- Я знаю, что вампиры могут вызывать своих старших на дуэль. Джэн, я вызываю своего отца, Макса. Ты здесь, значит, и он неподалеку. Давай его сюда! Я, как вампир, пользуюсь своим правом вызова!
Кости застонал. В его стоне я расслышала что-то вроде: «Черт возьми, Котенок!» Джэн, к моему удивлению, рассмеялся. От всей души. Будто услышал от меня самую забавную на свете шутку. У него даже розовые слезы выступили в уголках глаз. Он утирал их, умирая от смеха.
- Какого хрена ты так ржешь, - возмутилась я.
- Все слышали? - спросил Джэн, насмеявшись и обводя взглядом зрителей.
Лицо стоявшего рядом Кости окаменело.
- Надо было поговорить со мной, Котенок, - процедил он.
- Ты велел бы мне подождать, - прошипела я в ответ.
Джэн снова расхохотался:
- Да уж, он бы велел, Кэт! Видишь ли, ты только что признала, что считаешь себя вампиром. Криспин в курсе, что это значит, как и все присутствующие. Как вампир, Кэт, ты отныне принадлежишь мне, и я буду благодарен Криспину, если он оставит в покое моего человека.
- Я вызвала Макса! - сердито крикнула я. - И он должен принять вызов. Если убью его, я, черт подери, - свободный вампир, и никто мне не хозяин!
Джэн опять расхохотался, а Кости, судя по брошенному взгляду, готов был меня придушить.
- Ох, куколка, ты кое-что напутала. Ты могла бы вызвать Макса и получить у него свободу, будь он главой собственной линии. А он под моей властью. Ты же, как новичок в линии, не вправе бросать мне вызов в течение года. Этот закон был введен, чтобы помешать неразумным младенцам-вампирам в первый год нарываться на противников, которые им не по силам, - любезно пояснил Джэн. - Так что, оказывается, не было нужды похищать твоих людей: ты сама сдалась. И, боюсь, у тебя впереди еще триста шестьдесят пять дней на обдумывание своего вызова. Я подумаю, чем заполнить это время…
Ухмылка Джэна говорила, что пара недурных идей у него уже имеется.
Я выругалась про себя. Проклятие! Почему я не узнала побольше обо всех этих законах и порядках, прежде чем радоваться собственной выдумке? И почему позволила слепой жажде мести заставить таиться от Кости? Менчерес был прав: месть - самая пустая из эмоций. Кажется, она к тому же толкает людей на невероятные глупости.
- Я уже принадлежу Кости, - сказала я, в отчаянии разыгрывая последнюю карту. - Он кусал меня и проделывал со мной в постели вещи, которые в некоторых штатах караются законом!
- Происхождение бьет право собственности, милая моя Смерть, - шелковистым голосом отозвался Джэн. - Хотя у Криспина, безусловно, останутся о тебе приятные воспоминания… Но лишь воспоминания.
- Разреши тебя поправить, Джэн, - ответил Кости, выпрямляясь. - Ты прав, происхождение выше права собственности. Но у тебя нет никаких прав на нее, если она - моя жена!
Джэн, кажется, смутился. Как и я.
- Но она не твоя жена! - без надобности напомнил он.
Кости вытащил из кармана нож. Я напряглась, решив, что это сигнал к началу общей свалки. Но Кости просто провел лезвием по своей ладони и ударил окровавленной ладонью по моей.
- Клянусь кровью, что ты - моя жена, - отчеканил он. И тихо добавил, обращаясь только ко мне: - Я надеялся сделать это в более романтичной обстановке, Котенок. Однако обстоятельства не позволяют.
- Ты, верно, сошел с ума! - бушевал Джэн, вытаскивая из кармана собственный нож.
- Не двигаться! - В зале будто гром прогремел.
Джэн застыл как статуя; Кости, уже нацеливший на него окровавленный нож, тоже. Темноволосая фигура скользила по проходу, и люди расступались перед ней. Даже не видя лица, я узнала бы Менчереса - его выдавала катившаяся впереди волна беспредельной мощи.
