Поставив поднос на стеклянный столик у дивана, Сокол приглашающее махнул рукой:
-Присаживайся. Кофе согреет.
Присев на краешек, я взяла протянутую чашку и, сделав глоток, поморщилась.
-Да он же холодный.
Сокол удивленно приподнял брови и сам пригубил «горячий» напиток. Улыбнувшись краешком губ, он равнодушно пожал плечами и объяснил:
-Мне как раз. Я люблю именно холодный.
-А предпочтения гостей тебя не интересуют?
-Нет.
Кажется, я уже начинаю привыкать к таким ответам.
-И как по-твоему он должен меня согреть?
Сокол вальяжно развалился в кресле напротив и смотрел в чашку, будто нашел там что-то интересное и заслуживающее его внимание. И отвечать не собирался. С его стороны было непочтительно так демонстративно игнорировать человека.
Раздраженно вздохнув, я попросила:
-Может, дашь мне хотя бы одеяло или какую-нибудь одежду?
Не хотелось просить и унижаться, но в чуть влажной одежде я чувствовала себя неуютно.
-Тебе не кажется, что ты слишком наглая?
-Почему это? – прищурила глаза, ожидая ответа и понимая, что он мне не понравится.
-Потому что ты в чужой квартире с незнакомым человеком. И кто знает, что я могу сделать с тобой. Не боишься?
-Ты себе противоречишь. Сперва говорил одно, теперь другое. У тебя, случайно, не раздвоение личности? Ну, шизофрения и всё такое…
Поставив чашку на стол, Сокол поднялся с кресла:
-Да ладно, я всего лишь пошутил. Можешь расслабиться.
Он вышел из комнаты, оставив меня предаваться тяжелым мыслям. Почему у меня сейчас такое чувство, что меня используют в каких-то своих целях?
Туманя мысли ничего незначащими фразами, запутывая сознание улыбкой, которая не касается глаз, шутками ни капли не походящими на юмор? Это что, способ завоевания понравившейся девушки или что-то похуже?
Если учитывать наличие «хозяйки» и характер Сокола, то я склонюсь ко второму варианту. А это грозит…
-Вот, возьми. Это тебе должно подойти.
Погрузившись в свои мысли, я даже не заметила, как вернулся Сокол, и вздрогнула от неожиданности. Взяв из его рук одежду, благодарно кивнула и поинтересовалась:
-А где я могу переодеться?
-Я провожу тебя, пошли.
Сокол протянул руку, но я сделала вид, что не заметила и встала самостоятельно. Всё-таки это подозрительно.
Выйдя из гостиной, Сокол направился к последней двери справа и открыл ее, пропуская меня вперед. Зайдя внутрь, я плотно закрыла за собой дверь, не обращая внимания на его усмешку, и осмотрелась.
Пол ванной комнаты был покрыт керамической плиткой и обложен большим водостойким ковриком зеленого цвета. Огромная ванная посередине и душ в левом углу.
Зеркало во весь рост, расположенное рядом с небольшой тумбочкой, сразу привлекало внимание. Подойдя к нему, нерешительно заглянула, понимая, какое чучело могу увидеть.
И правда, мокрые волосы растрепанны, тушь потекла, а цвет лица почти сравнялся с белыми стенами.
Положив одежду на стиральную машину, я открыла кран и быстро умылась. Руки отчего-то дрожали, а нижнюю губу покалывало. Что-то внутри беспокоило, не давало покоя.
Стараясь не заострять внимания на этом тревожном чувстве, я принялась стягивать одежду, попутно глядя в зеркало, будто надеясь, что отражение изменится.
Сокол принес потертые джинсы и растянутую футболку, которая то и дело соскальзывала с плеч. Пригладив волосы руками, я простояла еще несколько минут, глядя в пол, и всё-таки вышла из комнаты.
Танцор теперь уже сидел на диване и смотрел телевизор. Заметив меня, он выключил его и похлопал рядом с собой.
Отрицательно качнув головой, я устроилась в кресле. Лучше держаться от греха подальше. Кто знает, что ему взбредет в голову на этот раз?
