубашку и коричневые брюки.
Вторым был престарелый солдат в белой военной форме.
Солдат развернул на столе две карты.
Они образовали мировую карту, сконцентрированную вокруг Японии.
Солдат открыл рот, начав беседу. Саяма услышал два разных голоса. Помимо самих слов, произносимых в прошлом, он слышал значение этих слов на собственном языке.
— В Институте Авиации Изумо работает старый профессор, которого называют Профессор Тэнкё. Он разработал эту странную теорию, известную как Теория взаимодействия Мира и Божественных Штатов. Согласно этой теории, расположение лей-линий Википедии" class="reference">* даёт Японии внешний вид, идентичный всему миру.
— О? — кивнул джентльмен средних лет и поправил очки на переносице. — Что конкретно этот человек предлагает?
— Очертания Японии позволяют Божественным Штатам соответствовать мировым континентам. Все эти континенты обладают лей-линиями, и все эти лей-линии, по случайному совпадению, проходят через Японию. По крайней мере, согласно теории. — Престарелый солдат вытащил авторучку из грудного кармана и придержал карту рукой. — Теперь я отмечу места, где эти лей-линии соединяются.
Джентльмен среднего возраста кивнул, и солдат поднес авторучку к Японии.
Он нарисовал чернильное кольцо от регионов Тохоку до Тюбу в Хонсю. Следом он нарисовал кольцо над Восточной Азией. Верхняя часть кольца покрывала Советский Союз и Китай, тогда как нижняя доходила до Бирмы. Под конец, он соединил этих два кольца линией.
— Тохоку и Тюбу соответствует Восточной Азии. Берег, что берет начало на северо-востоке — берег Советского Союза, Залив Токио — это Желтое Море, Полуостров Идзу — это Таиланд, Сизуока — Индия, Залив Исе — это Персидский Залив, и Полуостров Кии — это Арабский Полуостров.
— Какая часть Японии соответствует Японии как части мира?
— Япония и Филиппины — это Острова Идзу. Если смотреть на эту мировую карту, прославленная Японией гора Фудзи идеально совпадает с локацией Эвереста над Индией.
Солдат нарисовал кольцо вокруг региона Кинки до региона Тюгоку в Хонсю, начертал кольцо вокруг Европы и соединил их линией.
— Озеро Бива — это Каспийское Море, и почти закрытый Осакский залив — это Черное Море. Полуостров Кодзима — это Греция, а область вокруг Куре — Апеннинский полуостров. Цусима — это Великобритания, Полуостров Симанэ — это Норвегия, а Садо — это Арктические Острова.
Солдат на мгновение замолчал.
Однако джентльмен ничего не ответил. Он оставался молчаливым.
Через несколько секунд рука солдата снова пришла в движение. Он нарисовал круги над Кюсю и Африкой перед тем, как соединить их чертой.
— За исключением Мадагаскара, соответствующего области возле Танегасимы, Вы можете заметить сходства в очертаниях.
— Это означает, что Сикоку соответствует Австралии?
— Именно.
Солдат начертил кольца вокруг Сикоку и Австралии, после чего их соединил. Затем он нарисовал кольца вокруг Хоккайдо и Америк, соединяя их.
— Полуостров Осима в Хоккайдо — это Аляска. Центральная часть — это Северная Америка. Немуро и четыре северных острова можно рассматривать как Южную Америку. Антарктида покрыта льдом и большая часть её земли под океанской поверхностью, поэтому часть японской географии, что скрывается на дне, со стороны Тихого Океана, соответствует ей.
— Ясно. И это называется Теория Взаимодействия Мира и Божественных Штатов? Что же хорошего в этой абсурдной идее?
— Согласно Профессору Тэнкё, целое воздействует на части, и части воздействуют на целое. Если Япония обладает очертаниями мира в результате мировых лей-линий, проходящих сквозь нее, он предлагает, что мы можем влиять на мир отсюда.
— Каким образом?
— Все сущее создано из волн, как например звук, и лей-линии из фен-шуя являются колебаниями — или волнами — самой земли. В таком случае, если мы сможем усилить амплитуду этих колебаний, мы можем стимулировать земные лей-линии, когда они проходят сквозь Японию. Это позволит Японии накопить земную энергию из прочих частей мира для защиты страны.
Когда солдат дошел до этого, джентльмен средних лет кивнул, будто призывая его продолжать.