- Менчерес… - Кости склонил перед ним голову. - Прав ли я в своем предположении?
- Во всем, кроме одного, - ровно ответил вампир.
- Ты всегда за него заступаешься! - выкрикнул Джэн, утратив выдержку.
Кости закатил глаза:
- Хватит уже об этом, а?
- Дело не в том, на чьей я стороне, - холодно проговорил Менчерес. - Я сказал, что Кости прав во всем, кроме одного. Кэт еще не признала его своим мужем.
Джэн ухватился за соломинку:
- Ты не понимаешь, что это значит. Мы не люди, для которых разводиться так же естественно, как дышать. Если ты согласишься, будешь привязана к Криспину до конца жизни. Нельзя ни передумать, ни освободиться от него, пока один из вас не умрет окончательно. И если ты позволишь другому себя трахать, он будет вправе безнаказанно убить того мужчину.
Менчерес улыбался, но в его улыбке не было и следа веселья.
- Да. Если брак объявлен, обратного пути нет.
Я отвела взгляд от лица Менчереса и встретилась с карими глазами Кости. Он ждал, вопросительно подняв брови.
- А ты не думаешь, что пора тебе познакомиться со своим отцом? - искушал меня Джэн.
На этот раз он меня поймал. Я повернулась к нему, и моя рука стиснула рукоять ножа, который я только что приняла от Кости.
Джэн развивал полученное преимущество:
- Я заключу с тобой сделку, Кэт. Иную, нежели предполагал. Ты сможешь уйти, заручившись моим словом, что я не стану предъявлять на тебя права и беспокоить твоих людей. Больше того, я отдам тебе Макса. Делай с ним что хочешь. Взамен я требую одного: ты откажешься от предложения Криспина и навсегда с ним расстанешься. Дашь слово!
Мой рот приоткрылся. Пальцы, сжимавшие нож, побелели.
- Максимильян, сюда! - трубно крикнул Джэн.
Дверь зала открылась. Ниггер посторонился, пропустив высокого мужчину. Как видно, фотография в газете была не слишком удачной. Лицом к лицу сходство между нами не оставляло сомнений. Я действительно была его копией.
От изумления я выдернула руку из руки Кости. Макс дошел до края арены и остановился. Последние несколько шагов, разделявшие нас, сделала я.
Его волосы отливали багрянцем, как у меня. И были такими же густыми. Господи, а глаза - серебристо-серые, точь-в-точь мои. И высокие скулы. Полные губы, прямой нос, сильная линия подбородка… Все как у меня, но с мужскими пропорциями. Даже стоял он в той же позе. Я будто смотрелась в колдовское зеркало, превращающее женщину в мужчину. Целую минуту я только и могла, что пялить на него глаза.
Макс тоже молчал. Когда он переводил взгляд от меня к Джэну, на его лице поочередно сменялись вызов и покорность. Однако он ни у кого не просил пощады. Что это: отвага или понимание неизбежности гибели?
Я наконец обрела дар речи:
- Знаешь, в чем я себе поклялась, когда мать рассказала мне, кто я и как все случилось?
Я придвинулась к нему, насколько это было возможно, не прикасаясь. Он стал походить на одну из тех статуй в саду. Только глаза следили со мной с напряженной сосредоточенностью. Я обошла его кругом, скользнув пальцами по плечам. Он съежился под их тяжестью, и я тихо, злобно засмеялась.
- О Макс, я ощущаю твою силу! И она не слишком велика. Я намного сильнее тебя. Впрочем, тебе это известно. Иначе к чему было так стараться оставить меня без головы прежде, чем я до тебя доберусь. Ты хоть представляешь, как давно я мечтаю тебя убить?
Он продолжал молчать. Джэн вопросительно взглянул на меня, но я ему не ответила. И так ясно, что он не в курсе затей Макса. Я кружила вокруг отца, и его молчание все сильнее меня злило.
