Было ли не было, в городе Ширазе жил один человек, который делал кирпич. В один из дней этот кирпичник умер, и остался после него сын, а были они люди бедные и голодные. Вот однажды богатые горожане задумали отправиться торговать в другую страну и стали собираться в дорогу. Сын кирпичника тоже сказал своей матери:
— Матушка, купцы отправляются в путь, я тоже поеду с ними.
— Сынок, — отвечала мать, — у людей есть деньги, они едут торговать, а ты зачем поедешь?
— А я хочу поехать без денег, — сказал сын.
— Не езди, дитя мое, умрешь с голоду! — стала просить мать.
Тогда сын сказал:
— Знаешь, матушка, путешествие — это ключ к торговле. Как бы там ни было, а я все же поеду.
Делать нечего, и мать ответила:
— Ну, поезжай, дитя мое, если хочешь, и пусть ровным будет твой путь!
Отправился сын кирпичника с караванами. По пути если кто-нибудь давал ему кусок лепешки, так он и ел, а нет — все равно плелся следом. Шли они, шли — и дошли до города другого падишаха. Купцы отправились в чайхану, а сын кирпичника пошел в мечеть и уселся в постоялом дворе при мечети. Люди спрашивали его:
— Откуда ты?
А он отвечал:
— Я странник.
И люди давали ему из милосердия кусок лепешки.
В один из дней, когда юноша, уперев руки в бока, ходил глазея по городу, увидел он вдруг девушку, да такую, что не ешь, не пей, а только сиди да на нее гляди. Подобной красавицы нигде на свете ни одна мать не рожала. Сын кирпичника сказал сам себе: «Вот если бы эта девушка стала моей!» — и с тем ушел.
А муж этой девушки напился в тот день вина, опьянел и закричал:
— Развод, развод, тройной развод![81]
Все жители города слышали это. Так муж дал девушке развод, а когда протрезвел, стал об этом сожалеть. Тогда собрались приятели этого пьяницы и стали ему советовать, как быть.
|
|
— Теперь брак с этой девушкой расторгнут, поэтому нужно выдать ее замуж за какого-нибудь бедняка, а ему сказать: «Мы женим тебя на один день, а на следующей — ты с женой разведешься. Мы же за это дадим тебе много денег».
Все стали думать: «За кого бы нам теперь выдать девушку?» — и один из них сказал:
— В такой-то мечети есть один странник. Не выдать ли за него? А потом заставим его за небольшую сумму денег дать ей развод.
Пришли они к сыну кирпичника и предложили ему:
— Мы хотим выдать за тебя одну девушку, а потом, через день, ты с ней разведешься. За это мы дадим тебе много денег.
— Хорошо, — согласился сын кирпичника.
Теперь послушайте о сыне кирпичника.
— Душа моя, жизнь моя, — сказал сын кирпичника той девушке, — не думай, что тебя выдали замуж за странника, за дервиша. Я сын падишаха города Шираза, я увидел тебя во сне и влюбился без памяти. Поехал тебя искать и вот теперь, слава богу, достиг свидания с тобой. Зовут меня Мурза Кемаль Ширазский.
И девушка поверила. А этот юноша был искусным поэтом, и в тот же вечер он в дервишеской ханаке, опьяненный любовью к девушке, стал читать газели. И достиг он тут небывалого еще в своей жизни искусства.
В этот вечер падишах, одевшись в дервишеские одежды, ходил по городу и подслушивал у дверей. И вот его слуха коснулся голос этого дервиша. Падишах подошел и стал слушать. Не удовлетворившись сладостью этого голоса, падишах постучался в дверь.
— Кто там? — спросил дервиш.
И падишах ответил:
— Я такой же странствующий дервиш…
|
|
Тогда Мурза Кемаль Ширазский сказал:
— Если ты дервиш, то не мешай мне сейчас. Мне и своих забот достаточно.
