После неудачного выступления против большевиков летом 1918 г. в Москве и на восточном фронте раскололась, а затем почти прекратила существование партия левых эсеров.
Программные документы эсеров предусматривали: свержение самодержавия, установление республиканского строя, введение демократических свобод. Являясь идейными преемниками революционных народников, эсеры обосновывали особый крестьянский путь развития России – минуя капитализм, через крестьянскую общину в социализм. Исходя из этой посылки развитие капитализма, разрушение патриархального уклада деревни они рассматривали как путь, ведущий в тупик. Эсеры поначалу не замечали социальной дифференциации деревни: выделения небольшой, но экономически могущественной части крестьян-кулаков и значительной части деревенской бедноты. Поэтому и свое отношение к рабочему классу эсеры изменили с опозданием. В начале века они воспринимали пролетария как «испорченного» городом и фабрикой крестьянина, а связи рабочего с деревней, массовое возвращение в деревню летом на сенокос и уборку урожая считали способом его «исправления» и укрепления связей с общиной. Только события революции 1905–1907 гг. вынудили эсеров пересмотреть свое отношение к рабочему движению и армии, изменить взгляд на их роль в освободительном движении. Для ведения агитации среди этих категорий населения начинают издаваться специальные газеты.
Эсеры постоянно работали над совершенствованием аграрной программы, варианты программ у различных течений партии имели различия, но в их основе неизменно лежал принцип уравнительного землепользования, осуществляемого через крестьянскую общину.
Вслед за своими предшественниками, революционными народниками, эсеры взяли на вооружение тактику индивидуального террора. Террористической деятельности с ее видимыми и относительно быстрыми, по сравнению с другими формами революционной работы, результатами эсеры придавали особое значение. Практически все руководство эсеров, включая и многих публицистов, в разное время принимало участие в террористических акциях, В партии сложился культ «Боевой организации», действовавшей обособленно от остальной партии и практически бесконтрольно. Это привело, как впоследствии выяснилось, к многочисленным случаям провокаторства в партии, а руководитель боевиков Е.Ф. Азеф был разоблачен как агент охранки.
Партия социалистов-революционеров, как и любая массовая политическая организация, стремилась к увеличению влияния в массах и понимала необходимость пропаганды идей своего движения в печати. Следует отметить, что многие из партийных интеллигентов обладали несомненным литературным даром. Но на этом пут перед ними стояли и большие сложности, наложившие заметный отпечаток на характер эсеровской печати и пути ее развития.
«Революционная Россия». Полицейские преследования внутри страны, разгромы подпольных типографий делали невозможным регулярное издание газеты или журнала в подполье. Тем не менее попытки наладить выпуск нелегальной газеты в России предпринимались неоднократно. Первоначально было принято решение назвать центральный орган партии «Свободная Россия», однако в такое важное дело вмешайся заурядный случай, оказавшийся гораздо более весомым, нежели принципиальные споры о названии газеты. Из-за нехватки шрифта для набора заглавия ее пришлось назвать «Революционная Россия». По воспоминаниям одного из организаторов партии и первого издателя и редактора «Революционной России» А.А. Аргунова, шрифт приобрели у случайно подвернувшегося наборщика, который вел дело «не вполне добросовестно и драл безбожную сумму. Пуд обходился в 80–100 руб.». С большими трудностями удалось издать два первые номера в России. Первый номер вышел 1901 г. и печатался в течение месяца, вручную, отпечатать удалось только 500 экземпляров, что было явно недостаточно. Третий был захвачен полицией при разгроме подпольной типографии в Томске. Убедившись в невозможности выпускать газету в России, редакция принимает решение напечатать третий номер за границей. Издатели наивно полагали, что эта мера носит временный характер и в дальнейшем газета снова будет выходить в России. Местом для издания газеты был выбран Париж. Активную роль, как в издании «Революционной России» внутри страны, в арестах редакции и разгроме типографии, так и в переводе газеты за границу, ее транспортировке в Россию играл известный провокатор Евно Азеф.
