Настя улыбнулась и протянула номерок девушке за стойкой.
-Да ладно, я привыкла. Удивительно именно то, что ты забыла о репетиции. Раньше такого еще не было, ты целый день только о ней и говорила, постоянно глядя на часы. А сегодня, вообще не упомянула о ней. Тут я уже точно уверена, что нужно начать беспокоиться.
Накинув капюшон, я забросила на плечо сумку и наблюдала за тем, как Настя пытается просунуть обе руки одновременно в пальто зеленого цвета. Этот цвет сочетался с ее большими изумрудными глазами.
Так всегда, у нее это уже вошло в привычку. Только на этот раз я уже не собиралась помогать ей, поскольку заметила приближение Максима Воронова. Его и невозможно было не заметить, своим огромным ростом он возвышался над всеми и притягивал взгляды.
Темные волосы до плеч были распущены, на руках блестели перстни, а драные джинсы и черная толстовка придавали всему этому образу устрашающий вид. Известный всем, как Макс, он был очень популярен и поражал своими вокальными данными. В него, признаться честно, была влюблена даже я.
Точнее, в его необыкновенный голос.
Сам же Макс был по уши влюблен в Настю, которая никак не могла ответить взаимностью. Почему, она мне так и не сказала, когда задала ей прямой вопрос, а навязываться я не любила и больше не спрашивала.
Сейчас, увидев, как он направляется в нашу сторону, не отрывая взгляда от подруги, я решила по-тихому ретироваться. Пусть уж Настя с ним и с его чувствами разбирается сама, а мне он голову оторвет, если увидит, что я до сих пор не исполнила его поручение и не сходила к Эдди.
***
Квартира родителей Эдди находилась недалеко от нашего учебного заведения и уже через полчаса я стояла перед знакомой дверью, дожидаясь пока ее откроют и меня впустят. Не имеет значения, подготовил он все или нет, главное, чтобы пустил погреться.
Сегодня на улице было ужасно холодно. А я нацепила рубашку вместо водолазки, как просила мама. А ведь и так плохо себя чувствую.
Наконец, щелкнул замок и дверь со скрипом отворилась. Через секунду я уже находилась в теплых крепких объятиях.
-Ты не представляешь… просто не представляешь, Лильчик… - повторял Эдд, в самом прямом смысле сдирая с меня куртку и шапку, и заталкивая на кухню.
Усадив на высокую табуретку, стоящую у стены, он снова прижал меня к себе и радостно взвизгнул. Как девочка.
-Я до сих пор не могу поверить в это, Лильчик. До сих пор не могу поверить…
-Да что случилось? – спросила я, отталкивая его и удивленно глядя на стол. Шампанское, торт, свечи… - И это вообще что?
Эдд отстранился и смущенно глянул на меня из-под длинных ресниц. Опустившись на соседний стул, он уперся локтями в стол и запустил обе руки в свои светлые волосы, ероша их. Голубые глаза его возбужденно блестели, а с губ не сходила счастливая улыбка.
-Это… я хотел… то есть хочу… п-пригласить свою д-девушку и отпраздновать…
Раньше он никогда не заикался, с чего это вдруг?
Наклонившись к нему, я приложила руку к его лбу, проверяя температуру и весело улыбнувшись, поинтересовалась:
-Это что ж у тебя постоянно давление скачет, когда ты приглашаешь к себе девушек?
Эдд сразу же взял себя в руки, чего я и добивалась, и прошептал:
-У нас появилась возможность расширить круг поклонников и стать знаменитыми.
-И как же? – подозрительно уставилась, убирая ладонь.
Эдди вскочил с места и заходил по маленькой комнате, начиная рассказывать:
-Мой отец уже давно работает в телевидении, да ты и сама знаешь, и вот, буквально неделю назад, он продемонстрировал своим коллегам и другим друзьям наше последнее выступление. Удачно так сложилось для нас, что на этой встрече присутствовал ген.директор клуба «Ковчег»…
Стоило ему упомянуть об этом клубе, как все внутри меня похолодело, и дрожь прошлась телу. А Эдди, не понимая, какой муравейник чувств разворошил, восторженно продолжал:
-… ему очень понравилось наше выступление, и он пригласил нас в свое заведение, представляешь? Я сперва даже не поверил и не удивлюсь, если и ты сочтешь всё это ложью и выдумкой.
