Что у каждого под покровом тайны, как под покровом ночи,
проходит его настоящая жизнь…»
Антон Павлович Чехов, «Дама с собачкой»
Глава 1. Кио-на
- Мяу! – требовательно заверещало под боком.
Су Ми повернулась и обнаружила источник своего раннего подъема. Им был голодный полосатый кот, который, не смотря на полное отсутствие породы, вел себя степенно и хозяйку не драл, а только сидел в позе столбика, как колонна в каком-то из позабытых храмов из старых книг, и требовал еды.
- Мяу! – повторил он, не двигаясь с места.
Девушке подумалось, что он с легкостью заменил бы любого из этих отцовских чиновников, помешанных на приличиях и церемониях. Лет пять назад принцесса объединенного королевства островов Нити не обращала внимания на подобное, но служба во флоте расставила все по местам – пусть грубоватые, но искренние вояки заняли в сердце принцессы приличествующее им место, окончательно изгнав оттуда паркетных шаркунов. Мать этой трансформации воспротивилась, но отец и брат были только счастливы.
- Доброе утро, кошачий принц, - девушка села на кровати и поклонилась тут же затихшему коту. – Не подскажете, который час?
Кошачий принц, как и полагается высокородной особе, проявил вежливость и не стал распускать язык в ответ на эту дерзость. Вместо этого он спрыгнул на пол и махнул хвостом по мягким домашним туфлям, стоящим у кровати. Девушка привычно улыбнулась. Кот был, пожалуй, поумнее многих людей, в особенности тех, кто набивался в верные слуги короны.
- Сестра? – раздался за дверью слишком знакомый голос. – Я не разбудил?
- Сожри тебя тьма, брат, - дружелюбно пожелала сестра, накидывая легкое кимоно и запахивая его.
- Она меня сожрет в любом случае, - ответил брат, судя по звуку, прислонившись к двери. – Отец приглашает нас на завтрак.
- Только нас? – теперь и пояс занял положенное ему место.
- Матушки не будет, если ты об этом, - принц казался озабоченным. – Только ты, я, отец и твой кошачий принц, - услышав свое прозвище, кот почтительно подал голос.
- Это уже серьезно, - принцесса наконец открыла дверь, так что принц едва ни свалился на пол.
- Твою флотилию! – выругался он, все же избежав близкого знакомства с полом.
- Флотилии – это по твоей части, брат, - девушка присела перед зеркалом и раскинула волосы по плечам. – Как выглядел отец, когда приглашал? Очень злым?
- Он был чем-то недоволен, да, - парень положил руки на плечи сестры. – Поэтому придется выглядеть как можно серьезнее.
- Ты поэтому затянул волосы так, будто собрался на свадьбу[1]? – девушка взяла в руки расческу.
Брат провел ладонью по прилизанным волосам и отобрал у сестры гребень. Поставил подбородок на ее макушку и легонько коснулся большими пальцами щек, в очередной раз подчеркивая их внешнее сходство. Одинаковые высокие скулы, одинаковые хищно изогнутые брови, похожий разрез темно-карих глаз. Даже едва заметный шрам на лбу — и тот они делили между собой.
- Сделать тебе так же, сестра? – брат провел по длинным гладким волосам. – Чтобы даже сам отец не отличил, - он слегка улыбнулся.
Сестра кивнула и прикрыла глаза. Их бабушка, что отдала свой дух Тьме пару месяцев назад, любила говорить, что не будь Тэ Хён принцем, стал бы либо цирюльником, либо чиновником. К счастью, он стал адмиралом. Но, не смотря на неоднократные запреты матери и насмешливые замечания отца, брат каждый раз приходил к сестре, разгонял служанок по комнатам и сам заплетал ее длинные тонкие волосы, слишком чувствительные к чужим рукам.
На колени запрыгнул кот, и Су Ми привычно его погладила. Заботливые пальцы брата скользили по голове, а принцесса пыталась представить, чем именно мог быть недоволен отец.
В голову с равной долей приходили всего три варианта. Неожиданное нападение вражеского флота. Ожидаемое и вечное недовольство многочисленных ханов, которых на каждом острове было едва ли ни по трое, а отец обязан был с ними соотноситься. Или же не менее ожидаемые, вечные и навязчивые выражения симпатии одного конкретного хана, которого до сих пор не выставили из дворца только потому, что он не совершил ничего противозаконного.
Принцесса брезгливо поморщила нос. Мало того, Хао Бэй Хэ не был ни в одном морском бою или хотя бы перестрелке, он умудрялся быть жаднее ирмаских торговцев и проявлял свои брачные желания с изяществом кошки, скинутой в море.
- Бэй Хэ отбыл еще пять дней назад, так что дело не в нем, - заметил гримасу брат. – Я предпочитаю считать, что это нападение. Я не был в море с начала месяца.
