Глаза Джейкоба вспыхнули от ярости.
— Думаешь, что ты лучше всех, Эмерсон, но это не так. Тот факт, что ты привлекательная, не значит, что ты можешь так со мной разговаривать. Никогда.
— Все в порядке?
Повернувшись на звук сурового голоса, я застыла. Мы были так увлечены спором, что не услышали подъехавшей к нам машины.
— Да, офицер, — ответил Джейкоб.
— Мы просто дурачились, — сказал Трент.
Полицейский указал на Трента, Джейкоба, Айзека и Троя.
— Вас уже предупреждали. Мы следим за вами.
Они кивнули, как непослушные школьники.
— Расходитесь, — сказал офицер, прогоняя их, словно мух.
Перед тем, как уйти, Джейкоб повернулся к Ки и прошептал:
— Ты перешел слишком много границ, Мереки, и однажды поплатишься за это.
С этой злой угрозой, витавшей в воздухе, они ушли, покачивая головами.
— Вы в порядке? — спросил полицейский, когда они ушли.
— Спасибо, у нас все нормально, — сказал Ки, в его голосе все еще было раздражение.
Оставшись вдвоем, я схватила Ки за руку, успокоившись, что ситуация не вышла из-под контроля.
— Прости, Ки, — сказала я, когда мы медленно пошли обратно в город. — Они такие придурки, и я на самом деле переживаю, что они причинят тебе боль.
— Не беспокойся, — сказал он. — Это просто слова, — он сжал кулаки. — Я убью любого из них, если они коснутся тебя.
— Они этого не сделают, — сказала я, взяв его за руку. — Обещаю, что буду держаться от них как можно дальше.
Ки не выглядел спокойным, и напряжение ослабло, когда мы дошли до автобусной остановки, и я притянула его к себе, чтобы поцеловать. Отодвинувшись, он обхватил мое лицо руками, и мои колени подогнулись от его взгляда.
— Я так счастлив, что мы вместе, — прошептал он рядом с моими губами.
— Я тоже, — я прижалась своим лбом к его, и задумалась, можно ли чувствовать себя счастливее, чем в данный момент. — Я хочу быть… — я недолго думала, прежде чем сказать. — Я хочу быть достойной тебя.
Он сделал шаг назад, нахмурившись.
— Что это значит?
Я посмотрела вниз, проделывая ногой небольшую ямку в траве.
— Знаешь, — я сглотнула ком в горле. — Я не хочу, чтобы ты когда-либо покинул меня.
Он схватил меня за руки и притянул к себе.
— Я никогда не оставлю тебя.
Я кивнула, сдерживая слезы и не в состоянии что-либо сказать.
— Ты самая красивая девушка на земле. Ты добрая, жизнерадостная, любящая и хорошая, даже если не получаешь много из этого от окружающих тебя людей, — он наклонился и поцеловал меня в щеку. — Ты – мой сияющий свет, когда вокруг темно, — он положил руку на мое сердце. — Никогда не позволяй своему свету погаснуть, потому что он ярче, чем просто мой мир.
— Но ты мой мир. Нет ничего и никого другого.
Он коснулся своими губами моих, и я знала, что эта нежность останется со мной навсегда.
Когда подъехал автобус, я зашла в него и посмотрела в окно, чтобы помахать Ки. Я хотела остаться с ним, но мне не нужны проблемы с мамой, которая становилась все более неустойчивой.
— Я люблю тебя, Эмерсон, — крикнул он.
Автобус тронулся, прежде чем я успела ответить. Последние семь лет я провела с этим мальчиком, и у меня не было сомнений, что я окончательно и бесповоротно влюблена в него.
Несмотря на все сложности последнего года в старшей школе, я словно парила по воздуху. Мереки был моим постоянным вдохновением, и я знала, что мои навыки в рисовании улучшаются день ото дня. Внизу у реки жизнь была наполнена страстью. Пусть нам и было всего семнадцать, но мы любили друг друга и чувствовали себя непобедимыми.
За утро я закончила все дела, и оставшаяся часть субботы была в моем распоряжении.
Мереки ждал моего выхода из автобуса.
— Привет, Калимна, — сказал он.
Я широко улыбнулась и протянула ему свою сумку.
— Эй, красавчик, — ответила я.
Я потянулась к его руке, но он уклонился, и это расстроило меня.
