Роальд Даль
Ведьмы
Посвящается Ликси
Кое-что о ведьмах
Вы заметили, что в сказках ведьмы носят дурацкие чёрные шляпы, тёмные одежды и летают на мётлах?
Но наша история — не сказка!
Мы расскажем о ведьмах настоящих!
И вот что не мешает знать о них. Только слушайте меня очень внимательно. Не забывайте о том, что за моим введением последуют кое-какие события.
Настоящие ведьмы одеваются в самые обычные платья и похожи на самых обыкновенных женщин. Они живут в таких же домах, как и все мы, а иногда даже ходят на работу.
Вот почему их так трудно распознать среди людей и тем более — поймать.
Детей они просто ненавидят лютой ненавистью, исходят кипящей злобой, такой кипящей и такой шипящей, что представить себе невозможно.
И всё свободное время настоящие ведьмы только и делают, что изобретают хитроумные планы, как бы им избавиться от девочек и мальчиков, посягающих на их собственную территорию.
С какой пылкой яростью настоящая ведьма избавляется от детей! Только об этом она и думает целыми днями.
Даже если она под видом кассира сидит в магазине, или печатает деловое письмо, изображая секретаршу важного делового человека, или сидит за рулём великолепного автомобиля (а ведьмы всё это умеют делать очень хорошо), в уме у неё постоянно роятся хитрые и злые мыслишки, планы, пенятся и закипают коварные замыслы, копошатся кровожадные желания. «За кого, за какого мальчишку, за какую девчонку приняться мне сегодня?» — размышляет она целый день. Представьте себе: настоящая ведьма просто наслаждается, преследуя ребят, как наслаждаетесь вы, например, уплетая за обе щеки полную тарелку земляники со сливками.
Обычно она управляется с одним ребёнком за неделю. Если не всё получается сразу, она становится злой и сварливой. А теперь посчитай-ка: один ребёнок в неделю, это значит пятьдесят два малыша за год! Вот какой девиз у всех ведьм:
Сначала их умаслить,
А после — напугать
И навсегда прогнать!
Жертву свою ведьма выбирает очень тщательно. Потом она незаметно подкрадывается к этому бедняге, как подкрадывается охотник к несчастной птичке в лесу. Она ступает по земле мягко-мягко, всё ближе и ближе к ребёнку. И вот наконец она готова, и-и-и — цап! Ведьма хватает свою жертву. Вспыхивают искры, мечутся язычки огня, пенится кипящее масло, завывают крысы. По коже бегут мурашки... А ребёнок исчезает.
Как вы догадываетесь, ведьма не бьёт детей по голове. Она не тычет в них кухонным ножом и не стреляет в них из ружья. Людей, которые способны на такие штуки, прекрасным образом отлавливает полиция. А ведьму не так-то легко поймать! Не забывайте, что в её пальцах есть некая магическая сила, что в крови ее кипит всякая чертовщина, что она может камни заставить прыгать наподобие лягушек, а по поверхности воды пустить мерцающие язычки огня. Эти её ведьминские проделки напугают кого угодно!
К счастью для людей, сегодня в мире уже не так-то много осталось настоящих ведьм. Но всё же их пока достаточно для того, чтобы заставить ребят поволноваться.
Вот, например, в Англии их около сотни. В некоторых странах их чуть больше, в других — поменьше. Но нет ни одной страны в мире, где и сегодня не водились бы ведьмы.
Итак, запомни: ведьма — это всегда женщина. Мне вовсе не хотелось бы говорить плохо обо всех женщинах. Большинство из них — добрые и милые. Но факт остаётся фактом: все ведьмы — женского пола. Мужчин среди ведьм не бывает.
Но с другой стороны, ведь все вурдалаки (упыри, вампиры) — это мужчины. Хотя они даже наполовину не бывают так ужасны, как настоящие ведьмы. И именно детям, как никому из всех живых созданий на земле, следует их остерегаться. И вот что чрезвычайно опасно: ведьма никогда не выглядит подозрительно.
Сейчас я расскажу вам о кое-каких ведьминских секретах. Но даже если вы будете их знать, вы ни за что не догадаетесь, с кем вы стоите рядом — с ведьмой или с очаровательной доброй леди.
Если бы тигр смог превратиться в большую собаку, умильно виляющую хвостом, вы бы бесстрашно подошли к нему, чтобы почесать у него за ушком. И тут вам бы пришёл конец! Так же и с ведьмами. Они на первый взгляд такие приятные леди! А теперь внимательно вглядитесь в наш рисунок. Какая из изображенных здесь женщин — ведьма? Вопрос трудный, но каждый мальчик и каждая девочка должны попытаться ответить на него.
Все вы должны знать, что ведьма может проживать по соседству с вашим домом или квартирой. И женщина с ясным блестящим взором, сидящая напротив вас в автобусе, тоже может оказаться ведьмой. Ею может быть и приятная на вид леди, которая останавливает вас на улице, предлагая нежное пирожное, доставая его из красивого пакета.