- Ты имеешь в виду с того раза, как тебя расколотил этот адмирал из Шао, – ехидно усмехнулась сестра, – которого они еще называют орущим коротышкой?
- Я Таао Рена лично не встречал, так что не могу сказать, насколько правдиво это прозвище, - Тэ Хён и не думал обижаться, вот ведь новость. – У него было численное преимущество в одиннадцать кораблей, и он на этот раз держал вымпел[2] на «Черной ласточке». Она неуловима!
- Ты хотел сказать, что пока не придумал способа ее поймать? – уточнила Су Ми.
- Да, - принц убрал руки. – Вот, как-то так.
Принцесса открыла глаза. Волосы, заплетенные в гладкую, почти идеальную косу, свернутую в тугой пучок, выглядели так, будто их намазали маслом и пригладили. Серьезность так и лилась из зеркала, так что девушка показала отражению язык и, поймав брата за руку, поцеловала родные пальцы.
- У тебя золотые руки, ты знаешь?
- Конечно, знаю, - он улыбнулся, довольный собой. – Так что, теперь можно к отцу?
Кот согласно мяукнул. Су Ми поднялась.
- Теперь можно хоть в Алларис!
~~~
Завтрак подали в Синюю комнату, где отец имел обыкновение уединяться сам с собой, когда требовалось подумать и быстро найти решение. Он говорил, что синие стены и лица предков помогают ему размышлять, но на Су Ми они с детства производили удручающее впечатление. Тэ Хён придерживался того же мнения, но выражал его менее явно.
- Дети мои, - заметив, что он больше не один, король Нити поднялся со стула и слегка поклонился, дети ответили ему тем же. – Присаживайтесь.
- Спасибо, отец, - ответила почтительная дочь, садясь сбоку от родителя.
- Благодарю, - не менее почтительный сын отвесил ответный поклон и сел напротив.
Как и всегда в подобные дни, на завтрак подали соленую красную рыбу с пропаренным рисом и простой зеленый чай. Как и всегда завтрак прошел в тишине, которая была нарушена лишь тогда, когда слуги, поминутно кланяющиеся членам королевской семьи, забрали посуду и убрались.
- Я полагаю, вы хотите знать, что произошло, - получив синхронный кивок, отец положил на пустующий стол конверт со вскрытой печатью.
- Шао? – тут же опознал знак Тэ Хён. – Что это значит?
- Прочтите, дети мои, - король отвел взгляд.
Достав из конверта письмо, принц пододвинул его к сестре, так что они оба могли читать одновременно. Принцесса склонилась над письмом.
Правителю объединенного королевства островов Нити,
Великому Хану Нео Хэ Рицу,
Да пребудет с Вами Свет и да не отвратит Вас Тьма от выбранного пути, сколь бы истинным или ложным он ни был. Я полностью осознаю, что мое письмо едва ли вызовет восторженную реакцию с Вашей стороны или со стороны Вашего совета ханов, но разум и совесть не позволяют мне промолчать.
Мое имя – Юнги Хенсё, и едва ли его на островах произносят с иным чувством, кроме гнева. Но риск – дело благородных и удачливых, а я отношу себя если не к первым, то ко вторым. Именно поэтому я осмелился Вам написать.
Буду с Вами откровенен настолько, насколько это возможно для людей, отягощенных властью. Я не знаю Вас, а Вы не знаете меня, но мы отчасти видели друг друга в действиях наших адмиралов. Мы оба военные, а потому я уверен, что не открою Вам Полуденные земли [3], если скажу, что наши страны и наши армии не в состоянии победить выбранного противника. Мне не одолеть острова, а островам – меня, а потому наша борьба безрезультатна и не несет ни пользы, ни удовлетворения, а именно за этими двумя вещами воин отправляется на войну.
Вы видите это. Вы не можете не видеть.
А потому я предлагаю Вам перемирие. С возможностью дальнейших переговоров. Если Вам угодно, оставьте это письмо в тайне или предайте огласке. Впрочем, Вы все равно сделаете так, как сочтете нужным, и без моих советов. Кто я такой, чтобы советовать Вам?
- Ты – величайший наглец Рассветных земель, - ответила на последний вопрос Су Ми, отодвигая от себя письмо и скрещивая руки на груди.
Тэ Хён промолчал. Он всегда молчал, когда какая-то мысль настигала его врасплох. И если это мысль о перемирии, то его придется слегка придушить, даром что любимый брат-близнец.
- Сестра права, - высказал тем временем брат. – Но и Юнги прав, как это ни прискорбно.
- Прав?! – она даже привстала.
- Дочь моя, спокойнее, - отец старательно разглядывал собственные ногти на руках, не желая смотреть на детей. – Продолжай, сын мой.
