гнома, который стоял у стены с таким видом, будто просто мечтает
кого-нибудь выслушать. - Она сделана из серебра, жизненно важна для
безопасности Вселенной и примерно вот такой длины.
- Нет, - ответил гномик, - но давайте опрокинем по маленькой, и вы мне
все о ней расскажете по порядку.
Мимо пронесся Форд Префект, выделывая разудалые и не совсем пристойные
па какого-то танца в паре с дамой, чью головку украшало сооружение типа
Пизанской башни. Одновременно Форд тщетно пытался с ней беседовать.
- У вас чудесная шляпка! - орал он.
- Что?
- Я сказал, шляпка у вас чудесная!
- Но я без шляпы...
- Ну, значит, чудесная головка.
- Что?
- Головка у вас чу-де-сна-я. Оригинальная конфигурация черепа.
- Что?
Форд вставил в череду сложных телодвижений, предписанных ритуалом
танца, утомленное пожатие плечами.
- Я сказал, что вы классно танцуете, - возопил он, - только не кивайте
так часто.
- Что?
- Просто каждый раз, когда вы киваете... - начал Форд, -...ай! - Его
партнерша наклонила голову вперед для очередного "Что?" и в очередной раз
крепко стукнула его по лбу острым выступом своего башнеобразного черепа.
- В одно прекрасное утро мою планету взорвали, - сказал Артур
(неожиданно для себя он принялся рассказывать гномику всю свою жизнь или
по крайней мере ее избранные главы), - вот почему я так одет, в одном
халате. Понимаете, всю мою одежду взорвали вместе с планетой. Я как-то не
предвидел, что попаду на вечеринку.
Гномик закивал.
- Потом меня выбросили за борт звездолета. Прямо в халате. Хотя
уместнее был бы скафандр. А вскоре я узнал, что моя планета была построена
специально для кучки мышей. Можете себе представить мои чувства. Потом
меня опять обстреляли и пытались взорвать. Собственно, это уже абсурд
какой-то. То и дело обстреливают, взрывают, расщепляют на атомы, лишают
чая, а не так давно я потерпел крушение в болоте и был вынужден пять лет
ютиться в сырой пещере.
- Ясно-ясно, - просиял гномик, - ну и как, весело провели время?
Артур так и поперхнулся коктейлем.
- Какой у вас звонкий, заразительный кашель, - проговорил в изумлении
гномик, - ничего, если я попробую вам вторить?
И с этими словами он разразился необыкновенным, громогласным кашлем,
который так ошеломил Артура, что он было поперхнулся, но обнаружил, что и
так уже это делает, и совсем запутался.
Вместе они исполнили глотконадрывающий дуэт, продлившийся целых две
минуты, пока Артуру не удалось наконец освободить "не то горло" от
коктейля.
- О, сколько в этом энергии, - проговорил гномик, пыхтя и отирая с глаз
слезы. - Осмелюсь заметить, вам очень интересно живется. Спасибо большое.
Тепло пожав Артуру руку, он исчез в толпе. Артур только помотал
головой.
К нему приблизился молодой человек агрессивного вида: рот - крючком,
нос - фонарем, маленькие кругленькие скулы. Он был одет в черные брюки и
распахнутую до пупа черную рубаху (если у него был пуп, ибо жизнь уже
научила Артура не делать поспешных выводов об анатомическом строении новых
знакомцев). С шеи пришельца свисали, позванивая, уродливые золотые
побрякушки. В руке он держал нечто закрытое черным футляром и явно
старался, чтобы окружающие замечали, что он старается пронести этот
предмет незамеченным.
- Э-э... вы только что назвали свое имя, если я не ослышался? - спросил
он.
Действительно, в разговоре с гномиком Артур, среди многих прочих вещей,
сообщил ему и свое имя.
- Да, меня зовут Артур. Артур Дент.
Молодой человек, казалось, приплясывал на месте под какую-то свою
мелодию, не совпадающую ни с одной из нескольких, которые в тот момент
исполнял скучающий ансамбль.
- Ага, - сказал он, - просто один тип из одной горы хотел вас видеть.
- Я с ним уже виделся.
- Да, только он, знаете, очень волновался.
