В небе светила одинокая луна, призывно заглядывая мне в глаза. Звезды верными телохранителями окружали ее, готовые наброситься в любой момент на обидчика. Они ощущали мое рвение и страх. Подбадривали, делясь своей уверенностью и убежденностью в лучшем исходе.
Осторожно припарковав машину у обочины, я откинулась на сидении и приготовилась ждать, не сводя глаз с ночного неба.
Особняк Гордеева возвышался надо мной великаном и рьяно оберегал покой хозяев десятком охранников по кругу. Две будки с лицевой стороны мерцали тусклым светом, внимательно шарили по моей машине едким взглядом прожектора, а потом безразлично отводили его.
Илья не ночевал дома, и сегодня тоже не пришел. Прождав его до вечера, я поняла абсурдность своего ожидания и решила идти напролом.
Догадаться о том, где он может быть, не составило труда. В этом доподлинно уверилась сейчас, увидев, как из ворот выскочила Вера. Ее взволнованное, мокрое от слез лицо, подтверждало мои догадки.
Проследив за тем, как она бегом, не оборачиваясь на крики брата, выскочившего следом, несется к своей машине, я улыбнулась.
-Так тебе и надо. Все возвращается бумерангом.
Мне не было их жаль. Ни капли. В моем сердце уже не осталось места для жалости: ни к себе, ни к кому-то иному. Каждый сделал все от себя зависящее, чтобы растоптать остатки человечности во мне. Теперь я готова была бороться только за свое счастье.
Будучи рядом с Ильей, всегда чувствовала себя нужной и любимой. Думать о том, что кроме меня у него нет никого на всем белом свете, доставляло эгоистичное удовольствие. Весь его мир был сосредоточен на мне, и я бессердечно пользовалась этим.
Теперь, когда у Сокола появилась семья, растерянность окружила меня подобно плотному туману. Сперва возникла детская обида, которая быстро сменилась гневом, обреченностью, отчаянием и под конец радостью.
Когда счастлив твой любимый человек, то и твое сердце тоже счастливо. Оно бьется быстрее не только от боли, но и от переживания за любимого. Не готовая делиться с любимым человеком, я прозевала момент откровений. Поддалась своей боли и ушла, даже не став спорить с Ильей.
Теперь, когда я вспоминаю все это, то понимаю, чего именно мог ждать от меня Илья.
Сочувствия, отрицания, гнева, криков, борьбы…чего угодно, но не жалкого смирения и жалости к самой себе.
Так было всегда: на первом месте у меня всегда стояло пресловутое «я». Всегда и везде.
Опустив окно, я впустила весенний воздух, позволяя ему наполнить салон автомобиля ароматом пасмурной ночи.
Послушался легкий стук, заставивший резко обернуться в сторону особняка. Сердце подскочило к горлу от волнения. Это был Сокол: в темной ветровке и черных джинсах. В его пальцах была зажата сигарета, но он пока шел по направлению ко мне, ни разу не поднес ее к губам.
Увидев, что он уже готов пройти мимо, поглощенный своими мыслями, я решительно просигналила. Илья остановился и огляделся по сторонам. Заметив меня, застыл на мгновение, а потом быстро сократил небольшое расстоянием между нами. Выбросил сигарету.
Хлопнула дверца машины и меня сразу же окутал знакомый мятный аромат. Я вдохнула его полной грудью, ощущая нервную дрожь, и скосила глаза на замершего парня.
Его лицо было бледным, а глаза опухшими. Забыв от беспокойства обо всех проблемах, я подалась к нему, но резкий голос прервал это движение на середине:
-Что ты здесь забыла?
Я усмехнулась:
-Тебя. Уж точно не Влада.
-Мне казалось, что мы все с тобой обсудили.
Злость мгновенно вытеснила чувство беспокойства. Изо всех сил сжав руль руками, я яростно процедила сквозь зубы:
-МЫ? Мы обсудили? Что-то я не заметила переговоров. Это был скорее монолог, насколько я помню.
-Я…
-Ты даже не дал мне слова вставить. Теперь, будь добр, выслушай меня. Я не желаю снова терпеть все твои выходки, Илья. Сколько раз ты проделывал со мной это?
Коротко подстриженные черные волосы Сокола торчали во все стороны. Он был без своей вечной укладки. Под глазами залегли темные круги, придавая лицу хмурое выражение. В остальном, оно напоминало восковую максу, которую художник с легкостью мог разрисовать как душе угодно.
Руки сами собой тянулись погладить, ласково провести по идеально ровным чертам, но от него снова потоками шел холод, развевая весеннее тепло.