Сокол только криво усмехнулся и, достав из кармана джинсов мобильник, начал копаться в нем. Это действие вмиг напомнило мне о Вере, и я чуть не подскочила, чертыхаясь и протягивая руку в его сторону.
-Что? – непонимающе спросил Сокол.
-Дай телефон, - потребовала я и пояснила свой порыв, - я должна позвонить Вере. Она, наверное, с ума сходит от беспокойства.
-А своего нет?
-Он разрядился. Ну, дай, чего ты жадничаешь?
-У меня там личные вещи, так что извини.
Сокол попытался спрятать мобильник, увидев, что я встала и направляюсь в его сторону, но в конце передумал и всё-таки протянул его мне.
Настороженно взяв такой же как и у меня айфон 5, я подозрительно уставилась на его невинную рожу:
-Ты что-то задумал?
-С чего вдруг ты так решила? – он несколько раз моргнул, пытаясь ввести меня в заблуждение, но я не сдавалась.
-А почему ты сразу не отдал?
-Я просто не люблю, когда кто-то трогает мои вещи. – Он немного помолчал и повторил, только с большей твердостью в голосе. – Очень не люблю.
Лицо Сокола странно перекосилось, словно от боли, но прежде чем я смогла прочитать по нему его мысли, вновь стало привычно равнодушным. Он был закрыт для окружающего мира. Возвел стену вокруг из прочного материала и рушить её, кажется, никто не решался. В том числе и я.
Особенно я!
Не желая думать в таком направлении, начала набирать номер подруги, попутно бросая взгляды на Сокола, вновь включившего телевизор.
Отодвинувшись, чтобы не загораживать, я отвернулась от него и тоже уставилась на широкий экран.
На первом канале шли новости, где репортер монотонным голосом выдавал заранее подготовленный текст, как всегда утрируя и раскаляя интерес зрителей. Никогда не любила эту программу, смотря лишь изредка и то по необходимости.
Лучше уж ничего не знать, чем мучиться после. Вон, как раздули весть о конце света. Тоже мне, нашлись предсказатели.
Здесь даже моё пагубное любопытство скрывалось вдали, махнув мне на прощание рукой, и я переключала канал.
Вера ответила только после седьмого гудка, я целенаправленно считала, не желая вслушиваться в слова дикторши.
-Вер, это я, Лиля…
-Ты где? Я тебя жду уже который час, - перебив меня начала подруга, и голос ее был взволнованным.
Почувствовав вину, я постаралась выслушать её, не перебивая и только в самом конце речи, решилась оправдаться:
-Послушай, пошёл дождь, и я была вынуждена остаться переночевать у друга.
-Какого друга?
-Ты его не знаешь, он с моей параллельной группы…
Ситуация просто вынудила меня соврать. Вера поставила бы на уши всех, узнай правду. А волновать в очередной раз родителей было бы слишком жестоко.
-У «него» есть имя?
-Илья, он только недавно перевелся и мы с Настей с ним очень сдружились, так что можешь не переживать и пойти лечь спать. Завтра тебе рано вставать.
Нервно прикусив большой палец, я обернулась и встретилась взглядом с Соколом. Почему он так странно смотрит на меня? Что, не видел людей, которые бессовестно врут друзьям?
Признаю, таких встретишь редко(*думаю*), но это ложь во благо.
Несмотря на эти раздумья, щеки все равно начали полыхать и по смешку танцора явно покрылись румянцем. Стараясь не опускать голову, я ждала ответа, который прозвучал только через минуту. Кажется, Вера размышляла, как поступить. Согласиться и уйти спать или же воспротивиться и потребовать моего возвращения.
И ситуация разрешилась в мою пользу:
-Ладно, поверю тебе на слово. Мне ужасно хочется спать и на этот раз я не стану вмешиваться.
До того, как попрощаться, я поблагодарила подругу и попросила выгородить в случае чего перед родителями.
Вернув мобильник хозяину, я потерла слипающиеся от усталости глаза и зевнула. Как-никак, завтра на учебу, а уже почти утро. Но, прежде чем разрешить вопрос с ночлегом, нужно разузнать еще кое-что.