- Да виделся я с ним.
- Ага. Ну, я так рассудил, вас, наверно, следует предупредить.
- Да знаю я. Я с ним виделся.
Молодой человек умолк, жуя резинку. Затем хлопнул Артура по спине:
- О'кей, отлично. Я за что купил, за то и продал, верно? Доброй ночи
тебе, ни пуха ни пера, кучу премий получить.
- Кучу чего? - переспросил Артур, у которого уже голова шла кругом.
- Да чего угодно. Делай свое дело. Делай свое дело на совесть.
Чавкнув жвачкой, молодой человек сделал смутно побудительный жест.
- Зачем?
- А можешь и не на совесть. Хочешь - халтурь, сачкуй - кому какое дело?
Все равно всем плевать! - При этих словах лицо молодого человека гневно
налилось кровью, и он сорвался на крик: - Можешь вообще с ума сойти!
Уходи-ка лучше, проваливай, не стой над душой, парень. Катись в вакуум!!!
- Ладно, я ухожу, - поспешно пробормотал Артур.
- Я не шутки шутил. - Резко взмахнув рукой, молодой человек скрылся в
толпе.
- Чего это он? - спросил Артур у девушки, оказавшейся в тот момент
рядом. - Почему он пожелал мне получить премию?
- Обычный киношный треп, - пожала девушка плечами. - Его только что
премировали на ежегодном конкурсе Института Развлекательных Иллюзий на
Альфе Малой Медведицы, вот он и надеялся невзначай проболтаться про свою
премию к слову, только вы о ней не спросили.
- Ясно, - сказал Артур, - ясно... Мне очень неловко. А за что ему дали
премию?
- "За самое беспричинное использование непристойного слова из трех букв
в серьезном сценарии".
- Понимаю, - сказал Артур, - и в чем же состоит премия?
- Да это просто памятный приз. "Рори" называется. Знаете, такая
маленькая серебряная штучка на большом черном пьедестальчике. Вы что-то
сказали?
- Я ничего еще не сказал, я только собирался спросить, на что эта
серебряная...
- Ой, я думала, вы сказали: "Уф!"
- Что я сказал?
- "Уф".
В последние годы на летучую вечеринку частенько заваливались без
приглашения прожигатели жизни с других планет. И уже некоторое время
постоянные обитатели вечеринки, глядя вниз на родную планету - на
разрушенные города, разоренные фермы, выжженные виноградники, моря,
загаженные крошками от печенья и кое-чем похуже, - подумывали, что отчизна
незаметно растеряла свое былое очарование. Некоторые уже ломали голову,
как бы так исхитриться и протрезветь, дабы подготовить вечеринку к выходу
в космос и отправиться к иным планетам, на поиски чистого воздуха, от
которого голова не болит.
Эта перспектива очень утешила бы последних голодающих фермеров, которые
еще умудрялись добывать пищу насущную из истощенной почвы планеты, но в
тот день, когда вечеринка с воем вылетела из облаков и перепуганные
фермеры задрали головы, предвидя очередной набег на винокурни и сыроварни,
им тут же стало ясно, что в обозримом будущем эта вечеринка вряд ли
куда-либо полетит. И вообще ей недолго осталось. Скоро-скоро придет пора
похватать шляпы и пальто и, осоловело выбравшись наружу, долго выяснять,
который час, какое тысячелетие на дворе и где на этой опаленной,
искореженной земле ближайшая стоянка такси.
Вечеринка слилась в ужасном объятии со странным белым звездолетом,
проткнувшим ее насквозь. Вдвоем они кружились, вертелись и качались в
небесах, позабыв о собственной тяжести.
Облака расступились. Воздух с ревом спасался с их дороги.
В этом поединке вечеринка и криккитский крейсер несколько напоминали
двух чаек, одна из которых пытается создать третью внутри второй, меж тем
как вторая чайка изо всех сил старается объяснить, что еще не готова
обзавестись третьей, вообще не уверена, что хочет иметь потенциальную
третью чайку отданной конкретной первой, тем более здесь, между небом и
землей.
Небо пело и стонало от ярости противников. Ударные волны сотрясали
землю.
