Хэйверс неуклюже засунул Беретту в карман дулом вниз, что заставило Фьюри обеспокоиться тем, что мужчина мог запросто прострелить себе задницу.
– Ч-ч-четыре…
– Дай сюда, – Фьюри отобрал у него пистолет, проверил предохранитель, и сунул его врачу за пояс. – Четыре машины скорой помощи. Хорошо. Нам понадобятся водители…
Электричество вырубилось, и клиника погрузилась в кромешную тьму. Это резкое обесточивание заставило его подумать о том, что возможно, сюда направляется еще один эскадрон убийц.
Когда сработал резервный генератор, и загорелось тусклое охранное освещение, он схватил доктора за руку и встряхнул его.
– Мы можем добраться до машин через здание?
– Да... здание, мой дом... туннели... – Из-за его спины появились три медсестры, до смерти напуганные, с лицами такими же бледными, как аварийное освещение.
– О, Пресвятая Дева, – произнес Хэйверс: – Доджены в доме. Кэролин…
– Я найду их, – сказал Фьюри. – Найду и выведу оттуда. Где ключи от машин скорой помощи?
Врач указал на дверь, позади него.
– Здесь.
Аллилуйя.
– Лессеры обнаружили южный туннель, так что нам придется выводить всех через дом.
– Х-х-орошо.
– Мы начнем эвакуацию, как только сможем обеспечить хотя бы временную безопасность, – сказал Фьюри. – Все четверо остаетесь здесь, пока кто-то из нас не даст вам знать. Вы и будете нашими водителями.
– К-как они нашли нас?
– Без понятия.
Фьюри затолкал Хэйверса обратно в офис, закрыл дверь, и крикнул, чтобы тот заперся.
К тому времени, когда он вернулся в приемную, драка уже закончилась, и Рив проткнул своим мечом последнего лессера.
Зи вытер лоб рукой, и на нем остался черный след. Оглянувшись, он требовательно спросил у Фьюри:
– Обстановка?
– Как минимум девять сотрудников и пациентов убиты, число похищенных неизвестно, в здании небезопасно, потому как, Бог его знает, сколько еще лессеров бродит по лабиринтам больничных коридоров и комнат. Предлагаю укрепить вход и южный туннель, а также выход, который ведет к дому. При эвакуации будем использовать заднюю лестницу в особняке, а затем быстро отъедем на скорых и частных автомобилях. Машины поведет медицинский персонал. Направляемся в резервную клинику на Седар-стрит.
Зейдист быстро моргнул, как будто удивившись неоспоримой логике, прозвучавшей в словах близнеца.
– Отлично.
Подмога прибыла секундой позже, Рейдж, Бутч и Вишес друг за другом появились в шахте лифта. Все трое были вооружены, как танки, и злы, как черти.
Фьюри взглянул на часы.
– Я выведу отсюда гражданских и персонал. А вы позаботитесь о том, чтобы найти всех оставшихся здесь лессеров. Устройте им еще одну приветственную вечеринку.
– Фьюри, – позвал Зейдист, когда тот уже отвернулся.
Фьюри посмотрел через плечо, и близнец бросил ему один из ЗИГов, которые всегда носил с собой.
– Поаккуратнее там, – сказал Зи.
Поймав оружие, Фьюри кивнул и направился в коридор. Рассчитав расстояние между медицинской подсобкой, офисом Хэйверса и лестницей, он подумал, что все три пункта разделялись не метрами, а километрами.
Он открыл дверь на лестничную клетку. Огни охранного освещения светились красным, стояла гробовая тишина. Он быстро поднялся по ступенькам, ввел код открытия двери, и просунул голову в прихожую, обитую деревянными панелями. От глянцевого пола поднимался запах лимонной полировки, букет на мраморной подставке пах розами. Из кухни доносился аромат баранины и розмарина.
Детской присыпкой не пахло.