Илья смотрел вперед, высматривал в темноте очертания высокого здания напротив. Его ладони расслабленно покоились на коленях, облаченных в тонкие джинсы.
Весь его вид кричал о безразличии и только поджатые до синевы губы выдавали нервное состояние. Наконец, оторвавшись от созерцания незнакомого здания, он перевел взгляд на меня. И прежде чем его губы озвучили решение, об этом явственно сказали глаза: потемневшие и пустые.
Злость мигом ушла, оставив болезненный след боли и преданной любви. Веры в людей. До того, как роковые слова были произнесены, я с волнением попыталась остановить надвигающуюся угрозу.
-Не поддавайся никаким уговорам, Илья. Не рушь то, что мы с таким трудом воздвигли. Прошу, сперва обо всем еще раз хорошенько подумай, - я уверенно посмотрела ему в глаза, - нет ничего, с чем бы мы с тобой не смогли справиться. Вместе.
Несколько долгих минут в салоне стояла оглушительная тишина. Казалось, разбушевавшееся сердце сейчас начнет танцевать джигу, выскочив из груди прямо в руки любимого. Только вот от этих рук оно окаменеет и замерзнет, покрывшись тонким слоем льда.
Потом Илья ушел. Молча отпер дверь и вышел в ночь. Плавной походкой двинулся в сторону своей машины и уехал, ни разу не обернувшись.
Как только его БМВ исчезла за ближайшим поворотом, я обессилено уронила дрожащие руки на колени. Возникло ощущение, что сердце потянулось вслед за ним, так сильна была возникшая боль в груди.
Неужели любовь настолько сложна? Не должна ли она приносить лишь счастье?
В минуты, когда тебе больнее всего, перед глазами проносится вся жизнь. Не значит ли это, что такая любовь подобна смерти?
Почему-то в первую очередь передо мной возникло перепуганное до ужаса лицо парня, который попал под руку отцу. Его синие глаза, что с испугом и надеждой смотрели на меня в ожидании чуда. И подарив ему это чудо, я сама лишилась радости и покоя.
Отец… его грех непосильной тяжестью лег на сердце и тянул ко дну получше якоря и грузовых мешков. Жить с этим очень трудно, даже слишком. Глаза стыдливо опускаются, стоит оказаться в людном месте, а при разговоре возникают неловкие паузы. Все потому что в самый неподходящий момент воспоминания нагружают усталый мозг, на время ослабивший свою ментальную защиту.
Мама… Рука с окаменевшими пальцами потянулась к сумке. Минута ушла на то, чтобы открыть замок и найти мобильник.
Надежда и волнение переполнили скорбящую по утрате душу и смиренно ждали родного голоса. Которого так и не удалось услышать.
Безжалостный динамик выдавал лишь долгие гудки, с каждой секундой углубляя обиду.
Первый всхлип вырвался, когда во второй раз звонок бессердечно отклонили. Отбросив трубку на соседнее сидение, прямая спина сгорбилась.
-Вернись,- шепотом попросила, глядя на яркую луну, что смотрела с жалостью и материнской любовью. – Вернись, Илья. Я все прощу, только вернись.
Но улица оставалось пустынной, а луна безмолвной. Звезды все ближе подкатывали к своей родительнице, устраивая веселый хоровод и не обращая на меня внимания. Чужое горе не волновало никого.
Не вытерпев, я разрыдалась. Отчаянно и громко, благо никого поблизости не наблюдалось. Чтобы не слышать собственного воя, безысходно нажимала на руль, выдавая громкие сигналы. Не помогало – боль выплескивалась наружу крупными алмазами слез и потекшей черной тушью. Не выдержав, со всей силы стала бить себя по груди сжатыми в кулак ладонями, надеясь физической вытеснить моральную.
Когда в стекло осторожно постучались, и дверь с моей стороны открылась, я с надеждой обернулась. Только передо мной возвышался совсем не Илья или мама, а незнакомый мужчина в черной офицерской форме. То был охранник Игоря Николаевича. Его верный пес, постоянно сопровождавший своего хозяина на всех приемах и визитах.
-С вами все в порядке, Лилия? Может, вызвать скорую?
-Н-нет, я.. с-со мной вс-се в порядке. Сп-пасибо.
Икота разбивала слова на слоги и выдавала крайнюю степень помешательства. По обеспокоенным глазам охранника можно было прочитать эти мысли, словно на огромном баннере - рекламу.
Попытавшись успокоиться, я вздохнула поглубже и медленно выдохнула. Повторив это упражнение несколько раз, немного успокоилась – безмолвные, неподвластные слезы не в счет.
-Может, лучше пройдете со мной к Игорю Николаевичу? Как раз вернулся Влад Игоревич. Вы же к нему?
