Папа жил в маленькой захудалой квартирке в безлюдном уголке города. Стрип казался далеким, как и прекрасные отели с их щедрыми клиентами. Он провел меня в маленькую комнату. Здесь пахло кошкой, как и во всей квартире, хотя я ее не видела. Единственной мебелью в ней был матрас на полу. Одна стена была почти до потолка забита старыми коробками, набитыми Бог знает чем. Он даже не постелил простыни на матрас, и я не видела никакого постельного белья.
— Я знаю, это немного, — сказал он, потирая затылок. — У меня нет второго комплекта постельного белья. Может быть, ты можешь пойти и купить сегодня?
Я сделала паузу. Я отдала почти все свои деньги за билет на автобус. То, что у меня осталось, я должна была купить себе красивое платье для собеседований в приличные заведения рядом со стрип. Но я едва могла спать на старом матрасе, на котором были пятна пота или еще хуже.
— У тебя есть хотя бы подушка и запасное одеяло?
Он поставил мой рюкзак рядом с матрасом и поморщился.
— Кажется, у меня где-то есть старое шерстяное одеяло. Дай я проверю.
Он повернулся и поспешил прочь.
Я медленно опустилась на матрас. Он обвис, и в воздухе поднялся запах пыли. Мои глаза путешествовали вверх по горе коробок, угрожающих раздавить меня под ними. Окно давно не мыли, если вообще мыли, и в него проникал только тусклый свет. Не было даже шкафа, чтобы повесить мою одежду.
Я подтянула к себе рюкзак. Хорошо, что у меня почти ничего не было. Мне многого не нужно. Все, что мне когда-либо было дорого, мать в какой-то момент продала за метамфетамин. Это научило меня не цепляться за физические вещи.
Папа вернулся с кучей каких-то черных тряпок. Возможно, это и был источник кошачьего запаха. Он протянул его мне, и я поняла, что он имел в виду шерстяное одеяло.
|
|
Он был изъеден молью и пах дымом и чем-то еще, что я не могла определить, но определенно не кошкой. Я положила его на матрас. У меня не было выбора, кроме как пойти и купить постельное белье.
Я уставилась на свои шлепанцы. Сейчас это была моя единственная обувь. Подошвы моей любимой пары конверсов отвалились два дня назад. Я думала, что смогу купить новые туфли, как только приеду в Вегас. Я вытащила из рюкзака тридцать долларов.
Папа как-то странно посмотрел на деньги. Отчаянно и голодно.
— Полагаю, у тебя нет для меня мелочи? Дела идут медленно, и мне нужно купить нам еды.
Я не спросила, чем именно он занимается. Я знала, что слишком много вопросов часто приводят к неприятным ответам.
Я протянула ему десять долларов.
— Остальное мне нужно на простыни.
Он выглядел разочарованным, но затем кивнул.
— Конечно. Пойду принесу что-нибудь поесть на сегодня. Почему бы тебе не пойти в Таргет и не поискать одеяло и простыни?
Казалось, он хотел меня выпроводить. Я кивнула. Я бы предпочла снять потные джинсы и рубашку, но схватила рюкзак.
— Можешь оставить это здесь.
Я улыбнулась.
— О нет. Он нужен мне, чтобы положить все, что я куплю, — солгала я.
Я научилась никогда не позволять своим вещам валяться рядом с мамой, иначе она бы их продала. Не то чтобы у меня было что-то стоящее, но я ненавидела, когда люди рылись в моем нижнем белье. И я знала, какой взгляд был у папы, когда он увидел мои деньги. Я была почти уверена, что он лгал, когда говорил, что его зависимость осталась в прошлом. Я ничего не могла поделать. Я не могла сражаться за него.
|
|
Сухой воздух Лас-Вегаса снова ударил мне в лицо. Несколько парней плавали в общем бассейне, несмотря на холод, ныряли и кричали. Один из парней заметил меня и присвистнул. Я ускорила шаг, чтобы избежать столкновения.
Простыни, одеяло и подушка обошлись мне в 19,99 доллара, оставив мне ровно один цент. Ни красивого платья, ни туфель. Я сомневалась, что ресторан примет меня в моей поношенной, подержанной одежде.
Когда я вернулась домой, папы там не было, и еды тоже. Я поискала в холодильнике, но нашла только несколько банок пива и банку майонеза. Я опустилась на стул, решив дождаться отца. Когда он вернулся домой, на улице было темно, и я заснула за столом, прижавшись лбом к предплечьям. Я посмотрела на его пустые руки и несчастное выражение лица.