— Все знают, что мы вместе, Ки, — пробормотала я, проследив за его взглядом в сторону впереди идущих парней. Они были из нашей школы, но не заметили нас. — Я не понимаю, почему ты всегда на публике пытаешься притвориться, что мы просто друзья.
— Просто я думаю, что так будет лучше.
— Почему? — спросила я, пытаясь скрыть свою боль.
Он остановился и посмотрел на меня.
— Джейкоб и Трент всегда нарываются на драку, и как бы мне ни хотелось дать им по морде, я не хочу, чтобы у меня была запись об этом, когда в скором времени мы покинем этот город.
Я топнула ногой, словно капризный ребенок.
— Всегда будут люди, которым нравится доставлять неприятности.
— Думаю, ты права, — сказал он отстраненно, будто знал о чем-то, что неизвестно мне. — Я так горжусь тобой и хочу кричать всем о нашей любви, но мне не хочется быть безрассудным. Я просто хочу окончить школу и свалить отсюда.
— Пойдем, — сказала я, пробежав немного вперед. — Давай спустимся к реке.
Дойдя до поляны, я посмотрела на темное небо.
— Думаю, будет дождь.
— Наверное, — ответил он, взглянув вверх. — Ты хочешь вернуться?
Я покачала головой.
— Может позже.
— Как дела дома? — спросил он. — Трент доставал тебя сегодня?
Я пожала плечами.
— Не больше, чем обычно.
Он кивнул.
— Не могу дождаться окончания этого года.
Я вздохнула.
— Знаю. Я тоже, но везде будут придурки, поэтому перестань беспокоиться об этом.
— Я никогда не перестану пытаться защитить тебя от других, — сказал он тоном, который мне не нравился.
— Мне не нужна твоя защита, — я пошла быстрее, чтобы добраться до нашего места у реки. — Я могу сама постоять за себя.
Ки застонал, но не давил на меня. Мы много раз об этом говорили.
Когда мы пришли, я села рядом с камешками и взяла свой альбом.
— Это так удивительно, — сказал Ки, присаживаясь рядом со мной и глядя на изображение. — Сколько тут, как думаешь?
— Двое, — сказал я, улыбаясь. — Твое и мое, — я обняла его за шею. — Мы просто подходим друг другу, ты и я.
Он покачал головой, смеясь.
— Эмерсон, это немного приторно.
Я шлепнула его по груди и попыталась отодвинуться, но он удерживал меня своими сильными руками.
— Я пошутил, — он поцеловал меня с такой страстью, что мои колени ослабли.
Спустя время, которое казалось вечностью, Ки оставил меня с моим альбомом, пока насаживал наживку на крючки.
При каждом удобном случае я работала над картиной, которую считала своим автопортретом. Это стало сложным наслоением света и тени, отражающее каждый аспект моей жизни.
Я заслужила это и никому не причиняла вред намеренно. Я много работала в школе и дома, и не было причины, почему я не могу получить столько счастья, потому что оно было чистым и приносило пользу.
— Останься со мной сегодня вечером, — сказал Ки, когда несколько часов спустя мы подошли к моей автобусной остановке.
— Мне надо зайти домой, чтобы взять кое-что из вещей, — ответила я, уже думая над тем, какую одежду возьму.
— Это правильно, потому что завтра мы идем в художественную галерею, и чем меньше времени ты проводишь с Трентом, тем лучше.
— Я могу справиться с Трентом, — сказала я, расправив плечи и глядя ему в глаза. — Я заботилась о себе всю жизнь, и как бы я ни ценила и ни любила то, что ты хочешь защитить меня, не нужно, чтобы ты обращался со мной, как с какой-то беспомощной маленькой девочкой.
Он выглядел обиженным.
— Я знаю, что ты не беспомощна, Калимна, но я волнуюсь, и хочу, чтобы ты была в моей постели.
Посмотрев на него из-под ресниц, я поняла, что тоже этого хочу.
— Я пойду домой и заберу свои вещи, а потом вернусь.
Мама сидела на скамейке перед маленьким супермаркетом с некоторыми ее друзьями, как всегда делала это по вечерам. Она молча посмотрела на меня. Я чувствовала ее взгляд, когда проходила мимо, но она вела себя так, как будто я была незнакомкой, и в действительности для нее, я такой и являлась. Тем не менее, в тот день она пошла вслед за мной, и я осознала, что она рядом, когда открыла входную дверь.
