Мы в Соединенных Штатах в очередной раз являемся первопроходцами — и первопроходчество глубоко укоренилось в нашем национальном характере. Ни один народ не сталкивался с задачей, которая сегодня стоит перед нами. Мы должны решить, сначала теоретически, а затем практически (или в обоих планах сразу), уникальную проблему: как нации, которая уже обладает потенциалом для производства абсолютного изобилия, двигаться в будущее. Здесь отсутствуют какие-либо карты или чертежи или прецеденты. У других народов есть обширный опыт решения их конкретных революционных проблем — и это богатые источники. Но мы должны открыть законы нашего собственного развития, хотя и как частные случаи общих законов истории и политической экономии.
На уровне стратегии в Программе налицо резкие противоречия, невзирая на то, считать ли стратегической целью социализм или коммунизм. Центральное стратегическое противоречие вращается вокруг отношений между двумя противоречивыми аспектами. С одной стороны, в рамках того положения, что "пути, по которым народы различных стран придут к социализму, будет различны" (стр. 120), в самом начале (с. 7) утверждается, что Программа выдвигает "Американский путь к социализму". С другой стороны, несмотря на продолжительные дискуссии о различных слоях американского населения, путь или стратегический план, очерченный по всему объему текста, выдвигает классическую на сегодняшний день структуру этой стратегии, которой придерживались все страны, которым до сих пор удалось перейти к социализму: промышленный рабочий класс составляет основную силу в коалиции с союзниками, такими, как крестьяне, интеллигенция, мелкая буржуазия и мелкие капиталисты. Отношения между этими двумя аспектами, между тем, что является американским путем к социализму и стратегией, почерпнутой из мирового социалистического опыта, формулируется в тексте следующим образом: "Мы учимся на мировом опыте и извлекаем из него уроки, но сам курс пролагаем по американской местности, ориентируясь по американским реалиям, традициям и институтам". Стратегический план исходит из "мирового опыта", тогда как плоть на этих костях исходит из "американских реалий”. Дело, однако, в том, что американские реалии отличаются не только по степени, но и по типу от тех, которые существуют в странах, до сих пор совершавших переход к социализму. Смысл в том, что американская стратегия должна исходить, прежде всего, из американских реалий, обучаясь по ходу дела тому, что можно извлечь из мирового опыта. В самой программе сокрыты те основные американские реалии, на основе которых должна сформироваться американская стратегия. Существует поэтому внутреннее противоречие между американскими реалиями, которые спорадически появляются в тексте, и той предвзятой стратегической структурой, которой их заставляют соответствовать.
Во всех странах, которые до сих пор "шли по социалистическому пути", была либо менее развитая капиталистическая экономика, либо феодальная экономика с мелко-капиталистическими элементами. К тому же, до революции рабочий класс в этих странах было сравнительно небольшим и, прежде всего, промышленным, в то время как подавляющее большинство народа составляли крестьяне. В этих условиях, для того чтобы революционный план стяжал успех, необходимо было рассматривать промышленный рабочий класс в качестве главной силы, хотя и составляющей меньшинство, но в союзе с подавляющим большинством народа, каковым являлись крестьяне. Подобная коалиция, союз с другими слоями, такими как интеллигенция, мелкобуржуазное и мелко-капиталистическое меньшинства, была единственно возможной стратегией для достижения социалистической революции. В дополнение к этим союзникам, рабочему классу, находившемуся в меньшинстве, чаще всего требовались в качестве союзников национальные меньшинства. Национальные меньшинства сами при этом были в значительной степени крестьянскими. Совершить революцию в этих странах можно было только через широкую коалицию во главе с промышленным рабочим классом, составлявшим меньшинство.
Соединенные Штаты, как по своей экономике, так и по классовой структуре, качественно отличаются от социалистических стран тех времён, когда в них совершались революции. Сам Проект Программы содержит отдельные факты реалий Соединенных Штатов последней трети двадцатого века. Тем не менее, в Проекте не удалось составить из этих фактов общую картину, из которой могла бы вытекать конкретная стратегия для Соединенных Штатов. В Проекте указывается, к примеру, тот факт, что американская экономика является сегодня по преимуществу монополистически-империалистической. Проект также содержит в разных местах указания на то, как влияет такая экономика на классовую структуру Соединенных Штатов с точки зрения её различных слоёв. Так, указывается на уничтожение класса индивидуальных владельцев ферм, мелко-капиталистических фермеров Америки. Но, указывая на это фактическое устранение индивидуального владельца фермы с американской сцены, Программа больше интересуется методами сохранения остатков фермерского владения. Делается это, вероятно, по тактическим соображениям с целью привлечения фермеров в качестве союзников. Но это – очевидное сведение стратегии к тактике, ибо неизбежен сам процесс поглощения монополистическим капитализмом индивидуальных владельцев ферм и тем самым уничтожение всего их класса. Грубая проза жизни в том, что люди, живущие на селе, составляют сегодня лишь шесть процентов, или 11 миллионов населения Соединенных Штатов. И подавляющее большинство из них – это сельскохозяйственный рабочий класс, батраки и рабочие-мигранты. Опять же в Программе указан один из самых важных фактов, если не самым важный факт, современной американской действительности, а именно: четыре пятых или 80 процентов американцев относятся к рабочему классу. Контекстуально, однако, почти каждая ссылка на рабочий класс означает промышленный рабочий класс. Но реалии современных США таковы, что промышленный рабочий класс становится относительно меньше, в то время как так называемые белые воротнички, или работники сферы обслуживания становятся относительно больше.
