Озвучив эти два новых решения, правительство преуменьшало приобретение Блэк-Хилс как побуждение. Вместо этого, оно оправдывало свои действия на основе ряда ограблений в верховьях Йеллоустон во время строительства Нортен Пасифик, ограбления, которые были весьма завышены, согласно историку Роберту Утли. Правительство также подчеркнуло разрушительные набеги сиу на дружественные племена кроу и арикара. Обе эти провокации интерпретировались как нарушения Соглашения форта Ларами 1868г, и должны были использоваться, чтобы узаконить войну против людей, которые, в случае северных племен, никогда не подписывали это часто-игнорируемое соглашение. Несмотря на слабое юридическое основание для этой новой политики, предложения Гранта, вероятно, могли решить проблему Блэк-Хилс, наводнив желанные Паха Сапа белыми шахтерами, нелегально овладев ими, что могло препятствовать мощи северных общин предотвратить продажу холмов американскому правительству.
Спустя шесть дней после того, как эти две директивы были тайно выработаны правящими кругами Гранта, инспектор Уоткинс возвратился из поездки к Верхней Миссури с сообщением, которое послужило оправданием провокационных действий. Но Индейское Бюро колебалось исполнять предложение Уоткинса: зимнее нападение на индейцев. Агрессивный инспектор хотел противостоять северным племенам, и "привести их в подчинение". 6 декабря, специальный уполномоченный Смит предписал всем индейских агентам сиу послать посыльных к индейским лагерям, рассеянным по неуступной территории и приказать, чтобы они возвратились к своим агентствам к 31 января 1876г; если они откажутся, их сочтут враждебными.
Этот новый ультиматум правительства не сработал. Один фактор, которым никто не мог управлять – была погода; зима 1875-76гг была особенно суровой, и когда посыльные, наконец, достигли места предназначения, они обнаружили, что Сидящий Бык и его хункпапа были на Йеллоустон, в то время как миниконжу и санс арк (наряду с их союзниками шайеннами) были расположены дальше к западу, на реке Тонг. Ответ большинства этих индейцев в значительной степени выражал недоверие. Некоторые воспринимали это как приглашение, типа того, когда они встречались с комиссией Эллисон. Другие понимали истинную серьезность сообщения, но, из-за различного понятия времени, не придавали такой большой важности 31 января, как крайнему сроку. Немногие, очевидно, понимали страшные последствия игнорирования федерального правительства в этом отношении; но они, очевидно, считали, что войска не будут посланы, чтобы вынудить их возвратиться.
Было высказано много негодования по поводу своевольной политики Вашингтона, которая была направлена на индейцев агентства так же, как на недоговорных индейцев. Джеймс Гастингс, сменивший Савилле на посту агента, сообщал о недостатке поддержки среди людей Красного Облака для этого ультиматума; он должен был обещать награду для того, кто пожелает пойти на север с таким сообщением. Хотя индейцы в агентстве Пятнистого Хвоста рассматривали ультиматум как попытку запугать недоговорных индейцев, с которыми они имели серьезные разногласия, они обижались на такое вмешательство в эту, по существу, семейную ссору. Из-за несоответствующего отношения ко всем лакота, ситуация зашла в серьезный тупик. Когда наступило 31 января, и ни одна из независимых общин не появилась в назначенных агентствах, будущее сиу было передано военным.
Такое развитие событий позволило генералу Шеридану начать зимнюю кампанию против лакота. Этот специфический элемент неожиданности был одним из вкладов Шеридана в индейскую войну на Великих равнинах; он успешно использовал его несколькими годами ранее против племён южных равнин. По его плану наступление производилось тремя колоннами. Генерал Тэрри должен выступить на запад из форта Абрахам Линкольн. Генерал Крук должен двигаться на север из форта Феттерман, и полковник Джон Гиббон – на восток из форта Эллис в Монтане. Но из-за исключительно долгой и холодной зимы в 1875-76гг, зимняя кампания Шеридана была перенесена на весну. Тэрри оставался в форте Абрахам Линкольн до 17 мая, а Круку не удалось начать кампанию против лакота до 29 мая.