Невозможность регулярной, а главное, массовой доставки эсеровского органа в Россию, низкий образовательный уровень потенциальных читателей определили его характер. «Революционная Россия» явилась прообразом многих последующих изданий партии эсеров. Судя по оформлению, периодичности, тематике и форме подачи информации газета изначально не была рассчитана на массового читателя и широкое распространение ее нелегальным образом в России. Она выходила примерно один раз в месяц. Все статьи публиковались по условиям конспирации без подписи, место издания, тираж, адрес типографии также не указывались. Объем издания составлял, как правило, 16 страниц журнального формата, и дальнейшем он увеличился до 20–24 страниц. В 1902 г. «Революционная Россия» была объявлена официальным органом объединившихся «Союза социалистов-революционеров» и «Партии социалистов-революционеров». Девизом газеты служил народнический призыв «В борьбе обретешь ты право свое».
В отличие от других политических организаций, например партии кадетов, эсеры практически не испытывали материальных трудностей при издании прессы. По признанию А.А. Аргунова, члена ЦК, ведавшего партийной кассой, денег было много: «Бюджета определенного не было, и давалось столько, сколько нужно». О размахе финансовых операций эсеров позволяет судить тот факт, что убытки, приносимые изданием только одной легальной газеты в Петербурге, доходили до 1000 рублей с номера. Эти убытки покрывались из денежного фонда партии, который составлялся из довольно многочисленных пожертвований, средств, добываемых в ходе экспроприации (иногда в результате экспроприации эсеры добывали до 300 тыс. рублей, как это было в Чарджоу).
В «Революционной России» сложились главные принципы, ставшие впоследствии основой при издании эсеровских газет вообще и выходящих за границей в особенности. Как правило, каждый номер содержат одну или несколько статей, размещенных в начале издания и посвященных злободневным проблемам жизни страны. Так, в одном из номеров были помещены большие статьи «Преемник Сипягина и его политика» о новом министре МВД, «Новое выступление русских либералов», сообщение «Суд над С.В. Балмашевым», совершившим покушение на Д.С. Сипягина. В 1902–1903 гг. идет процесс становления издания. Судя по подбору статей и корреспонденции, редакция искала лучшие варианты их размещения, формы общения с читателем, пыталась осмыслить, каким должно быть издание. Поэтому первые номера газеты заметно отличаются друг от друга. Заметен процесс поиска методом проб и ошибок.
С первых номеров в газете появляются отделы, ставшие традиционными. Отдел «Из общественной жизни», состоявший из писем из России, публиковавшихся судя по всему в редакции авторов, с сохранением оригинальной лексики и стиля. По одной-две страницы отводилось на отделы «Хроника рабочего движения», «Что делается в крестьянстве», «Из провинциальной хроники», «Из партийной деятельности». На страницах «Революционной России» печатались финансовые отчеты различных эсеровских организаций, а также конспиративные сообщения, например: «Житомир. Адрес действителен. Пришлите обзор движения и настроения в Ваших местах»; «Лю. Литература отправлена, присылайте корреспонденции и деньги» (1902. №5).
С 1903 г. в газете появляются новые рубрики: «Из иностранной жизни и печати» и «За кулисами правительственного механизма». В последней публиковались сообщения, демонстрирующие антинародные действия властей. Так, 1 марта 1903 г. была напечатана инструкция, определяющая порядок действия войск, вызванных в помощь гражданским властям для прекращения беспорядков. Воинскому начальнику предлагалось организовать поимку и задержание участвующих в волнениях, а в случае необходимости «действовать оружием до полного истребления толпы»; выбор средств и продолжительность их применения оставлялись на усмотрение начальника.
Первоначально редактированием газеты, написанием большинства статей занимался А.А. Аргунов, затем он привлек к этому двух известных литераторов А.В. Пешехонова и В.А. Мякотина, сотрудников, а затем и редакторов журнала либеральных народников «Русское богатство»2. После ареста А.А. Аргунова редакцию возглавляют М.Р. Гоц и В.М. Чернов, признанный теоретик и лидер партии в течение всей истории ее существования, министр земледелия во Временном правительстве3. Всего до 1906 г. вышло 77 номеров газеты и 4 номера приложения «Летучие листки». Как уже говорилось, первым из вышедших за границей стал третий номер «Революционной России», составленный из статей, подготовленных еще в России4. Он начинался с извещения о создании партии социалистов-революционеров.
