Почему часто по собственной воле поступаем вопреки собственному знанию о
своем благе и счастье? Почему губим себя? Суетимся всю жизнь, трудимся,
радуемся, терзаемся-а чем все кончится?.. Вам привет от царя Соломона. "Все
пройдет", -- было вырезано на его перстне. "И это тоже пройдет" -- было
вырезано на нем же изнутри.
2. Воспоминания
В какой бы жизненной проблеме мы ни разбирались -- у нас есть только
две вещи для этого: память и разум. В памяти хранятся весь опыт и знания --
мы вспоминаем и обдумываем.
Собственно живем мы только в настоящем мгновении. Жизнь -- как планка
шириною в миг, которая движется по пространству времени: еще не существующее
будущее на миг становится реальным и конкретным настоящим -- и тут же уходит
в пережитое прошлое. Воспоминания у каждого всегда при себе. Покуда в
здравом уме и твердой памяти -- все можно понять, во всем разобраться. И мы
в мире, и мир в нас. Человек есть то, что он помнит.
ЧТО ЧЕЛОВЕК ПОМНИТ? Мамина улыбка, папин ремень, сломанная игрушка,
первый школьный звонок, первая любовь, первая учительница... черт... не могу
вспомнить, как ее звали. Вехи судьбы, повороты карьеры... всегда забываю,
какого числа я женился. И вот начинаешь вспоминать -- и удивляешься: как
много забылось, стерлось, размыто дымкой. Иногда -- жизнь решалась, так
дорого было: война, тюрьма, смерть... и уже не вспомнить имен, дат,
подробностей. Одно помнится -- а другое вылетело начисто. Ерунды
вспоминается предостаточно, особенно под утро в бессоннице.
Бессмысленные эпизоды, сцены, картинки. Где же цельная, внятная канва
жизни моей? Память, конечно, инструмент несовершенный -- но в чем логика
этого несовершенства? Помню из детства запах, волнующий, свежеошкуренной
кленовой палочки -- но не вспомнить имени соседского мальчика, кумира и
покровителя, который впервые дал мне прочесть "Остров сокровищ".
Амаркорд. Лежа в темноте, я вспоминаю... Вот -- моя жизнь.
ВАЖНОЕ -- НЕВАЖНОЕ. По идее, лучше всего человек должен помнить самые
главные события в своей жизни.
Но кто не сталкивался: пишешь для какой-то казенной надобности
автобиографию на одну-две странички -- и то вдруг трудно вспомнить, когда
куда ездил, как сменил работу, сколько зарабатывал. А ведь это было так
важно, к этому так стремился!
Историкам известно: никто не врет так упорно, как ветераны -- авторы
мемуаров. Реальные факты и детали мешаются у них с придуманными и просто с
провалами памяти. Генерал забывает ход сражения, летчик -- маршруты полетов,
стрелок -- устройство оружия. Зато трофейные швейцарские часы, которые у
него командир отобрал, помнит до тонкостей. Забыл, за какой партой сидела
любимая девочка, ее адрес и телефон, во что она была одета и что сказала при
первом свидании -- а помнишь, как она выламывала зубчики из расчески, когда
ты назначал ей это свидание.
Забыл имена ребят, с которыми работал в тайге -- а помнишь, как украл у
мастера топор. Помнишь с армейских времен фамилию командира разведки -- и
начисто не помнишь, чему он учил. Бред. Каждый может напрячь память -- и
убедиться: совсем не все, что казалось когда-то самым важным, хорошо
помнится.
НЕДАВНЕЕ -- ДАВНЕЕ. На это нетрудно возразить, что нельзя всю жизнь
помнить все, старые воспоминания вытесняются более свежими. Как бы у памяти
есть сроки хранения для каждой вещи -- чему три года, чему двадцать; объем
памяти ограничен, и по прошествии срока хранения старая информация
заменяется свежей -- вроде как продукты в стратегическом складе НЗ. Тогда
почему имена и лица школьных друзей помнятся лучше, чем недавние сослуживцы?
А плохой старый фильм -- лучше хорошего недавнего? Всем известна специфика
старческой памяти: забывать вчерашние события, но помнить давно прошедшие.