Позднее выступление Крука, вероятно, было вызвано плохой погодой. Учитывая пожелания Шеридана, Крук оставил форт Феттерман в середине марта, при температуре в сорок – пятьдесят градусов ниже ноля, и направился на север в поисках упрямых общин лакота. Утром 17 марта, его подчиненный полковник Джозеф Рейнольдс, совершил неожиданное нападение на деревню приблизительно из 735 человек на реке Паудер. Лагерь состоял из оглала, северных шайеннов и нескольких миниконжу. Это неожиданное нападение привело к мгновенному успеху. Однако удивленные индейцы сплотились, и Рейнольдс, в конечном счете, был вынужден оставить деревню. Позже полковник Рейнольдс назвал эту стычку Сражением на реке Паудер. Стадо индейских пони, которое он захватил во время нападения, было отбито той же ночью. Даже притом, что он заявил, что успешно атаковал лагерь Бешеного Коня, его утверждения оказались необоснованными; собственная деревня Бешеного Коня была расположена ниже по реке.
Если Крук надеялся сломить неповинующихся сиу в этой ранней кампании, он ужасно просчитался. Действительно, замёрзшие, плохо одетые беженцы из этой деревни сначала нашли убежище в лагере Бешеного Коня, а позднее у Сидящего Быка. Их рассказы о том, как солдаты сожгли деревню, оставив их замерзать, закончились клятвой единства со стороны Сидящего Быка, Бешеного Коня и других лидеров сиу и шайеннов. Фактически, они обязались оставаться вместе, пока было необходимо.
В течение последних месяцев тяжёлой весны, необычайно большая деревня индейцев следовала за бизонами на запад. Они имели шесть отдельных племенных кругов, которые включали представителей от всех семи племен лакота (фактически, было недостаточно черноногих и Два Котла, чтобы иметь собственные круги). Шайенны взяли на себя инициативу, выбирая места для лагеря; из-за огромного размера, деревня оставалась на одном месте не более пяти дней. Круг хункпапа, который занимал тыл, прикрывал лагеря сзади. К началу июня к 360 палаткам, составляющим эту огромную деревню, прибавилось еще 100 палаток, увеличив население приблизительно до трех тысяч ста человек. Военное командование в области, которое существенно завышало индейскую силу, было убеждено, что множество индейцев агентств способствовало росту враждебной деревни.
Генерал Крук был сторонником того, что существовал сговор между индейцами агентств и недоговорными сиу. Он утверждал, что полковник Рейнолдс обнаружил "полный запас боеприпасов, военного снаряжения и других припасов" в той злополучной деревне лакота и шайеннов. Для Крука это было прямым доказательством помощи от индейцев агентств. Он также настаивал, что независимые общины и индейцы агентств создали эффективное "товарищество", и военные трофеи этих индейцев были взяты в агентства в обмен на необходимые товары. Агенты в обоих агентствах отрицали утверждение Крука. Гастингс заявил, что Рейнольдс нашел в этой ничего неподозревающей деревне всего "пять фунтов пороха, двадцать свинца и шесть коробок капсюлей". Он также предупредил Крука, что его зимняя кампания, вероятно, повторно пробудила в сиу старые чувства превосходства. Началась новая словесная перепалка между армией и Индейским Бюро.
В начале мая Крук посетил агентство Красного Облака. Генерал, заслуживший на юго-западе репутацию истребителя индейцев благодаря своему мудрому использованию индейских скаутов и мулов, становился все более известным среди сиу. Иногда называемый Серым Орлом, возможно, потому что его борода имела серый оттенок – Красное Облако назвал его Серой Лисой – он был больше известен среди северных племен как Три Звезды. Это последнее прозвище было источником многих споров. Как бригадный генерал, Крук мог носить одну звезду на шляпе и по одной на каждом плече. Но он почти всегда одевался в обычный костюм, и на голове носил пробковый шлем. Обычно сдержанный человек, его замечания вызвали самый агрессивный ответ Красного Облака на провокации белых с 1868г, когда упрямый лидер сиу, наконец, поставил свою подпись в Соглашении форта Ларами. Красное Облако предупредил Крука, что лакота были готовы к действию. Они имели достаточно воинов, много оружия и пони, чтобы встретить любого противника. "Они не боятся солдат и их вождя". Необычно воинственный Красное Облако также сказал Круку, что каждая палатка "пошлет молодых людей, и все они скажут собакам Великого Отца, 'Приходите!'"