- Я впервые услышала о тебе в свой шестнадцатый день рождения. Милая юность… А что я получила в подарок? Полные сведения о своей кошмарной наследственности. Тогда я поклялась, что однажды найду и убью тебя за нее. Что ты заплатишь жизнью за насилие над моей матерью. Слышал, что сейчас предложил мне Джэн? Твою задницу со всем, что к ней прилагается!
Гнев сочился из моих пор, глаза вспыхнули зеленью.
- Ну, Макс, что скажешь? Хорош подарочек, а? Кто мог бы от такого отказаться? Это я к тому, что хочу убить тебя так сильно, как ничего не хотела в своей исковерканной, ненормальной и пустой жизни!
Нож, полученный от Кости, дрожал в моей руке; ему не терпелось пронзить сердце врага Номер Один. Я еще долго глядела на него, а потом хихикнула. Со сладкой горечью. Обуреваемая местью, я один раз уже чуть не потеряла Кости. Не позволю себе дважды за одну ночь повторить ту же ошибку!
- Ты, никудышный кусок дерьма! У тебя есть первый и последний шанс выступить в качестве моего отца, потому что в моей жизни есть тот, кто для меня еще дороже, чем возможность навсегда избавиться от тебя. Поздравляю, подонок! Ты выдаешь дочь замуж.
И вместо того чтобы повернуть нож в сердце отца, я резанула им себя по ладони и хлопнула по бледной руке, все еще протянутой ко мне.
- Навеки вместе, а? Мне нравится, как это звучит. Клянусь кровью, Кости, ты - мой муж. Так полагается говорить? Я все правильно сделала?
Я откинулась назад под его поцелуем и решила, что другого ответа не требуется.
Макс нарушил молчание, только когда Кости оторвался от моих губ. Он пронзил меня взглядом и оскалился леденящей улыбкой:
- Если сразу не получилось, пробуй снова и снова. Ты в это веришь, малышка? Я верю. Мы с тобой еще встретимся, помяни мое слово.
- Это угроза? - с холодной вежливостью обратился Кости к Джэну. Я смотрела в стальные глаза отца. - Может быть, тебе стоит напомнить, что всякий, кто вздумает повредить моей жене и всем, кто ей принадлежит, например ее дяде, фактически объявляет мне войну. Это и есть твоя позиция, Джэн? Он говорит от твоего имени?
Джэн послал Максу воистину угрожающий взгляд:
- Нет, не от моего. Ему больше нечего сказать по этому поводу. Не так ли, Макс?
Макс посмотрел на людей Кости и в каждом взгляде прочел угрозу.
- Нет, по этому поводу нечего, - ответил он тоном, ясно говорившим, что при иных обстоятельствах нашлась бы «пара ласковых». - Зато я хочу сказать кое-что о ее матери. - Он снова смотрел только на меня. - Тебя ввели в заблуждение: я имел твою мать, и еще как, но я ее не насиловал.
Кости крепче обнял меня, почувствовав, что я готова взорваться. Джэн тоже это понял:
- Ты уже отказалась от своего шанса, Кэт! Договор действует в обе стороны. Макс - мой и под моей защитой. Тронь его, и ты начнешь войну.
Я овладела собой. Не здесь и не сейчас. Нельзя допустить бойню между людьми Кости и Джэна.
- Ты, верно, столько женщин изнасиловал, что ее и не помнишь, - ровным голосом отозвалась я.
Макс улыбнулся:
- Первая никогда не забывается, а она была у меня первой после превращения. Красивая брюнетка с большими голубыми глазами и славными округлыми грудками. Такая молодая и жадная, свежая… Так замечательно было трахать ее на заднем сиденье машины! И она не возражала, пока я не кончил. А когда открыла глаза и увидела, что мои светятся зеленым светом, заприметила клыки… чуть не лопнула от визга. Еще и расплакалась. Закатила истерику и все твердила, что я - исчадье ада или что-то в этом роде. Смешно было, настолько, что я не стал отрицать. Сказал ей, что она права и что я - демон. Что все вампиры - демоны, а она только что позволила одному из них себя оттрахать. Потом я стал пить ее кровь, пока она не перестала вопить и не вырубилась. Вот и все, малышка, что на самом деле произошло у нас с твоей матерью.
