Кокс сумел устроить другую встречу. Лидер сиу действительно мог вызвать новые неприятности; фактически, несколько членов делегации Красного Облака угрожали самоубийством. Надеясь спасти конференцию – в действительности надеясь спасти мирную политику президента Гранта – Кокс, наконец, согласился на небольшие уступки. Сиу могли не идти в форт Рэндалл на Миссури, чтобы получить свои товары. Им разрешали жить в Вайоминге на истоках Шайенн-Ривер, к северо-востоку от форта Феттерман. Красному Облаку и его делегации даже разрешали назвать имена предпочтительных агентов и торговцев так, чтобы правительство могло определить, были ли они действительно "хорошими людьми".
Хотя уступки Кокса улучшили настроение Красного Облака, подозрительный вождь отказался принять приглашение посетить Нью-Йорк. Потребовалось вмешательство сенатора Моррилла, чтобы убедить Красное Облако в том, что на севере у него много друзей, мечтающих увидеть его. Однако Красное Облако оставался угрюм. Одна из причин его пессимизма заключалась в том, что правительство не вынесло никакого решения относительно Бена Майллса, которого Красное Облако хотел видеть агентом, и при этом оно не приняло никакого решения относительно его выбора, как торговца в резервации. Ещё больше лидер оглала был возмущён фактом, что правительство не предприняло никаких действий относительно семнадцати лошадей, которых он ранее требовал для поездки делегации к Пайн-Блафф. Этот отказ был особенно серьёзен, потому что Пятнистый Хвост уже получил лошадей для своих людей.
Когда 14 июня Красное Облако прибыл в Нью-Йорк, ему не позволили встретиться с известным другом индейцев Питером Купером, нью-йоркским изобретателем и филантропом, который к тому же был членом Индейской Мирной Комиссии. Эта группа прибыла в гостиницу Красного Облака в ночь его прибытия. Но отношение лидера сиу все еще было отрицательным; если он не мог убедить Великого Белого Отца в Вашингтоне, не было никакого смысла пытаться убедить кого-то еще.
Однако следующим утром Красное Облако согласился встретиться с Купером и другими специальными уполномоченными. На этой встрече Красное Облако продемонстрировал свой талант политика; хотя его товарищи по делегации были богато украшены, Красное Облако был одет очень просто. Тщательно выбирая слова, он подчеркнул важность подарков для индейцев; они были символом великодушия и честных намерений, необходимых для достижения мира. Купер, понимая важность этих семнадцати лошадей, заверил, что, если правительство не выдаст сиу этих лошадей, он сделает это за него. Этот жест полностью изменил отношение Красного Облака, и он согласился встретиться с людьми Нью-Йорка, многие из которых хотели увидеть известного вождя, который остановил колонну Феттермана. Таким образом, на следующий день тысячи жителей Нью-Йорка выстроились вдоль маршрута на Пятой Авеню и в Центральном Парке, чтобы увидеть человека, который вынудил правительство закрыть дорогу в стране реки Паудер.
На следующий день Красное Облако выступил в институте Питера Купера. Купер предупредил аудиторию, что люди сиу подвергают сомнению право правительства на их территорию, пока не получат справедливую компенсацию. Но сам Красное Облако был реальным центром конференции. Он привлек всеобщее внимание, когда, завернувшись в одеяло, указал вверх и сказал, что люди могли быть разными, какими их создал Всемогущий Бог. Но даже притом, что белые люди были одеты и ели "ручное мясо", а индейцы были голы и ели "диких животных”, Великий Дух хочет, чтобы они жили в мире и спокойствии.
Красное Облако останавливался после каждого предложения, чтобы переводчик мог перевести его слова преподобному Говарду Кросби, который в свою очередь переводил их аудитории. Насколько был красноречив Красное Облако, и насколько был красноречив Кросби, сам известный оратор, никогда не будет известно. Но воздействие его речи говорило само за себя – обильные аплодисменты после каждого предложения, и продолжительные аплодисменты в конце.
