Введение из книги «Гештальт-терапия — дословно»

Задание:

· прочесть приведенные фрагменты первоисточника,

· ответить на вопросы,

· законспектировать (письменно ответить на вопросы)

Вопросы для самоподготовки по первоисточнику:

1) Как Перлс обосновывает гештальт-терапию?

2) Как Перлс рассматривает тревожность?

3) Приведите основные положения гештальт-терапии?

Введение — сжатый непосредственный при­мер того, как Фриц Перлс выражает свою точку зрения.

Я хочу поговорить о нынешнем состоянии в гуманистической психологии. Понадобилось мно­го времени, чтобы продраться сквозь фрейдовский вздор, но теперь мы входим в новую, еще более опасную фазу. Эта фаза одурманивания: одурманивания мгновенными излечениями, внезапной радо­стью, мгновенным сенсорным сознаванием. Мы входим в фазу мошенников и шарлатанов, которые думают, что если произошел прорыв — вы уже излечены — неважно, чего требует рост, неважно, ка­ков реальный потенциал, каков врожденный гений каждого из вас. Когда это становится манерой, это так же опасно для психологии, как лежание на психоаналитической кушетке год—десять—сто лет. В конце концов, психоанализ приносит пациенту не такой уж большой вред, он всего лишь становится постепенно мертвее и мертвее. Это не так мерзко, как эти нынешние «быстро-быстро». Психоанали­тики по крайней мере были людьми доброй воли. Должен сказать, что меня очень тревожит то, что происходит сейчас.

Одно из возражений, которое у меня возникает к каждому, кто называет себя гештальт-герапевтом, — это употребление техники. Техника — это трюк. Трюки можно употреблять только в крайних случаях. У нас множество людей, рыскающих вокруг в поисках трюков, собирающих их все больше и больше, и применяющих не к месту. Эти техники, эти орудия, вполне уместны на семинаре по чувственному сознаванию или радости, они могут там дать вам некоторое представление о том. что вы еще живы, что миф, будто Америка превратилась в труп, несправедлив, что вы можете ожить. Но печальный факт состоит в том, что допинг чаще становится деятельностью-заменителем, еще од­ной поддельной терапией, препятствующей росту.

Но, в конце концов, проблема не в любителях дурмана, а во всей американской культуре. Мы повернулись на 180 градусов, от пуританства и морализма к гедонизму. Теперь вдруг все должно быть забавным, приятным, а любая искренняя серьезная вовлеченность, реальное пребывание в этом, осмеивается.

Тысяча бумажных роз

Не сделает пустыню цветущей

Тысяча пустых рож

В гештальт-терапии мы стремимся к другому. Мы работаем ради способствования процессу роста и развития человеческой потенциальности. Мы не говорим о мгновенной радости, мгновенном сенсорном сознавании, мгновенных излечениях. Процесс роста требует времени. Мы не можем щелкнуть пальцами и сказать: «Ну-ка, будем радостными! Давайте-ка сделаем это!». Вы можете, если хотите, дурманить себя с помощью ЛСД, и других допингов, но это не имеет ничего общего с чест­ной работой того подхода к психиатрии, который я называю гештальт-терапией. Здесь мы не только должны пройти сквозь наши роли. Мы должны также заполнить пустоты в своей личности, чтобы сделать человека полным и целостным вновь. А это, не может быть сделано путем одурманивания. В гештальт-терапии мы имеем лучшие возможности, но без волшебной палочки. Нет необходимости лежать на кушетке или сидеть двадцать или тридцать лет, но нужно вложить себя, и рост требует времени.

Ревнители обусловленности также исходят из ложных предпосылок. Их основное предположе­ние, что поведение имеет «закон»— куча дерьма. То есть: мы учимся дышать, есть, мы учимся хо­дить. Жизнь есть не что иное, как условия, в которых она рождается. Если бы при бихевиористской реорганизации нашего поведения мы приходили к лучшему стоянию на собственных ногах, могли отбросить те искусственные социальные роли, которым мы научились,— я был бы на стороне бихевиористов.

Останавливающим блоком кажется тревожность. Всегда тревожность (anxiety). Естественно, вы тревожитесь, когда нужно научиться новому способу поведения, а психиатры всегда боятся тре­вожности. Они не знают, что таков тревожность. Тревожность — это возбуждение, «элан виталь» (жизненный порыв Бергсона — перев.), который мы несем в себе, и который начинает загнивать, если мы испытываем неуверенность по поводу того, какую роль нам играть. Мы не знаем, ждут ли нас ап­лодисменты или гнилые помидоры, мы колеблемся, так, что сердце начинает бешено стучать, возбу­ждение не может перейти в действие, это «страх сцены». Так что формула тревожности очень проста: тревожность—это пропасть между «сейчас» и «тогда». Если вы в настоящем, вы не можете трево­житься, потому что возбуждение немедленно превращается в текущую спонтанную деятельность. Если вы в «теперь», вы действуете творчески и изобретательно. Если чувства готовы, если глаза и уши открыты, как у совсем маленького ребенка, вы всегда найдете решение.

Итак, спонтанности, поддержке нашей целостной личности да, да, да. Псевдоспонтанности одурманивающихся, превращающихся в гедонистов — сдавайте-ка что-нибудь, давайте ЛСД, чтобы сразу радость, чтобы сразу чувственное «сознавание», — НЕТ. Между Сциллой обусловливания и Харибдой одурманивания есть нечто — человек, который реален, человек, который имеет позицию.

Как вы знаете, в Штатах — бунт. Мы обнаружили, что делание вещей, жизнь для вещей, обмен вещами, — это еще не последняя цель жизни. Мы обнаружили, что значение жизни в том, что она должна быть прожита, а не продана, или концептуализирована, или зажата в тиски каких-нибудь сис­тем. Мы поняли, что манипуляция и контроль — не предельная радость жизни.

Но мы должны понимать, что пока что это только бунт. Это еще не революция. Много чего не хватает. Происходит гонка между фашизмом и гуманизмом. Сейчас мне кажется, что фашисты про­игрывают. Дикий гедонизм, нереалистнчиость, возгонка, допинги, одурманивание, — все это не имеет отношения к гуманизму. Может быть, это протест, бунт, — но это не цель. Я много общался с бун­тующей молодежью. Все они чувствуют как фон милитаризма и атомной бомбы. Они хотят получить что-то от жизни. Они хотят стать реальными, хотят быть. Если есть какой-либо шанс прервать подъ­ем и падение Соединенных Штатов, это в руках нашей молодежи и тех, кто ее поддерживает. Есть только один способ быть способными на это: становиться реальными, учиться иметь позицию, раз­вить собственный центр, понять основу экзистенциализма: роза, которая есть роза, есть роза. Яесьм то, что я есьм, и в этот момент я не могу быть ничем иным, кроме того, что я есьм. Вот о чем эта кни­га. Я даю вам гештальтистскую молитву, может быть она будет вас направлять. Молитва гештальт-терапии такова: «Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты есть ты, а я есьм я. А ес­ли нам случится найти друг друга — это прекрасно. Если нет, этому нельзя помочь».