Принцесса опустилась обратно на стул, едва сдерживая свой давешний порыв придушить брата. Но он продолжил, словно не обращая на нее внимания.
- После того, как Таао Рен разбил меня у Мыса Острых Игл, - принц поморщился, вспоминая о своем не столь давнем поражении, - от главного флота осталась едва ли половина. Есть, конечно, еще флотилии ханов, но их сбор можно потратить не меньше двух месяцев. Если бы Юнги хотел и мог оставить нас без кораблей, он бы это сделал, но он не может, потому что рифы и проливы островов его морякам не известны. А посему Таао Рен, получи он такой приказ, потопил бы в процессе не меньше двух третей своих кораблей, даже с учетом их паскудной привычки захватывать чужие, - он снова поморщился. – Ему и правда не победить нас. Но и у нас не хватит людей захватить даже часть побережья Шао, не говоря уже о всей стране… Поэтому, если смотреть глобально, это бессмысленно, как он и написал.
- А если смотреть с человеческой точки зрения, - дождавшись своей очереди, тут же начала говорить принцесса. – То представь себе, что ты объявишь ханам… Да крабы с ними, с ханами. Представь, что ты выходишь на Площадь Луны и Солнца, - она все же поднялась и подбежала к окну, выглядывая в окно и тут же ловя взглядом идущих по своим делам горожан, - и говоришь всем этим людям…
- Что им больше не нужно воевать? – скептически уточнил Тэ Хён, даже не собираясь вставать.
- Что ты просил мира у тех, кто вынудил этих людей ютиться на скалах и питаться рыбой и водорослями, - она задвинула шторы. – Что ты поддался на рассуждения того, кому они желают отдельного места в самой глубокой Тьме, и примирился с тем, кто разбил их корабли и утопил их детей!
- Дочь моя, спокойнее, - тихо, но веско произнес отец, сверкая на нее глазами.
- Шао и Юнги в частности – наш враг, с этим я не спорю, - Тэ Хён был хмур, как грозовое небо. – Но ты должна понимать, что перемирие возможно лишь с врагом. Так ведь?
- Я понимаю, хотя это и мерзко, - Су Ми вздохнула. – А еще я читала Книгу Войны и знаю, что мир выгоднее войны, но как ты объяснишь это народу? Или, еще хуже, ханам? Они поднимут вой, даже если мы просто примем парламентера!
- Вы оба правы, - прервал начавшийся было ответ сына отец-король. – Именно в этом и заключается проблема. Не будь у меня за спиной островов и ханов с их патриотизмом и капризами, я, скорее всего, воспользовался бы предложенной передышкой. Но, как вы оба знаете, это не так просто.
- Выходит, все уже решено? – почти обиженно уточнил Тэ Хён.
- Пока еще нет, - отец смотрел на них, щурясь. – Хотя я и склоняюсь к перемирию. Дело в другом.
- В чем же? – Су Ми осторожно вернулась на место. – И какая связь с этим письмом?
- Да, мне тоже хотелось бы понимать, - согласился брат.
- Помните, я говорил вам об Алларисе? – отец потер висок – он часто так делал, когда говорил о нужном, но не слишком приятном.
Принцесса помнила. Тогда отец был вдохновлен возможностью наладить контакт с кем-то, кроме ближайших соседей, которые явно от Нити не в восторге, но вскоре разочаровался, вспомнив, что туда стоит посылать доверенных людей, которых, наоборот, хотелось держать при себе. Тогда он тоже собрал детей за завтраком, который закончился намерением точно решить этот вопрос… Сегодня, видимо, отец его решил.
- Я решил, что в Алларис отправитесь вы двое, - он снова смотрел на свои руки.
- М-мы? – удивился даже Тэ Хён.
- Мы ведь…
- Вы политики по рождению, дети мои, - на этот раз он смотрел на детей довольно жестко. – И я доверяю вам больше, чем кому бы то ни было.
Тэ Хён поклонился, принимая миссию. Су Ми задумалась.
- Значит, нужно безопасно попасть в Алларис…
- Ты предугадала мою следующую просьбу, дочь моя, - отец слегка улыбнулся. – Полагаю, лучшим вариантом будет идти через Северный океан. Но нужен корабль…
- Я решу этот вопрос, отец, - почтительная дочь улыбнулась в ответ и встала. – Разрешите идти?
- Разрешаю, - кивнул он. – Но, прежде…
- Что-то еще? – Тэ Хён удивленно поднял бровь.
- Юнги тоже может послать своего человека, - предположил король.
- Да, теперь я понял, - кивнул брат. – Он тоже пытается расширить связи… Как я сразу не уловил.
- Ты не телепат, сын мой, - успокоил отец. – И еще. Если вы двое захотите обеспечить островам династический брак, я не буду возражать.
Этого Су Ми предпочла бы не слышать.
Глава 2. Шао.
