Не проходит и недели, как я снова стою в первой линии. Все прожекторы и камеры направлены на нас, рабов, пока мы ждём, когда откроется дверь и войдут солдаты. Жители Уайт-Сити сидят позади нас в зрительном зале, размахивают баннерами и хлопают в ладоши.
Шум нервирует меня настолько, что я начинаю скрежетать зубами. Как же мне хочется скрестить руки на груди, чтобы прикрыться, потому что в стрингах и повязке на груди я чувствую себя практически голой. Тем не мене, я стою спокойно, как и другие рабыни, чтобы не провоцировать охранников.
Сдержит ли Хром слово? И что если Блэр первым взойдёт на сцену? Раньше я никогда не обращала внимания на то, в какой очерёдности Воины входят в зал.
У меня сводит желудок, вдоль позвоночника пробирается ледяной холод, хотя в зале тепло. Я не могу перестать думать о том, что произойдёт, если что-то пойдёт не так, и я окажусь в руках Блэра.
На больших экранах, висящих над сценой, показывают основные моменты предыдущего шоу. Я лишь одним глазком кошусь туда – не хочу видеть, как Блэр меня насилует. Это слишком унизительно, и тем не менее я не могу не смотреть совсем, и меня удивляет, что не всплывают кадры ни меня, ни него.
Ведущий объявляет о двух новых Воинах, которые занимают место Джекса и Блэра в команде: Нитро и Шторм.
Теперь я вздрагиваю. Новые Воины? Блэр больше не в этом подразделении?
Кадры перед моими глазами расплываются, всё вокруг кружится, в ушах шумит. Должно быть, я неправильно поняла. Или мне это снится?
Я тут же кусаю себя за щёку. «Ай, нет, не снится!»
Я сосредотачиваюсь на словах комментатора, но он не говорит ни слова о том, что случилось с Блэром. Может, его перевели в другое подразделение? Или он ранен?
Публика кричит и требует ответа, где Джекс и Блэр, но не получает его, вместо этого охранники выводят нарушителей порядка из зала. И хоть мне нельзя оборачиваться, я знаю это, поскольку могу наблюдать за зрителями через экраны.
Те, кто не соблюдает правила, будут удалены – так просто всё в Уайт-Сити. Начинает играть рок-музыка – одна потрясающая песня. У каждого Воина своя композиция. Уже открывается первая створка ворот, и на сцену входит молодой Воин, Нитро. Он едва ли старше меня и, вероятно, только что закончил обучение. Его светлые волосы коротко острижены, в ухе блестит серебряное кольцо. Нитро – высокий, стройный, мускулистый и кажется полным сил, как все Воины. Очевидно, он не только что с задания, потому что его брюки карго чистые, ботинки сияют, а защитный жилет выглядит совершенно новым. На нём закреплены метательный звёздочки, кинжалы и другое оружие, из кобуры торчит пистолет.
Сегодня Нитро только будет представлен публике, и не имеет права выбирать рабыню, как поясняет комментатор, потому что сначала должен проявить себя на задании. То же самое касается и второго Воина, который выходит на сцену вскоре после этого, Шторма. Он немного ниже и плотнее Нитро, но не менее натренирован. Его глаза карие, как песок пустыни, волосы черны как смоль и заплетены во множество косичек. Он тоже исчезает за сценой, после того как зрители приветствуют его криками и аплодисментами.
Я почти не обращаю внимания на шоу – мои мысли крутятся вокруг Хрома. Выберет ли он всё равно меня? Почему он должен это делать? Блэра здесь нет, к тому же, я не во вкусе Хрома. И всё равно, я хочу, чтобы он выбрал меня. С ним я чувствую себя в безопасности. Пока я во время вечеринки была заперта с ним в комнате, мы поели и потом ещё долго говорили, пока у меня не начали слипаться глаза. Хром казался очень заинтересованным тем, что раньше я была телохранителем, и хотел узнать, за что меня осудили, но я отмалчивалась. Мне ни с кем нельзя об этом говорить, или сенатор Мурано отрежет мне язык.