Противоречие в подходе Программы к американскому рабочему классу обнаруживает себя в двух утверждениях, отделённых друг от друга всего лишь двумя страницами. На стр. 47 говорится, что "По исчезающему рабочему классу поют панихиды, но рабочий класс не исчезает. Он увеличился, так что сегодня около четырех из пяти самодеятельных американцев являются наёмными работниками, получающими зарплату или жалованье. Это подавляющее большинство американского народа является рабочим классом, ибо отличительный и определяющий признак его членов состоит в том, что они вынуждены продавать свою рабочую силу, чтобы жить". На стр. 49 же говорится, что "другие классы и социальные слои чувствуют гнёт монополий, но только рабочий класс сталкивается с ним в сердцевине производственного процесса, который является источником огромных накоплений капитала, являющихся как основой, так и орудием монополистической власти". Первое утверждение явно включает в себя белые воротнички как часть рабочего класса, в то время как второе утверждение столь же явно говорит о белых воротничках как "других классах и социальных слоях" и ограничивает рабочий класс тем классом, который сталкивается с монополистическим капиталом "в сердцевине производственного процесса".
Именно представление о рабочем классе как промышленном рабочем классе лежит в основе стратегического плана Программы по достижению социализма. На странице 50 есть утверждение, которое ещё больше усиливает это противоречие. Там отмечается, что имеет место "увеличение количества "белых воротничков" по отношению к "синим воротничкам" в качестве рабочей силы". Этот важнейший факт отмечается мимоходом. А ведь сам факт невозможно переоценить: 55 процентов рабочего класса – это "белые воротнички", а 45 процентов - "синие воротнички". Вопиющий характер противоречия проявлятся в полной мере: в Программе, по сути, утверждается, что большинство рабочего класса является союзником меньшинства рабочего класса. Факт соотношения – большинство или меньшинство – отнюдь не отменяет тот принцип, что промышленный рабочий класс является наиболее эксплуатируемой и, следовательно, самой надежной силой в продвижении к социализму.
При рассмотрении отдельных слоёв бело-воротничкового большинства рабочего класса, в Программе обнаруживается тот же противоречивый подход. На стр. 70 говорится, что "Интеллигент, загоняемый монополией в статус прославленного наемного работника, оказывается втянутым в элементарный экономический конфликт с властью корпораций". А чуть дальше, в нем говорится, что "в своей борьбе за право на организацию, на забастовку, на заключение коллективных договоров – пользуясь такими правами, чтобы улучшить свое экономическое положение – интеллигенция имеет самую непосредственную связь с наёмным трудом" Эти заявления, казалось бы, указывают на то, что интеллигенция – учителя, ученые, художники, инженеры, техники и т. д. – сама по себе являются частью американского рабочего класса. В ходе дальнейшего обсуждения, однако, оказывается, что интеллигенция рассматривается, скорее, как союзник рабочего класса, причём термин "рабочий класс" вроде бы ограничивается промышленным рабочим классом. Так, на стр. 72, утверждается, что "интеллигент играет прогрессивную историческую роль, но не в гордой изоляции от борющихся классов, а в общем деле с классом и его союзниками, которые в наш век представляют движущую силу истории. В наш век, штурмовать монополистическую власть – это и означает делать общее дело с рабочим классом и его союзниками". Вновь один из слоёв рабочего класса рассматривается как союзник рабочего класса. Это противоречие в классовом анализе коренится в основной путанице между тактическим и стратегическим планом по установлению социализма. Путаница возвышает тактику до уровня стратегии.
Смешение тактики и стратегии встречается по всему тексту Программы. То, что выдвигается в качестве стратегии, на самом деле является тактикой. В частности, тактикой, поднятой до уровня стратегии, является великая антиимпериалистическая коалиция или союз. Этот антиимпериалистический союз рассматривается как стратегический план разгрома монополий и установления социализма. В качестве тактики антиимпериалистическая коалиция вполне действенна. В настоящее время это – лучшая возможная форма для совместной борьбы против наиболее реакционной части американского капитализма. Это – объединённый натиск против хищнических политики и действий монополистического капитала в стране и за рубежом. Как утверждающее начало, это – тактика для продвижения к получению рабочих мест и обеспечению безопасности в стране и мире за рубежом. Как отрицающее начало, это – объединённая борьба против бедности, неравенства, безработицы и гетто дома, и против захватнических войн и притеснений за рубежом. Однако, это не стратегический план для достижения социализма в Соединенных Штатах.
В стране, в которой рабочий класс составляет подавляющее большинство населения, нет необходимости для капиталистических союзников любого рода. Стратегический план в Соединенных Штатах должнен опираться на 80 процентов населения, которые являются рабочим классом, и план должен включать попытку довести все слои этого класса до уровня сознательности и признания необходимости социализма, то есть ликвидации частной собственности на средства производства, ликвидации капитализма, установления общественной собственности и установления социализма или коммунизма.
Стратегия – это долгосрочный план по достижению стратегической цели, тогда как тактика – это краткосрочный план, в пределах общего плана, на данном этапе развития сил, которые должны привести к качественным изменениям, переходу к социализму-коммунизму. Выдвигать антиимпериалистическую, антимонополистическую коалицию в качестве американского пути к социализму – это возвышение тактики до уровня стратегии! Именно эта существенная ошибка лежит в основе всех противоречий, выявленных в Программе Коммунистической партии. Она противоречит фактам, приводимым в различных местах в самом же тексте. Это особенно явно заметно в разделах Программы, посвященных негритянскому, пуэрто-риканскому и мексикано-американскому меньшинствам, а также в отношении к "малому бизнесу", молодежи и женщинам.