— Нет еды? — спросила я.
Он замер, нервно оглядываясь по сторонам в поисках хорошей лжи. Я не дала ему возможности солгать мне и поднялась на ноги.
— Все в порядке. Я не голодна. Я иду спать.
Я умирала с голоду. Последний раз, когда я поела это было утром. Я поцеловала папу в щеку, чувствуя запах алкоголя и дыма. Он избегал моего взгляда. Выходя из кухни с рюкзаком, я увидела, как он достает пиво из холодильника. Его ужин, я полагаю.
Я натянула новые простыни, затем бросила одеяло и подушку на матрас. У меня даже не было ночной рубашки. Вместо этого я достала футболку и свежие трусики, прежде чем лечь на матрас. Новое белье заглушало затхлый запах матраса. Я не видела в квартире стиральной машины, так что мне придется немного подзаработать, прежде чем постирать вещи в салоне. Я закрыла глаза, надеясь заснуть, несмотря на урчание в животе. 
|
|
Проснувшись на следующее утро, я приняла душ, стараясь ни на что не смотреть слишком пристально. Как только я найду работу, мне придется привести в порядок ванную и остальную часть квартиры. Это должно было быть моим главным приоритетом на данный момент.
Я переоделась в самое лучшее, что у меня было, цветастое летнее платье, доходившее мне до колен. Потом я проскользнула в мои шлепанцы. Это был не тот наряд, который принес бы мне какие-либо бонусные очки на собеседовании, но у меня не было выбора.
Папа спал на диване в вчерашней одежде. Когда я попыталась проскользнуть мимо него, он сел.
— Куда ты идешь?
— Я хочу поискать работу в этом районе.
Он покачал головой. Он не выглядел с похмелья. По крайней мере, алкоголь его не беспокоил.
— Здесь нет приличных мест.
Я не сказала ему, что ни одно приличное заведение не примет меня в таком виде.
— На случай, если представится возможность, может, купишь еды? — сказал папа через мгновение.
Я молча кивнула. Перекинув рюкзак через плечо, я вышла из квартиры. К сожалению, зима Лас-Вегаса решила поднять свою уродливую голову сегодня. В моей летней одежде было очень холодно, и в воздухе висело обещание дождя. Небо затянули темные тучи.
Некоторое время я бродила по окрестностям, разглядывая обшарпанные дома и бездомных. Я шла минут десять, ближе к центру Лас-Вегаса, когда показался первый бар, но быстро поняла, что для девушки, работающей там, она должна быть готова избавиться от своей одежды.
Следующие два бара еще не открылись и выглядели такими убогими, что я сомневалась, что в них можно заработать деньги. Волна негодования захлестнула меня. Если бы папа не заставил меня потратить все деньги на постельное белье, я могла бы купить хорошую одежду и пойти искать работу поближе к Стрип, а не здесь, где ценность женщины, казалось, была связана с тем, как она могла танцевать вокруг шеста.
Я знала, что девочки зарабатывают хорошие деньги. Мама общалась с танцовщицами в лучшие свои дни, прежде чем начала продавать себя за несколько баксов водителям грузовиков и того хуже. Я начала терять надежду, и голова у меня шла кругом от голода. Холод тоже не помогал.
Было уже около часа дня, и все выглядело не очень хорошо. А потом небо разверзлось, и пошел дождь. Одна жирная капля за другой падали на меня. Конечно, я была в шлёпанцах в один декабрьский день, когда в Неваде шел дождь. Я на мгновение закрыла глаза. На самом деле я не верила ни в какие высшие силы, но если кто-то или что-то было там, наверху, он не думал обо мне слишком нежно.
Холод стал заметнее, когда платье прилипло к телу. Я вздрогнула и потерла руки. Я не была уверена, далеко ли я от дома, но у меня было чувство, что завтра я буду больна, если не найду укрытие в ближайшее время.
Низкий гул мотора вернул мое внимание на улицу и на приближающуюся машину. Это была дорогая немецкая модель, что-то вроде Мерседеса, черные тонированные стекла, матово черный цвет. Гладкий и почти пугающий.
Моя мать была не из тех, кто предостерегала меня от того, что нельзя садиться в чужие машины. Она была из тех матерей, которые приводят домой жутких незнакомцев, потому что они платят ей за секс.
