Он знал личность звонящего, даже не поднимая трубку. Но, такова была связь между симпатами.
Легок на помине, подумал он, отвечая на звонок шантажиста.
Повесив трубку, он знал, что должен встретиться с Принцессой завтра вечером.
Ну не счастливчик ли он?
***
Куину снился долгий, бредовый сон, будто он в Дисней-Лэнде катался на американских горках. Что было странно, ведь он видел аттракцион только по ТВ. Типа, нельзя забраться на гору Big Thunder, если не сможешь вынести солнечные лучи.
Когда эта непонятная поездка закончилась, Куин открыл глаза и обнаружил себя в кабинете физиотерапии в тренировочном центре Братства.
О, аллилуйя.
Очевидно, что его приложили по макушке во время спарринга на занятии, это дерьмо с Лэшем и преисподняя разлада с его семьей и братом были лишь кошмарным сном. Какое облегчение…
Над его лицом возникла Док Джейн.
– Ну привет… ты вернулся.
Куин заморгал и закашлялся.
– Куда я… уходил?
– Вздремнул слегка. Да так, что я смогла вытащить твою селезенку.
Черт. Это была не галлюцинация, а новая реальность.
– Я… в порядке?
Док Джейн положила руку на его плечо, ее ладонь была теплой и даже тяжелой, несмотря на то, что оставшаяся часть тела просвечивала.
– Ты хорошо справился.
– Живот все еще болит. – Он поднял голову и скользнул взглядом по голой груди, до марлевой повязки на талии.
– Было бы хуже, если бы он не болел. Но ты будешь рад узнать, что в течение часа сможешь отправиться к Блэю. Операция была стандартной, и ты уже хорошо заживаешь. У меня нет проблем с солнечным светом, поэтому при необходимости, я через мгновение могу оказаться в его доме. Блэй знает, что делать, и я дала ему необходимые лекарства.
|
|
Куин закрыл глаза, сломленный какой-то странной печалью.
Пытаясь расслабиться, он услышал голос Джейн:
– Блэй, хочет зайти сюда…
Куин покачал головой, потом отвернулся.
– Мне нужна минутка наедине.
– Уверен?
– Да.
Когда дверь тихо закрылась, Куин поднял дрожащую руку к лицу. Один… да, он был один, все верно. И не только потому, что в комнате кроме него никого не было.
Ему и правда нравилось думать, что последние двенадцать часов ему приснились.
Боже, что, черт возьми, он будет делать остаток своей жизни?
Внезапной вспышкой перед ним возникло видение, когда он приближался к Забвению. Может, ему следовало пройти сквозь эти ворота? Черт подери, это бы все упростило.
Он собирался с духом еще мгновение. А может даже час. Потом Куин крикнул голосом, настолько твердым, насколько хватило сил:
– Я готов. Я готов к отъезду.
Глава 24
Дом может быть пустым, даже когда в нем полно людей. И это не так уж и хорошо.
Примерно за час до рассвета Фьюри слонялся по бесчисленным закоулкам особняка, сохраняя равновесие только благодаря вытянутой руке.
Но он был не в полном одиночестве. Бу – домашний черный кот – был подле него, словно надзиратель, следуя по его пятам. Черт, вероятно именно животное задавало курс; Фьюри в данный момент, как и во всех прочих аспектах своей жизни, шел следом, а не был у руля.
Быть ведущим – выше его возможностей. Уровень алкоголя в крови превышал все мыслимые пределы, и Фьюри был способен максимум на чистку зубов. А это было до того, как он раскурил охапку красного дымка, вызывающего абсолютное расслабление.
|
|
Как много косячков? Сколько литров пойла?
Ну, а сейчас… он понятия не имел который час. Должно быть, близилось утро.