-Нет, - поспешно выпалила я, стараясь выдавить улыбку, - извините, просто стресс. Проезжала мимо и накатило внезапно. Я поеду, спасибо вам.
Охранник, по-моему Руслан, с сомнением оглядел меня, но поняв, что его попытки оказать помощь безнадежны, отошел от машины. В тот же момент, я включила зажигание и с силой газанула вперед, не обращая внимания на непристегнутый ремень безопасности и потрясенный взгляд Руслана.
Поскорее домой. В свой уютный уголок, чтобы в одиночестве наглотаться обуреваемыми чувствами и перебить груду посуды. Самой дорогой и любимой.
Слезы не переставая стекали по щекам, затуманивая взгляд соленой влагой. Дорога казалась расплывчатой, автомобили почему-то неслись навстречу с огромной скоростью. Увидев значение спидометра, с удивлением осознала, что это я несусь подобно ветру.
Попыталась переключиться, но машина наоборот продолжала набирать скорость. Не понимая в чем дело, трясущимися руками вытерла слезы и нажала на тормоз. Остановить автомобиль получилось только с третьей попытки и то - посреди дороги. Хорошо, что машин в этой части города было немного.
Переведя дух, попыталась успокоиться окончательно, а то еще попаду в аварию из-за такого бессовестного отношения к правилам.
Когда шум города, доносившегося из открытого окна стих, я различила тихую мелодию. Это телефон надрывно трезвонил, привлекая к себе внимание.
Быстро, почти равняясь скорости света, потянулась к нему и обхватила обеими руками. Не глядя на экран, нажала на вызов и приложила к уху, начиная разговор первой:
-Ало, Илья? Это ты? Где ты, я подъеду…
Но ответил совсем не знакомый голос, а чужой и холодный.
-Лилия Свиридова?
Крушение надежд внезапно выбило почву из-под ног, и я опустошенным голосом спросила:
-Да. А это кто?
На той стороне раздался смех, от которого по телу прошелся озноб. Нелепый и безосновательный страх расползся по салону тягучей, неспокойной тяжестью.
-Посмотри вперед и узнаешь, - прозвучало очень тихо после громогласного смеха.
Послышались тревожные гудки, которые вторили ударам сердца по груди и интуиции по разуму.
Не выпуская из рук трубку, я с непониманием и тревогой посмотрела вперед, и задохнулась от увиденного.
Почему-то именно в этот момент – момент смертельной угрозы – мой мозг с дотошной четкостью воспроизвел отрывок из прочитанной когда-то книги по психологии.
«Не все испытывают страх перед возможной смертью. 72% людей перед смертельной угрозой испытали состояние, которое было названо утратой индивидуальности. Утрата индивидуальности происходит, когда на человека обрушивается целый поток чувств и ощущений, возникающих одновременно. Эти чувства и ощущения сильно отличаются друг от друга и порой могут оказаться взаимно противоречивыми».
Наверное именно это происходило и со мной, когда с ужасом созерцала свою скорую смерть. А то, что после такого столкновения смерти не избежать, я была уверена.
Прямо на меня, словно все естественнее появляясь из темноты, надвигался джип, несясь на бешеной скорости также, как и я минутой ранее.
Мои мысли лихорадочно заметались, не понимая за какую именно уцепиться, а вот время тянулось. Секунды превратились в мучительные минуты. Казалось, что я стою в сторонке и в замедленной съемке наблюдаю за разворачивающейся перед глазами аварией. Просто смотрю телевизор из точки, находящейся вне автомобиля.
И когда огромное чудовище врезалось в мою машину, я не ощущала ни капли страха. Чувствовала себя на удивление спокойной, даже отрешенной от происходящего. После удара, мой автомобиль отбросило назад, и он завертелся волчком.
Лишь в последнюю секунду, когда волна кровавой и испепеляющей боли накрыла с головой, возникло сожаление. На поверхность сознания всплыл образ самого любимого и нужного человека – Ильи. Улыбающегося, и смотрящего на меня с искренней любовью.Затем его образ сменил маленький человечек, что мог бы появиться на свет, если бы не эта чертова несправедливость.
К сожалению, вся жизнь так и не успела промелькнуть перед глазами. Меня затопило кровавое марево, которое безжалостно уволокло за собой в бездонную темноту.
L-i-k-a 09.09.2014 19:19 » Эпилог - 1 часть
Эпилог
Наконец, звезды отвечали мне…
Они красовались передо мной, расцветая всеми оттенками радуги, и игриво подмигивали. Луны уже не было, теперь яркие путники сосредоточили все свое внимание на мне. Звали за собой, звонко позвякивали, касаясь ушей легкой мелодичной музыкой.