И вдруг, испустив глухое "Фу!", криккитский корабль исчез.
Вечеринка беспомощно пронеслась по небу, точно человек, который
прислонился к двери, - а та возьми, да и раскройся. Вечеринка
переваливалась с боку на бок - турбинные двигатели слабели. Пытаясь
выправиться, она только глубже увязала в воздухе. Дотащившись до
горизонта, она поковыляла обратно.
Очевидно, часы ее были сочтены. Вечеринке подрезали крылья. Порой она
выделывала какой-нибудь пируэт, но былая лихость уступила место
подагрической неуклюжести.
И теперь чем дольше она тужилась избежать столкновения с землей, тем
болезненнее обещало быть это возвращение с небес.
Внутри здания дела шли тоже не ахти как. Строго говоря, совсем плохо.
Присутствующие не стеснялись выражать свое неудовольствие вслух. Например,
так поступили криккитские роботы.
Они унесли с собой приз "За самое беспричинное использование
непристойного слова из трех букв в серьезном сценарии", оставив взамен
пепелище. Артур был удручен не меньше, чем злосчастный лауреат "Рори".
- Мы бы с радостью остались вам помочь, - вскричал Форд, лавируя между
обломков, - но у нас другие планы.
Вечеринка вновь завалилась на бок, и уцелевшие гуляки разразились
стенаниями.
- Дело в том, что нам надо спасти Вселенную, - продолжал Форд. - А если
вам это кажется пустой отговоркой, то, возможно, правда ваша. В любом
случае мы сматываемся.
Тут Форд узрел на полу чудо - непочатую, целехонькую бутылку:
- Можно, мы вот это возьмем? Вам она уже не понадобится.
Заодно он прихватил пакет хрустящего картофеля.
- Триллиан? - вскричал Артур надтреснутым голоском насмерть
перепуганного человека. Он ничего не мог разглядеть в этом дымном хаосе.
- Землянин, нам пора, - нервно проговорил Слартибартфаст.
- Триллиан? - вновь воззвал Артур.
Минуты через две дрожащая Триллиан вынырнула из дыма, опираясь на руку
своего нового друга - Тора-Громовержца.
- Девушка со мной, - заявил Тор. - У нас в Валгалле сейчас гудят
по-крупному, и мы немедленно вылетаем...
- Где вы были, пока тут все это творилось?
- Наверху, - пояснил Тор. - Я ее взвешивал. Знаете, полет - дело
тонкое, надо учесть сопротивление ветра и все такое...
- Она полетит с нами, - сказал Артур.
- Эй, - воскликнула Триллиан, - разве я тебя...
- Нет, ты отправишься с нами, - повторил Артур.
Тор уставил на него пылающие угли своих глаз. Очевидно, всемилостивость
не входила в число его божественных достоинств.
- Она пойдет со мной, - тихо молвил он.
- Нам пора, землянин, - беспокойно проговорил Слартибартфаст и потянул
Артура за рукав.
- Нам пора, Слартибартфаст, - беспокойно проговорил Форд и потянул за
рукав Слартибартфаста. Телепортер находился у старца.
Вечеринка прыгнула и закачалась, сбив всех с ног. Всех, кроме Тора и
Артура, который, обмирая от страха, уставился в черные глаза Громовержца.
Медленно, сам себе дивясь, Артур, лилипут на фоне Тора, занес свои
малюсенькие кулачки.
- На драку набиваешься? - спросил он.
- Вы что-то сказали, госпожа козявочка? - взревел Тор.
- Я спросил, - повторил Артур срывающимся, несмотря на все его
старания, голоском, - ты что, на драку набиваешься?
И потешно замахал своими кулачками.
Тор остолбенело пялился на него. Затем из его ноздрей вырвалась тонкая
струйка дыма, а за ней - маленький язычок пламени.
Тор запустил руки за пояс.
Выпятил грудь, чтобы никто больше не сомневался, что с подобной фигурой
лучше не связываться, если с тобой нет десятка альпинистов.
Он вытащил из-за пояса свой топор и поднял его на вытянутых руках,
демонстрируя его массивную железную головку. Тем самым рассеяв возможное
заблуждение, что он носит за поясом всего лишь обычный телеграфный столб.
