Конец лагеря «Правый берег»

Медленно тянется время в лагере у переправы. По­следние вестники из Фортамбека — Суслов и Масленни­ков. Они появляются у переправы, когда я уже никого не ожидал.

Алексей машет с того берега рукой, мол, переправьте обвязки. Я пишу, чтобы первым переправился Масленни­ков, он легче. Но к веревке привязывается Суслов, и я с трудом тащу его вверх.

—Володя Масленников болен...

Ожоги, которые Масленников получил от ядовитой травы, загорая на лужайке после акклиматизационного похода, не прошли, на боку у него большая рана. Во вре­мя перехода от Фортамбека он совершенно измучился и теперь, добравшись до наших палаток, долго неподвижно лежит в тени.

Оба альпиниста возвращаются в Москву. Отдохнув в лагере «Правый берег», они завтра двинутся к Ляхшу...

Проходит несколько дней. Контрольный срок возвра­щения группы истекает только через два дня, но я все время прислушиваюсь: не кричат ли с другого берега. Порой чудятся голоса — обманывает переменчивый гул Мук-Су. Наконец, в сумерках и в самом деле от склона над переправой доносится далекий крик. Крик повто­ряется еще и еще. Сомнений нет: среди валунов движут­ся две фигуры, едва различимые в неверном свете уходя­щего дня.

Почему только двое? Вестники победы или неудачи?

Но это не восходители, пришли Белецкий и Ахмеров. Уже два дня, как у них кончились продукты.

—Завтра наши должны прийти, — говорит Белец­кий, — погода все время была хорошая. Если неудача или неприятность, они спустились бы раньше.

Рано утром решаем подготовить лагерь к встрече то­варищей. Украшать палатки нечем, нет поблизости и цве­тов. Разводим маслом зубной порошок и выводим на скале у переправы: «Привет победителям пика Корженевской!» Огромные буквы можно разглядеть с большого расстояния.

В Ходжи-Тау уже четыре дня дожидается караван: тринадцать ишаков и три лошади. Караванщики все поры­ваются уйти, но я задерживаю, несмотря на их, правда, робкие протесты. Степенный караван-баши, седобородый Сайд, ежедневно приходит в лагерь, с достоинством при­нимает приглашение покушать и рассказывает о своей жизни. В отличие от большинства местных жителей он много видел, побывал в ряде городов, даже в Москве. Он сносно говорят по-русски и любит вспомнить виденное.

— Завтра нужно уходить, начальник, больше ждать мы не можем: колхозу ущерб будет.

— Завтра пойдем, Сайд.

— Ты все обещаешь. Почему знаешь, что завтра?

— Вот товарищи, они вчера пришли оттуда и сказа­ли, — я показываю на Белецкого... Наш разговор преры­вает истошный крик Ахмерова:

— Идут!.. Идут! — Вадим огромными шагами бежит по склону с наблюдательного пункта, который занял часа два назад. Он машет рукой в сторону противоположного берега, там движется длинная цепочка людей. Даже из­дали видно, что они очень устали. Гурьбой бежим к краю обрыва и считаем. Кажется все. И штурмовая и вспомо­гательная группы.

Высота перевалила за 7000 метров. Последние метры пути даются нелегко...

Фото А. Ковыркова

 

Переправа людей и груза длится часа три. Уже в тем­ноте последние перебираются на наш берег. Усталые, но довольные собираются они у костра, от которого несет вкусным запахом жареного мяса.

Рассказы, рассказы без конца... О штурме, о злоключе­ниях вспомогательной группы. Ей тоже пришлось не сладко. Через несколько часов после выхода штурмовой группы Яша Фоменко скомандовал своей четверке: «В поход!», и двинулся вперед. На первом же привале он еще раз строго оглядел своих товарищей: Орлова, Лит­винова и Гузя и на всякий случай снова повторил план действий группы. Вспомогательная четверка должна была подняться на седловину «5600 метров» и оставаться там до возвращения основной группы. В этот период Фоменко и его товарищам было разрешено совершить вос­хождение на вершину, поднимающуюся слева от седлови­ны, — пик «6200 метров». Таким образом, даже самые молодые наши товарищи должны были получить высот­ную тренировку.