Сейчас я скажу одну вещь, от которой все вы подпрыгнете на своих стульях: да-да, ваша любимая учительница, читающая вам в данную минуту эти строки вслух, тоже может быть самой настоящей ведьмой. Посмотрите на неё повнимательнее. Она, конечно, улыбается этой глупой шутке. Но не давайте сбить себя с толку! Она просто очень умна.
Разумеется, я не стану вас уверять, что именно ваша учительница — ведьма. Но она может ею быть! Конечно, это неприятно, но это возможно!
О, если бы только существовали способы распознавания ведьм среди людей... Как легко было бы их всех переловить и посадить в клетку! Увы! Таких способов нет! Но зато известно множество знаков, признаков, почти неуловимых повадок, почти незаметных привычек, свойственных ведьминскому отродью, зная которые и помня о них, вы всегда сумеете увернуться и избежать коварства любой ведьмы. А там, глядишь, вы уже и подрастёте, и ведьмы вам будут не страшны.
Моя бабушка
Мне не было ещё и восьми лет, а я уже дважды встречал ведьм. От первой мне удалось улизнуть невредимым. Но вторая встреча кончилась не так благополучно. Может быть, читая эти строки, вы невольно вскрикнете или задрожите. Обязательно так случится! Но всё же я должен рассказать вам всю правду. И главное — это то, что жизнью я целиком обязан своей чудесной бабушке. Благодаря ей я сейчас жив и здоров и рассказываю это вам, каким бы странным всё случившееся со мной ни казалось.
Моя бабушка родом из Норвегии. Вот уж кто знает о ведьмах предостаточно, так это жители Норвегии, с её тёмными глухими лесами, заснеженными горами и ледниками. Наверное, именно там и обитают ведьмы. Мои мама и папа тоже были норвежцами, но папа работал в Англии, где я и родился.
В общем, жили мы в Англии. Там же я пошёл учиться в английскую школу, но дважды в год, на Рождество и летом, мы ездили в Норвегию навестить бабушку. Эта пожилая леди, как я думаю, была единственной родной душой нашему семейству, больше родственников у нас не было.
Бабушка приходилась моей мамочке мамой, и я просто обожал её. Когда мы бывали вместе, мы могли болтать с ней обо всём на свете на двух языках сразу, легко переходя с норвежского на английский, даже не замечая этого. Нам было так хорошо вместе! Иногда мне казалось, что с бабушкой я чувствовал себя лучше, чем когда находился рядом с мамой.
Вскоре после моего седьмого дня рождения мы снова отправились в Норвегию провести рождественские праздники в бабушкином доме. И вот тут-то всему хорошему пришёл конец.
Когда наша машина морозным днём мчалась севернее города Осло, её неожиданно занесло на скользкой дороге и она перевернулась, рухнув в каменистое ущелье. Я-то сидел сзади, мама и папа крепко пристегнули меня ремнями, и со мной ничего не случилось, если не считать ушибов на лбу. А мама и папа погибли.
Не могу я вспоминать об этом ужасном дне. Меня до сих пор бросает в дрожь при мысли о случившемся. Очнулся я, разумеется, в бабушкином доме. Вдруг всё осознал, ощутив тёплые бабушкины руки, крепко меня обнимавшие. Мы оба горько-прегорько плакали. Плакали всю ночь напролёт...
— Что же нам теперь делать? — всё время повторял я сквозь слёзы.
— Ты останешься у меня, будешь жить здесь, я буду за тобой ухаживать.
— И я больше не вернусь в Англию?
— Нет, — сказала бабушка. — Я не смогу туда уехать. Когда моя душа вознесётся на небеса, земля Норвегии примет моё тело.
А потом некоторое время спустя, чтобы как-то отвлечься от нашего непреходящего горя, бабушка стала рассказывать мне увлекательные истории. Как хорошо умела она их рассказывать! Слушая бабушку, я забывал обо всём на свете, душа моя замирала. Но особенно взволновали меня её истории про ведьм.
Оказалось, что бабушка отлично осведомлена о жизни этих созданий, и постепенно она убедила меня в том, что истории про ведьм — не какие-нибудь детские россказни. Никто не придумывал их, это была реальность. Все рассказанные ею события действительно происходили. Всё, что она говорила мне о ведьмах, было из реальной жизни, так что я был просто обязан поверить каждому её слову. Но самым ужасным оказалось то, что ведьмы не исчезли, они существуют и поныне живут среди нас, рядом с нами. И в это мне тоже надлежало поверить.
— Бабушка, но ты говоришь мне правду? Это действительно всё так? Всё по-настоящему?
— Милый мой, — отвечала бабушка, — поверь, ты ничего не сумеешь добиться в жизни, если не научишься узнавать ведьм среди людей и ловко избегать их козней.