- Спрашиваешь, не набиваюсь ли я, - взревел он, срываясь на шипение,
достойное реки, которая протекает через сталелитейную печь, - не набиваюсь
ли я на драку?
- Именно, - сказал Артур неожиданно звучным, воинственным голосом. И
вновь потряс кулаками, на сей раз словно на полном серьезе. - Выйдем? -
прохрипел он, обращаясь к Тору.
- Выйдем! - взревел Тор на манер разъяренного быка (собственно, на
манер разъяренного Громовержца, что куда громче) и вышел за порог.
- Слава Богу, - вымолвил Артур, - наконец-то отделались. Сларти, вытащи
нас отсюда.
- Ладно, - кричал Форд на Артура, - ладно, пусть я трус! Главное, я
вернулся живым!
Они вновь находились на борту "Бистроматолета". Слартибартфаст и
Триллиан тоже были там. Недоставало лишь мира и согласия.
- А я что, неживым вернулся? - парировал Артур, кипя благородной
яростью. Его брови скакали вверх-вниз, точно норовя подраться между собой.
- Да еще чуть-чуть, и тебя пришлось бы в гробу возвращать! - взорвался
Форд.
Артур воззвал к Слартибартфасту, который сидел в своем пилотском
кресле, задумчиво уставившись в донышко бутылки - похоже, оно сообщало ему
нечто глубоко непостижимое.
- Как ты думаешь, он понимает первое слово моей фразы? - вскричал он,
весь трепеща от негодования.
- Не могу сказать, - ушел от ответа Слартибартфаст. - Не отважусь
утверждать, что знаю это, - добавил он, на миг оторвав глаза от прибора и
тут же вновь уставившись на него с обновленным энергичным недоумением. -
Давай ты все нам растолкуешь с самого начала, - предложил он Артуру.
- Ну...
- Только попозже. Надвигается ужасная катастрофа.
Он постучал по псевдостеклянному донышку псевдобутылки:
- Боюсь, на вечеринке мы проявили себя не лучшим образом, и теперь наша
последняя надежда - не допустить, чтобы роботы открыли Ключом Замок...
Один Бог знает, как это сделать, - пробормотал он. - Полагаю, придется
перехватить их прямо у Замка. Скажу честно: меня эта идея совсем не
прельщает. Видимо, там нам и головы сложить.
- Стоп, а куда делась Триллиан? - спросил Артур с внезапной тревогой.
Они с Фордом повздорили после заявления Форда, что нечего было
разводить препирательства со всякими там Громовержцами, когда надо удирать
со всей мочи. Артур, напротив, оповестил всех, что, по его скромному
мнению и что бы там ни думали остальные, он, Артур, проявил чрезвычайное
мужество и смекалку.
Однако возобладал взгляд, что мнение Артура не стоит выеденного тухлого
яйца. Причем сама Триллиан - тем самым ранив Артура в самое сердце -
проявила полное безразличие к спору, а потом и вовсе куда-то исчезла.
- А куда делся мой пакетик с картошкой? - возопил Форд.
- Они оба, - сообщил Слартибартфаст, не поднимая головы от бутыльной
доски, - находятся в Зале информационных иллюзий. Насколько я понимаю,
ваша приятельница пытается вникнуть в некоторые проблемы галактической
истории. А картошка, вероятно, ей в этом содействует.
Не стоит думать, будто при помощи одной лишь картошки можно решить
какие-либо серьезные проблемы.
Например, жил-был когда-то в Галактике один патологически агрессивный
народ, называвший себя Кремнезубыми Бронескорпионами со Стритизавра.
Веселенькое имечко - а ведь так звался просто-напросто сам народ. Можете
себе представить, какое устрашающее наименование носила их армия. К
счастью, они жили в самый ранний период галактической истории, куда мы с
вами пока и не заглядывали, - двадцать биллионов лет назад, во времена
юности Галактики, когда все идеи, за которые стоит повоевать, были по
крайней мере свежими.