Красное Облако на встрече в Институте Купера повторил многие позиции, высказанные в Вашингтоне. Но острые наблюдатели могли извлечь, по крайней мере, два полезных сведения из этой речи. Во-первых, в течение первой половины своей жизни Красного Облако имел дружественные, и даже близкие отношения с белыми: "Я вырос среди торговцев, и тех, кто прибыл туда в ранние годы, и я хорошо провел время с ними. Они научили нас носить одежду и использовать табак и оружие". Те, кто был позже послан к сиу Великим Белым Отцом "обманывали и спаивали нас виски". Во-вторых, Красное Облако показал черту характера, которая выражалась весьма последовательно. Хотя время от времени с ним было чрезвычайно трудно иметь дело, он старался держать слово (по крайней мере, согласно его собственному пониманию). "Я не Пятнистый Хвост", сказал он восторженным слушателям, "чтобы сегодня говорить одно, а завтра быть купленным за дешёвую булавку".
После разрекламированного посещения Востока, Красное Облако и его делегация направились на запад в собственном вагоне. Когда они достигли Пайн-Блафф, к их восхищению, семнадцать лошадей уже ожидали их. Другим событием в Пайн-Блафф, которое, казалось, предсказывало будущий мир, было отношение других пассажиров к поездке Красного Облака. Люди, наконец, могли рассмотреть своих попутчиков. Их отношение было особенно теплым, характеризуясь восторженными аплодисментами и другими жестами дружбы.
Но теплое отношение пассажиров поезда радикально отличалось от мнения, выражаемого многими западными газетами. Одна из газет Дакоты, например, осудила его посещение, настаивая, что это было необходимый "дозой для ужасной войны" Красного Облака. Шайенн Дэйли Лидер объявила возвращение Красного Облака язвительными словами, "Хо! Знаменитый герой прибыл!" Но самый важный вопрос заключался в том, сможет ли Красное Облако убедить тех лакота, которые не участвовали в делегации, что переговоры прошли в их интересах.
Глава 6
Буря в резервации
Хотя Красное Облако подписал соглашение форта Ларами в 1868г, его длинная карьера индейца резервации, действительно, началась только после поездки в Вашингтон два года спустя. Для большинства сиу, месяцы между этими двумя важными событиями не много отличались от тех, которые характеризовали первые пять десятилетий жизни Красного Облака. Однако было одно решительное изменение, перед которым они оказались. Необыкновенное сокращение бизоньих стад, которое превратило сиу в нищих. Хотя трудные времена были знакомы лакота, постепенное сокращение стад в течение прошлых двух или трех десятилетий, наконец, показало свой эффект. Кроме того, эти условия сделали их более зависимыми от белых, в то время как их лидер был в Вашингтоне.
При посещении столицы, Красное Облако ни разу не подал признака, что он был впечатлен мощью и возможностями земли белого человека – места, "где всходит солнце". Все же, он был достаточно проницателен, чтобы понять, что его люди оказались перед самым сильным противником. Полковник Джон Смит, который установил превосходную связь с Красным Облаком в течение его поездки на восток, настоял, что посещение Вашингтона убедило Красное Облако в "бесполезности борьбы с белыми". Американское правительство пыталось вызвать благоговение у знаменитого вождя лакота; должностные лица в Вашингтоне пригласили индейского вождя в столицу с той же целью, с какой императоры древней Византии приглашали в Константинополь своих соседей "варваров".
Правительство также пыталось возвысить Красного Облака среди его собственных людей. Федеральные власти нуждались в индейском представителе, который мог внушать уважение сиу и поддерживать их приверженность новым обязательствам соглашения. Многие в Вашингтоне утверждали, что Красное Облако был таким человеком. Хотя множество недавно приобретенных друзей вождя на Востоке считали также, западные жители не разделяли этого мнения. Среди хулителей было несколько видных армейских офицеров, из которых бригадный генерал Кристофер Авгур был особенно влиятельным.
В письме своему коллеге, написанном как раз перед поездкой Красного Облака в Вашингтон, Авгур насмехался над общим впечатлением на Востоке, что Красное Облако был "главой и фронтом всех враждебных групп". Община Красного Облака была не самой большой, настаивал он, и при этом она не создала много неприятностей в последние месяцы. Миниконжу, хункпапа, северные шайенны и северные арапахо, наряду с сиу Убийцы Пауни на юге, причиняли намного больше проблем в течение последних двух лет. Авгур сомневался в способности Красного Облака говорить за те племена: "Красное Облако не может управлять ни одной из этих групп, и его влияние на них не более чем Пятнистого Хвоста". Кроме того, генерал полагал, что Красное Облако уже поставил себя под угрозу, став индейцем соглашения. "Я думаю, что любой вождь или руководитель, который станет дружественным белым, потеряет своё влияние на враждебных".
