- До свидания, - тихо проговорила Джессика и вздохнула.
Просто блеск. Единственное живое существо в этом ночном кошмаре испугалось ее.
Она открыла дверь шире и вышла на крыльцо. Старые половицы заскрипели у нее под ногами, и из-за этого звука ей стало немного спокойнее в этом безмолвном мире. Она вдохнула поглубже и ступила на дорожку, радуясь возможности покинуть безжизненный и чужой дом, оставить его позади. Синий свет здесь казался чище и как-то веселее. Правда, алмазов очень не хватало. Джессика искала взглядом падающий лист, капельку дождя - хоть что-нибудь, замершее в воздухе. Ничего не было. Она посмотрела на небо, чтобы увидеть облака.
Вставала огромная луна.
Джессика сглотнула подступивший к горлу ком. Ее мысли заметались, она пыталась понять, что означает это жуткое зрелище. Громадный полукруг занимал почти четверть небосвода, он растянулся вдоль горизонта почти на такое расстояние, какое обычно занимает закатное зарево. Но он не был ни красным, ни желтым. Джессика вообще не могла бы сказать, какого цвета был этот полукруг. Так бывает, если долго смотришь на солнце, а потом перед глазами плавает выжженное светом пятно. Луна висела в небе - одновременно черная как уголь и ослепительно яркая, беспощадно обжигавшая глаза.
Джессика закрыла лицо ладонями, уставилась себе под ноги. Из глаз у нее потекли слезы, голова жутко разболелась. Проморгавшись, она заметила, что у травы - обычный цвет. Несколько секунд лужайка перед домом выглядела зеленой, живой, а потом холодная синева нахлынула на нее - так, как бывает, когда капля чернил попадает в стакан с водой.
Мучаясь от головной боли, Джессика стала думать о затмениях, когда солнце закрывалось черным диском, но все равно оставалось могущественным и могло ослепить человека, по неосторожности глянувшего на него. Перед глазами у нее все еще горело пятно - след громадной луны, и из-за этого все вокруг постоянно меняло цвет. По краям поля зрения мелькали обычные краски - зеленая, желтая, красная. А потом головная боль мало-помалу утихла, и на улице опять воцарились спокойные синеватые тона.
Джессика снова взглянула на луну и вдруг мгновенно увидела ее настоящий цвет: ослепительно яркую темноту, голодную пустоту, поглощающую свет. В нынешнем сне свет исходил не от самих предметов, как ей показалось раньше. Свет шел и не от гигантской луны. Нет, холодная безжизненная синева была тем последним, что осталось от света после того, как черная луна обесцветила все остальные краски спектра.
«Интересно, - подумала Джессика, - а прошлой ночью эта луна - или солнце, или звезда, что бы это такое ни было, - висела в небе за облаками? И что это означает?»
До сих пор она полагала, что все эти сновидения что-то значат. Но тут уж начиналась полная ерунда.
Дальше по улице раздался вой.
Джессика повернулась на звук. Это снова была кошка. На этот раз она издавала пронзительный крик, похожий на обезьяний. Кошка стояла в самом конце улицы и пристально смотрела на девочку.
- Опять ты? - проговорила Джесс и поежилась, поскольку голос у кошки был на редкость противный. - Такая маленькая киска, а так громко вопишь.
Кошка снова закричала. На этот раз у нее получилось что-то похожее на кошачье мяуканье. Ужасно жалобное. Под черной луной ее глаза светились синим цветом, а шерстка казалась еще более черной. Это был цвет темного и пустого ночного неба.
Кошка опять мяукнула.
- Ладно, иду, - пробормотала Джессика. - Хватит с меня этой психосоматики.
Она решительно зашагала к зверьку. Кошка уверилась в том, что девочка приближается, развернулась и пошла. Она то и дело оглядывалась на Джессику и то взвизгивала, то взлаивала, то рычала. Она держалась на приличном расстоянии впереди. Наверное, кошка боялась девочку и не решалась подпустить к себе чересчур близко, но, с другой стороны, не хотела потерять ее из виду.
Кошка вела Джессику по пустому, безлюдному миру. Ни туч в небе, ни машин, ни одного прохожего - только медленно поднимающаяся гигантская луна. Уличные фонари не горели, от них исходило то же самое однообразное сине-голубое свечение, что и от всего остального вокруг. Дома стояли покинутые и тихие, мертвое безмолвие окутывало их. Тишину нарушали только дикие вопли кошки.