Кэролин, горничная Хэйверса, выглянула из-за угла:
– Господин?
– Собери всех слуг…
– Мы уже все вместе. Прямо здесь. Мы слышали сигнал тревоги. – Она кивнула куда-то назад через плечо. – Нас двенадцать человек.
– В доме безопасно?
– Ни одна из наших систем безопасности не сработала.
– Отлично. – Он бросил ей ключи Хэйверса. – Идите в туннели в гараже и запритесь там. Заведите каждую скорую и каждый имеющийся автомобиль, но не выезжайте, и оставьте одного человека у входа, чтобы я и другие могли войти. Я постучусь и назову свое имя. Не открывайте никому, кроме меня или кому-нибудь из Братьев. Поняла?
Было больно смотреть, как доджен испуганно сглотнула и кивнула.
– Наш хозяин...
– Хэйверс в порядке. Я приведу его к вам. – Фьюри протянул руку и сжал ее ладонь в своей. – Иди. Прямо сейчас. И поспеши. У нас нет времени.
Фьюри вернулся в клинику в мгновение ока. Он слышал, как по периметру бродят его братья, узнал их по звукам шагов, запаху и тону голосов. Судя по всему, убийц здесь больше не было.
Сначала он отправился в офис Хэйверса и выпустил тех четверых, которых запер там ранее, так как сомневался, что Хэйверс сможет держать себя в руках и останется на месте. К счастью, доктор, собравшись с силами, выполнил все, что ему велели и вместе с медсестрами быстро направился вверх по лестнице в дом. Фьюри сопроводил их в туннели, которые вели из гаража и вместе с ними прошел по тесному подземному эвакуационному маршруту, пролегающему под стоянкой особняка.
– Какой из туннелей ведет непосредственно к машинам скорой помощи? – спросил он, когда они добрались до развилки четырех путей.
– Второй слева, но все гаражи связаны между собой.
– Я хочу, чтобы ты и медсестры оставались в скорых вместе с пациентами. Так что направляемся прямо туда.
Они бежали так быстро, как только могли. Достигнув двери, Фьюри постучал и прокричал свое имя. Блокировка отключилась, и он пропустил всю группу вперед.
– Скоро я приведу остальных, – сказал он, пока все обнимались.
Вернувшись в клинику, он подбежал к Зи.
– Есть еще убийцы здесь?
– Ни одного. Я велел Ви и Рейджу охранять переднюю часть здания, а я и Рив проверим южный туннель.
– Я мог бы мог прикрыть машины.
– Заметано. Я пришлю туда Рейджа. Ты проверишь задний двор, хорошо?
– Да.
На этом он и его близнец расстались, и Фьюри направился к медицинской подсобке. Твердой рукой он достал из кармана ключ, который вручила ему медсестра и постучал по двери.
– Это я.
Он вставил ключ в замок и повернул ручку.
Еще раз посмотрев на их лица, Фьюри увидел в них облегчение. Что длилось недолго, так как они заметили в его руке пистолет.
– Я уведу вас в дом, – сказал он. – У кого-нибудь имеются проблемы с самостоятельным передвижением?
Маленькая группа расступилась, и он увидел взрослого мужчину – тот лежал на полу. Из руки торчала капельница, которую одна из медсестер держала над головой.
Черт. Фьюри оглянулся и посмотрел в холл. Братьев поблизости не было.
– Ты, – сказал он, указывая на мужчину-лаборанта. – Понесешь его. Ты. – Он кивнул женщине, что держала пакет для вливаний. – Оставайся с ними.
Когда лаборант поднял пациента с пола, а медсестра-блондинка расположила пакет повыше, Фьюри разделил остальных сотрудников, по одному на каждого пациента.
– Двигайтесь так быстро, как только можете. Вы подниметесь по лестнице в дом, а затем направитесь прямо к туннелям гаража. Это первый поворот направо, сразу как окажетесь внутри особняка. Я буду идти позади. Выдвигаемся. Сейчас же.
