Однако главной причиной увеличения количества забиваемых в Америке мясных животных стал переход с мяса млекопитающих на мясо птицы. Одним из постыдных наслаждений для меня долгие годы было поедание бургера с говяжьей котлетой и сыром. Я обожал липкий майонезный соус, ледяной салат-латук, капающее масло и аромат копченостей явно химического происхождения. Но однажды я прочел книгу Эрика Шлосслера «Нация фастфуда», и моя любовь к гамбургерам моментально испарилась. Я быстро согласился с тем, что кока-кола вызывает привыкание почище героинового, что руководство «Макдоналдса» задалось с целью сохранения минимальной ставки, и с тем, что индустрия фастфуда нанесла американской молодежи куда больший ущерб, чем колумбийские наркобароны. Гамбургер утратил всю свою прелесть, едва я узнал, что каждая котлета в нем состоит из мяса сотен коров, любая из которых могла быть больна бог знает чем, и что все эти коровы последние недели своей жизни провели по колено в навозе.
Я был не единственным, кто стал реже есть бифштексы и бургеры. Потребление говядины в США снижалось двадцать лет подряд начиная с 1970-х годов, когда Управление по контролю продуктов питания и медикаментов призвало нас снизить потребление насыщенных жиров. Однако снижение интереса к говядине компенсировалось многократно возросшим аппетитом наших соотечественников к курятине. Количество забиваемого каждый год в США скота между 1975 и 2009 годом снизилось на 20 %, однако для кур тот же показатель вырос на 200 %. Переломным стал 1990 год, когда американцы впервые в истории начали есть больше курятины, чем говядины. Во времена Герберта Гувера, обещавшего в своей избирательной кампании «по цыпленку в каждую кастрюлю», средний американец потреблял 200 граммов курятины в год. Сегодня на его долю приходится почти 40 килограммов.
|
|
Есть несколько причин, по которым мы перестали есть коров и переключились на птицу. Все они почти никак не связаны с растущей заботой о благополучии животных. Произошедшие после Второй мировой войны прорыв в области изучения домашней птицы и вертикальная интеграция производителей куриного мяса привели к тому, что курятина стала выгоднее говядины. В 1960 году фунт курятины стоил вдвое дешевле фунта говядины, а сегодня его цена вчетверо ниже цены на говядину. Кроме того, говядину стали связывать с ожирением, сердечно-сосудистыми заболеваниями и раком. Первоначально заявления о вреде красного мяса делали шарлатаны от науки, однако недавние эпидемиологические исследования подтвердили: есть говядину вредно. Изучив в 2009 году полмиллиона людей, обитающих в самых разных странах, исследователи обнаружили, что лица, потреблявшие много красного и/или обработанного мяса, чаще умирали от рака и сердечно-сосудистых проблем, нежели люди, в рационе которых красного мяса было мало. Авторы отчета утверждают, что при сокращении потребления красного мяса смертность в Америке упадет на 11 % среди мужчин и на 16 % среди женщин.
Мой знакомый диетолог Кэти Кэллоуэй решила этот вопрос так: она советует своим клиентам есть только то мясо, которое летало или плавало. Однако отказ от говядины нанес жестокий удар по благополучию домашних животных и птицы. На момент забоя бычок весит в среднем 500 килограммов, из которых 62 % составляет пригодное к использованию мясо. Бройлер же породы К066–500 дает около полутора килограммов мяса. Это значит, что для получения того количества мяса, которое дает один бык, вам придется убить две сотни кур. Кроме того, крупный рогатый скот живет дольше и обитает в более гуманных условиях, нежели фабричная курица. Бройлер всю жизнь дышит парами аммиака — а средняя корова полтора года пасется на солнышке и жует травку, пока ее не поведут в загон «кончать». И пусть салат «Цезарь» с цыпленком гриль из «Макдоналдса» и полезнее для вашего здоровья, по критерию количества страданий пальма гуманизма должна доставаться бигмаку.