-Скажи, а что за важная персона наведалась в ваш клуб, что все так разнервничались?
Сокол, который не отводил глаз во время всего разговора, вздернул правую бровь и ответил вопросом на вопрос:
-Откуда такие сведения?
-Ваш менеджер сообщил.
На моих глазах Сокол непристойно выругался, откидываясь назад, и закрыл глаза.
-Поражаюсь твоей способности соваться не в свои дела. Не думала, что это может окончиться не очень хорошо?
-А ты не волнуйся обо мне, я сама как-нибудь справлюсь. И вообще, ты не имеешь право читать мне нотации. От предков и так достается каждый день.
-Поверь, меня не заботит твоя жизнь, просто не лезь в мои дела.
-Ага! – победно воскликнула, хлопнув в ладоши. – Ты раскололся. Всё-таки, это имеет отношению к тебе.
Сокол нахмурился и, не открывая глаз, задал провокационный вопрос, который сразу поставил меня на место:
-А какое тебе дело до моей жизни? Не смей копать в ней, я могу и разозлиться.
Он говорил спокойно, не повышая тона, но я все равно ощутила неприятный холодок, расползшийся по всему телу. От этих слов шла опасность, пусть и были они сказаны тихим голосом. И тянул же меня кто-то за язык.
Стало неловко и даже стыдно, хоть я и не понимала причины таких ощущений. Ведь, приходила сегодня в клуб, только, чтобы поговорить с ним о Гав. Никаких других намерений и в помине не было.
Только сейчас до меня дошло, как это могло выглядеть со стороны. Маленькая девочка, лезущая в темный мир, чисто из любопытства. Возомнившая себя героиней из слащавого романа и ищущая приключений на свою, хмм, пятую точку.
Именно поэтому, Вера и назвала меня сумасшедшей. И именно поэтому Сокол так и разговаривает сейчас со мной.
Но вопрос все равно вырвался сам собой, грозя серьезными последствиями. У парня ведь небезграничное терпение.
-Ты любитель БДСМ?
На этот раз Сокол открыл глаза и уставился на меня, не моргая. Ему, что, спать совсем не хочется? Такой выдержкой можно только восхищаться. Сама вон, не могу даже нормально разглядеть выражение его лица, кроме неестественно темных глаз?
-Я что, говорю на непонятном языке или тебе плевать на неприкосновенность частной жизни?
По голосу было понятно, что я сумела его разозлить, но почему? Многие не стыдятся своих предпочтений, и я уж точно не стала бы его от этого презирать и кидаться от него в разные стороны. Просто было немного интересно и всего лишь.
О том, что было еще одно чувство помимо любопытства, я попыталась не думать.
Но Сокола вряд ли вообще интересовало мое мнение, он просто встал с дивана и вышел из комнаты.
Возвратился он нескоро, когда я уже подумывала разлечься прямо на полу, у камина и уснуть. В его руках была стопка белья и, подойдя к дивану, он, не оборачиваясь в мою сторону, бросил:
-Я постелю тебе тут, можешь отдыхать. Разбужу в семь утра. – четко и категорично. Ни намека на эмоции.
Всё вернулось на круги своя. Ему и правда претят разговоры о своей личной жизни. Интересно, а есть ли у него вообще родственники и как они его терпят?
Закончив подготавливать для меня диван, Сокол уже собирался выйти, но я не могла так просто отпустить его.
-Прости, - поборов себя, прошептала я, глядя в напряженную спину, - я не должна была спрашивать о таком. И спасибо тебе за то, что приютил на ночь.
-Без проблем, - так и не повернулся, даже не кинул мимолетный взгляд через плечо, как обычно.
Взял и ушел, скрывшись за дверью. Непонятная тоска вдруг прокралась в душу, портя настроение и заставляя чувствовать себя виноватой.
Аккуратно застеленная постель лишь еще больше давила и ворошила неприятные воспоминания. О дне, когда погиб Илья.
В тот ужасный день мне не дали даже взглянуть на него в последний раз, спасая «детскую психику». Настроение было точно таким же, как сейчас. И отсутствовали слезы, хоть и хотелось биться в истерике, прося вернуть его обратно.