- Лжец! - выплюнула я.
Его улыбка стала издевательски-понимающей.
- Спроси у нее.
Макс, несомненно, был способен на ложь. Тот, кто заказывает убийство собственной дочери, ничем не побрезгует, но… я сомневалась, что он солгал сейчас. Мать, сколько я себя помню, упрямо твердила, что все вампиры - демоны. Я думала, это просто общие слова, но, возможно, дело было в другом. Если Макс и вправду уверил ее, что он - демон, становится понятно ее сложное отношение ко мне и категорическое нежелание видеть в вампирах что-либо, кроме зла.
- Ты так отчетливо запомнил ее мамочку? - как ни в чем не бывало спросил Кости, пока я старалась справиться с услышанным.
Макс продолжал ухмыляться с той же ненавистной издевкой:
- Разве я неясно выразился?
- И как ее звали? - последовал спокойный вопрос.
- Джастин Кроуфилд! - отрезал Макс. - Что еще спросишь? Какого цвета на ней были трусики?
Кости вдруг улыбнулся, но выражение его лица было далеко не приятным.
- Когда Джэн вычислил, что ты приходишься ей отцом, он, конечно, упомянул, как девочка мечтает о твоей смерти. Напугал тебя до поноса, а? Узнать, что за тобой охотится некто, у кого хватило сил управиться с ним… Ты помнил мамочку - в подробностях, как только что доказал, - и узнать имя ребенка, которого она родила в тот год, было проще простого. Ты передал эти сведения наемному убийце Лазаурусу. Верно? Заставил его убить ту пару в старом доме, чтобы выманить ее из укрытия. Однако, хоть она и попалась в ловушку, убить себя не позволила. Тогда ты, надо думать, совсем перетрусил и решил подобраться к ней через единственный ход, какой знал, - через своего брата. Ты был уверен, что это он послал ее за Джэном - кто же еще? - и стал шарить вокруг, пока не нашел «крота» среди его людей. Такого, который мог сообщить наемнику ее место жительства и, что еще важнее, указать ее слабые места. Хороший план, приятель, но должен сообщить пренеприятнейшее известие - маленький грызун устранен вместе с сообщником.
- Ах ты, мерзавец! - ахнула я, когда фрагменты сложились в общую картинку.
- Что такое? - подозрительно спросил Джэн.
- Макс нашел ее гораздо раньше меня, но не спешил сообщить тебе. Он который месяц действует за твоей спиной, Джэн, пытается ее убить ради спасения собственной жалкой задницы. Его не назовешь образцом верности, а?
- Не понимаю, о чем он говорит, - отперся Макс.
Я взглянула на этого мужчину - своего отца и теперь без тени сомнения увидела, что он лжет. Судя по лицу Джэна, он тоже все понял.
- У тебя есть доказательства, Криспин?
Его холодный тон никого не одурачил. В глазах Джэна горели зеленые огоньки. Кости кивнул:
- У меня есть копии банковских счетов и переводов оплаты за последнее покушение. Тупой пидор расплачивался с информатором, находившимся при ее дяде, деньгами с персонального счета. Уверен, он быстро приведет тебя к Максу. Кроме того, ты обнаружишь перевод еще одной крупной суммы в апреле, когда были убиты супруги, поселившиеся в старом родовом гнезде Кэт.
У Джэна побелела кожа вокруг губ. Я злорадно улыбнулась Максу:
- Ого! Кажется, у кого-то будут неприятности.
Конечно, я не увижу его голову на шесте, но, судя по лицу Джэна, Максу скоро придется пожалеть, что я его не убила. Джэн кинул на Кости последний долгий взгляд и отвернулся, резким жестом приказав Максу следовать за ним.
- Эй, Макс, - окликнула я, когда он поплелся за Джэном. - Не забывай оглядываться! Никогда не знаешь, кто воткнет тебе нож в спину!