|
|
Конечно, по этой логике сорок процентов защитников животных, признающихся в мясоедении, должны питаться китовым мясом. Голубой кит весит 100 тонн, а мяса в нем столько же, сколько в 70 тысячах кур. Ингрид Ньюкирк, одна из основателей и президент РЕТА, с этим согласна. В 2001 году РЕТА шокировала свою аудиторию, организовав кампанию по поддержке китового мяса. Ньюкирк объяснила мне логику РЕТА так: «Мы начали кампанию „Съешь кита“ для того, чтобы привлечь внимание общественности к тому факту, что чем крупнее животное, тем больше пищи можно получить за счет страданий и гибели одного-единственного живого существа. Важно и то, что киты живут на свободе, им никто не подрезает уши и не купирует хвосты, их не кастрируют, им не подрезают клювы, не втискивают в обдирающую кожу клетку, не набивают в грузовики, не везут на завод в любую погоду и так далее. Поэтому, если человек не может (или не хочет) отказаться от пристрастия к мясу, если он не в состоянии пожертвовать мимолетными вкусовыми ощущениями во имя милосердия и порядочности, — что ж, пусть он заставляет страдать как можно меньшее количество животных и ест мясо самого крупного из доступных ему существ».
|
|
Пожалуй, логика в этом есть. Но моя дочь Бетси год прожила в японской глубинке и рассказывала потом, что китовое мясо жесткое, жилистое и жирное.
Разница между словом и делом: мясоеды-вегетарианцы
Движение за морализацию мяса так и не добилось значительных успехов, однако миллионы американцев считают себя вегетарианцами. К ним принадлежит и Мишель. Накалывая на вилку кусочек обжаренной семги, она говорит мне, что не ест мяса. Она не одна такая — большинство американских «вегетарианцев» едят мясо живых существ.
А вот Че Грин мяса действительно не ест. Некогда Че был инвестиционным банкиром, а сегодня он является основателем и исполнительным директором Совета гуманистических исследований, некоммерческой организации, которая использует маркетинговые исследовательские технологии для изучения позиции общественности относительно обращения с животными. Как большинство защитников животных, Че приобрел слабость к животным еще в детстве. Ребенком он ел мясо, однако предпочитал ему другую пищу, не напоминавшую о том, что лежащее на тарелке некогда было живым существом. Его отношение к мясу существенно изменилось в старших классах, когда он подрабатывал в летние каникулы на аляскинском консервном заводе. Его работа сводилась к тому, чтобы отправлять в машину крупные рыбьи тушки, которые несколько мгновений спустя превращались в консервы из лосося. Лето Че отработал, однако пробрало его до печенок. Два месяца спустя он стал вегетарианцем, а еще через два года превратился в вегана.
Че многое известно о том, что едят американцы. Он собирает все масштабные исследования, содержащие данные о количестве вегетарианцев в США. Собранная им информация служит прекрасной иллюстрацией одного из базовых принципов человеческой психологии: люди часто говорят одно, а делают совсем другое. Так, в 2002 году, по данным Типе, 6 % американцев утверждали, что являются вегетарианцами. Однако в той же статье было отмечено, что почти 60 % опрошенных «вегетарианцев» признались, что за последние двадцать четыре часа ели красное мясо, курицу или морепродукты. Мой знакомый диетолог Кэти называет себя «нестрогой вегетарианкой»; есть даже специальные слова для обозначения людей, которые считают себя вегетарианцами, однако периодически едят рыбу или мясо. В телефонном опросе, проведенном министерством сельского хозяйства, было выявлено, что две трети людей, утверждающих, что они вегетарианцы, съели кусочек мясного в день опроса. В ходе одного из исследований выяснилось, что подростки-«вегетарианцы» едят больше курятины, чем их всеядные сверстники.
По данным Совета гуманистических исследований, число истинных вегетарианцев и веганов в США колеблется между 2 и 6 миллионами. (Группа исследователей из школы медицины Йельского университета пришла к выводу, что строгие вегетарианцы составляют менее одной десятой процента населения Америки.) Причины, по которым они отказались от мяса, могут быть самые разные. По данным большинства исследователей, главным мотивирующим фактором для большинства вегетарианцев являются соображения здоровья, а на втором месте с небольшим отрывом — этические/экологические соображения. Сам Че отказался от мяса из отвращения, поначалу внутреннего, а затем переросшего в этическую позицию. Поработав на консервном заводе, он убедился в том, что люди не должны ежегодно убивать миллиарды живых существ ради мяса.