Солдат поклонился и сказал:
— Институт Авиации Изумо создаст Департамент Национальной Безопасности, и разместит по всей Японии объекты для стимуляции лей-линий. Институт Авиации Изумо владеет достаточными средствами, чтобы запустить эти объекты в любое время. Они говорят, что могут поймать поток лей-линий по всему миру, используя поток лей-линий тут, и способны увеличить земную энергию Японии.
— Иными словами, они могут читать наперед то, что случится в мире, одновременно усиливая Японию. Возможно, усиливая до такой степени, что её можно будет восстановить, даже если её поглотит океан.
Солдату сперло дыхание от последнего комментария джентльмена. Но затем, он кивнул.
Этот слабый знак понимания привел джентльмена к следующему вопросу.
— Что они говорят?
— Если коротко, они желают неприкосновенности всему Департаменту Национальной Безопасности.
— В таком случае им нужно показать результаты.
— Я попрошу их прочесть что-нибудь из мирового потока в пределах следующей недели. …Мир в данный момент находится в потрясении. Если их предсказание будет точным, Вы им доверитесь.
— Если оно будет точным, я одобрю создание Департамента Национальной Безопасности Института Авиации Изумо.
— Понимаю. Это будет беспрецедентным, но они просят, чтобы к ним относились как к храму, принадлежащему Департаменту Императорского Двора. Таким образом, изменения в лей-линиях могут выполняться в виде ритуалов Синто. Они будут представлять доклад раз в месяц в форме гадания.
Солдат сложил карту на столе.
С шорохом бумаги, прошлое так же сложилось пополам.
Сознание Саямы медленно складывалось в сторону реальности, и он проснулся.
●
— Оу…
Вслед за этим он обнаружил себя сидящим на лавочке. Похоже, Синдзё видела то же самое, сидя от него справа. Ее лицо побледнело, и она глядела вперед расфокусированными глазами.
— Ах…
Плечи Синдзё дрогнули, и она повернулась к Саяме. Он успокаивающе кивнул.
Слева от него, Ооширо с улыбкой прищурился, однако проговорил отрешенным голосом.
— Похоже на то, что цивилизация, построившая Бабель, обладала полнейшим пониманием концептуальной теории. Профессор Кинугаса использовал знание, приобретенное там, дабы провести опыты над воздействием пространства путем колебательных волн. Для этих опытов он выбрал лей-линии. Весь разговор о защите страны был по большей части отговоркой, выдуманной для этого важного человека. В итоге, так и осталось загадкой, действительно ли они читали лей-линии или всего лишь делали обоснованные предположения, но Институт Авиации Изумо корректно предсказал захват политической власти Нацистами в Германии и выход Японии из Лиги Наций. После чего был основан Департамент Национальной Безопасности.
— Тогда, было ли это?..
Перед тем, как Саяма успел договорить, его прервал другой голос, раздавшийся перед ним.
— Это послужило началом.
—?!
Он инстинктивно послал резкий взгляд вперед, и обнаружил двух людей, стоящих там.
Он их узнал.
То были седоволосый мужчина и девушка в костюме горничной из вчерашнего поезда в Окутаму.
Единственным отличием от вчерашнего оказалось то, что мужчина в черном костюме опирался на трость в правой руке. Так же, как и в поезде, губы мужчины озаряла ухмылка.
— Звучит так, будто они совсем не задумывались над этим, не так ли? Это правда, что мир и Япония соединены лей-линиями. Но они не понимали, как это называется. В то время о Концептуальной Войне никто и не подозревал. Если бы только они были чуточку умнее.
— Что за грубиян. — Буркнул Саяма, поднявшись. — Кто Вы такой? Ношение черного и отсутствие приветствия при встрече демонстрирует полное отсутствие вкуса и манер.
Он почувствовал в правой руке тяжесть. Он обернулся и обнаружил, что Синдзё сжимает его правый рукав.
Кончики ее бровей опустились, и она качнула головой.
— Это надзиратель Отряда Левиафана. Его зовут Ооширо Итару-сан, сын этого Ооширо-сана.
— Чего? Серьёзно, этот мужик с ужасным вкусом?
Саяма глянул в направлении отца, который носил коричневый костюм и держал в руках сок из соленого говяжьего языка. Когда их взгляды встретились, старик поднял большой палец правой руки. Саяма это проигнорировал и повернулся к Итару, одетому в черный костюм.
— Я полагаю, ничего не поделать, когда дурной вкус передается по наследству…
— Саяма-кун, это тут ни при чём, — сказала Синдзё, слегка постучав его по плечу.