Я увидела, как напряглись его плечи, однако он не обернулся. Ушел через ту же широкую двойную дверь, из которой ранее появился. «Мы еще увидимся, - посулила я. - Теперь я тебя знаю. Можешь удирать, но спрятаться тебе не удастся».
Пожалуй, больше всего потрясло меня то, что остальные вампиры стали расходиться, даже не пробурчав ничего угрожающего на прощание. Похоже, они приняли всерьез предупреждение Кости, что всякий, причинивший мне беспокойство, будет иметь дело с ним и с его народом.
Ниггер спустился на арену и дружески хлопнул Кости по спине:
- Черти полосатые! Ты теперь женатик, а? Ну и спектакль устроил!
Кости на глазах расслабился и улыбнулся другу.
- Чарльз, - сказал он, называя его человеческим именем, - ты нас не подбросишь?
Ниггер подвез нас до взлетной полосы, откуда вертолет доставил нас обратно к складу. Там Кости освободил людей Джэна и сказал им, что они могут идти. Вид у них был ошеломленный, но возражать против свободы они не стали и быстро растаяли в ночи.
Затем мы сделали еще одну остановку, чтобы высадить Ниггера. И наконец, прибыли на базу. К тому времени я была измотана физически и эмоционально, но у нас еще были дела. Все впятером мы отправились прямо в кабинет Дона. Мой дядюшка наморщил лоб. Кажется, он смутился и быстро отвел глаза от моего наряда. Ах да, я и забыла, что почти голая.
- Кэт, не хочешь ли накинуть лабораторный халат или… что-нибудь?
Кости снял с себя куртку:
- Вот, милая, оденься, пока не вогнала дядю в краску. И вообще, так будет лучше, иначе придется надрать Хуану задницу за попытку выучить наизусть каждый изгиб твоей фигурки.
Я взяла предложенную одежду и пристально взглянула на Хуана. Тот улыбался обычной беззастенчивой улыбкой:
- А чего ты ждал? Если не хотел, чтобы я ее разглядывал, амиго, не надо было пускать ее впереди меня.
- Поскольку вы все здесь, очевидно, операция прошла успешно, - по обыкновению, сразу перешел к делу Дон. - Кэт, ты распорядилась доставить Ноя Роуза прямо в больницу? А также разбить его машину и подготовить полицейский рапорт об автомобильной аварии?
- Да. Кости мог бы оставить без работы наших промывателей мозгов, Дон. Ной представления не имеет, что видел этой ночью. Помнит только, что попал в аварию и что утром ему надо позвонить в свою страховую компанию. О нем можно не беспокоиться.
- Знаешь, это наводит на интересный вопрос. - Тэйт недружелюбно покосился на Кости. - Откуда нам знать, что он все это время не пудрит нам мозги? Может, ваше решение ввести его в состав команды тоже внушение?
Кости сам ответил на обвинение:
- Дон знает, что такое невозможно. Прежде всего все происходящее в этом кабинете записывается на встроенную в потолок камеру, питающуюся от аккумулятора. Я ее слышу, старина, - отозвался он на обескураженный взгляд шефа. - Конечно, я мог бы внушить тебе, что ты видел в записи то, чего там не было, но ты ведь насторожился, как только прознал, что твоя племянница спит с вампиром. Посасывал из бутылочки, а? Пил вампирскую кровь, чтобы приобрести иммунитет к мысленному внушению. Я же чую…
Одного взгляда на лицо Дона хватило для доказательства. Я покачала головой:
- Ты никогда мне не поверишь? Слушай, я устала, давайте кончать. Джэн и Макс еще живы, но никого из нас они больше не потревожат. Это ясно. По закону носферату Кости теперь мой… э-э… муж.
Дон, как безумный, терзал кончик брови:
- Что?!
Я наскоро объяснила суть закона и пожала плечами:
- С человеческой точки зрения я по-прежнему одинока. Но для любого неумершего я замужем за Кости - точка. Прости, Дон, что не смогла передать Максу твоих наилучших пожеланий, но рано или поздно я до него доберусь. Обещаю.