-Мы не можем! – четко выговорила я, сжимая пальцами виски.
-Что? – Эдди остановился рядом с дверью, широко распахнув глаза.
-Мы. Не можем. Принять. Это предложение.
-Ты что, с ума сошла, подруга? – он осторожно подошел ко мне и присел на колени.
Не выдержав его пристального взгляда, я поджала губы и отвернулась.
-Ответь мне, Лиля.
Он редко называл меня так, предпочитая Лильчик, Лилёк, Лилу и многие другие прозвища, но только не Лили. Значит, он реально в замешательстве.
Ну, хоть удалось избавиться от его счастливой улыбки от уха до уха, которая нервировала. Эдди был замкнутым парнем и нечасто одаривал других своей улыбкой, а сегодня прям так разошелся. Когда настроения нет у меня!
Он поразил меня своей новостью. Неожиданной и невероятной.
В другое время, до всех этих событий, я бы тоже безумно радовалась такой возможности показаться более обширной публике и стать знаменитыми. Ведь «Ковчег» реально мог осуществить нашу мечту.
Сейчас, когда всё слишком непонятно и чувства еще томятся внутри, желая прорваться наружу, я не могу допустить этого. Не могу позволить себе сломаться и поддаться им, ведь уверена, что стоит мне увидеть Сокола, как все начнется по новой.
Я не хочу больше испытывать слабость перед ним, терять контроль в его присутствии. Всего чересчур много и все чрезвычайно сложно и непонятно.
Но имею ли я право так подставлять свою группу? Лишить их надежды, дать мечте, оказавшейся так близко, ускользнуть?
Какой путь мне выбрать? Уйти из группы, кинув ребят или же пойти против своей сущности? Вступить в борьбу с собой, оградить себя от переживаний, а может, в итоге, и проиграть, поддавшись желаниям.
Когда Эдд взял меня за руку и прижался к ней щекой, я приняла решение.
Вызов был брошен, и это стало началом конца!
***
Сев на переднее сиденье, с шумом захлопнула дверцу машины и, не обращая внимания на удивленно косившегося в мою сторону Эдди, отвернулась к окну.
Эдд, не дождавшись пояснения, тронулся с места, то и дело иногда поглядывая в мою сторону.
-Ты сегодня не в настроении, - не выдержал он, а у самого улыбка не сходила с губ.
Даже удивительно, что предложил подвезти меня до института, получив согласие. Наверное, хочет сам поделиться «замечательной» вестью с остальными ребятами. Представляю, как обрадуются Рома и Федя. Макс, как обычно, безразлично пожмет плечами, но в темных глазах все равно отразится надежда.
-Просто неважно себя чувствую. На днях подхватила простуду, - врать не пришлось, лишь скрыть часть правды. После той ночи, меня и правда одолел недуг, который заботливая мама начала лечить, не давая даже встать с постели.
Сейчас все нормализовалось, только голова покалывала порой и платок не выпускала из рук. Ненавижу Насморк! Было бы отлично, если ребята отложили все на завтра.
-Черт, может, мы перенесем репетицию? - озвучил мои мысли Эдд.
Отрицательно покачав головой, противореча самой себе, я вышла из черного БМВ, остановившегося прямо напротив здания института и стала ждать Эдди, который искал место для парковки.
После того, как у него чуть не конфисковали его любимицу, он относился к этому вопросу очень серьезно.
Вся группа дожидалась только нас двоих. Федор и Рома о чем-то оживленно спорили, стоя у края сцены. Они были близнецами, и их никогда нельзя было оставлять наедине, так как братское общение заканчивалось дракой.
Настоящий цвет их волос, как бы странно это не звучало, никому не был известен. По крайней мере, из нынешних знакомых точно. С самого поступления они их постоянно красили, один в иссиня-черный, а другой просто осветлял почти до белизны.