Но проходило время, чувства затуплялись, и боль перестала быть такой острой.
Именно Илья научил меня гордиться собой и ценить каждый прожитый день. Пусть он и был всего лишь подростком, но мог видеть истинную сущность вещей. Он жил в том мире, где только собственные силы могли помочь стать полноценной личностью в глазах окружающих, а не быть сыном элитной проститутки, каковой была его мать.
Отец был против моего общения с ним и иногда запирал меня дома, не позволяя видеться. Не знаю почему, но он ненавидел Илью и всегда прогонял его прочь, стоило только ему оказаться поблизости. Это злило меня, порой пугало, но дружбу с ним я так и не оборвала. Не сумела.
Звук бьющегося стекла прервал мои раздумья, заставив недоуменно вскинуть голову и вслушаться. Из соседней комнаты доносился какой-то странный шум, и я решила проверить, не случилось ли чего. Спать все равно расхотелось.
Осторожно ступая босыми ногами по холодному полу, я подошла к закрытой двери и нерешительно замерла. Теперь отчетливо можно было расслышать звуки ударов. Он что, там занимается?
Как там говорил Альфред Хичкок: «Нет ничего страшнее закрытой двери?». И он был абсолютно прав. Внутри зародилось чувство, что я могу увидеть так далеко не хорошие вещи. Откуда и почему возникло это чувство, не понимала, но интуиция не подвела.
Собравшись с силами, я глубоко вздохнула и на выдохе постучалась.
-У тебя там все в порядке?
За дверью воцарилась тишина, и я, приоткрыв дверь, заглянула внутрь.
Ого. Темная комната была в ужасном состоянии. Вещи были раскиданы повсюду, на полу валялась даже тумбочка. Покрывало было сдернуто с постели и небрежно заброшено на открытую дверь красного шкафа.
Сам Сокол стоял у разбитого зеркала с кровоточащими ладонями. Красные капли падали на пол, образуя лужицу у его ног.
На него вообще было страшно смотреть. Бледный, с усталым лицом и прилипшими ко лбу мокрыми прядями волос, Сокол внушал страх.
Его пристальный взгляд был обращен прямо на меня, и я начала медленно отступать назад.
Он больной на всю голову. Собственными руками разбить огромное зеркало и стоять на этих осколках, даже не морщась.
Поняв, что я собираюсь скрыться, Сокол несколькими шагами преодолел расстояние, разделявшее нас, и оказался слишком близко. Продолжая вглядываться в мои глаза, он наклонился и, щекоча кожу теплым дыханием, срывающимся голосом спросил:
-Зачем? Зачем ты появилась и растравила душу? Заставила меня вспомнить…
Шумно сглотнув, я попыталась отодвинуться, но его руки не дали даже сдвинуться, схватив за плечи. Тонкая ткань футболки вмиг пропиталась кровью, но неприятнее всего было ощущать его мокрую ладонь голым плечом.
Говорят, что с психами нужно во всем соглашаться, чтобы они не взбунтовались и не тронули тебя, и я решила последовать этим советам.
-Я не хотела этого делать. Так получилось само собой. Прости, пожалуйста…
Но Сокол сильнее сдавил плечи, причиняя боль. Подозрительно защипало в глазах, но я попыталась успокоиться.
-Ты не имеешь права осуждать меня, Лили. Никакого права, - зашептал он и уткнулся лицом в изгиб шеи. Это против воли пробирало до дрожи, и я замерла, не осмеливаясь даже вздохнуть нормально.
-Я не осуждаю тебя, правда, - голос сильно дрожал, и я сама с трудом смогла разобрать свой лепет.
Но он, будто не слыша, продолжал отчаянно прижиматься всем телом и проговаривать, словно в бреду:
-Не лги мне, Лили. Прошу, не лги. Ты же не такая. Не похожа на них.
Сокол убрал руки, но не освободил меня, начиная водить ими по шее. Надавил на отчаянно бьющуюся жилку, пощекотал под подбородком и коснулся губ, размазывая кровь.