Я почувствовала напряжение, когда складывала вещи из шкафа в сумку. Взглянув на дверь спальни, мой желудок ухнул вниз. Мама и Трент стояли, блокируя выход.
— Куда собираешься? — скрестив руки, спросил Трент.
— Сегодня остаюсь в городе, — ответила я, складывая джинсы в сумку. — Не то чтобы это твое дело, — пробормотала я. В последние дни я часто ночевала в доме Мереки, но мне никогда не приходилось оправдываться. Они редко были дома, в то же время что и я, и не думала, что они заботились о моем местонахождении больше, чем я о них.
— С кем? — спросила мама, засунув сигарету в рот. Трент достал зажигалку из кармана и поджег для нее.
— Да, — усмехнулся Трент. — С кем, Эмерсон?
— Ну… с другом, — стиснув зубы, я надеялась на лучшее.
— Ты ведь остаешься с Мереки, не так ли, маленькая шлюшка? — Трент злобно рассмеялся.
— Я не шлюха, — защищалась я. — Он мой парень и мне семнадцать лет.
— Ты должна быть с Джейкобом Смитом, — предложила мама, положив руку на бедро, а сигарета свисала с ее окрашенных красных губ. — Он твой тип, — и выдохнула сигаретный дым мне в лицо.
И пойти по твоим стопам? Я так не думаю.
Я перекинула сумку через плечо и сделала несколько шагов в их сторону.
— Это не ваше дело, — сказала я, агрессивно глядя на них. — И к сведению, Джейкоб Смит никогда не был и не будет моим типом.
Мама хмыкнула.
— Скоро ты узнаешь, что все мужчины уходят. Не имеет значения, насколько ты красива или как часто раздвигаешь ноги, — в ее налитых кровью глазах была боль. — Используй богатых парней, пока можешь.
— Ты ошибаешься, — прошептала я, удивленная, как спокойно себя чувствовала. Я могла бы сказать, что Мереки и я были влюблены и что мы распланировали нашу оставшуюся жизнь, подальше от нее и этого города. Могла сказать, что мы родственные души и ничто не встанет между нами. Я могла бы сказать так много, но прикусила язык. Она была злой и ненормальной, и я бы просто сотрясала воздух. Я молча поблагодарила звезды, богиню реки или того, кто привел меня к реке много лет назад, потому что то, что было с Мереки – это навсегда.
Трент расправил плечи.
— Твой отец бросил тебя до твоего рождения, потом мой, никчемный мудак, тоже слинял, — его темные глаза были полны ненависти. — С чего ты решила, что какой-либо мужчина останется с тобой?
Я взмахнула руками.
— Боже мой. Опять? В тебе столько ненависти, что ты не видишь ничего вокруг, — я прищурилась и сделала еще один шаг вперед. — Мне очень жаль тебя, Трент. Ты проведешь остаток своих дней, обвиняя его в своей бессмысленной жизни.
Отойдя от моей матери, он схватил меня за плечо, прижал к стене и сильно ударил по щеке. Его рот был всего в дюйме от моего.
— Ты всегда была злобной сучкой, — прошептал он.
Сделав шаг назад, он поднял кулак, но я не собиралась дать ему возможность ударить меня. Собрав все свое раздражение, гнев и разочарование, я ударила коленом в его пах. Застигнутый врасплох, он упал, согнувшись в агонии.
— Хватит, Трент, — сказала я уверенно. — Довольно.
Я взяла сумки и повернулась к маме.
— Я остаюсь в городе с Мереки. И я не спрашиваю, а ставлю перед фактом.
Когда я протиснулась мимо них, Трент схватил меня за лодыжку.
— Ты заплатишь за это.
Я отдернула ногу и, не оглядываясь, вышла за дверь.
Когда Ки открыл дверь, и притянул меня к себе, я почувствовала, как расслабились мои плечи.
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала я с улыбкой, касаясь своими губами его.
— Что случилось? — спросил он, дотрагиваясь до моей щеки, которая, видимо, все еще была красной.
— Мама и Трент вели себя как обычно, — я пожала плечами. — Но я постояла за себя.
Ки сделал шаг назад и провел руками по волосам.
— Эмерсон, с таким враждебным настроем Трент играет с огнем.
— Я справилась.