Неважно. Пытаться подсчитать итог всей вечеринки – лишняя трата времени. Учитывая затуманенный мозг, вряд ли Фьюри удастся сосчитать хотя бы до десяти, и, более того, он не мог вспомнить свой уровень потребления в час. Он был уверен лишь в том, что когда покинул свою комнату, «Бифитер»[56] был на нуле. Изначально он собирался добыть следующую бутылку джина, но потом, встретив Бу, подключился к прогулке.
С учетом всего перечисленного, он должен был вырубиться на кровати. Фьюри принял достаточно отравы, чтобы отключиться без памяти, а это, в конце концов, и было его целью. Но затруднение заключалось в том, что вопреки всему самолечению, его голова по-прежнему болела целым рядом экстренных проблем: ситуация с Кормией. Ответственность за Избранных. Нападение на клинику. И ребенок Бэллы.
Окей, предпоследнее слово заимствовано из человеческого лексикона. И тем не менее.
По крайней мере, Колдун вел себя относительно тихо.
Фьюри открыл случайно выбранную дверь, пытаясь сообразить, куда кот привел его. О, точно. Чуть дальше располагались помещения додженов, крыло для обслуживающего персонала. А это уже проблема. Если Фьюри обнаружат там, у Фритца лопнет аневризма при мысли, что слуг могли застать за не тщательным выполнением их обязанностей.
Когда Фьюри свернул направо, его мозг начало жечь от необходимости прикурить еще один косячок. Он уже собрался пойти назад, когда услышал шум, доносящийся со стороны лестницы на третий этаж. Кто-то был в кинотеатре… и, значит, Фьюри на самом деле нужно было рвать когти в противоположном направлении, потому что самое худшее сейчас – это столкнуться с кем-нибудь из братьев.
|
|
Отворачиваясь, он уловил аромат жасмина.
Фьюри застыл. Кормия…
Наверху была Кормия.
Прислонившись спиной к стене, Фьюри потер лицо и вспомнил эротичную картину, нарисованную им ранее. И стояк, сопровождавший его в процессе рисования.
Мяукнув, Бу засеменил прямо к двери в кинотеатр. Когда кот оглянулся назад, в его зеленом взгляде читалось «Вперед, тащи свою задницу сюда, приятель».
– Не могу.
Точнее – лучше не стоит.
Бу не купился на это. Кот уселся на пол, подергивая хвостом, будто ждал, пока Фьюри проникнется идеей.
Фьюри играл с котом в старые добрые гляделки.
Именно он, а не кот, моргнул первым и отвел взгляд.
Сдаваясь в этом противостоянии, Фьюри пропустил руку через копну волос. Поправил черную шелковую рубашку. Подтянул кремовые брюки. Он мог валиться с ног, но хотя бы выглядел как джентльмен.
Очевидно удовлетворившись принятым Фьюри решением, Бу отошел от двери и потерся о мужскую ногу, будто нахваливая его в духе «хорооооший мальчик».
Когда кот ушел с дороги, Фьюри открыл дверь и сделал шаг вперед в своих мокасинах от Гуччи. Потом еще один. Повтор. Он поднимался вверх, опираясь на латунные поручни, мысленно пытаясь обосновать свои действия. И не смог. Пребывая едва ли в достаточно хорошей форме, чтобы воспользоваться Колгейтом[57], абсолютно точно не следует контактировать с Избранной, которая больше не являлась его официальной супругой, и которую он хотел до боли в чреслах.
Особенно с учетом новостей, которые он принес.
Он добрался до вершины лестницы, завернул за угол и посмотрел вниз на плавно спускающиеся ряды кресел. Кормия сидела впереди, ее белая мантия Избранной собралась у ног. На экране быстро сменялись кадры. Она перематывала сцену.
Он сделал вдох. Боже, она изумительно пахла… и, по какой-то причине, сегодня ночью ее жасминовый аромат был особенно силен.
Перемотка остановилась, и Фьюри поднял взгляд на огромный экран. Матерь… Божья.
Это была… любовная сцена. Патрик Суэйзи и эта носатая Дженнифер лежали вместе на кровати. Грязные танцы.