-Ты знаешь, как соблазнительно выглядишь в моих вещах? – зарылся в волосы, притягивая еще ближе, - ты просто богиня, Лили. Знаешь же об этом и намеренно соблазняешь, - заглянул в глаза и губами провел по щеке, останавливаясь у приоткрытых губ.
Он был неправ! Сейчас, он сам выступал в роли соблазнителя, своими действиями заставляя битья сердце о грудную клетку, как сумасшедшее. Не понимала, что с ним происходит и о чем он вообще говорит, но это уже не имело значения.
Стоило ему только коснуться губ, забылось всё.
Испарились страхи, растворились сомнения, исчез мир вокруг.
Всего было чересчур много: и вес тела, тесно прижимающегося ко мне, и твердые руки, собственнически обхватившие за талию, и холодные, но такие уверенные губы.
Он был повсюду, везде. Весь мир сосредоточился на этих требовательных губах, терзающих мой рот, на пальцах, поглаживающих сквозь тонкую ткань.
Я сдалась, подчиняясь этому напору, и обхватила его двумя руками за шею, начиная отвечать так же страстно. Языки сплелись в отчаянной схватке, голова закружилась от охватившего желания.
Он медленно, но настойчиво начал отступать, увлекая меня за собой в комнату и я последовала за ним, не задумываясь. На секунду оторвавшись, чтобы наполнить легкие воздухом, мы вновь окунулись в омут страсти, не желая разрывать объятия.
Стянув с него футболку, я провела руками по горячей мускулистой коже и простонала в его рот, захлебываясь в ощущениях.
Поцелуй становился то медленным и нежным, то страстным и грубым. Сладким и в то же время горьким от металлического привкуса крови. Две грани, двое обезумевших. Не оторваться, но и нет возможности соединиться воедино.
Губы перешли на шею, заставляя запрокинуть голову, руки прошлись по всему телу, останавливаясь на бедрах и прижимая к возбужденной плоти. Позволяя почувствовать всю силу желания.
Еще один шаг. Опускает ворот футболки вниз, открывая обнаженную грудь, и несильно сжимает сосок. Хочется поскорее избавиться от мешающей одежды и слиться с ним воедино.
И я готова отдаться его рукам, как пронзительная боль в правой ноге вмиг отрезвляет.
Вскрикнув, отшатываюсь от него и опускаюсь на пол, пытаясь прийти в себя и осознать, что произошло. Приподняв ногу, я зажмурила глаза, увидев осколок, впившийся в лодыжку. Не открывая глаза, протянула руку, чтобы вытащить, но меня остановил его возглас:
-Не трогай, я сам всё сделаю.
-Нет, не надо, - я испуганно дернулась в сторону, не желая, чтобы он дотрагивался до меня, - не подходи.
Сокол не собирался следовать моей просьбе, и я попыталась отползти назад, но он не позволил, ухватив за ногу. Присев на корточки, он резким движением вытащил стеклышко и надавил на рану, вырывая болезненный стон из моей груди.
-Что ты делаешь? Мне больно.
-Останавливаю кровь. Сиди здесь, я схожу за аптечкой.
Когда он вышел, я вздохнула с облегчением и пальцами провела по распухшим от поцелуев губам. Что я наделала? Как посмела забыться?
Никогда прежде я не совершала таких глупых поступков, не кидалась на незнакомых парней. Да и опыта у меня как такового не было. Всего один раз у меня были серьезные отношения с парнем, на первом курсе. Но, не выдержав его общества и полгода, я рассталась с ним и с тех пор была одна. Считала себя не готовой к таким отношениям, которые возлагали слишком много ответственности. Постоянные упреки, безосновательная ревность, злость…
После Игоря, я всю посвятила себя учебе и музыке, откладывая остальное в долгий ящик, а тут…
Даже не знаю, что на меня нашло.
Сердце до сих пор билось в ускоренном ритме, а тело предательски желало большего. Таких чувств у меня еще никто не вызывал и я не знала, радоваться мне или плакать. Чем именно Сокол отличается от других, что вызвал во мне такое непреодолимое, дикое и необузданное желание?