Даже надевали разного цвета линзы, главное – отличаться друг от друга.
Макс первым увидел нас и, поздоровавшись, выхватил из моих рук листок с песней и начал изучать его. Дочитав текст до конца, а после и рассмотрев ноты, похлопал Эдди по плечу.
-Ты просто гений, чувак. Я щас чуть не обкончался, так меня возбудили эти строки.
Эдди только ухмыльнулся, а мне стало интересно, что же такого в этой песне, что Макс отреагировал таким непривычным для него образом.
Но, когда я потянулась, чтобы взглянуть, на шум прибежали близнецы и отобрали его. Нужно было ознакомиться с ним в машине, а не думать о постороннем.
Теперь еще долго буду дожидаться своей очереди, ведь сперва братья обязательно будут определять первенство между собой. А потом и вовсе, от бумаги не останется и кусочка.
-Ребята, прекратите, - воскликнул Эдд, видя как Федя тянет лист в свою сторону, - вы сейчас его разорвете.
Началось, и бесполезно тут пытаться их успокоить. Они никого уже не замечают вокруг, словно погрузились в иной мир.
-Не беспокойся, я все запомнил, - успокоил бледного парня Макс и уселся на стул в первом ряду зала.
Я кивком подтвердила слова певца и пристроилась рядом, снимая куртку и улыбаясь восторгу, отразившемуся на лице друга.
Он присоединился к нам недавно и поэтому еще не знал об уникальной памяти Макса. Многие так поражались, услышав это заявление, некоторые даже не верили. Пока сами не становились тому свидетелями.
Эдди, немного пришедший в себя, остался стоять и ошарашил Макса своей потрясающей новостью.
-У нас есть реальный шанс, друг. Нас пригласили в «Ковчег».
Сперва Макс не поверил, как и ожидалось, а после чуть не задушил Эдди в медвежьих объятиях. Браться, заметив это, наконец, прекратили дурачиться и двинулись вновь к нам.
Да, они просто обожали спорить, но любопытство было сильнее. Не желая видеть их радостные лица, я ушла в гримерную, прихватив еще и скомканный лист бумаги.
Надежда на то, что хоть один из них не согласится, исчезла бесследно. Теперь нужно уповать на Бога, молясь, чтобы пригласительные были не на Субботу.
***
Усталая и раздраженная, я ввалилась в квартиру, и побросав верхнюю одежду куда попало, пошла в свою комнату. Нет сил даже принять душ, хотя он мог бы помочь немного расслабиться. Отбросив рюкзак в сторону, завалилась на кровать и со стоном потянулась.
Кааайф.
Нет ничего лучше собственной мягкой постели после трудного дня. Сегодня мы репетировали как сумасшедшие, не прерываясь ни на минуту. Ребята хотели отточить свое мастерство и показаться публике во всей красе. Они были такими счастливыми, что заразили и меня своим энтузиазмом.
Но мой хороший настрой пропал быстро. Стоило только увидеть дату, стоящую на золотистой карточке, которую принес с собой Эдди. Мои молитвы не были услышаны или специально проигнорированы, и выступать нам придется именно в Субботу. На этой неделе.
Когда в очередной раз сбилась с ноты, Макс выругался и отправил меня домой, поняв, что от меня сегодня нет никакого прока. А узнав про болезнь, ринулся провожать до самого подъезда. Он по природе был упрямым, и отговорить его не удалось никому.
Ну что ж, парням выдалось полчаса законного отдыха благодаря мне.
Глаза слипались, и клонило в сон, но я не хотела засыпать. В последнее время меня мучили кошмары, которые забывались на утро, но неприятное чувство внутри оставалось до конца дня. И все начиналось заново.
Точно могу сказать одно, что без участия Сокола тут не обошлось. Попортил мне спокойную жизнь.
В комнату постучались, и в следующую секунду на пороге возникла мама. Увидев ее усталое лицо с опухшими, покрасневшими глазами, я мигом забыла о своих проблемах и обеспокоенно спросила:
-Что случилось? Что-то с папой?