Кормия наклонилась вперед, перед глазами Фьюри предстало ее лицо. Девушка жадно смотрела на экран, губы были приоткрыты, ладонь покоилась на шее. Длинные светлые волосы упали через плечо, касаясь ее колена.
Тело Фьюри затвердело, эрекция уперлась в ткань его брюк от «Прада», заполняя сшитые на заказ складки. Его член ревел даже сквозь туман красного дымка.
Но не из-за увиденного на экране. Спусковым крючком была Кормия.
Словно вспышкой, пришли воспоминания о ней у его горла, под его телом, и сукин сын в нем напомнил, что он был Праймэйлом Избранных, и значит, устанавливал правила. Несмотря на соглашение между ним и Директрикс относительно выбора другой Первой Супруги, он все еще мог быть с Кормией, если захочет, и если она будет с ним… то все произойдет вне церемониальных рамок.
Да… даже если он возьмет другую, чтобы завершить церемонию Праймэйла, он по-прежнему может спуститься по низким ступенькам, встать перед Кормией на колени и задрать ее мантию до бедер. Он мог скользнуть по ним руками, широко раздвинуть, и прильнуть к ее плоти. После основательных ласк ртом, он…
Фьюри запрокинул голову. Окей, это совсем не помогает сбавить темп. И, кроме того, он никогда не ласкал женщину орально, поэтому не знал, что именно делать.
Хотя, по аналогии с рожком мороженого, сосание и лизание вполне сойдет.
И нежное покусывание.
Черт.
Побег был единственной приемлемой альтернативой, поэтому Фьюри развернулся. Оставшись, он не сможет держать свои руки подальше от нее.
– Ваша Светлость?
Голос Кормии остановил его дыхание и шаги. Еще больше увеличив эрекцию.
Руководствуясь правилами благопристойности, он напомнил своему члену, что ее слова – еще не приглашение к осуществлению порнографической фантазии «опуститься-на-колени-нырнуть-головой-между-ее-бедер».
Мать твою.
Кинотеатр казался не больше обувной коробки, когда она спросила:
– Ваша Светлость, вам… что-нибудь нужно?
Не поворачивайся.
Фьюри посмотрел через плечо, его мерцающий взгляд отбрасывал желтые тени, падающие на спинки кресел. Сама Кормия сияла от его взгляда, ее волосы переливались от лучей, вызванных его нуждой войти в нее.
– Ваша Светлость… – выдохнула она.
– Что ты смотришь? – спросил он низким голосом, хотя было и так понятно, что происходило на экране.
– Эм… Джон выбрал фильм. – Она лихорадочно начала нажимать кнопки на пульте, пока изображение не застыло.
– Не фильм, Кормия. Сцена.
– О…
– Ты выбрала эту сцену… и просматривала ее, снова и снова, не так ли?
Ее ответ был хриплым.
– Да…это так.
Господи, она была такой красивой, когда повернулась на кресле, чтобы посмотреть ему в лицо… глаза и рот, рассыпавшиеся светлые волосы, и аромат жасмина, заполнявший про между ними.
Она была возбуждена; поэтому ее естественный аромат был так силен.
– Почему эта сцена? – Спросил Фьюри. – Почему ты выбрала именно эту сцену?
Фьюри ждал ее ответа, напрягшись всем телом, его эрекция пульсировала в такт сердцу. То, что неслось по его венам, не имело ничего общего с ритуалами, обязательствами и ответственностью. Речь шла об откровенном, жестком сексе, после которого они оба будут истощены, покрыты потом и, возможно, даже легкими синяками. И, к его стыду, Фьюри не волновал тот фаrт, что Кормия была возбуждена из-за просмотренного ею ранее фильма. Было плевать, что он не имел к этому отношения. Он хотел, чтобы Кормия использовала его… полностью осушила, и чтобы его тело стало абсолютно вялым, даже перманентно напряженный член.
– Почему ты выбрала эту сцену, Кормия?
Ее изящная рука опять коснулась шеи.