Сначала Джессика узнавала некоторые дома из тех, что проходила по дороге в школу, но при таком свете все выглядело чужим, и очень скоро она забыла, сколько раз они с кошкой успели свернуть за угол.
- Надеюсь, ты знаешь, куда идешь, - крикнула девочка вслед зверьку.
Словно бы в ответ кошка остановилась и понюхала воздух, а потом мурлыкнула - звук получился очень похожим на агуканье младенца. Зверек стоял, высоко задрав хвост, и нервно подергивал им.
Джессика медленно подошла к кошке. Та села посреди улицы и задрожала. Мышцы под ее шерстью отчетливо вздрагивали.
- Тебе плохо? - спросила Джессика.
Она опустилась на колени рядом с кошкой и осторожно протянула к ней руку. Кошка резко обернулась и уставилась на Джесс с таким ужасом, что та сразу отдернула руку.
- Ладно. Я не буду тебя трогать.
Шерсть у кошки ходила ходуном, словно у нее под кожей ползали змеи. Кошка неестественно вывернула лапы, обхватила ими свое дрожащее тело. Ее хвост замер и был неподвижен. Казалось, он окаменел.
- Ах ты, бедняжка…
Джессика оглянулась по сторонам - наверное, надо было позвать кого-нибудь на помощь. Но конечно, никого поблизости не оказалось.
А уж потом начались настоящие превращения.
Не в силах сдвинуться с места от ужаса, Джессика стояла и смотрела на кошку. Тело зверька становилось все длиннее и стройнее, хвост - толще. Казалось, кто-то давит на кошку и выжимает все ее соки в хвост. Потом лапы втянулись в тело, голова начала морщиться и становиться все более плоской, из пасти высунулись зубы, будто им не хватало там места. Животное вытягивалось и вытягивалось и наконец превратилось в длинный продолговатый Цилиндр.
Тварь развернулась к девочке. В свете черной луны зловеще блестели ее клыки.
Кошка превратилась в змею. По-прежнему блестела ее черная шерсть и глаза были большими и выразительными, как у млекопитающего животного, но, кроме глаз и шерсти, в этом чудище не осталось ничего от той черной кошечки, следом за которой все это время доверчиво шла Джессика.
Моргнув кошачьими глазами, змея зашипела, и Джесс наконец очнулась от парализовавшего ее страха. Она закричала и попятилась назад на четвереньках. Страшилище до сих пор дрожало. Похоже, оно еще не до конца овладело своим новым телом, но с девочки глаз не спускало.
Джессика вскочила на ноги и отступила еще на несколько шагов. Тварь начала извиваться и поползла по кругу, издавая жуткие звуки - нечто среднее между шипением и воплями раздираемой на части кошки. Казалось, кошка находится внутри змеи и пытается выбраться наружу.
Джессику будто ледяной водой окатило. Она терпеть не могла змей. Оторвав взгляд от чудища, она в отчаянии огляделась по сторонам, обвела взглядом ближайшие дома, пытаясь понять, где находится. Ей надо было вернуться домой и забраться в кровать. Ей больше не хотелось смотреть этот сон. Все в нем превращалось во что-нибудь жуткое и мерзкое. Пора было прекратить этот кошмар, пока еще хуже не стало.
Но тут за спиной у девочки зашипел кто-то еще, и сердце Джессики забилось чаще.
Черные, почти невидимые силуэты выползали из травы на улицу со всех сторон. Змеи, еще змеи, десятки змей, и все как одна такие же, как та тварь, следуя за которой она пришла сюда. Чудовища окружили девочку за несколько мгновений.
- Я не верю в это, - медленно и старательно произнося слова, выговорила Джессика и сделала несколько шагов в ту сторону где, как она думала, находился ее дом.
При этом она старалась не смотреть на извивающихся у нее под ногами гадов. Змеи шипели и опасливо расползались. Как и кошка, они боялись девочку.
В какое- то безумное мгновение Джессике вспомнилось то, что ей говорила мама насчет диких зверей еще в Чикаго. «Помни: они боятся тебя сильнее, чем ты их».
- Так и есть, - пробормотала Джессика.
А в глупой змеиной голове просто места не хватало для того, чтобы понять, насколько напугана девочка.
И она продолжала идти вперед медленными, осторожными шажками, и змеи расползались, уступая ей дорогу.
