Лезу за кошельком, но он протестующе поднимает руку.
— Я оплачу.
Я качаю головой, но не спорю. Уверена, что смогу рассчитаться у другой палатки.
Джош несет пакет с четырьмя банками меда, и мы идем дальше. Сегодня прекрасный солнечный день, и я снимаю свою легкую куртку, чтобы насладиться теплом на моей коже. Я поднимаю лицо к небу и закрываю глаза, вдыхая свежий деревенский воздух. С Джошем, идущим рядом со мной между рядами увлеченных людей, продающих свои домашние товары, я чувствую удовлетворение. Это не ностальгия, какой я никогда раньше не испытывала. Даже в моем родном городе, когда у нас с Ки все было хорошо, меня преследовало дурное предчувствие. Когда все казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, так оно и было.
— О чем думаешь? — спрашивает Джош, отрывая меня от моих мыслей.
Я открываю глаза и смотрю на него.
— У меня сегодня хороший день, — честно отвечаю я.
Джош улыбается.
— Аналогично.
Мы смотрим друг на друга, и связь, которую я знаю, мы оба чувствуем, потрескивает в воздухе между нами. На минуту, я не удивлюсь, если он собирается поцеловать меня снова, на этот раз рядом со стойкой с уггами и фоновой музыкой из двадцати колокольчиков.
Глядя на его рот, я вспоминаю, как чудесно он ощущался на моем. Я делаю вдох, когда он облизывает нижнюю губу. Желание пронзает меня, и в этот момент я не могу думать ни о чем, кроме него. К черту последствия и мой извращенный моральный компас. Джош делает шаг ближе, и я не могу дышать. Он поднимает руку к моему лицу и нежно проводит костяшками пальцев по моей скуле. Мои глаза расширяются, когда его невероятно чувственный рот приближается ко мне.
Всего в нескольких дюймах между нами и с моим мозгом произойдет полный катаклизм, я задерживаю дыхание. Вот оно. Он собирается поцеловать меня. У меня кружится голова. Боже, я хочу этого больше всего. Я...
— Джош! Джош!
Он не отстраняется, но и не приближается. Наши глаза встретились, и я вижу желание, кружащееся в его изумрудных радужках, близко и интимно.
— Джошуа Холланд, — раздается голос уже ближе.
Застонав, он целует меня в кончик носа, потом отворачивается и делает шаг назад. Я не могу пошевелиться, но мне приходится втягивать воздух в лишенные кислорода легкие. Мои глаза все еще прикованы к нему, но теперь я смотрю на его сильный профиль. Его темно-русые волосы заправлены за уши, и он проводит по ним свободной рукой, приветствуя того, кто остановил наш поцелуй.
— Эмерсон.
Я качаю головой и понимаю, что он произносит мое имя, возможно, не в первый раз.
— Извини, — говорю я, слегка съеживаясь. Я поднимаю глаза и вижу перед собой женскую версию Тодда. — Вы, видимо, Клэр, — протягиваю руку и пожимаю ее.
— Приятно познакомиться, — говорит она дружелюбным, но далеко не таким теплым тоном, как ее брат.
Клэр берет Джоша за руку и оттаскивает от меня. Мне это не нравится, хотя у меня нет на него никаких прав. Ревность ничего не знает о добре и зле, и мне приходится сдерживаться, чтобы не шагнуть вперед и не вырвать его руку из ее. Что за дрянная мысль с моей стороны, но она вспыхивает в голове прежде, чем я успеваю это проконтролировать.
— Твоя палатка выглядит великолепно, как и всегда, — говорит Джош, хваля ее действительно замечательную установку. — Как продажи?
Клэр сияет от его одобрения.
— Пока отлично. Я уже продала весь свой Рождественский ассортимент.
Я делаю шаг вперед, чтобы поближе рассмотреть ее свечи, время от времени поднимая одну, чтобы вдохнуть аромат.