– Потому что… она заставляет меня думать о тебе.
Фьюри издал рык. Окей, не такой ответ он ожидал услышать. Долг – это одно дело, но, блин, Кормия не выглядела как женщина, живущая согласно традиции. Она хотела секса. Может, даже нуждалась в нем. Как и сам Фьюри.
И она хотела заняться сексом с ним.
Фьюри медленно повернулся к ней, его тело обрело неожиданную координацию, туман от красного дымка и алкоголя рассеялся.
Он собирался взять ее. Здесь. Сейчас.
Он спустился по низким ступенькам, готовый предъявить права на свою женщину.
Освещенная ослепительным сиянием глаз Праймэйла, Кормия поднялась с кресла. Мужчина приближался к ней массивной тенью, его широкие шаги преодолевали расстояние сразу в две ступеньки. Фьюри остановился примерно в футе от нее, и пах он восхитительными сигаретами и темными специями.
– Ты смотрела потому, что сцена напоминала обо мне, – сказал он низким, грубым голосом.
– Да…
Протянув руку, он коснулся ее лица.
– И о чем же ты думала?
Собрав всю храбрость, она вымолвила слова, казавшиеся бессмыслицей.
– Я думала о том, что я… питаю к тебе определенные чувства.
Его эротичный смех был полон темного трепета.
– Чувства… Интересно, где конкретно ты чувствуешь меня? – Его пальцы скользнули с лица по шее и к ключице. – Здесь?
Она сглотнула, его рука переместилась с плеча вниз по руке.
– Может, здесь? – Он сжал ее запястье, прямо напротив вены, а потом его рука прошлась по талии Кормии, обернулась вокруг нее, остановившись на пояснице. – Скажи, может, здесь? Он неожиданно схватил ее бедра обеими руками, прислонился губами к ее ушку и прошептал: – А может, ниже?
В ее сердце что-то нарастало, столь же теплое, как и свет в его взгляде.
– Да, – ответила она, едва дыша. – Но также и здесь. Больше всего… здесь. – Она поднесла его руку к своей груди, положила ее прямо над сердцем.
Он замер, и Кормия почувствовала перемену в его настроении, жар в его крови начал остывать, огонь затихал.
Ах, да, подумала она. Раскрывшись, она обнажила его правду.
Хотя, все было ясно уже давно, не так ли?
Праймэйл сделал шаг назад и пропустил руку сквозь свои фантастически красивые волосы.
– Кормия…
Призвав чувство собственного достоинства, Кормия расправила плечи.
– Скажите мне, что ты собираешься делать с Избранными? Или именно меня ты не желаешь в качестве своей супруги?
Обойдя ее, Фьюри принялся расхаживать перед экраном. Застывшая сцена фильма, с Джонни и Бэйби, лежащими так близко друг к другу, отсвечивали на его теле, и Кормия жалела, что не знает, как выключить фильм. Изображение Бэйби, закинувшей ногу на Джонни, его рука, сжимающая ее бедро, когда он терся об нее, – не в таком представлении Кормия сейчас нуждалась.
– Я не хочу быть ни с кем, – сказал Праймэйл.
– Лжец. – Когда он, удивленный, повернулся к ней, Кормия поняла, что вежливость больше не имела для нее значения. – Ты с самого начала знал, что не хочешь спать ни с кем из нас, не так ли? Ты знал это, и все равно согласился на церемонию перед Девой-Летописецей, даже, несмотря на то, что был влюблен в Бэллу, и не мог быть ни с кем другим. Ты возложил надежды сорока достойных женщин на ложь…
– Я встречался с Директрикс. Вчера.
Колени Кормии подогнулись, но она заставила голос звучать сильно.
– Неужели? И что ты решил?
– Я… собираюсь отпустить тебя. С позиции Первой Супруги.
Кормия сжала мантию с такой силой, что раздался треск ткани.
– Собираешься или уже так сделал?
– Уже сделал.