Еще несколько шагов - и она оказалась за пределами круга. Она ускорила шаг и шла, пока не оказалась в половине квартала от змей.
Тогда она обернулась и крикнула:
- Не удивительно, что от вас зайчатиной пахнет. Вы трусливы как зайцы.
И тут позади послышался какой-то новый звук.
Низкий негромкий рокот, похожий на шум поезда на монорельсовой дороге, проходившей всего в квартале от прежнего дома Джессики. Девочка не столько услышала этот звук, сколько ощутила его босыми ступнями. Звук взобрался вверх по ее позвоночнику и только потом превратился в отчетливое рычание.
- Ну, что еще? - недовольно проговорила Джессика и обернулась.
И замерла как вкопанная, увидев существо в конце улицы.
Оно выглядело совсем как кошка, только было намного крупнее, и если бы оно встало рядом с Джессикой, то его плечи оказались бы на уровне ее глаз. Под блестящей и черной, как полночь, шкурой дыбились могучие мышцы, как будто там обитала сотня змей.
Черная пантера. Джессика вспомнила, как рассказывала про нее Джен в библиотеке, вот только не было похоже, чтобы это существо сбежало из цирка.
Джессика слышала позади шипение змей. Их жуткий хор звучал все громче. Она обернулась и посмотрела на них. Извивающиеся черные твари размахивали головами так, словно гнали ее к пантере.
Они больше не боялись ее.
00:00
ПОИСКОВЫЙ ОТРЯД
- Происходит что-то нехорошее.
Мелисса произнесла эти слова очень тихо. В безмолвии времени синевы они прозвучали встревоженным шепотом. Десс посмотрела в ту сторону, где на краю свалки стояли ее друзья. Глаза запрокинувшей к небу голову Мелиссы на миг отразили свет полночной луны. Рекс, по обыкновению, держался рядом с Мелиссой и ловил каждое ее слово.
Десс ждала, что последует продолжение, но Мелисса только смотрела в небо, обратившись в слух и пробуя на вкус неподвижный воздух.
Десс пожала плечами и, уставившись себе под ноги, стала обшаривать взглядом горку обломков металла, собранных для нее Рексом. По его словам, ко всем этим железкам ни разу не прикасалась рука человека. А если он не ошибался насчет сегодняшней ночи, то драка предстояла нешуточная и Десс для работы могла понадобиться чистая сталь.
Конечно, Рекс мог ошибаться. У Десс сегодняшняя ночь вовсе не вызывала дурных предчувствий. Пятница, пятое сентября, пятый день девятого месяца. В сочетании девятки и пятерки ничего ужасного не было: из этих чисел получалось четыре, четырнадцать или сорок пять (при вычитании, сложении или умножении), а это было просто здорово для того, кто любил четверки. Десс их любила. Но ничего опасного такое сочетание чисел не сулило. Кроме того, в словосочетании «п-я-т-о-е-с-е-н-т-я-б-р-я» насчитывалось ровно тринадцать букв, а безопаснее тринадцати число еще надо было поискать. Так на что было жаловаться?
Но Рекс тревожился.
Десс посмотрела на небо. Темная луна выглядела нормально, она поднималась, как обычно, медленно и торжественно и, как обычно, рассеивала роскошный бледно-синий свет. Пока что Десс не слышала никаких звуков, которые могли бы возвещать о приближении чего-либо большого и страшного. И ползучек было не так уж много. А точнее - она пока ни одной не заметила даже краешком глаза.
На самом деле это было довольно странно. Десс обвела взглядом свалку. Проржавевшие насквозь автомобили, искореженная груда металлолома, приплюснутая каким-то могучим торнадо в незапамятные времена, гора старых покрышек - масса мест, под которые можно заползти, чтобы потом выглядывать оттуда. И все же ползучек как ветром сдуло. Ведь даже тогда, когда их не было видно, всегда слышалось их шипение или стрекотание. Между тем никто из этих красоток нынче на работу не вышел.
- Уж слишком тихо, - проговорила Десс, подражая интонациям киношных «плохих парней».
С другого края свалки донесся стон Мелиссы, и Десс стало зябко, хотя во время синевы всегда бывало тепло.
Настала пора приниматься за дело.