В лагере «5600 метров» Фоменко сразу же установил строгий порядок. Обычно немного неорганизованный, он преобразился: ответственность за группу заставила его подтянуться, показывать товарищам во всем пример. Дальнейшие события поставили его перед необходимо­стью принять ответственное решение, и Яша с честью вышел из трудного положения.

Дело было так. Путь к пику «6200 метров» идет по очень крутым фирновым склонам. Чтобы выйти на них, нужно немного спуститься с седловины, пройти на север и только потом начать подъем. Восхождение группа ре­шила совершить налегке, за один день. Предстояло на­брать около 700 метров высоты. Задача вполне реальная.

Вышли рано утром. Склоны, обращенные на запад, долго не освещались солнцем. Было очень холодно, но тяжелая работа согревала. К середине дня альпинисты благополучно поднялись на вершину, полюбовались от­крывшимся видом, сложили тур и начали спускаться. Все шло хорошо, но неожиданно начались неприятности. Се­ва Гузь на подъеме шел с большим трудом, чем товари­щи, но не отставал. На спуске же, когда физическая на­грузка уменьшилась, он почему-то стал плестись далеко позади, дергал веревку, останавливался в самых неподхо­дящих местах.

— Что с тобой?

— Ничего, не приставай.

—Если ничего, так иди как следует.

Но Гузь шел все хуже. Вдруг он повалился на снег.

— Что же с тобой, заболел? Скажи, наконец, — по­дошел к нему Фоменко. Гузь не отвечал, он лежал скор­чившись. Лицо его подергивалось, глаза были закрыты.

— Ребята, Сева заболел.

— Что с ним?

— Вероятно, горная болезнь. Сева, голова болит? Тошнит?

— Да-а...

— Идти сможешь?

Но тот больше не отвечал, он потерял сознание.

Севу повезли по снежному склону к седловине. К сча­стью, до нее было уже недалеко. Добравшись до своего лагеря и устроив больного в палатке, все трое повалились рядом, совершенно обессилевшие.

Ночью Гузь что-то бормотал, но не приходил в себя. Он лежал с закрытыми глазами и не отвечал на вопросы. Медленно тянулась бессонная ночь, товарищи поочередно дежурили около больного. После очень тяжелого дня не­милосердно клонило ко сну.

Утром Яша обратился к товарищам:

— Мы знаем, что заболевшего горной болезнью нужно немедленно спускать вниз. Так?

— Правильно, Яша, но...

— То-то же, что «но». По плану мы должны дождать­ся здесь штурмовой группы, но как же быть с Севой? Я всю ночь думал.

— Ну?

— Надумал так: Гузя спустим в лагерь «4400 мет­ров», это как-никак на 1200 метров ниже. Там будем решать в зависимости от его состояния. Если штурмовая группа до сих пор не вернулась, значит, у них все в по­рядке. Завтра они уже должны спускаться с вершины. Полагаю, что это правильное решение. Если у наших вос­ходителей все в порядке, а Сева не оправится, это будет непростительно. Впрочем, мы еще успеем снова подняться обратно, хотя бы вдвоем. Как?

— Пожалуй, верно. Трудненько нам будет...

— Через час пойдем. Женя, сегодня завтрак сделай посытней, в пути есть не придется.

Яша положил меньшую часть продуктов в рюкзак, остальное оставил в палатке с запиской.

Когда три вконец измученных альпиниста доставили больного товарища в лагерь «4400 метров» и уложили его в палатку, Яша, вздохнув, сказал:

—Для такого дела человек шесть нужно бы.

К концу дня Гузю стало лучше, а на следующее утро в лагерь пришла штурмовая группа. Угаров внимательно выслушал Яшу, подумал и сказал:

—Молодец, все правильно. Я бы так же поступил.