Кормия сглотнула ком, и рухнула обратно в кресло.
– Кормия, прошу, пойми, что дело не в тебе. – Он подошел к ней и сел на колени. – Ты красивая…
– Нет, во мне, – сказала она. – Не то, чтобы ты не мог соединиться ни с одной женщиной, ты не хочешь меня.
– Я просто хочу, чтобы ты была свободна от всего этого…
– Не лги, – отрезала она, отбрасывая все любезности. – Я с самого начала говорила, что приму тебя в себя. Я не сделала и не сказала ничего, что могло бы помешать тебе. Значит, если ты снимаешь меня с должности, то потому, что не хочешь меня…
Праймэйл схватил ее раскрытую ладонь и прижал между своих бедер. Когда она вздохнула при контакте, его бедра дернулись, и что-то длинное и твердое уперлось в ее ладонь.
– Проблема не в желании.
Кормия приоткрыла губы.
– Ваша Светлость…
Встретившись, их глаза не отрывались друг от друга. Когда его рот слегка приоткрылся, будто он не мог дышать, Кормия собрала всю смелость, чтобы легонько обхватить ладонью его напряженную эрекцию.
Его огромное тело задрожало, и Фьюри отпустил ее запястье.
– Дело не в сексе, – хрипло сказал он. – Тебя принудили к этому.
Верно. В самом начале. Но сейчас… ее к нему чувства не были навязанными, ни в коем случае.
Посмотрев в его глаза, Кормия почувствовала любопытное облегчение. Если она не будет его Первой Супругой, значит, все это не считается, ведь так? Мгновения, подобные этому, вместе с ним… они были всего лишь телами, а не сосудами, представляющими огромную значимость. Просто он и она. Мужчина и женщина.
Но что насчет остальных, спросила она себя. Что со всеми ее сестрами? Он будет спать с ними; она видела это в его глазах. В его желтом взгляде читалась решимость.
И все же, когда дыханием покинуло его тело с дрожью, Кормия выбросила все сомнения из головы. Он никогда в жизни не будет принадлежать ей одной… но Кормия владела им сейчас.
– Больше меня не заставляют, – прошептала она, прижимаясь к его груди. Задрав подбородок, она предложила ему желаемое. – Я хочу этого.
Он смотрел на нее одно мгновение, а потом гортанным голосом сказал слова, не имевшие смысла:
– Я недостаточно хорош для тебя.
– Неправда. Ты сила расы. Ты наша добродетель и мощь.
Он покачал головой.
– Если ты веришь в это, то я совсем не тот, кем ты меня считаешь.
– Нет, тот.
– Я не…
Она заставила его замолчать своим ртом, а потом отодвинулась.
– Ты не сможешь изменить мое мнение о тебе.
Протянув руку, он провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Если бы ты на самом деле знала меня, то все, во что ты веришь, изменилось бы.
– Твое сердце останется прежним. Именно его я люблю.
Когда его взгляд вспыхнул, Кормия поцеловала Фьюри, чтобы заставить его перестать думать, и, очевидно, уловка сработала. Он застонал и взял инициативу на себя, лаская своими мягкими, нежными губами ее, пока она не начала задыхаться, но это ее не заботило. Его язык ласкал ее, и, Кормия, последовав инстинкту, втянула его, отчего тело Фьюри дернулось и прижалось к ней.
А поцелуй все продолжался. Казалось, не было конца и края различным способам поглаживания, втягивания, проникновения и ласк, и не только ее рот участвовал в этом… Все тело Кормии ощущало их действия, так же, как и его тело, судя по жару и настойчивости.
И Кормия хотела от него большей отдачи. Двигая рукой вверх и вниз, она ласкала его естество.
Фьюри резко отстранился.
– Поаккуратней с этим.
– С этим? – Когда она погладила его сквозь брюки, Фьюри запрокинул голову и зашипел… поэтому Кормия повторила ласку. Она гладила его, пока Фьюри не прикусил нижнюю губу удлинившимися клыками, а мускулы, пробегавшие по обеим сторонам его шеи, не напряглись.