Она присела на корточки и начала сортировать обломки металла в поисках блестящей стали, не тронутой ржавчиной. Лучше всего годилась нержавейка - сверкающая, чистая, не покрытая краской. Не обходила Десс вниманием и покореженные, неровные куски металла. За время долгого пути от завода до свалки некоторые железяки успели поизноситься. Попадались Десс и тонкие стальные стержни с элегантным соотношением длины и толщины, и поцарапанные старые болты с удивительно гармоничной резьбой. Десс радостно раскладывала свои находки. В синий час сталь оживала. Девочка видела, как радужные жилы лунного света струятся по металлу, а потом тускнеют - так, словно сталь отражает фейерверк, искрящийся в бледных небесах.
Выбирая металлические детали и обломки, Десс подносила каждый из них к губам и «вдувала» в него название.
- «Всеобъемлющий».
Некоторые из крупных кусков стали были очень красивы, но Десс устраивали только такие, которые она могла бы легко поднять, если вдруг придется спасаться бегством. Она выбрала маленькую, но безупречную шайбу, отвергнув длинный кусок трубы.
- «Сверхпоспешно», - прошептала Десс, даруя имя шайбе.
В голове у нее метались слова. Она даже не понимала значения некоторых из них. Эти обрывки речи застряли в ее сознании только из-за того, как они были составлены или сколько в них насчитывалось букв. На самом деле слова не являлись стихией Десс. К ним она обращалась только тогда, когда слова имели отношение к числам и закономерностям, как, к примеру, при игре в «Скрэбл» [8], когда удавалось составить особо удачное словечко.
Сегодня ее задача упрощалась до предела: ей нужны были слова из тринадцати букв, дабы с их помощью можно было наделить куски стали магической силой.
- «Проникновение», - назвала Десс длинный тонкий шуруп, у которого насчитала ровно тридцать девять оборотов резьбы.
Позади нее захрустел мусор под подошвами ботинок Рекса. Десс так глубоко погрузилась в созерцание красоты стали, что не заметила, как он подошел.
- Будь ты ползучкой, ты бы меня укусил, - пробормотала Десс.
На самом деле ползучие гады не кусались по-настоящему, но получалось очень похоже.
- Мелисса нашла ее, - сообщил Рекс.
Десс повернула боком старый автомобильный колпак. Потаенный голубой огонь пробежал по его ребру.
- Давно пора.
- Но она говорит, что нам надо поспешить. Беда. Там или что-то огромное, или просто страшное. Но что бы это ни было такое, у Мелиссы из-за этого жутко разболелась голова.
Десс поднесла колпак к губам.
- «Гидромеханика», - прошептала она.
- Ты готова? - спросил Рекс.
- Да. Все эти штуки заряжены.
- Тогда пошли.
Десс встала и выпрямилась. В одной руке она держала автомобильный колпак, а мелкие детали рассовала по карманам. Рекс развернулся и трусцой побежал к тому краю свалки, где лежали на земле их велосипеды. Он сел на свой велосипед и поспешил вдогонку за Мелиссой, которая уже катила в направлении к центру города.
«Ну конечно, - подумала Десс, - Джессика Дэй - девочка из большого города. Ее родители могли позволить себе жить ближе к центру, подальше от бедлендов, от запахов нефтяных скважин и дорожных заграждений».
Десс спокойно подошла, подняла свой велосипед, села и без спешки поехала за Рексом и Мелиссой. Она не торопилась. Мелисса не могла двигаться слишком быстро, поскольку все время осторожно прощупывала трепещущие нити тончайшей психологической паутины ночи. Словом, даже на своей далеко не крейсерской скорости Десс спокойно могла бы обогнать и ее, и Рекса, пустись они наперегонки. А до начала «фейерверка» Десс уж точно могла их нагнать.
Ей очень хотелось верить в то, что Рекс не делает из мухи слона. В начале учебного года он частенько превращался в параноика. Ясное дело, в городе появилась еще одна полуночница, но однажды такое уже произошло, и мир не рухнул.
По телефону голос у Рекса звенел от тревоги. Поэтому Десс обулась благоразумно - надела кроссовки.
В велосипедной корзинке весело позвякивал автомобильный колпак. Десс улыбнулась.
Что бы ни происходило, прямо сейчас бежать было незачем. Карманы приятно оттягивал запас стали. Десс могла и не считать, она точно знала, сколько орудий изготовила нынче ночью.
- Тринадцать - счастливое число, - проговорила она.
Они подъезжали все ближе к городу. Обширные пустыри и новые строительные площадки сменялись зданиями гипермаркетов и автозаправочными станциями. А вот и любимый магазин Десс - «7/11» [9]. Семь одиннадцатых. А в виде десятичной дроби - ноль целых, шестьдесят три сотых, шестьдесят три тысячных… в общем, шестьдесят три в периоде.