Клейменый трусил. Юнги слегка сощурился, оглядывая сутулую нескладную фигуру в простом, но добротном сером костюме. Жидкие светлые волосы, длинный нос, светлые серо-голубые глаза – обычные черты обычного жителя Рассветных земель, которые пришельцы с запада, к коим приходилось себя относить, никак не желали считать родными. Имя тоже было обычным. Юнги помнил, что невольника зовут «Вильгельм», но произнести это имя вслух не получалось. В лучшем случае получалось нечто вроде «Виргерме»[4]…
- Сделай мне чаю, - попросил он, решив не мучиться.
- Да, господин Юнги, - поклонился Вильгельм и уже собрался уйти.
- Хенсё, - поправил Юнги.
Светлые глаза непонимающе моргнули.
- Юнги – довольно распространенная фамилия, - пояснил хозяин с усмешкой, - поэтому называй меня «господин Хенсё». Это приказ.
- Слушаюсь, господин Хенсё, - кивнул он. – Я могу идти?
- Да, можешь, - Хенсё улыбнулся почти не заметному акценту пленника и потянулся за пачкой писем, которые должны были быть важными.
Доносы, доносы и еще парочка доносов, которые почему-то назывались донесениями из действующей армии и действующего же флота. Решив, что во всем виновато перемирие и следующее за ним закономерное бездействие армии, Юнги смахнул их в шкатулку для инстанций рангом пониже и уставился в окно.
Ожидание было не самым любимым занятием еще молодого повелителя Шао или, как называли его местные, хан-чи, что значило «временный правитель». Когда армия почти единогласно выбрала тогда еще генерала Юнги новым ханом на следующие двенадцать лет, должно быть, правители всего мира восприняли этот факт с усмешкой или надменным молчанием. Однако, когда молодой хан за пару лет отбросил согранцев обратно в долину, а островитян Нити – прочь из Малого Спирального моря, его должны были воспринять всерьез. Хенсё не собирался, как многие его предшественники, «завоевать все Рассветные Земли или хотя бы отбросить чужаков за залив Белого Льва и перевал Арма». Глядя в окно из своей любимой башенки, он видел не море, а разбитые пушки, уставших солдат и разрушенные дома, которые эти же солдаты зимой помогали строить. Весна и лето же традиционно считались временем войны, но лето еще не началось, а он уже отправил предложение о перемирии в город-остров Ирму. Великому Хану Нити же он написал еще несколько дней назад, так что ответ еще предстояло получить.
- Хенсё! – хриплый голос вытащил хана из мыслей о войне и мире и обнаружил, что глядя в окно, не заметил огромного ворона, сидящего на подоконнике.
- Поглоти меня Тьма, - Юнги помотал головой и протянул руки к ворону. – Давно от него не было вестей…
- От кого? – вовремя явившийся с чайником Вильгельм с интересом смотрел на черную птицу с черным же клювом с желтым пятном, напоминающим летящую ласточку.
- Хенсё! – требовательно повторил ворон, и обладатель этого имени, проигнорировав неуместный вопрос, поманил птицу к себе и, сняв с ее ноги послание, бросил строгий взгляд на слишком любопытного паренька.
Невольник молча кивнул и поставил чайник на стол. Но когда он попробовал уйти, Юнги вручил ему ворона и жестом велел сесть. Вильгельм, не совладав со своевольным животным, тут же сбежавшим от него на подоконник, сел на пол в весьма подавленном настроении. Хозяин тем временем читал.
Хенсё,
Старик Амадеус, похоже, вот-вот скончается, а великие герцоги не перестают бороться за его благословение, земли вокруг Торина и главенство над сердцами хорритов. Армия составляет четыре части по 10-15 тысяч в каждой, остальные распущены до лучших времен. Судя по всему, хорриты не намерены воевать, по крайней мере, в этом году они не пошлют войск на помощь южным союзникам. Писем, однако, это не касается. Из того, что мне удалось перехватить, следует, что полмира собирается при дворе королевы Аллариса, Алисы. В день начала осени [5] она отмечает полувековой юбилей. Вспоминая твой интерес к расширению влияния, рекомендую использовать это событие для установления контактов с Алларисом и другими странами. Списка приглашенных у меня нет, но думаю, если ты предупредишь о госте с твоей стороны, никто не станет чинить тебе препятствий.
На сем вынужден откланяться. Храни тебя Свет!
Письмо не имело подписи, но, как и другие послания, что приносил этот ворон, было помечено парой черточек, вместе похожих на силуэт летящей ласточки.
- Зажги свечу, - произнес Юнги тихо, сворачивая письмо шпиона обратно в свиток.
- А, - Вильгельм будто очнулся ото сна.