В последние дни, сидя в своей камере, я думала не только о том, чтобы покончить с собой или о том, что Блэр со мной сотворил. Всё чаще в мои мысли проникал Хром. Я действительно буду рада снова его видеть. Моё сердце бьётся быстро не от страха, а от предвкушения. Бороться вместе с ним против Блэра, оставить этого сукина сына в дураках – вдохнуло в меня жизнь.
Когда вдруг на сцену выходит Хром, мой пульс подскакивает, и я делаю судорожный вдох. Первым делом внимание привлекают его рыжие волосы. Они блестят в свете прожекторов, а его зелёные глаза прямо-таки горят. Он настоящий демон. Красивый и опасный.
Через плечо у него висит винтовка, торс обнажён. Должно быть, он снял свой жилет за сценой, его кожа блестит от пота. Он наслаждается вниманием толпы, поигрывая мускулами. Затем его взгляд скользит по ряду рабынь и останавливается на мне.
Моё сердце пропускает удар. «Пожалуйста, пожалуйста…» Я могу только смотреть на него и молча молиться, чтобы он выбрал меня. Я не хотела бы остаться ни с кем другим. Вдруг он окажется таким же, как Блэр?
Взгляд Хрома непроницаем, по выражению лица невозможно прочитать мысли. С поднятыми руками он поворачивается вокруг своей оси, давая себя поприветствовать, и подходит к пульту ввода.
Я напряжённо смотрю на табло – вот-вот появится кроваво-красная цифра. И это цифра четыре.
Я начинаю дрожать от облегчения. Хром выбрал меня.
Пока я пытаюсь это осознать, охранник хватает меня за руку и вытягивает из ряда. Мимоходом я слышу слова комментатора – он не может поверить, что Хром выбрал меня:
— Стоило только Блэру не появиться, его рабыню перехватил другой. Нам всем любопытно, чего ожидать!
Я тоже не могу этого понять. Хром выбрал меня, хотя Блэра здесь нет. Глубоко в душе я надеялась, что ублюдок мёртв. Но поскольку Хром взял меня, это, к сожалению, не так.
Знакомым путём мы выходим из зала, и перед стеклянным лифтом я сталкиваюсь с Хромом. Он едва заметно кивает мне, и отдаёт оружие дежурному. Затем мы в сопровождении охранника и репортёра едем наверх.
Журналист сразу же хочет знать, что случилось с Блэром. Хром отвечает коротко:
— Я не могу разглашать эту информацию.
Мужчина не перестаёт задавать вопросы, но большинство из них Хром игнорирует.
Когда мы заходим в одну из комнат удовольствия, я всё ещё не могу вздохнуть спокойно. Здесь тоже работают камеры. Жители города могут наблюдать, как Воины развлекаются с рабами, а это значит, что у меня не будет возможности расспросить Хрома.
Первым делом я кошусь, не стоит ли посреди комнаты оснащённый кандалами стол. Но здесь нет стола и нет даже кровати. Вместо этого повсюду разбросаны огромные подушки. Комната одновременно создаёт ощущение уютной норки и джунглей, потому что повсюду между подушек расставлены горшки с растениями. Пальмами, папоротниками, яркими цветами… Они, конечно, не настоящие, но всё равно выглядят сказочно! Свет приглушён, тихо играет музыка, раздаются успокаивающие звуки и… шум? Я иду между растениями и изумляюсь. На дальней стене расположена подвижная картинка джунглей с водопадом, впадающим в озеро. Это прекрасно! На гигантском экране летают маленькие пёстрые птички, и я даже слышу их щебетание. После монотонных, серых дней в камере, мои глаза разбегаются. Я попала в рай.
— Любишь всё необычное, да? – Я с улыбкой поворачиваюсь к Хрому, который стоит позади меня и, по-видимому, за мной наблюдает.
— Мне нравится пробовать что-то новое, – отвечает он с усмешкой. Проходя мимо меня, он шепчет: – Мне нужен душ. Если хочешь, я уступлю тебе ванну.
Ванну? Я иду за ним в ванную комнату, которая ещё больше похожа на джунгли. Нас окутывает влажный и тёплый пар; он пахнет цитрусовыми. В середине комнаты стоит гигантская ванна… даже скорее наполовину бассейн! Так много воды в одном месте. Стоя рядом со мной, Хром скидывает тяжёлые ботинки и походную форму. Я отхожу и настороженно наблюдаю. В прошлый раз он сказал, что не тронет меня. Как на этот раз?