Путают глобальные политические катаклизмы последних лет -- но отлично помнят
день полета Гагарина.
ОБЪЕКТИВНОЕ И СУБЪЕКТИВНОЕ. Можно сделать предположение, что прочнее
человек помнит не главное лично для него -- а эпохальные события, великие
свершения: войны, революции, катастрофы. Может, память отдельного человека,
независимо от его личных интересов, в первую очередь отвечает потребности
коллективной памяти человечества? Ага... Журналисты и следователи давно
пошутили: "Никто не врет так, как очевидцы". Ветхий ветеран 18-го года --
название своей конармии забыл, направление походов забыл, а помнит как в
полы длинных кавалерийских шинелей пульки вшивали для тяжести -- чтоб по
ветру не плескались. Вы понимаете: как солдата в 41-м мобилизовали -- он уже
не помнит, а как мать его в очередь за солью отправила -- помнит.
Вот и составляй тут объективную картину прошлого.
НУЖНОЕ -- НЕНУЖНОЕ. Но все-таки память -- не бессмысленное
нагромождение прошлого. У нее своя функция есть, как у всего в человеке.
Помнить надо прежде всего то, что тебе для жизни необходимо. Свое имя, язык,
адрес, родных, рабочие навыки. Полная потеря памяти в результате травмы,
болезни, возвращает человека в младенческо-животное состояние: он не умеет
пользоваться ложкой, унитазом, вообще не способен жить без ухода.
Но чем тогда объяснить, что можно забыть о важной встрече -- и
вспоминать в назначенную ей минуту, как в детстве тебе подарили велосипед?
Чем прогневила Бога старушка, которая не помнит названий ближайших улиц,
потеряла записную книжку с адресами родных, путает имя собственной
домработницы -- но увлеченно описывает ей подробности своих девичьих
нарядов? Если это склероз -- то почему у него такая странная
избирательность?
И откуда знаменитая рассеянность великих ученых и художников, которые
забывают о поездках, обедах и вообще иногда не знают, где они находятся?
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ И ОПЕРАТИВНАЯ. Ну, давно установили, что в памяти есть,
условно говоря, два отдела: "хранить вечно" и "обновлять по мере
надобности". В первом хранится все самое важное для личности человека, и
заполняется этот отдел в детстве и молодости, когда человек формируется. А
во втором -- всякие детали, необходимые человеку для жизни в настоящее
время, они меняются по мере обстоятельств и забываются легче, не так глубоко
впечатаны. Это понятно.
Непонятно другое: в "стратегическом" отделе масса барахла и отсутствуют
воспоминания о вещах важных, а из "оперативного" исчезают иногда вещи
наиболее актуальные.
Вот вам физиология -- после инсульта, когда поражаются и выходят из
строя участки мозга, часто целиком или частично утрачивается речь. Забыл
человек слова, лишь несколько произносит. Какие же? Матерные, как правило,
ужасая и без того горюющих родственников. (И при даче наркоза часто то же
самое.) Он был отчаянный сквернослов? Нет, интеллигентнейший человек. Почему
ругательства, на что они нужны, причем тут его личность? Вот вам прочно
впечатанные слова и понятия.
ХОРОШЕЕ И ПЛОХОЕ. Вот Фрейд со свойственной ему простотой решал этот
вопрос так. Человек помнит то, что ему хочется помнить, а что не хочется --
то забывает. Приятно, нравится, служит к самоуважению -- помнит. А
неприятности и скверные поступки -- забывает. Мораль и самолюбие требуют,
чтоб ты был хорошим, сильным, достойным. А инстинкт жизни требует, чтоб ты
получал в жизни (в том числе от воспоминаний) удовлетворение, то есть жил в
согласии с собой, своей личностью, своими потребностями. Если это не
совпадает -- мучит совесть, раскаяние, или неудовлетворенные вожделения, --
короче, возникают отрицательные эмоции. Возникает разлад с самим собой. Ты
собой недоволен -- а поделать ничего не можешь, коли это уже свершилось в
прошлом. Это мешает жить, ведет к психическим заболеваниям. И подсознательно
человек, ведомый инстинктом жизни, "наводит порядок" в своей памяти,
"чистит" ее, подтасовывает. Любому ведь хочется, чтоб жизнь его была
получше. Вот в прошлом она и представляется лучше, чем была на самом деле.