— Это та, что в прихожей твоей мамы? — спрашиваю я, поднимая ту, что напоминает мне о том дне, когда я была там.
Клэр смотрит на Джоша, потом снова на меня.
— О, ты знакома с Сарой?
Я киваю и улыбаюсь.
Джош переводит взгляд с меня на нее и обратно, а затем говорит:
— Тодд предложил поужинать сегодня в пабе, если ты не против.
Она смотрит на него щенячьими глазами.
— Конечно. Я собиралась предложить то же самое.
Толпа потенциальных клиентов прибыла к палатке Клэр, и ей нужно вернуться к работе.
— Тогда мы оставим тебя, — говорит Джош, кладя руку мне на поясницу, — это кажется интимным. — Увидимся вечером.
— О. Да. Увидимся вечером. — Клэр выглядит растерянной, и я замечаю, как она сдвинула брови. Она ревнует, и мне интересно, какие у них отношения.
Когда мы уходим, я решаю не совать нос в чужие дела. Это не мое дело.
Мы проводим еще час на рынке, делая несколько покупок. Пока Джош занят разговором со знакомой пожилой парой, я нахожу палатку с красивыми платьями ручной работы и нижним бельем. Я выбираю понравившееся мне, радуясь, что у меня будет что надеть на ужин с Тоддом и Клэр.
Когда я встречаюсь с Джошем, мы берем хот-доги на обед, прежде чем отправиться домой в середине дня.
Он останавливает машину на подъездной дорожке, но никто из нас не выходит.
— Я бы хотел нарисовать тебя, — говорит он.
Я резко поворачиваюсь к нему.
— Что? Почему?
Его взгляд смягчается.
— Просто я уже давно хотел это сделать.
И хотя сказанное им не наводит на размышления, все выглядит просто, что-то внутри меня говорит, что это очень, очень неправильно.
Оставив покупки в гостевой спальне, я возвращаюсь на кухню, чтобы найти Джоша.
— Где ты хочешь это сделать? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал не так нервно, как я чувствую.
Взяв альбом, он ведет меня к французским дверям на террасу.
— Пойдем в лодочный сарай.
Мы спускаемся по склону. Когда подходим к небольшому деревянному зданию, Джош идет впереди меня, чтобы открыть дверь.
Вместо того чтобы последовать за ним, я останавливаюсь, полюбоваться мастерством конструкции. Вблизи это красиво, очевидно, сделано с осторожностью и вниманием к деталям.
— Ты идешь? — спрашивает Джош.
Я киваю.
— Извини.
— Не надо, — он касается моего плеча, когда мы вместе заходим внутрь, и по всему моему телу пробегает электрический разряд.
Внутри сарай больше, чем я ожидала, со всевозможными инструментами, снаряжениями для водных видов спорта и рыболовными снастями. Ясно, что Холланды любят бывать на природе.
— Где ты хочешь меня видеть? — спрашиваю я, оглядывая комнату в поисках свободного места.
Он качает головой и ведет меня к задней двери.
— Сюда.
Дверь ведет на пристань, и я, не раздумывая, следую за ним. В этот момент я понимаю, что пойду за ним куда угодно. С ним я чувствую себя в безопасности, а я не чувствовала этого слишком долго.
— Ты ведь умеешь плавать? — спрашивает он, указывая на лодку, покачивающуюся на воде. — Разумеется, я не собираюсь выбрасывать тебя за борт.
— Как рыба, — отвечаю я, делая шаг вперед, широко раскинув руки для равновесия, и присаживаюсь.
Джош забирается внутрь, бросает рюкзак на пол и садится напротив меня. Он отвязывает веревку, которая держит нас у причала. Закрепив весла, начинает грести, а я разглядываю пейзаж. День тихий и ясный, но я жалею, что не захватила с собой легкую куртку или кардиган, когда нас обдувает легкий ветер.
Без слов, Джош достает из рюкзака одеяло и протягивает мне.
— Спасибо, — говорю я, заворачиваясь в него.