Вскочив с кровати, я кинулась к ней и обняла. Мама уткнулась лицом мне в плечо и зарыдала. Слезы мигом намочили рубашку, но я не обращала внимания на дискомфорт, а лишь молча гладила ее по мягким распущенным волосам. Такого никогда не было.
И это тоже было странно. Она всегда собирала их в аккуратный пучок.
А еще... я впервые видела её плачущей.
Сердце наполнилось тревогой, а нижняя губа задрожала. Так всегда бывает перед начинающейся истерикой. Если она сейчас же все не расскажет, то я сама расплачусь вместе с ней.
Немного успокоившись, мама отстранилась от меня и, не глядя в глаза, дрожащим голосом выпалила:
-Твой отец, он ушел от нас.
***
-Друзья, давайте выпьем за то, чтобы изменников сжигали заживо, - выдала я очередной тост и чокнулась с Федей.
Другие оставили попытки остановить меня и только смотрели с немым укором в глазах. Вера, Настя и Макс развалились напротив нас с Ромой и Федей. И только последний продолжал выпивать со мной за компанию.
После долгого разговора с матерью, я обзвонила всех и пригласила в ночной клуб. Обычный ночной клуб, без всяких там соколов и иных птиц непонятного происхождения. Хотелось опьянением заглушить все эмоции, унять боль.
-Н-не, п-правда, зря отменили смертную к-казнь… как раз сгод-дилась бы для таких случаев, - протараторила, наливая еще стакан.
Вера попыталась возразить, но Макс оказался быстрее. Отняв бутылку, он передал ее Роме и с нотками злости в голосе, уточнил:
-Ты таким вот образом лечишься, да? Тебе же завтра на учебу, дура. Как ты собираешься туда заявиться, голова же будет…
Я подняла стакан и опустошила его до капли. Слушать никого не хотелось. Настроение после пятого по счету бокала стало приподнятым, а былые страхи исчезли. Улыбнувшись этому, я радостно замахала руками.
Хотелось выпить еще, но Роман где-то спрятал бутылку и сражался уже с Федей, у которого, кажется, были сходные со мной желания. Только вот, что же беспокоило его? Что так терзало, что он решил составить мне компанию?
-Лиля, роднулечка, пошли в дамскую комнату, обновим макияж, - уселась рядом, на подлокотник, Вера и протянула руку, приглашая.
-А на мне нет н-ни грамма косметики, - сделала попытку отказаться, но подруга не отступала. Схватив меня выше локтя и с усилием подняв с дивана, она потянула меня в сторону уборной. Настя присоединилась к ней, удерживая меня с правой стороны.
Пошатываясь и стараясь сфокусировать зрение на одной точке, чтобы все кругом перестало кружиться, я шла за ними. Кажется, они поставили своей целью выяснить все.
Проходя мимо танцплощадки, мне показалось, что я заметила знакомую макушку и остановилась, чтобы убедиться в этом. Но подруги, посчитав это за сопротивление, потащили дальше и уже через минуту, я об этом благополучно забыла.
Прислонив меня к стене, девочки удерживали меня с обеих сторон, и сразу атаковали вопросами. Но я уже ничего не слышала. Точнее, слышала, но не вслушивалась. Перед глазами стояло, искаженное в страдании лицо матери и ее дрожащие руки.
В этот вечер она курила, много и безостановочно. Рассказывала, прерываясь на тихие всхлипы и запивала все пивом, припасенным отцом для просмотра футбола в выходные. Значит, тогда он еще не думал об уходе. Что же произошло, папа? Вернись сейчас же, накричи на меня, ударь, если хочешь. Видишь в каком состоянии твоя дочь?
Бросила маму, оставила ее одну в пустой квартире и шляется неизвестно где.
Все враньё! Алкоголь не туманит сознание и не дает забыться, наоборот, делает человека еще сентиментальней. На глаза навернулись слезы и прежде чем подруги их заметили, я успела попросить:
-Пожалуйста, вызовите мне такси. Я хочу вернуться домой. Одна.