Оценка старшего товарища была приятна, и, хотя обратный путь с потяжелевшими рюкзаками был очень труден, Яша так и вошел в лагерь «Правый берег» с ши­рокой улыбкой на похудевшем лице.

...Кажется, рассказано все. Информирую товарищей о последних событиях в стране и желаю им спокойной но­чи, последней ночи в лагере.— Завтра — в обратный путь.

***

Раннее утро в Сталинабаде. По пути на аэродром заез­жаем в редакцию газеты «Коммунист Таджикистана». В коридорах пустынно и тихо, ночная жизнь редакции за­кончилась, дневная не начиналась. Сторож, приветливо улыбаясь, протягивает нам свежий, сильно пахнущий краской номер газеты.

Разворачиваем газетный лист, в глаза бросается боль­шой заголовок: «Штурм пика Корженевской».

— Напечатали? — спрашивает шофер.

— Да!

Мы удовлетворены: и секретарь Джиргитальского райкома партии, и колхозники Ляхша, и Сафар-бек, и Рахметдин, и многие другие узнают, что не зря они помо­гали нам, что свою задачу мы выполнили.

Самолет поднимается в воздух, земля уплывает все глубже. Устраиваемся поудобней в мягких креслах. Голо­ва полна дум. Не о только что закончившейся экспедиции, нет. В мыслях новые вершины, новые походы...

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 

Восхождение на пик Корженевской было отмечено Ко­митетом по физической культуре и спорту при Совете Ми­нистров СССР как лучшее достижение по классу высот­ных восхождений в 1953 году. Участники штурма получи­ли дипломы первой степени, грамоты ВЦСПС и денежные премии.

Но еще не успели высохнуть чернила затейливой вязи букв на грамотах, как началась подготовка новой экспе­диции. Предстояло завершить дело, начатое летом 1952 года, использовать результаты разведок пика Рево­люции.

В начале августа 1954 года из Оша на Памирский тракт выехали три тяжело груженные машины. Для боль­шинства пассажиров путь уже был знаком: основная часть членов новой экспедиции побывала за два года до того на нашем сборе, штурмовала пик Корженевской: Угаров, Гожев, Селиджанов, Рыспаев, Скоробогатов, Ковырков и многие другие. Начальником этой экспедиции была заслуженный мастер спорта Елена Алексеевна Ка­закова.

Остаются позади светлые струи Кокуй-Бель-Су, и уже вместе с караваном медленно идут альпинисты через перевал Апак. Пройдены летовки Кок-Джара и зеленею­щий Топтал. Караван одолевает тропы на склонах доли­ны Танымаса. Вот и площадка лагеря «Пыльный». Но караван идет дальше: вьючных животных теперь доста­точно, и базовый лагерь можно устроить поближе к лед­нику, там, где в 1952 году был первый лагерь.

Работу каравана облегчила авиация. За несколько дней до прихода в лагерь последнего каравана в долину с самолета были сброшены тюки с продуктами и снаря­жением. Правда, альпинистам пришлось побегать за рас­сеянными по долине тюками, кое-что было повреждено, но в целом это было большой помощью.

К 24 июля в базовом лагере собрались все участники экспедиции и были накоплены необходимые грузы. Вверх по леднику направилась разведка: Угаров, Скоробогатов, Солодовников, Шилкин и Шкрабкин. На следующий день началась постепенная переноска грузов в верхнюю часть Грумм-Гржимайло.

Ледник, конечно, не изменился. Путь был знаком, но снежный год сделал продвижение более трудным, заста­вил сокращать переходы, а следовательно, расстояния между лагерями.

Основной, опорный лагерь, как и в 1952 году, был устроен на небольшой моренке, на высоте 5000 метров. 3 августа из этого лагеря вышли три группы: Угаров и Скоробогатов; Гожев и Ковырков; Данилович, Андриешин и Маслов. Первые две должны были еще раз осмотреть пути восхождения на пик Революции; последняя, составленная из новичков, отправлялась, чтобы поднять­ся на пик «6500 метров», завершающий северо-западный гребень массива пика. «Новички» перед штурмом основ­ного спортивного объекта должны были ознакомиться с условиями восхождений на Памире, пройти «проверку на высоту».