Долго упрашивал падишах, и наконец — делать нечего — тот отпер дверь. Смотрит падишах — сидит девушка, красота и прелесть которой освещают темноту комнаты. А она падишаха не узнала, так как он был в одежде дервиша.
— Прочитай-ка бейт,[82]дервиш, — попросил падишах, и тот согласился. Плача, он поведал о том, что его отец был бедным кирпичником в Ширазе, о том, как он отправился в путь с караванами, о том, как он был один-одинешенек, и о том, как здесь за него выдали замуж на время эту девушку и что завтра должны прийти и отнять ее у него. Падишаха охватила жалость к дервишу, и он сказал:
— Ну, друг дервиш, теперь кое-что скажу тебе я: когда завтра придут за девушкой, ты им ответь: «Не думайте, люди, что я нищий дервиш, я сын падишаха такого-то города. В двенадцать лет я влюбился в эту девушку и вот теперь встретил ее. Если вы пожелаете, я дам вам сколько угодно денег, а если нужна девушка, я достану вам десять или двадцать девушек». Если они согласятся, попроси у них десять-пятнадцать дней сроку, а там, как говорится, «кинь яблоко в небо, а пока оно упадет — будь что будет».[83]
Сын кирпичника спокойно проспал ночь с девушкой. Наутро пришли родные этой девушки и потребовали:
— Дай ей развод.
Тогда дервиш встал со своего места и сказал:
— Не думайте, люди, что перед вами нищий дервиш и что он даст развод этой девушке. Я сын падишаха города Шираза, и зовут меня Мурза Кемаль Ширазский. Когда мне было не то десять, не то двенадцать лет, мне приснилась эта девушка, и я влюбился в нее без памяти. Теперь, слава богу, я достиг соединения с ней. Выбросьте из головы пустую надежду, и если вам нужны деньги, то дайте мне дней десять-пятнадцать сроку, и я отдам вам столько золота, сколько весит эта девушка.
|
|
— Ладно, давай нам золото, — согласились родственники девушки, которые поверили дервишу. Дали они ему десять-пятнадцать дней сроку. А сын кирпичника про себя подумал: «Ведь у меня нет ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца. Что я им отвечу через эти десять-пятнадцать дней?»
Родственники девушки разошлись по своим домам, а дервиш и девушка снова предались наслаждениям. Прошло четырнадцать дней, и на пятнадцатый — люди снова собрались у дервиша.
— Ну, пришло золото из Шираза? — спросили они дервиша, а тот, не зная, что ответить, думал: «Тот дервиш поставил меня в безвыходное положение — раз нет у меня ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца, то откуда же из Шираза появится золото? Что я теперь им отвечу?»
В то время пока он так размышлял, прискакал, погоняя коня и размахивая плеткой, какой-то всадник и спросил:
— Где дом Мурзы Кемаля?
Люди ему ответили:
— Вот он сам, Мурза Кемаль, — и показали на него.
— Мурза Кемаль, — сказал всадник, — твой караван прибыл, выйди ему навстречу.
А Мурза Кемаль снова подумал: «Если у меня на всем свете нет ничего, кроме старых форм для кирпича, оставшихся от моего отца, откуда мог прибыть ко мне этот караван?» Пока он так думал, прискакал второй всадник и спросил:
— Где Мурза Кемаль, его зовет падишах!
И Мурзу Кемаля увели, а в это время подошел караван в сорок верблюдов и верблюдиц, груженный одеждой и тканями, золотом и серебром. И когда люди увидели это, они сказали: «Должно быть, он знатный падишахзаде» — и в изумлении прикусили себе пальцы.