Из-за выдающегося положения Красного Облака, его замечания имели сильные последствия по всей стране. Нью-Йорк Геральд утверждала в начале июня, что "коррупция" агентов, "вероломство" правительства, и "эгоизм и постоянные вторжения" в индейские земли привели Красное Облако на грань отчаяния. Но становилось все более очевидно, что Красное Облако оказывал, по крайней мере, моральную поддержку своим неповинующимся соплеменникам на севере. Его сын, Джек, например, присоединился к "враждебным", по-видимому, с согласия отца. Этот факт обеспечивает дополнительное доказательство двойственного отношения Красного Облака к этому кризису. Хотя он всегда был оплотом правительства в агентстве, его сотрудничество квалифицировалось с его собственным пониманием соглашения форта Ларами. Действительно, в течение первых шести лет жизни в резервации он подвергал сомнению или отвергал почти каждое предложение федерального правительства, которое затрагивало его людей. Новая угроза Блэк-Хилс, однако, оставила немного сомнения в его мнении о достоинствах правительства.
Неудовлетворенный Крук возвратился к своей команде в стране реки Паудер, все еще подозревая заговор. 17 июня 1876г, генерал, играя в вист со своими офицерами, стал жертвой неожиданного нападения на его лагерь. Только настороженность скаутов кроу и шошонов предотвратило поражение в Сражении на Роузбад. Сиу и шайенны, хотя и меньше в числе, сражались со свирепостью, никогда не встречавшейся прежде. Хотя Крук, в конечном счете, прогнал их и объявил победу, решил возвратиться к основному лагерю на юге, чтобы пополнить запасы, и в течение шести недель его армия выбыла из военных действий. Индейцы, убеждённые, что они победили, возвратились к своему лагерю, огромной деревне, включавшей шесть племенных кругов. Но к концу июня эта гигантская деревня переместилась к слиянию Рено Крик и Сальной Травы, называемой белыми Литл-Бигхорн. Там, в течение шести дней, они праздновали победу над Круком.
Именно в течение этих дней после Сражения на Роузбад индейцы агентств начали прибывать в больших числах.
Как часть армейской теории заговора относительно сговора между недоговорными индейцами и индейцами агентств, множество офицеров, помимо Крука, были обеспокоены массовым бегством молодых воинов из агентств. 28 мая один лейтенант, возвратившийся из разведки в стране реки Паудер, сообщил о семистах – восьмистах воинах агентств, направляющихся на север, чтобы присоединиться к Бешеному Коню и Сидящему Быку. 2 июня полковник Уэсли Мерритт сообщил еще более тревожные новости. В результате его беседы с капитаном Джорданом из лагеря Робинсон и индейским агентом Гастингсом, он полагал, что с 10 мая тысяча пятьсот – две тысячи индейцев оставили агентство Красного Облака. Однако, Гастингс не желал признавать, что они уехали, чтобы присоединиться к северным общинам, и при этом он не признавал, что Красное Облако был подстрекателем этого необычного перемещения. Красное Облако дал ему довольно слабое объяснение, что многие из них отправились возвратить лошадей, которые северные братья украли у них.
Кажется, что до начала июня, неприятности армии относительно этого массового бегства на север не были хорошо обоснованы. Но после кровавого столкновения на Роузбад, ситуация действительно изменилась. Всего через шесть дней, большая деревня на Литл Бигхорн удвоилась в размере, увеличившись с 450 до 1 000 палаток. Теперь было семь тысяч индейцев в шести племенных кругах; военная сила деревни выросла с восьмисот до тысячи восьмисот воинов меньше, чем за неделю. Это был лагерь, на который наткнулся полковник Кастер 25 июня 1876г. Сражение закончилось уничтожением всей его команды и осадой подразделений во главе с майором Маркусом Рено и капитаном Фредериком Бентином. Какую роль играли индейцы агентств в этом сражении, невозможно установить, но один факт невозможно отклонить: смерть Кастера, которого сиу называли Длинноволосым, и тяжелые потери, понесенные Седьмой Конницей, пустили под откос усилия Шеридана окружить и подчинить северные общины в течение нескольких недель. Кроме того, это привело к почти году постоянной борьбы перед тем, как военные действия Великой Войны Сиу 1876-77гг были закончены.
Есть предположения, что индейцы не планировали такую потрясающую победу. Сидящий Бык и Бешеный Конь, очевидно, хотели вести только оборонительную войну. Они атаковали самонадеянных Крука и Кастера только после того, как поняли, что армия подвергает опасности не только их жизнь, но и жизни их женщин и детей. Как только новости об этом поражении достигли Востока, где гордые граждане праздновали столетие национальной независимости, коллективная энергия страны, которую Красное Облако наблюдал во время посещений Вашингтона, была готова к новой кампании против сиу. Получив материальную и политическую поддержку, оскорбленные военные стремились отомстить сиу за этот удивительный триумф.