Когда мы добираемся до середины большого озера, Джош ставит весла обратно в лодку. Несколько мгновений мы плывем по течению, потом он достает из сумки альбом и карандаши.
— Тебе удобно? — спрашивает он.
— Не совсем, — отвечаю я, сморщив нос. — Никто меня раньше не рисовал.
— Рад, что я твой первый, — говорит он, с намеком на улыбку в уголке его рта.
Я закатываю глаза.
— Просто поторопись и нарисуй меня.
— Ты капризная модель, девушка с кексами.
Качая головой, я не могу не улыбнуться от прозвища.
— Ну ладно. На несколько минут притворись, что меня здесь нет. Ты сможешь сделать это для меня?
— Без проблем.
Он хватается за грудь.
— Думаю, мне следует обидеться.
Улыбаясь, я опускаю плечи, и напряжение в моем теле немного спадает. Но когда он наклоняется вперед и, кажется, изучает меня, я чувствую себя уязвимой под его пристальным взглядом. Как будто он пытается раскрыть все мои секреты, просто присмотревшись внимательнее.
— Почему на середине озера? — шепчу, не знаю почему.
Он не отвечает сразу, и я понимаю, что наклоняюсь вперед, слабея от магнитного притяжения, которое я чувствовала с момента нашей встречи.
— Не хотел, чтобы ты смогла убежать, — наконец говорит он, продвигаясь вперед.
Мы так близко, что я чувствую его дыхание.
— Справедливо.
Джош касается губами моих, но не целует. Вместо этого он шепчет мне прямо в ухо:
— Я пытаюсь тебя понять и не хочу рисковать, — заправляя выбившиеся пряди волос за уши, он, должно быть, знает, какое потрясающее впечатление производит на меня. — К тому же я думал, тебе здесь понравится, — говорит он, снова глядя мне в глаза. — Когда ты смотришь на воду, выглядишь умиротворенной.
Закрыв глаза, я киваю, принимая его ответ. Я попадаю под его чары, и ничего не могу с этим поделать.
Когда я слышу знакомый звук движения на бумаге, я позволяю своему разуму улететь с прохладным полуденным ветерком. Тысячи мыслей смешиваются, как вагоны в мчащемся поезде. По какой-то причине каждая из многих работ, которые я делала с момента переезда в Мельбурн, по очереди всплывали, прежде чем вернуться в тайники моего мозга. Мои сердечные мышцы сжимаются при воспоминании о подавляющем одиночестве, которое я испытывала, нигде не задерживаясь достаточно долго, чтобы установить какие-либо реальные связи. Я просто выполняла свою работу, а потом бежала домой к Мереки, который не составлял мне компаниию.
— Эй, Эмерсон, — говорит Джош, прерывая мои мысли. — Дыши.
Открыв глаза, я делаю глубокий вдох и морщусь.
— Прости. Наверное, я все еще нервничаю.
Он обеспокоенно хмурится.
— Это недолго. Я могу закончить позже.
— Хорошо. Я опускаю руки на колени, не зная, разочарована ли я, или испытываю облегчение.
Он пристально смотрит на меня.
— Могу нарисовать тебя в деталях и без твоего присутствия, — он берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по щеке. — Просто хотел найти предлог, чтобы быть ближе к тебе.
Его слова убивают и исцеляют.
— Можно посмотреть, что ты уже нарисовал?
Он переворачивает альбом и передает его мне. Я задыхаюсь от восторга, шока и узнавания одновременно.
— Это твой рисунок я увидела в витрине галереи Мадлен, когда пришла туда в первый раз, — я помню прекрасный рисунок мужского лица, наполовину идеально детализированный, а другая половина была полностью размыта.
— Мой единственный автопортрет, — кивает он. — Мадлен – моя самая большая поклонница и часто показывает мою работу.
Возвращая взгляд к рисунку, что он сделал, я снова поражаюсь деталям, которые ему удалось запечатлеть за такой короткий промежуток времени.