– Почему мне следует быть аккуратной, Ваша Светлость?
Он выпрямил голову и коснулся губами ее уха.
– Потому что ты заставишь меня кончить.
Кормия почувствовала, как что-то теплое разливается между ее бедрами.
– Так же, как тогда, когда вы были в кровати? В тот первый день?
– Да… – Он выдохнул слово, растягивая «а».
Ведомая бесхитростным любопытством, Кормия хотела сделать это снова. Нуждалась в этом.
Она наклонила подбородок так, чтобы ее губы оказались напротив его уха.
– Сделай это, для меня. Сейчас.
В груди Праймэйла зародился низкий рык, звук вибрацией отдавался в их телах. Забавно, Кормия бы испугалась, услышь она этот рев от кого-то другого. Но исходящее от него, рычанье в данной ситуации восхищало ее: в своей ладони Кормия держала сдерживаемую им мощь. В буквальном смысле. Весь контроль был у нее.
Впервые в ее богом проклятой жизни, она оказалась ведущей.
Прижавшись бедрами к ее руке, Фьюри выдохнул:
– Не думаю, что нам следует…
Она жестко обхватила его ладонью, и мужчина застонал от удовольствия.
– Не смей забирать это у меня, – потребовала она. – Ты не посмеешь.
Последовав импульсу, пришедшему, одна Дева-Летописеца знает, откуда, Кормия прикусила зубами его ключицу. Реакция была мгновенной. Выругавшись, Фьюри подпрыгнул, прижал Кормию к креслу и оседлал ее, управляемый похотью.
Не собираясь отступать, Кормия вернула руку к его эрекции, лаская его, уравновешивая движения его бедер. Казалось, он наслаждался трением, поэтому Кормия продолжила ласки, даже когда Фьюри взял ее подбородок, поднимая голову.
– Позволь увидеть твои глаза, – сорвалось с его губ. – Я хочу смотреть в твои глаза, когда я…
Когда их взгляды встретились, Фьюри кончил с диким стоном, его тело напряглось с головы до пят. Его бедра дернулись один раз… два… три раза, и каждым спазм сопровождался стоном.
Пока его тело получало свое удовольствие, напряженное лицо Праймэйла и его руки были самым красивым, что когда-либо видела Кормия. Наконец успокоившись, он жестко сглотнул и не стал отодвигаться от нее. Кормия почувствовала влагу на ладони сквозь тонкую вязаную саржу его брюк.
– Мне нравится, когда ты делаешь это, – сказала она.
Он коротко рассмеялся.
– Мне нравится, когда ты делаешь это со мной.
Она уже собиралась спросить, хочет ли Фьюри повторить, когда его рука откинула волосы с ее щеки.
– Кормия?
– Да… – Забавно, она выдохнула слово так же, как и он мгновения назад.
– Ты позволишь мне прикоснуться к тебе? – Он окинул взглядом ее тело. – Я ничего не могу обещать, я не… ну, я не могу обещать тебе того же, что ты дала мне. Но я бы хотел прикоснуться к тебе. Чуть-чуть.
Отчаянное желание украло весь воздух из ее легких, заменяя его пламенем.
– Да…
Праймэйл закрыл глаза, казалось, собираясь с духом. Потом он наклонился и прижался губами к ее горлу.
– Я считаю тебя красивой, никогда не сомневайся в этом. Ты такая красивая…
Когда его руки двинулись к ее мантии, соски Кормии затвердели, она выгнулась под его телом.
– Я могу остановиться, – сказал он, сомневаясь. – Прямо сейчас…
– Нет. – Она схватила его за плечи, удерживая на месте. Она не знала, что произойдет дальше, но что бы там ни было, она нуждалась в этом.
Его губы прошествовали вверх по ее шее, потом задержались на подбородке. Когда он прижался своим ртом к ее губам, легкое, словно перышко, прикосновение миновало мантию… направляясь к груди Кормии.