В ответ на это фиаско генерал Крук должен был возобновить свою кампанию. 10 августа он объединился с генералом Тэрри на Роузбад, увеличив свои силы до четырех тысяч. Однако большая деревня, которая уничтожила команду Длинноволосого, уже разделилась. Это решение больше базировалось на перемещении бизонов, а не на военной стратегии.
Хотя 9 сентября команда Крука участвовала в сражении с сиу у Слим Бьют на Территории Дакоты, офицер, который поставил точку в кампаниях Великой Войны Сиу, был полковник Нельсон Майлс. Одетый в длинное пальто из медвежьего меха, этот талантливый офицер, которого сиу назвали Медвежья Куртка, неуклонно преследовал последователей Бешеного Коня на реке Тонг в течение января 1877г. Он также оказал давление на Сидящего Быка и его хункпапа, которые мигрировали на север, и в начале мая пересекли границу с Канадой.
Индейцы агентств также получили свою долю нежелательного внимания от вооруженных сил. После смерти Кастера, военные были убеждены, что существовал сговор между индейцами Красного Облака и северными индейцами, которые принесли такой позор американской армии в Сражении на Литл-Бигхорн. Одно из первых изменений в политике – замена гражданских агентов военными комендантами. Таким образом, в агентстве Красного Облака армия хотела заменить Гастингса офицером, отвечающим за Лагерь Робинсон, и в агентстве Пятнистого Хвоста заменить агента Говарда командиром Лагеря Шеридан. Закон 1870г требовал, чтобы офицеры сдали свои военные полномочия, если они принимали обязанности индейского агента. После горячих споров, армия согласилась, что гражданские агенты останутся, но будут находиться под контролем военных. В агентстве Красного Облака этот новый план удался, поскольку новый агент, доктор Джеймс Ирвин, бывший агент шошонов, сумел найти общий язык почти со всеми фракциями агентства.
Следующий шаг, который армия настойчиво преследовала – идея генерала Шеридана арестовать и разоружить всех индейцев, которые возвратились в агентства с севера. (Джек Красное Облако спокойно возвратился в агентство летом 1876г). Но для выполнения этого плана Шеридан решил подождать, пока полковник Рональд Маккензи не прибудет из форта Силл с шестью ротами.
В то время как армия расправлялась со всеми лакота и шайеннами, конгресс также намеревался отомстить за поражение Кастера, организовав новую комиссию, которая должна была воплотить ультиматум сенатора Эллисона: сдачу всех прав на Блэк-Хилс. Джордж Манипенни, бывший специальный уполномоченный Индейских Дел, был избран главой группы, которая включала епископа Генри Виппла, иногда сравниваемого с отцом Де Сметом, и Ньютона Эдмандса, который составил бессмысленное соглашения с сиу в 1865г. В середине сентября 1876г на конференции с Манипенни в агентстве Красного Облака, вожди агентства, включая Красное Облако, согласились оставить Блэк-Хилс и неуступные территории к западу от холмов. Хотя соглашение требовало, чтобы лакота переселись к реке Миссури, Манипенни сказал несчастным вождям, что президент Грант хотел, чтобы они обосновались на Индейской Территории, и если они согласятся на последнее условие правительства, они могут остаться в агентстве Красного Облака до конца сезона. Красное Облако был угрюм, но согласился позволить некоторым молодым воинам отправиться в Оклахому, чтобы оценить будущий дом. Однако, правительство США, отвечая на давление железнодорожных кампаний, устранило этот неприятный выбор для лакота.
Комиссия Манипенни, обрадованная успехом в агентстве Красного Облака, отправилась в агентство Пятнистого Хвоста, Стендин Рок, Шайенн-Ривер, Кроу-Крик, Нижних Брюле и Санти, где легко добилась согласия. Успех Манипенни заключался не только в том, что члены комиссии были лучше осведомлены в делах сиу, чем члены комиссии Эллисон, но и из-за новых факторов, которые появились в течение переговоров. Например, комиссия Манипенни полностью игнорировала Статью 12 Соглашения Форта Ларами, которая требовала одобрения трех четвертых всех взрослых мужчин. Для этой последней комиссии потребовались подписи только вождей, плюс одного главного человека от каждого племени сиу. Вторым фактором была тонко замаскированная угроза – если сиу не согласятся сотрудничать, будет приостановлена выдача пайков, от которых они полностью зависели. Третьим фактором, и, вероятно, наиболее важным, было неумолимое давление армии, стремившейся уладить вопрос Блэк-Хилс раз и навсегда.