— Но ты ведь сама мне рассказывала, что ведьму невозможно отличить от обычной женщины! Как же мне быть?
— А ты меня послушай, — ласково объясняла бабушка, — и запоминай хорошенько всё, что я скажу. А потом уж, перекрестившись и попросив у небес помощи, полагайся на свою судьбу.
Мы сидим с бабушкой в просторной гостиной её уютного дома в Осло. Я уже собрался идти в спальню. Занавески на окнах бабушка никогда не задёргивала, и я видел падающие снежные хлопья за окном, медленно летящие, такие большие на фоне непроглядной ночной тьмы.
Моя старенькая бабушка, морщинистая, ужасно полная, закутанная в кружевное одеяние серого цвета, важно восседала в своём любимом кресле, хотя оно было и тесновато ей, так что даже мышка не уместилась бы рядом. А я, кому совсем недавно исполнилось только семь лет, примостился у её ног на полу, в ночной пижаме и тапочках, кутаясь в свой халатик.
— А ты можешь поклясться, что не морочишь мне голову? — настаивал я. — Поклянись, что ты не дурачишь меня!
— Поверь мне, — отвечала бабушка, — я знаю не меньше пяти реальных случаев, когда дети исчезали, пропадали навсегда и больше их уже никто не видел. Их, разумеется, забирали ведьмы.
— А мне почему-то кажется, что ты просто пугаешь меня, — возражал я упрямо.
— Нет, нет, — отвечала мне бабушка, — я хочу быть уверенной, что с тобой ничего не случится. Ведь я люблю тебя и хочу, чтобы мы всегда были вместе.
— Ну, тогда расскажи мне об этих детях, которые исчезли, — попросил я.
Моя удивительная бабушка была, наверное, единственной на свете бабушкой, курившей сигары. И вот она зажгла сигару, длинную и тёмную (мне казалось, что дымок от неё попахивает горелой резиной), и начала рассказывать:
— Первого ребёнка, который исчез неизвестно куда, звали Ранхильд Хансен. Это была девчушка лет восьми, она играла на лужайке вместе со своей маленькой сестрой, а их мама пекла хлеб на кухне. Вот мама вышла на улицу, чтобы подышать воздухом, и спрашивает малышку:
«А где наша Ранхильд?»
«Её увела с собой какая-то высокая леди», — отвечает дочь.
«Что за леди?» — удивляется мать.
«Высокая леди в белых перчатках», — объясняет девочка.
И с тех самых пор, — сказала мне бабушка, — никто больше не видел бедной Ранхильд.
— А её искали? — спросил я.
— Ещё бы! На много километров вокруг. Весь город помогал искать её, но девочку так и не нашли.
— А что же случилось с остальными пропавшими детьми?
— Они исчезли так же, как и Ранхильд. Каждый раз какая-то незнакомая леди проходила мимо того дома, из которого пропадали дети.
— Но как же они исчезали? — снова спросил я.
— Особенно необычным был второй случай, — начала рассказывать бабушка. — Это была дружная семья по фамилии Христиансен. В согласии и ладу они жили в Холменколлене. А в гостиной их дома висела старинная картина, которой они весьма гордились. На картине был изображен двор фермерской усадьбы с уточками. Людей художник не изобразил, только стайку уточек на зелёной траве, а на заднем плане — фермерский дом. Красивая и большая была картина!
И вот однажды их дочка Сольвейг вернулась из школы, она грызла прекрасное яблоко, которым её угостила встретившаяся ей женщина. Так Сольвейг сказала. А на следующее утро кроватка Сольвейг оказалась пустой. Родители всюду искали девочку, но найти не смогли. И вдруг отец закричал:
«Вот же она! Наша Сольвейг кормит уточек!»
Отец показывал на картину, которая висела на стене, и, правда, все увидели на холсте Сольвейг. Она была там, на лужайке среди уточек, с корзинкой хлебных крошек, которые, казалось, она вот-вот бросит птицам.
Несчастный отец подбежал к картине и прикоснулся к холсту, к изображению дочери. Но это не помогло. Девочка по-прежнему оставалась частью картины, фигуркой, написанной на холсте масляными красками.
— А ты, бабушка, сама видела эту картину? И девочку на ней?
— И не раз, — ответила мне бабушка. — Но вот что странно: девочка словно бы передвигалась внутри картины. Однажды все увидели, что она уже не во дворе, а в доме и выглядывает из окошка. А в другой раз она оказалась в левой части картины и держала маленькую уточку на руках.
— И что же, вы замечали какое-то движение?
— Нет, никто не замечал. Где бы она ни была: на лужайке или в окошке дома, — она была неподвижна, как любое другое изображение на холсте.
— Это так удивительно, так странно.