Главной задачей газеты являлась выработка политического курса партии, обсуждение программных документов. Важное место занимали критика правительства, полемика с другими направлениями социалистической мысли, в первую очередь с социал-демократами из «Зари» и «Искры». Поводом для полемики в печати между социалистами разных оттенков стали теоретические расхождения, взаимные упреки в передержках при цитировании, произвольное толкование текста (1902. №4). Особенно ожесточенно спорили о роли террора в революционном движении, редкий номер 1903 г. обходился без статей или сообщений на эту тему. Со временем появляются статьи и сообщения о состоянии рабочего движения, с лета 1903 г. они стали традиционными. Особенно часто такие корреспонденции стали печататься в связи с активизацией деятельности жандармского полковника А. Зубатова в Москве, затем и Петербурге, и распространением опыта деятельности легальных рабочих организаций на другие города страны. Разоблачения выхолощенной сущности полицейского социализма носили весьма разнообразный характер: от разъяснительных статей до фельетонов о применении «зубатовского» метода борьбы с революционным движением.
В статье «Провал зубатовщины в Одессе» описывалась история легальной организации, созданной для отвлечения рабочих от политической борьбы и возглавившей их выступление с политическими требованиями. Давая оценку событиям в Одессе и роли Зубатова, «Революционная Россия» писала: «Его игра с полуразрешением, полупокровительством чисто экономического движения рабочих, негласным разрешением сходок и союзов... привела не к тому результату, на который была рассчитана» (1903. №29). С сарказмом отмечалось, что руководитель одесской организации Шаевич арестован властями и сослан на Север.
В фельетоне «Минская эпопея» высмеивалась неудачная попытка создания в Минске рабочей организации под контролем полиции. Памятуя о провалах эсеровских организаций, вызванных деятельностью московской охранки, «Революционная Россия» не преминула позлорадствовать и по поводу судьбы самого А.В. Зубатова, напечатав статью под многозначительным заглавием «Макиавелли охранного отделения (Конец Зубатовщины)» (1903. №30).
В предреволюционные годы снова приобрел актуальность вопрос об индивидуальном терроре как средстве борьбы с самодержавием, подталкивающим население к активному противостоянию власти. Одной из весьма важных функций террора эсеры считали месть наиболее рьяным слугам монархии за жестокость по отношению к народу и революционерам. На страницах «Революционной России» обсуждались тактика террора, ее место в программе партии, соотношение террора и других форм революционной борьбы в тактической линии эсеров. Проводилась мысль, что терракт не самоцель, а вынужденная крайняя мера при отсутствии у революционеров других средств борьбы. Постепенно были определены два основных объекта для проведения террористических актов: видные представители самодержавной власти (покушение на них рассматривалось как подрыв устоев государства и ограничение произвола правительства) и наиболее жестокие ее представители на местах, расправа над которыми, с одной стороны, служила актом возмездия, с другой предостерегала их последователей от чрезмерного рвения в борьбе с демократическим движением (1902. №7).
Весьма распространенным приемом в подаче такого материала била публикация рядом двух, на первый взгляд, не связанных сюжетов. Так, в №24 от 15 мая 1903 г. было опубликовано извещение о расстреле рабочих в Златоусте, произведенного 13 марта по приказу губернатора Н.М. Богдановича, в результате чего 28 человек было убито, около 200 ранено. Далее сообщалось, что 6 мая двумя членами Боевой организации Богданович был убит. Впоследствии такой прием, показывающий факт насилия над народом и скорую, неотвратимую расплату от эсеровских боевиков, часто использовался эсеровскими изданиями. В статье «Террор и массовое движение», опубликованной в этом же номере, анализировались положительные и отрицательные аспекты покушения на Н.М. Богдановича. Отмечая деморализующее влияние расстрела рабочих на боевой дух трудящихся, которые униженно и подавленно встали к станкам, анонимный автор статьи доказывал, что отпор произволу властей психологически необходим и произведет ободряющее впечатление на массы: «Нельзя сомневаться в том, какое же впечатление произведет ответ Боевой организации на Златоустовские правительственные зверства».