Проницательное письмо полковника Авгура в точности описало тяжелое положение Красного Облака в течение этих критических месяцев 1870г. Лидер лакота, который, вероятно, был только владельцем рубахи, знал, что будет трудно убедить лакота в выгоде соглашения форта Ларами. Однако, спустя несколько недель после возвращения с Востока, он направился в страну реки Паудер, пытаясь организовать большой совет различных племен сиу (сбор, который, по-видимому, состоялся в последнюю неделю июля). Желтый Медведь, один из вождей, который сопровождал Красное Облако в Вашингтон, сказал полковнику Фрэнклину Флинту, новому коменданту форта Ларами, что Красное Облако, используя своё влияние, старается склонить к миру не только лакота, но и шайеннов и арапахо.
Но есть свидетельства, что эти, полные благих намерений усилия, встречались с оппозицией и безразличием. В январе 1871г Красное Облако сказал полковнику Флинту, что не мог оказать давление на своих людей по вопросу выбора места нового агентства. Фактически, некоторые лакота возмущались его описанием мощи и богатства белых, которое он увидел в Вашингтоне. Некоторые даже отказывались слушать его. "Красное Облако видел слишком много", сказал один лидер сиу весной того года.
Что касается безразличия, с которым столкнулся Красное Облако, оно приняло форму возвращения к старому образу жизни лакота. Когда 26 июня 1870г Красное Облако прибыл в форт Ларами, после поездки в Вашингтон, его приветствовала нетерпеливая толпа соплеменников, которые ожидали его в течение многих дней, надеясь вновь открыть торговлю в форте. В последующие недели сиу снова развязали войну с кроу, несмотря на факт, что Красное Облако объявил в Вашингтоне готовность наладить дружеские отношения с такими племенами, как пауни, как часть вклада в новый порядок, установленный в соответствии с соглашением форта Ларами.
Федеральное правительство, стремясь стабилизировать состояние на Западе, желало помочь Красному Облаку в его мирных усилиях. В августе 1870г Вашингтон послал в страну Платт председателя Индейских Дел Феликса Брунота, которого Красное Облако встретил в Вашингтоне двумя месяцами ранее. Брунота сопровождал Роберт Кэмпбелл, имя которого долгое время было связано с торговлей мехом; в 1834г Кэмпбелл с Уильямом Саблеттом основал форт Ларами.
Когда Брунот и Кэмпбелл в конце августа прибыли в Омаху, к своему разочарованию они узнали, что от Красного Облака уже давно не было никаких известий. Не поступало никаких ответов на телеграммы, посланные командирам фортов Ларами и Феттерман, чтобы войти в контакт с Красным Облаком. Однако майор Чамберс в форте Феттерман получил надежное сообщение, что хотя Красное Облако находился у Медвежьей горы, к северо-востоку от Блэк-Хилс, он действительно планировал скоро возвратиться к форту Ларами.
Когда 27 августа специальные уполномоченные прибыли в Шайенн, им сказали, что Красное Облако не появится до середины сентября. Чтобы не тратить напрасно время, Кэмпбелл и Брунот решили отправиться в Колорадо, чтобы уладить серьезную проблему с ютами. Когда 10 сентября они возвратились в Шайенн, им пришлось ждать еще три недели, чтобы встретиться с Красным Облаком в форте Ларами. Это ожидание им порядком надоело. Но внушительное число воинов лакота – более семи тысяч – по сообщению Омаха Викли Геральд, собравшихся у форта, убедило их, что эта конференция могла урегулировать некоторые серьёзные вопросы.
Перед этим советом Красное Облако, действия которого уже определили время встречи, также получил контроль по большей части повестки дня. Прежде, чем начались слушания, Красное Облако переместил место конференции из большой палатки, установленной на месте, где могли присутствовать большинство индейцев. Новое место было подъездом коменданта форта, где могли собраться лидеры лакота, в то время как воины могли расположиться по обеим сторонам перед подъездом.