-Вставай, - приказал Сокол, как только вернулся с темной коробкой и полотенцем в руках. Усадив меня на кровать, он сам присел на корточки и, взяв мою ногу, начал обрабатывать рану.
Удивительно, но его движения были нежными и даже ласковыми что ли. Боясь причинять мне боль, он действовала осторожно и медленно. Перевязав рану бинтом, он убрал аптечку в сторону и, взяв полотенце, брошенное рядом на пол, поднялся на ноги.
Приподняв мою голову, Сокол начал водить им по всему лицу и шее, очищая от своей крови и стирая следы недавней страсти. А я так и сидела, не шевелясь и боясь даже моргнуть.
Неотрывно наблюдала за его сосредоточенным лицом и задавалась мучительным вопросом.
«Почему он кажется мне сейчас таким знакомым?»
Заметив мой пристальный взгляд, обращенный в его сторону, он остановился и, отбросив полотенце, наклонился.
Прикусил мочку уха, заставляя вздрогнуть, и прошептал:
-Забудь обо всём.
Сердце совершило кульбит, ухнув куда-то вниз, и я замерла, не в силах поверить.
-Что?
-Что в моей фразе тебе было непонятно?
Сокол провел рукой по цепочке на моей шее и взял в руки кулон. Потянув его на себя, он заставил меня подняться и только потом отпустил.
-Забудь о том, что произошло тут, - повторил он, не отрывая потемневших глаз от украшения, и кивком головы указал на дверь, - тебе пора спать, выспишься хоть немного.
Поняв, что меня прямым текстом посылают, я даже не разозлилась.
Сил не было для таких эмоций, да и понимала, что сама виновата. Во всем!
Ничего не отвечая, я повернулась к нему спиной, и вышла из комнаты, до последнего надеясь, что он остановит меня. Не знаю для чего, но остановит.
Но этого не случилось, и надежда рассыпалась в прах.
Нога болела, голова раскалывалась, но сильнее всего покалывало в груди. Сдернув одежду, я нырнула под одеяло и укрылась им с головой. Из глаз потекли непрошеные слезы.
Понимала, что стала свидетельницей его слабости, но не жалела об этом. Слезы катились по щекам не из-за случившегося, а из-за жалости к Соколу. Руки еще помнили шершавую кожу спины парня, покрытую шрамами, а, перед мысленным до сих пор стояло измученное лицо Сокола, который умолял не врать ему.
И вдруг четко осознала, что, если бы он захотел, я и не подумала бы отказаться. Это наводило на серьезные думы и привело к решению, что впредь я не должна встречаться с Соколом.
Если хочу сохранить свою душу. Если хочу сохранить свое сердце, просто обязана держаться от него подальше.
______________________
Ну что ж, можете побить автора тапками и закидать дохлыми помидорами, но не слишком сильно, я не обижусь
L-i-k-a 01.03.2014 00:11 » Глава 6
Глава 6
-Эй, ты все еще со мной? – легонько толкнула меня Настя в плечо, отвлекая от тяжелых раздумий.
Мы сидели в столовой, в самом незаметном углу, спрятавшись от сокурсников. Никакого настроения общаться с ними у меня не было, и я решила объявить всей группе временный бойкот. Настя недоуменно закатила глаза, поразившись хмурому виду, но все равно последовала за мной.
Не привыкла видеть меня такой, как впрочем, и все остальные.
-Извини, задумалась, - я отодвинула холодный чай и кусок пиццы подальше от себя. Есть совсем не хотелось.
-А ну колись, что это с тобой? – Настя с удивлением смотрела на нетронутую мной еду.
-С чего ты взяла, что со мной что-то не так?
-Ты никогда не отказывалась от еды, подруга. Ты же обжора та еще, а тут… Даже не знаю, что и думать. Начать беспокоиться или радоваться.
Я взяла мобильник, лежащий на столе рядом с подносом, и уставилась на экран, не желая смотреть подруге в глаза. Ужасно не хотелось врать, но и правду сказать я тоже не могла.
Сотовый телефон – это наше всё!