Генерал Крук оставался одной из главных фигур в этой жесткой политике, не разбирая, участвовали ли эти сиу в уничтожении Кастера или нет. В этом отношении его взгляды были в совершенной гармонии с мнением полковника Маккензи, когда этот ветеран успешных кампаний против кайова и команчей прибыл, чтобы возглавить команду гарнизона лагеря Робинсон. Маккензи оказался бескомпромиссным; он даже выступал против плана комиссии Манипенни позволить молодым воинам сиу посетить Индейскую Территорию. И Крук и Маккензи были убеждены, что Красное Облако был связан с независимыми северными общинами, которые все еще сопротивлялись желанию американского правительства. В октябре 1876г Крук направился в лагерь Робинсон, чтобы руководить разоружением и конфискацией лошадей в агентстве Красного Облака. Он действовал в тандеме с генералом Тэрри, который проводил ту же самую операцию в агентствах Стендинг Рок и Шайенн-Ривер.
Перед осуществлением этой новой политики, армия потребовала, чтобы Красное Облако переместил свою общину, которая была расположена на ручье Чардон приблизительно на расстоянии в тридцать миль от частокола агентства, назад в резервацию. Упрямый лидер оглала отказался, требуя, чтобы в будущем все его пайки посылали к ручью Чардон. Что касается крепкого частокола, который был центром жизни агентства в течение прошлых четырех лет, Красное Облако предложил армии занять все эти здания.
Поведение Красного Облака вызвало ответные действие со стороны Крука. 22 октября, в сумерках, полковник Маккензи, действуя согласно распоряжениям Крука, повел восемь рот из лагеря Робинсон к ручью Чардон. В пути к отряду Маккензи присоединялся старый борец с индейцами майор Фрэнк Норт и его брат Лютер. С ними были сорок два скаута пауни, которые ненавидели сиу. Приблизительно в четырех милях от ручья Чардон, полковник Маккензи разделил свой отряд на два батальона; первый пошел к лагерю Красного Облака, другой направился в близлежащий лагерь Красного Листа. На рассвете не подозревающие лакота в обоих лагерях проснулись, окруженные солдатами. Пятидесятипятилетний Красное Облако, много лет бывший главным воином, сдался без единого выстрела.
Маккензи, который неожиданно атаковал лагерь Красного Облака, не выказал индейцам никакого сочувствия. Его солдаты разоружили всех воинов обоих вождей, в то время как скауты пауни окружили их лошадей. Хотя обе общины были хорошо обеспечены лошадьми – майор Норт собрал 722 животных в двух лагерей – их вооружение было ограничено несколькими старыми ружьями и пистолетами, и небольшим количеством боеприпасов. Любимый аргумент армии, что все индейцы агентств были хорошо вооружены и поставляли вооружение "враждебным", оказался ошибочным, по крайней мере, в этот раз. Трудолюбивым женщинам лакота приказали разобрать палатки, после чего эти гордые люди были препровождены назад в агентство. Все лакота, кроме самых слабых и старых, были вынуждены идти пешком. Более здоровые и сильные мужчины были вынуждены идти всю ночь, пока не достигли Лагеря Робинсон. Хотя эти обиженные лакота по прибытию были заключены в тюрьму, они были выпущены на следующий день, и им позволили возвратиться к своим домам в агентстве. Что касается лошадей, конфискованных у сиу, полковник Маккензи дал пони каждому скауту пауни, в то время как майор Норт взял остальную часть стада в Шайенн для продажи.
Однако, оскорбление Красного Облака этим не закончилось. Генерал Крук собрал деморализованных сиу за частоколом агентства и, без всяких признаков внимания, которые сопровождали его раннюю встречу с Красным Облаком, сказал главному лакота агентства перед лицом его последователей, что он больше не был главным оглала. Действительно, с тех пор Пятнистый Хвост был признан лидером обеих агентств.