Когда, наконец, встреча началась, Брунот попытался управлять повесткой дня. Он открыл конференцию обращением, в котором он молил Бога, чтобы белые и индейцы, руководствуясь самыми высокими намерениями, прекратили эту "дикую войну". Брунот выражал особенное беспокойство духовным благосостоянием сиу: "Могут ли эти язычники наследовать нашего Бога и Спасителя?" Когда Красному Облаку предоставили возможность говорить, он доказал, что его невозможно было превзойти. Он поднялся на ноги и коснулся руками земли, и все присутствующие индейцы встали. Тогда, одной рукой указывая в небо, Красное Облако обратился к Великому Духу благословить этот совет: "Ты – защитник людей, которые используют лук и стрелы, а так же людей, которые носят шляпы и другую одежду, и я надеюсь, что мы молимся тебе не напрасно".
После молитвы Красного Облака, которая была столь же корыстна, как и Брунота, обе стороны приступили к делу. Красное Облако снова настаивал на торговом посте на Норт-Платт, около форта Ларами. Он изменил повестку дня, неожиданно подняв вопрос о подарках и боеприпасах. Красное Облако также удивил Брунота и Кэмпбелла вопросом о пятидесятилетней выплате рент, обещанной на Хорс-Крик в 1851г. Он возразил против использования белыми путешественниками небольшого участка Дороги Эмигрантов выше Норт-Платт и заготовки сена около форта Ларами; оба события считались им серьезным нарушением соглашения.
Хотя позиция правительства по поставке боеприпасов не изменилась, Брунот и Кэмпбелл уступили лакота, отказавшись от реки Миссури, как главного участка торговли для оглала. Вместо этого они предложили область вокруг Холма Сыромятной Кожи, сорок миль к северу от форта Ларами. Когда Брунот попробовал подсластить это предложение посылкой учителей, чтобы обучать детей сиу заниматься сельским хозяйством вместо охоты, Красное Облако настоял, чтобы его людям позволили торговать где-нибудь на Платт. Хотя он действительно признал, что бизоны исчезали, он считал, что дичи было достаточно для охоты, если белые покинут земли лакота.
Конференция продолжалась приблизительно три дня, а на второй день состоялась популярная раздача подарков. В этой церемонии участвовало приблизительно пять тысяч индейцев, которые сформировали большой круг вокруг фургонов, загруженных товарами. Запомнив утверждение Красного Облака, что очень немного товаров, посланных из Вашингтона, достигают его людей, Брунот и Кэмпбелл устроили тщательную проверку всех товаров, чтобы убедиться, что сиу не обманули. Эта процедура очень впечатлила Красное Облако. Однако, некоторые вожди, участвовавшие в раздаче, предпочли старые тяжелые котлы оловянным, и черные одеяла белым. Но, в целом, они были довольны новым имуществом.
Как раз перед отсрочкой конференции специальные уполномоченные, которые стремились убедить Красное Облако согласиться на Холм Сыромятной Кожи, как место для нового агентства оглала, послали Джона Ричарда в стоянку Красного Облака, чтобы привести вождя к форту для частной консультации. Во время этой встречи, на которой также были Старик, Боящийся Своих Лошадей, Американский Конь и Красный Пёс, Красное Облако еще раз успешно отсрочил принятие решения относительно Холма Сыромятной Кожи. Он продолжал лоббировать те вопросы, которые хотел. Например, он утверждал, что Бен Майллс должен быть его агентом, а старые друзья, типа Баллока и Ричарда, должны быть его торговцами. Он снова выражал надежду, что, когда его люди навещают форт Ларами, им будут выдавать продовольствие. Однако Брунот настаивал, что сиу должны были идти к реке Миссури за провизией, если Красное Облако не согласится на агентство у Холма Сыромятной Кожи.
Хотя в октябре Красное Облако направился в страну реки Паудер, к середине декабря многие из его людей возвратились к форту, голодные и раздетые. Одна община, возглавляемая Красным Листом, которая не была у форта Ларами с лета 1869г, жаловалась на недостаток бизонов во всех речных долинах северного Вайоминга и южной Монтана. Красный Лист хотел получить разрешение охотиться в долине Репабликан, где, как он предполагал, дичи было достаточно. Ситуация стала настолько серьезной, что армии выделили сто тысяч долларов, чтобы кормить этих голодных индейцев. К середине февраля, почти три тысячи лакота, шайеннов и арапахо, включая семьдесят восемь палаток последователей Красного Облака, собрались вокруг форта; к середине мая 1871г их число выросло до шести тысяч.
