Восьмидесятичетырехлетний отставной моряк Рон Доуз был еще крепким и жизнерадостным стариком, он лег в больницу подлечить сердце, и хорошо выздоравливал, поддерживаемый любящими детьми и внуками. Он больше всех понравился Руби, оптимист, так много знающий о жизни, много прочитавший и очень много повидавший, он как будто заменил ей деда, которого Руби не знала, она слушала его с живейшим интересом:
Двадцать лет Рон Доуз провел в навигации, которая была только одной частью его жизни… его делало исключительным то, что он использовал свой опыт… это сделало его таким человеком… все, что он видел, воздействовало на него… Формировало его мировоззрение… не только красота, но и уродство… прокаженные… дети-проститутки… жестокость… высшие точки богатства и нищеты… и все это было внутри него… (с. 306)
Жзнь во всей ее полноте, со всеми контрастами и противоречиями, не сделала Рона знающим все наперед и потому равнодушным зрителем, наоборот:
Он был стойким членом профсоюза… убежденным социалистом… он был последователен, когда говорил людям, что нет никакого стыда в социализме… это не имело ничего общего с коммунизмом… он мог видеть, как быстро все забывается… и это его расстраивало… он видел большевизм на Востоке, нацизм на Западе… падение старого империализма и приход более действенной версии… его волновали перемены, произошедшие в последние 20 лет… то, что большинство народа не знало, за что сражалось… (с. 309)
Старость и болезни давали о себе знать, но только физически,
Его ум был очень острым… он хотел жить и видеть, как растут его внуки…быть рядом, когда родится его первый правнук… и даже там он не остановится… может, он доживет до действительно древних лет… (с. 314)
Джеффрис, видимо, тоже кое-что знал о Роне Доузе, он представлял его злобным, никчемным старикашкой, одиноким, всеми заброшенным, и искренне считал, что смерть стала для него избавлением от страданий и страхов:
Что, старый приятель страдал от страха в океане? Старый морской пес учинил столько раздоров со своей активностью в профсоюзе, что правильным было бы похоронить его в море. Далеко от родины. …Эти люди ненавидели народ. Запугивали его, и манипулировали, и распространяли свое истинное равнодушие. Отказывались уважать лучших среди себя, более образованных людей, которые построили функционирующую систему, Было невозможно измерить ущерб, который такие, как мистер Доуз, нанесли обществу. Тысячи трусливых клонах в плоских кепках. Бутылки с горькой гадостью. Чипсы и корнишоны. Ни одной своей мысли у большинства таких. Никакого жизненного опыта, за исключением мытья пола в магазине. (с. 336)
Но Руби знала о старике самое главное:
Рон был угрозой всему, во что верил Джеффрис… и после всего я думаю, что любила Рона больше всех… он был гораздо старше, но он так много сделал… действительно использовал свою жизнь и никогда не сдавался… он делал, что хотел… с ним легко было говорить… в основном говорил он сам… рассказывал мне вещи, о которых бы я никогда не узнала, если бы не встретила его… его жизнь была так богата… (с. 360)
Дэн Рафферти
Потом старые игральные кости. Руби назвала Дэна Рафферти, в его двадцать три, «духовным человеком», она признавала, что эти слова мало что объясняют, просто его всегда волновали эти вечные вопросы: о тайне жизни и смерти, о предназначении человека, об истинном значении религий. Он не был борцом за справедливость, просто не хотел находиться по ту или иную сторону людской несправедливости: как продавать свой труд тем, кто сделает на нем деньги, так и наживаться за чужой счет:
Он делал странную работу… когда ее находил… но избегал подписывать контракты… ему не надо было много, чтобы прожить… он платил аренду с разницы в жилье, счета были маленькими… он много не пил… он не покупал одежду… ему интересней было жить, нежели работать… что ты получишь за пятьдесят лет постоянного «да-сэр-нет-сэр»… отштукатуренный дом и пенсию на жизнь… если тебе очень повезет… к тому времени, как ты уволишься, тебя успеют выжать, как лимон… банки высосут из тебя все силы… и даже если ты сможешь скопить какие-то деньги, ты будешь слишком измучен для того, чтобы их использовать… нет, эта ноша абсурдна… (с. 207)
Далекий от погони за материальными ценностями, в остальном Дэн был самым обычным человеком, любил проводить время с друзьями в пабе, пить пиво, играть на бильярде. Он не был наркоманом, его осудили на 6 месяцев тюрьмы за экстази, который полицейские выставили героином, он никого никогда в жизни не обидел, и не был диллером, снабжающих друзей, просто закидывался экстази, как и тысячи молодых, заблуждался, искал ответов на те вопросы, большинство из которых было предано забвению. Всегда был спокойным, позитивным, ни разу и ни о ком не сказал плохого слова!
«с этим экстази он был отправлен в тюрьму только за свой неряшливый вид… за то, что у него были длинные волосы, связанные в хвост…» (с. 208)
Когда он освободился, ему было плохо, как никогда. Теперь он наркоман. Как будто наркотики поставлялись в тюрьму специально, с ведома властей, чтобы человек сломался и вышел на волю с привычкой, которая в конце концов убьет его. И Дэн сломался. Через год после освобождения его диагноз на ВИЧ оказался положительным. Тогда-то он и начал плавать, качать мышцы, есть здоровую пищу, многое, о чем он раньше переживал, стало теперь неважно, каждая секунда жизни обрела огромную ценность. Он собирал грибы в лесу, знал все какие есть грибы, все тропинки и овраги, слушал пение птиц и шорох дождя. Не терял надежды. С ним были его друзья, жизнь продолжалась, он собирался прожить еще очень долго.