Что пройдет, то будет мило. Выглядит это очень правдоподобно.
Человеку свойственно самообольщаться. Даже в зеркале он видит себя не
таким, как на внезапном фотоснимке: перед собой он приосанивается, делает
"нужное" лицо. Завышенная самооценка -- обычна. А уж в зеркале памяти
Ни одна фраза, ни одно промежуточное утверждение в такого рода
размышлениях не являются абсолютно верными и исчерпывающими.
Добросовестность обстоятельного ума требует их развернутого обоснования,
выдвижения против себя всех возможных возражений и ответов на них, введения
уточнений и ограничений.
Но такая обстоятельная и педантичная добросовестность настолько дробит
и разветвляет главную линию, основную мысль, что нить рассуждении теряется и
исчезает в густом кружеве уточнений и дополнений; и поступательное вперед
движение мысли замедляется и виляет настолько, что делается малозаметным,
очень долгим, сложным, невнятным. Конечный итог, вывод, отходит так далеко,
что не предварив десятком трудночитаемых монографий его и не достичь.
Поэтому открыватели чего-то нового в науке -- часто параноидального склада
умы. Они гнут свое, стремясь к выводу -- цели прямым и кратчайшим путем.
Уточнять и увязывать все мелочи, делать дополнения -- работа последователей.
Держи на маяк!
Это напоминает выполнение задачи танковым клином при прорыве фронта:
вперед! А обеспечением флангов и подтягиванием тылов займется потом следом
пехота. Иначе -- завязнешь без толку.
Кто тебя поправит, тут своей прошлой жизни ты полный хозяин. Были
когда-то и мы рысаками: все старушки были красавицы, все старички -- герои.
Да. Вспоминать хорошее -- приятно: любовь, удовольствие, геройство.
Вновь переживаешь в воображении, мечтательно корректируешь, как могло быть
еще лучше. Плохое -- гонишь. Со временем и не различишь, что вправду было, а
что подрисовал себе.
"Задний ум" берет в памяти реванш: вот так надо было! И память
неизбежно корректируется идеалом поведения, идеалом своего образа.
По этой логике неприятные, мучительные воспоминания должны из памяти
изгладиться. К чему бесплодные отрицательные эмоции?
Ан нет! У каждого есть тайный сундучок ужасных воспоминаний.
Непрощаемые себе до смерти поступки. Неизжитые оскорбления. Роковые ошибки.
Нахлынет вдруг -- и стон наружу: боль и стыд жжет. Сквозь всю жизнь.
...................................
Получается так. Человек помнит скорее хорошее, чем плохое, скорее
важное, чем неважное, скорее новое, чем старое, -- то есть память устроена
разумно и понятно. Но только отчасти. А отчасти -- наоборот: неважные мелочи
помнятся долго, а важные и хорошие события забываются. Интересная штука.
А КАК ПРОИСХОДИТ ЗАПОМИНАНИЕ? Вот мы что-то видим, слышим, осязаем,
обоняем. От органов чувств информация поступает через нервные клетки в
определенные участки коры и подкорки головного мозга -- сигнал! И в клетке
мозга хранится как бы слепок этого сигнала. По требованию другого участка
мозга клетки памяти воспроизводят, повторяют этот полученный когда-то
сигнал. Эти процессы происходят на уровнях /био-/ физическом, химическом,
электрическом: расширяются сосуды, увеличивается приток крови,
активизируется образование элементов и веществ, меняется разность
злектропотенциалов ядра и мембраны клеток.
Известно, что для улучшения памяти организму полезны иод и фосфор, что
энцефалограмма -- запись на ленту биоэлектротоков разных участков мозга --
говорит об его состоянии и здоровье. А что дальше -- наука пока не в курсе
дела. То есть. Вспоминая, определенные клетки мозга возбуждаются,
активизируются, забирают какое-то количество энергии организма и, преобразуя
ее в импульсы центральной нервной системы, воспроизводят сигнал как
комбинацию напряжений, которую они когда-то получили извне на хранение. И в
нашем сознании оживают изображение, звук, форма.