— Я прошу прощения, — заговорила горничная, стоящая рядом с Итару. Она переместилась между Итару и Саямой перед тем, как осмотреть местность. — Это возможно вызовет у вас беспокойство, но уже некоторое время я детектирую какие-то странные дочерние струнные колебания. Они не зарегистрированы мною. … Они исходят из того направления.
Она указала на северо-запад, что было справа от Саямы.
В той стороне расположилась открытая травянистая местность. Все, кроме них, предположительно очистили эту область.
Однако в какой-то момент там возникли некие очертания.
Приближалась группа из темно-зеленых очертаний.
Цвет исходил от плащей, что все они носили.
Их оказалось одиннадцать. И сложно было назвать их просто «группой людей». Саяма заметил некоторые силуэты, что слабо походили на людские.
… Это товарищи того вчерашнего оборотня?
Горничная сосредоточила взгляд на них, но задала вопрос группе из UCAT.
— У вас нет концептуального оружия или другого вооружения, верно?
Ооширо Казуо кивнул.
— Брать подобные вещи — это твоя работа.
— Тэс. Враг считывает наше дочернее струнное колебание и колебание окружающего пространства… Они закончили. Наше подкрепление, ожидающее внизу, торопится сюда. Они прибудут ориентировочно через пять минут. Это может вызвать у вас беспокойство, но прошу выстоять против любых атак, что враг может послать в вашем направлении.
— Целых пять минут?
— Нет, всего три. …После этого, я воспользуюсь тем оружием, которое подготовила.
— Ты весьма смелая горничная. Как тебя зовут?
— Мое имя Sf.
Sf безэмоционально поклонилась, и Саяма кивнул.
— Твое имя и твой хозяин, быть может, и отдают дурным вкусом, но твой выбор действий совсем другая история. Мне нужно внести некоторые изменения в свое суждение о тебе.
— Премного Вам благодарна. …Приближается Концептуальное Пространство. Это стандартный тип, использующий систему письма, — произнесла она тихо.
Они все развернулись в направлении группы врагов.
Женщина, стоящая впереди темно-зеленой группы, держала металлические объекты в форме трубки в каждой руке. Они были длинною около 30 сантиметров.
— Коллекция Концептуальных Текстов, используемых 1-м Гиром, — сказал Итару, не стирая легкую ухмылку с лица.
Женщина отпустила металлические трубки. Они пролетели по воздуху и упали на травянистую землю.
Едва они приземлились, трубки развернулись, подобно цветущим цветкам.
То, что возникло изнутри, оказалось…
… Металлические пластины?
Там были мелкие пучки металлических пластин, напоминающие тандзаку Википедии" class="reference">*.
Поверхность металла покрывали некие письмена, и те пластины расплескались по воздуху, когда трубки зацвели. Их было свыше нескольких сотен, и они закружились в воздухе, словно метель.
Металлические пластины, выпущенные двумя трубками, смыкались друг с другом, сияли, гремели и растворялись в небытие.
Следом послышался пронзительный звук.
Он гремел, будто игра на металлофоне, или удары часового колокола. Вслед за серией коротких металлических лязгов прозвучал глубокий и чистый звон.
Саяма осознал, что звук проносится мимо них.
В то же время он услышал голос. То был голос, что сообщал ему об изменениях мира. Он уже слышал этот голос прошлой ночью, когда вошел в лес и когда ступил на подземный коридор в UCAT. Он распознал этот голос.
Он принадлежал ему самому.
Он не сказал ни слова, но все равно услышал голос, схожий с собственным в своих ушах.
Саяма говорил. Мир работал сквозь него, сообщая ему об изменениях.
Он полагал, что остальные, в какой-то мере, должны быть связаны с миром через себя. Он прислушался, и действительно мог расслышать, как мир говорит: «Я изменяюсь».
Несколько голосов, что он не мог толком разобрать, повторили сами себя, чтобы сконструировать основу этого пространства.
И затем на него обрушилось объявление с различимым смыслом. То была абсурдная теория, созданная, соединяя множество концептов в один. То был Концептуальный Текст, применяемый к этому Концептуальному Пространству.
— На этой планете юг — это низ.
— Письмена наделены силой.
Два голоса. То была комбинация более чем одного Концептуального Текста.
В ответ часы на левом запястье Саямы завибрировали. Он глянул вниз и увидел как слова, которые он слышал, прокрутились по черному циферблату часов красным текстом. И вслед за тем, как он прочел эти слова…
Мир буквально перевернулся на бок.