— Почему размытые линии?
Он пожимает плечами.
— Ни у кого нет черно-белой жизни. У всех нас есть серые зоны – неуверенность, недостатки, несовершенства, тайны. Мы все просто люди, и в этом есть какая-то красота.
Когда мы возвращаемся в дом, я спешу уединиться в гостевой спальне, нуждаясь в небольшом пространстве от невероятно талантливого и потрясающе привлекательного Джоша Холланда. Долгое время я лежу на спине на кровати и смотрю в потолок, обдумывая его слова и рисунок.
В конце концов смотрю на часы и вижу, что уже седьмой час, а Джош сказал, что мы уезжаем в шесть тридцать, чтобы встретиться с Клэр и Тоддом. Я достаю из сумки платье и нижнее белье, кладу их на кровать. Это самое красивое платье, которое я когда-либо видела, и я не могу дождаться, чтобы примерить его, очень надеясь, что оно подойдет. После быстрого душа натягиваю платье через голову и позволяю ему скользить по моему телу. Подол, воротник и рукава окаймлены крошечными зелеными драгоценными камнями, которые ловят свет, когда я двигаюсь, и надеюсь, что это не слишком нарядно для паба. Подкрасив губы блеском, который был у меня в сумке, и заплетая волосы в косу через левое плечо, я позволяю нескольким прядям свободно падать вокруг моего лица. Это любимая прическа Ки, и я чувствую неприятный укол вины за надежду, что Джошу она тоже понравится.
— Ты готова? — зовет Джош из коридора.
Когда я открываю дверь, глаза Джоша расширяются, прежде чем с явным одобрением рассмотреть мое тело. Когда он встречается со мной взглядом, его изумрудные глаза становятся темнее, и единственное слово, которое приходит мне в голову – похоть. Джош хочет меня, и зверь, проснувшийся во мне, рычит от восторга. С тех пор как встретила его, я не могу отрицать химию между нами. Я не сомневаюсь, что он видит, как в моих глазах танцуют похотливые мысли.
Тяжело сглотнув, я провожу потными ладонями по бедрам, разглаживая немнущуюся ткань.
— Это подходит, — шепчу я.
— Да, — говорит он, вторгаясь в мое личное пространство.
У меня перехватывает дыхание, когда он берет мое лицо в свои большие ладони.
— Эмерсон, от тебя захватывает дух.
Я немею, не в силах оторвать от него глаз, когда он проводит большими пальцами по моим скулам. Я хочу подойти ближе и преодолеть небольшое расстояние, разделяющее наши тела, но не делаю этого. Просто стою, наслаждаясь его прикосновениями, близостью и мучаясь своей тайной. Этот человек хочет меня, и что-то подсказывает, что он не приверженец встреч на одну ночь или отношений без обязательств. Он производит впечатление человека, который не боится серьезных отношений. При других обстоятельствах, возможно, я могла бы быть его «долго и счастливо», но факт в том, что за меня всегда говорит другой человек. Я не знаю, в какую игру играю, но знаю, что запустила процесс, когда доставила эти кексы в галерею, и с тех пор я делала все более серьезные шаги.
— Спасибо, — наконец говорю я, но мой голос звучит хрипло, и он должен знать, как его прикосновение, взгляд и слова действуют на меня.
Отступив на шаг, он убирает руки с моего лица.
— Пойдем.
Я немного разочарована, что этот момент закончился, но облегчение берет верх.
Чтобы добраться до паба, мы едем в противоположном от рынка направлении, но времени уходит столько же. Я с нетерпением жду встречи с Тоддом. Я испытала странное состояние рядом с Клэр, поэтому мне интересно, было ли это из-за стресса или из-за того, что она защищает Джоша. Когда мы доберемся туда, я успокою ее тем, что мы просто друзья.