По всей логике вещей, чем сильнее был полученный сигнал, чем больше
было возбуждение органов чувств -- а оно через периферическую нервную
систему передается в центральную -- тем сильнее он запечатлелся, тем сильнее
может быть воспроизведен. Это как выстрел -- и отдача, звук -- и эхо,
действие -- и противодействие. Чем больше рана -- тем больше и дольше
остается шрам, чем тяжелей нога -- тем глубже след. Все дело в силе
возбуждения нервов. Попросту мы обычно называем это силой ощущений.
Переживаний, чувств. Остротой впечатлений.
При таком подходе все объясняется.
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ И УПРАЖНЕНИЯ. Учителя и тренеры знают лучше
других, что память развивается постоянными упражнениями. Разведчик тренирует
зрительную память, музыкант -- музыкальную. Нарабатывается навык
концентрировать внимание на том, что нужно. И по мере тренировок
сознательное усилие заменяется рефлексом. Усиливается возбуждение
"запоминающих" зон мозга. И вот один феноменально помнит лица, другой
мелодии, третий математические формулы. С возрастом нервная система слабеет,
слабеет память -- но у стариковпрофессионалов это компенсируется
рефлекторной способностью сильно возбуждать запоминающие центры. Отчего и
запоминают они нужное порой получше молодых, да неподготовленных. Чтобы
запомнить школьное правило, рекомендуется его не только прочесть, но и
записать, и сказать вслух: включаются и зрительная, и моторная, и слуховая
память -- все три пути поступления информации работают на одно и то же
запоминание, усиливая друг друга: очаг возбуждения в подкорке головного
мозга как бы раздувается тремя струями вместо одной.
ПАМЯТЬ И ИНТЕЛЛЕКТ. Коли так, активный ум, сильная и легковозбудимая
нервная система -- означает хорошую память. Ею и отличался ряд гениев, как
Наполеон или Эдисон. Но были и абсолютно заурядные личности с исключительной
памятью. Более того -- известны случаи (психиатрия считает их патологией),
когда человек помнит абсолютно все, что узнал, увидел, пережил; с равной
яркостью помнит и важные события, и ничтожные детали. Люди такие неумны и
неактивны и не живут долго. Попробуй-ка, когда нервная система постоянно
перегружена гигантским трудом: помнить все. Но плохая память соответствует
низкому интеллекту? Тоже не обязательно. Один из примеров гениальных ученых
с плохой памятью -- Эйнштейн. Да не интересовался он подробностями, его
волновали абстрактные идеи -- на них он был сосредоточен, в этом и достиг
вершин.
Мощная работа центров памяти не обязательно означает мощную работу
остальных участков. А слабость памяти -- еще не слабость ума вообще. Хотя и
взаимосвязаны: возбуждение в мозгу не вовсе локально, оно распространяется
на соседние участки. Но уж -- кого что возбуждает.
СТАРОСТЬ -- МОЛОДОСТЬ. Банально: в детствеюности память хорошая, в
старости плохая. Нервные клетки с возрастом обызвествляются, отмирают --
помнить нечем становится. Юные нервы -- свежи, быстры, возбудимы. И -- идет
закладка информации для формирования личности на всю жизнь. А идет она
стихийно, во многом хаотично, широкой струей. Поэтому даже ничего не
значащие картинки -- вид дерева из окна, соседская собака, платье
родственницы -- запечатлеваются часто на всю жизнь. Прочно запоминаются
обиды и радости -- это со взрослой точки зрения их поводы бывают ничтожны, а
ребенок переживает сильно. Дело не в поводе к ощущению, а в самой
способности к нему, а уж повод всегда найдется. Ребенок легко и быстро
возбуждается: легко смеется, легко плачет, легко усваивает языки и навыки.
Чувства свежи, эмоции остры, ощущения сильны, ярки.