Через пару мгновений свеча была готова. Парнишка схватывал быстро, и это не могло не радовать. Юнги поднес бумагу к огню и долго смотрел на то, как пламя поглощает донесение, пожалуй, лучшего в мире шпиона. Чуть скосив взгляд, он увидел, как огонь пляшет в глазах Вильгельма. Они напоминали сероватые грязные стекла.
- Налей мне чаю, - окликнул хан парня, судя по всему, пребывающего где-то далеко за гранью настоящего.
- Да, господин Хенсё, - пленник закрыл глаза на несколько секунд, а затем порывисто встал.
- И себе тоже налей, - добавил Юнги.
Вильгельм кивнул, явно все еще пребывая в своих мыслях. Хенсё в очередной раз пообещал себе драть с коллекторов всю информацию о пленниках, которую можно было добыть. Согранские военные уже давно не носили орденов и медалей на поле боя, а некоторые умудрялись срывать погоны и перевязи, чтобы нельзя было определить звание. По цветам мундира и клеймам на кирасах можно было понять, к какой дивизии принадлежал пленник, но о Вильгельме Юнги не знал даже этого, а он, как и полагалось хану и генералу, предпочитал знать все обо всех, кто его окружает. А этот мутный молодой северянин с непроизносимым именем и глазами из серого стекла казался таинственнее Ласточки.
Юнги пригубил горячий чай, отмечая его безупречный вкус, и посмотрел на пленника еще раз. Предмет высоких размышлений хана сидел на полу, прямо у его ног, и сосредоточенно дул на чай. Юнги себя знатоком людских душ не считал, но был готов поклясться, что подсунутый ему кот в мешке родом из Северного Сограна, более вероятно, из небогатой мещанской семьи. В армии, скорее всего, ходил порученцем, но наверняка не догадаешься…
- Что за пожар ты вспоминал сейчас? – Юнги провел пальцем по краю чашки.
Вильгельм смотрел на него из-под редкой челки и слегка зажевывал губу. Видимо, думал, что соврать. Слишком долго и слишком явно. Не успел побывать близко к власти. Такие уже заранее знают, что именно будут врать.
- Враньем можешь не утруждаться, - Хенсё нахмурился и отвел от него глаза – парнишка был упрямым и явно не желал делиться с врагом и хозяином своим прошлым, это не удивляло, но изрядно злило.
- Извините, - Вильгельм опустил глаза и уткнулся в чашку.
Юнги не ответил – сожженное письмо и то, что в нем содержалось, волновало его куда сильнее, чем предполагаемое прошлое очередного невольника. Ласточка, как за ним всегда водилось, сообщил именно то, что нужно. Множество важных людей собиралось на день рождения этой королевы, Алисы Аллагон, и этот шанс нельзя было упускать.
- Виргерме, - позвал он парнишку, - ты знаешь аллас?
~~~
Тяжелая дверь отъехала в сторону без малейшего стука именно в тот момент, когда Юнги закончил сочинять письмо королеве Алисе, а неожиданно говорящий на аллас Вильгельм закончил его переводить.
- Хенсё, сожри тебя Тьма!
Стоящий у окна в величественной позе Юнги чуть было не подпрыгнул, но, увидев, кто вошел, расхохотался.
- Я думал, что ты получишь мое послание чуть позже, но насчет выражения лица мои предположения полностью подтвердились, - хан посмотрел на удивленного Вильгельма. – Это Таао Рэн, по вашим званиям, адмирал. И мой старый друг, так что не удивляйся, если он перейдет на выражения покрепче.
- Я Вильгельм, - едва слышно произнес парень, вставая и вытягиваясь, как по команде смирно.
- А я и перейду, - подтвердил Таао, даже не думая сбавлять обороты. – Пока ты не расскажешь, за какими крабами собрался в Алларис.
Адмирал Спирального флота Таао Рэн мало чем отличался от курсанта Таао Рэна, с которым Юнги познакомился в морском училище еще до того, как перевелся в артиллеристское. Все такой же растрепанный, маленький, худощавый и громкий. Флот очень долго не воспринимал орущего коротышку всерьез, а потом он взял и разбил тогда еще не хана Нити Нео…
- За политическими союзами, друг мой, - Юнги присел на стул, только что освобожденный невольником, и тому пришлось снова опуститься на пол.
- Засунь свои союзы себе в задницу и заткни проход якорем, а то выпадут, - тем временем извернулся Рэн, наконец захлопнув дверь и опершись на нее спиной. – Какой краб тебе сказал, что тебя там не прихлопнут еще на палубе?
- Я написал им письмо с предупреждением о своем приезде, - продолжал Хенсё совершенно спокойно. – Ты можешь его прочитать и заодно проверить, насколько Виргерме владеет аллас, - он протянул другу письмо, и тот на пару минут замолчал.