Мой друг Пит Хендерсон пришел к вегетарианству совсем другим путем. Его родители были адвентистами седьмого дня и не ели мяса по религиозным причинам. В настоящее время Пит убежден, что растительная диета полезна для здоровья. В отличие от Че Пит не связывает свое вегетарианство с заботой о правах животных или со стремлением избавить их от страданий. Животных, которые пробираются к нему в сад, он отлавливает гуманными ловушками-клетками.
Выловит — и пристрелит.
Пит живет на мини-ферме к северу от Ашвилла и самостоятельно выращивает значительную долю пищи, потребляемой его семьей. Пять лет назад он устал отдавать свою кукурузу, кабачки, горох, бобы и чернику животным, которые тоже не прочь были полакомиться свежими овощами. Тогда Пит купил пару гуманных ловушек. С их помощью он отлавливал захватчиков, уносил их на пару миль от дома, а потом выпускал. Это не помогло, и тогда он купил ружье. За этот год он уже убил двух енотов, нескольких диких индюков и опоссума. Пит не любит убивать, постоянно укрепляет забор вокруг сада и обносит его сеткой, чтобы не иметь нужды расправляться с налетчиками. И все же еноты ухитряются добраться до его кукурузы, а сам Пит так и остается вегетарианцем-охотником.
Пример Че и Пита доказывает, что вегетарианцы могут иметь различные взгляды на этичность мясоедения. Пол Розин с коллегами обнаружили, что вегетарианцы, не употребляющие мяса поэтическим соображениям, испытывают к мясу больше отвращения, чем вегетарианцы, заботящиеся в первую очередь о своем здоровье, и перспектива жевать и глотать мясо удручает их куда больше. В отличие от вегетарианцев по соображениям здоровья «этические» вегетарианцы склонны считать мясо «грязным» с моральной точки зрения продуктом, а мясоедов — агрессивными людьми. Кроме того, они могут назвать больше внешних причин для воздержания от мясоедения и отказываются от большего числа продуктов животного происхождения, нежели вегетарианцы, заботящиеся исключительно о собственном здоровье.
Почему же некоторые люди могут отказаться от поедания мяса живых существ, в то время как большинство успешно подавляет собственные сомнения относительно моральной стороны выбора пищи? По мнению Донны Маурер, автора книги «Вегетарианство: явление моментальное или монументальное?», портрет типичного вегетарианца выглядит так: это женщина среднего или высшего класса, с либеральными взглядами, белая, образованная, меньше среднего человека приверженная традиционным ценностям.
Обычно она начинает с отказа от красного мяса, затем включает в список запретных продуктов курицу и рыбу, а если она веганка, то и яйца с молочными продуктами. Мотивирующие вегетарианца факторы могут меняться с течением времени. Может случиться так, что поначалу человек откажется от мяса из заботы о собственном здоровье, однако затем разработает систему этических доводов за отказ от мяса. Точно так же вегетарианец, который поначалу хотел избавить животных от страданий, может обнаружить, что растительная диета хорошо сказывается на его здоровье.
Отказ от мяса также зависит от личностных характеристик человека. Мы с Лорен Голден изучили связь между характеристиками личности и отношением к использованию животных. Через MySpace и Facebook мы приставали к активным защитникам животных, к членам групп, использующих животных (охотникам, фермерам, исследователям), и к людям, которые не особо интересовались животными. Всех их мы просили ответить на вопросы онлайн-анкеты, касавшиеся их питания и позиции относительно обращения с животными. Всего в исследовании приняло участие почти 500 человек, из которых 40 % было вегетарианцами. Выяснилось, что вегетарианцы были более творческими людьми, чем мясоеды, обладали более живым воображением и легче воспринимали все новое. Однако они же чаще испытывали тревогу и беспокойство.
Эти открытия подводят нас к интересной проблеме. По данным большинства исследований, вегетарианцы здоровее мясоедов, а по некоторым данным — многие вегетарианцы еще и ведут более полную жизнь и отличаются большим душевным здоровьем. Однако можно ли утверждать, что отказ от мяса будет полезен всем без исключения?