Разговор о теракте был продолжен в статье «Отзывы пресмыкающейся прессы». В ней комментировались отклики проправительственных газет на убийство Н.М. Богдановича, выражавших сожаление по поводу его смерти и рисующих облик прекрасного человека, погибшего при исполнении долга. Так, по оценке «Санкт-Петербургских ведомостей», «он не был администратором-зверем». Заостряя внимание читателя на такой оценке убитого, эсеровский публицист переходит от обличения личности губернатора к обличению аморальности самодержавного строя: «...если “гуманнейшие” вынуждены своим положением совершать такие злодейства, – то каких еще кровавых гекатомб должны мы ждать от администраторов-зверей?»
В «Революционной России» поднимался вопрос, чем должен быть террор – стихийным порывом одиночки или планомерной работой организации? Не менее важной эсеры считали проблему выбора жертвы, чтобы террор из средства революционной борьбы не опустился до сведения счетов на бытовом уровне. «Революционная Россия» полагала, что выбор жертвы может быть сделан только коллективно и только руководящим партийным органом. Газета доказывала, что террор одиночки почти всегда обречен на неудачу и во многом зависит от эмоционального порыва, зачастую он бывает плохо подготовлен и ведет к неоправданным жертвам.
Таким неудачным террористическим актам, проводимым неподготовленными одиночками, противопоставлялось как пример успешной организации дела убийство премьер-министра Д.С. Сипягина, исполненного С.В. Балмашевым. Поскольку непосредственные исполнители теракта почти всегда погибали на месте или на эшафоте, вокруг их имен создавался ореол жертвенности, высокой чистоты и нравственности. Так как руководители террористов находились в относительной безопасности, они считали своим долгом постоянно доказывать, что участие в «деле» большая честь, которой достойны только избранные. Раньше всех это понял первый руководитель эсеровских боевиков Г.А. Гершуни. По признанию тогдашнего начальника киевского охранного отделения А. Спиридовича, «посылая на убийство Балмашева. Качуру и Григорьева, он заставляет их писать свои биографии и письма товарищам. Надо, чтобы это осталось для потомства». При аресте в Киеве у самого Г.А. Гершуни были изъяты две статьи и черновики двух прокламаций о событиях в Златоусте и убийстве Богдановича. А. Спиридович пришел к выводу, что автором многих публикаций о Боевой организации был именно Гершуни. Глядя на террор и его прославление с другой стороны баррикады, А. Спиридович подметил, что руководители боевиков, особенно Г.А. Гершуни и Е. Азеф, были людьми властными. Они обладали колоссальным влиянием на боевиков, большинство из которых вербовалось из лиц, отличавшихся экзальтированностью, психической неуравновешенностью и внушаемостью. А. Спиридович считал, что руководству боевиков требовалось постоянно поддерживать в них чувство жертвенности и собственной значимости, в том числе и с помощью печатного слова5.
Для пропаганды подвигов террористов использовалась и «Революционная Россия». Так, в №27 было опубликовано заявление членов Боевой организации по делу 2 апреля (убийство Сипягина). В нем опровергались измышления социал-демократов, пытавшихся причислить террориста С.В. Балмашева к членам своей партии и перехватить эсеровские лавры, и приводились доказательства, что он был воспитанником Боевой организации.
Много внимания уделялось прославлению наиболее известных террористов – членов Боевой организации партии Е.Сазонова, совершившего успешное покушение на министра МВД В.К. Плеве, И. Каляева, взорвавшего московского генерал-губернатора вел. кн. Сергея Александровича, С. Балмашева, застрелившего министра МВД Д.С. Сипягина. Печатались их письма и записки из тюрем, 5 мая 1905 г. в газете были опубликованы судебные речи И. Каляева и его адвоката Мандельштама, подборка писем И. Каляева к товарищам с призывом продолжать борьбу. Часто помещались воспоминания соратников, показывавшие высокие моральные качества революционеров, любовь к народу, готовность пожертвовать жизнью ради идеалов свободы.