Мне было холодно и голодно. Мне хотелось вернуться в тепло. Поколебавшись, я протянула руку и подняла большой палец. Машина замедлила ход и остановилась рядом со мной. Судя по тому, как я выглядела, можно было подумать, что он проедет мимо меня.
Удивление охватило меня, когда я увидела, кто сидит за рулем. Парень лет двадцати с небольшим, в черном костюме и черной рубашке, без галстука. Его голубые глаза остановились на мне, и от его пристального взгляда по моей шее пополз жар. Сильная челюсть, темно-русые волосы, короткие по бокам и длинные сверху. Он был безупречен, если не считать небольшого шрама на подбородке. И я выглядела так, будто выползла из канавы. Замечательно.
Ф А Б И А Н О
Девушка привлекла мое внимание издалека, одетая для чего угодно, только не для такой погоды. Платье прилипло к ее худому телу, волосы прилипли к лицу. Она обхватила себя руками за живот, на правом плече висел потрепанный рюкзак. Любопытствуя, я значительно замедлил ход, приближаясь к ней. Она не была похожа ни на одну из наших девушек, и она не показалась мне кем-то, кто знала о продаже своего тела. Но, возможно, она только что приехала и не знала, что эти улицы принадлежат нам и что ей придется спросить, хочет ли она попасть в них.
Я ожидал, что она убежит, когда я подъеду ближе. Мою машину было легко узнать. Она удивила меня, когда протянула руку, чтобы я остановился.
Я остановился рядом с ней. Если она попытается предложить мне свое тело, ее ждет неприятный сюрприз. И если это был какой-то безумный план ограбления с ее сообщниками, ожидающими, чтобы застать меня врасплох, их ждет еще более неприятный сюрприз.
Я положил руку на пистолет, прежде чем опустил стекло, и она наклонилась, чтобы заглянуть в мою машину. Она смущенно улыбнулась.
— Я заблудилась. Ты можешь отвезти меня, пожалуйста домой?
Никакой проститутки.
Я наклонился и оттолкнул дверь.
Она проскользнула внутрь и закрыла дверь. Она положила рюкзак на колени и потерла руки. Мой взгляд упал на ее ноги. На ней были только шлёпанцы, с моих сидений и пола капала вода.
Она заметила мой взгляд и покраснела.
— Я не ожидала, что будет дождь.
Я кивнул, все еще с любопытством. Она определенно не знала меня. Она была бледна и дрожала, но не от страха.
— Куда тебе нужно?
Она поколебалась, потом смущенно рассмеялась.
— Я не знаю адреса.
Я поднял брови.
— Я приехала только вчера. Я живу с отцом.
— Сколько тебе лет?
Она заморгала.
— Девятнадцать?
— Это ответ или вопрос?
— Прости. Сегодня я вне игры. Это ответ.
Снова смущенная, застенчивая улыбка. Я кивнул.
— Но ты знаешь, где находится дом твоего отца?
— Неподалеку было что-то вроде палаточного лагеря. Там не очень хорошо.
Я отъехал от тротуара и прибавил скорость. Она схватилась за рюкзак.
— Есть какие-то места, которые ты запомнила?
— Неподалеку был стрип-клуб, —сказала она, густо покраснев.
Определенно не проститутка.
Я взглянул на нее и поехал в направлении, которое она описала. Не то чтобы мне нужно было быть где-то еще. Ее незнание моего положения было почти забавным. Она была похожа на утонувшую кошку, ее темные волосы прилипли к голове, а платье прилипло к дрожащему телу.
В животе у нее заурчало.
— Хотела бы я знать название клуба, но я обращала внимание только на бары, в которых могла работать, а это определенно не один из них, — быстро сказала она.
— Работать? — эхом отозвался я, снова насторожившись. — Что за работа?
— В качестве официантки. Мне нужно заработать деньги на колледж, — сказала она и замолчала, закусив губу.
Я снова посмотрел на нее.
— Примерно в миле отсюда находится бар под названием "Арена Роджера". Я знаю владельца. Он ищет новую официантку.
— Арена Роджера, — повторила она. — Странное название для бара.
— Странное место, — сказал я. Конечно, это было преуменьшение. — Но у них нет высоких стандартов, когда дело доходит до их персонала.
Ее глаза расширились, потом она покраснела от смущения.
— Неужели я так плохо выгляжу?