Он покачал головой.
— Пойдем, — сказал он, схватив меня за руку и потянув в дом.
— Твои родители дома? — спросила я.
— Не-а. Мамы не будет несколько дней, а папа на ночной смене. Сегодня мы одни.
Я была в восторге. Как бы ни любила его родителей и как бы они не относились ко мне как к части своей семьи, меня порадовала идея провести целую ночь вдвоем.
— Мама оставила макароны на ужин, — сказал Ки, потянув меня на кухню. — Ты голодна?
Мой желудок заурчал в ответ, когда я почувствовала восхитительный запах бекона и сыра.
— Люблю твою маму.
Я села перед телевизором и переключала каналы, пока не попала на Суперсооружения (прим: англ. MegaStructures – документальный телевизионный сериал канала National Geographic освещающий вопросы строительства, функционирования и уничтожения крупнейших сооружений, построенных человеком. Каждая серия дает краткий экскурс в историю создания каждого суперсооружения, его применения и кратко рассказывается о перспективах развития). Это был любимый сериал Ки, и мне нравилось смотреть его вместе с ним.
— Ждешь завтрашний показ в галерее? — спросил он, когда появились титры.
— Разумеется, — ответила я. — Я мечтаю когда-нибудь стать частью этого. Представь, если бы мои картины путешествовали по стране.
— Когда. Не если, — поправил он, целуя меня в лоб.
После душа мы включили фильм, но так и не посмотрели его. Намного интереснее было целоваться на диване. Ближе к полуночи мы забрались в постель и легли лицом друг к другу.
— Это чувствуется так правильно, — прошептал Ки. Он погладил меня по щеке и заправил распущенные волосы за ухо. — Не могу дождаться, когда мы сможем жить вместе.
Наклонившись вперед, я прижалась к его губам. Углубив поцелуй, он застонал, когда его язык проник в мой рот. Избавившись от пижам, мы занимались любовью, словно у нас было все время в мире. И в нашем случае, так оно и было.
Когда все закончилось, мы лежали лицом друг к другу, и я прошептала слова, которые, как знала, являлись правдой.
— Ты никогда не оставишь меня.
— Ни за что.
Художественной галерее в нашем городе удавалось проводить несколько передвижных выставок каждый год, но эта была самой престижной. Она проходила в городе, что было огромным успехом, который руководитель смог организовать на данной программе.
— Мне нравится видеть тебя такой счастливой, — сказал Ки, расплывшись в улыбке, когда мы прошли через парадную дверь. У него не было страсти к искусству, но он поддерживал меня так же, как я рыбачила и смотрела документальные фильмы про инженерное дело.
От восторга я металась от одного экрана к другому. Было потрясающе и вдохновляюще наблюдать за настолько прекрасным искусством во множестве различных форм.
— А это что такое? — спросил он, указывая на первые серии инсталляции.
— Это победители государственного конкурса, — сказала я. — Темой является свет, без правил или ограничений, кроме общего размера.
Он склонил голову в сторону, возможно, пытаясь понять странную структуру из лампочек, завязанных веревок и вешалок.
— Думаю, это похоже на устройство для пыток.
Я усмехнулась.
— Искусство есть искусство. Это абсолютно субъективно. Кто, черт возьми, знает, что художник пытается показать? Возможно, он даже не знает себя. Но кто-то может увидеть что-то, что говорит с ним.
Ки пожал плечами, но я знала, что он был достаточно заинтригован, чтобы перейти к следующей инсталляции. Это была серия неравномерно собранных стеклянных блоков. Некоторые башни были высотой всего в три блока, а другие, по крайней мере, из десяти – над нашими головами. Каждый блок был освещен изнутри, и цвет менялся с, казалось бы, случайными интервалами.
— Это прекрасно, — сказала я после нескольких минут молчания. — Как гипноз.
— Что делает тебя счастливой, Эмерсон? — спросил Ки.
Я повернулась и увидела, что он все еще пристально смотрит на инсталляцию.
— Ты о чем?
— Когда смотрю на эту инсталляцию, то думаю о счастье.
Я снова посмотрела на разноцветные блоки в удивлении, что он видел то, чего не заметила я, и повернула голову в сторону в попытке посмотреть на нее под другим углом.
— Ты ответственна за свою жизнь и счастье, верно?
Я кивнула.