Когда девушка выгнулась, ее сосок уперся прямо в ладонь Фьюри, и они оба застонали.
– О, Господи… – Праймэйл немного отодвинулся и аккуратно, благоговейно откинул полу мантии с девичьей груди. – Кормия… – Его глубокий, одобрительный тон словно едва ощутимая ласка прошелся по ее телу.
– Можно я поцелую тебя здесь? – простонал Фьюри, лаская сосок. – Пожалуйста.
– Пресвятая Дева, да…
Он наклонил голову и накрыл сосок губами, теплыми и влажными, нежно посасывая его.
Кормия запрокинула голову и скользнула руками в его волосы, раздвигая ноги без причины и по всем причинам одновременно. Она хотела его у своего естества, любым способом…
– Господин?
Почтительный голос донесся с дальнего конца кинотеатра, привлекая их внимание. Праймэйл мгновенно выпрямился и прикрыл Кормию, хотя кресло и так закрывало дворецкому весь обзор.
– Что, черт возьми? – спросил Фьюри.
– Прошу прощения, но прибыла Избранная Амалия вместе с Избранной Селеной, дабы встретиться с вами.
Ледяная волна пронзила Кормию, замораживая жар и желание в ее крови. Ее сестра. Здесь, чтобы увидеться с ним. Потрясающе.
Праймэйл поднялся на ноги, произнося ужасное обещание, которое эхом отдалось в голове Кормии. Махнув рукой, он сказал Фритцу:
– Я буду через пять минут.
– Да, господин.
Когда доджен ушел, Фьюри покачал головой.
– Мне жаль…
– Иди, делай, что должен. – Когда он замешкался, Кормия повторила. – Ступай. Я хочу побыть наедине.
– Мы можем поговорить позже.
Нет, не можем, подумала она. Разговор ничего не решит.
– Просто ступай, – сказала она, заглушая все его слова.
Снова оставшись в одиночестве, Кормия смотрела на застывшую сцену из фильма, пока все внезапно не сменилось черным экраном, тут и там замелькала надпись «Сони».
Ей было плохо, изнутри и снаружи. Помимо боли в груди, ее тело изнывало от голода, будто недоставало еды или вена была не закрыта.
Но, она нуждалась не в пище.
То, чего ей не хватало, только что вышло за дверь.
Направляясь в объятия ее сестры.
Глава 25
На севере штата, в Адирондак, заря уже занималась над горой Седдлбек. Мужчина, сваливший оленя прошлой ночью, снова охотился. Медленный и неуклюжий, он понимал, что исполняемая им роль охотника была смешна. Силы, получаемой от крови животных, было недостаточно. Этой ночью, покидая пещеру, он был так слаб, что не знал, сумеет ли вообще дематериализоваться.
И значит, у него не выйдет подобраться к добыче достаточно близко. Следовательно, он не сможет поесть. И значит… время наконец-то пришло.
Было так странно. Он задавался вопросом, как и все люди время от времени, как именно он умрет? При каких обстоятельствах? Будет больно? Как много времени это займет? Он думал, что погибнет в бою, учитывая свой род занятий.
Вместо этого, он умрет здесь, в этом тихом лесу, от руки палящего солнца.
Удивительно.
Впереди олень поднял голову с увесистыми рогами и приготовился дать деру. Собрав последние крупицы сил, мужчина мысленно пожелал сократить расстояние между ними и… ничего не произошло. Его телесная форма замигала в пространстве, будто закоротившая лампочка, но не изменила местоположения. Сорвавшись с места, олень мелькнул белым хвостом и исчез в кустарнике.
Мужчина позволил себе рухнуть наземь. Посмотрев на небо, он глубоко раскаивался, большей частью перед умершими. Большей частью. Но не только перед ними.
Несмотря на отчаянное желание воссоединиться с теми, кого он ожидал встретить в Забвении, на потребность обнять тех, кого он недавно потерял, он знал, что оставляет частичку себя здесь, на Земле.