— Но самым непонятным было то, что девочка на полотне росла. Лет через десять она превратилась в прелестную девушку, а потом в милую женщину лет тридцати, а ровно через пятьдесят четыре года со дня этого ужасного события изображение её навсегда исчезло из картины.
— Она умерла? — воскликнул я.
— Как знать... — задумалась бабушка. — В мире, где живут ведьмы, столько таинственного...
— Ну вот, два случая ты мне уже рассказала. А что стало с третьим ребёнком?
— Третьей была малышка Биргит Свенсон, — продолжила свой рассказ бабушка. — Она жила как раз через дорогу от нашего дома. Однажды всё её тело покрылось птичьими пёрышками, и она превратилась в большого белого цыплёнка. Родители несколько лет держали её в маленьком загоне в саду, и она несла яйца.
— А какого цвета? — поинтересовался я.
— Тёмные, коричневатые, — пояснила бабушка. — Я никогда в жизни не видала яиц такой величины! И до чего же вкусные получались из них омлеты!
В изумлении созерцал я свою бабушку, восседавшую в кресле, словно сказочная королева. Её глаза потемнели и затуманились. Казалось, что она всматривается во что-то очень далёкое...
Единственно реальной вещью оставалась бабушкина сигара, облачко дыма от которой окутало её голову.
— Но ведь девочка, ставшая цыплёнком, всё-таки не исчезла! — воскликнул я.
— Да, Биргит не исчезла. Она жила довольно долго.
— Бабушка, но ты ведь говорила, что все дети пропадали, — сказал я.
— Я ошиблась, ведь я уже стара, не могу же я всё помнить.
— Ну, а что случилось с четвёртым ребёнком? — не унимался я.
— Это был маленький мальчик Харальд. Однажды утром его кожа покрылась желтовато-серыми пятнышками, потом она стала жёсткой, и по ней пошли трещины, а к вечеру малыш окаменел...
— Стал каменным? По-настоящему каменным?
— Да, гранитным. Если хочешь увидеть, я отведу тебя к нему. Родные всё ещё держат его дома, он стоит в холле, словно маленькая скульптурная фигурка. Гости прислоняют к нему свои зонты.
Я был ещё маленьким мальчиком, но какие-то сомнения всё же зародились в моей душе. Мне не верилось, что бабушка говорит правду.
И хотя рассказывала она убедительно, с необыкновенно серьёзным выражением лица, и смешинки не искрились в её глазах, а губы не улыбались, я почувствовал, что всё больше и больше изумляюсь услышанному.
— Ну, продолжай же, продолжай! — настаивал я. — Ты ведь говорила мне, что их было пятеро.
— А тебе нравится аромат, исходящий от моей сигары? — неожиданно спросила бабушка.
— Не знаю, я ещё маленький, — уклонился я от ответа.
— Это неважно, сколько тебе лет, — сказала она. — Просто знай, что, если ты куришь сигару, ты никогда не простудишься. А что касается пятого ребёнка, — продолжала она, пожёвывая кончик сигары, словно это был вкусный овощ, — то это был на редкость интересный случай. Мальчик девяти лет, по имени Лейф, отдыхал летом со своими родными на берегу фьорда. Они разбили на одном из множества маленьких островов палатки, плавали, ныряли со скал. Однажды малыш Лейф прыгнул в воду, и наблюдавший за ним с берега отец заволновался: мальчик очень долго не выныривал из воды. Но когда он наконец появился, это был уже не его сын.
— А кто же это был?
— Маленький бурый дельфин.
— Нет! Нет! Не может быть! — закричал я. — Наверное, это и вправду был симпатичный маленький дельфин, дружелюбный, ласковый, как все дельфины? Бабушка, ну неужели малыш действительно превратился в дельфина?
— Совершенно верно. Я хорошо знала его мать, она-то мне всё и рассказала. Ставший дельфином Лейф весь день оставался рядом со своей семьёй в заливе, он катал на спине своих сестрёнок и братишек. Они прекрасно провели время! А потом он сделал им прощальный знак своим плавником и уплыл навсегда.
— Но, бабушка, как они догадались, что этот дельфин был их братом Лейфом?
— Да ведь он говорил с ними! Он смеялся и шутил, пока они катались на его спине.
— А разве их не волновало то, что произошло? Почему же они не подняли шум?
— Видишь ли, малыш... в Норвегии люди привыкли к подобным событиям, — объяснила мне бабушка. — Не забывай, что здесь повсюду ведьмы. Представь, даже сейчас, прямо по нашей улице может прохаживаться одна из них. Но довольно историй, тебе пора спать.
— А ведьма не заберётся в мою спальню через окно? — спросил я, и голос мой дрогнул.
— Нет, — засмеялась бабушка. — Ведьмы не так глупы, чтобы ночью карабкаться по водосточной трубе или врываться в чужой дом! В своей кровати ты в полной безопасности. Пойдём же, я укрою тебя потеплее.