Харриган – это настоящий ирландский паб, расположенный в небольшом городке. Здесь тепло и уютно, как и в этой компании. Окинув взглядом оживленную комнату, я вижу около десяти столов и несколько занятых кабинок вдоль задней стены. Тодд и Клэр сидят напротив друг друга в одной из кабинок, и Тодд, увидев нас, радостно машет рукой.
Джош делает то же самое и поворачивается ко мне.
— Что хочешь выпить?
— Красное вино, которое было вечером, было бы отлично, если у них есть. Или что-то подобное. Спасибо.
Мы идем к бару, и он заказывает красное для меня и пиво себе, и несет их к кабинке, где его ждут друзья. Это популярное заведение, поэтому нам приходится проталкиваться через море тел.
— Вот это да, подруга, — говорит Тодд, вставая и обнимая меня. — Я знал, что ты великолепна, но в этом платье ты просто сияешь.
Мои щеки пылают.
— Спасибо.
— Привет еще раз, — говорит Клэр, оставаясь на месте, но двигаясь вперед, без сомнения надеясь, что Джош сядет рядом с ней.
— Привет, Клэр, — говорю я, садясь рядом с ней. — Рада снова тебя видеть.
Джош говорит, что они оба не против выпить, прежде чем сесть рядом с Тоддом.
— Клэр, как прошел остаток дня на рынке?
— Продала все, — отвечает она, широко улыбаясь. — А еще я получила несколько дополнительных заказов и у меня попросили визитку.
— Это отлично, — говорит Джош, сияя. — Следующая остановка – мировое господство.
Клэр улыбается.
— Ты же знаешь, что без тебя я была бы никем.
— А кто я? — спрашивает Тодд, наклоняясь вперед и притворяясь обиженным. — Просто мимо проходил?
— О, Тодди. Братик, без тебя бы тоже ничего не получилось.
Тодд качает головой.
— Две минуты, — он смотрит на меня и поднимает брови. — Я на две минуты младше.
Мы все смеемся и потягиваем напитки.
— Ты одна из учениц Джоша? — спрашивает Клэр с озорным блеском в глазах.
— Господи, Клэр, — вмешивается Тодд. — Они не в школе. Из твоих уст это звучит так отвратительно.
— Мы с Эмерсон были друзьями до того, как она начала приходить на мои занятия, — говорит Джош, глядя прямо на меня.
— Я должна была вернуться в город вчера вечером, но у моей машины спустило колесо, и бензин кончился еще до того, как я уехала.
Уверена, Клэр подмигнула Джошу.
— Я пригласил ее остаться, чтобы осмотреть окрестности, — говорит Джош. — Можешь поверить, что она никогда здесь не была?
— Это трагедия, — драматично говорит Тодд. — Я люблю этот город, но ты пропадаешь, если время от времени не выбираешься из суматохи.
— Буду иметь это в виду, — говорю я.
Когда Джош и Тодд идут к бару, чтобы заказать еще выпивки и немного еды, я остаюсь с Клэр, и уверена, что сейчас на меня повалится шквал вопросов о моих отношениях с Джошем.
Разумеется, как только парни оказываются вне пределов слышимости, она начинает допрос.
— Что у тебя с Джошем?
— Ты о чем? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что она имеет в виду.
— Джош никогда не просил своих учеников оставаться у него. Никогда.
Я пожимаю плечами.
— Что ж, для меня большая честь быть первой, и это определенно не планировалось. Честно говоря, мы просто друзья.
— Но вы оба хотите большего? — спрашивает она, и я не могу понять ее тона.
— Почему ты интересуешься?
Она хихикает, качая головой.
— Я не ревную, если ты об этом.
Она ковыряет этикетку на бутылке сидра в руке.
— Джош действительно особенный человек, и я защищаю его, вот и все.
Взглянув в сторону бара, Джош и Тодд оживленно беседуют.
— Ты с Джошем встречалась? — спрашиваю я, снова глядя на нее.
Она кивает.