Разведчики и восходители двинулись вверх по ледни­ку и вскоре превратились в едва заметные черные точки на снегу, а потом и вовсе затерялись в ступенях огромно­го ледопада. Но снежная трасса пустовала недолго: от лагеря «5000 метров» к палатке, разбитой на высоте 5500 метров, и дальше, к последнему штурмовому лаге­рю «6000 метров» на плато потянулись цепочки нагру­женных людей: они несли продукты и снаряжение, необ­ходимые для штурма пика.

Шестое августа было объявлено днем отдыха. Посте­пенно в лагерь «5000 метров» сходились все группы, рабо­тавшие на подноске грузов. Собрались все, не было толь­ко восходителей, но и они должны были подойти к вече­ру: их контрольный срок кончался в 8 часов.

Уже давно прошел обед. Но на всем бескрайнем про­сторе снежной мульды ни одной движущейся точки. Уже всем ясно, что к 8 часам вечера в лагерь никто не придет.

Нужно готовить спасательную группу: нарушение обяза­тельного для каждого альпиниста контрольного срока обычно воспринимается как сигнал бедствия.

—Подождем до сигнала, — говорит Казакова наи­более нетерпеливым.

Медленно ползут стрелки часов, вечерняя тьма в этот день, кажется, как никогда медленно сгущается над лед­ником. 21 час 30 минут — время связи. Альпинисты за­стыли у палаток, напряженно всматриваясь в темные силуэты гор. Где появится сигнал?

На ребре пика «6500 метров» вспыхнула яркая точка:

—Один... — все считают вслух. Одна вспышка — это не страшно, значит, все благополучно. Но после неболь­шого перерыва на ребре снова возникает огонек.

—Второй... Третий... Сигнал бедствия!

Группа попала в беду!

Ночью вверх по леднику уходят альпинисты — спа­сательный отряд. Остающиеся в лагере с тревогой ждут вестей. В часы аварийной связи радио приносит тревож­ные запросы других экспедиций, штурмующих горы Па­мира: «Что слышно?! Помощь нужна?»

...На высоте около 6400 метров стоит одинокая палат­ка. Гнетущая тишина в ней нарушается лишь завыванием ветра да стонами и несвязными возгласами больного. В спальном мешке мечется в бреду тяжело заболевший Да­нилович — у него, по-видимому, воспаление легких. Ря­дом с больным — Петр Андриешин. Он остался с товари­щем и теперь пытается, как может, облегчить его состоя­ние. Но, увы, заботы мало помогают.

Прошел день, второй. Помощь не приходила. Андриешин видел, что к плато потянулись одна за другой группы, что уже пытаются пробиться к ним товарищи. Добраться до палатки не просто, еще труднее найти безопасный и кратчайший путь для спуска товарища. Выдержит ли ожидание больной?

Наконец, за перегибом склона показались фигуры. Впереди Гожев. Еще издалека он закричал:

—Живы?

Утром по крутому склону под ребром грохотали снеж­ные глыбы, срывались лавины. Гожев с товарищами сру­бал карнизы, делал склон безопасным для спуска. Нако­нец, работа закончена, все в порядке. Данилович, завер­нутый в спальный мешок и палатку, издали кажется большим тюком. Черными пятнами выделяются на снегу об­рывистого склона люди, они хлопочут вокруг неподвиж­ного «тюка». Но вот темное пятно дрогнуло, двинулось, заскользило вниз на развертывающейся веревке. Скорее вниз, скорее в лагерь на плато, где больного уже ждет врач, где Данилович скоро будет вне опасности.

В час очередной связи радист сообщает в эфир:

— Аварийная связь закрывается. Больной спущен в нижние лагери. Перехожу на нормальное расписание.