В кромешной тьме, в которой внезапно очутилась, они стали моими единственными спутниками и веселыми соседями. И я уже готова была идти вперед – лететь к ним, в их жаркие объятия.
Звезды клялись мне в вечной любви, опаляли ароматным дыханием, тянулись прижаться как можно теснее и просили, просили…
Осталось всего немного, чтобы сделать шаг вперед, развести руки и отпустить себя, но только одно останавливало. В глубине сознания мелькал еле различимый, незнакомый, но такой родной образ… Маленькая девочка со светлыми волосами и черными, невинно распахнутыми глазами, тянула руки ко мне и звонким голосом звала к себе:
-Мама
Ее шепот трогал неизвестные ранее струны музыкальной души, проникал под кожу и доходил до сердца.
И мне уже было нетрудно сделать выбор, но препятствие возникло с неожиданной стороны – Звезды не желали отпускать. Они вцепились в меня острыми клещами, обвили все тело мокрыми щупальцами и намертво приклеили к себе.
А маленький родной человечек, становясь с каждой секундой все прозрачнее, продолжал звать: «Мама, мама»…
***
Прошлое
-Она вновь здесь, Игорь Николаевич.
-Черт! Она еще жива… Не забыла за столько времени? Уже девять лет прошло.
-Нет, сэр. Даже…
-Что замялась? Договаривай!
-Лаура вернулась в Питер со своим сыном. Ему девять.
-…
-Сэр? Какие будут поручения?
-Сколько она тут уже?
-Два месяца. Она близко сошлась с вашим другом - Свиридовым.
В трубке раздался облегченный вздох и приказное:
-Тогда все отлично. Андрей когда-то тоже… Забудь про все, поняла? С этого дня не существует никакой Лауры и ее отпрыска.
-Да, сэр! Но, если она осмелится…
-Не осмелится. Андрей обо всем позаботится, я уверен. Этот недоумок слишком вспыльчив и несдержан. Сделай все, чтобы избавиться от ненужной информации.
-Да, сэр!
***
Недавнее прошлое
Саша Иванова с тех пор терзалась совестью. Прошло столько лет, а чувство вины никак не желало ослабевать. Наоборот, казалось, что с каждым прошедшим годом оно возрастает, увеличивается в размерах. И вскоре стало совсем невыносимо терпеть.
После известия о смерти Лауры, Саша стала искать ее сына. Она была уверена, что мальчик выжил. И чувство не подвело.
Бросив службу у Игоря Николаевича, которому прослужила верой и правдой почти половину своей жизни, Саша просто скрылась, затерялась в толпе обычных людей. Но вот цели у нее были совсем не простыми.
Отдать годы своей молодости человеку, слепо ему доверяя и исполняя каждый каприз и в самый неожиданный момент узнать про его истинную сущность… Это стало настоящим ударом, но Саша решила отомстить. Пусть и не полностью, но такой малости тоже будет достаточно. По-крайней мере, она хоть немного успокоит свою совесть и попросит прощения у ни в чем неповинного человека. Ребенка, жизнь которого по воле родного отца превратилась в ад.
И вот, спустя столько лет, Саше наконец удалось его найти. Сидя за барной стойкой и попивая дорогущий коньяк, она с легким безразличием и отстраненностью наблюдала за сценой. Клуб «Сирена» был известен лучшим танцором, и Саша, утомленная долгими безрезультатными поисками невидимки, решила себя побаловать. Развеяться и поразвлечься на исходе лучших годов. Старость не за горами, а ей еще столько всего не удалось увидеть.
И когда занавес поднялся, злорадно пародируя театр, Саша чуть не поперхнулась крепким напитком. Перед ней стоял никто иной как Илья, сын Лауры. Она много лет следила за ним, разглядывала красивое личико по многочисленным фотографиям и сейчас не могла не узнать. Удача, наконец, повернулась к ней лицом, и сердце взволнованно забилось чаще обычного. Руки повлажнели и Саша улыбнулась. Пора было парню узнать, кто является истинным виновником всех его бед.
***
Настоящее
Он несся по трассе с такой скоростью, будто за ним гналась тысяча чертей. Удивительно было как он не попал в аварию за все то время, что бессовестно отрезал путь двигающимся навстречу автомобилям. Но ему было просто плевать.
Грудь разрывалась от беспокойства, сердце топталось где-то на уровне горла, а перед глазами стояла мутная пелена. Руки предательски держали, но он не выпускал руль. Держался за него, как утопающий за якорь, вцепившись изо всех сил и давя на газ, все ускоряясь.
В голове билась только одна мысль:
«Скорее, скорее! Не опоздать!»