— Давай предположим, что каждый блок символизирует разных людей или вещи в твоей жизни.
Я снова кивнула, понимая, о чем он говорит.
— Если ты соберешь свою жизненную башню из вещей, которые делают тебя счастливой, то жизнь будет наполнена цветом и светом, а если проигнорируешь свои желания или не сможешь инвестировать в правильные вещи или нужных людей, тогда она будет неинтересной и скучной. Ты будешь жить в тени.
Я сжала его руку.
—Мереки, ты – лучший человек, которого я знаю, и ты делаешь меня невероятно счастливой, — я посмотрела на светящиеся башни. — Рядом с тобой я буду всегда улыбаться.
Мы прошли через комнату к ряду стеклянных витрин с очень дорогими украшениями. В первой было кольцо с огромным розовым бриллиантом в окружении камней поменьше. Рядом находилось изумительное ожерелье, и я могла только представлять его стоимость.
— Мне бы хотелось в один прекрасный день купить тебе что-то подобное, — сказал Ки.
Я пожала плечами.
— Мне не нужны дорогие безделушки, Ки.
— Знаю, что не нужны, — ответил он, встречая мой взгляд. — Никто в них не нуждается, но на тебе они будут смотреться красиво, и мне хочется думать, что однажды я смогу тебе их подарить, — он поцеловал меня в щеку. — Все в порядке, если я отойду покурить на пару минут?
— Конечно.
Не знаю почему, но я продолжала смотреть на украшения. Конечно, это было очень красиво, но я имела в виду то, что сказала. Не могу представить, чтобы когда-нибудь носить что-то подобное.
— Нравится, то что видишь?
Я дернула головой, услышав голос Джейкоба.
— Привет, Эмерсон, — он подошел слишком близко ко мне.
— Оставь меня в покое, Джейкоб, — ответила я, отодвигаясь от него.
Он махнул рукой в сторону витрины.
— В любое время могу тебе показать такие украшения в нашем магазине, — я поежилась от его надменных слов.
— Спасибо, не надо.
Его улыбка дрогнула.
— Такая красивая девушка, как ты, достойна красивых вещей, — он повернулся ко мне и взял за руки. — Если бы ты была моей…
Я перебила его.
— Я никогда не буду твоей, — сказала я, убирая руки от него и делая шаг назад.
Он прищурился.
— Тебе же хуже.
Мереки подошел ко мне обнял за плечи в защитном жесте.
— Смит, убирайся от сюда.
— Увидимся позже, Эмерсон, — подмигнув сказал Джейкоб, прежде чем ускользнуть как змея, кем он и являлся.
— Все нормально? — спросил Ки, сжимая кулаки.
— Милый, все порядке, — я взяла его за руку и повела в другую часть комнаты. — Хочу показать тебе эту картину.
Мы провели еще час в галерее, прежде чем спуститься к реке. Я была настолько вдохновлена выставкой, что закончила школьный проект на несколько недель раньше срока.
Выпускной экзамен, выпал на день моего восемнадцатилетия - пятнадцатого ноября. Ки закончил на несколько дней раньше, и со знанием, что свобода была слишком близко, учеба была пыткой.
— С днем рождения, детка, — сказал Ки, когда я вышла из школьного зала. Он обнял меня и поцеловал макушку. — Как ты?
— Я справилась, — ответила я, целуя его. — Мы выжили.
— Так и есть, и наша жизнь только начинается.
Я потянулась к его руке, поцеловав ладонь.
В моей голове пронеслись тысячи счастливых воспоминаний детства, когда мы дошли до нашего места у реки. Ки обнял меня одной рукой, а другой закрыл глаза.
— Что происходит? — спросила я.
Он молча подтолкнул меня, чтобы я продолжала двигаться. Спустя несколько коротких шагов он остановил меня.
— Открой глаза, — сказал он, убрав руку.
Я подняла руки, чтобы прикрыть рот.
— Боже мой, — я думала, что умру, встретив его глаза, они были полны любви. Он выложил на земле слова «С Днем Рождения», используя камешки и несколько веток.
— Мне не хватило времени, чтобы сделать все это из камней, — сказал он, посмеиваясь.
— Я люблю это.
— На самом деле, я думал сделать предложение.
— Правда? — я испытала небольшое разочарование, что он не сделал этого, но быстро отогнала мысли.