Они исполнили все в точности. Проводили до машины, затолкали внутрь салона и назвали адрес, дав намного больше денег, чтобы меня доставили в целости и сохранности до самой квартиры. Вера еще пыталась переубедить меня и пролезть следом, но Настя, милая и понятливая Настя, удержала её.
Откинувшись на спинку сидения, я часто заморгала и закрыла глаза. Раздался звук хлопнувшей двери, но я смогла лишь устало выдохнуть:
-Вера, я же просила оставить меня одну…
-Это что-то новенькое. Меня еще никто не называл женским именем.
Услышав до боли знакомый голос, принадлежащий отнюдь не лучшей подруге, я удивленно распахнула глаза и повернула голову. Сокол сидел позади водительского кресла и прожигал меня своими темными глазами.
Кажется, от этого взгляда я даже протрезвела немного. Как он вообще тут оказался?
-Что ты здесь делаешь? – потерла глаза сжатыми в кулак ладонями, но видение не исчезло.
Сокол все еще сидел передо мной, только сейчас вдобавок и улыбался саркастически.
-Сижу, не видишь? Или алкоголь уже сделал свое дело, и ты перестала понимать обыденные вещи?
С каждым его словом сознание становилось яснее, но слабость не проходила. Я уже не могла противостоять ему, спорить и огрызаться. Хотелось закрыть глаза и погрузиться в спасительную тьму, чтобы она поглотила меня, утянула на дно.
-Эй-эй, я не позволю тебе так просто избавиться от меня.
Холодная рука схватила за подбородок и приподнял голову, но заставить открыть глаза он не мог.
Почему у него руки постоянно холодные? Малокровием страдает что ли?
Точно, ведь и кожа бледная до невозможности.
-Что тебе от меня надо?
Так трудно выговаривать каждое слово, безумно устала. И сердцу так больно, не дает вздохнуть нормально. Щемит и щемит, сильными ударами бьется о грудную клетку, стремясь прорваться наружу.
Больнее всего от того, что он даже не поднял трубку. Не в первый, не в двенадцатый раз. Гудки идут, а ответа нет. Игнорирует. Не хочет слышать мой голос?
-Расскажи мне, - голос прозвучал близко, прямо над ухом. Рука прошлась по щеке в легком касании, погрузилась в волосы, притягивая голову к себе.
С закрытыми глазами чувства обостряются, воспринимаются совсем иначе. Подчиняясь его рукам, кладу голову ему на плечо. Сокол, продолжая одной рукой гладить меня по волосам, другой сжимает мою ладонь, переплетает пальцы.
Поцелуй в висок и вновь просит непривычно нежным голосом:
-Расскажи мне всё.
И чувства прорываются наружу, стремясь покинуть отчаявшуюся душу. Язык заплетается, эмоции зашкаливают, но уже не могу остановиться. С каждым произнесенным словом становится легче, а объятия крепнут.
Из динамиков магнитофона доносится голос Градского*, который странным образом убаюкивает и успокаивает. Как и ласковые прикосновения.
В полях под снегом и дождем
Мой милый друг, мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг, от зимних вьюг.
-Все произошло слишком неожиданно. Может быть, только для меня одной. Мама подозревала об изменах и раньше, но молчала, надеясь на лучшее. Думая, что с возрастом остепенится, прекратит. Ведь женщины чувствуют это, не знаю как, но чувствуют. Догадываются, хоть порой и не верят.
И если мука суждена
Тебе судьбой, тебе судьбой,
Готовь я скорбь твою до дна
Делить с тобой, делить с тобой
-Он ушел, и даже записки не оставил. Просто собрал чемоданы и, бросив что-то о скором разводе, трусливо скрылся. Так больно, так обидно. И мама… видел бы ты ее. Она будто постарела на десятки лет…
Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом, где тьма кругом
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем, с тобой вдвоем
Слезы катятся по щекам, но я их не замечаю, продолжая делиться своим горем. Сокол слушает, не перебивает, и стоит мне только остановиться, начинает тихо подпевать певцу. И голос его пробирается сквозь кожу, течет по венам, устремляясь к сердцу.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной, весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной, тобой одной.