В этот момент он молился Богу, умолял в душе, прося уберечь, защитить. Клялся больше никогда не отрекаться, не поддаваться угрозам. Обещал не отпускать, всегда находиться рядом. Глядел на звезды, что так любила Лили, и молил их о помощи, не зная, что они не на его стороне. И на крайний случай заключал сделки с дьяволом, предлагая взамен за помощь свою душу, жизнь, что угодно…
Он хотел как лучше, а получилось как всегда.
Машина с визгом притормозила у обочины, отбросив его назад. Он больно ударился головой, но не обратил никакого внимания – ей в стократ больнее.
Резко распахнув дверь, выскочил как ужаленный и со всех ног понесся к входу. Медсестры и врачи с удивлением шарахались от него во все стороны, шушукались вслед, но никто не спешил останавливать. Перекошенное от ужаса лицо, покрасневшие глаза и обезумевший взгляд… Эти симптомы уже были досконально известны всему медперсоналу. Такой человек был достоин лишь сожаления и жалости.
Он пренебрег лифтом и, взлетев по лестнице на четвертый этаж, оказался в огромном, галдящем со всех сторон, коридоре. Обратив взгляд прямо перед собой, заметил двери, обращенные в его сторону злым, неприветливым взором. Именно в этот момент его ноги примерзли к каменному полу.
Он застыл словно статуя, не сводя глаз с дверей крайней палаты и только, когда его грубо толкнули в сторону, заставил себя очнуться.
Влад, Вера, Настя, вся музыкальная группа, включая Диму… все они находились здесь. Сторожили дверь, как верные псы и каждый по-разному наблюдали за его приближением. Но ему было плевать на эти взгляды. Ноги сами несли к любимой.
У палаты путь ему перегородил Влад. Взъерошенный, с опухшими глазами и бледным лицом он выглядел как никогда неопрятным и взволнованным. Оглядевшись, Илья заметил такие же лица и у всех остальных. Сердце болезненно сжалось еще сильнее. У Лили столько любящих людей и преданных друзей.
А у него… у него всегда была только она одна. Родная и до ужаса любимая, хотя он и пытался скрыть всю глубину своих чувств. Боялся показать ей, насколько сильна ее власть над ним. Боялся очередного предательства… боялся довериться…
Взглянув в карие глаза «брата», Илья ринулся в атаку первым:
-Почему мне сообщили только сейчас? Почему я все узнал последним? – на последних словах он почти кричал, и Настя, тихо подошедшая сзади, ласково тронула его за плечо.
Влад молчал и она ответила за него:
-Ты был вне доступа, Илья. Мы целый день не могли дозвониться…
И он покаянно опустил голову. Снедаемый виной и болью, отключил мобильник после последнего разговора с Лилей.
Он конченый человек.
-Ч-что с ней? – голос предательски задрожал, но ему было все равно.
Влад, наконец, зашевелился. Грубо отстранил его от двери и взяв за грудки, яростно выдохнул в лицо:
-Как ты посмел, ублюдок? Я же добровольно отдал ее тебе. Отступил, понадеявшись, что ты сможешь сделать ее счастливой. За что… за что ты так с ней?
Каждое слово проникало внутрь подобно яду, отравляло душу и сердце, и медленно вело к смерти. В глазах брата сияла чистая, искренняя ненависть и он не винил его за это, - потому что такую же ненависть сам испытывал к себе.
Он, правда, никогда не был достоин такого сокровища и всегда понимал это. Только вот отступить не было ни сил, ни желания. И он эгоистично принимал, отдавая в ответ лишь мелкие крохи.
Прошлая жизнь казалась ему адом, но только сейчас он понял, что такое настоящий Ад.
-Зачем? Для чего ты решил отдать ее мне? С чего родился такой альтруизм, такое геройство с твоей стороны? Я не верю, что дело в открывшейся истине о нашем кровном родстве…
Все вокруг ахнули, удивленные новостью. Кроме Веры. Она продолжала бессильно подпирать стену спиной, отрешенно глядя в пустоту.
Найдя в себе силы, Илья отшвырнул от себя Влада, окидывая его лицо безумным взглядом. Выплюнул сквозь зубы:
-Ты мне никто, понял? Не распинайся тут о своем благородстве. Небось, ты сам и просил отца так поступить? Что глядишь так удивленно? Не знаешь о проделках своего отца –ублюдка?
Поток грязных ругательств вновь прервала Настя. Вклинившись между братьями, она по-очереди окинула их злым взглядом и осуждающе выпалила:
-Совсем стыд потеряли? Успокойтесь сейчас же. Лучше помолитесь.