И хотя они старались, как могли, казалось, прошли годы.
Годы.
Фьюри был готов выпрыгнуть из собственной кожи, когда они, наконец, вошли в освещенную красным светом лестничную клетку, и, закрывая стальную дверь позади них, он почувствовал хоть какое-то облегчение, не смотря на то, что понимал, лессеры могли везде заложить взрывчатку. Пациенты были очень медлительны, двое из них за день-два до этого перенесли операции. Он хотел понести хотя бы одного из них, а лучше обоих сразу, но не мог рисковать, не имея в руке заряженного оружия.
Когда они уже были на площадке, одной пациентке, женщине с повязкой вокруг головы, пришлось остановиться.
Не задавая лишних вопросов, светловолосая медсестра быстро передала пакет лаборанту.
– Это пока не войдем в туннель. – Затем обхватила пациентку руками. – Пойдемте.
Фьюри кивнул и пропустил ее на лестницу.
Группа вошла в особняк под звуки шаркающих ног и кашель. Фьюри закрыл за ними дверь под полное молчание сигнализации и повел их ко входу в туннель.
Пока группа кое-как ковыляла, медсестра с женщиной под руку остановилась.
– У вас есть еще оружие? Я умею стрелять.
Брови Фьюри взлетели верх.
– Другого у меня нет…
Его взгляд упал на два блестящих декоративных меча на стене над одной из дверей.
– Возьми мой пистолет. Я неплохо владею режущими предметами.
Медсестра предложила ему бедро, и он вложил ЗИГ своего близнеца в карман ее белого халата. Затем вернулся в туннель, снял мечи с их латунных крючков и догнал остальных.
Когда они подошли к двери гаража, где стояли машины скорой помощи, Фьюри постучал кулаком, выкрикнув свое имя, и она открылась. Но вместо того, чтобы немедленно войти внутрь, каждый из вампиров, которых он вывел, посмотрел на него.
Семь лиц. Четырнадцать глаз. Семьдесят пальцев, до сих пор сжатых.
Но теперь все было иначе.
Их благодарность была, словно Божье благословение, Фьюри был поражен выражением поклонения и облегчения на их лицах. Их коллективное осознание того, что вера в своего спасителя была не напрасной, и что он сумел спасти их жизни, было почти осязаемым.
– Все еще не закончилось, – сказал он им.
Когда Фьюри вновь посмотрел на часы, прошло уже тридцать три минуты.
Двадцать три гражданских вампира, медицинский персонал, а также доджены были эвакуированы из гаражей. Скорые и другие машины выехали не из обычного выхода, который располагался в задней части дома, а через раздвижные двери, которые выводили автомобили в густой лес позади особняка. Один за другим, они выезжали с выключенными фарами, не задерживаясь. Следуя друг за другом, они легко, как призраки, растворялись в ночи.
Операция прошла успешно, и все же оставался какой-то нехороший осадок.
Лессеры так и не вернулись.
А это совсем на них не похоже. При других обстоятельствах, проникнув в дом, они сунули бы носы в каждый уголок. Их стандартный порядок действий подразумевал, что они забирали с собой как можно больше гражданских, чтобы впоследствии их с пристрастием допросить, а затем тащили из дома, в который ворвались, все самое дорогое. И почему они не подослали еще убийц? Особенно зная о ценных вещах, хранившихся в клинике и в доме Хэйверса, а также учитывая появление здесь Братьев, готовых сражаться.
Вернувшись в клинику, Фьюри шел по коридору, еще раз проверяя, не осталось ли кого в больничных палатах. Зрелище было ужасным. Тела. Много тел. Здание было полуразрушено, будто смертельно ранено, как многие из тех, кто сейчас лежали уже мертвыми на полу. Простыни и подушки были разбросаны, кардиомониторы и капельницы стояли без дела. В коридорах везде валялись медикаменты, повсеместно виднелись ужасные черные следы ботинок и красной, блестящей крови.