Бруноту, который в октябре категорически заявил Красному Облаку, что его люди должны будут идти к Миссури за провизией, не удалось объяснить индейцам новую политику правительства. Он чувствовал, что это значительно подрезает его полномочия. Точно так же считал Джон Вхам, человек, назначенный агентом Красного Облака. Вхам также чувствовал, что его положение понизится, если армия будет продолжать крупномасштабную программу раздачи. Но, несмотря на отрицательное отношение Вхама по этому вопросу, он честно верил, что Красное Облако был заинтересован в правительстве. Кроме того, он пришел к выводу, наряду со старым другом Красного Облака полковником Смитом, который заменил Флинта на посту коменданта форта Ларами, что людям Красного Облака нужно дать, по крайней мере, временное агентство около форта.
Тем временем, Вхам, который был не очень тактичным человеком, имел серьезные неприятности со своими новыми подопечными. Полковник Смит, который был вызван в Вашингтон для консультации, в значительной степени из-за трудностей Вхама, рекомендовал, чтобы правительство послало Феликса Брунота назад в форт Ларами так, чтобы администрация Гранта могла, наконец, выбрать участок для нового агентства оглала. Неохотно, Брунот согласился, в конечном счете, прибыв в форт 9 июня 1871г. На этой новой конференции, он оказал давление на Красное Облако, чтобы выбрать местоположение для агентства. Красное Облако мастерски отвечал новой диверсией: он потребовал, чтобы его людям дали компенсацию за землю, используемую Юнион Пасифик для строительства трансконтинентальной железной дороги. Но вождь лакота не смог выиграть этот спор. Он убедил Брунота, Смита и Вхама отложить принятие любого решения, пока он не проконсультируется с Черным Близнецом, уважаемым оглала, с которым он разделял власть.
Хотя трое переговорщиков согласились ждать, Брунот предупредил Красное Облако, что с теми сиу, которые оставались в форте он выберет место для нового агентства, если не получит известие от него через пятнадцать дней. Осторожный вождь согласился на это условие, даже притом, что оно походило на ультиматум, обещая Бруноту посылать известия "каждые несколько дней". Брунот с уверенностью оставил форт в то же самое время, как и Красное Облако; он был уверен, что лидер сиу вернется ко времени урегулирования проблемы.
Когда Красное Облако не возвратился в назначенное время, полковник Смит и агент Вхам собрали совет с теми индейцами, которые все еще оставались у поста; это был большой сбор, который включал фактически всех индейцев, кроме тех, кто отправился с лагерем Красного Облака, сократившемся до сорока палаток. Хотя собравшиеся лакота соглашались по многим пунктам, они отказались оставлять Платт и перемещаться вглубь территории из-за жаркого климата, который характеризовал большую часть страны сиу в течение летних месяцев. Они настаивали на Норт-Платт, рекомендуя участок на восемнадцать миль ниже форта Ларами. 30 июня Вхам и полковник Смит телеграфировали специальному уполномоченному Индейских Дел Паркеру, подтвердив новое местоположение. Вхам также предложил, чтобы выпуск продовольственных пайков, ранее приостановленный, был возобновлен, так как число индейцев в форте Ларами теперь насчитывало семь тысяч и составляло потенциально угрозу. Хотя сначала Паркер отказался сотрудничать, он изменил свою позицию неделю спустя, и одобрил новый участок; он также согласился на предложение Вхама о новых пайках.
Участок, выбранный без участия Красного Облака, был на тридцать две мили ниже по реке от форта Ларами. Он был на берегу Норт-Платт, приблизительно милю к западу от границы Небраска-Вайоминг. Вхам играл ведущую роль в строительстве агентства; новое агентство включало три склада, дома для нескольких служащих, загон, конюшню и кузнечную лавку. Хотя новую станцию часто называли Дерновым Агентством, его главные здания были построены из бревен. Оно даже было окружено частоколом из бревен, указывая, что была предусмотрена защита для служащих агентства. Вхам был доволен, что оглала согласилась переместить своё агентство на северный, а не южный берег реки, где Орегонская Тропа все еще служила важным маршрутом. Он даже рекомендовал предоставить оружие и боеприпасы, так настойчиво требуемые Красным Облаком.