-С беспокойством все понятно, а из-за чего радоваться? – «увлеченно» начала рыться в папке с фото, каждое из которых было уже знакомо до малюсеньких черточек на заднем фоне.
-Сбросишь кило три и…
-И исчезну с твоих глаз, - автоматически докончила я фразу, ставшую уже крылатой.
-Эй, а ты знаешь, что…
Слушать дальше я не стала. Настя была «отъявленной» сплетницей, которая знала все про всех и вся. Могу себе представить, какой «старушкой» она станет. Будет сидеть во дворе на лавочке, и щелкать семечки, обсуждая каждого прохожего. Упаси Бог, если рядом буду сидеть я, потому что порой и сама не прочь обсудить новости.
Ну, это так, между нами, по секрету.
Сейчас же, зная, что подруга начнет вводить меня в курс дела относительно всех новых событий в институте, не прерываясь, я вновь углубилась в свои мысли.
После той ночи Сокола, прошло два дня, но все это время он незримо присутствовал рядом со мной. В каждом отражении, в каждом парне, я видела изящного танцора, который так неожиданно возник в моей жизни.
Утром, проснувшись в чужой квартире, мне хотелось только одного: увидеть Сокола, хотя ночью я и дала себе обещание держаться от него подальше.
Но мои ожидания не оправдались. На кухонном столе был оставлен, приготовленный специально для меня, завтрак, а рядом лежала записка.
Разобрать, что там написано, мне удалось с трудом. Почерк был на самом деле страшный: буквы огромные, расползались на всю ширину строки, а соединения между ними то узкие, то широкие.
Будто он очень долгое время не брал в руки письменных принадлежностей.
«Ключи лежат на каминной полке, рядом с красным фотоаппаратом. Закроешь за собой дверь и спрячешь их под ковер».
И все!
Никаких «Доброго Утра!», «До встречи!», «Как спалось?», «Не скучай!»…
С последним, каюсь, я перегнула. Хватило бы и первых двух, а тут прямым текстом сказано:
«Проваливай поскорее, и чтобы к моему возвращению духу твоего здесь не было». Скрытый смысл понял бы даже ребенок.
Разозлившись на себя из-за томительного ожидания, с которым проснулась утром, я переоделась в свою одежду, и напоследок немного прибравшись на кухне и в гостиной, покинула квартиру.
Нужно же было хоть чем-то отблагодарить хозяина, позволившего мне переночевать у себя. И, конечно, поскорее скрыться из этого места, решив сдержать данное себе ночью обещание.
Уйти и более не встречаться.
Подув на подушечку большого пальца, чтобы унять учащенное сердцебиение, я поднялась и, взяв с соседнего стула сумку, направилась к выходу.
Пары все равно уже закончились, так нечего терять время. Мне еще нужно заскочить к Эдди, школьному другу, и взять ноты для новой песни.
В среду у нас обычно проходят репетиции, на которых мы с группой готовимся к выступлениям. Нас всего четыре человека. Гитарист Роман, барабанщик Федя и солист Макс. Ну и я, конечно, вторая гитаристка. Группа «Dark Dreamers» была образована три года назад, когда мы все поступили на первый курс, только в разные факультеты.
Проректор заинтересовался нашими способностями и помог достать запасные ключи от актового зала для постоянных репетиций, а так же в организации выступлений. Не проходило ни одного праздника без нашего номера, и вскоре весь институт признал нас своими Фаворитами.
Это было очень приятно и вскоре мы начали даже писать песни и музыку сами. Как раз пригодился мой сосед по школьной парте, Эдди, который был спецом в своем деле.
-Ты постоянно так делаешь, - выпалила Настя, когда я зашла в гардеробную за курткой и остановилась у стойки.
-Что делаю? – взяв свой пуховик, я обернулась к подруге, и тотчас пожалела, что не подождала ее. Рыжие волосы Насти были растрепаны, а щеки покраснели. Частое дыхание и прижатая к сердцу рука, говорили о том, что она бежала за мной следом. Не дожидаясь ответа, я извинилась, - Прости. У меня просто репетиция через час, а я вспомнила об этом только сейчас.