- Аллас он владеет, как ты – мортирой, - нехотя похвалил адмирал, кажется, немного успокоившись. – Будь я королевой, я бы не стал в тебя стрелять сразу, а захотел бы посмотреть на этого крабьего сына, который за какими-то угрями поперся сам, а не прислал кого-то еще. А пристрелил бы позже, в случае надобности.
- Налей адмиралу чаю, - Юнги тронул невольника за плечо, продолжая в упор смотреть на своего друга, который уже не так артачился, но все равно выглядел недовольным.
- Он же уже долго стоял, - парнишка задрал голову, стараясь поднять взгляд с хозяина.
- Адмирал любит крепкий и холодный, - отмахнулся Таао, сменив направление взгляда и теперь смотря в окно.
Вильгельм кивнул и осторожно, будто все еще опасаясь нового знакомого, подошел к столу и наполнил чашку. Адмирал молча принял напиток и продолжил молча вглядываться вдаль.
Юнги подумалось, что, должно быть, именно таким был Рэн, когда его увидела будущая супруга. Когда Таао становился полностью серьезным, его лицо разглаживалось и бледнело, а глаза, настолько светлые, что почти золотые, будто становились больше. Когда это происходило, люди переставали замечать и ранние залысины, и жидкую бороденку, и тщедушное телосложение, и даже высокий громкий голос. Просто в такие моменты Таао обычно молчал.
- Рэн, - аккуратно позвал Юнги, справедливо полагая, что иначе мыслящий похожими категориями друг так и не вынырнет из зрелищ утонувших кораблей.
- Замолчи, якорь тебе в глотку, - все-таки вынырнувший из воспоминаний адмирал уткнулся в чашку.
Поняв, что выразить свои мысли Рэн пока не в состоянии, Юнги отвернулся к столу и принялся сочинять новый приказ, на этот раз о назначении Таао Рэна заместителем хан-чи на время отсутствия оного.
- Виргерме, - позвал слоняющегося без дела парнишку. – Изволь дописать письмо королеве и отнести его в канцелярию. Пусть отправят при тебе.
- Осталась только дата, - Вильгельм наклонился к письму.
- Пиши, - кивнул Юнги. – Написано в двадцать шестой день месяца гроз [6], или же, по вашему календарю, в сороковой день после Остары сего года [7].
- Написал, - кивнул невольник.
- Диктовал Юнги Хенсё, хан-чи Шао, - продиктовал хан. – Дай теперь мне, - поставив внизу скромную подпись, он вернул лист Вильгельму. – Иди.
Невольник вышел, обогнув все еще стоящего у двери адмирала. Тот молча прошествовал к креслу, чтобы сесть, но желания говорить ему это не прибавило.
- Хенсё! – требовательно сообщил ворон, снова влетев в окно.
- Кажется, он требует ответа, - устало усмехнулся за спиной Таао.
- Воистину так, - отложив начатый приказ, Юнги оторвал полоску от ближайшего пустого листка.
Я все решил, встретимся в Пасиире. Храни тебя Свет и твоя смекалка!
ХХ
Хан свернул полоску в плотный свиток и прикрепил его к ноге ворона. Птица взмахнула крыльями, обдав его ворохом мелких брызг, и улетела, напоследок каркнув прощальное «Хенсё!».
- Ласточка будет со мной в Алларисе, - сообщил он все еще задумчивому другу. – Тебя это успокоит?
- Это успокоит мой страх за твою жизнь, - наконец заговорил Рэн. – Но кто останется в Торине?
- Когда Ласточка приболел прошлой зимой, за него мне писал некий Ворон и не обманул, - Хенсё продолжил писать приказ. – Ласточка ему доверяет, а я доверяю Ласточке.
- Хорошо, - сдался адмирал и, допив чай, поднялся. – Это то, о чем я думаю?
- Принимай командование Шао, - Юнги поднялся навстречу подходящему и был неожиданно заключен в объятия. – Рэн?
- Если ты сдохнешь, я найду тебя в самой Тьме, - неожиданно тихо и проникновенно сообщил старый друг. – А невольника этого возьми с собой. Он знает аллас. И как заваривать чай, тоже знает.
- Подпишись, что ознакомлен с приказом, - Юнги сомкнул руки на спине друга.
- Темная ты тварь, Хенсё…
Пробежав золотыми глазами строчки, Рэн взял в руки перо под чутким взглядом друга.
Адмирал Спирального флота Таао Рэн с приказом ознакомлен.
Приказ вступает в силу с двадцать седьмого числа месяца гроз сего года.
- Так быстро? – удивленно выдохнул Хенсё.
- Не хочу видеть твою мерзкую рожу дольше неизбежного, - столь же проникновенно сообщил Таао. – «Черная ласточка» отчалит на рассвете.