Молниеносно эвакуировать людей, это тебе не советы по домоводству давать в духе Марты Стюарт[48]. То же можно сказать и о войне.
Когда Фьюри вернулся в приемную, казалось жутким не слышать привычного шума и суеты, только лишь жужжание кондиционеров и компьютеров. Иногда звонил телефон, но никто не брал трубку.
Сердце клиники остановилось, остались лишь крупицы мозговой деятельности.
Ни клинику, ни красивый особняк Хэйверса больше никогда не смогут использовать. Туннели, а также все нетронутые внешние и внутренние двери заблокируют, включат системы безопасности и блокировки окон. Все взорванные входы и выходы, а также двери лифта закроют стальными листами и заварят. В итоге, только вооруженным людям будет разрешено войти в дом и вынести мебель и личные вещи по туннелям, которые не смог обнаружить враг. Но все это произойдет лишь спустя какое-то время. Если сюда не вернутся лессеры со своими тележками для покупок.
К счастью, у Хэйверса имелся запасной дом, куда он мог отправиться вместе со всеми своими слугами, а больных уже разместили во временной клинике. Медицинские отчеты и результаты лабораторных анализов хранились на сервере, поэтому были по-прежнему доступны, но медсестрам придется в быстром темпе закупать новые медикаменты и медицинские принадлежности.
Настоящей проблемой было создание еще одной постоянной клиники с полным спектром услуг. На это требовались месяцы и миллионы долларов.
Когда Фьюри подошел к стойке регистрации, телефон, который все еще покоился на рычаге, зазвонил. Звонок прервался, когда включился автоответчик, который вместо обычного приветствия говорил следующее: «Этот номер больше не обслуживается. Для получения информации, пожалуйста, наберите следующий номер».
Вишес установил еще один номер, по которому люди могли оставить свои сообщения и контактные данные. После тщательной проверки их личностей и запросов, сотрудники новой клиники перезванивали им. Ви мониторил звонки через свою компьютерную систему в Яме, и мог отслеживать всех, кто звонил, так что, если вдруг объявятся лессеры, братья запросто смогут выяснить, откуда осуществлялся вызов.
Фьюри остановился и внимательно прислушался, крепко сжимая в руке ЗИГ. У Хэйверса хватило ума спрятать под водительским сидением каждой скорой по пистолету, так что девятимиллиметровый Зейдиста вернулся, так сказать, в лоно семьи.
Относительная тишина. Все вроде бы в порядке. Ви и Рейдж были в новой клинике, на случай нападения лессеров на автомобильный кортеж. Зейдист занимался сварочными работами во взорванном южном туннеле. Ривендж скорее всего уже покинул здание.
И хотя клиника была в какой-то мере безопасной, Фьюри все равно был в полной готовности стрелять на поражение. Подобные операции всегда заставляли его нервничать…
Черт. Возможно, это была последняя операция, в которой он участвовал, не так ли? И он оказался частью военных действий лишь потому, что приехал к Зейдисту, а не потому, что его вызвали сюда как члена Братства.
Стараясь не думать об этом, Фьюри прошел по еще одному коридору, который привел его в отделение экстренной медицинской помощи. Проходя мимо склада медикаментов, Фьюри услышал звон стекла.
Он вытащил пистолет близнеца и прильнул к дверному косяку. Быстро заглянув внутрь, он увидел, что происходит: Ривендж стоял у запертого шкафа, в двери которого зияло пробитое кулаком отверстие, и, доставая с полок ампулы, складывал их в карман своей соболиной шубы.
– Расслабься, вампир, – сказал мужчина, не оборачиваясь. – Это всего лишь дофамин. Я не планирую торговать на черном рынке оксиконтином[49] или подобным дерьмом.
Фьюри убрал пистолет в сторону.
– Зачем тебе…
– Потому что он мне нужен.