Ну а воевать Кремнезубые Бронескорпионы умели, а потому увлеченно
отдавались этому занятию. Они воевали то со своими врагами (то есть со
всеми остальными), то друг с другом. На их планете живого места не было -
всюду покинутые города в кольце из покинутых боевых машин, а вокруг - еще
одно кольцо из глубоких бункеров, где Кремнезубые Бронескорпионы
жили-поживали и друг друга донимали.
Лучшим способом ввязаться в драку с Кремнезубым Бронескорпионом было
просто родиться. Подобные поступки оскорбляли их до глубины души. А когда
Бронескорпион оскорблен, ждите, что кому-то не поздоровится. Утомительный
образ жизни, можете вы сказать, но, по-видимому, они были наделены
неиссякающей энергией.
Лучший способ поладить с Кремнезубым Бронескорпионом - это закрыть его
одного в комнате. Рано или поздно он просто изобьет сам себя до смерти.
В итоге жизнь навела их на мысль, что надо как-то себя обуздывать, и
был принят закон, что все граждане Стритизавра, вынужденные носить оружие
в силу профессиональной необходимости (полицейские, охранники, учителя
начальной школы и т.д.), ежедневно обязаны как минимум сорок пять минут
пинать мешок с картошкой, дабы излить лишнюю агрессию.
Некоторое время это помогало, пока какому-то умнику не пришло в голову,
что куда эффективнее и скорее будет просто стрелять по картофелинам.
В результате возродилось увлечение стрельбой по всему подряд, и все
страшно обрадовались предлогу затеять первую в текущем месяце крупную
войну.
Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра свершили еще одно уникальное
деяние - впервые в истории умудрились шокировать компьютер.
То был суперкомпьютер по имени Хактар, настолько гигантский, что его
пришлось разместить на орбите. До сего времени о нем вспоминают как об
одном из мощнейших в истории. То был первый компьютер, сконструированный
по образцу живого мозга. Любая его клетка-ячейка несла в себе модель
целого. Это обеспечивало ему способность к гибкому, образному мышлению, а
также, как показали события, способность испытывать шок.
Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра вели очередную из своих
регулярных войн с Двужильными Щукозубрами с Рогатни, но наслаждались этим
куда меньше, чем подобало, ибо им то и дело приходилось ползать на брюхе
по Мбзендским Радиоактивным Топям и Аццетинским Огненным Горам, а в этих
местностях им было как-то не по себе.
А когда в войну вступили Кинжальные Горлогрызы с Джаджакистаки, вынудив
Бронескорпионов открыть второй фронт в Гамма-Пещерах Карфракса и
Ледо-Бурях Уубргутгена, власти Стритизавра решили, что хорошенького
понемножку, и приказали Хактару создать Абсолютное Оружие.
- Что вы понимаете под термином "Абсолютное"? - спросил Хактар.
На что Кремнезубые Бронескорпионы ответили:
- Посмотри в словаре, кретин! - И отбыли назад на поле брани.
Хактар создал Абсолютное Оружие.
То была маленькая-маленькая бомба - простенький гиперпространственный
соединительный узел, который в момент детонации должен был синхронно
соединить ядро каждой крупной звезды с ядрами всех остальных крупных
звезд, тем самым превратив всю Вселенную в одну гигантскую
гиперпространственную сверхновую.
Когда же Бронескорпионы попытались взорвать этой бомбой оружейный склад
Кинжальных Горлогрызов в одной из Гамма-Пещер, у них ничего не вышло. Они
не скрыли своего огорчения от Хактара.
Тут-то и выяснилось, что Хактар был шокирован самой идеей как таковой.
Он попытался объяснить им, что, задумавшись о природе Абсолютного
Оружия, вычислил, что ни одно из вероятных последствий отказа от
применения бомбы не хуже, чем вероятные последствия ее применения, и
потому взял на себя смелость снабдить конструкцию небольшим изъяном и
надеется, что все заинтересованные лица, по зрелом размышлении...
Бронескорпионы выразили свое несогласие тем, что стерли компьютер в
порошок.
А по зрелом размышлении уничтожили и саму бракованную бомбу.
После чего, сделав передышку лишь на то, чтобы как следует
отколошматить Кинжальных Горлогрызов и Двужильных Щукозубров, выдумали
совершенно новый способ взорвать самих себя с потрохами, что вызвало у
всей Галактики вздох облегчения. Особенно радовались Горлогрызы, Щукозубры
и картошка.