Хотя большинство зданий нового агентства Красного Облака было закончено к осени 1871г, дела на участке Вхама все еще выглядели плохо. С одной стороны, Красное Облако оставался вне агентства, наслаждаясь свободной и кочевой жизнью. Во вторых, Вхам имел проблемы с Пятнистым Хвостом, который тогда жил со своими брюле в агентстве Точильный Камень на Уайт-Ривер. Попытки Вхама управлять Пятнистым Хвостом вызывали негодование. Даже агент брюле, Джеймс Уошберн, полагал, что действия Вхама подрывают его авторитет. В-третьих, жители Вайоминга выступали против расположения агентства сиу в пределах его границ; губернатор Вайоминга Кэмбелл открыто критиковал эту договоренность. Наконец, Феликс Брунот, который упорно трудился, чтобы выбрать место для агентства Красного Облака у Холма Сыромятной Кожи, был решительно против нового участка. Даже полковник Смит изменил свои взгляды; теперь он выступал против этого местоположения.
Когда Френсиса Волкера, руководителя девятой американской переписи, назначили специальным уполномоченным, чтобы исследовать состояние дел в обоих агентствах, деятельность Вхама была в опасности. Разговор Волкера с Пятнистым Хвостом убедило его, что Вхам отстранял индейского лидера, которого Волкер считал самым ценным союзником правительства среди сиу: "Он не только лучший индеец в этой части страны, но его влияние растёт, в то время как влияние Красного Облака уменьшается". Волкер также представил свидетельства, что из-за Вхама правительство было обмануто подрядчиками говядины, а мука, посланная в Дерновое Агентство, была доставлена в Шайенн старым другом Красного Облака, Джоном Ричардом. Вхам, вероятно, был жертвой обстоятельств. Не было никаких весов, чтобы взвешивать рогатый скот ни в агентстве, ни в форте Ларами. Сиу не имели никакого понятия о муке, в те дни поставляемой индейцам. 31 октября он был заменен доктором Дэниэлсом, другим членом епископальной церкви, который в настоящее время служил индейским агентом в Миннесоте. Полковнику Смиту поручили управление агентством, пока Даниэлс не прибудет в следующем году.
Вхам, возможно, получил всю критику, если это вообще не была основная политика американского правительства – удалить лакота как можно дальше к северу от жизненного коридора на Платт. Даже притом, что специальный уполномоченный Паркер и полковник Смит также одобрили участок на Норт-Платт, именно Вхам был обвинен в этом решении; в конечном счете, он стал козлом отпущения. Неудивительно, что доктор Даниэлс, новый агент, был настроен удалить оглала в новое агентство на Уайт-Ривер, приблизительно на семьдесят миль от Норт-Платт.
Когда доктор Дэниэлс, наконец, прибыл в Дерновое Агентство, дела были в полном беспорядке. Многие лакота охотились на Репабликан к югу, или на Паудер к северу. Каждый пятый день индейцы, которые жили около агентства, приходили за пайками. Поскольку Вхам и его служащие очень хорошо заботились о сиу, белые, женатые не женщинах лакота, рубили деревья и доставляли древесину. Воины сиу считали такой труд рабским, и совершенно не уважали большинство персонала агентства. Это было грустное время. Торговля мехом умерла, и даже шкур бизонов становилось недостаточно. В агентстве виски можно было обменять на одежду, муку и бекон; не удивительно, что царило безудержное пьянство. Большинство лакота, живущие около агентства, имели смешанную кровь, поместив себя в категорию Бездельников Ларами.
Дэниэлс был настроен изменить эти условия, и старался заручиться поддержкой Красного Пса, лидера общины Человека, Боящегося Своей Лошадей. Когда умер сын Красного Пса, Дэниэлс был добр к нему, и приказал плотнику агентства сделать гроб для тела молодого воина. Благодаря решительности Красного Пса, Дэниэлс постепенно начал изменять атмосферу в бурном агентстве.