Влад послушно отошел назад и развернулся к нему спиной, но Илья угрожающе бросил напоследок:
-Запомни: Если… она не выкарабкается, я собственными руками убью его.
И уже не обращая внимания на предупреждения ребят об одном посетителе, он трясущимися руками распахнул дверь и, закрыв глаза, ступил внутрь.
***
-Операция длилась три часа. К счастью, Лиля успела немного развернуть машину, и джип врезался в заднюю часть. Врачи говорят, что нет смертельно-опасных повреждений. Ушибы, переломы двух ребер, правой руки, сотрясение мозга. Было внутреннее кровотечение, но его удалось остановить.
-Но…
-Но она все равно не просыпается. Нет, не пугайся так – это совсем не кома. Просто, она спит…
-Так долго? Почти сутки прошли.
-Это самое странное. Врачи никак не могут вывести ее из такого состояния.
-Как вы узнали об этом?
Светлана Родионовна, мама Лили, опустила глаза.
-Мне позвонил Влад.
-Зачем?
Бледная, напоминающая призрак, женщина удивленно вскинула голову, кидая на него недоверчивый взгляд:
-Как «зачем»? Она же моя дочь.
-Мне казалось, вы забыли об этом. Решили забыть. Вас не было рядом в самый важный для нее период.
Светлана взбешенно прошлась по палате, сминая в руках полы больничного халата. Остановилась посередине и вновь обернулась в его сторону:
-И ты смеешь упрекать меня? Я тоже не заметила тебя рядом, когда все произошло.
-Я – это не мама, - ровно ответил он, не сводя с нее пристальных глаз. Дожидаясь, пока она отступит.
Женщина посмотрела на него в ответ долгим влажным взглядом, раскрыла дрожащие губы, пытаясь что-то сказать, но, не выдержав, выбежала из палаты.
Илья медленно развернулся к больничной кровати, от которой с усилием отводил взгляд все это время. Застав здесь маму Лили, он вовсе не удивился. В нем проснулась неконтролируемая злость, зародившаяся еще по пути сюда.
Поддержка матери – вот что было нужно его девочке больше всего на свете. Она бы перенесла разлуку с ним проще, будь мать рядом. Окружи та ее поддержкой. Его уход ничто по-сравнению с предательством матери.
Его девочка была опутана проводами, словно острыми клешнями. Посеревшее лицо с синяками было на удивление спокойным, умиротворенным. Казалось, потрескавшиеся, почти синие губы, счастливо улыбались.
Присев на стул, придвинутый к кровати, он потянулся и ласково взял ее за бледную, хрупкую руку. Поднес к губам, даря мимолетный невесомый поцелуй. На тонкую кисть упали капли, прошлись по запястью и скатились вниз, теряясь в складках простыни. Илья выпрямил её, не отводя взора от лица. Прижался лбом к руке, и устало выдохнул:
-Прости! Если бы я только знал, что все так сложится. Прости! Я просто доверился ему, поверил в лживые слова, понадеявшись, что убережет, спасет тебя от смерти. Прости и… вернись ко мне, родная. Душу отдам – только вернись. Можешь ударить меня, накричать, даже уйти. Просто вернись…
Он готов был часами просидеть в палате, не отрываясь от любимой ни на секунду. Но врачи издавна славятся своей жестокостью и бесстрастием к чужим чувствам. Они не дали ему пробыть с ней и час. Практически силой выдернули со стула и вышвырнули из палаты.
Когда дверь захлопнулась прямо перед его носом, он понял, куда именно пойдет сейчас. Кому именно будет мстить.
На полпути к выходу, его остановила Настя. И известие, что она сообщила ему хриплым голосом, просто выбило почву из-под ног. Земля покачнулась, а перед глазами вспыхнули темные пятна, вынуждая припасть к холодной стене.
Настя с грустью посмотрела на него в последний раз и вернулась к своим, а он еще долго стоял, переваривая услышанное.
«Была беременна», - это слово прозвучало приговором и спусковым крючком.
Машину в этот раз заносило на поворотах, качало на бордюрах, и скорость казалась неуправляемой.
В особняк он входил почти спокойно, держа чувства под контролем и пряча руки в карманах. Одна из них со всей силы сжимала рукоятку подвернувшегося по пути кухонного ножа. Откуда и где он его достал, он так никогда и не вспомнит.
Безумие.
Оно охватило его с головы до ног. Бурлило в крови, сыпалось искрами из глаз, пугая охранников. Размяв шею перед дверью кабинета и взвесив холодное оружие в руке, он без стука вломился внутрь.