Привели Мурзу Кемаля к падишаху. Глядит Мурза Кемаль, а падишах — тот самый дервиш, что приходил ночью, и тогда понял Мурза Кемаль, что караван — тоже дело рук падишаха. Обрадовался Мурза Кемаль, а падишах ему и говорит:
— Мурза Кемаль, я тот самый дервиш, что приходил ночью. Каждую ночь я одеваюсь в одежду дервиша, хожу от дома к дому и слушаю у дверей, кто мной недоволен и кто говорит тайные речи. Так, переходя от двери к двери, я услыхал твой скорбный голос, и мне стало жаль тебя. Указав тебе, как нужно поступить, я вернулся домой и стал размышлять: «Вот я сказал этому дервишу, как поступить, но если выяснится, что его слова ложь, его забьют насмерть». Тогда я в соответствии с тем, что советовал тебе, послал тебе в подарок сорок верблюдов, навьюченных тканями, золотом и серебром, чтобы ты смог уплатить цену взятой тобой девушки.
Мурза Кемаль чуть не умер от радости. Позвал он отца и прежнего мужа девушки и сказал им:
— Возьмите сами из этих вьюков золота и серебра столько, сколько захотите.
Отец девушки отвечал:
— Мне ничего не нужно.
Прежнему же мужу девушки дали пять верблюдов золота и серебра, и этого оказалось ему довольно.
Теперь послушайте про Мурзу Кемаля.
— О падишах, — сказал Мурза Кемаль, — я хотел бы вернуться на родину.
— Хорошо, — ответил падишах.
Он велел поместить на спину белой верблюдицы кеджебе и посадить туда жену Мурзы Кемаля, дал им в охрану тридцать всадников, приказав следовать за Мурзой Кемалем до тех пор, пока он не доедет до города Шираза и не спешится возле своего дома, и ко всему этому пожаловал тридцать пять верблюжьих вьюков золота и серебра. Попрощался Мурза Кемаль с падишахом и направился в город Шираз.
Коротко ли ехал, долго ли ехал, а доехал Мурза Кемаль до города Шираза. Разнесся в городе слух, что сын кирпичника привез с собой сорок верблюдов золота и серебра.
Мать Мурзы Кемаля встретила сына и спросила:
— Дитя мое, где ты это добыл?
И Мурза Кемаль ответил матери:
— Разве я не говорил тебе, что ключ к торговле — это путешествие?
Так умный и удачливый сын вернулся к своей матери.
Девяносто мешков
Жил когда-то падишах, и ему было девяносто лет. А в его городе жил один бедняк, у которого была очень красивая дочь. Однажды падишах увидел эту девушку и задумал взять ее себе в жены. Послал он к бедняку своих везиров и векилей. Пришли они в дом бедняка, передали слова падишаха и наобещали много золота и серебра.
— Приходите дня через два-три, и я вам дам ясный ответ, — сказал бедняк, который хотел посоветоваться с женой и дочерью.
Везиры и векили вернулись к падишаху и сообщили, как обстоит дело, и падишах обрадовался, посчитав девушку уже своей. Стал он с нетерпением ждать, когда минут три дня.
А бедняк рассказал жене и дочери о предложении падишаха, и стали они с женой думать: «Отдать нашу дочь за падишаха — так ведь он девяностолетний старик, а не отдать — так ведь он жестокий падишах, и не нам с ним шутить. Что же теперь делать?» Тогда девушка сказала отцу и матери:
— Не печальтесь из-за этого. Когда придут сваты, соглашайтесь, но только скажите, что выкуп невеста назначит сама.
Обрадовались родители словам девушки. На третий день снова пришли везиры и векили и спросили ответа у бедняка. Тот сказал:
— Предложение падишаха мы принимаем, а какой должен быть выкуп, хочет решить сама дочь.
— Хорошо, — радостно согласились везиры и, обращаясь к девушке, стали спрашивать: — Ну, девушка, раз ты согласна выйти за нашего падишаха, скажи, какой должен быть за тебя выкуп. Слава богу, казна шаха велика и неисчерпаема!
— Мой выкуп так велик, что заплатить его у вашего падишаха не хватит сил, — сказала им девушка.