Триллиан познакомилась со всей этой историей, как и с историей
Криккита. В глубокой задумчивости вышла она из Зала инфоиллюзий - как раз
для того, чтобы узнать, что они опять опоздали.
Уже в тот момент, когда "Бистроматолет" материализовался на вершине
невысокой горы, что находилась на астероиде в милю диаметром, который
одиноко совершал свой вечный путь вокруг запертой системы Криккита, наши
герои осознали, что им остается лишь роль свидетелей неотвратимого
исторического события.
Правда, как оказалось на деле, вместо одного события им довелось
лицезреть целых два.
Одинокие и беспомощные, они стояли, ежась, на краю пропасти и наблюдали
за происходящим внизу. Из точки всего лишь ста ярдами ниже вылетали,
описывая зловещие дуги на фоне космической тьмы, копья света.
Да, то было воистину ослепительное событие.
Наши герои стояли на горе благодаря отростку корабельного поля, которое
и тут эксплуатировало склонность человеческого мозга обманываться:
проблемы, которыми была чревата возможность свалиться с крохотного
астероида или дефицит воздуха для дыхания, автоматически сделались Не
Нашими Проблемами.
Белый криккитский крейсер, стоявший среди голых серых утесов астероида,
то блестел в отсветах вспышек, то исчезал во мраке. Черные, четко
очерченные тени утесов плясали какой-то дикарский танец в такт вьющимся
огням.
Торжественная процессия из одиннадцати белых роботов двигалась к центру
огненного круга, неся Трикетный Ключ-Калитку.
Трикетный Ключ был восстановлен в прежнем виде. Его составные части
блистали и сверкали: Стальной Столб Силы и Мощи (или Марвинова нога),
Золотая Перекладина Процветания (или сердце двигателя невероятностной
тяги). Плексигласовый Столб Науки и Разума (или Скипетр Правосудия с
Аргабутона), Серебряная Перекладина (или премия "Рори" За Самое
Беспричинное Использование Непристойного Слова из Трех Букв в Серьезном
Сценарии), а также воссозданный из Пепла, то есть пепла крикетного
столбика, сожженного в знак смерти английского крикета, Деревянный Столб
Природы и Духовности.
- Полагаю, мы уже ничем не можем помочь? - спросил Артур, тяжело дыша.
- Ничем, - вздохнул Слартибартфаст.
Выражение разочарования, появившееся на лице Артура, получилось
довольно натужным, и тогда, пользуясь темнотой, он позволил ему
превратиться в выражение облегчения.
- Жалко, - проговорил он.
- У нас нет оружия, - пояснил Слартибартфаст, - вот глупость-то.
- Проклятие, - спокойно уронил Артур.
Что до Форда, то он вообще смолчал.
Триллиан тоже молчала, но как-то задумчиво, отрешенно. Ее взор был
устремлен на глухую тьму, висящую над пустошами астероида.
Астероид обращался вокруг Пылевого Облака, внутри которого находился
кокон из темпоральной канители, в котором была заперта планета, на которой
жили простые криккитяне. Повелители Криккита и их роботы-убийцы.
Наши герои никоим образом не могли узнать, заметили ли их криккитянские
роботы. Оставалось лишь предполагать, что, вероятно, заметили, но не сочли
опасными - что соответствовало действительности. Роботам предстояло
выполнить их историческую миссию, и жалкая горстка зрителей заслуживала
лишь презрения.
- Прямо козявкой беспомощной себя чувствуешь, верно? - пробормотал
Артур, но остальные пропустили его слова мимо ушей.
В центре огненного круга - цели движения роботов - появился квадрат,
образованный четырьмя трещинами в грунте. Контуры квадрата на глазах
становились все отчетливее и отчетливее. Наблюдатели сообразили, что это
медленно поднимается кусок грунта, площадью примерно в шесть квадратных
футов.
Одновременно наши герои заметили еще одну перемену в окружающей
обстановке, какое-то еще неясное движение...
Вскоре оно стало явственным.