Игорь Николаевич, названный отец, стоял у окна, ведя бурные переговоры с кем-то по телефону. Услышав шум за спиной, он развернулся и увидев его, поспешил завершить разговор. Притворно счастливо поприветствовал:
-Илья! Ты, наконец, объявился. А я тут…
Но ответить он так и не успел. Илья сорвался с места и, вышибая весь воздух, приложил головой об стену. Вылил всю свою злость ударами в перекошенное от удивления лицо, и только, когда тот бессильно рухнул на колени, остановился.
Шепотом, полным арктического холода голосом спросил:
-Почему не выполнил часть своей сделки? Почему?
Игорь слабо забился в сильных руках, но те даже с места не сдвинулись. В ярости адреналин выплескивался бурными потоками, придавая бешеную силу.
-О ч-чем ты? – с пробивающейся икотой выдавил из сжатого горла.
Илья яростно потряс его, но, поняв, что такими темпами не добьется ответа, перешел к крайним мерам. Когда холодное лезвие коснулось беззащитного горла, взрослый мужчина, считавший себя всемогущим и бесстрашным, испуганно затрясся. Сына впустили без всякой проверки и без лишних вопросов, а стол находился слишком далеко, чтобы нажать на кнопку вызова охраны. Угроза смерти замерцала перед глазами слишком явно.
-Что ты делаешь, сынок?
Илья надавил сильнее. Так, что алые капли выступили на коже.
-Не смей называть меня так. А теперь отвечай, пока не вдавил это лезвие в твою лживую глотку. Я не буду сдерживаться, уж поверь мне. Мой рычаг остановки из-за твоего лживого обещаний теперь лежит при смерти. Сперва убью тебя, потом перережу глотку и себе. Мне незачем жить без нее.
-Я…я…
-Не мямли!
Еще одно касание и мужчина затараторил:
-Я не успел. Они действовали быстро. Я не думал, что так скоро…
-Ты обещал мне, что если я молча уйду со сцены, ты защитишь Лили от этих ублюдков. Я не верю ни единому твоему слову. Если у тебя сейчас не найдется нужных слов, я сделаю это.
Когда молчание затянулось, лезвие прошлось по всему горлу, но прежде чем Илья успел сделать последний рывок, обрубая чужую жизнь, мужчина вновь заговорил:
-Стой! Я могу сказать тебе, где он скрывается. Тот, кто заказал ее убийство. Мартин… Лилия засадила его за убийство, но он сумел сбежать.
Дальше продолжать не пришлось. Илья выпустил его и подождал, пока тот передаст ему нужный адрес. Все чувства на время погасли, на поверхность всплыло желание мести. Когда листок оказался у него в руках, он ножом приложил отца по голове, вырубая, и выскочил за дверь.
Он уже давно заметил слежку за Лилей, но не придал этому большого значения, списав всё на проделки Влада. Пока слежка не стала чересчур наглой и не предприняла попытку первого нападения. Лили тогда просто отшутилась неумелыми водителями, но он быстро воссоздал в уме целую картину.
Тогда то и объявилась некая Саша с новостью об его родном отце. Илья Гордеев принял его совсем не так, как ожидал брошенный сын.
Оказалось, он уже давно готовился к их встрече, и при первом же разговоре на стол между ними опустилась тонкая папка.
Игорь Гордеев тоже знал о слежке и обещал помочь, но только при одном условии: Илья должен разорвать все связи с Лили и исчезнуть навсегда.
В другой раз он бы не согласился. Никогда. Но тут понимал, что не справится в одиночку. Бороться с невидимым врагом без необходимых связей и людей, он бы не смог.
Машина плавно тронулась с места. На это раз он вел медленно, попутно озираясь по сторонам. На его губах сияла безумная улыбка, а глаза мстительно горели ярким пламенем. Что же, пора ставить жирную точку в этом дешевом спектакле.
L-i-k-a 14.09.2014 20:27 » Эпилог - конец
***
Я с детства жила в мире, где близкие окружали меня любовью, лаской и защитой. Дружила с ровесниками, которые были готовы в любую секунду прийти на помощь…
Обрести любовь и потерять душу. Получить желаемое, принеся в жертву собственную жизнь…
Прошел целый год, а я до сих пор волочу лишь жалкое существование. Воспоминания, которые должны были сгинуть вместе с прошлым, преследует темными ночами, пробираясь сквозь сон и мысленные барьеры…
Ты просил забыть, а я помню все до мельчайших подробностей. Прошу, отпусти меня, наконец. Дай моему сердцу отдохнуть, а легким глотнуть чистого воздуха. Воздуха, без запаха орхидей…
«Не верь словам, - вот чем я живу. - Я больше не верю словам, Илья, и больше не являюсь мечтательницей»…
Сколько всего человек может вынести на пути к счастью?...