14 августа. Перед палатками лагеря «5000 метров» построилось одиннадцать человек. Они выходят на штурм пика. Казакова читает перед строем очередной приказ. Начальник штурма Алексей Угаров поворачивается к ше­ренге и говорит: «Пошли!» В лагере остаются наблюда­тели: Казакова, доктор Керцман и радист.

Из лагеря на плато группа вышла в 10 часов утра. За день нужно было успеть подняться на четырехсотметро­вую ледяную стену, ту самую, которую два года назад штурмовали Евгений Иванов и Кирилл Кузьмин.

Пологая поверхность плато быстро кончилась. Перед альпинистами вверх уходила крутая снежная стена. Где-то очень высоко она заканчивалась гребнем. Снизу его не видно. Стена — ключ к восхождению.

Нижнюю, более пологую часть склона отделяют от верхней три широкие подгорные трещины. Извилистыми дугами они опоясывают весь склон.

Однако первая трещина не задержала восходителей: местами она была забита снежными пробками. Связки одна за другой переходили на ее верхний край. За трещи­ной склон сразу стал круче, уклон доходил до 35-40 гра­дусов. Глубокий, рыхлый снег сковывал движения. Люди поднимались все медленнее. Но задерживаться нельзя: на склоне нет места для ночлега. Во что бы то ни стало за­светло нужно достичь гребня.

Полдень. Альпинисты остановились у края второй тре­щины. Долго брели они вдоль ледяной пропасти, но, на­конец, все же обнаружили снежный мостик, настолько ненадежный, что даже по-пластунски переползать его, не­смотря на страховку, было страшновато.

Утром дул довольно сильный ветер. Теперь он стих, и сразу же стало жарко. Вязкий снег налипал на ноги тяже­лыми лепешками. Полтора часа подъема привели группу к последней трещине. Мостик, правда, — еще менее надежный, чем первый. Над мостиком полутораметровым отве­сом поднимается верхний край трещины.

Как ни спешили восходители, но они не пожалели времени, чтобы оборудовать надежную страховку: на де­сятки метров вниз уходила ледяная мгла провала. В ход пошли веревки, ледорубы. Первая попытка... Неудача. Вторая — результат тот же. Раз за разом отступают аль­пинисты, но снова и снова пытаются «взять» стену.

Наконец, дошла очередь и до Солодовникова, он са­мый высокий в группе. Очень осторожно, почти неулови­мыми движениями альпинист переползает мостик, но ле­дяная стена не сдается и ему. После нескольких бесплод­ных попыток влезть на ледяной обрыв Солодовников в сердцах ударил ледорубом. За ударом последовал вто­рой, третий... пятый. Край стены становится все ближе, можно лезть!

Солодовников закрепил конец веревки, она будет слу­жить перилами. Теперь пройдут все. Сюда, друзья!

Группа снова медленно одолевает сорокапятиградус­ный склон. Снег сменяется льдом, приходится забивать крючья, вырубать ступени. Порой крутизна подъема воз­растает до 55-60 градусов.

Ледяной выступ на склоне, обойти его нельзя: справа и слева угроза камнепада, сверху нависают разрушенные скалы. Приходится лезть «в лоб». Снова рубка ступеней, снова глухо стучит молоток, загоняя в неподатливый лед крючья. 150 метров подъема отнимают два с половиной часа.

Шестой час дня. Солнце скрылось за гребнем, и склон оказался в тени. Сразу стало холодно. Медленный темп подъема, частые остановки — такое движение не дает возможности согреться.

Последняя часть пути проходит по крутому, до 50 гра­дусов, склону. Группа пересекает склон наискось, до греб­ня остается еще около 150 метров. Каждый шаг в рыхлом снегу — продвижение вперед всего на 30-40 сантимет­ров. Медленно, очень медленно приближается гребень, но он все же приближается. В 18 часов 30 минут ведущий делает последние шаги по склону и выходит на гребень. Выдержано еще одно испытание.