Последнее, что я слышу, прежде чем погрузиться в сон, это тихое:
-Моя звезда!
___________________________________________________
*Песня А.Градского "В полях под снегом и дождем".
L-i-k-a 09.03.2014 10:42 » Глава 7
Глава 7
Утро встретило меня головной болью и ужасной сухостью во рту. Вот это я напилась вчера. Давно такого за мной не наблюдалось.
Отбросив одеяло, я осторожно поднялась, морщась и постанывая, и еле-еле добралась до ванной. Думать о чем-то в данную минуту не хотелось. Все-таки физическая боль лучше моральной, она хотя бы не рушит психику.
Душ занял почти час из-за моей медлительности, но после я чувствовала себя намного лучше. Более расслабленной и даже чуток воодушевленной.
Подумаешь, ушел отец? Скатертью дорога.
Как там говорится:
«Это не от нас уходят, это судьба отсеивает ненужных?».
Не помню точно, но смысл в этом есть. Переодевшись в белую майку и длинную юбку красного цвета, я отправилась на поиски матери. Нашлась она в своей комнате. Сидела на кровати, рассматривая семейный фотоальбом и то, как периодически поднималась ее рука к лицу, я поняла, что плачет. Сердце тоскливо сжалось.
-Мама, - вырвалось само собой надрывным шепотом.
Кинувшись к ней, я села рядом и крепко обняла, делясь своей силой и теплотой. Так хотелось согреть, успокоить, но я не понимала, что нужно для этого сделать. Когда близкий человек, за спиной которого ты всегда пряталась в поисках защиты, вдруг сломается, как нужно действовать? Что нужно предпринимать?
Я не знала ответов на эти вопросы и поэтому была растеряна и напугана. Хотелось залезть под кровать и свернуться в клубочек, как всегда поступала в детстве, слушая крики родителей. Так все это произошло не так неожиданно и резко, как мне казалось? К этому вел целый ворох событий и громких ссор?
А я скрывалась в своем мире, глубоко уйдя в свою музыку, и не замечала ничего. Просто не желала замечать.
-Давно это началось? – спросила, отбирая альбом и кладя на тумбочку. Мама было потянулась за ним, но, услышав вопрос, замерла.
По растрепанным волосам и помятой одежде, я поняла, что она не спала всю ночь. Красные глаза, взглянувшие на меня пристально и немного жалобно, лишь подтвердили мои подозрения.
-Очень давно, - ее голос был хриплый и резкий. И в то же время, в нем слышалось отчаяние. Протянув руку, я стерла слезы, катившиеся по ее щекам. Но они не прекращались. – Я знаю, что он любит меня, знаю. Но никак не могу понять, что его гложет. Что прячет внутри и не может поделиться со мной. Секреты куда ни глянь, оговорки повсюду… мне надоело терпеть, таить догадки в себе и прямо спросила… и вот что из этого вышло. – Мама несколько раз всхлипнула и продолжила. - Нужно было молчать. Помалкивать. Продолжать держать все себе. Делать вид, что не замечаю. Нужно было просто…
-Нет! – криком обрываю ее прерывающуюся речь, и, надавив на плечи, заставляю улечься. – Ты все сделала правильно. Если он посмел так с нами поступить, ты не должна так себя мучить. Ты ни в чем не виновата, слышишь, мама?
Но мама лишь повернулась ко мне спиной и молча продолжила плакать. Она не желает слушать меня, не хочет верить. Её плечи вздрагивают, а я уже ничем больше не могу помочь. Просто не знаю, что следует сделать, чтобы заставить ее поверить и принять все, как есть.
Выйдя из комнаты, я закрыла за собой дверь и направилась в кухню. Нельзя было оставлять ее вчера одну. Думая только о себе, я ушла, даже не выслушав ее. Именно это ее и добило.
Я никчемная дочь, но за что ей это? Отец, почему ты так с ней поступил?
Приняв таблетку и запив ее холодной минералкой, я прислонилась к холодильнику и закрыла глаза. Обрывки воспоминаний проносились перед глазами так быстро, что не могла сосредоточиться на одном.