Забрав последний флакон, Рив повернулся к шкафу спиной. Его аметистовый взгляд был в обычной манере проницательным, как у гадюки. Боже, он всегда выглядел так, будто измерял расстояние для броска, даже когда находился в компании Братьев.
– Как, по-твоему, они смогли найти это место? – спросил Рив.
– Не знаю, – Фьюри кивнул в сторону двери. – Давай убираться отсюда. Здесь небезопасно.
Рив улыбнулся, обнажая все еще длинные клыки.
– Я абсолютно уверен, что со всем справлюсь сам.
– Не сомневаюсь. Но, вероятно, будет лучше, если ты все-таки покинешь это место.
Рив пересек комнату, осторожно обходя упавшие коробки с повязками, латексными перчатками и градусниками. Он опирался на трость, но только полный идиот мог подумать, что он беззащитен.
Его тон был обычным, когда он тихо спросил:
– Где твои черные кинжалы, девственник?
– Не твое дело, пожиратель грехов.
– Да что ты, – Рив поддел тростью шпатели[50], как будто пытаясь затолкать их обратно в коробку. – Я думал, ты в курсе, что со мной разговаривал твой близнец.
– Даже так?
– Пора уходить.
Они оба посмотрели в коридор. Позади них, нахмурившись, стоял Зейдист, его глаза были черными.
– Я имел в виду немедленно, – повторил Зи.
Рив спокойно улыбнулся, когда его телефон зазвонил.
– Вы знаете, мне пора. Всегда приятно иметь с вами дело, господа. До скорого.
Парень обошел Фьюри, кивнул Зи, и, поднеся телефон к уху, спокойно покинул комнату, опираясь на трость.
Звук его шагов постепенно растворился в тишине.
Фьюри ответил на вопрос, прежде чем близнец его задал:
– Я пришел, потому что ты не отвечал на мои звонки.
Он прикладом протянул оружие брату.
Зейдист взял девятимиллиметровый и, проверив патронник, вложил его в кобуру.
– Я был слишком зол, чтобы говорить с тобой.
– Я звонил не по нашему с тобой поводу. Я обнаружил Бэллу, сидящую в столовой, и она плохо выглядела. Я отнес ее наверх. Думаю, неплохо будет, если ее навестит Джейн, но решать тебе.
Лицо Зейдиста полностью потеряло цвет.
– Бэлла сказала, что с ней что-то не так?
– Она была в порядке, когда я положил ее на кровать. Сказала, что слишком много ест, из-за этого и проблемы. Но... – Может быть, он ошибался насчет ее кровотечения? – Я на самом деле думаю, что Джейн должна ее осмотреть…
Зейдист сорвался с места и побежал, стук его ботинок раздавался в пустом зале, громовым эхом отскакивая от стен опустевшей клиники.
Фьюри пошел вслед за ним. Когда он подумал о своей роли Праймэйла, то представил себя, бегущим сломя голову к Кормии, с такой же озабоченностью, нетерпением, отчаянием. Боже, он представлял это с такой ясностью... ее, с его ребенком внутри, его самого, потерявшего голову от беспокойства, так же как и Зи сейчас.
Фьюри остановился и заглянул в больничную палату.
Что чувствовал его отец, стоя у родового ложа своей жены, когда она давала жизнь двум здоровым сыновьям? Он, наверное, был вне себя от радости, просто сверх всякой меры... пока не появился Фьюри и не добавил еще счастья, хоть и казалось, куда уж больше.
Рождение всегда было огромным риском. Во всех смыслах этого слова.
Фьюри продолжал идти по коридору к разрушенному лифту, размышляя, что возможно, его родители с самого начала знали, что рождение двух здоровых сыновей приведет в конечном итоге к несчастью. Они были строгими приверженцами веры Девы-Летописецы в священное равновесие. В какой-то мере, их не удивило похищение Зи, потому что оно принесло своего рода баланс в их семью.