И не мог ничего поделать. Только оставить позади.
Единственным утешением было то, что его сын был в хороших руках. В лучших. Его братья позаботятся о нем, как и подобает семье.
Но ему следовало попрощаться.
Он должен был сделать много вещей.
Но с «должен» сейчас было покончено.
Помня легенду о самоубийцах, мужчина сделал пару попыток встать, и, потерпев неудачу, даже попытался потащить свое тело в сторону пещеры. Он ничего не добился, и с искрой радости, пронзившей его темное сердце, наконец, позволил себе рухнуть на настил из сосновых иголок и листвы.
Мужчина лежал, уткнувшись лицом в землю, прохладная и влажная лесная колыбель заполняла его нос чистыми запахами, несмотря на то, что они исходили от земли.
Первые лучи солнца показались позади, а потом он почувствовал волну жара. Конец был близок, он приветствовал его с широко распахнутыми объятиями и глазами, закрытыми от облегчения.
Перед смертью он почувствовал, как оторвался от земли, и его изломанное тело поглотил яркий свет, унося к воссоединению, которое он ждал восемь ужасных месяцев.
Глава 26
Почти шестнадцать часов спустя, после наступления ночи, Лэш стоял возле круглой лужайки перед огромным домом в тюдоровском стиле... он теребил на пальце кольцо, которое дал ему Омега.
Он вырос здесь, подумал Лэш. Здесь его воспитывали и кормили, укладывали спать, когда он был еще ребенком. Именно здесь, когда он стал старше, он засиживался допоздна, просматривая фильмы и читая книги грязного содержания, лазил в Интернете и поедал гамбургеры.
Он пережил здесь свое превращение и впервые занялся сексом в своей комнате на третьем этаже.
– Помощь требуется?
Он обернулся и посмотрел на лессера за рулем Форда Фокуса. Тот мелкий убийца, из которого он пил. У парня были бледные, как у Бо в фильме «Придурки из Хаззарда», волосы, они кудрями вились под полами его ковбойской шляпы. Его глаза цветом напоминали увядший василек, и значит, до инициации он был типичным белым представителем средней части Америки.
Парень пережил кормление благодаря некоторым мерзким усилиям со стороны Омеги, и Лэш был вынужден признать, что рад этому. Ему требовалась помощь, чтобы вникнуть в суть происходящего, а Мистер Д был вполне безобиден.
– База, прием. – Сказал лессер, – вы там в порядке?
– Остаешься в машине. – Ему нравилось, что он мог приказывать, не вызывая дальнейших обсуждений. – Я не долго.
– Да, сэр.
Лэш снова повернулся к дворцу Тюдоров. В окнах из алмазного стекла горел желтоватый свет, сияние небольших прожекторов на земле освещало дом, словно королеву красоты, стоящую на подиуме. Внутри особняка двигались люди, Лэш узнавал их по очертаниям тел, зная, кто они и куда направляются.
Слева, в гостиной, находились те двое, кто вырастили его, как своего собственного сына. Фигура с широкими плечами принадлежала отцу, мужчина ходил по комнате, время от времени поднося руки к лицу, будто что-то пил. Его мать сидела на диване, ее кукольная головка, украшенная красивым шиньоном, пребывала в идеальной пропорции с изящной шеей. Она все время касалась своих волос, как будто стараясь убедиться все ли в порядке с прической, хотя вне всяких сомнений, ее волосы затвердели от лака как самшитовое дерево.
Справа, в кухонном крыле сновали доджены, двигаясь от плиты к шкафу потом к холодильнику, а затем в обратном порядке.
Лэш даже почувствовал запах ужина, и его глаза увлажнились.
Сейчас его родители уже должны были знать о том, что произошло в раздевалке, а затем в клинике. Им должны были рассказать. Вчерашним вечером они присутствовали на балу глимеры, но сегодня они провели дома весь день, и оба казались обеспокоенными.