Я снова посмотрел на нее. Она выглядела неплохо, совсем наоборот, но ее одежда, мокрые волосы и поношенные шлёпанцы не очень-то помогали делу.
— Нет.
Похоже, она мне не поверила. Она крепче сжала рюкзак. Интересно, почему она так крепко вцепилась в него? Возможно, у нее внутри было оружие. Это объясняет, почему она рискнула сесть в машину незнакомца. Она думала, что сможет защитить себя. В животе снова заурчало.
— Ты голодна.
Она напряглась больше, чем требовал такой простой вопрос.
— Я в порядке.
Ее глаза были прикованы к ветровому стеклу, решительные и упрямые.
— Когда ты ела в последний раз?
Быстрый взгляд в мою сторону, затем вниз к ее рюкзаку.
— Когда? — настаивал я.
Она выглянула в окно.
— Вчера.
Я бросил на нее взгляд.
— Тебе следует есть каждый день.
— У нас не было еды в холодильнике.
Разве она не говорила, что живет с отцом? Что он за родитель? Судя по ее виду, он заботился о ней не меньше, чем мой отец.
Я направил машину в сторону КФС.
Она покачала головой.
— Нет, не надо. Я забыла взять с собой деньги.
Она лгала. Я заказал коробку крылышек и картошки фри и протянул ей.
— Я не могу принять это, — тихо сказала она.
— Это цыпленок с картошкой, а не "Ролекс".
Ее взгляд метнулся к часам на моем запястье. Не Rolex, но не дешевле. Ее решимость длилась недолго. Она быстро вгрызлась в еду, как будто ее последняя приличная еда была не вчера, а намного позже.
Я наблюдал за ней краем глаза, пока моя машина скользила сквозь поток машин. Ее ногти были коротко подстрижены, а не длинные красные к которым я привык.
— Чем ты занимаешься. Ты выглядишь слишком молодым для бизнесмена или адвоката, — сказала она, закончив есть.
— Бизнесмен? Адвокат?
Она пожала плечами.
— Из-за костюма и машины.
— Ничего подобного, нет.
Ее взгляд задержался на шрамах на костяшках моих пальцев, и она больше ничего не сказала. Внезапно она села.
— Я узнаю улицу. Здесь поверни налево.
Я послушался и замедлил ход, когда она указала на жилой комплекс. Место казалось отдаленно знакомым. Она открыла дверь и повернулась ко мне.
— Спасибо, что подвез. Сомневаюсь, что кто-нибудь другой подобрал бы меня из за того, как я выгляжу. Они, наверное, подумали бы, что я хочу их ограбить. Хорошо, что ты не боишься девушек в шлепанцах.
Мои губы дернулись в ответ на ее шутку.
— Нет, я ничего не боюсь.
Она засмеялась, потом успокоилась, голубые глаза скользнули по моему лицу.
— Я должна идти.
Она вышла и закрыла дверь. Затем она быстро побежала в дом. Я смотрел, как она возится с ключами, прежде чем исчезнуть из виду.
Странная девушка.
Л Е О Н А
Когда Мерседес отъехал, я оглянулась в окно. Я не могла поверить, что позволила незнакомцу отвезти меня домой. И я не могла поверить, что позволила ему купить мне еду. Я думала, что я переросла такого рода вещи. Когда я была маленькой девочкой, незнакомцы иногда покупали мне еду, потому что жалели меня. Но этот парень не выказывал никаких признаков жалости. А костюм почему-то был ему не к лицу.
Он не раскрыл, чем занимается. Не адвокат и не бизнесмен. Кто тогда? Возможно, у него были богатые родители, но он не был похож на детей богатых родителей.
Впрочем, это не имело значения. Больше я его не увижу. Такой человек, как он, с такой машиной проводил бы дни в полях для гольфа и в модных ресторанах, а не там, где я могла бы работать.
Папы не было дома. Учитывая силу дождя, я бы застряла дома на некоторое время. Я прошла на кухню, проверила холодильник, но он был пуст, как и утром, и опустилась на стул. Я замерзла и устала. Скоро мне придется повесить платье сушиться, чтобы снова надеть его завтра. Платье было самым красивым предметом одежды, который у меня был. Если я хочу иметь хоть какой-то шанс получить работу на этой арене, я должна его надеть. Это новое начало не очень многообещающее.
На следующий день я отправилась на поиски Арены Роджера, это заняло некоторое время, и в конце концов мне пришлось спрашивать дорогу у прохожих. Они смотрели на меня так, словно я сошла с ума, спросив про это место. Что за место предложил мне этот парень?