— Я планировал речь и все такое.
— Скажи мне, — попросила я. — Я хотела бы услышать это.
— Когда-нибудь я планирую это сделать.
— Мне все равно, — я посмотрела на него из-под ресниц, зная, что он не сможет отказать. — Пожалуйста.
Он покачал головой.
—Хорошо, ладно, — глубоко вздохнув, он начал. — Моя Эмерсон. Мой лучший друг и любовь всей моей жизни. Ты всегда будешь для меня самым важным человеком, и больше всего на свете я хочу быть твоим мужем.
Несколько счастливых слезинок скатились по моим щекам, а на лице расплылась широкая улыбка.
— Я собирался с помощью камней написать «Выходи за меня» или «Ты выйдешь за меня замуж?», но вместо этого выбрал «С днем рождения».
Я была в восторге, несмотря на то, что это не было предложением.
— Обещаю любить тебя всегда, в этой жизни и в следующей.
— В этой жизни и в следующей, — я повторила его слова, глядя в глаза самого замечательного человека на этой планете. Больше всего я хотела быть его женой.
— Глядя в глаза, я бы надел кольцо на твой безымянный палец, но ты бы не посмотрела на него, потому что тебе не нужны дорогие безделушки.
— Я бы сказала «да», — ответила с улыбкой.
Ухмылка озарила его лицо.
— С днем рождения, детка, — сказал он, подняв мою руку к губам и поцеловав мой безымянный палец, на котором когда-нибудь будет сидеть его кольцо. — В этом мире и в следующем.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Это будет выгравировано на твоем кольце. Я люблю тебя в этом мире и в следующем.
— Ки, ты меня убиваешь. Когда ты стал таким романтиком?
— Думаю, это благодаря тебе, — он усмехнулся и что-то достал из заднего кармана. — Есть кое-что, что я действительно купил тебе на день рождения.
Он протянул мне флаер с информацией о ежемесячных городских продажах на рынке.
— Ты купил мне место на рынке? — спросила я, смеясь.
— Нет, — сказал он, закатывая глаза. — Я арендовал палатку, чтобы ты могла продать там свои картины в субботу.
Моя челюсть отвисла.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Ты думаешь, они достаточно хороши для продажи?
Он обхватил мое лицо ладонями.
— Эмерсон, у тебя великолепные рисунки, и однажды ты станешь известной художницей.
Я смеялась, но в душе наслаждалась его непоколебимой верой в меня.
— Ну, пока ты идешь со мной, спасибо. Я не против попытать удачи.
— Разумеется, я буду там.
Мы провели оставшуюся часть дня и вечера, наслаждаясь красотой нашего особого места. Я буду скучать по этому, но знаю, что всегда буду счастлива, если Мереки будет рядом со мной.
— Интересно, как много часов я тут рыбачил, — сказал он неожиданно.
Я посмотрела наверх, и обнаружила, что он смотрит в сторону реки.
— Тысячи, наверное. — я даже не пыталась считать. — Столько же, сколько и я, создавая картины из камней или делая наброски.
Повернувшись, он посмотрел в мою сторону, я удивилась, как он повзрослел с тех пор, когда мы были маленькими детьми. Его черные волосы немного отросли, но они были еще короче с момента нашего знакомства. Мы были тощими детьми, но он вырос в великолепного мужчину с мускулистыми руками и широкими плечами, и который полностью завладел моим сердцем.
— Я буду скучать по этому месту, — сказал он.
— При желании, мы всегда можем вернуться.
Он повернулся, сел и заключил меня в объятия. Мы немного помолчали, глядя на медленно движущуюся воду.
— Я счастлив рядом с тобой, но здесь чувствую безопасность, и это заставляет меня чувствовать, что все возможно.
Я прижалась спиной к нему.
— Жизнь вокруг нас может меняться сколько угодно. Мы непобедимы, пока есть друг у друга. Ничто не помешает нам, пока мы здесь. — Я посмотрела на заходящее солнце, уходящее к его угасающему свету. — Куда бы мы ни пошли, безопасность этого места будет с нами.
Мереки прошептал мне на ухо:
— Я хочу сохранить это чувство навсегда.
— Я тоже, пока ты рядом.
В моей палатке было множество рисунков, которые я пыталась продать.
— Они невероятны, — сказал Мереки. — Ты такая талантливая.