В этом был весь Рэн. Сжимать почти до удушья, это одной-то рукой и при его-то телосложении. Говорить, что не желает видеть твою мерзкую рожу. И отдать в дипломатических целях самый быстрый из своих кораблей.
Глава 3. Ирма.
Рассветное солнце било в глаза, а нос неимоверно чесался. Мать любила говорить, что это к ненастью и обычно оказывалась права, но конце весны Море Малых Водоворотов или, как говорили на континенте, Малое Спиральное море обычно бывало спокойно, так что Мелисса уткнулась лицом в подушку, в очередной раз проклиная собственную забывчивость и незакрытые ставни. Свет больше в глаза не бил, но зуд не унимался. Спать дальше не вышло бы при всем желании.
Эту вечную утреннюю неприятность усугублял требовательный вой за дверью. В такие моменты девушка вопрошала богов о том, как священным животным Земли оказалась собака, но боги безмолвствовали, а проклятый пес – нет.
- Да слышу я! – рявкнула она в сторону двери, поднимаясь на колени и потягиваясь.
Легкая простыня, что заменяла летом одеяло, не преминула сползти на пол, Мелисса тихо ругнулась и, прошествовав к двери, впустила свое извечное утреннее проклятие. Средних размеров и огромной наглости бурый с белым брюхом зверь, по недоразумению названный псом, а на деле больше напоминающий шакала, носил имя Рикардо и полностью ему соответствовал. Названный Мелиссой в честь незабвенного и трижды почтенного папеньки, пес ел, как не в себя, ни на йоту не толстел и начинал выть по любому поводу, что местами раздражало, а местами – даже умиляло. Стоило добиться для дочери высшего сана, вообще возможного в ордене, чтобы потом трястись над каждым ее телодвижением…
- Ну что, Рико, - Мелисса почесала пса за ухом, и он тут же замолк, - прогуляемся сегодня после завтрака?
Пес вильнул хвостом и ткнулся мокрым носом в голую коленку. Еще раз почесав его за ухом, девушка вернулась в комнату и закрыла за собой дверь. Нужно было облачиться в приличное духовной особе платье и заплести волосы. Трижды почтенный вряд ли обрадуется, если дочь явится на общее собрание архонтов замарашкой или кем похуже и тем более на следующий за ним праздник начала лета…
Бэлтейн, так называли этот день на континенте. Он определенно стоил того, чтобы выглядеть почтенно и благопристойно.
~~~
- Да будет Огонь! – провозгласил жилистый мужчина средних лет, загару которого позавидовали бы даже моряки, облаченный в красную короткую тунику и совершенно лысый.
- Да будет Вода! – встал вслед за ним полный старик в мантии цвета морской волны, седой, как луна.
- Да будет Воздух! – трижды почтенный папенька умудрился облачиться во все белое и выглядел еще старше и седее, чем есть на самом деле.
- Да будет Земля! – бодро ответствовала Мелисса, вставая и пытаясь не обращать внимания на скулящего за дверью пса.
- Да будет Мир! – стоящие напротив мужчины возвели руки и очи к потолку.
- Так и будет! – ответили отец с дочерью и повторили за ними.
Затем руки медленно опустились на стол, а тела – в мягкие кресла, оный стол окружающие. Выточенный из камня, называемого в Рассветных землях гранитом, он был квадратным и почти гладким – на пестрой поверхности красовались лишь знаки стихий – стрела, водоворот, три горизонтальных линии и крест, заключенный в квадрат.
- Праздник обещает быть роскошным, - буднично сообщил толстяк, городской архонт Воды и по совместительству торговый глава Ирмы. – Множество товаров и людей, даже из далекого княжества Доннелай. Брат мой Заксис пишет, что лето обещает быть скорым на плоды, что не может не радовать, не так ли, почтенный Рикардо?
- Да будет Вода вечно, почтенный Лукреций, - ответствовал папенька. – Я не вижу ветров, что помешали бы нашим горожанам веселиться, однако ветра приносят не только погоду, но и вести. Почтенный Марк, вы собрали нас в праздник, когда все отдыхают и веселятся, в чем была причина? Что за вести принесла та черная птица, что вы оставили в храме Огня?
- Да будет Воздух вечно, - смуглая лысина почтенного Марка едва ли не блестела. – Я получил письмо от нынешнего правителя Шао. Если угодно, я зачитаю его вслух или изложу вкратце.
Прямой и честный, как и все вояки, подумала про себя Мелисса. Ему и в голову не придет что-то скрывать от других архонтов. Хорошо, что военный флот подчиняется именно ему, хоть они и потерпели несколько поражений все от того же Шао…
- Да будет Огонь вечно, - она прервала тишину первой. – Я считаю, почтенный Марк обязан зачитать это послание. Не поймите меня неправильно, почтенные, - Лукреций удивленно вскинул брови, а папенька нахмурился. – Я хочу понять, что он за человек, этот новый хан-чи. Кроме того, что талантливый военный, этого вы не можете не признать.