Мелисса набирала скорость. Она уже не искала дорогу на ощупь - должно быть, больше не сомневалась, что направление выбрала верно. Сегодня откуда-то точно исходили паршивые вибрации. Десс более старательно заработала педалями, объезжая редкие автомобили, припаркованные возле тротуаров.
Рекс ехал сразу за Мелиссой, следя за тем, чтобы та, глядя в небо, не врезалась в какой-нибудь автомобиль. Мелисса здесь, во времени синевы, вела себя более живо и уверенно, но Рекс все равно старался ни на шаг от нее не отходить. Он уже восемь лет нянчился с Мелиссой, и от этой привычки ему было трудно избавиться.
Десс заметила силуэт в небе. Безмолвно скользящая черная тень - летучая ползучка. На фоне почти полностью поднявшейся луны девочка различила кости, пронизывающие крылья. Как у летучей мыши, крылья летучей ползучки на самом деле представляют собой лапы. Четыре длинных суставчатых пальца растопырены в разные стороны, будто стержни, на которых крепится конструкция воздушного змея, а между пальцами - тонкая, как бумага, кожа.
Ползучка застрекотала. Ее крик походил на предсмертный писк раздавленной крысы.
Послышались ответные крики. Стая из двенадцати летучих ползучек направлялась в ту же сторону, куда мчались на велосипедах Десс и ее друзья.
Десс облизнула пересохшие губы. Возможно, это совпадение. А может быть, летучие ползучки просто-напросто решили прогуляться. Они всегда околачивались где-то поблизости и с любопытством следили за маленьким людским племенем, навещавшим время синевы. Никаких неприятностей от них обычно ждать не приходилось.
Десс посмотрела на небо. Первую стаю быстро догоняла вторая. Девочка быстро сосчитала темные непрозрачные силуэты. Теперь их стало двадцать четыре.
Чтобы успокоиться, Десс начала громко считать вслух:
- Uno, dos, tres [10] …
Она умела считать на двадцати шести языках и не собиралась останавливаться на достигнутом. Ритмическое звучание слов, обозначающих числа, успокаивало Десс, а замысловатое построение чисел после десяти в разных языках всегда ее восхищало.
Она взволнованно переключилась на древнеанглийский:
- Ane, twa, thri, feower, fif [11] …
Пятое сентября. Десс была уверена в том, что ничего значительного сегодня ночью не происходит. Девять прибавить пять - четырнадцать. Двести сорок восьмой день года. Два плюс четыре плюс восемь - тоже четырнадцать. Не так здорово, как тринадцать, но опять же - плохой кармы в этом числе нет.
А в небе стало еще больше черных силуэтов. Со всех сторон доносились насмешливые крики ползучек.
- Un, deux, trois, quatre [12] … - Десс переключилась на французский и стала считать еще громче, чтобы не думать о ползучках. Она решила досчитать до восьмидесяти, а это слово по-французски звучало как «четыре двадцатки»: - Cinq, six, sept [13] …
- Sept! - выкрикнула она во весь голос и резко остановила велосипед.
Десс с силой уперлась правой ногой в педаль, встав в седле, и стала догонять друзей. Мелисса и Рекс успели уехать слишком далеко вперед. В такую ночь Десс со своим арсеналом должна была бы ехать первой. Долгий пронзительный крик донесся с неба, и Десс вдруг припомнилось еще одно слово из тринадцати букв.
- Кровопролитие, - прошептала она и еще проворнее заработала педалями.
00:00
СХВАТКА
Черная пантера снова зарычала.
Звук оказался настолько громким, что его мощью Джессику запросто могло отшвырнуть назад, но ее ступни словно бы примерзли к земле. Ей хотелось развернуться и бежать во весь дух, но какой-то первобытный ужас сковал ее мышцы параличом. Это был страх перед клыками гигантской кошки, перед ее голодным рыком, перед тонкими, жестокими очертаниями розового языка, высунувшегося из пасти хищницы.
- Снится мне это или нет, - тихо проговорила Джессика, - но когда тебя едят, это не очень-то приятно.