Как узнать ведьму?
На следующий вечер, когда бабушка помогла мне выкупаться, она закутала меня в халат, и мы снова уселись в гостиной.
— Сегодня, — сказала она, — я хочу научить тебя распознавать ведьму среди обычных людей.
— И ты никогда не ошибаешься? — удивился я.
— Нет, — грустно ответила бабушка. — Беда в том, что ошибиться очень легко. В этом-то всё и дело. Но это так интересно — отгадывать загадки!
С кончика сигары на подол её платья упала горстка пепла. Я ещё подумал: хорошо бы, чтобы бабушка успела рассказать о ведьмах, прежде чем она заметит, что одежда её горит, и начнёт гасить пламя.
— Первое, на что следует обратить внимание, это перчатки, которые настоящая ведьма носит всегда.
— Может быть, не всегда? — заметил я. — Ведь летом, в жару, ей, наверное, неудобно?
Но бабушка уточнила:
— Да, и летом тоже. Она просто обязана всегда носить перчатки. И знаешь почему? Потому что на руках у неё не пальцы с ноготками, как у людей, а тонкие кривые когти, как у диких кошек. Перчатки же их скрывают. А теперь подумай, ведь каждая приличная женщина носит перчатки, особенно зимой. Так что этот знак тебе мало поможет.
— Моя мама всегда носила перчатки, — грустно произнёс я.
— Но ведь не дома, правда? А ведьмы в перчатках постоянно, они снимают их только перед сном.
— Откуда тебе всё это известно, бабуля?
— А ты не перебивай меня! Просто слушай. Второй признак, по которому можно опознать ведьм, — это их лысые головы.
— Лысые?! — завопил я.
— Совершенно. Голые, как скорлупа варёного яйца.
Слова бабушки привели меня в состояние шока. Как это, должно быть, неприлично для настоящей ведьмы.
— Только ты не спрашивай, почему они лысые, — продолжала бабушка. — Просто запомни, что ни один волосок не растёт на голове у ведьмы. И это так мерзко!
— Наверное, лысая голова очень быстро пачкается, — заметил я.
— Вовсе нет, — возразила бабушка, — ведьмы носят парики, самые роскошные парики на свете! Такой первоклассный парик невозможно отличить от живых волос, пока ты не попытаешься дёрнуть ведьму за волосы, чтобы сорвать его.
— Вот это я обязательно сделаю, — сказал я.
— Не глупи, — рассердилась бабушка. — Ведь не станешь же ты вцепляться в волосы всем женщинам подряд. Да ещё если заметишь на них перчатки.
— Значит, и этот признак мне не поможет, — огорчился я.
— Конечно, сам по себе ни один из этих способов распознавания ведьм не хорош. Но если собрать их вместе, они подтолкнут тебя к разгадке. Заметь ещё, что с этими париками у ведьм часто возникают проблемы.
— Какие проблемы, бабушка?
— А такие, что под париком у ведьмы ужасно чешется голова. Вот если мы с тобой или какая-нибудь актриса наденем парики, то мы наденем их словно шапочки, на собственные волосы. А ведьмы надевают их на лысую голову, и их изнанка, всегда такая жёсткая, раздражает кожу головы. На лысине появляются болезненные царапины. «Тёркой» называют ведьмы свои парики.
— А на что ещё стоит обратить внимание, если я захочу опознать ведьму? — поинтересовался я.
— Заметь, какие у неё ноздри, — подсказала бабушка. — Ноздри ведьмы чуточку больше, чем у обычных людей. И ещё: краешки ноздрей у ведьмы всегда розовые и искривлённые. Как у некоторых морских раковин.
— И зачем им такие большие ноздри?
— Чтобы лучше принюхиваться. У них изумительные способности к распознаванию запахов. Представь, что глухой тёмной ночью, когда кругом ни зги, ведьма без особых усилий уловит запах ребёнка, даже если он находится на другом конце улицы.
— Меня-то она не учует, — заметил я важно, — я принимаю ванну каждый день!
— Учует, — возразила бабушка. — Чистый ты пахнешь для ведьмы ещё отчётливей. Совершенно чистый ребёнок — это целый букет ароматов для ведьминского носа. Чем грязнее ты будешь, тем ей труднее будет тебя обонять. Потому что не грязные запахи её привлекают, а твой собственный. Флюиды твоего чистого тела буквально волнуют её кровь. Она способна уловить аромат твоей кожи, долетающий до неё с ветерком. И это очень важно помнить. Если тебе случится не умываться и не мыться несколько дней, твоя кожа покроется тонким слоем грязи, и запах твоего тела не скоро достигнет носа любой из ведьм.
— Всё. Больше я не моюсь и не купаюсь! — заявил я.
— Ну почему же? — заметила бабушка. — Хоть изредка, но делать это надо.