Жёсткие действия Крука и Маккензи вызвали большой шум. Красное Облако оказался в опале. Положение безусловного лидера приучило его к уважению, которое никогда не подвергалось сомнению. Он обвинил Великого Белого Отца. "Что я сделал такого, за что я получил такое обращение от человека, которого я считал своим другом?" Тем не менее, он не был столь встревожен возвышением Пятнистого Хвоста, сколько потерей своих лошадей. Он хорошо знал, что его старый конкурент никогда не сможет заменить его в привязанностях и уважении его людей. К чести Пятнистого Хвоста, он никогда не пытался сделать это. Но потеря лошадей, особенно участие в этом деле пауни, была реальным оскорблением для Красного Облака и его воинов. Даже члены комиссии Манипенни, которые имели намного лучшее понимание индейской системы ценностей, критиковали конфискацию лошадей. Лишь тринадцать лет спустя американский конгресс выделил 28 200 $, как компенсацию общинам Красного Облака и Красного Листа за потерю пони.
Что касается Крука, он был убежден, что всё сделал правильно. Благоприятные отзывы его товарищей офицеров, конечно, не заставили его сомневаться относительно законности своих действий. Три дня спустя генерал Шеридан послал ему поздравительную телеграмму. "Конфискуйте оружие и лошадей у каждого индейца в агентстве Красного Облака", ликовал Шеридан. Крук был настолько уверен относительно выбранного курса, что начал вербовать скаутов в агентствах Красного Облака и Пятнистого Хвоста. Фактически, возможность ездить на лошади и носить оружие оказались весьма заманчивыми для многих воинов; четыреста скаутов были завербованы в агентстве Красного Облака, и сто в агентстве Пятнистого Хвоста.
События следующего года были самыми запутанными в жизни Красного Облака. Результаты сражения на Литл-Бигхорн серьезно угрожали его прославленной карьере. Основа его власти рушилась. Его будущее выглядело неопределённым. Независимые общины Бешеного Коня и Сидящего Быка имели небольшой шанс на успех, все же, подобно всем сиу, Красное Облако все еще лелеял образ жизни, за который они боролись.
Это было таким обескураживающим обстоятельством, что лидер оглала был вовлечен во множество серьезных споров. Один из них имел дело со сдачей Бешеного Коня. Неуклонно преследуемые в течение зимы 1876-77гг, последователи Бешеного Коня голодали и были сильно утомлены. Они достигли пределов своей выносливости. Крук, который не добился больших успехов против сиу на поле битвы, наконец, решил играть роль миротворца. Он послал курьеров, чтобы попытаться убедить Бешеного Коня сдаться. Один отряд, возглавляемый Несколькими Хвостами и Вражеской Приманкой (позже известного как Джордж Сворд) отбыл в январе 1877г, и, после успешных переговоров с Бешеным Конём, убедил его согласиться прибыть в агентство Красного Облака и присоединиться к своим родственникам.
В середине февраля Пятнистый Хвост, дядя Бешеного Коня, также был вовлечен в мирные переговоры. Но его участие было довольно скромным. Хотя он в течение нескольких недель изо всех сил пытался найти лагерь Бешеного Коня, когда он прибыл туда, неуловимого военного лидера не было там. Лучшее, что он мог сделать, это получить гарантии от отца Бешеного Коня, что его сын приведет свой истощенный лагерь оглала и шайеннов, включающий приблизительно четыреста палаток, как только погода улучшится. Все же, когда 6 мая Бешеный Конь, наконец, достиг агентства Красного Облака, именно Красное Облако возглавил двухмильную колонну подчинившихся, но не сломленных воинов лакота и шайеннов.
До сих пор не утихают споры о том, как Красное Облако сумел отодвинуть на задний план своего старого конкурента и убедить Бешеного Коня сдаться. Некоторые настаивают, что Красное Облако, видя его власть и распространяющееся влияние, убедил генерала Крука дать ему пайки, чтобы накормить голодных воинов Бешеного Коня, и тогда он сможет привести их быстрее, чем Пятнистый Хвост. Другие утверждают, что лейтенант Уильям Кларк, офицер из лагеря Робинсон, которому было поручено иметь дело с Бешеным Конём, стремился провести сдачу в агентстве Красного Облака, а не Пятнистого Хвоста. Вильям ("Билли") Гарнетт, полукровка переводчик, который был участником переговоров, свидетельствовал, как Кларк сказал Красному Облаку, что, если он приведет Бешеного Коня, он использует всё своё влияние, чтобы убедить генерала Крука восстановить положение Красного Облака как вождя; он также сделал Красное Облако первым сержантом – звание, которое будет "самым высоким чином среди индейских скаутов".