В свете черной луны глаза зверя излучали ярко-лиловое сияние. Морда пантеры вдруг задрожала и снова начала менять форму. Два самых длинных клыка начали расти, и росли, пока не стали длинными, как ножи. Зверь подобрался, превратился в комок мышц. Пантера пригнула голову к земле, а хвост задрала, из-за чего стала похожей на спринтера, приготовившегося к забегу. Мышцы у хищницы подрагивали, огромные лапищи скребли асфальт с мерзопакостным звуком, от которого у Джессики по спине побежали мурашки. А когда огромная кошка прыгнула к ней, хищница вдруг стала длинной и стремительной, словно стрела.
В то мгновение, когда пантера сорвалась с места, с Джессики будто спали чары. Девочка развернулась и стремглав побежала в ту сторону, где ее поджидали змеи.
Ей было больно бежать босиком по асфальту. Змеи выстроились полукругом прямо перед ней, поэтому Джессика свернула в сторону, к мягкой траве на лужайке. Змеи сразу же начали перемещаться, чтобы отрезать ей путь. Они поползли в высокую, нестриженую траву перед обшарпанным старым домом. Джессика скрипнула зубами на бегу. Ей чудилось, что в ее пятки вот-вот вопьются острющие клыки. Добежав до того места, где по ее расчетам должны были затаиться змеи, девочка подпрыгнула. Ветер засвистел у нее в ушах, и прыжок унес ее очень далеко. Она прыгнула еще пару раз и наконец добралась до следующей подъездной дорожки.
Приземлившись после очередного прыжка на асфальт, Джессика поморщилась от боли, но сумела заставить себя бежать дальше. Теперь она уж точно оставила змей позади и с облегчением убедилась в том, что ни одна из тварей ее не укусила. Однако позади по-прежнему слышались мягкие прикосновения гигантских лап к земле: пантера неумолимо нагоняла. В этом сне Джессика могла бежать очень быстро, но хищник все равно был быстрее.
Перед мысленным взором девочки замелькали кадры из передач о дикой природе: она словно воочию видела, как крупные кошки набрасываются на свои жертвы, впиваются зубами в шеи газелей, выпускают им кишки жуткими когтями, острыми как бритва. Самые быстрые животные на свете - гепарды, но пантеры, судя по всему, не слишком им уступают. Джессика поняла, что по прямой ей от хищницы не уйти. Но вдруг она вспомнила, как антилопы спасаются от гепардов: виляют из стороны в сторону, совершают резкие повороты, и в итоге более тяжелые и менее маневренные кошки проскакивают мимо и катятся по земле, не успевая подготовиться к новой атаке.
Вся беда была в том, что Джессика не родилась на свет антилопой.
Она рискнула оглянуться через плечо. Пантера отставала от нее всего на несколько прыжков, и на таком близком расстоянии казалась до ужаса громадной. Джессика свернула к иве, растущей перед ближайшим по пути домом. Это раскидистое старое дерево накрывало своими ветвями весь двор. Девочка начала считать с пяти до одного и бросилась к дереву, слыша шаги настигающей ее пантеры. На счет «один» Джессика упала на землю за толстенным стволом ивы.
Прыжок унес пантеру дальше. На долю секунды ее темная тень заслонила диск луны. Послышался свист ветра, и показалось, будто воздух раскололся.
Джессика подняла голову. Гигантская кошка, пронзительно скрежеща когтями по асфальту, тормозила возле следующей подъездной дорожки. Но тут девочка разглядела отметины на стволе в считанных дюймах от своего лица и сглотнула подступивший к горлу ком. На коре ивы виднелись три длинные жестокие царапины - чуть выше того места, где только что находилась голова Джессики. Только миг белели свежие раны на стволе дерева, а потом луна выкрасила их в синий цвет.
Джессика вскочила и побежала.
Между двумя домами был узкий проход, заросший высокой травой. Там чернели какие-то тени. Джессика инстинктивно метнулась туда, к этому тесному пространству. Она прорвалась через заросли травы, перепрыгнула через прислоненную к стене старую ржавую газонокосилку, и остановилась как вкопанная.
С другой стороны проход был затянут проволочной сеткой.
Джессика побежала вперед. Деваться было некуда.
Она подпрыгнула так высоко, как только могла, вцепилась пальцами в плетеные металлические кольца, подтянулась. Ее ступни искали опору. Хорошо, что она была босиком, но все же пальцам ног было больно. Сетка, на счастье, оказалась новенькой, гладкой, без ржавчины.