Мое сердце переполнялось гордостью.
— Спасибо, — сказала я, целуя его в губы. — За все.
— Пожалуйста. Я хочу, чтобы все знали, какая у меня талантливая девушка, — он взглянул на стол. — Ты не выставила на продажу свой автопортрет. Почему?
Я покачала головой.
— Не хочу с ним расставаться. Это слишком личное.
— Ты немного сумасшедшая. Знаешь об этом?
Я усмехнулась.
— Нет ничего плохого в том, чтобы немного сойти с ума, — подмигнула ему, когда две женщины остановились перед моим столом.
— Здравствуйте, — весело сказала я.
Они кивнули и вернулись к просмотру моих картин. В действительности это было отвратительное чувство, когда незнакомые люди внимательно изучали мою работу, и я была рада, что не показала свою самую личную часть. Ничего не сказав, они пошли дальше.
— Не беспокойся об этом, — сказал Ки, обнимая меня за плечи. — Будут и те, что с лучшим вкусом.
— Думаю, ты можешь быть немного предвзятым.
— Возможно, так и есть. Я ничего не понимаю в искусстве, но мне нравится твое, и ты разве не об этом говорила? Нравится то, что ты видишь?
— Да, но если я планирую что-то продать, мне нужно больше, чем тот факт, что моему парню нравится увиденное другими.
После того, как многие люди отвергли мою работу, появились сомнения, которые давили на меня. Было несколько комплиментов от более добрых посетителей, но я ничего не продала. Две соседние палатки по обе стороны от меня закрывались. Там продавали свечи и мед. Я видела, как возводится сцена для готовящейся живой музыки, и в пивной палатке были очереди жаждущих вечерних развлечений людей.
— Может, начнем собираться? — спросила я Ки.
Мое сердце упало, когда Джейкоб подошел к моему столу. Меньше всего в этом городе я хотела видеть его. По крайней мере, Трента с ним не было. Небольшое милосердие.
— Вижу, продажи идут успешно? — спросил он, ухмыляясь.
— Джейкоб, проваливай, — потребовал Ки.
Джейкоб поднял руки, словно под арестом.
— Эй. Я просто смотрю на работы Эмерсон. Должен сказать, что они довольно жалкие, — со смешком он повернулся и ушел прочь.
Его слова глубоко задели, хотя мне было плевать на его мнение. Это была моя мечта, и сегодня удача была не на моей стороне.
— Привет, — передо мной появилась пожилая женщина, которая выглядела как классическая бабушка в американских фильмах, которые я смотрела. У нее были светло-седые волосы, затянутые в низкий пучок, и она тепло улыбнулась мне и Мереки.
— Привет, — сказала я, надевая свое счастливое лицо.
— Это все твое? — спросила она, наклонившись вперед, чтобы получше рассмотреть.
— Да, мэм.
— Можешь немного рассказать об этой?
Откинув назад плечи, я сделал глубокий вдох.
— Я рисую то, что чувствую к вещам, которые вижу, — сказала я с максимальной уверенностью, как могла. Это был лучший способ описать мое творчество. Я взяла один из моих рисунков. — Этот был вдохновлен рекой, но надеюсь, что я передала мир, который заставил меня смотреть, как мой парень там рыбачит.
Она подвинула очки поближе к носу и поднесла рисунок к лицу. Судя по тому, как она его изучала, я решила, что она эксперт. Ее одобрение значило бы так много, и я знала, что хочу сделать. С резкими словами Джейкоба, грохочущими в моей голове, я потянулась за своей сумкой, вытащила альбом, повернулась к своему автопортрету, держа его в руках.
— Поменяла решение? — удивленно спросил Ки.
Я пожала плечами, не в силах взглянуть ему в глаза, когда показала его женщине.
— Это то, над чем я работала какое-то время.
Как только она коснулась рисунка, я хотела убрать его от нее.
— Все нормально, — она накрыла мою руку своей и осторожно отодвинула ее. — Я буду очень осторожна. Обещаю.
С огромным комом в горле я неловко переступала с ноги на ногу. Я не хотела, чтобы такое личное видел кто-то кроме Мереки.
В итоге она посмотрела на меня, и я удивилась, увидев ее неясный взгляд.
— Это ты?
Я кивнула.
— На самом деле я не понимала, что рисую, пока не закончила.
Ее взгляд сфокусировался.