Глава 1
Прошло пять лет. Бывший бомж Павел Петрович Звездинский стал знаменитым режиссёром, да ещё и автором музыки к своим кинофильмам. Он уехал в Москву и основал свою кинокомпанию; Мишу Беспамятного взял в себе сценаристом (правда, сюжеты для него набрасывал сам), покинувшую холдинг Лизу (она, конечно, вернулась к мужу) – помрежем, Эдика – художником по костюмам. Все главные роли доставались, естественно, Элеоноре. В очередном фильме та с успехом сыграла роль Майи Плисецкой без дублёров. Фильм этот сильно нашумел и завоевал Пальмовую ветвь Венецианского кинофестиваля. Растроганная Плисецкая подарила Элеоноре свои пуанты.
Время от времени Элеонора приводит к Павлу Петровичу хмурых измождённых людей, с которыми он запирается в кабинете то на час-другой, то на целые сутки. Уходят посетители от него лёгкой походкой с неземной улыбкой на устах.
Миша Беспамятный забросил свои стихи, но наловчился писать кинорецензии; его любят телегазеты и глянцевые журналы.
Эдик Иванов-Портвейнов, напротив, каждую свободную минуту отдаёт живописи, с затаённой тоской надеясь написать что-то равное портрету Лизы. После громкого успеха девушки роились вокруг него разноцветной мошкарой, но поняли, что мастер не в себе, и отстали.
Иногда все они собираются тесной компанией, вспоминают былое и пытаются разгадать ту загадку, что задала им жизнь. Больше всех спорят Эдик с Мишаней. Павел Петрович не вмешивается. Он о чём-то догадывается, видя связь между открывшимися в себе способностями и злополучным кабелем, но помалкивает.
Глава 2
В городе С. невероятная слава Павла Звездинского, которого все знали как опустившегося никчёмного человека, наделала переполоху. Местная активная общественность тут же осудила местные власти за бездушность и чёрствость. Мол, зажравшиеся чиновники не увидели у себя под носом замечательного человека и не протянули руку помощи. Местная власть, в свою очередь, яростно отбрёхиваясь, нападала на творческие организации, не указавшие ей на наличие в городе такого гениального творца. Директор института, который уволил некогда Звездинского за пьянку и прогулы, быстренько подал в отставку, тем более что давно зашёл за черту пенсионного возраста.
Городские СМИ бросились в Москву к именитому земляку за эксклюзивом, но лишь художник Иванов-Портвейнов сквозь зубы поведал кое-что из своей совместной с Мастером деятельности на поприще мировой киноиндустрии, намекнув, между прочим, что за портрет Лизы Лувр предлагал ему такую сумму в евро, что он даже стесняется её озвучить.
Глава 3
А что же Альберт Мышкин? У него тоже всё сложилось вполне удачно. Когда у мамы Эдика – нестарой ещё и яркой дамы, ненароком залетевшей ненадолго в родной город С., сломался ноутбук, Эдик посоветовал ей местного компьютерного гения. Альберт не только реанимировал убитый бестолковым обращением аппарат, но и дал Изольде Соломоновне несколько замечательных уроков компьютерной грамотности. Изольда Соломоновна, владелица нескольких клиник в Москве и Тель-Авиве, моментально вычислила ценность Мышкина и как профессионала, и как потенциально удобного спутника жизни, и, мгновенно женив его на себе, увезла в Израиль. Между прочим, собирая Альберта в дорогу, она железной рукой прошлась по его имуществу, собрав в мешок и выбросив на помойку весь его хлам: и несносимую куртку, которую Альберт так и не научился застёгивать на правильные пуговицы, и лыжную шапочку с кисточкой, и круглые очки (зачем они, если в одной из Изольдиных клиник зрение ему поправили совершенно), да заодно и старую хозяйственную сумку с драгоценным ноутбуком. Пропажу Альберт, живший всё это время, как в розовом тумане, осознал уже только в Тель-Авиве.
Погоревав, он со свойственными ему оптимизмом и упрямством тут же засел за воссоздание своего вируса красоты и счастья. Неизвестно, удалось ли ему это вновь. По крайней мере, во всезнающем глобальном виртуальном пространстве об этом пока ничего не слышно. Вот только никто не может объяснить, по какой причине и без того передовая израильская медицина вдруг резко поднялась на самый высокий, практически недосягаемый мировой уровень.
Эпилог
Когда этот в высшей степени правдивый роман увидел свет, авторы его отправились к Павлу Петровичу Звездинскому с предложением снять по нему художественный блокбастер. Бывший интеллигентный бомж, а ныне уважаемый и знаменитый творец прочитал версию событий, предложенную в данном романе, и, похвалив авторов за живость воображения и смелость фантазии, снимать фильм на эту тему вежливо, но твёрдо отказался.
Отчего-то ему было грустно. Может быть, оттого, что в глубине души он тосковал по своей беззаботной бомжевой жизни в городе С., по тем медленным вечерам в подвале, когда с огарочком свечи он, жуя засохший батон, читал Спинозу, Монтеня или Артура Хейли, или что-то другое, что находилось в ароматных утробах мусорных контейнеров. А, может быть, его мучила неразгаданная тайна его чудесного преображения, тайна того дара, что дан был ему неизвестно кем и неизвестно за что, а главное – неизвестно зачем.
В общем, не возражая против интерпретации событий, данной авторами в этом романе, экранизировать его он, как уже сказано, отказался. Так что если кому-то из отечественных корифеев кино, а тем более, скажем, Голливуда, съёмка такого фильма вдруг покажется хорошей идеей, – милости просим.