Высочайшим моральным авторитетом пользовалась известнейшая в то время деятельница эсеровской партии Е.К. Брешко-Брешковская. Находясь на нелегальном положении в России, будучи в розыске, она опубликовала за своей подписью статью «Истинные учителя молодежи» (1904. №1), содержавшую историю замученного властями бывшего священника Панова, ставшего на путь просвещения народа. Е.К. Брешко-Брешковская призывала молодежь следовать этому примеру и посвятить свою жизнь борьбе за освобождение народа от угнетения.
Находясь под обаянием старой народнической теории героя и толпы, которая и послужила обоснованием для обращения народников к террору, «Революционная Россия» пренебрежительно отнеслась к массовому аграрному террору – выступлениям крестьян против помещиков. Газета считала, что аграрные выступления не ведут к немедленному и непосредственному свержению самодержавия, а их результатом становятся репрессии правительства и обескровливание сил революции.
В мартовском номере 1904 г. была развернута полемика с социал-демократами, которых эсеры критиковали по всем вопросам тактики революционного движения и особенно за аграрную программу большевиков, предусматривавшую возвращение отрезков и отмены выкупных платежей после реформы 1861 г. Одна из статей была посвящена критике В.И. Ленина, одного из главных оппонентов «Революционной России». Эсеры были абсолютно правы, заявляя о том, что эти уступки не удовлетворяют крестьян.
По мере усиления революционной ситуации в стране тон газеты становится все более резким. В декабрьском номере 1904 г. публикуется призыв «Ко всем рабочим», зовущий к борьбе с самодержавием.
«Революционная Россия» поначалу взяла под свою защиту Гапона, которого большевики обвинили в провокации. Эсеры считали: большевики бросили на произвол рабочих 9 января 1905 г., хотя длительное время сами призывали их к выступлению против царизма (1905. 25 марта). Со временем эсеры признали участие Гапона в провокации, уличили его в связях с полицией и вынесли ему смертный приговор, который был приведен в исполнение Боевой организацией.
В 1905 г. «Революционная Россия» прекращает существование в связи с появившимися возможностями после опубликования Октябрьского манифеста начать издание партийной печати в стране. В Санкт-Петербурге под влияние эсеров переходит газета «Сын Отечества», в 1906 г. начинают выходить, сменяя друг друга, формально беспартийные газеты «Голос», «Дело Народа», «Народный вестник» и т.д. Наряду со столичными изданиями складывается сеть провинциальной печати, эсеровские газеты выпускаются в Москве, Ставрополе, Екатеринодаре и других городах. Одновременно появляются эсеровские издания за границей.
«Воля». В 1906–1907 гг. в Нагасаки (Япония) выходила газета «Воля». Главное ее отличие состояло в том, что она стала первой бесцензурной газетой, предназначенной для массового читателя русской колонии в Японии и Китае, на нее была объявлена подписка в Токио и Шанхае. Наряду с информацией политического характера в ней публиковались и корреспонденции на бытовые темы, значительное место занимали объявления и коммерческая реклама, в том числе на японском языке. По оформлению «Воля» была очень похожа на легальные издания, выпускавшиеся под эгидой эсеров в России.
Определяя цели нового издания, редактор и издатель В.К. Вадецкий сформулировал их как ниспровержение существующего в России строя революционным путем. В заявлении провозглашалось, что социалисты всех фракций могут принять участие в газете на основе тезиса: «Революция и социализм» (1906. 27 апр.). Следует отметить, что стремление к объединению сил было свойственно и революционному движению в России. Оно шло снизу от масс, которые зачастую не очень разбирались в тонкостях партийных программ и были стихийными социалистами.
В обращении особо подчеркивалось, что газета является чисто идейным, а не коммерческим изданием, реклама же, помещаемая в ней, носит вынужденный и временный характер. Жизнь в эмиграции опровергла предположения редакции, количество чисто коммерческой рекламы увеличилось, со временем она стала занимать почти всю первую страницу.