А везиры отвечали:
— Да ты и глазом не успеешь моргнуть, как уже будет готов твой свадебный пир!
— Моя цена такова, — сказала девушка, — десять ягнят, двадцать волков, тридцать верблюдов-самцов, сорок мудрых советников, пятьдесят жеребцов, шестьдесят меринов, семьдесят веревок, восемьдесят ремешков и девяносто мешков.
— Что ж, хорошо! — ответили везиры, поднялись и побежали к падишаху с вестью — мы, дескать, легко справились с делом.
— Ну, на чем вы сговорились? Рассказывайте, а я послушаю, — приказал падишах.
И везиры отвечали:
— О падишах, девушка сама назначила выкуп, и он при вашей казне не будет тяжелым. Это не что-нибудь такое, чего не найдешь. Выкуп за девушку: десять ягнят, двадцать волков, тридцать верблюдов-самцов, сорок мудрых советников, пятьдесят жеребцов, шестьдесят меринов, семьдесят веревок, восемьдесят ремешков и девяносто мешков.
— Вот так-так! Хорошо же вы сговорились! — воскликнул падишах.
— А что? Падишах недоволен? Разве выкуп большой? — спросили везиры.
— Эх вы, глупцы, — сказал падишах, — я объясню вам сейчас, как безмерно велик этот выкуп. Когда девушка сказала «десять ягнят», она подразумевала, что в десять лет человек подобен ягненку, а в двадцать — волку, в тридцать — верблюду-самцу, в сорок становится мудр, как советник, в пятьдесят он — жеребец, в шестьдесят — мерин, в семьдесят его нужно связывать веревкой, в восемьдесят — стреножить ремешком, а в девяносто — бросить в мешок. Но вы всего этого не сообразили, потому что у вас всех, вместе взятых, ума оказалось меньше, чем у одной девушки.
После этого падишах послал к девушке ясаула. Тот пришел к ней и сказал:
— Падишах зовет тебя!
— Зачем падишах зовет меня? Я ему уже дала ответ, — сказала девушка.
— Ну, этого я не знаю! — отвечал ясаул. — Во всяком случае, ты должна идти.
Тогда девушка сказала матери:
— Пойдем, матушка, сходим к падишаху и узнаем, в чем дело.
Так девушка, ее мать и ясаул явились втроем к падишаху, поклонились и стали перед ним.
— Ну, подойдите, садитесь, — сказал падишах.
А девушка отвечала:
— У нас чересчур много дел, чтобы сидеть. Поэтому скажи нам поскорей то, что ты хотел сказать.
И падишах спросил:
— А ну-ка, девушка, знаешь ли ты, кто из животных тяжелее всех на свете и что на свете всего слаще?
— Почему, падишах, ты спрашиваешь меня о таких простых вещах? — сказала девушка.
— Тебе это просто, а мы этого не знаем, потому и просим тебя ответить, — сказал падишах.
И девушка отвечала:
— Знай, о падишах, что среди животных нет на свете животного тяжелей, чем конь. А слаще всего на свете — это соединение мужчины с женщиной.
— Может быть, девушка, это и верно, — сказал падишах, — но откуда это тебе известно и почему ты так полагаешь?
— То, что конь тяжелее всех, видно по тому, что, когда он мчится по улице, содрогается земля и его след вдавливается в землю. С другими животными так не бывает. А о том, что сладостно соединение мужчины с женщиной, я узнала вот откуда: когда я была маленькой и сидела как-то возле огня, мои отец и мать в это время были заняты этим самым делом. И хотя я чуть не упала в огонь, моим отцу и матери некогда было меня уберечь. Это дело было для них дороже, чем ребенок. А вот тебе и второе доказательство: ты наш падишах, и тебе девяносто лет, но сердце твое пожелало взять в жены девушку.
Так девушка закончила свою речь, и падишах признал себя побежденным. Он отпустил девушку и ее мать, и они вернулись домой.