НОВИЗНА И ОПЫТ. В детстве, юности многое происходит впервые. А первый
раз -- это открытие нового, столкновение с неизвестным, постижение
непознанного. Брать или бежать? Друг или враг? Каково это, что делать, как
реагировать? Организм предельно мобилизуется, не зная, к чему именно быть
готовым. Ко всему! Границы явления непознаны, неизвестны! Возбуждение
происходит предельное, "с запасом". Хулиган с ножом не так страшен, как
полночное привидение с косой. Казалось бы, какая разница, кто и как хочет
тебя убить, опасность-то одинаковая. Нет -- хулиган понятен, а от привидения
не знаешь чего ждать и как спастись, тут и у храбрейшего рыцаря волосы дыбом
встанут.
Вот первый раз остро и запоминается. А с повторяемостью событий
ощущения притупляются, сглаживается впечатление: уже знаешь, что это такое и
как на это реагировать, излишнее возбуждение ни к чему.
Солдаты и преступники лучше других знают, что ожидание возможности
смерти (атаки, ареста) -- обычно страшнее и мучительнее непосредственной
встречи с угрозой. "Ведь самый страшный час в бою -- час ожидания атаки".
Неопределенность, неразрешенность ситуации изводит -- организм мобилизуется,
напрягается для встречи и борьбы и возбуждение такой силы долго не
переносимо, не выдерживает перегруженная психика. Вот молодости -- первому
экзамену, первой близости с женщиной, первому преступлению и первому бою --
сопутствует аналогичное напряжение: мобилизация перед неизвестностью. Вот и
впечатывается, помнится.
А старики чувствуют слабее. Нервишки истрепались, сердце еле кровь
гонит, вообще не тот уже организм. И опыт есть: все уже в жизни известно,
пробовано. И инстинкт жизни ослаб. Невозможны былые возбуждения. Откуда ж
тут взяться хорошей памяти...
СЛУЧАЙНЫЕ ФАКТОРЫ. Но вообще в жизни человека выборочность многих
воспоминаний как бы произвольна. Возбуждение чувств -- сильные, незаурядные
ощущения -- зависит от разных факторов, мы их обычно не учитываем.
Скажем, по личным биоритмам человека сегодня день активности. На скачок
атмосферного давления нервы тоже реагируют. Последнее время много работал,
устал, а тут выдался свободный вечер, и погода хорошая.
От детей пришло хорошее письмо. И вот видишь в электрическом свете
уличного фонаря зеленую листву на фоне темносинего неба -- и надолго-надолго
запоминаешь этот кадр. Красиво. Хорошо. Миг удивительной и чистой отрады в
душе.
Или наоборот: ну все было так хорошо -- и вдруг тебя киоскерша
обхамила. Не будь все хорошо до этого -- плюнул бы и забыл тут же. А так --
помнишь...
БЫЛО -- НЕ БЫЛО. Почему память о несбывшемся часто крепче памяти о том,
что было на самом деле?
Скажем, мужчине свойственно вспоминать женщин, с которыми был близок.
Живописуя и обогащая подробности. Положительные эмоции, приятные ощущения,
хорошая и богатая жизнь в прошлом -- понятно. Но -- не реже, а часто сильнее
и желаннее вспоминаются те женщины, до собственно обладания которыми дело не
дошло. С чего? Или тебе не настолько хотелось, чтоб идти до конца, или
просто отказ получил, -- в любом случае воспоминания должны бы быть на
порядок слабее тех, где хоть есть о чем вспомнить.
Нет же: рисует себе в воображении блаженство неземное -- которое не
испытал и с женщинами куда более желанными и близкими.
Тут когдатошнее сильное возбуждение осталось без естественного
разрешения. В мозг впечаталось это возбуждение. С кем переспал -- там
слабеющие, исчезающие ощущения (пресытились, надоело, расстались) наслоились
на сильное, заслонили его, вытеснили. А с кем "на взлете" расстался -- та в
эротических фантазиях прямо Клеопатра.
Несовершенные поступки, несбывшиеся желания тем и помнятся сильно, что
реального разрешения и от него естественного успокоения не случилось.
М ы п о м н и м о щ у щ е н и я. В том смысле, что в основе любого
воспоминания лежит возбуждение чувств.