Многие публикации газеты готовились на основании сообщений из России. В отличие от легальных изданий, выходящих на родине. «Воля» могла абсолютно достоверно описать зверства, творимые над восставшим народом полицией и карателями, что и делалось из номера в номер с ужасающими подробностями. Так, в статье «Покорение Сибири (кровавое нашествие генералов-завоевателей)» за подписью В.Н. Пирогова описывались действия генералов Меллер-Закомельского и Ренненкампфа по усмирению восставшей Сибири. Автор статьи отмечал, что эти изверги, не довольствуясь расстрелами и виселицами, восстановили телесные наказания, отмененные Манифестом 17 октября 1905 г Меллер-Закомельский, помимо нагаек и шомполов, применял такое варварское орудие, как «кошка», которая «вырывает клочья мяса из тела истязаемого и в одну-две минуты превращает его в бесформенный кровавый бифштекс» (1906. 29 апр.).
Немало внимания газета уделяла описанию террористических актов, совершавшихся в России, В статье «Дело Спиридоновой» целая страница была отведена описанию личности будущей террористки, подготовке к покушению. Интересно, что полиция узнала о готовящейся акции за десять дней до покушения, знали и то, что жребий пал на хорошо известную полиции Марию Спиридонову, которой исполнился 21 год. Но это не помогло Г.П. Луженовскому, руководителю охранки Тамбовской губернии, приговоренному эсерами к смерти за убийства крестьян во время зверских экзекуций и организацию черной сотни в губернии. Он был смертельно ранен выстрелами Спиридоновой. Прямо на месте она попыталась застрелиться, но была схвачена казаками охраны, начавшими жестоко избивать ее нагайками, ногами, прикладами. В пылу расправы казаки набросились на толпу, досталось кондукторской бригаде и даже случайно подвернувшемуся жандармскому унтер-офицеру. Затем Спиридонову пытали и насиловали в полицейской части. Фельдшер Зимин, который сопровождал ее в Тамбов, сообщал: «...она была ужасно избита; лицо было кем-то перевязано, в кровоподтеках, в синих, кровавых пятнах» (1906. 5 мая). Газета несколько раз обращалась к делу Спиридоновой, публикуются материалы судебного процесса (1906. 9 июня), об этапировании ее к месту каторги, о приеме, который оказывали ей жители городов на пути следования. Очень подробно освещалось пребывание М.А. Спиридоновой в Омске. Газета особо отмечала тот факт, что жители Омска потребовали вернуть вагон с заключенной в город, когда узнали, что ее провезли дальше без остановки. Власти вынуждены были выполнить требование народа. Вагон, в котором находилась М.А. Спиридонова, украсили цветами, и целый день возили по городу (1906. 30 авг.).
Главным направлением газеты была дискредитация правящей династии в глазах читателей, чего другие эсеровские издания ни в России, ни даже в эмиграции не могли себе позволить. Следует отметить, что при подобном подходе к изложению материалов «Воля» выходила без белых полос, и это позволяет предположить, что японская цензура не докучала редакции. Чем была обусловлена подобная свобода газеты, установить сейчас довольно сложно. Вероятно, здесь сыграла роль и вражда после недавно закончившейся русско-японской войны, и слабое распространение русского языка в Японии. Когда появились слухи о возможной выдаче японским правительством политических эмигрантов из России, «Воля» опубликовала статью «Выдача политических эмигрантов», в которой сообщалось, что правительственные круги утверждают: «Япония не допустила бы не только выдачу политических эмигрантов, но и какие бы то ни было стеснения их в угоду русскому правительству» (1906. 7 мая).
В «Воле» регулярно помещались злые карикатуры на Николая II; например, он был изображен на фоне огромного кладбища, а под рисунком была подпись: «Теперь мой добрый народ успокоился» (1906. 14 июня). На другой карикатуре Николай II был изображен осматривающим галерею обезглавленных королей, дойдя до пустых рам с надписью «свободно», он в ужасе останавливается (1906. 3 мая).
В газете была опубликована серия фельетонов «Чухонская династия», вобравшая в себя весь негатив из истории правящего дома Романовых и подводящая читателя к выводу о том, что «царь не настоящий». В них повествовалось о подмене мертворожденного ребенка Екатерины II чужим ребенком (1906. 7 мая), убийстве Петра III, который якобы был отцом Павла I, живописались тиранство, самодурство и, наконец, убийство самого Павла I (1906. 17 мая).