Карабкаясь по ней вверх, Джессика слышала, как позади звук рокочущего дыхания гигантской пантеры эхом отлетает от стен двух домов. Зверь преодолевал высокую траву с шумом ветра в листве. Девочка добралась до края забора и перебросила тело на другую сторону. На миг она оказалась лицом к лицу со своей преследовательницей.
Зверь находился всего в нескольких ярдах от девочки. Их взгляды встретились. Джессике показалось, что в этих глубоких озерах цвета индиго таится древний разум, непостижимый и жестокий. Теперь она окончательно уверилась, что перед ней - не простое животное; это было нечто большее, нечто намного более страшное.
Но ведь такого зверя не встретишь наяву, чудовище наверняка было плодом воображения: воплощенное зло, глядящее на Джессику в упор, могло существовать только у нее в голове.
- Психосоматика, - тихо прошептала она.
Пантера подняла тяжелую лапу, готовясь нанести удар по пальцам Джессики, которыми та все еще сжимала кольца проволочной изгороди. Девочка отпустила проволоку и оттолкнулась. Падая, она увидела прямо перед собой вспышку - дождем посыпались голубые искры. Вспышка озарила сверкающие клыки гигантской кошки и дома, возвышавшиеся по обе стороны от хищника. Заполыхала вся изгородь, голубой огонь охватил каждый дюйм металлической сетки. Казалось, это пламя притягивается к лапе зверя, тянется по спирали к длиннющим когтям, которые пантера слишком крепко запустила в проволочные кольца.
Но в последний миг зверь, должно быть, освободился, потому что стало темно.
Джессика приземлилась на спину мягко, поскольку земля возле изгороди тоже заросла высокой травой. Пару секунд она не могла проморгаться - в ее поле зрения запечатлелись проволочные кольца, объятые синим пламенем. Этот орнамент накладывался на все вокруг. От запаха паленой шерсти девочка едва не закашлялась.
Она с интересом взглянула на собственные ладони. Ничего - кроме треугольных вмятинок в тех местах, где в кожу впились завитки проволоки на краю забора. Если изгородь была под током, то почему ее не обожгло, как это случилось с пантерой? Теперь все искры угасли, осталось только их зрительное «эхо», а забор стоял перед девочкой целехонький.
«Удивительно, - подумала она, - как это пантера не смяла проволочную сетку одним ударом лапы?»
Джессика прищурилась и поморгала, чтобы лучше разглядеть пантеру. Та озадаченно мотала головой и, слегка прихрамывая, пятилась назад по проходу между домами. Затем она остановилась, подняла одну лапу и полизала ее. Розовый язык зверя змеился между двумя длинными зубами. А потом холодные глаза цвета индиго уставились на Джессику. Жестокий разум никуда не делся. Кошка развернулась и вскоре скрылась из глаз.
Она явно пошла искать обходной путь.
Что бы ни сделала эта проволочная изгородь с пантерой, Джессика была очень ей благодарна. Перепрыгнуть через изгородь пантера не могла, поскольку забор был больше восьми футов высотой, но голубые искры отпугнули страшного зверя.
Однако отступление пантеры вряд ли могло продлиться долго. Надо было бежать дальше. Джессика перевернулась, встала на четвереньки и начала выпрямляться.
Но тут от земли прямо перед ней послышалось шипение. Посреди высокой травы, подсвеченные луной, горели два лиловых глаза.
Джессика успела заслонить лицо рукой, и тут же руку от кисти до локтя пронзило холодом, как будто в нее вонзились длинные ледяные иглы. Девочка вскочила на ноги и попятилась от того места, где в траве затаилась змея, обратно к забору.
А когда она взглянула на свою руку, то вытаращила глаза от ужаса.
Змея прицепилась к ней черными волокнами, обмотавшими пальцы и запястье. По руке полз и полз вверх леденящий холод. Волокна тянулись из пасти змеи, будто ее язык разделился на сотни черных нитей. Эти нити все сильнее сжимали руку Джессики. Холод уже подбирался к ее плечу.
Не раздумывая, Джессика размахнулась и изо всех сил ударила змею об изгородь. Проволочное кружево снова озарилось пламенем, хотя и не таким ярким, как тогда, когда в него вцепилась пантера. Голубой огонь метнулся к руке девочки, сбежал по всей длине тела извивающейся змеи. Тварь на миг раздулась, ее лоснящаяся шерсть встала дыбом. Волокна размотались, змея упала на землю и больше не шевелилась.
Джессика изможденно прижалась спиной к забору.