Но Дэна снова осудили несправедливо, снова его внешность и теперь уже диагноз рассказали всё за него, теперь уже доктору Джеффрису:
Рафферти был ужасный экземпляр. Распущенный молодой человек. Не то чтобы он имел предрассудки против гомосексуалистов, вовсе нет, многие культурные и влиятельные люди были гомосексуалистами и выставляли это в выгодном свете. А что он считал отвратительным - это таких, как Рафферти, которые позволили себе быть инфицированными ВИЧ, а после этого ожидали, что государство оплатит им счет за лечение. С его хвостиком и жеманными манерами, он вел себя в палате отвратительно, видимо, считал себя частью богемы. Артистом-повстанцем. Хорошо. Это было невозможно в том городе, где он жил. Он был безликим идиотом в безликой среде. Он был настолько глуп, что не смог даже практиковать безопасный секс. (с. 333)
Но медсестра оказалась умнее: внешность Дэна не ввела ее в заблуждение. Хотя его личность до конца оставалась для нее загадкой. Возможно, сама жизнь и сам Дэн не разгадали этой загадки: он погиб всего лишь в двадцать три, в самом начале своего трудного духовного пути:
Для меня все более просто… выпивка и наркотики просто для веселья… и я никогда не задавала слишком много вопросов… просто принимала жизнь такой, какая она есть… но Данни был другой, он мне нравился… он был думающим человеком, сильной личностью… духовной… и он был легкой мишенью для Джеффриса… (с. 359)
Перл Хадсон
Серебряный медальон с фотографией молодого парня внутри принадлежал старой учительнице Перл. Джеффрис убил ее у нее же дома, во время одного из посещений больной. Он снова творил милосердие: одинокая старушка еле ходила, и, по его мнению, смерть была для нее и избавлением от одиночества, и расплатой за тяжкие грехи. Думая об этом, Руби действительно ненавидела Джеффриса. Она вспоминала, сколько людей приходило к Перл в палату, когда она была в больнице, сколько открыток приходило - от учеников, от коллег и друзей…
Она была предана своей работе… Учительница, которая пылала к образованию такой страстью, она не хотела уходить на пенсию… она действительно очень старалась, чтобы детям, которые находятся под ее опекой, в школе было весело… видела в этом их большой шанс учиться и развиваться… и когда испуганный ребенок в первый раз приходил в школу, Перл ждала его с улыбкой… она была строгой… но дружелюбной… и справедливой… она так много отдавала… привязывалась к своим маленьким мальчикам и девочкам… и не имело значение, были ли они хорошими или плохими… она заботилась о задирах так же, как и об обиженных… любила и забияк и тихонь… (с. 166)
В каждом кассе учились разные дети, были и из неблагополучных семей, где родители пили, избивали их. Вот над одной девочкой жестоко издевался отец, девочка была запугана и молчала, и социальные службы не обращали на это внимания, а Перл пришла к ученице домой, и когда отец вышел на крыльцо - изо всей силы ударила его в лицо, собрались соседи, она им все рассказала.
Этот поступок очень напоминает тот, что совершила Руби, когда заступилась за санитара и ударила пациента. Молодая медсестра и старая учительница похожи, они живут ради людей.
А девочку вскоре взяли приемные родители, она выросла и вышла замуж, была счастлива, и все эти годы поддерживала дружеские отношения со старой учительницей.
Но сама Перл никогда не была замужем. Давно, в шестидесятые, у нее был парень, Чарли, они любили друг друга больше всего на свете, и однажды должны были пожениться. Они были совсем молодыми, встречались с друзьями в ночных клубах, слушали рок-н-ролл, пили, танцевали, гоняли на мотоцикле, и однажды Чарли разбился насмерть. Перл было двадцать один. Она не могла перестать плакать два или три года, думала, что жизнь закончилась. Но потом поняла, что не напрасно выучилась на педагога - пошла работать в школу, чтобы воспитывать чужих детей, ведь своих у нее не будет уже никогда. Были бойфренды за эти годы, но такого, как Чарли - уже никогда, она никогда не хотела выходить замуж. Так сильно она любила Чарли. Носила его фотографию в медальоне на груди.
Доктор Джеффрис, не имевший о любви никакого понятия, удивился, что старушка носит на груди фотографию брата или отца.
Перл Хадсон… была типично бесполезна, лесбиянка-садистка, напрочь извращенная и не желающая занять свое место в обществе, выйти замуж и растить детей, неспособная на любовь, преследующая своей дисциплиной маленьких детей, которые не могли ей дать отпор. У нее не было жизни, о которой она могла рассказать, преподавая одна в далекой маленькой частной школе, одна и без всяких интересов, холодная, и горькая, и лишняя. (с. 332)
Но Руби знает, что такое любовь, поэтому она видит суть поступка профессора:
Когда Джеффрис убил Перл, он убил ее, потому что она была сильной женщиной… которая контролировала свою жизнь и действительно отдавала что-то обществу… у нее была сила, с которой он не мог справиться… он завидовал ее независимости… но на самом деле он убил любовь, когда убил Перл… личную любовь, а еще ту любовь, которая сделала ее учительницей… волю помогать другим… (с. 357)
И если до встречи с доктором Джеффрисом читатель мог подумать, что медсестра не завидует богатым исключительно в силу своей простоты, как человек, не знающий о преимуществах, которые могут дать больше деньги, потом становится понятно: Руби Джеймс знает, что жизнь каждого из этих совсем небогатых людей была удивительно богата, ведь все они, точно так же, как и она, понимали, что не тот богаче, кто много забирает у других, а тот, кто больше отдает людям.