Какой бы ни была версия, Красное Облако, который, в конечном счете, был восстановлен в звании лидера оглала, взял сто человек и припасы, чтобы накормить голодных последователей Бешеного Коня. Когда, наконец, 27 апреля они встретились, Бешеный Конь уже был на пути к агентству. Утомленный военный вождь распростёр на земле собственное одеяло для Красного Облака, и передал ему свою рубаху в знак подчинения ему. Никогда Красное Облако не был столь близок с Бешеным Конём, который был на двадцать лет моложе, и все еще имел шрам на лице, оставленный союзником Красного Облака, Нет Воды, в споре из-за Женщины Черный Бизон. Все же, очевидно, они были в довольно тёплых отношениях в течение всей десятидневной поездки к агентству Красного Облака. Когда началось разоружение и сдача лошадей общины Бешеного Коня, Красное Облако умело повёл дело, проведя процесс разумно и гладко, тщательно объяснив Бешеному Коню всю процедуру. В целом, сдались приблизительно 899 человек, оставив две тысячи лошадей и мулов, и 117 ружей и пистолетов; это было одним из последних важных событий Большой Войны Сиу.
Споры о роли Красного Облака в смерти Бешеного Коня 5 сентября 1877г до сих пор являются самыми горячими. Несомненно, он завидовал популярности молодого человека. Но так вели себя многие индейские лидеры, включая старую гвардию агентств Красного Облака и Пятнистого Хвоста, включая самого Пятнистого Хвоста. Также нужно отметить, что Бешеный Конь, несомненно, был трудным человеком, чтобы легко ассимилироваться в резервационную систему. Он сдался потому, что его община голодала и была утомлена постоянным преследованием солдат Медвежьей Куртки. Генерал Крук дал понять Бешеному Коню, что если тот прекратит сопротивление, он и его люди получат собственное агентство в стране реки Паудер. Крук и другие власти (армейские и гражданские) стремились включить Бешеного Коня в делегацию сиу, чтобы встретиться с новым президентом Ратэрфордом Хейсом. Они хотели показать Хейсу, а так же остальной части администрации Вашингтона, что Большая Война Сиу была действительно закончена. Более зловещим для будущего Бешеного Коня было желание Крука поместить неприятного воина в тюрьму Сухой Черепахи недалеко от берегов Флориды.
Проблемой Бешеного Коня было объединение потенциально опасных обстоятельств, которые произошли не только из ревности других лидеров сиу, типа Красного Облака, но и двойственного отношения многих военных. Бешеный Конь, успокоенный Красным Облаком, был больше чем добр в течение всей сдачи. Когда его потрепанная община достигла станции Хат Крик, на дороге к Блэк-Хилс, мог случиться первый конфликт. Бешеный Конь обменялся рукопожатием, возможно, впервые, с белым человеком – лейтенантом Четвёртой Конницы Джеем Уэсли Розенквестом, который был послан на север с десятью фургонами продовольствия и ста головами рогатого скота. Позже, чтобы показать уважение, один из его лучших воинов отдал лейтенанту Кларку дорогой военный головной убор. Кроме того, Бешеный Конь не выказал никакого негодования, что Крук всё ещё был в Вашингтоне, и что не присутствовал полковник Маккензи, даже притом, что он был размещен в лагере Робинсон. Многим армейским офицерам Бешеный Конь казался достойным противником; для них он был столь же очаровательной фигурой, как и для большинства молодых воинов лакота.
Гражданские официальные лица не были обойдены обаянием Бешеного Коня. Когда инспектор Бенджамин Шипп начал планировать поездку в Вашингтон, он не выступил против предложения Молодого Человека, Боящегося Своих Лошадей, чтобы оказать честь Бешеному Коню за банкетом, и отметить этот многообещающий случай. Хотя никто открыто не возразил, Красное Облако, и несколько других индейцев внезапно покинули встречу; тем же вечером двое из этих несчастных мужчин от имени Красного Облака предупредили агента Ирвина, что Бешеный Конь был неисправимым воином, которому нельзя доверять. Особенно, они были против обещания Крука позволить Бешеному Коню участвовать в последней большой охоте на реке Паудер.