Отказ от мяса и пищевые расстройства: темная сторона вегетарианства
Уж не знаю, можно ли считать Рори Фридмен и Ким Барнуин суками, но вот тощими их можно назвать с чистой совестью. Они работали в лос-анджелесской фэшн-индустрии (Рори — агентом, Ким — моделью), затем перешли в веганство, а в 2005 году написали скандальную книгу «Тощая сука», посвященную диете и ставшую бестселлером New-York Times. Главы в ней носят такие броские названия, как «Сахар — белая смерть» и «Мертвечина, которая гниет и разлагается, — приятного аппетита!». Эта и последовавшие за ней книги стали хитом продаж. Аудиторией «Тощей суки» являются девочки-подростки и девушки, которые хотят походить на красоток-авторесс. Книга начинается с вопроса: «Вы не устали быть толстухой?» И если ответить «да, устала» — как отвечает большинство американских девушек, — совет будет прост: прекратите есть живых существ.
Стейси Джиани, бывшая вегетарианка, а ныне пожирательница сырой печени, считает, что идея, лежащая в основе «Тощей суки», — «ешь растительную пищу и худей» — опасна для девочек-подростков. Она вспоминает, как сама отказалась от мяса в семнадцать лет, поскольку была недовольна своей фигурой. «Став вегетарианкой, я надеялась получить больше власти над собственным телом и убрать из своего рациона жиры. Жиры были настоящим злом. В семнадцать лет жизнь казалась мне очень сложной, а вегетарианство давало какую-никакую опору. Было что-то притягательное в том, что вегетарианцем быть правильно. В этом возрасте все хотят чувствовать себя сильными, иметь цель и ощущать свою правоту».
Стейси затронула непростую тему. В опросе общественного мнения, проводившемся институтом Харриса, сообщалось, что вегетарианство наиболее часто встречается среди девочек-подростков, то есть в группе, которая наиболее подвержена расстройствам пищевого поведения. Годами опрашивая вегетарианцев, я и подумать не мог, что у этого, на первый взгляд, здорового образа жизни есть свои темные стороны. Быть может, пропагандируемый в «Тощей суке» подход к снижению веса по сути является пропагандой расстройств питания? Я тут же стал подбирать исследования, посвященные связи вегетарианства и пищевых расстройств, и был очень удивлен обнаруженными результатами.
Авторы «Тощей суки» рисуют заманчивые картины: женщина перестает есть мясо животных и обретает умопомрачительную фигуру. Однако нет никакой гарантии, что растительная диета поможет вам похудеть. В статье, которая была опубликована в Journal of the American Dietic Association и называлась «Заявление о собственном вегетарианстве может указывать на риск расстройств пищевого поведения у студенток колледжей», Шири Клопп и ее коллеги рассказывают о том, что студентки колледжей, являющиеся вегетарианками, не имели пониженного веса или индекса массы тела по сравнению со студентками, евшими мясо. Однако вегетарианки чаще ощущали вину за то, что они ели, и были больше озабочены вопросами стройности. Кроме того, стремясь похудеть, они часто принимали слабительное и излишне активно занимались спортом, а также чаще испытывали рвотные позывы после еды.
Другие исследования дали аналогичные результаты. Исследователи из университета Миннесоты сообщили, что подростки-вегетарианцы почти вдвое чаще своих ровесников-мясоедов садились на диету, вчетверо чаще вызывали у себя рвоту и в восемь раз чаще пользовались слабительным для снижения веса. Проведенные в 2009 году исследования показали, что вегетарианцы из числа подростков и молодежи склонны к обжорству почти вчетверо чаще, нежели те, кто ест все виды продуктов. (Этот симптом некогда имелся и у Стейси.) Исследователи из Турции и Австралии независимо друг от друга обнаружили, что юноши и девушки-вегетарианцы больше невегатарианцев озабочены своей внешностью и чаще прибегают к различным экстремальным диетам. Марджана Линдеман с факультета психологии университета Хельсинки согласна с тем, что у подростков вегетарианство порой указывает на скрытые проблемы эмоционального плана. Линдеман обнаружила, что женщины-вегетарианки не только отличаются высоким уровнем пищевых нарушений, но и имеют заниженное самоуважение и смотрят на мир более мрачно, чем невегетарианцы.
И наконец, исследователи из университета Пенсильвании обнаружили, что вегетарианцы из числа студентов колледжей больше озабочены своим весом, чаще садятся на диету, переедают и затем принимают слабительное, нежели мясоеды. Самым, вероятно, печальным открытием стало то, что вегетарианцы чаще прочих соглашались с утверждением: «Если бы я мог с помощью лекарства избавить свой организм от потребности в пище, не нанося ему ущерба и не тратя больших денег, я бы так и сделал».
Дальше — хуже.