Гребень тоже крут, но идти по нему сравнительно бе­зопасно, меньше времени уходит на страховку. Он под­нимается ступенями: пологие участки сменяются взлетами. Ветер усилился. Он рвет одежду, сбивает с ног. Люди продолжают идти к намеченному месту бивака, к седло­вине. Два часа продолжался путь по гребню. Последние, самые тяжелые часы. Наконец, седловина, высота 6420 метров.

—Ставить палатки!

За десять часов трудного пути альпинисты поднялись на 420 метров по вертикали.

Ночью ветер достиг почти ураганной силы. Если бы не большой снежный наддув, который защищал палатки, вряд ли они могли бы устоять. Ночью Угаров посмотрел на термометр. Тонкая синяя полоска поблескивала в све­те фонарика — она застыла около цифры минус 20 гра­дусов.

К утру ветер немного стих, и в 10 часов 30 минут аль­пинисты смогли двинуться дальше. Первые шаги после неважно проведенной ночи на большой высоте обычно даются особенно трудно. К счастью, крутизна подъема возрастала постепенно и лишь через некоторое время до­стигла 45 градусов. Ветер по-прежнему дул в лицо. Ноги проваливались сквозь тонкий наст. Связки часто менялись местами: первым идти трудней всего.

Три часа дня. Крутой подъем позади, перед восходите­лями открылось верхнее плато, вернее, ступень массива. Можно бы вздохнуть спокойнее, но суровая природа не дает людям передышки: погода все более портилась. Сно­ва усилился ветер. Он нес снег, крутил и бросал его ко­лючие иглы в лицо. Снежные вихри скрыли все кругом, но люди продолжали свое медленное движение вперед.

Массив имеет три вершины: справа северная, слева южная; главная, западная, вершина поднимается несколь­ко поодаль, в глубине плато. Угаров вел группу по склонам гребня, отходящего от первой вершины. Хорошо, что ему удалось наметить направление до того, как буран затянул все вокруг непроницаемой завесой.

Целый час, он казался вечностью, шли люди навстре­чу буре. Но вот склон делается круче. Уже должен быть близок небольшой контрфорс гребня, соединяющего южную и главную вершины. Высота — около 6700 мет­ров, время — 18 часов 30 минут. Угаров останавливается:

—Ребята, стоп! Рыть ямы для палаток.

На сильном ветру палатки не стояли — резкие поры­вы дергали растяжки, вырывали крепления. По нескольку раз альпинистам приходилось выбираться из завалив­шихся палаток, чтобы ставить их вновь. Только когда растяжки и опоры вмерзли в снег, удалось расположиться на отдых...

Вершина близка. До нее, казалось, рукой подать. Снежный купол четко рисовался в безоблачном синем небе. Немного потеплело: ночью было минус 22 градуса, теперь «всего» минус 15. А ведь это середина августа и «знойная» Средняя Азия! Ветер по-прежнему дул изо всех сил, крутил снежные вихри. Но небо ясное — значит, по­года улучшится, значит, можно сделать бросок к вер­шине.

Палатки остались стоять на снегу. На спинах восходи­телей сильно отощавшие рюкзаки. В них немного продук­тов, теплые вещи, снаряжение.

За палатками, по ту сторону снежной ложбины, видно основание небольшого контрфорса. Он не слишком крут, градусов 35-40, но подниматься нелегко: ветер по-преж­нему сбивал с ног.

Двухсотпятидесятиметровый подъем был закончен. Группа стояла на седловине. Справа уходил вверх гре­бень, увенчанный коническим куполом, — это цель вос­хождения, главная вершина пика. Крутизна подъема не увеличивалась, но ветер теперь дул в левый бок — идти стало легче. Значит, можно было двигаться быстрее. Твердый снег представлял хорошую опору, и альпинисты споро продвигались вперед.

Подъем к вершине продолжался час сорок пять ми­нут. Гребень вывел группу к вершинному куполу, а от­сюда до высшей точки путь не трудный.