— Это было после того, как мы с Тоддом переехали сюда, и проводили много времени вместе, создавая мой бизнес, — она смотрит в сторону бара, потом снова на меня. — Я думала, у нас будет безумная любовь, мы поженимся и заведем кучу детей, — она хихикает, но в ее глазах застыла печаль.
— Что случилось? — спрашиваю я, потирая грудь.
— Джош порвал со мной, сказав, что не чувствует того же, но в каком-то смысле он сделал мне одолжение.
— Он это сделал? — спрашиваю я, мое сердце учащенно бьется.
— Он ищет кого-то или что-то, и я думаю, в глубине души, я всегда знала, что меня никогда не будет достаточно, — она делает глоток сидра и вздыхает. — Никто не хочет быть утешительным призом.
— Прости, — говорю я, надеясь, что это звучит так искренне, как хотела. Клэр милая и хорошая и, очевидно, была очень открыта для любви к Джошу. Она – тот тип женщины, которую он заслуживает, а не та, которую он, кажется, хочет. Я извиняюсь не только перед Клэр, но и перед Джошем, потому что то, чего он хочет, не может принести ему ничего, кроме боли.
Она касается моей руки.
— О, пожалуйста, не извиняйся. Это было много лет назад, и я с этим закончила. Если честно, я так благодарна, что он есть в моей жизни и, видя, как он смотрит на тебя, я задаюсь вопросом, нашел ли он того, кого искал.
Мои щеки горят, а кожу покалывает от дискомфорта. Прежде чем я успеваю что-то ответить, парни возвращаются с новой порцией выпивки, и тема разговора меняется.
Шум в пабе становится громче с каждым часом. Я только что съела лучшую рыбу и чипсы в своей жизни и смеялась сильнее, чем когда-либо. Тодд веселый, и дело не только в том, что он говорит. Дело в подаче. Он мог прочитать список покупок и этим рассмешить меня. Может, все дело в алкоголе, когда я говорю, что люблю его.
— Ну конечно, милая, — говорит он, обнимая меня. — Я привлекательный, забавный и недосягаемый.
Обняв его за шею, я соглашаюсь по всем трем пунктам. Мы прощаемся, и я понимаю, что мои запреты уменьшились по мере повышения уровня алкоголя в крови. Джош выпил только одну бутылку пива, и я ловлю на себе его взгляд весь вечер, когда смотрю в его сторону. Не могу отрицать, что мне нравится внимание и то, как его губы изгибаются вверх, когда наши глаза встречаются. Между нами есть связь, и это пугает меня не меньше, чем распаляет.
По дороге домой мы молчим, но стук моего сердца оглушает. Я хочу его и не беспокоюсь о последствиях. Хочу, чтобы мой разум замолчал, чтобы мое сердце было открыто тому, что, как я думаю, должно произойти.
Когда мы заходим в дом, он берет меня за руку и ведет по коридору. Не колеблясь, проходя мимо комнаты, в которой я осталась прошлой ночью, меня ведут через дверь в конце коридора. Нет занавесок или жалюзи, но дом находится на частной территории, поэтому в этом нет необходимости. Я представляю, каким захватывающим будет вид на окружающие поля при дневном свете. Мое внимание приковано к огромной кровати, и задаюсь вопросом, должна ли я продолжать стоять на месте, или идти к ней. Все мысли останавливаются, когда Джош подходит ко мне сзади и опускает руки мне на талию.
— Эмерсон, скажи, чего ты хочешь, — говорит Джош, его губы касаются моего плеча.
— Тебя, — отвечаю я. — Я так чертовски хочу тебя.
— Ты позволишь? — спрашивает он так тихо, что я едва слышу.
Впрочем, это не имеет значения. Мне не нужны слова, чтобы понять его мольбу. Я не могу оттолкнуть его, хотя знаю, что эмоционально не готова к последствиям своих действий.
Он разворачивает меня и делает несколько шагов, пока мои ноги не упираются в кровать. Когда его губы касаются чувствительной кожи моей шеи и ключицы, я вскрикиваю:
— Да.