Я судорожно сжимаюсь, когда вижу его мускулистые ягодицы и длинные ноги. Он везде полон сил.
Не оборачиваясь ко мне, Хром заходит в стеклянную душевую кабину. Стекло тут же запотевает, и я больше не могу его видеть.
Я лихорадочно думаю, не прыгнуть ли мне быстренько в ванну, пока он принимает душ. Я не грязная, в конце концов, мы – сервы, перед каждым шоу нас водят в душевую комнату, но такое большое количество воды выглядит слишком заманчиво. Не снимая стринги и повязку на груди, я перелезаю через высокий бортик и опускаюсь в бассейн.
Господи, это восхитительно!
Тепло расслабляет мои мышцы. У меня всё болит, потому что на протяжении часов я была напряжена. Я чувствую себя легко и в безопасности. Я опускаюсь в воду всё глубже, пока на поверхности не остаются только глаза и нос. Я закрываю глаза и просто лежу, представляя, что действительно нахожусь в джунглях. Атомное оружие не нанесло вреда этому месту, и я нахожусь в последнем раю на Земле. Вокруг меня с жужжанием носятся колибри, красочные рыбки гладят мою кожу.
Я набираю в лёгкие воздуха, и погружаюсь под воду, чтобы почувствовать себя ещё более невесомой. Когда вода окутывает меня полностью, и я опускаюсь на дно, я открываю глаза. Над ванной склоняется тёмная тень, ко мне стремительно движется рука.
Я пугаюсь настолько сильно, что пока меня дёргают наверх, проглатываю немного воды.
Мой пульс подскакивает, я смотрю в сердитое лицо Хрома.
— Тебя нельзя даже на пять минут оставить одну?
Я не понимаю, о чём он.
— Почему? Что я сделала? Ты же мне разрешил…
— Я подумал, ты опять собираешься покончить с собой, – шепчет он мне в губы.
Он пугает меня, потому что держит очень крепко, и одновременно я чувствую, что он беспокоится обо мне.
— Я всего лишь хотела расслабиться. Честно.
Моё сердце бешено бьётся о его обнажённую грудную клетку. Хром такой большой и такой сильный!
— Отпусти меня, пожалуйста! – Мягкий член прижимается к моему животу. Это меня смущает, потому что с одной стороны ощущение приятное, но с другой – будит нехорошие воспоминания.
Хром медленно отпускает меня и идёт к полке, с которой берёт толстое полотенце и бросает его мне. В его взгляде на меня нет похоти, только интерес. Сквозь мокрую ткань трусиков и повязки на груди Хром может видеть всё.
— Спасибо. – Я сразу заворачиваюсь в тёплую, мягкую ткань, чтобы скрыть своё тело от его взгляда.
Но я по-прежнему могу видеть всего его. Струйки воды сбегают по его жёсткому, тренированному телу среди впадин между мышцами и в конце концов запутываются в стриженных волосах на лобке. Хром не возбуждён, и, к счастью, в таком состоянии его пенис выглядит не очень пугающим.
— Достаточно посмотрела? – спрашивает Хром с усмешкой.
Я резко вскидываю взгляд к его глазам. Пусть ничего не воображает себе из-за моего разглядывания.
Хром повязывает себе вокруг бёдер полотенце и открывает небольшой ящичек на стене, в котором лежит лазер для ран и другие вещи. Он достаёт пистолет-инъектор и впрыскивает его содержимое себе в вену на шее, так же, как в прошлый раз сделал это мне.
С тихим стоном Хром закрывает глаза и, похоже, наслаждается инъекцией. Если он чувствует то же, что и я тогда… Нет, лучше не думать о том, что произойдёт, если я оказалась заперта с Воином, испытывающим похоть.
Я поспешно ухожу в спальню, заливая при этом пол каплями воды. Мои волосы совсем мокрые. Поскольку Хром за мной не пошёл, я быстренько вытираю их и снова оборачиваю полотенце вокруг себя. Так я чувствую себя в большей безопасности – словно в защитном коконе.