Когда я, наконец, нашла "Арену Роджера", неприметное здание с маленькой красной неоновой вывеской с названием рядом со стальной входной дверью, и вошла внутрь, я начала понимать, почему люди реагировали так.
Бар не был коктейль-баром или ночным клубом. Это был огромный зал, который когда-то мог быть хранилищем. Справа была барная стойка, но мой взгляд был прикован к огромной боевой клетке в центре большого зала. Вокруг клетки были расставлены столики, а вдоль стен несколько красных кожаных кабинок для состоятельных клиентов.
Пол был выложен голым камнем. Стены тоже были, но они были покрыты проволочной сеткой, и в нее были вплетены красные неоновые трубки, которые образовывали слова, такие как честь, боль, кровь, победа, сила.
Я заколебалась, собираясь развернуться и уйти, но тут ко мне направилась черноволосая женщина. Ей было лет тридцать, может, тридцать один? Ее глаза были густо подведены, а губы ярко-розовые. Она не улыбалась, но и не выглядела недружелюбно.
— Ты новенькая? Ты опоздала. Через полчаса прибудут первые клиенты, а я еще даже не убрала столы и раздевалки.
— На самом деле я здесь не работаю, — медленно произнесла я.
И я не была уверена, что это место, где я должна работать.
— Нет? — ее плечи поникли, одна из тонких бретелек соскользнула и позволила взглянуть на розовый лифчик без бретелек под топом. — О черт. Я не могу сделать это в одиночку сегодня вечером. Мэл сказала, что заболела, и я... — она замолчала. — Ты могла бы работать здесь, понимаешь?
— Вот почему я здесь, — сказала я, хотя боевая клетка пугала меня.
Нищие не могут выбирать, Леона.
— Идеально. Тогда пошли. Давай найдем Роджера. Кстати, меня зовут Шерил.
Она схватила меня за руку и потянула за собой.
— Зарплата такая плохая и почему у вас проблемы с поиском персонала? — спросила я, спеша за ней, шлепая шлёпанцами по каменному полу.
— О, это из-за боев. Многие девушки брезгливы, — сказала она небрежно, но у меня было чувство, что она не все мне рассказала.
Мы прошли через черную вращающуюся дверь за стойкой бара, по узкому коридору с голыми стенами и еще несколькими дверями, и к другой массивной деревянной двери в конце. Она постучала.
— Войдите, — сказал низкий голос.
Шерил открыла дверь в большой кабинет, затянутый сигаретным дымом. Внутри за столом сидел мужчина средних лет, сложенный как бык. Он сверкнул зубами в сторону Шерил, его двойной подбородок стал более выпуклым. Затем его взгляд остановился на мне.
— Я нашла новую официантку, — сказала Шерил с ноткой флирта в голосе.
Правда? Возможно, это было дело босса.
— Роджер, — представился мужчина, давя обгоревшую сигарету на тарелке, вымазанной кетчупом. — Ты можешь начать работать прямо сейчас.
Я открыла рот от удивления.
— Вот почему ты здесь? Пять долларов в час плюс все чаевые твои, которые тебе дадут.
— Ладно? — неуверенно спросила я.
— В таком виде ты не заработаешь много чаевых, девочка. — он взял мобильник и жестом пригласил нас выйти. — Купи что нибудь, что покажет твою задницу или сиськи. Это не монастырь.
Когда дверь закрылась, я вопросительно посмотрела на Шерил.
— Всегда так бывает?
Она пожала плечами, но мне опять показалось, что она что-то от меня скрывает.
— Просто сейчас он в отчаянии. Сегодня важный бой, и он не хочет, чтобы все пошло наперекосяк из-за нехватки персонала.
— Какая разница, как я одета? — беспокойство преодолено. — Мы не должны ничего делать с гостями, верно?
Она покачала головой.
— Нам и не нужно, нет. Но у нас есть несколько богатых клиентов, которые означают хорошие деньги. Особенно если уделить им какое-то особое внимание.
Я покачала головой.
— Нет-нет. Этого не случится.
Она кивнула.
— Это зависит от тебя. — она вывела меня обратно. — Рюкзак можешь оставить здесь
Она указала на пол за стойкой. Я неохотно положила рюкзак. Я не могла держать его при себе, когда работала. Она порылась в маленькой комнатке слева от бара и появилась со шваброй и ведром.