Может быть, именно поэтому отец прекратил поиски Зейдиста, после того как узнал, что нянька умерла, а сын, которого он потерял, был продан в рабство. Может быть, Агони посчитал, что его поиски обрекут Зейдиста еще на более горькую участь – попытка найти и вернуть его привела к смерти няньки и повлекла за собой не просто плохие – ужасающие последствия.
Возможно, он винил себя в том, что Зейдист оказался в рабстве.
Фьюри был уверен в этом.
Он остановился и посмотрел на зал ожидания, где царил разгром, как после барной вечеринки в духе «угощаю-всех».
Он думал о том, что жизнь Бэллы висит на волоске из-за беременности, и его ужасно беспокоило, имеет ли еще силу их чертово родовое проклятье.
По крайней мере, он избавил Кормию от этого наследия.
Колдун кивнул. Отлично сработано, напарник. Ты спас ее. Это первая стоящая вещь, что ты сделал.
Ей будет гораздо, гораздо лучше без тебя.
Глава 20
Мистер Д припарковался позади фермерского домика и заглушил двигатель своего Фокуса. Выходя из машины, он захватил с собой валявшиеся на пассажирском сидении сумки. На чеке в его бумажнике красовалась сумма в 147,73 доллара.
Его кредитки не приняли, так что пришлось просто выписать чек, хоть он и не был уверен, что это сработает. Но разве это не напоминало о старых добрых временах? Его папочка был мастером в подобных фокусах, хоть в школе и не был силен в математике.
Закрывая ногой водительскую дверь, Мистер Д подумал о том, что лессеры разъезжали на подобном дерьме не потому, что хотели держаться в тени, а потому, что у Общества элементарно не хватало средств на что-то более приличное. Но были же времена, когда не приходилось волноваться о том, что кредитка может не сработать, или что не получится вовремя достать оружие. Черт побери, это было еще при Старшем лессере Мистере Р? В восьмидесятые? Тогда у Общества проблем не было.
Но все изменилось. И теперь трудности появились. Вероятно, он должен был выяснить, куда делись все счета, но не имел никакого понятия, с чего начинать свои поиски. На должности Старшего Лессера всегда была большая текучка. Когда последний из них пытался организов…
Мистер К.
Мистер К хорошо исполнял свои обязанности, и держал эту хижину в лесу – Мистер Д бывал там пару раз. Существовала вероятность, что сведения о счетах хранились где-то там, в том или ином виде.
Дело было в том, что если его кредитки не работали, значит, и у других были такие же проблемы. Это означало, что остальные убийцы, вероятнее всего, добывали деньги сами, приворовывая у людей или забирая себе награбленные вещи.
Может быть, если он нагрянет туда, то ему повезет, и он найдет полную до верха копилку, случайно утерянную в беспорядке. Но Мистер Д чувствовал, что это не тот случай.
Когда дождь снова начал лить, лессер толкнул заднюю дверь фермерского домика бедром и, когда она распахнулась, вошел на кухню. И задержал дыхание, почувствовав зловоние, источаемое двумя мертвыми телами. Мужчина и женщина, казалось, по-прежнему вовсю старались оставить отпечатки своих тел на мерзком старом ковре, но здесь ему повезло в одном – у каждого лессера имелся собственный освежитель воздуха. Спустя мгновение он уже не чувствовал никаких запахов.
Точным броском отправив сумки на кухонный стол, Мистер Д услышал странный, дрейфующих по дому звук, словно кто-то напевал... колыбельную.
– Хозяин? – Либо так, либо кто-то слушал радио Дисней.
Он вошел в столовую и застыл на месте.
Омега стоял, склонившись над обнаженным телом молодого светловолосого вампира, неподвижно лежащего на ободранном столе. На его горле, прямо под подбородком, виднелась зашитая рана. Маленький аккуратный шов был наложен явно не в результате вскрытия.