И тут Хром тоже входит в подушечные джунгли и подходит ко мне. Узкие бёдра всё ещё обёрнуты полотенцем, но теперь под ним явно что-то выделяется. Он возбуждён!
Лихорадочно хватая ртом воздух, я пячусь между растениями.
Хром остаётся стоять, оценивая меня, как хищник. Он меня пугает.
Когда внезапно гаснет всё освещение и даже огромный экран на стене становится чёрным, я слышу только как в ушах стучит мой учащённый пульс.
— Что случилось?
Мой голос дрожит. Я как парализованная остаюсь стоять и прислушиваюсь к темноте. Это что, его извращённая игра? Охота на перепуганную добычу в темноте?
— Предполагаю, что отключилось электричество.
Я вздрагиваю, потому что голос звучит прямо рядом со мной. Я не слышала, как Хром приблизился. Он может видеть в темноте? Неужели слухи не врут?
Обучаясь на телохранителей, мы часто брали пример с Воинов, восхищались ими. И нахватались разных историй о них.
Несколько секунд спустя экран скринера вспыхивает, и на нём появляется лицо молодого человека, который ведёт шоу.
— Граждане Уайт-Сити, – говорит он, – трансляция шоу откладывается на неопределённое время. Одной из рабынь программы «Серва» Саманте Уолкер удалось сбежать. Вероятно, она присоединилась к повстанцам. Также исчез без следа наш Воин Джекс. Мы предполагаем, что он самовольно отправился её искать, потому что был последним, кто её видел.
— Пф, – фыркает Хром рядом со мной. – Кто в это поверит.
Я испуганно оглядываюсь и говорю тихо:
— Они могут тебя слышать.
Хром наклоняет голову.
— Нет, трансляция действительно сдохла. Иначе я слышал бы тихое жужжание.
— Что за жужжание?
— Масштабирование камер и своего рода электромагнитные вибрации – не могу объяснить. Я совершенно точно знаю, что за нами не следят.
— То есть, ты не только можешь видеть в темноте, но ещё и чертовски хорошо слышать. Я так и знала!
— Попался, – говорит Хром с улыбкой, а затем мы снова обращаем всё внимание на ведущего.
— Шоу приостановлено до тех пор, пока не будет поймана сбежавшая мятежница, – говорит он.
— Многим это не понравится, – бормочу я. Тем самым режим даёт понять, что случится, если кто-нибудь взбрыкнёт. Это приводит меня в бешенство. Сначала разжечь аппетит, а потом жёстко показать, чего лишатся граждане, если не станут подчиняться. В конце концов, об исчезновении Саманты узнали ещё до начала шоу. – Кто-то один не подчинился правилам, а все остальные должны расплачиваться? – Настолько экстремально ещё не было.
— Не только народ. Это предупреждение ещё и для Воинов. Джекс помог врачихе сбежать, это совершенно ясно – сама она никогда не смогла бы. Конечно, никто не должен об этом узнать, ведь мы обеспечиваем безопасность города.
Воин, бежавший с рабыней? Широко открытыми глазами я смотрю на Хрома.
С усталой улыбкой он качает головой.
— Даже не думай об этом. Куда мы пойдём? В отравленный Аутленд? Или на всю жизнь останемся жить в канализации, вечно в бегах? Рано или поздно мы поймаем Джекса, и сенат накажет его в пример остальным.
— Ты cдашь своего брата по оружию?
Хром смотрит на пальцы своих ног и почёсывает голову.
— По правде говоря, я дал ему сбежать, когда встретил.
У меня открывается рот.
— Ты его видел?
— Хм. У него должна была быть веская причина пойти на такой риск.
— Ты не расспросил его?
— Всё произошло очень быстро, кроме того, я слышал, что другие приближаются, и не хотел, чтобы они его поймали.
Хром прикрыл Джекса. Хотела бы я, чтобы он сделал то же самое для меня.
— Однажды я перебросилась парой фраз с Самантой. Я была удивлена, что не встретила её сегодня. – Может быть, Воин в неё влюбился? И она воспользовалась этим, чтобы он её спас… – Сенат вроде как осудил её несправедливо. Меня же они тоже арестовали только потому, что… – Дерьмо, я едва не проболталась, за что сижу в тюрьме. А если кто-нибудь подслушивает? Этот режим способен на всё.