Моя коллега Кэндис Боун-Ленцо является школьным психологом и изучает пищевые нарушения у девушек. Она не ела мяса пятнадцать лет. Я спросил, известно ли ей о связи мяса с нарушениями пищевого поведения.
«Да, конечно, — ответила Кэндис. — Я каждый семестр рассказываю об этом старшекурсникам».
«И что же они говорят?» — спросил я.
«Они мне не верят».
Кэндис ухватила самую суть проблемы. «Вегетарианство не заставляет людей заболевать анорексией или булимией. Но некоторые люди, имеющие склонность к этим заболеваниям, — чаще всего девочки-подростки, — оправдывают свои пищевые нарушения вегетарианством. Порой они делают это неосознанно».
Кэндис права. Для большинства людей вегетарианство — это возможность вести здоровый образ жизни. Даже исследования подтверждают, что растительная диета полезнее, чем рацион с большим количеством мяса. Я не хочу сказать, что большинство вегетарианцев являются потенциальными анорексиками, однако невозможно игнорировать и данные полудюжины исследований, увязывающих вегетарианство с нарушениями пищевого поведения, в особенности у девочек-подростков. Как и в случае с не вполне понятной связью между детской жестокостью к животным и взрослой преступностью, главные вопросы таковы: насколько сильна эта связь и почему она возникает.
Нарушения пищевого поведения представляют собой серьезное заболевание. Булимией, анорексией и обжорством страдают в США семь миллионов женщин и миллион мужчин. Одним из самых опасных психических заболеваний является нервная анорексия, показатель смертности при которой находится между 5 и 10 %. Совершенно очевидно, что в этой области необходимы дальнейшие исследования, однако уже сейчас понятно, что навязываемая «Тощей сукой» схема «вегетарианство = здоровье = худоба» представляет совершенное безумие.
Почему большинство вегетарианцев возвращаются к мясоедению?
Стейси сумела справиться с пищевым расстройством. Сейчас она ест сырое мясо (обычно говяжье) каждый день. И она не уникальна. Большинство вегетарианцев в конце концов снова начинают есть мясо. По данным исследования, проведенного в 2005 году CBS News, бывших вегетарианцев в США в три раза больше, нежели «действующих». Я вырос в среде баптистов южного толка, и, должно быть, поэтому меня всегда интересовали отступники — люди, которые узрели было свет истины, но потом изменили свои взгляды. Я предложил изучать экс-вегетарианцев Моргану Чайлдерсу, лучшему нашему студенту, который однажды явился в мой офис и попросил помочь ему в поисках темы для исследовательской работы. Мы разработали онлайн-анкету, и Моргай начал набирать участников, рассылая объявления об исследовании в группы по интересам, имевшиеся в MySpace и Facebook.
Спустя несколько недель мы получили семьдесят семь заполненных бывшими вегетарианцами анкет. В среднем участники исследования придерживались вегетарианства в течение десяти лет и лишь затем возвращались к мясоедению. В книге «Лицо в твоей тарелке: истина о еде» Джеффри Муссаеф Мэссон воспевает преимущества отказа от животной пищи так: «Большую часть своей жизни я был вегетарианцем и ни разу серьезно не болел. Сейчас мне шестьдесят восемь. Я уже несколько лет придерживаюсь веганства и никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Я вешу меньше, чем в тридцать лет; я сильнее, чем был в сорок; я простужаюсь или подхватываю незначительные заболевания реже, чем в пятьдесят. За всю жизнь я ни разу не болел сколь-либо серьезными болезнями».
Повезло человеку. Наше исследование показало, что, хотя большинство вегетарианцев отказались от мяса с целью заботы о здоровье, наиболее частой причиной их возвращения к мясоедению было ухудшение самочувствия. Вспомните Стейси — она перестала ограничивать свой рацион, когда поняла, что все время чувствует себя больной. То же самое сообщило и большинство вегетарианцев, отвечавших на нашу анкету. Один из них написал так: «Я все время чувствовал слабость и болел. Мне было очень плохо даже тогда, когда я включил в свой рацион самую разнообразную пищу в соответствии с рекомендациями РЕТА». А вот слова другого опрошенного: «Я все время болел, несмотря на то что регулярно делал инъекции препаратов железа и пил витаминные добавки. Лучше мне не становилось, и врач посоветовал мне есть мясо в том или ином виде. Я подумал, что будет глупо есть только курятину или рыбу — это такие же живые существа, как корова и свинья. Поэтому я перестал отказываться от мяса и стал есть все мясо вообще». Самый краткий ответ принадлежал респонденту, написавшему: «По мне, лучше мертвая корова, чем анемия».