— Можешь начать с уборки раздевалки. Первые бойцы прибудут примерно через два часа. К этому времени все должно быть чисто.
Я колебалась. Она нахмурилась.
— Что? Слишком хорошо для уборки?
— Нет, — быстро ответила я. Я ни на что не годилась. И я убрала все возможные отвратительные вещи в своей жизни.
— Просто я ничего не ела со вчерашнего вечера и чувствую себя немного слабой.
Мне не хотелось в этом признаваться. Но холодильник все еще был пуст, и у меня все еще не было денег. И папа, казалось, совсем не беспокоился о еде. Либо он ужинал где попало, либо жил на воздухе в одиночестве.
Жалость промелькнула на ее лице, заставив меня пожалеть о своих словах. Жалость была чем-то, чему я слишком часто подчинялась. Я всегда чувствовала себя маленькой и никчемной. С матерью, которая продала свое тело на улице, мои учителя и социальные работники всегда были очень откровенны с их жалостью, но никогда с выходом из беспорядка. Парень со вчерашнего дня, когда он покупал мне еду, почему-то не считал это актом милосердия.
Шерил поставила швабру и ведро и взяла что-то из холодильника за стойкой. Она поставила передо мной кока-колу, повернулась и вышла через вращающуюся дверь. Она появилась с жареным бутербродом с сыром и картошкой фри, обе холодные.
— Они со вчерашнего вечера, но кухня еще не открыта.
Мне было все равно. Я проглотила все за несколько минут и запила холодной колой.
— Спасибо, — сказала я с широкой улыбкой.
Она посмотрела мне в лицо и покачала головой.
— Наверное, мне не стоит спрашивать, но сколько тебе лет?
— Я достаточно взрослая, чтобы работать здесь, — сказала я.
Я знала, что мне должно быть двадцать один год, чтобы работать в таком месте, поэтому я не упомянула, что закончила среднюю школу в этом году. Она с сомнением посмотрела.
— Будь осторожна, Чик, — просто сказала она и сунула мне в руки швабру.
Я взяла все и направилась к двери с красной неоновой вывеской "раздевалка". Я открыла ее локтем и проскользнула внутрь. Там было несколько открытых душевых кабинок, шкафчики на стене и несколько скамеек.
Пол, выложенный белым кафелем, был покрыт пятнами крови и грязными полотенцами. Отлично. Вероятно, они пролежали здесь несколько дней.
В воздухе висел запах пива и пота. Хорошо, что я научилась справляться с такими вещами благодаря моей матери.
Я принялась вытирать пол и все еще была занята этим, когда дверь снова открылась, и вошли двое мужчин – тридцати пяти, возможно сорока лет, с татуировками с головы до ног. Я сделала паузу.
Их глаза блуждали по мне, останавливаясь на моих шлепанцах и платье. Я все равно улыбнулась. Я быстро поняла, что легче обезоружить человека улыбкой, чем гневом или страхом, особенно если ты маленькая девушка. Они равнодушно кивнули мне. Когда первый начал снимать рубашку, я быстро извинилась и вышла. Я не хотела смотреть, как они раздеваются.
Несколько гостей уже толпились вокруг теперь уже освещенного красным бара, явно с нетерпением ожидая напитков. Шерил нигде не было видно. Я поставила ведро и швабру и поспешила к стойке. Оказавшись за ней, я с улыбкой повернулась к группе жаждущих мужчин.
— Что я могу вам предложить?
Пиво было способом расслабиться, наверное. Облегчение затопило меня. С этой просьбой я могла справиться. Если бы они попросили коктейли или напитки, я бы встала в ступор.
Половина из них взяла то, что было на разлив, и я передала им полные стаканы, другая половина выбрала бутылки. Я быстро осмотрела холодильник. Осталось только три бутылки пива. Я сомневалась, что они продержатся долго. Эти парни выглядели так, будто считали ящик пива хорошей закуской.
Где Шерил? Когда я начала нервничать, она, наконец, вошла в дверь, выглядя немного растрепанной. Юбка сбилась набок, топ был надет не в ту сторону, губная помада исчезла. Я ничего не сказала. Она уже заработала немного денег с клиентом?
Я оглянулась на нескольких мужчин, собравшихся за столиками и у стойки. Некоторые из них бросали на меня любопытные взгляды, но никто из них не собирался предлагать мне деньги за секс. Я слегка расслабилась.