Я с нежностью посмотрел на свою бабушку. В такие минуты я любил её ещё больше!
— Бабушка, — спросил я, — но как же ведьма по запаху отличит в темноте ребёнка от взрослого?
— Очень легко: кожа ребёнка имеет свой особый, более тонкий аромат, не такой, как у взрослого человека. Ведьмы с нежностью называют его «вонька».
— Но разве так скажешь про меня? — возмутился я.
— Ни в коем случае! Ты пахнешь земляничкой, вкусным кремом. Для меня. Для ведьмы же запах твоего тела подобен собачьим испражнениям.
Я был возмущён. Я был ошеломлён. Я чуть не утратил дар речи.
— Я не пахну так! — закричал я. — Я никогда не буду так пахнуть! Это неправда!
— Да, да, — подтвердила бабушка совершенно спокойно и уверенно, — для неё это запах свежего собачьего дерьма.
— Нет, нет, ни за что! — вопил я. — Никакой не свежий! Никакой не прошлогодний! Никогда я не буду пахнуть так!
— И спорить тут не о чем, — хладнокровно заметила моя бабушка, — именно так ведьмы и воспринимают запах детского тела, и это факт.
Я был оскорблён, я не верил своим ушам, я просто не мог поверить тому, что сказала бабушка.
— Так что, если ты заметишь, что какая-то дама на улице, проходя мимо, принюхивается к тебе, то знай: она может оказаться ведьмой.
Мне наскучил разговор о запахах.
— Расскажи лучше, что ещё в ведьме необычного, — попросил я.
— Обрати внимание на глаза, они очень отличаются от моих и твоих. Постарайся заглянуть в них поглубже, вглядись в зрачок. У ведьмы он беспрестанно меняет цвет. Ведьминский зрачок — это нечто необычное: в нем иногда можно увидеть танцующие огоньки или холодные льдинки, от которых у тебя по коже побегут мурашки.
Бабушка с удовольствием откинулась на спинку кресла, потягивая свою вонючую сигару. Сидя в её ногах, я с восхищением созерцал её милое, серьёзное, совершенно не насмешливое лицо.
— А есть ли ещё какие способы распознать ведьму? — спросил я.
— Да, есть кое-что ещё, — ответила она. — Запомни-ка: ведьмы не всегда женщины. Они только выглядят как женщины. Так же разговаривают, так же себя ведут, но в действительности — это существа особого рода. Это демоны, принявшие облик человека. Отсюда — их голые черепа, когти, необычные по форме ноздри, особенные глаза. Всё это они пытаются тщательно скрыть от людских глаз. Да, вот ещё, чуть не забыла: обращай внимание на их ноги: на ногах у них нет пальцев, лишь плоские ступни.
— Но им же трудно ходить! — воскликнул я, представив себе эти прямоугольные ступни.
— Вовсе нет, — заметила бабушка. — Конечно, им трудно подобрать удобную обувь, ведь все женщины любят изящные туфельки и башмачки с узкими мысами, и потому, надевая такую обувь, ведьмы с их широкими и прямоугольными ступнями страшно мучаются.
— А почему бы им не подыскать себе что-нибудь более подходящее? — удивился я.
— Они не смеют, — пояснила мне бабушка, — они просто вынуждены прятать свои лысые головы под париками, а уродливые ступни скрывать в изящных дамских туфельках. Хотя это и ужасно неудобно. Но скрывать всё же необходимо!
— Но это значит, что мне никогда не узнать, что за ступни у этой ведьмы, если она обута в красивые туфли!
— Выходит, что так, — заметила бабушка. — Впрочем, иногда она может прихрамывать, но это уж очень трудно заметить! Хотя есть ещё один признак: у неё голубая слюна, даже синяя, как сок черники.
— Не может быть! — снова воскликнул я. — Такого не бывает! Не бывает синей слюны!
— У ведьм бывает. Иногда слюна эта цвета чернил. Свою слюну они как раз вместо чернил и используют. Поэтому они предпочитают старые ручки со стальными пёрышками: достаточно лизнуть перо, и можно писать.
— И тебе приходилось это видеть, бабушка? А если просто заговорить с ведьмой, как узнаешь, что у неё синяя слюна?
— Ну-у... только если ты очень-очень наблюдателен, — задумчиво протянула бабушка. — Может, тебе удастся заметишь лёгкий синий налёт на её зубах. Но это вряд ли.
— Если только она будет плеваться, — уверенно заявил я.
— Ведьмы не смеют так вести себя, — сказала на это бабушка.
Мне и в голову не приходило, что бабушка может всё это придумывать, чтобы дурачить меня. Ведь она была такая строгая, ходила в церковь по утрам и перед каждой едой произносила молитву, а люди, так поступающие, не позволяют себе лгать. Я был совершенно готов поверить каждому её слову.