ВОЗБУЖДЕНИЕ -- ОТУПЕНИЕ. Поэтому события чрезвычайной, судьбоносной
важности отнюдь не всегда хорошо помнятся. Оттрубил зэк пятнадцать лет в
концлагере, чудом жив остался, каждый день в голоде-холоде невыносимой
каторги загнуться мог. Каждый день -- на пределе всех сил выживал. Казалось
бы -- все в памяти должно отпечататься намертво. Нет, куда как не все... От
чудовищных нагрузок отупение наступает, как на автопилоте тянет человек.
Приходит утром бригадир в барак, зачитывает список: "Ты, ты, ты и ты --
после обеда идете на расстрел". Расстрел так расстрел, никаких эмоций у
полутрупов не осталось. Это писатель Сергей Снегов рассказывал, он
семнадцать лет в заполярных зонах на общих работах отбыл, невероятного
здоровья был человек. И остается в памяти, кроме редких случаев, нарушавших
каждодневное течение, только это вот предельное отупение от мук. А посиди
так всего недельку -- каждый час ее до гроба запомнишь.
Что помнит пехотинец о войне -- если не по глянцевым мемуарам и
юбилейным митингам? Огромную, мучительную усталость. Отдохнуть, поспать
хотелось. И постоянное, изматывающее ожидание опасности, что убить могут.
Мечту с передовой оттянуться. Все прочие воспоминания -- уже потом, слабее.
РЕАЛЬНОСТЬ И ВПЕЧАТЛЕНИЕ. Не в реальности, стало быть, дело, а в том,
какое впечатление она на нас произвела. Умирал в пустыне от жажды -- а тебя
спасли, напоили. Не забудешь. А для спасательно-розыскной группы ты --
двадцатый клиент за сезон. Работа такая. Чего тебя особенно запоминать.
Выздоравливающий больной лучше помнит врача, чем тот его.
Монахиня согрешила единожды, а старая проститутка пропустила десять
тысяч клиентов. Понятно, кто лучше помнит акт.
Есть у Шукшина рассказ "Гармонь играет": уж не помнит замученный жизнью
мужик, как женился, а помнит до слез, как отчаянным парнишкой скакал на
жеребце ночью сквозь грозу.
СЛОВО И ЧУВСТВО. Матерная ругань -- предельное выражение экспрессии,
выражение сильных чувств. Из всего речевого запаса именно мат соответствует
наибольшему возбуждению. Эти слова, врубленные в память сильнее прочих, и
хранятся до последнего -- даже у инсультника-паралитика.
Глубже впечатано только первое и главное, базовое, слово "мама", с
которым так часто умирали в забытьи даже мужественнейшие бойцы...
ВДОХНОВЕНИЕ И РАССЕЯННОСТЬ. Вот человека что-то сильно взволновало.
Определенный участок мозга пришел в сильнейшее возбуждение. Этот очаг
возбуждения доминирует над прочими. Доминанта бывает так сильна, что прочие
участки возбуждения "забиваются" ею, гасятся, слабеют, делаются неразличимы:
максимум энергии мозга сосредоточен на главном.
Узнал вдруг, что дом сгорел -- или миллион долларов в лотерею выиграл
-- и забыл вдруг, что зуб болел, и перестал он болеть, только назавтра и
вспомнил о нем, что болел ведь вроде.
"Вдохновение" художников и ученых -- это сильнейшее перевозбуждение
нервной системы, голод-холод перестают ощущать, и такие озарения им хорошо
помнятся. А что при этом разные носки надел, или соль в чае размешал, или
про поездку забыл -- какая ерунда, слишком он сосредоточен на другом, на
главном.
X x x
К кому милостив Бог, тому дает он перед смертью покой и время: отдать
распоряжения, попрощаться с близкими, подвести итоги. И, расставаясь с
жизнью, пройти ее в памяти: вот она, моя жизнь... она была ничего... хороша
была. Отошла суета, остался перед последней чертой наедине с главным, с
жизнью своей.
Что помнишь, то и главное, а другого нет. Не рокот космодрома, а трава
под окном. Почти все запоминание происходит подсознательно. Не то помним,
что нужным помнить считали, а то, что естеству нашему, значит, потребно.
И получается, что для нашей памяти важнее всего сила ощущений.