Оно живое или мертвое? Сложно было сказать – хотя, подождите, широкая грудная клетка слегка вздымалась.
– Он так красив, разве нет? – черные полупрозрачные руки Омеги гладили тело мужчины. – Блондин. Его мать тоже была блондинкой. Ха! Мне говорили, что я не способен творить. Не так, как она. Но наш отец ошибался. Посмотри на моего сына. Плоть от плоти моей.
Мистер Д понимал, что обязан хоть что-то сказать, восхититься, словно перед счастливой матерью, которая хвасталась своим новорожденным младенцем.
– Он симпатичный, да, сэр.
– Ты достал то, что я просил?
– Да, сэр.
– Принеси мне ножи.
Когда Мистер Д вернулся с сумками, Омега положил одну руку на нос вампира, а вторую – на его рот. Глаза мужчины широко распахнулись, но он был слишком слаб и смог лишь вяло тронуть рукой белые одежды Омеги.
– Сын мой, не борись, – выдохнул с удовлетворением Омега. – Настало время твоего второго рождения.
Отрывистая борьба усилилась, пятки застучали по столу, а ладони со скрипом заскользили по дереву. Вампир болтался, как марионетка, его конечности хаотично дергались в приступе бесполезной паники. А затем все закончилось, и мужчина, приоткрыв рот, уставился в потолок пустым взглядом.
Дождь хлестал по окнам, а Омега откинул с головы белый капюшон и расстегнул одеяние. Элегантным движением он бросил мантию через всю комнату, и она приземлилась в углу, застыв вертикально, будто ее накинули на невидимый манекен.
Тело Омеги стало увеличиваться, оно росло в высоту и ширину, растягиваясь, как резиновое. Он нависал над столом, упираясь головой в дешевую люстру. Схватив ее за цепь в месте крепления с потолком, он резким движением выдернул вещицу и швырнул ее в угол. Она упала на пол далеко не так аккуратно, как одежда, и закончила свое существование, хотя возможно, это случилось уже давно, беспорядочной кучей разбитых лампочек и помятого металла.
На ее месте остались оголенные провода, свисающие с потолка над телом вампира, как болотная лоза.
– Нож, пожалуйста, – сказал Омега.
– Который?
– С коротким лезвием.
Мистер Д порылся в мешке, нашел нужный нож, потом изо всех сил попытался разорвать защитную упаковку, которая была настолько прочной, что ему в отчаянии захотелось себя ударить.
– Довольно, – огрызнулся Омега, и протянул руку.
– Сейчас я найду ножницы…
– Отдай его мне.
Как только упаковка легла в темную ладонь хозяина, пластик вспыхнул, освобождая лезвие и опускаясь на пол завитком коричневой змеиной кожи.
Повернувшись к вампиру, Омега проверил остроту лезвия на собственном призрачном предплечье, и улыбнулся, когда из надреза показалась черная, как нефть, кровь.
Так же потрошат свинью, только быстрее. Пока над домом гремела гроза, словно ища способ пробраться внутрь, Омега вонзал нож в тело мужчины, распарывая плоть от раны на горле парня до самого пупка. В воздухе повис запах крови и мяса, заглушая сладкий детский запах хозяина.
– Принеси мне вазу, – Омега произнес это слово как вааааза...
Мистер Д притащил синий керамический горшок, найденный в шкафу с посудой. Передавая сосуд, лессер боролся с соблазном указать хозяину, что не следует спешить с удалением сердца, потому как сначала в вены вампира должна попасть кровь Омеги. Но потом он вспомнил, что парень все равно был уже мертв, так какая тогда разница?
Ясно, как день, эта инициация была особенной, не похожей на те, что обычно проходили в Обществе.
Кончиками пальцев Омега прожег грудную клетку вампира, запах горелой кости заставил Мистера Д поморщится. Как будто невидимая рука распахнула ребра по желанию хозяина, обнажая неподвижное сердце.