На меня взглянули те же серо-стальные глаза. Наконец Дон слабо улыбнулся:
- Я сделал для Макса все, что мог, - послал ему тебя.
- Надо обсудить еще кое-что, - неожиданно для меня заговорил Кости.
- Давай, только покороче. Я уже стоя сплю.
- Вчера Тэйт сказал мне, что ваш друг, умирая, выпил вампирской крови. Это очень важная подробность.
Я устало нахмурилась:
- Почему? Она же не превратила его в вампира. Он сделал максимум несколько глотков. Мы похоронили его на третий день, и, поверь мне, он был мертв.
- Все верно, если речь идет о вампирах или людях. Но есть и другие виды, не правда ли?
Мы все тупо уставились на него. Кости примирительно хмыкнул:
- Я уже говорил, что вампиры и вурдалаки - расы-сестры. Ты знаешь, как рождается вампир: у человека выпивают кровь, пока он не оказывается на краю смерти, а потом дают вволю напиться крови вампира. Превращение в вурдалака в чем-то похоже. Надо смертельно ранить человека, потом дать ему выпить крови вампира, но не достаточно для спасения жизни. После смерти вурдалак вынимает человеческое сердце и меняет его на свое. Гуль может жить и с вырванным сердцем, поэтому единственный способ его убить - обезглавить. После обмена сердцами надо полить пересаженное сердце вампирской кровью. Она его… за неимением лучшего термина, скажем, активирует, и рождается новый вурдалак.
Я поняла его мысль. В моей памяти мелькнуло лицо Родни, когда он вчера вечером, переглянувшись с Кости, сказал: «Трудновато ». Он имел в виду не смерть Дэйва, а шанс его возродить!
- Кости, Дэйв мертв уже не один месяц. Зарыт в землю; уже после того, как тело накачали формальдегидом. Ты хочешь сказать, это возможно? О господи!
- Возможно, но хотите ли вы этого? Он останется вашим другом, сохранит все воспоминания и черты личности, кроме одной: в выборе пищи. Чаще всего вурдалаки едят сырое мясо, но время от времени им нужно разнообразить диету, и вы знаете чем.
- Иисусе, - пробормотал Тэйт.
Я мысленно с ним согласилась. Аппетит сразу пропал.
- Попробуйте на минуту подавить инстинктивное отвращение, - продолжал Кости. - Обычно я отказываюсь участвовать в превращении человека без его согласия, но поскольку он не может высказать своего мнения, я спрашиваю всех вас. Вы были его друзьями. Что, по-вашему, он выбрал бы: остаться мертвым в могиле или… встать из нее?
Значит, можно вернуть Дэйва - он будет ходить, говорить, отпускать шуточки… Усталость моя вдруг куда-то испарилась.
- Надо решать сразу? - спросил Дон.
Кости кивнул:
- Как правило, возрождение осуществляется сразу после смерти. Причины очевидны - каждый день, проведенный в земле, уменьшает шансы. Сейчас на то, чтобы его поднять, уйдет много сил. Родни предложил стать его старшим, Котенок, но из-за дела с Джэном он спешит покинуть город. У него есть своя линия, поэтому мое покровительство на него не распространяется. Родни уверен, что Джэн может отыграться на тех, кого некому защитить. Завтра он уезжает, так что времени на размышления нет. Если что-то делать, то нынче ночью.
- А что будет с Дэйвом после отъезда твоего друга? - деловито спросил Дон. - Он уедет с ним?
Кости отмахнулся:
- Необязательно. Я могу взять его на себя. Вампиры тысячелетиями становились приемными родителями вурдалаков, и наоборот. Я же говорю: расы-сестры. Несколько недель на привыкание, и получите его обратно, как новенького, даже еще лучше.
- Что, если мы согласимся и ты это сделаешь, а Дэйв решит, что лучше быть мертвым, чем неумершим? Что тогда? - Кажется, эта мысль причиняла Тэйту мучительную боль.
