На осушенной территории Файюмского оазиса был построен новый цветущий город Шедит (Shedyet), который греки называли Крокодилополь (Κροκοδείλων πόλις, Crocodilopolis, Krokodilopolis), позже – Птолемаидой Евергетис (Ptolemais Euergetis), Арсиноя (Ἀρσινόη, Arsinoe; в честь Арсинои II, сестры и жены Птолемея Филадельфа), Криалон (Krialon) и Таауд (Taaud). Теперь это – Киман Фарис, к северу от нынешней столицы оазиса Мединет-эль-Фаюм.
Здесь находился центр культа крокодилоголового бога разлива Себека (греч. Сухос), сына Нейт, мужа Хатхор и отца Хонсу. Собек называется «владыкой поля», «господином зелени», «творящим существующее», «великим, кто идет впереди Хапи (Нила)». «… «Он (Собек) тот, из ног которого выходит Нил». Собеку подчинены все рыбы, поэтому он помогал в рыбной ловле и покровительствовал рыбакам. Он следил за пернатой дичью, обитавшей в нильских зарослях, помогал охотникам. В гимне Собеку времен Среднего царства бога называют «владыкой рыбной ловли». Собеку приписывается изобретение сети. Когда Ра понадобилось изловить сыновей Хора, прячущихся в воде, он обратился к крокодилу: «Пусть приведут Собека, владыку болотной страны, для того, чтобы он поймал их в сеть, и он нашел их…». Тогда Собек, владыка болотной страны, сказал: «Я искал их и нашел их под моими пальцами на берегу воды. Я поймал их сетью!» [21].
Именно в образе Себека Гор собирает части тела Осириса, чтобы соединить их.
Собек носил корону из двух бараньих рогов, иногда также изображался с головой барана, что дает основания отождествлять его и с гераклеопольским овноголовым Херишефом. Эллинизированные египтяне поклонялись Сухосу в трех обличьях – как Pnepheros, Petesouchos и Soknopaios.
По древне-египетски «крокодил» – hms, что может иметь параллели с семитским именем первопредка египтян Хама, сына Ноя (Быт. 9:24) – в «Псалмах» Египет называется землей Хама (Пс. 78:51; 104:23; 105:22), а в пророчестве Исайи египтяне называются потомками Мицраима, сына Хама (Ис. 19:21-25). Видимо, в еврейской традиции подлинная сакральная связь Хама с крокодилом забылась и переосмыслилась на сближение с другими египетскими словами: «хм» – «раб», «хум» – «темный», «хам» – «жаркмий». По ветхозаветной апокрифике («Малом Бытии»): «… И Хам узнал, что его отец проклял его сына, и отделился от своего отца, он и его сыновья с ним, в Хуш, и Мистрем, и Фуд, и Ханаан. И он выстроил себе город и назвал его по имени своей жены Неелатамек». И Иафет увидел это, и позавидовал своему брату, и также выстроил город, и назвал его по имени своей жены Адотанелек. Но Сим жил со своим отцом Ноем, и выстроил город близ города своего отца при горе, и он также назвал его по имени своей жены Седукательбаб. Вот три города близ горы Лубар: Седукательбаб пред горою на ее восточной стороне, и Неелтамаук на южной стороне, Адатанезес (?) к западу» («Книга Юбилеев», VII) [22].
Собственно сыном крокодилоголового бога Себека был бог Луны Хонсу, «писец правды», которого греки отождествили со своим Гераклом.
В Египте живой крокодил, олицетворявший бога, был окружен поклонением и почитанием. Обнаружение крокодила, отвечавшего своими внешними признаками представлениям о боге Собеке, сопровождалось торжественным привозом животного к месту почитания и праздником. Священное животное обитало при храмах в специально сооруженных озерах и прудах. На берегу строили крытую загородку для отдыха крокодила на суше. За крокодилом ухаживали специальные жрецы. Крокодил так приручался к своим покровителям, что неотступно следовал за ними, позволял себя гладить, шел на зов и не причинял никакого вреда. Нередко убийство крокодила служило причиной вражды между жителями отдельных номов.
Геродот рассказывал, что если какого‑нибудь египтянина или чужеземца утащит крокодил или он утонет в реке, то жители того города, где труп прибило к берегу, непременно обязаны набальзамировать его, обрядить как можно богаче и предать погребению в священной гробнице. Тела его не дозволено касаться ни родным, ни друзьям. Жрецы бога реки Нила сами своими руками погребают покойника как некое высшее, чем человек, существо (Геродот, «История», ІІ, 90). Т.е. можно говорить о традиционной вере египтян в способность этого зверя преобразовывать человеческие существа в нечто, приближающееся к божественному.