Я чувствую, как все его тело напрягается, а затем расслабляется за долю секунды до того, как его губы касаются моих. Голодный и настойчивый поцелуй, наполненный сексуальным отчаянием. Не прерывая нашего поцелуя, руки Джоша находят подол моего платья, и он снимает его через голову. У меня перехватывает дыхание, когда его пальцы касаются моей обнаженной кожи. Я вся горю, и он стонет, когда я трусь о его эрекцию.
Он перестает целовать меня, но его губы все еще касаются моих, когда он говорит:
— Эмерсон, ты такая красивая.
Я не хочу, чтобы он говорил. Я хочу, чтобы он заставил меня забыть, поэтому на этот раз целую его сильнее, притягиваю ближе и ложусь на кровать, заставляя его лечь на меня. К счастью, он понимает намек, и стягивает с себя футболку через голову. Мои жадные руки блуждают по его обнаженному торсу, удивляясь мускулам, которые, как я давно подозревала, были скрыты под одеждой. У него есть недооцененная сила, которая меня дико привлекает, и я позволяю своему разуму идти именно туда, куда не хочу, на долю секунды, и сравниваю его с Мереки. Они так похожи физически, и они оба чувствуются так близко. Это одновременно разрушительно и чудесно.
С закрытыми глазами я могла бы оказаться в объятиях единственного мужчины, с которым спала. Я наслаждаюсь этим, притягивая Джоша ближе руками, губами, и ногами, когда они открываются для него и обвиваются вокруг его задницы. Я заманиваю его в свою паутину и не извиняюсь за свою бесчувственность.
Мои губы впиваются в его, я просовываю руки между нами и расстегиваю его джинсы, стягивая их вместе с боксерами до колен, а затем и вовсе откидывая их ногами. Я одержима нуждой и веду себя как голодное дикое животное. Этот мужественный, талантливый и добрый человек понятия не имеет, что он словно раненая зебра, пойманная в моей запутанной жизни, и он собирается стать добычей.
Джош быстро снимает мой лифчик и нижнее белье, в безумии рук и летающей одежды мы, наконец, обнажены, и я чувствую, как его желание крепко прижимается к моему животу.
— У тебя есть презервативы? — спрашиваю я шепотом, но в голосе слышится отчаяние.
Джош кивает и тянется к тумбочке, открывая ящик, чтобы достать квадратный пакетик. Я не в себе, это самая безрассудная вещь, которую я когда-либо делала. Я принимаю это от него, как дьяволица, которой я никогда не знала, что могу быть, как будто я не в первый раз пользуюсь презервативом. Последний раз мы с Ки занимались сексом так давно, что думаю, не будет ли там паутины. Ки всегда обо всем заботился. Но теперь уже нет, и будь я проклята, если позволю Джошу взять все в свои руки. Это мое решение, моя безрассудная интрижка на одну ночь, и мне нужно быть кем-то другим. Для разнообразия мне нужно стать львицей.
Чувствуя прилив сил, я толкаю Джоша на спину. Его смех затихает, когда я скольжу вниз по его обнаженному телу и беру его в рот. Из него вырывается первобытный стон. Опьяненная властью, что именно я вызываю такую реакцию у мужчины. Его очевидное удовольствие дает мне уверенность, что он получает что-то от этого грязного действия. Я беру то, что хочу, но и даю кое-что взамен. Надеюсь, этого достаточно.
Когда он становится невероятно твердым у меня во рту, Джош хватает меня под руки, и я снова поднимаюсь по его телу.
— Мне нужно быть внутри тебя, — говорит он, его глаза потемнели от вожделения.
Кивнув, я хватаю презерватив с подушки, где оставила его, разрываю пакет зубами и с удивительной легкостью надеваю. Я смотрю на Джоша и улыбаюсь. Его глаза закрыты, дыхание прерывистое. Уверена, что он близко к краю, и я не могу ждать, чтобы подтолкнуть его.