Хром поднимает брови.
— Потому что ты… что?
Внезапно на экране снова появляется шумящий водопад. Пару мгновений мы оба смотрим на него, затем Хром спрашивает в пустоту:
— Наш эпизод теперь тоже закончен? – Он оглядывается, затем наклоняет голову. – Всё умерло.
— Нас действительно не подслушают? – шепчу я.
Он мотает головой.
— Почему?
— Может быть, они просто забыли нажать нужную кнопку.
Я не хочу так скоро возвращаться в камеру. У меня осталось множество вопросов, кроме того, мне здесь нравится.
Хром подходит к двери и открывает её. Перед ним сразу появляются двое вооружённых мужчин.
— Что на счёт нас? – спрашивает Хром кисло. – Можно нам повеселиться или нет?
— Вы можете провести ночь с рабыней здесь. Что будет потом, мы пока тоже не знаем, – поясняет ему один из мужчин. – Однако ни один Воин не должен покидать это здание до завтрашнего утра. Указание сверху.
Хром бормочет что-то и захлопывает дверь.
— Похоже, сегодня ночью мы оба пленники. – Пока Хром расхаживает между растениями, он постоянно проводит пальцами сквозь волосы и матерится. – Есть здесь что-то очень подозрительное.
В этом городе-государстве всё подозрительное.
Пока Хром занят собой и своими мыслями, я решаю что-нибудь поесть. Поэтому я беру поднос, который стоит около двери и сажусь на большую подушку перед картиной джунглей. На подносе снова изысканные лакомства. Воины получают отличную еду, в то время как в тюрьме всё время одно и то же месиво. Я с наслаждением пробую вермишелевый салат, лакомлюсь кусочками фруктов и выпиваю глоток вина.
— Ну ладно, кое-что хорошее в этом есть, – говорит Хром, наконец останавливаясь передо мной. – Теперь мы можем спокойно поговорить.
Кивнув, я смотрю на него.
— Отлично, потому что у меня есть вопрос к тебе.
Он ставит руки на бёдра.
— Выкладывай.
Его возбуждение, к счастью, утихло. По крайней мере, я больше не вижу увеличенного бугра под тканью. Уф. Но почему бы Хрому не сесть? Я почти могу заглянуть ему под полотенце.
— Почему ты меня выбрал?
— Я хотел снова тебя увидеть, – отвечает он незамедлительно.
У меня тянет в груди. Неужели одна крошечная часть меня надеется, что я нравлюсь Хрому? Что он спасёт меня, как Джекс Саманту?
Невозможно. У этих солдат нет романтических чувств. Они боевые роботы, и делают то, что приказывает сенат.
— Ты просто хочешь оставить в дураках Блэра. Где он вообще? – кричу я, потому что Хром ушёл в ванную. Когда он возвращается, на нём надеты трусы-слипы. И больше ничего. Облегающая ткань прикрывает только пенис. Довольно узкие трусики для Воина.
— Он мёртв. – Хром присаживается рядом со мной и кладёт в рот кусочек яблока.
— Что? – Моё сердце пропускает удар, а затем неконтролируемо бросается вскачь, и я прижимаю руки к груди. Я, наверняка, ослышалась!
Хром просто сидит здесь и со спокойной душой ест, а на его губах покоится едва ли не умиротворённая улыбка.
— Э-этого не может быть! – Такое уже случалось, что Воины погибали на задании, но только не Блэр! Первыми уходят лучшие.
— Я видел это своими глазами. Джекс застрелил его.
— Джекс? – Если бы не сидела, от этой новости я бы точно упала. Голова идёт кругом – я не знаю, плакать мне или смеяться. – Он и в тебя стрелял?
— Нет, только угрожал мне винтовкой.
— И он не спустил курок?
— Если бы он нажал на курок, я бы тоже нажал. Это была тупиковая ситуация, поэтому я решил отпустить Джекса.
— Саманта была с ним?
— Угу.
— Почему ты отпустил её?
Хром морщит лоб.