Вегетарианцы вновь начинают есть мясо и по другим причинам. Многие участники нашего исследования просто устали от сложностей, связанных с вегетарианством или веганством, — то в их районе не продавались качественные органические овощи, то эти овощи стоили слишком дорого, то у самих вегетарианцев не хватало времени готовить качественную пищу, то они просто уставали от такой жизни. Вот как описывает Гэри Стейнер трудности, с которыми он столкнулся: «Если вы не пробовали побыть строгим веганом в обществе завзятых мясоедов, вы ничего в этой жизни не пробовали. То, что поначалу было простым делом, превращается в вечный подвиг».
Некоторые вегетарианцы просто скучают по вкусу мяса. Некоторые участники исследования говорили, что им отчаянно недоставало протеинов, а запах жареного бекона сводил их с ума. Один написал: «Я просто все время был голоден и не мог утолить голод ничем, кроме мяса». Другой респондент был еще более лаконичен: «Голодный студент + возвращение домой, гулянка с приятелями + полсотни горячих куриных крылышек на кухонном столе = сдаюсь».
Мясо как арена битвы между мозгом и телом
В бытность свою студентом психолог Джонатан Хайдт прочел книгу Питера Сингера «Практическая этика» и немедленно решил, что промышленное производство мяса аморально. Однако знание о жестокостях, творящихся в индустриальном сельском хозяйстве, никак не сказалось на его диете. Он пишет: «С того самого дня я стал непримиримым противником всех видов промышленного скотоводства и птицеводства. Впрочем, я не одобрял их с точки зрения этики, однако привычкам своим не изменил. Мне нравится вкус мяса, и единственным эффектом чтения Сингера стало то, что теперь, заказывая гамбургер, я всякий раз думаю о собственном лицемерии».
Аналогичный опыт есть и у меня. Я вырос в семье, где любимым блюдом было мясо с картошкой, а порой мы ели мясо трижды в день. Чаще всего это были «три г» — грудинка, говядина и гуляш. Сейчас у меня совсем другие вкусы. Мы с Мэри Джин больше всего ценим запахи, и потому предпочитаем блюда в средиземноморском стиле, которые к тому же и полезны — у них обычно вкус помидоров, лимона и чеснока, а гарниром служит паста и рис. Мясо мы тоже едим, хотя и значительно меньше, чем прежде, причем предпочитаем то, которое летало или плавало.
Я делаю какие-то чисто символические попытки уменьшить количество жестокости, творимой с животными. Яйца я покупаю у нашей знакомой, Лидии, которая не надышится на своих кур породы араукана и берд-рокс. Я втрое переплачиваю, покупая кур у фирмы Bell and Evans — на их веб-сайте говорится, что они «позволяют своим курам нежиться на солнышке». Если же мы время от времени готовим бифштекс, то покупаем мясо у Niman Ranch — фирмы, которая продает мясо «скота, выращенного в гуманных условиях и происходящего с надежных семейных ферм и ранчо США». И при этом я прекрасно знаю, что, по мнению Consumer Reports, такие слова, как «естественный» и «гуманный», обычно являются маркетинговыми ходами и ничего, в сущности, не значат.
Мясо занимает ту часть нашей личности, где, говоря словами персонажа Аль Пачино из «Адвоката дьявола», «помимо человека происходит битва между разумом и телом». Наиболее естественным взаимодействием человека с животным является наше желание съесть это животное. Метафорически выражаясь, любовь к мясу «заложена у нас в генах», как у шимпанзе. Но, хотя мы с Джонатаном Хайдтом и подобными нам людьми сдаемся на милость своих инстинктов, человек остается единственным живым существом, которое способно посмотреть в глаза курице и решить, что ее нельзя есть.