Не колеблясь, сажусь на него, поднимаясь выше на коленях, чтобы оказаться там, где отчаянно нуждаюсь. Глаза Джоша распахиваются, когда я немного опускаюсь, позволяя кончику войти в меня. Ни один из нас не дышит, когда я погружаюсь дюйм за дюймом. Я останавливаюсь на полпути, позволяя себе приспособиться к его размеру, прежде чем мой внутренний голос снова рычит, и я полностью опускаюсь на него.
Джош приподнимается.
— Черт, Эмерсон! Эмерсон! Боже мой, Эмерсон! — он повторяет мое имя в мольбе, чтобы я никогда не останавливалась, и в надежде, что я отвечу.
Он обнимает меня за талию, прижимая к себе, а рот пожирает мою правую грудь, посасывая и покусывая, как будто он точно знает, что сведет меня с ума и одичает от похоти. Когда я начинаю двигаться, он вознаграждает мою другую грудь с таким же пылом. В моих закрытых глазах звезды, а удовольствие становится невыносимым.
Мы летим все выше и выше. Звезды, которые я видела несколько минут назад, превратились в целую галактику ослепительных огней. Мое тело овладевает им все сильнее и сильнее, и он отвечает мне тем же, возбуждая каждым поцелуем и прикосновением, все выше и выше.
Я уверена, что сейчас взорвусь, превратившись в море удовольствия. От этого можно умереть? Это нормально?
— Я собираюсь кончить, — тихо стонет Джош. — Детка, давай со мной.
Я не могу ответить словами. Кажется, я больше не могу говорить. Я не сталкиваю его со скалы. Я – всего лишь один большой шар ощущений, и с последним толчком моих бедер и еще одним толчком его, я держу его руку и прыгаю в темноту.
Толчки стихают, и мы держимся друг за друга, не желая расставаться после такого мощного опыта. Я слезаю и ложусь рядом с ним. Мое дыхание все еще неровное, поэтому я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании. Слышу, как он двигается, и кровать поднимается, когда он встает. Мгновение спустя он возвращается к кровати и укладывается рядом со мной. Открыв глаза, я поворачиваюсь на бок, отчаянно надеясь, что это не будет неловко.
— Это было… — он замолкает, и я думаю, что ему трудно выразить словами, насколько это было невероятно.
— Знаю, — о чем бы он ни думал, мы с ним на одной волне.
— Я никогда… — и он снова не может закончить предложение.
— Я тоже.
— Мы…
— И ты тоже, — я говорю, улыбаясь, немного недоверчиво, что это так комфортно и совершенно интимно.
Я бросаю взгляд на часы – точная копия тех, что стояли в комнате, где я спала.
— Кто это сделал?
Джош усмехается.
— Это приложение. Лука втягивает меня во все эти безумства. Разработчик сделал видео, где рисует пожилая женщина, чтобы сохранить идеальное время. Не знаю, сколько времени я потратил, наблюдая за ней.
— Могу себе представить.
Мы оба лежим на его кровати лицом друг к другу и улыбаемся, как идиоты. Что мне теперь делать? Я действительно хочу принять душ, но мне вернуться в свободную комнату и остаться там, или я должна воспользоваться его ванной, а потом лечь с ним в постель? Боже мой.
— У тебя такие выразительные глаза, — говорит Джош, прерывая мой внутренний хаос. — Я видел момент, когда ты перестала расслабляться и наслаждаться последствиями и начала о чем-то беспокоиться, — он поднимает бровь и убирает волосы, упавшие мне на лицо, за ухо. — Видимо, ты думаешь, остаться ли тебе здесь со мной на ночь или вернуться в свободную комнату, — он прищуривается, явно считая себя очень умным.
— Вообще-то, — говорю я, — Я тоже думала, какой ванной мне воспользоваться, — кажется, я для этого человека открытая книга, и он очень доволен, что читает меня.