«Знамя труда». После издания манифеста 17 октября 1905 г. и ослабления цензурного преследования социалистической печати в России заграничная издательская деятельность эсеров заметно сокращается. Политическая амнистия позволила эмигрантам вернуться на родину. Наиболее заметными в эсеровской периодике были газеты Центрального Комитета партии «За народ», «Знамя труда» и «Земля и Воля», выходившие с 1907 по 1914 г. Оформлением, тематикой, формой подачи информации, периодичностью выхода, наконец, объемом они весьма напоминали «Революционную Россию», хотя и были призваны служить различным целям.
Первый номер «Знамени труда», центрального органа партии, вышел 1 июня 1907 г. в Париже. Подобно «Революционной России», газета не указывала места издания, состава редколлегии, тираж. Ее объем составлял от 24 до 32 страниц журнального формата, в среднем выходил один номер в месяц, за исключением перерыва с марта по декабрь 1908 г., когда партия переживала финансовые затруднения. Как и все эсеровские издания этого типа, газета была рассчитана на партийную интеллигенцию. По существу, она была дискуссионным клубом, где высказывались мнения, подчас весьма неоднозначные. Ее основное содержание составляли теоретические статьи, посвященные анализу причин поражения революции: «Государственный переворот» – о событиях, повлекших роспуск II Государственной думы (1907. 1 июля); «Дворянская Дума» – об избирательном законе от 3 июня 1907 г., дающем огромные преимущества помещикам при избрании в Думу; «Революция и третья Дума» – о причинах падения революционного настроя в массах и перспективах левых сил в Думе (1907. 30 авг.).
Особый энтузиазм эсеров вызывала аграрная часть собственной программы, поскольку они считали, что крестьянство полностью и безоговорочно поддерживает идею социализации земли. Этому вопросу была посвящена серия статей «Задачи партии в деревне». В статье «Дифференциация в крестьянстве и задачи партии» автор, признавая факт имущественного расслоения крестьян, избегает ответа на вопрос, может ли одна политическая партия представлять интересы кулаков и бедноты, заявляет, что эсеры будут отражать интересы не какой-то части крестьян, а интересы социалистических крестьян, социалистических рабочих и социалистической интеллигенции (1907. 12 сент.).
Эсеровские публицисты, в отличие от представителей других партий, были убеждены, что изменений в аграрную программу вносить не придется. Поэтому большое впечатление на эсеров должно было произвести введение столыпинской реформы, разрушающей крестьянскую общину, один из важных элементов программы «социализации земли». Попытка осмыслить сложившуюся ситуацию была предпринята в статье «Аграрная политика правительства и наша программа», в которой автор доказывал, что развал общины ничего не меняет в расстановке сил в деревне, поскольку основной фигурой на селе длительное время будет оставаться мелкий производитель, а именно на него и рассчитана программа. Будет ли он чуть богаче или беднее, не имеет большого значения. Исходя из этой посылки автор приходит к выводу: «Не ясно ли, что нам нечего спешить с пересмотром нашей программы социализации земли, теоретически совершенно не связанной с общинным землевладением» (1909. Апрель).
Газета призывала уделять больше внимания рабочим, справедливо считая, что прежде эсеры мало занимались пропагандой среди пролетариата. Средством, позволяющим оказывать серьезное влияние на рабочих, они считали профсоюзное движение. Перед эсеровскими организациями ставилась задача уводить профсоюзное движение от решения чисто экономических задач и призывать к политической борьбе, тем самым привлекая на свою сторону часть сторонников социал-демократов, в первую очередь меньшевиков, уделявших экономической борьбе рабочих большое внимание. Обвиняя оба крыла социал-демократии, присвоивших себе роль выразителей интересов рабочих, в непонимании истинных задач профессионального движения, эсеры выдвигали тезис абсолютного равенства приоритетов в борьбе как за политические, так и за экономические цели. В статье «Наша позиция в профессиональном движении» газета декларировала: «Профессиональное движение в своем целом должно иметь целью борьбу против всех видов гнета и эксплуатации рабочего» (1907. 12 июля).