Приматолог Марк Хаузер из Гарвардского университета, автор книги «Дикий разум: что на самом деле думают животные» заметил, что когнитивный разрыв между человеком и шимпанзе больше, чем пропасть, лежащая между обезьяной и червем. И наиболее ярко это отличие человека от животного проступает именно в вопросах, связанных с пищей. Шимпанзе могут узнавать себя в зеркале, мастерить орудия труда, вести скоординированную групповую охоту, пользоваться символами для общения и создавать политические союзы. Однако ни один шимпанзе никогда не выказал ни малейших угрызений совести, отрывая у верещащего от боли колобуса вкусную лапу.
Сырой бифштекс на ужин
Через месяц после того, как я расспрашивал Стейси о ее превращении из вегетарианки в любительницу сырого мяса, я получил от нее электронное письмо: «Хэл, не хотите ли вы с Мэри Джин прийти к нам в воскресенье пообедать? Будет бифштекс».
«Спасибо, Стейси, придем. Какое вино покупать к сырому мясу?»
Неделю спустя я все-таки сумел размышлять трезво, особенно после лекции об опасностях, таящихся в сыром мясе, — ее мне прочел мой сын, работающий медбратом в пункте первой помощи, и его жена, врач-терапевт. Но в то воскресенье мы все же поехали в горы. Стейси показывает нам ферму, всю в цветущих деревьях. К нам бегут два поросенка-подростка, весело хрюкают, радостно скачут вокруг. Потом приходит время ужина. На ужин у нас со Стейси и Грегори сырая вырезка и вкусный салат по-гречески. (Мэри Джин выбирает запеченную куриную грудку.) Бифштекс из бычка, которого Грегори и Стейси вырастили на собственной ферме, на удивление хорош — нежный, вкусный, сочный. Вся моя нерешительность испаряется. Я прошу добавки и даже пробую кусочек сырой утиной грудки, которую мне предлагает Грегори.
Пару недель спустя я получаю письмо от Стейси. В нем говорится об этическом противоречии, связанном с отношением человека к мясу.
Хел.
Этим утром мы отвезли наших свиней к мяснику.
Просто удивительно, какая нужна сложная душевная организация, чтобы изо дня в день на протяжении семи месяцев ухаживать за живым существом, а потом отправить его прочь и получить обратно в виде маленьких упаковок замороженного мяса. Или зарезать его самому — иногда мы и так делаем.
Мне кажется, для этого нужна определенная смелость, правда?
Я думаю о миллионах людей, которые век за веком охотились и выращивали животных на мясо просто потому, что только так они могли выжить. Но нужно как-то уложить это в своем сознании. Быть может, в этом нам помогает почтение к традициям. А может, полезно убивать животных самому. Это можно назвать завершением цикла. Ответственность — вот тот бальзам, который каким-то загадочным образом смягчает наш страх.
Благослови Господь тебя, Мэри Джин и наших свинок.
8
Этический статус мыши
Животные в науке
Если при проведении исследований считать, что боль, испытываемая грызуном, равноценна той, которую испытывает человек, то придется согласиться с тем, что 1) ни человек, ни грызун не обладают никакими правами или 2) что грызун обладает всеми теми же правами, что и человек. И то и другое — чистейшей воды абсурд.
Карл Кохен
То было человеческое тело в миниатюре.
Аллегра Гудмен
Впервые я ощутил всю сложность этической стороны проведения опытов над животными на второй год своего обучения в магистратуре. Меня пригласили на должность младшего ассистента в лаборатории некоего химика-эколога. Одной из моих обязанностей был сбор молекулярных образцов с верхнего слоя кожи дождевых червей. Для этого червей нужно было бросать в воду восьмидесятиградусной температуры. Две минуты спустя я извлекал вялые тельца из воды и замораживал полученный червячий бульон в пробирках для химического анализа. Я проделывал это не раз и считал всю процедуру просто очередной своей обязанностью, работой, которая не приносила мне особого удовольствия, но и морального дискомфорта не доставляла. Червяки умирали мгновенно, ну и к тому же — это были всего лишь червяки.
Однажды утром руководитель поручил мне другую работу. Один ученый, работавший в другом университете и изучавший химические процессы, происходящие в коже пустынных животных, попросил нашу лабораторию проделать для него кое-какие анализы. Несколько дней спустя прибыл ящик, на котором стояла надпись: «Осторожно, животные». Внутри ящика помещался целый зверинец: дюжина сверчков, пара неприятных на вид белесых скорпионов, ящерица дюймов в шесть длиной, змейка и симпатичный белоногий хомячок. Сварить их всех предстояло мне.