Усилия Дэниэлса, как реформатора, были усложнены прибытием в форт Ларами Красного Облака в марте 1872г. Влиятельный вождь, который отсутствовал с июня предыдущего года, провёл осень и зиму 1871-72гг с Плохими Лицами не на реке Паудер, а жил в долине реки Репабликан с общиной сиу, известной как Истинные Оглала (когда-то основная община оглала). Полковник Смит, с которым Красное Облако встретился первым, описал своего старого друга, все еще энергичным, пятидесятилетним, хорошо сохранившимся, и даже "наглым". Смит предполагал, что Красное Облако был недоволен, что решение переместить новое агентство, было принято без него. Кроме того, недовольный вождь открыто критиковал новое местоположение; он хотел, чтобы часть правительственных пайков поставлялась в форте Ларами, а не в Дерновое Агентстве.
Когда 21 марта Красное Облако, наконец, посетил агентство, он попытался заставить агента Дэниэлса послать его товары к ручью Сыромятной Кожи, около форта Ларами. Дэниэлс, после коротких переговоров, уступил, считая, что Красное Облако выберет новый участок для агентства оглала на Уайт-Ривер. Признав умение Красного Облака затягивать трудные решения, Дэниэлс дал ему на принятие решения две недели. Когда 10 апреля для этой цели собрали новую встречу, полковник Смит и бригадный генерал Орд, который сменил Авгура на посту Отдела Платт, присоединились к Красному Облаку и другим вождям оглала в надежде на принятие определённого решения. Красный Пёс говорил за тех лакота, которые хотели переместить агентство. Красное Облако, ощущая сильную поддержку среди своих людей в пользу нового местоположения, согласился, что пришло время принять решение; однако, он предложил, чтобы другие лакота и некоторые шайенны и арапахо также участвовали в слушаниях.
Вожди сиу явно хотели уступок для того, чтобы переместиться из долины Платт; оглала, в конце концов, долго жили между Платт и Норт-Платт. Одна возможная уступка, которую рассматривали на конференции, была готовность правительства позволить использовать оглала собственных людей, чтобы доставлять правительственные товары, предназначенные для нового агентства. Но полковник Смит, утомленный постоянными препирательствами и остановками со стороны сиу, был непреклонен в этом вопросе. Чтобы немного осадить сиу, он поднял недавний инцидент – кражу нескольких лошадей и мулов около форта Феттерман. Хотя Красное Облако признал участие сиу в этом инциденте, он отказался принимать ответственность, потому что никто из его общины не был среди участников налёта. Смит также припомнил ограбление и убийство владельца ранчо по имени Пауэлл – случай, который заставил Дэниэлса вызвать войска для защиты. Хотя Красное Облако признал, что подобные инциденты хорошо иллюстрируют, почему опасно размещать агентство сиу слишком близко к поселениям белых, он отказался принимать ответственность и за это.
Замечания Смита возмутили сиу и отложили принятие решения по новому участку агентства приблизительно на месяц. Во время этой задержки Дэниэлс взял Красного Пса и несколько других дружественных лакота к Уайт-Ривер, чтобы выбрать новый участок. После тщательного обследования области, они решили, что лучшее место для нового агентства находилось приблизительно в миле от впадения ручья Белой Глины в Уайт-Ривер. Это было красивое, поросшее лесом место в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Дернового Агентства. Оно находилось на высоком берегу, главенствовавшем над равниной.
Хотя Красное Облако не сопровождал Дэниэлса в этой поездке, он одобрил этот выбор. Но исполнение любого предложения должно было ждать решения Красного Облака; непредсказуемый вождь настоял на новой поездке в Вашингтон для встречи с Великим Белым Отцом. Дэниэлс, стремясь умиротворить самый сильный голос среди лакота, поддержал желание Красного Облака. В результате Красному Облаку позволили в мае взять в столицу делегацию из двадцати семи человек, ни один из которых, не считая Красного Пса, не был в Вашингтоне прежде.
Когда вторая делегация сиу прибыла в Вашингтон, Красное Облако, стремясь поддержать потерянное влияние, находясь далеко от своих людей в течение почти года, уверенно сказал министру внутренних дел Колумбусу Делано, который сменил Кокса в 1870г, что согласен переместить агентство к Уайт-Ривер. Но его люди хотели что-то взамен этой уступки. Например, правительство должно дать сиу оружие и боеприпасы так, чтобы они могли успешно охотиться. Также, вспоминая свою первую поездку двумя годами ранее, Красное Облако снова просил выдать лошадей каждому члену делегации, когда они возвратятся в Пайн-Блафф.