Полупрозрачная ладонь Омеги проникла в тело и обернулась вокруг сердца, словно образуя для органа новую колыбель. С выражением раздраженного нетерпения, он вырвал из узелка мышц все вены и артерии, красная кровь полилась ручьем на бледную грудь мужчины.
Мистер Д подготовил вазу, сняв с нее крышку и держа ее под рукой Омеги. Сердце взорвалось пламенем, и кучка пепла упала на дно сосуда.
– Достань ведра, – сказал Омега.
Мистер Д накрыл вазу крышкой и положил ее в угол, затем подошел к мешку и вытащил четыре красных ведра «Раббермейд», такие его мать называла полоскательницами. Он расставлял их по одной под каждой рукой и ногой вампира, пока Омега обходил тело и делал надрезы на каждом запястье и лодыжках, чтобы обескровить тело. Удивительно, как быстро кожа вампира теряла свой цвет, становясь из белой синевато-серой.
– Теперь зазубренный нож.
Мистер Д не стал тратить время на упаковку. Омега немедленно сжег ее, затем взял нож в одну руку, а вторую положил на стол. Сжав пальцы в кулак, хозяин начал резать собственное запястье с хрустом, будто пилил старое дерево. Закончив, он вернул нож Мистеру Д, поднял отрезанную руку и положил ее в пустую грудь вампира.
– Мужайся, сын мой, – прошептал Омега, когда из тупого обрубка начала расти еще одна рука. – Сейчас ты почувствуешь, как моя кровь потечет по твоему телу.
При этом Омега снова прошелся ножом по мгновенно восстановившемуся запястью и зажал рану черным кулаком. Мистер Д помнил этот момент в своей собственной инициации. Он кричал от того, что было больше, чем просто физическая боль. Его одурачили. То, что он получил, было совсем не тем, что ему обещали, и от агонии и ужаса он потерял сознание. Очнувшись, он стал чем-то абсолютно другим, частью немертвых, бессильным, неприкаянным телом, вершащим зло.
Посчитал их простой уличной бандой. Думал, что над ним просто зло подшутили, или заклеймили, чтобы показать, что теперь он стал их частью.
Он не знал, что пути назад больше не будет. И что он больше не человек.
Все это напомнило ему слова его матери, сказанные однажды: если решил брататься с ядовитой змеей, не удивляйся тому, что в конечном итоге она тебя цапнет.
Внезапно свет во всем доме погас.
Омега отступил, и послышался нарастающий гул. На сей раз, это была не детская диснеевская музыка, а зов мощного средоточия энергии, надвигающийся сгусток какой-то невидимой глазу силы. Вибрация нарастала, дом начало трясти, из трещин в потолке посыпалась пыль, на полу, выдавая незамысловатую мелодию, загремели ведра. Мистер Д вспомнил о мертвых телах на кухне и подумал, участвуют ли они в этом танце.
Приложив руки к ушам и опустив голову на грудь, он вернулся в реальность как раз вовремя.
Молния ударила в крышу дома в том месте, что должно быть находился прямой контакт. Раздался шум, и это был не отголосок удара и не грохот отвалившейся части круши.
Да, это был не попавший в глаз камушек – а целый валун, рухнувший на голову.
В ушах зазвенело от боли, по крайней мере, у Мистера Д, и сокрушительная сила удара заставила его усомниться в том, не рухнет ли дом. Омега по этому поводу, видимо, совершенно не беспокоился. Сейчас он был похож на рьяного воскресного проповедника в предоргазменном состоянии, поглощенного происходящим, как будто был истинно верующим, или же социопатом с кучей гадюк или стрихнином на руках.
Молния сбежала по электрическому тракту дома, вернее, по разбитой дороге, и разлилась жидкой лужей сверкающей желтоватой энергии прямо над телом. Провода люстры подсказали ей правильное направление – вскрытая грудь вампира и его черное, как нефть, сердце приняли энергию в себя.