Это сдвинулся астероид. Он медленно приближался к Пылевому Облаку,
словно некий небесный удильщик, поймав его на крючок, осторожно сматывал
катушку спиннинга.
Им предстояло в реальности совершить то самое путешествие сквозь
Облако, которое они уже пережили в Зале информационных иллюзий. Все
замерли в молчании. Триллиан хмурилась.
Прошла целая вечность. И вот с головокружительной медлительностью
носовой край астероида вошел в ватную мглу Облака.
А вскоре и их самих поглотил жидкий, трепещущий мрак. Они плыли сквозь
него, все глубже и глубже, краешком глаза замечая смутные тени и
завихрения, которыми была населена эта воистину густая тьма.
Пыль застилала ослепительные лучи прожекторов. А ослепительные лучи
прожекторов, в свою очередь, превращали пылинки в рой ярких искр.
Триллиан и на это зрелище смотрела хмуро, сквозь пелену своих мрачных
размышлений.
А потом Пыль Облака кончилась. Неизвестно, отняло это минуту или час,
но переход был закончен, и перед нашими героями открылась свежая,
невиданная глухая мгла, как будто космос просто свернули в трубочку и
спрятали.
Темп событий немедленно ускорился.
Из пресловутого кубика (бывшего квадрата), который за это время
высунулся из грунта на три фута, выскочил, буквально прорвался слепящий
огненный столб, а в нем возник плексигласовый кубик поменьше, наполненный
пляшущими разноцветными "зайчиками".
На этом кубике было пять глубоких выемок: три вертикальные и пара
горизонтальных. Очевидно, скважина под Трикетный Ключ.
Роботы подошли к Замку, вставили Ключ куда следовало и отошли. Кубик
сам собой повернулся, и пространство стало изменяться.
Скрученный космос раскручивался обратно, а у зрителей болезненно
выворачивались глаза в глазницах. Они обнаружили, что не могут оторвать
взгляда от ослепительно яркого солнца, которое, казалось, в одно мгновение
ока возникло там, где буквально миг назад не было даже пустоты. И только
спустя секунду-две они, отдав себе отчет в случившемся, закрыли руками
свои испуганные, ослепшие глаза. Но успели заметить, что по солнечному
диску медленно ползет какая-то точка.
Отпрянув, они услышали режущий уши, пронзительный, нежданный клич
роботов.
- Криккит! Криккит! Криккит! Криккит! - возносился к небу их хор.
И кровь стыла в жилах от этого клича - резкого, холодного, пустого,
механически-зловещего.
А также торжествующего.
Два этих потрясения - зрительное и слуховое - столь ошеломили наших
героев, что они едва не прошляпили историческое событие номер два.
Зафод Библброкс, единственный человек в истории, который уцелел после
того, как был расстрелян криккитянскими роботами в упор, выскочил из
криккитского крейсера, размахивая бластером системы "Громовержец".
- О'кей! - вскричал он. - На данный момент у меня все схвачено!
Одинокий робот, охранявший трап крейсера, тихо размахнулся своей боевой
битой и опустил ее на затылок левой Зафодовой головы.
- Кто это меня, вакуум его заарктурь? - пробормотала левая голова,
после чего безжизненно свесилась на грудь.
Правая голова пристально вгляделась в средний план пейзажа впереди.
- Кто кого заарктурил? - переспросила она.
Бита опустилась на правый затылок.
Зафод растянулся на каменной глади астероида, точно меряя свой рост.
Спустя несколько секунд основное историческое событие пришло к своему
окончательному финалу. Несколькими очередями из бластеров роботы разрушили
Замок навеки. Он треснул, оплыл от огня, истек своими механическими
потрохами. Суровым шагом роботы - как почему-то казалось, несколько
поникшие - прошествовали в люк крейсера, и тот, издав свое "Фу!", исчез.
Триллиан и Форд стремглав понеслись вниз по крутому склону к темному,
бездвижному телу Зафода Библброкса.
- Ой, не знаю, - проговорил Зафод уже в тридцать седьмой (если не
сбился со счета) раз, - они вполне могли меня убить, но не убили. Может,
им просто показалось, что я, типа того, классный парень. По-моему, вполне