То помним, что крепче отпечаталось. То крепче отпечаталось, что острей
ощутилось. Человек есмь.
3. Ощущения
Когда человек здоров, ничем не измотан, нормально отдыхает, и ему
улыбается удача, и на работе и в семье все в порядке -- сам процесс жизни
доставляет удовольствие. Приятно ощущать бодрость своих мышц, и сон хороший,
и аппетит.
И вот стряслось что-то ужасное. Взволновало. Заснуть не может.
Просыпается разбитый. Аппетит пропал, даже любимые блюда есть не хочется.
Вместо того, чтоб после работы посидеть на диване перед телевизором, ходит
как заведенный взад-вперед по комнате, или вышагивает часами по улицам, или
на машине гоняет.
Понятно, огорчен человек, переживает. Но по логике вещей действовать он
должен наоборот: беречь и собирать силы, чтоб преодолеть неприятность,
наладить хорошую жизнь- Ведь голод, сон -- инстинкты, организм должен
требовать их удовлетворения! Нет: есть не хочет, спать не хочет, худеет
человек и чахнет.
А некоторые от волнения, наоборот, начинают есть без остановки. Жизнь
рушится, а он толстеет.
Объективно потребность в пище вроде не изменилась, организм выполняет
прежнюю работу, нуждается в том же количестве энергии. А чувство голода --
изменилось. И поведение диктуется этим чувством.
Ощущение голода -- знакомо, изучено, управляемо. Хлопнул перед обедом
водочки, закусил остреньким -- и аппетит взыграл. А для толстых -- масса
препаратов изобретена, чтоб жрать меньше хотелось.
Кушать -- потребность основная, базовая: инстинкт. А определяется она
через ощущение. И мера удовлетворения ее тоже определяется через ощущение. И
влияют на эту объективную потребность самые субъективные факторы: и
настроение, и ситуация, и вкус.
ПОТРЕБНОСТИ И ВОЗМОЖНОСТИ. Кому ж не известно, что горе, радость, страх
сильно влияют на человека, могут менять его самочувствие: от горя можно
заболеть и умереть даже, от счастья -- выздороветь. Меняется обмен веществ,
работа всей эндокринной системы. Страх может парализовать, лишить
способности действовать даже для спасения своей жизни -- а может, наоборот,
вызвать небывалые силы: тут хилый человек огромные тяжести ворочает, через
стены перепрыгивает. Уж очень надо! Недаром многие любопытствуют: пустить за
спринтерами разъяренного тигра -- пролетят стометровку за девять секунд, это
круче любого допинга будет.
Получается, что ощущения могут менять границы возможностей организма.
Влияют на его первейшие потребности -- вплоть до усиления или ослабления
самого инстинкта жизни в целом.
Собственно, все потребности и осознаются через ощущения. Хочу! -- жить:
дышать, есть, пить, спать, совокупляться. А без этого никак. Удовлетворяю
свои желания -- хорошо, отлично!
Мало. Хочу! -- денег, славы, власти, приключений. (Почему хочу -- об
этом ниже, в 4-й и 5-й подглавах.) А что такое желание? Это то же ощущение.
Иногда так и говорят: "ощутил желание". Природа их одна: возбуждение
участков мозга. Вижу, слышу, обоняю -- и хочу! Ощущаю мир и себя в нем. Я
ощущаю -- значит я живу.
Примечание для умных: Иногда мне кажется, что я пишу банальности для
дураков. Иногда мне кажется, что я сам дурак. Не будем торопиться. Еще
Герберт Спенсер учил, что банальные вещи заслуживают пристального и
добросовестного рассмотрения: раз большинство людей долго полагало это
истиной, не исключено, что в них что-то есть. Ясные истины не вредят. А
только прочно базируясь на верных предпосылках, можно прийти к чему-то
толковому. Гений, говорите, это последовательность? Простой человек
предпочитает танцевать от печки.
СЕНСОРНЫЙ ГОЛОД. Есть много трактовок и определений того, что такое
жизнь. Например: "Форма существования белковой материи". Но человека-то
обычно интересует жизнь собственная.
Под "жить" обычно имеют в виду "что-то делать". А можно ли жить, ничего