— Ну вот, теперь ты всё знаешь, — сказала бабушка. — Я постаралась тебе всё объяснить, хотя ни один из способов не поможет тебе сразу распознать ведьму среди людей. Но если сойдутся все признаки: и перчатки, и широкие ноздри, и подозрительные глаза, и волосы, напоминающие парик, и синеватый налёт на зубах, то беги от этой женщины прочь со всех ног.
— Расскажи, бабушка, а ты сама, когда была маленькой, встречала ведьму?
— Однажды, — сказала бабушка, — только один раз, но рассказывать тебе об этом я не стану: не хочу испугать тебя, а то ты плохо будешь спать. Случаются ужасные события, о которых не стоит упоминать.
Как я ни умолял бабушку, она была непреклонна. И тут я спросил неосторожно:
— А это как-то связано с тем, что у тебя на одной руке нет пальца?
Бабушка крепко сжала губы, и рука её, державшая сигару (как раз на этой руке не было пальца!), начала чуть заметно дрожать. На меня она даже не взглянула. Сидела молча. Сразу же замкнулась, и разговор наш оборвался.
— Бабушка, спокойной ночи, — сказал я как можно ласковее и поцеловал её в щёку.
Бабушка не шевельнулась. Я осторожно вышел из комнаты и поднялся наверх в свою спальню.
Великая старшая ведьма
На следующий день человек в темном костюме и с портфелем в руке постучал в наш дом. Он долго беседовал о чём-то с бабушкой в гостиной, куда мне не разрешили войти.
Как только человек в тёмном ушёл, бабушка появилась в моей комнате. Она шла очень медленно и выглядела печальной.
— Этот джентльмен приходил, чтобы прочитать мне завещание твоего папы, — сказала она.
— А что это такое? — удивился я.
— Это последняя воля человека, то, что он хочет пожелать перед смертью. Например, он называет имя того, кому хотел бы оставить свои деньги и имущество. Но самое главное в завещании — это решение, кто будет воспитывать его детей, особенно в тех случаях, когда умирает и его жена.
Меня вдруг охватил панический ужас.
— И что же он сказал, бабушка? — воскликнул я. — Ведь правда же, я никуда не поеду отсюда!?
— Нет, нет, — успокоила меня бабушка. — Твой отец никогда бы не принял такого решения. Он выразил пожелание, чтобы я воспитывала тебя, пока жива. Но хотел бы, чтобы мы с тобой уехали в Англию и поселились в вашем доме.
— Но почему? Разве мы не можем остаться в Норвегии? Ведь ты так не хотела жить в другом месте, я помню, ты говорила об этом!
— Да, — согласилась бабушка. — Но существует много проблем, связанных с деньгами, с домом; их тебе не понять пока. К тому же в завещании сказано, что ты родился в Англии, там пошёл в школу. И хотя вся наша семья родом из Норвегии, твой отец хотел бы, чтобы ты получил образование в Англии.
— Нет, нет, бабушка! — заплакал я. — Ведь ты же не хочешь уезжать, не хочешь жить в нашем доме в Англии, я знаю это!
— Разумеется, — ответила на это бабушка, — но боюсь, что мне придётся поступить именно так. В завещании сказано, что и мама твоя разделяла мнение отца, и к последней воле твоего отца следует отнестись с уважением.
Ничего нельзя было поделать: мы должны уехать. Бабушка немедленно начала готовиться к переезду.
— Занятия в школе начнутся через несколько дней, — твёрдо сказала она, — так что мы не можем терять времени.
Вечером, накануне нашего отъезда в Англию, бабушка неожиданно вернулась к нашим разговорам о ведьмах.
— В Англии их не так много, как у нас, в Норвегии, — напомнила мне она.
— Я думаю, что мне не встретится ни одна из них, — убеждённо заявил я.
— И я на это надеюсь, — сказала бабушка. — В Англии они особенно злобные, нигде в мире таких больше нет.
Она снова устроилась в своём любимом кресле, закурив чересчур «ароматную» сигару. А я не сводил глаз с её руки, на которой не было пальца. Я ничего не мог с собой поделать, меня сжигало любопытство. Что же такое ужасное могло случиться, когда моя бабушка, в то время ещё маленькая девочка, повстречала ведьму? Наверное, это событие было столь печальным и в то же время столь отвратительным, что бабушка просто не в силах говорить о нём! Возможно, ведьма схватила бабушкин пальчик и выкручивала его, пока не сломала, или ошпарила его кипятком из горячего чайника? Или кто-то другой вырвал пальчик, как вырывает дантист больной зуб? Ничего я не мог понять.
— Расскажи мне, бабушка, об английских ведьмах. Чем они занимаются? — попросил я.
— Ну, хорошо, — согласилась бабушка, посасывая свою сигару. — Любимая забава у них — это поднять такую пыль, которая способна поглотить любого малыша; или превратить его в нечто, в некое существо, которое не нравится взрослым. Ну, например, в слизняк. И тогда человек, ненароком наступив на слизняка, поскользнётся или раздавит его, не подозревая, что это ребёнок.