Ни ветер, ни высота не помешали победителям полю­боваться открывшейся панорамой. Посмотреть было на что. Особенно хорош был вид на запад и северо-запад, где поднимались высочайшие вершины Памира. Вдали виднелись могучие контуры пика Сталина, знакомый силуэт пика Евгении Корженевской. Внизу на полуторакилометровой глубине — огромный снежный цирк ледни­ка Федченко и его ледяное тело, уходящее на десятки километров на север.

Если бы участники Памирской экспедиции в 1928 го­ду могли подняться сюда! Сколько бы километров труд­ного пути это могло сэкономить, сколько загадок откры­лось бы им, и не потребовались бы годы упорной работы.

Все одиннадцать участников восхождения выстраи­ваются шеренгой у тура: Скоробогатов, Гожев, Шляпцев, Ковырков, Шкрабкин, Шилкин, Андреев, Солодовников, Селиджанов и Рыспаев; впереди Угаров. Он взволнован­но поздравляет товарищей и зачитывает записку о перво­восхождении.

Традиционный тур складывают у выступов скал, над обрывом в сторону ледника Федченко, заложив в него за­писку и вымпел ВЦСПС.

В марте 1955 года покорители пика Революции А. Угаров, П. Скоробогатов, А. Ковырков, Э. Рыспаев, Р. Селиджанов и А. Гожев стояли перед затихшим в тор­жественном молчании залом. Они получали медали, уста­новленные Советом Министров СССР для награды за лучшие достижения по альпинизму.

СОДЕРЖАНИЕ

 

Вместо введения............................................................................................................................ 3

Часть первая. Первое знакомство............................................................................................ 7

Начало трудного пути......................................................................................................... 7

На старте............................................................................................................................. 11

Как поднимаются на высокие горы................................................................................ 14

По Памирскому автотракту.............................................................................................. 17

Ворота на Памир................................................................................................................ 23

Мы покидаем автотракт.................................................................................................... 25

Немного истории............................................................................................................... 30

Караван идет на запад..................................................................................................... 36

Долина Танымас................................................................................................................. 44

Глубокая разведка............................................................................................................. 49

В базовом лагере................................................................................................................ 62

В решающий поход............................................................................................................ 72

Штурм пика Шверника..................................................................................................... 86

Последний переход............................................................................................................ 98

Часть вторая. Выше семи тысяч метров........................................................................... 101

Неведомый край.............................................................................................................. 101

Новая экспедиция....................................................................................................... 110

Москва — Сталинабад — Джиргиталь......................................................................... 119

Жара и пыль...................................................................................................................... 122

К переправе...................................................................................................................... 128

Воздушная переправа...................................................................................................... 138

К лагерю в Ходырше....................................................................................................... 143

Крутой поворот................................................................................................................ 152

На Фортамбек................................................................................................................... 156

Трудное испытание......................................................................................................... 163

Выше 7000 метров........................................................................................................... 178

Конец лагеря «Правый берег»........................................................................................ 188

Вместо эпилога......................................................................................................................... 195

 

1 См. карту в конце книги.

1 Состав сбора: Д. Затуловский — начальник; А. Блещунов — за­меститель начальника по хозяйственной части; А. Иванов — старший тренер; Е. Иванов, К. Кузьмин, А. Гожев, А. Лапин, И. Дайбог — тренеры; Н. Федоров — врач; А. Андреев, Р. Андреев, Н. Баженов, Н. Дивари, Б. Дмитриев, И. Евсеев, И. Исаев, А. Ковырков, Л. Кра­савин, В. Масленников, Ю. Поляков, И. Приселков, Г. Рубинштейн, Э. Рыспаев, Р. Селиджанов, П. Скоробогатов, Я. Фоменко, Н. Хаки-муллин, А. Шкрабкин, Б. Шляпцев — альпинисты: И. Пересыпкина, Ю. Хусаинов — технические работники; В. Разумный — шофер.

 

1 А.П. Федченко. Путешествие в Туркестан. Географгиз, 1950, стр. 355.