Сердце разрывается на части, а душа разлетелась на куски. На данный момент меня волнуют даже и не эти вопросы…
Чертовы слезы, что текут не переставая… чертово сердце, что так сильно причиняет мне боль…чертов Сокол, в который раз делающий совсем другой выбор…
Долго еще ты будешь меня мучить?..
Думаю, стоит пойти и встретиться с ним. Расставить все точки, исключая возможность запятых и других знаков препинания. Все зашло слишком далеко, возвратилось бумерангом…
***
Он просидел рядом с ней целую ночь, держа в напряженных руках тетрадь в твердом переплете.
Его пальцы порой подрагивали, а глаза часто устремлялись вдаль, в скользящую пустоту ночи за огромным окном. Хотелось завыть от горечи, разорвать грудную клетку и вырвать изнутри обливающееся кровью сердце.
Лиля статуей лежала на кровати, бледное лицо казалось прозрачным, а на тонких руках просвечивали синие вены. Хотелось провести по гладкой, нежной коже рукой, но он не мог осмелиться потревожить ее. Считал недостойным себя более дотрагиваться до такого сокровища.
Сколько боли он причинил ей за столько лет? Каково был ей терпеть все это и все равно возвращаться обратно, прощая без слов. Такая неприступная с виду, но какая ранимая внутри. И через что ей пришлось пройти, выслушивая от него столько горьких слов? Достоин ли он ее?
Нет. И вряд ли будет.
После его «смерти» светлая мечтательница страдала от потери первой любви. Помнила и горевала, в то время как он таил на нее обиду, считая одной из виновниц того громкого случая. Встретиться после стольких лет и вновь обречь ее на страдания? Как безжалостно…
Он узнал ее сразу, как увидел в том клубе спустя столько лет. До сих пор помнит то чувство потряхивания внутри, что охватили его в один миг. Он почувствовал, что настал час мести, и именно с нее начнется дорога в пропасть. А то, что его конечный путь закончится смертью, он никогда не сомневался.
Ему не к чему было стремиться: он жил и существовал ради мести. Но все изменилось…
Лилия Свиридова обладала сверхвысокой способностью переворачивать все с ног на голову. И ненависть, что бурлила внутри тяжким комом, переросла в невообразимую любовь, что годами таилась внутри. С того момента, когда в девять лет он впервые заглянул в небесные глаза ангела.
Перевернув последнюю страницу дневника, Илья остолбенел. Посередине страницы огромными печатными буквами было выведено только два слова. Самых волнующих и одновременно болезненных два слова:
«Я БЕРЕМЕННА»
Обведенные жирной красной линией, они переворачивали всю душу. Отложив в сторону дневник, Сокол медленно перевел взгляд на Лилию. Вгляделся в спокойное умиротворенное лицо и на грани слышимости произнес:
-Прости…
Он скованно опустился на колени и преклонным жестом положил голову рядом с тонкой рукой, все еще повторяя заветные слова, которые бередили душу.
В таком виде его и застал Влад, вошедший проведать Лилю, не дожидаясь своей очереди. На несколько долгих секунд он застыл на пороге, сверля черноволосую голову пристальным непонятным взглядом.
-Так и будешь сторожить дверь? – усмехнулся Илья. Выпрямляясь, но не отрывая глаз от любимой.
-Надеялся, что ты поймешь намек и освободишь помещение, - оскалились ему в ответ.
Дальше последовало молчание, нарушаемое лишь писком медицинских аппаратов и дыханием двух настороженных парней, застывших напротив друг друга. Один с высоты своего роста взирал на второго, который даже не преминул встать с колен.
-Я никогда и не думал отдавать ее тебе, - раздался вдруг голос Сокола, - она не вещь, да и я хотел сперва дождаться помощи твоего отца, а потом вновь, уже без всяких препятствий, начать все с начала. Уехать куда-нибудь далеко отсюда и зажить с ней. Только вдвоем, только она и я.
-Ты не смел решать все за нее, пусть это и касалось ее жизни, - Влад опустился в покинутое ранее кресло, предварительно придвинув его к себе. – Больше всего Лили ценит взаимное доверие, и ты нанес ей боль. Никому другому она такого бы не простила, но ты действуешь на нее слишком, как бы это сказать… неправильно, наркотически. Лили преображается рядом с тобой и готова простить тебе любой поступок, но и для нее существует предел. Не думаешь, что твой поступок смахивал эгоизмом и недоверчивостью в ее силы?
Илья слушал внимательно, и каждое услышанное слово пропускал через себя, переживая все заново. Он не смотрел на Влада, но ощущал его взгляд всем своим существом. Хотелось зарыться в одеяло и молить, чтобы Лили вернулась, потому что бе