— Я постоянно спрашиваю себя об этом. Может быть, потому что я увидел, как много врачиха значит для Джекса. Или хотел утереть нос Блэру ещё раз и после его смерти. Прежде чем Джекс его застрелил, он собирался мучить Саманту.
— Не думаю, что причина только в этом. Ты сомневаешься в режиме.
Хром едва заметно вздрагивает, глаза вспыхивают.
Ага, попался!
— У Джекса совершенно точно была веская причина отвернуться от вас, как ты и говорил. Сенат отмалчивается, значит, есть нечто такое, о чём мы узнать не должны.
— Я думал, ты телохранитель, а не психиатр или следователь. – Хром усмехается, но тут же снова становится серьёзным. – Но ты права. Он что-то узнал, я в этом уверен, потому что он никогда не исчез бы просто так. Правда, он стал странным, когда несколько месяцев назад умер его брат. Может быть, дело в этом. Возможно, он больше не мог выполнять свой долг и был слишком гордым, чтобы дать себя сместить. Для многих Воинов – это ужасно, когда они больше не могут защищать город и вынуждены охранять склады или работать в тюрьме. Но поскольку он бежал с врачихой, за этим стоит что-то ещё.
— Может быть, заговор, – бормочу я.
— Он говорил о том, что Блэр бросил гранату в него и его брата. К сожалению, мне не удалось подслушать всё. И он упоминал имя сенатора Фримена.
— Фримена? – По моему телу проходит озноб.
— Ты что-то знаешь?
Я поспешно мотаю головой. Не хочу расставаться со своим языком. Фримен и Мурано заодно.
— Сенат пустит в ход все средства. – Хром со вздохом проводит рукой сквозь волосы.
Это может привести к серьёзным беспорядкам. Мне страшно за себя, потому что если Хром будет смертельно ранен, меня, возможно, выберет другой Воин. Но я также боюсь и за Хрома. Я понемножку узнаю его и понимаю, что у этого мужчины больше чувств, чем я думала.
Абсолютно невозмутимый, он пихает в рот ещё один кусок яблока. Как Хром может оставаться спокойным? Меня едва не разрывает на части – так я взволнована. Блэр мёртв! Эта сволочь больше ни на кого не сможет поднять руку. Справедливость существует! Ну да, небольшая: на самом деле он заслужил медленную, мучительную смерть. А я вот не заслужила оказаться в тюрьме только потому, что случайно услышала разговор, который не был предназначен для моих ушей.
Я наклоняюсь к Хрому и понижаю голос:
— Мы могли бы сбежать, как Джекс и Саманта. Двух охранников перед дверью мы вырубим одной левой.
— Я ведь уже всё сказал тебе. Куда ты собираешься идти? В Аутленде долго мы не проживём, по крайней мере ты. У меня более сильные гены. Но что я забыл среди мутантов? – Он содрогается. – Лучше уж смириться с парочкой ограничений и жить комфортной жизнью.
Моя жизнь какая угодно, только не комфортная, но я не могу на самом деле требовать от Хрома, чтобы ради меня он отказался от всего.
— Неужели тебе приятно убивать других? – спрашиваю я немного с вызовом, за что получаю хмурый взгляд.
Проклятье, да что это со мной? Просто рядом с Хромом я чувствую себя слишком уверенно, только потому, что он не такой, как Блэр. И всё же, он Воин – я никогда не должна забывать об этом.
Хром спокойно отвечает:
— После того как я почти признался тебе, что во мне есть частичка мятежника, теперь твоя очередь говорить, прежде чем я продолжу отвечать на вопросы. Почему тебя арестовали?
Предполагается, что я попадусь на эту уловку?
— Тебе просто нужна информация, – говорю я обиженно. – Поэтому ты меня и выбрал. Ты ещё в прошлый раз пытался меня расспросить. – И поэтому он создал здесь эти джунгли. Камеры могли… едва ли могли бы заснять нас, а из-за звуков джунглей и шума водопада, вероятно, нас было бы сложно подслушать.
Почему меня жжёт разочарование, словно кислота? На что я вообще надеялась?
Хром прочищает горло.
— Да, признаю, я выбрал тебя и поэтому тоже, но первоначальной причиной было то, что я хотел тебя увидеть.