Отчётливо помню только нежные касания, ласковый шепот и теплые объятия.
Сокол.
Как он там оказался? Почему решил утешить, проводить? Последнее, что я помню – это то, как он тихо подпевал любимой песне, а потом… Провал. Сколько не силюсь вспомнить, ничего не получается. Как доехала, поднялась в квартиру, легла спать.
Мама. Она точно должна знать, ведь больше некому было открыть дверь. Но беспокоить ее сейчас нельзя. Пусть отдыхает, немного придет в себя.
После мы поговорим. Обсудим все и решим, что делать дальше. Разговор должен состояться при любых обстоятельствах, она сама этого захочет.
Переменившееся поведение Сокола обеспокоило бы меня в иной ситуации и в другой день. Но сейчас, вспоминая прошлую ночь, я ощущала лишь благодарность. За то, что выслушал. Помог, успокоил.
Не знаю, когда я смогу его увидеть в следующий раз, но обязательно выражу свою признательность при встрече.
Улыбаюсь, понимая, что он вновь нарушил мои планы держаться подальше и не вспоминать. Каждый раз, когда делаю шаг вперед, он делает два назад. А когда сама решаюсь отступить, уже он сокращает расстояние между нами.
Если бы я курила, то сейчас не отказалась бы от одной пачки. Именно от пачки. Хочешь получить удовольствие, то целиком и полностью. Нельзя довольствоваться кусками.
Аппетита не было совсем. При мысли о еде, тошнота подкатывала к горлу и я старалась отбросить всякие о ней мысли. В институт сегодня не собиралась. Нельзя снова бросать маму. Пусть я и поздно спохватилась, но теперь уж точно не заставлю ее страдать в одиночестве.
В этом семестре у меня много пропусков, но это не слишком страшно. Еще отработаю, когда события немного утихнут и боль в груди ослабнет.
Пытаясь отвлечься от ненужных мыслей, я решила заняться уборкой в квартире. Только это не слишком помогало.
То и дело вспоминалась поездка в такси, хотелось вновь испытать те же чувства. Необъяснимые и невероятные. Глубокие и чувственные. Нежные и проникновенные.
Сокол ворвался в мою жизнь неожиданно и принес с собой слишком много незнакомых чувств. Он сломал четкий механизм действий, которому я следовала все эти годы, и воцарился хаос внутри. Но полностью перекладывать вину на него, я не собиралась. Можно даже, выдвинуть обратную гипотезу. Согласно которой именно моя персона влезла в «мирную» жизнь Сокола и устроила беспорядок.
Закончить уборку удалось лишь ближе к полудню. Быстро приготовив обед, я вошла в спальню родителей и позвала маму. Но она не откликнулась. Все так же лежала спиной к двери. Ступая на цыпочках, я подошла к кровати и улыбнулась. Мама спала, обеими руками прижимая к груди подушку.
Накинув на нее одеяло, лежащее у спинки кровати, я не стала ее будить. Пусть выспится, ей это только на пользу. А поесть и поговорить еще будет время.
***
-Тетя Лена пришла в себя? - с искренним беспокойством в глазах спросила Вера, стоя у зеркала в моей комнате и пытаясь спрятать седые волосы, росшие у правого виска.
Это было их семейной чертой, со стороны отца. Дядя Игорь гордился, называя это своим наследством; Влад не обращал внимания, игнорируя рассказы отца, а Вера ненавидела и прятала, считая, что только у старух могут быть седые волосы.
Как бы она не хотела, дядя Игорь не разрешал ей краситься и, как ни странно, подруга покорно подчинялась. Вот и сейчас, она стояла вся красная от злости и негромко повторяла как заклинание:
-Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Оторвавшись от гитары, которую вот уже полчаса не могла правильно настроить, я пожала плечами:
-Ну, сегодня она хотя бы встала с постели, и я могу считать это шагом вперед. Эти два дня она только и делала, что лежала на кровати, снова и снова пересматривая семейный альбом. С большим трудом заставляла ее поесть.