Я знала, что была особенно чувствительна к этой теме, но я бы вышла из этого бара, отчаянно нуждаясь в деньгах или нет, в тот момент, когда один из них положил деньги передо мной для секса. В баре царила странная атмосфера. Люди обменивались деньгами и переговаривались приглушенными голосами.
В углу сидел человек, к которому подходили все клиенты и отмечали что-то на его айпаде, как только ему давали деньги. Это был очень круглый, очень маленький человек с мышиным лицом. Я предположила, что он принимает их ставки. Я ничего не знала о законах Невады, но это не могло быть законным. Но это не мое дело.
— Куколка? Дай мне пива, ладно? — сказал мужчина лет шестидесяти.
Я покраснела, затем быстро потянулась за стаканом. Я начинала чувствовать, что это место может быть подвержено неприятностям.
Г Л А В А 5
Ф А Б И А Н О
Я въехал на стоянку "Арены Роджера", заглушив двигатель. Мои мышцы уже напряглись от нетерпения. После стольких лет я все еще испытывал трепет от борьбы. В клетке не имело значения, был ли твой отец Консильером или строителем. Не важно, что люди думают о тебе. Все, что имело значение, это момент, твои боевые навыки, умение читать врага. Один против одного. Жизнь редко бывает так прекрасна.
Я вышел на Арену Роджера. Там уже было многолюдно. В воздухе висел запах застарелого пота и дыма. Это не было привлекательным местом. Люди приходили сюда не ради атмосферы или хорошей еды. Они приходили за деньгами и кровью. Вот вот должен был начаться первый бой. Два противника уже стояли лицом друг к другу в центре клетки. Они не были главной достопримечательностью.
Все глаза смотрели на меня,но быстро все отвели, когда я прошёл мимо рядов столов со зрителями. Мой бой был последним. Я буду драться с бедолагой, который оказался лучшим за последние несколько недель. Римо считал, что хорошо, когда я избиваю самых сильных бойцов до полусмерти в клетке, чтобы показать всем, какой у Каморры силовик. И я не возражал. Это помогло мне вспомнить начало, помогло мне оставаться заземленным и порочным. Как только вы позволяете себе стать избалованным, вы настраиваете себя на атаку и на неудачу.
Мои глаза были прикованы к бару. Мне потребовалось мгновение, чтобы узнать ее, не дрожащую и мокрую, как вчера. У нее были длинные янтарные кудри, резкие и в то же время элегантные черты лица. Она подавала напитки мужчинам, собравшимся в баре, мужчинам с глазами голодных волков. Она была сосредоточена на работе, не обращая внимания на их взгляды. Было очевидно, что у нее нет большого опыта работы в баре. Она слишком долго наливала простое пиво. Честно говоря, я не ожидал, что она начнет здесь работать. То, что она взялась за эту работу после того, как увидела клетку, говорило мне о двух вещах: она была в отчаянии и видела в своей жизни и похуже.
Она подняла глаза, заметив мой взгляд. Я все еще ждал неизбежной реакции. Но этого не произошло. Она застенчиво улыбнулась, глядя на мою одежду. Сегодня костюма нет. Черные джинсы и черная рубашка с длинными рукавами, мой любимый стиль, но иногда костюм был необходим. Она заколебалась, потом быстро вернулась к делу подачи пива старому ублюдку.
Кто эта девушка? И почему она не боится? Оторвав от нее взгляд, я направился к Роджеру, который разговаривал с нашим букмекером Гриффином. Я пожал руки обоим мужчинам. Потом кивнул в сторону бара.
— Новая девушка?
Роджер пожал плечами.
— Сегодня она пришла ко мне в офис в поисках работы. Мне нужен новый персонал. — он неуверенно посмотрел на меня.
— Хочешь, я предупрежу Стефано?
Стефано был нашим романтиком. Он охотился на женщин, притворялся влюбленным и в конце концов заставлял их работать в одном из борделей Каморры.
Я с ним не ладил. Я покачал головой.
— Она не подходит под этот профиль.
Я не знал, как Стефано выбирает девушек, которых он преследует, и мне было наплевать.
— Ну, как дела?
Я кивнул в сторону айпада Гриффина, на котором он делал все ставки.
— Хорошо. Те немногие идиоты, которые ставили против тебя, принесут нам много денег.
Я кивнул, но снова перевел взгляд на барную стойку. Я даже не знал почему. Вчера вечером я по прихоти отвез девушку домой, и все.