Внешне не похоже, что он врёт. Но что если он всё же по заданию сенатора Мурано или Фримена должен меня проверить – заговорю или нет?
— Почему я должна тебе доверять?
На его щеке дёргается мускул.
— Если я… доверю тебе мою самую большую тайну, тогда ты мне расскажешь?
— Зависит от твоей тайны, – отвечаю я. Что за тайны могут быть у Хрома, которые заставят меня заговорить?
— Я… – он почёсывает свой нос и смотрит на пёструю птицу, которая резво летает туда-сюда на экране. – Не знаю, с чего начать. Наверное, с самого начала. – Хром прочищает горло, его взгляд устремлён вдаль, а в уголках рта появляется улыбка. – Мне не было ещё и восемнадцати, я жил тренировками и вскоре должен был закончить обучение и перейти в программу «Воин». У нас была некоторая свобода: время от времени нам позволялось куда-нибудь ходить. Тогда в одном баре я познакомился с Авой. Она работала официанткой и была красивой молодой женщиной, и я с первого взгляда в неё влюбился. Казалось, что и она влюбилась в меня, и мы стали тайно встречаться. Так часто, как только могли.
Его глаза просто светятся. Он действительно любил её.
— Почему вы встречались тайно?
— Сенат не приветствует, когда Воины вступают в отношения с обычными гражданами. Мы должны принадлежать всему народу целиком, в конце концов, мы их кумиры. Нам надо быть в рабочем состоянии на шоу, но это станет невозможным, если у нас будут постоянные партнёры. Я боялся, что не смогу стать Воином, если о наших отношениях узнают, поэтому мы держали их в тайне.
Я вспоминаю о себе и Райли. У нас было нечто похожее.
Хром смотрит на меня, и на лицо его набегает тень, кажется, его зелёные глаза тускнеют.
— Затем случилось нечто ужасное. Я ещё и недели не пробыл в статусе Воина, когда Аву арестовали. Её обвинили в том, что она тайно поддерживает связь с одним из повстанцев, но она была невиновна! Меня едва не сожрало чувство вины. Может быть, наши зашифрованные послания перехватили и подумали о заговоре или… Мне до сих пор не известна причина! В любом случае, она стала рабыней.
— О боже, это, должно быть, было ужасно для тебя. – Моё сердце сжимается. Я осторожно кладу руку на предплечье Хрома.
Он опускает голову и плечи. Тихо, не глядя на меня, рассказывает дальше:
— Конечно, я приложил все усилия, чтобы выбрать Аву на шоу. Так мы, по крайней мере, смогли бы провести немного времени вместе, и никакой другой Воин не причинил бы ей вреда. К сожалению, я был самым младшим в подразделении и не имел прав. Место в очереди можно купить боевыми заслугами или за деньги. Устроители шоу такие же продажные, как почти все в Уайт-Сити. И Блэр любил тогда похвастаться своими успехами. Он всегда хотел первым выходить на сцену. Я попросил его поменяться местами или чтобы он, по крайней мере, не трогал Аву. Я знал, как жестоко он обращается с женщинами. Но он только посмеялся и сказал, что у молокососов нет прав, и я должен послушно стоять позади.
У меня перехватывает дыхание. Какая ужасная ситуация!
— Ты рассказал ему, что любишь Аву?
Хром качает головой и прочищает горло:
— В этом не было необходимости, когда я начал его упрашивать, он сразу всё понял.
Я могу совершенно точно себе представить, что произошло потом. Я нежно глажу Хрома по лицу. Я вдруг чувствую связь между нами.
— Можешь не рассказывать дальше.
— Хорошо наконец выплеснуть всё это. – Хром выглядит подавленным. – Блэр мучил её, и это почти растерзало меня. Я ничего не мог сделать. Она умерла от травм уже на третий раз.
Я прижимаю руки к животу и вижу, и практически ощущаю, как Блэр мучает меня. Истязал ли он Аву особенно жестоко, чтобы показать Хрому своё превосходство? Мне становится совсем плохо, и моё сердце сжимается ещё сильнее.
— С тех пор я ненавижу его лютой ненавистью, а он всегда пытался показать мне свою силу. Но я становился более опытным и вскоре стал его превосходить. Это злило его. Я долго ждал возможности отомстить ему, и когда увидел на вечеринке тебя, понял, что моё время пришло.