Мне она тоже пришла в голову.
- Тогда его желание исполнится, - мягко ответил Кости. - Он уже мертв и, если захочет вернуться, вернется. Я приду к могиле с мечом и все сделаю быстро.
Хотелось бы мне избавиться от картины, вставшей перед глазами! Кажется, все здесь разделяли мои чувства. Кости крепче сжал мою руку:
- Если никто из вас не сумеет принять его как вурдалака, не ждите, что он смирится с самим собой. Ему понадобится ваша искренняя поддержка. Иначе разговору конец. Став вурдалаком, Дэйв не изменится как личность, лишь приобретет новые способности. Он станет сильнее, быстрее и получит новые ощущения, но сам будет прежним. Итак, стоит ли этот человек того, чтобы преодолеть вашу брезгливость к его пище?
- Да!
Это сказал Хуан - в его глазах блестели слезы.
- Мы разбудим его и дадим право выбора. Я хочу вернуть друга. Мне все равно, что он будет есть.
Комок у меня в горле стал еще больше. Рядом пожал плечами Купер:
- Я не слишком хорошо его знал, так что мое мнение значит меньше других. Однако если Кэт живет себе наполовину монстром, то почему бы Дэйву не стать таким целиком? По мне, это даже проще.
Тэйт окинул Кости взвешенным, оценивающим взглядом:
- Тебе наплевать, что все мы думаем. Ты делаешь это только ради нее.
- Точно, - мгновенно согласился Кости. - А если так лучше для всех, считайте, повезло.
- Попробуй, хотя подозреваю, что ты - мешок с дерьмом и не в твоих силах поднять его из могилы. Если окажется, что я неправ, извинюсь.
Мы с Доном остались последними. Пора было решаться. Дядя, успевший вырвать себе по волоску половину брови, пристально взглянул на Кости:
- У военных есть правило: «Своих не бросать». Нам еще ни разу не случалось от него отступать, и я не собираюсь начинать теперь. Верни его!
Осталась только я. Я думала о Дэйве и боялась, что попытка провалится. Или, хуже того, что он вернется и, с отвращением поняв, кем стал, покончит с собой. Наконец я вспомнила его последние скомканные слова, когда он истекал кровью у меня на руках: «Не дайте мне умереть…»
Эти слова все решили за меня.
- Сделай это!
Кладбище было полностью изолировано. Даже воздушное пространство над ним объявили закрытым. Вся моя команда ждала за периметром оцепления. Дальше стояла еще одна цепь охраны. Дон решил исключить всякую возможность помех. Он даже снимал происходящее на пленку: один из дюжины людей, стоявших у самой могилы, держал переносную камеру.
Родни оглядел сборище и покачал головой:
- Вы, верно, меня разыгрываете. Сколько дерьма!
«Дерьмо» относилось к сотне с лишним военных в оцеплении (особенно бесили «зрители» с блестящими пуговицами). Родни стеснялся выступать перед камерой. И не доверял властям, по возможности избегая их, а возможности у него были немалые.
Кости собравшиеся не волновали. Когда, наконец, пришло время, он поднял вверх три пальца. Трое наших добровольцев выступили вперед. Мы могли бы воспользоваться упаковками плазмы, но, по словам Кости, свежая кровь лучше взбадривала. Я и трое моих капитанов исключались из меню - он хотел, чтобы мы сохранили силы на случай, если что-то полетит кувырком. Например, голова Дэйва. Меч на всякий случай лежал у моих ног. Я потребовала оставить его мне. Дэйв был моим другом. Если он захочет умереть во второй раз, примет смерть от руки человека, который его любил… Сомнительное утешение!
Рядом стояла медицинская бригада. Врачи держались скромно, на глаза не лезли. Добровольцы, позволив Кости выпить себя до головокружения, пошатываясь, направились к ним. Им тут же перелили свежую кровь: вот достоинства современной науки.