2 А.П. Федченко. Из Коканда. Сведения о путешествии по Кокандскому ханству (цитируется по К.К. Маркову). История релье­фа и оледенения Памира. Сборник «Пять лет по Памиру». Изд. Ака­демии наук, 1935, стр. 251.

 

1 Н.Я. Бичурин (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древнейшие времена. Т. 2. Изд. Академии наук, 1950, стр. 221.

 

1 Первый русский перевод академика Васильева. Опубликован в печати не был.

1 А.П. Федченко. Путешествие в Туркестан. Географгиз, 1950, стр. 377.

2 А.П. Федченко. Путешествие в Туркестан. Географгиз, 1950.

 

1 Н.А. Северцов. Орографический очерк Памирской горной системы. СПБ, 1886, стр. 368.

1 Н.И. Косиненко. По тропам, скалам и ледникам Алая, Памира и Дарваза. «Известия ИРГО», т. 51, вып. III, 1915, стр. 126.

1 Н.Л. Корженевский. Истоки реки Танымас. Ташкент, 1926, стр. 17.

1 Восточная часть Язгулемского хребта.

1 В этой главе использованы записки Леонида Красавина.

1 Из дневника Леонида Красавина.

1 Так на Памире называют яков.

1 Продолжение дневника Леонида Красавина.

1 А.Э. Регель. Путешествие в Шугнан. «Туркестанские ведо­мости», 1884, № 17.

1 Местные жители называют ледник за его темную поверхность Кара-Сель (Черный лед).

2 Н.Л. Корженевский. В горах Петра Великого. «Труды об­щества землеведения при С.-Петербургском университете». Вып. III, СПБ, 1909-1913, 1914, стр. 12.

1 Хинг-Об — Об-и-Хингоу — Оби-Хингоу (разные транскрипции названия одной реки).

2 Полиз — верхнее течение Кудары; Памиры — в данном случае Восточный Памир.

3 Кузнецов. Дарваз. Новый Маргеллан. 1893, стр. 22.

1 Настоящий пик Гармо находится примерно в 20 километрах южнее.

2 Н.П. Горбунов дошел до средней вершины пика.

3 Имеются также транскрипции: Нортамбек и Фортамбек. Теперь принята последняя.

4 Е.М. Абалаков. На высоте 7 495 метров. Журнал «На суше и на море», 1934, № 4.

 

1 Состав экспедиции: Д. Затуловский — начальник; Е. Белец­кий — заместитель начальника по спортивной части; Е. Езерский — заместитель начальника по хозяйственной части; А. Гожев, В. Гузь, В. Гусев, Н. Дивари, Б. Дмитриев, А. Ковырков, Л. Красавин, Е. Лит­винов, В. Масленников, А. Орлов, И. Ржепишевский, Э. Рыспаев, Р. Селиджанов, П. Скоробогатов, А. Суслов, А. Угаров, Я. Фоменко — альпинисты: В. Ахмеров — врач; П. Великохатько — радист; Н. Габелова, Л. Соловей — технические сотрудники.

1 Впоследствии оба заслуженные мастера спорта.

1 Впоследствии получил название ледника Корженевской.

2 Восходители определили достигнутую ими высоту в 6570 мет­ров. Сравнение с данными точного измерения высоты пика заставля­ет предполагать, что их определение преувеличено на 150-200 мет­ров.

1 Имелись различные результаты измерения высоты пика: 7100 и 6900 метров Группа исходила из последней цифры, оказавшейся не­верной.

1 Мусульманская школа при мечети.

1 Старший караванщик.

1 В некоторых книгах этот перевал называют Ляхшским.

1 Вспомогательная веревка — репшнур.

1 Арча — древовидный можжевельник. Крупные экземпляры на Памире растут только довольно высоко на склонах.

 

1 Из дневника Леонида Красавина.

1 Продолжение дневника Леонида Красавина.

1 Окончание дневника Леонида Красавина.