Диодор Сицилийский попытался рационально объяснить это представление о том, что нападениями крокодилов боги якобы оказывают честь людям. Он обнаружил, что сами египтяне разнообразно истолковывают, почему крокодил считался священным. Некоторые утверждали, что он обеспечивал безопасность страны, так как иностранные грабители были лишены возможности пересечь реку из-за большого количества крокодилов в нем. Другие пояснили, что крокодил спас одного из первых царей от сбесившихся собак, унеся его на своей спине на другой берег Меридова озера и за это царь повелел жителям области воздавать должное этому животному (Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», 1.89.1-3).
В древнеегипетской сказке о фараоне Хуфу и чародее рассказывается об изготовленном из воска крокодиле, который был брошен в воду, по приказу чародея превратился в настоящее животное в семь локтей длиной и утащил соблазнителя чужой жены.
Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе» нашел причины для обожествления крокодила в его характере жизни и привычках поведения: «… его называют подобием бога потому, что только у него одного нет языка, а божественное слово не нуждается в звуке и, «двигаясь по бесшумному пути, справедливо правит делами смертных» (здесь Плутарх цитирует Еврипида, «Троянцы», 887-888, – О.Г.)… И где самка крокодила откладывает яйца, там она отмечает предел разлива Нила…, … так точно предугадывают будущее…» (Плутарх, «Исида и Осирис», 75).
«Колоссы Мемнона»
На северной точке осушенных земель в Фаюмском оазисе были установлены два массивных пьедестала в форме усеченных пирамид, высотой более 6 м. На них были поставлены колоссальные монолитные статуи Аменемхета III. Они были высечены из жёлтого кварцита. Высота их составляла 11,7 м. Во время разлива пьедесталы частично были покрыты водой, и тогда статуи казались сидящими посреди озера.
Именно с Аменемхета III и его отца Сенусерта III (прославленного греками как фараон-мудрец и законоучредитель Сесострис) началась традиция, ранее не известная в Египте: статуи царя стали устанавливаться не только в гробницах или пирамидных храмах, но и в храмах, посвященным различным богам. Они не были скрыты в замурованных сердабах или в залах, которые посещали лишь избранные. Новые памятники прославляли живого правителя государства, они представляли фараона богом на земле, от которого зависело благополучие его подданных. По всей стране было найдено большое количество статуй, в основном, из черного гранита, сделанных с большим мастерством. Поражает тонкость работы и стремление реалистично передать портретные черты оригинала. Позже в исторической традиции стали известны также стоящие в пойме Нила и «поющие» 700-тонные фиванские статуи Аменхотепа ІІІ из XVIII династии как «колоссы Мемнона».
Вероятно, что две вышеупомянутые статуи Аменемхета III и следует отождествлять со «столбами Геракла», находящимися на юге известной грекам ко времени Платона ойкумены, но позже их затмили статуи Аменхотепа ІІІ – «колоссы Мемнона».
Мемнон был героем Троянской войны, царем Эфиопии, который повёл свои войска из Африки в Малую Азию, чтобы помочь защитить осаждённый город, но в конечном счёте был убит Ахиллом. Имя «Мемнон» означает «Правитель утренней зари», так как он сын богини Эос и Титона. В момент гибели любимого сына богиня Эос «покрылась темным облаком в знак печали» (намёк на катаклизм, в котором погибла Атлантида?). После гибели Мемнона Зевс, видя безутешное горе Эос (по легенде, капли росы, появляющиеся по утрам, — это слёзы богини, скорбящей по погибшему сыну), вернул его к жизни и наделил бессмертием.
Плиний Старший, говоря об Эфиопии времен Мемнона, замечает, что «… Повелевала она и Сирией, и нашим побережьем во времена царя Кефея, как явствует из сказаний об Андромеде» («Естественная история», VI, 182) [23]. Очевидно, что об этом представлении греков свидетельствует упоминание Геродотом некой «башни Персея» на восточной точке впадения Дельты Нила в Средиземное море (Геродот, «История», II, 15). А Персей, как известно, как раз выступает в контексте круга сказаний об эфиопском царстве.