Гроб подняли из земли. Смотреть на него было больно. Взломали все запоры и печати; как только подняли крышку, прожекторы отвернули от лица Дэйва. Из-за параноидальных опасений Дона, что кто-то подсмотрит действо, нас еще укрыли в шатровой палатке. Обычная реанимация трупа совершенно выбила его из колеи, он просто места себе не находил.
Для следующей стадии Родни запасся особым кривым ножом. Мы впятером подступили ближе. Дэйва вынули из гроба и опустили на землю.
- Иисусе, - вырвалось у Тэйта, когда лучи полностью осветили тело.
Я ухватилась за его руку и обнаружила, что она дрожит. Как и моя. Даже Хуана трясло. Ища моральной поддержки, мы взяли друг друга за руки и стиснули их изо всех сил, увидев, как на Дэйве разрезали одежду, обнажив тело до пояса. Я подавила крик, когда изогнутое лезвие вошло ему в грудь - легко, будто нож в пирог. Родни вырезал основательный кусок грудной клетки, открыв сердце и соседние органы. Кости небрежно убрал все на приготовленный заранее поднос.
«Кто заказывал грудинку?» - мелькнула у меня в голове шальная мысль.
Родни снял рубашку и аккуратно сложил ее в сторонке. Там уже лежала пара запасных брюк. Затем он присел рядом с Кости, одетым только в темные шорты. Его кожа светилась под флуоресцентными лампами, но сегодня я и не думала ею любоваться. Наверно, мне помешало то, что он воткнул тот же клинок под ребра Родни, сделал им круговое движение и извлек наружу сердце гуля.
Двоих добровольных доноров стошнило. Остальным, кажется, хотелось присоединиться к этой паре. Их трудно было винить; у меня в горле, по счастью, было сухо. Родни сохранял поразительное спокойствие. Только крякнул раз-другой и буркнул, чтоб не забыли вернуть должок. Кости ответил ему мрачным смешком. Потом сердце Родни положили на второй поднос и снова занялись Дэйвом.
Следующая часть процесса оказалась проще, поскольку грудная клетка уже была вскрыта. Раз-два-три, и сердце Дэйва у них в руках. Родни бесцеремонно запихнул его себе в грудь. А Кости тем временем пристраивал прежнюю «машинку» Родни в тело Дэйва. Тщательно уложив сердце на место, он склонился над телом и глубоко воткнул нож себе в горло.
При виде зияющей раны я невольно вскрикнула. Кости предупреждал, что зрелище будет еще то, но слышать и видеть происходящее своими глазами не одно и то же. Он усилием воли направлял кровь из своего тела, и она лилась алой струей. Рана заживала. Вскрывать горло пришлось еще трижды. Судя по звукам, рядом еще кого-то стошнило. Когда красный поток наконец иссяк, Кости положил нож и махнул оставшимся донорам.
- Шевелитесь! - прошипела я, когда те замялись.
Семь человек один за другим опускались на колени, позволяя Кости напиться из своего горла, и, спотыкаясь, отходили. Когда последний ушел к медикам, Кости еще раз вскрыл себе артерию: кран снова заработал.
Что- то менялось. Я почувствовала перемену прежде, чем увидела глазами. Воздух заряжался энергией. У меня по коже ползли мурашки. Кровь все хлестала в грудь Дэйва, переполняя полость, и вот сердце у меня на секунду остановилось -я увидела, как дернулся его палец.
- Христос… тый, - выдохнул Тэйт.
Рука Дэйва понемногу сжималась в кулак. Потом пришла очередь ног: пальцы дернулись в ответ на новый поток крови из жил Кости.
- Ему нужно еще. Давайте шестерых! - рявкнул Родни, поскольку Кости трудновато было говорить с перерезанным горлом.
Я, не в силах отвести взгляда, выкрикнула приказ. Послышалась возня, и подошли новые доноры. Родни помогал, подводя их к Кости, чтобы тот мог восполнить потерю крови, после медики получали очередного клиента. У меня мелькнула мысль, хватит ли им плазмы - крови потребовалось намного больше, чем предполагали.