— Как это отвратительно! — вскрикнул я невольно.
— А что ты скажешь о блохе? — продолжала бабушка. — Тебя превратят в блоху, и твоя собственная мама, вместе с порошком от блох, выбросит тебя и — прощайте!
— Бабушка, ты пугаешь меня. Мне уже вовсе не хочется ехать в Англию.
— Знавала я английских ведьм, — хладнокровно продолжала бабушка. — Они способны на такую пакость, как превратить детей в фазанов, выпустить их в лес как раз накануне открытия охотничьего сезона. Конечно, бедняги погибали.
В моём воображении предстали ужасные картины: фазаны, мечущиеся среди деревьев, и один из них — это я, стремящийся уклониться от выстрелов человека с ружьём.
— Представь себе, что эти английские ведьмы наслаждаются зрелищем такой жуткой охоты, — добавила бабушка.
— Не хочу я в Англию, — мрачно сказал я.
— Я тоже не хочу, — строго заметила бабушка, — но, боюсь, мы обязаны ехать туда.
— А что, ведьмы в разных странах разные по характеру? — перевёл я разговор.
— Совершенно разные. Но про ведьм других стран я мало знаю.
— А ты знаешь что-нибудь об американских ведьмах?
— Немного, — ответила бабушка. — Хотя, впрочем, кто-то говорил, что тамошние ведьмы заставляют взрослых поедать своих маленьких деток.
— О нет! — воскликнул я в ужасе. — Этого не может быть!
— Ну, не знаю, — сказала бабушка. — Думаю, это просто злые слухи. Вообще-то им, наверное, нетрудно превратить малыша в сосиску и запихнуть его между двумя кусками горячей булочки.
Я уже не мог слышать ничего подобного.
— А разве во всех странах мира существуют ведьмы? — спросил я.
— Да, всюду, где живут люди, там живут и ведьмы. И в каждой стране есть своё тайное общество ведьм. Хотя о существовании себе подобных, проживающих в соседней стране, они ничего и не знают. Им известны лишь те, кто живёт рядом с ними. И вообще им строго-настрого запрещено общаться с ведьмами из других стран. Но вот, к примеру, английской ведьме доподлинно известно всё о ведьмах Англии. Подумай только, они звонят друг другу по телефону! Обмениваются рецептами, методами действий. Бог знает, о чём они только не говорят. Думать об этом не хочу.
Я снова уселся подле бабушки. Она стряхнула пепел с сигары и скрестила руки на животе.
— Раз в году, — продолжала она, — в каждой стране ведьмы собираются на тайное сборище. Они встречаются, чтобы послушать лекции, которые читает Великая старшая ведьма, путешествуя по свету. Она управляет всеми ведьмами мира! Она воистину всемогуща. И не знает, что такое милосердие. Ведьмы буквально цепенеют перед ней. Ведь они видят её только раз в году, на этом сборище, которое Великая старшая ведьма устраивает, чтобы подхлестнуть активность других ведьм, возбудить их и вдохновить на новые «подвиги». А также и для того, чтобы отдать им кое-какие распоряжения.
— И где же проходят эти встречи?
— Не знаю точно, слухи ходят разные. Но говорили, что иногда они арендуют целую гостиницу, как это делают обычные женщины для проведения своих встреч или собраний. Ещё говорили, что в гостиницах этих происходили самые невероятные события: что постели в номерах оставались нетронутыми, будто в них никто не спал, что на коврах находили прожжённые места, что в ванных комнатах случалось видеть жаб, а однажды на кухне повар обнаружил в кастрюле с супом маленького крокодильчика.
Бабушка снова поднесла сигару к губам и затянулась. Я спросил:
— А где живёт Великая старшая ведьма? Где её дом?
— Это неизвестно. Если бы люди знали что-нибудь об этом, они бы её уничтожили. Ведьмологи всех стран заняты поисками тайного обиталища Великой старшей ведьмы, но тщетно!
— Бабушка, а кто такие эти ведьмологи? — спросил я.
— Это люди, которые специально занимаются историей ведьм. Они очень много уже знают об этих созданиях.
— Бабушка, — воскликнул я, — а ты, случайно, сама не ведьмолог?
— Я уже отошла от дел, — грустно ответила бабушка. — Я постарела и уже не могу быть такой активной, как прежде. В молодости я объездила много стран, выслеживая Великую старшую ведьму. Но удача мне не улыбнулась...
— Она, наверное, очень богатая?
— Разумеется, она просто купается в золоте. Ходят слухи, что в её штаб-квартире есть такая же машина для печатания банкнот, как и на всех денежных фабриках или монетных дворах любого государства. Ведь, в конце концов, денежная банкнота — это всего лишь листок специал