- Да будет Земля вечно, - архонт Огня и не думал что-то неправильно понимать. – Юнги Хенсё показал себя талантливым генералом, умеющим как водить собственные армии, так и назначать адмиралов, - Марк уважал своего противника, и этого торговцам и шпионам вроде двух других архонтов было не понять. – Сегодня же он явится вашим глазам как политик. Внимайте, почтенные, - он откашлялся.
Почтенные архонты города-острова Ирмы,
Почтенный Марк,
Почтенный Лукреций,
Почтенный Рикардо,
Почтенная Мелисса,
Я, Юнги Хенсё, временный правитель Шао, обращаюсь к вам с предложением, которое видится мне разумным, но от которого вы можете отказаться, ибо никто не властен над человеческими умами, кроме Богов их. Так сказано в Книге Тайны, которую моему другу и адмиралу Таао Рэну посчастливилось найти на одном из захваченных ваших кораблей. Я же, будучи до своего избрания генералом артиллерии, осмелюсь ответить военной премудростью. По правилам ведения войны наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство. Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить флот противника в целости, на втором месте – разбить его… Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь. Так сказано в Книге Войны, что собрала то немногое, что осталось от мудрости Закатных земель, канувших во тьму.
Вы, как и мы, пришли в Рассветные земли из иных мест. Вы, как и мы, считаетесь здесь чужаками, которых можно скинуть в море, если придет нужда. Но это ложь, порожденная тьмой веры в себя и свою особенность. Правда в том, что никто не сможет скинуть в море Шао или Хань. Правда в том, что Ирму нельзя скрыть под водой, а ее жителей нельзя вернуть в Полуденные земли. Правда в том, что ни я, ни вы – не чужаки. Ведь кто из вас, из ваших отцов, из отцов ваших отцов был рожден не в Рассветных землях?
Я смею считать, что я такой же уроженец Рассветных земель, как житель Хоррехана или Аллариса. Я так же, как и они, имею право жить в мире с теми, кто так же, как и я, называет эти земли своим домом. Сбрасывая согранцев в их долины, топя корсаров Нити или ваши корабли, обстреливающие берега Шао, я защищал не завоеванные земли, которые можно у меня отобрать. Я защищал свой дом. Так же как вы защищали свой от моих предшественников.
Я полностью осознаю тот факт, что вы можете не поверить в мои доброту и благие намерения. Вы будете правы, не поверив, ведь я делаю вам предложение не из доброты. Мной движет усталость, вызванная бессмысленностью войны, единственной настоящей причиной которой является тот факт, что Шао – потомок «закатных тварей», которых истребляли еще более шестисот лет назад.
Посему я, Юнги Хенсё, предлагаю почтенным архонтам следующие условия:
1. Корабли под флагами Ирмы и Шао более не чинят друг другу препятствий и не наносят вреда. В первые пять лет, во избежание неприятных неожиданностей, оным кораблям должно быть запрещено подходить друг другу на пушечный выстрел за исключением особых случаев. Оные случаи я рекомендую уточнить у адмирала Таао Рэна лично.
2. Ирма и Шао обязуются открыть торговые порты для обмена товарами с торговыми кораблями противной стороны. Торговым почитается корабль, несущий на себе менее двадцати пушек и находящийся под командованием человека, не имеющего воинского звания. Торговые договоры между частными лицами обоих сторон должны быть разрешены и соответствовать действующим таможенным и иным законам обеих сторон.
3. Шао берет на себя обязательство по возможности защищать Малое Спиральное море от корсаров и угрозы со стороны Нити. Я делаю попытки начать переговоры с ханом Нити, но на данный момент мира или хотя бы перемирия у нас нет, поэтому я настаиваю на своем желании охранять воды, которые мы с вами волею судьбы используем совместно.
4. Шао так же берет на себя обязательство вернуть на родину всех военнопленных, которые пожелают вернуться, и все пригодные к мореплаванию захваченные корабли. Планируемый срок возвращения – день, который у вас принято именовать Литой, а у нас – днем середины лета. Я ожидаю от вас столь же щедрого жеста. О сроках его исполнения вы вольны сообщить мне либо Таао Рэну дополнительно.
Данный договор не имеет конечного срока и может быть отменен или видоизменен по желанию сторон.
Да будет Мир!
Написано в двадцать четвертый день месяца гроз,
или в тридцать восьмой день после Остары
в Шао, в 992 год эпохи Разлома [8]
Юнги Хенсё, временный правитель Шао
Марк замолчал. Прочтенное звучало убедительно и веско, как и все, что делал до этого молодой по меркам политики хан-чи. Мелисса была готова поклясться, что, перескажи почтенный Марк послание вкратце, вышло бы куда