Я вздрагиваю. Я была всего лишь средством для достижения цели. Почему мне от этого больно?
Хром берёт мою руку.
— Мне сразу стало ясно, почему Блэр выбирал тебя.
— Он хотел отомстить, потому что я ударила его, – говорю я резко, но руку не забираю.
— Возможно, есть другая причина. – Его лицо всё больше приближается.
— Какая? – выдыхаю я.
— Ты чертовски похожа на Аву.
Что? Я тяжело сглатываю. Вот откуда его пристальный взгляд на вечеринке!
— Т-ты думаешь, Блэр мучил меня, потому что я напоминала ему Аву?
— Он вполне способен на такое. – Хром тяжело вздыхает. – Впервые я хорошенько рассмотрел тебя на вечеринке, обычно я избегал брать рабыню, которая хоть отдалённо напоминает Аву. Поэтому Дин и подумал, что ты не в моём вкусе. Когда я увидел твои травмы, в памяти снова всё ожило: вся ненависть к Блэру и режиму. Единственным желанием было отомстить. А сейчас, когда Блэр мёртв, я хочу быть с тобой, потому что… просто ты очень напоминаешь мне Аву.
Боже мой. Глубоко вздохнув, я закрываю глаза. Мне нужно время, чтобы переварить эту информацию. Целый месяц мне пришлось проходить через ад, четыре раза выносить жестокое обращение Блэра, потому что я напоминала ему Аву?
— Разве тогда Блэр не хвастался бы мною перед тобой? Я скорее поверю, что он презирал меня лично, иначе совершенно точно дал бы тебе понять.
— Может быть, ты права, и я просто придумал себе всё это, потому что так сильно его ненавижу.
И всё равно у нас с Хромом есть что-то общее – мы с ним две раненые души. Я бы никогда не догадалась. Он выглядит таким сильным. Но он только что открыл передо мной душу.
Когда он смотрит на меня, его веки дрожат, но он не плачет. Я сделаю это за него.
С рыданиями я бросаюсь ему на шею. Хром мягко прижимает меня к себе, а я глажу его по ещё влажным волосам. Он гладит меня по обнажённой спине, потому что моё полотенце немного сползло, и медленно притягивает меня к себе на колени. Или это я сама сажусь к нему? Я не знаю. Знаю только, что внезапно перестаю его бояться и хочу его утешить. Может быть, я сама хочу почувствовать себя в безопасности… не важно, что это, но от этого становится хорошо – получать от него поддержку и оказывать поддержку ему.
— Блэр больше не сможет нас мучить. Он мёртв, – шепчу я и целую Хрома в щёку, отчего он удивлённо смотрит на меня.
Это вызывает у меня улыбку, и я тут же целую его снова – на этот раз в другую щёку. И теперь он тоже улыбается.
Я обнимаю его крепче, и мы прижимаемся друг к другу щеками.
— У нас общий враг. – И у меня, и у него режим отобрал всё, что для нас было важно.
— Именно поэтому мы должны объединиться. – Хром поворачивает голову так, что наши губы почти соприкасаются. Он пристально смотрит мне в глаза. Он хочет поцеловать меня, я просто знаю это, и тоже этого хочу. Но я не позволяю себе, потому что боюсь подпустить его настолько близко.
— Какое твоё самое большое желание помимо свободы? – спрашивает Хром внезапно, словно хочет сменить тему. И я не против.
— Я с радостью стала бы воспитательницей или делала бы что-нибудь другое, связанное с детьми. В Уайт-Сити так мало детей.
Хром наклоняет голову и изучающе смотрит на меня.
— Ты любишь детей?
Когда я говорю: «И ещё как», мне кажется, что он слегка вздрагивает.
— А что?
— Ничего. Рассказывай дальше, – бормочет он, поглаживая меня по бедру.
— Теперь я использовала бы всё, чему научилась, – потому что этого хотел режим, – против них самих. – Как и многие горожане, я не выбирала себе профессию. Решение принял сенат. Он посчитал меня подходящей для этого, и мне оставалось только повиноваться.
— Мятежница насквозь, – говорит Хром, ухмыляясь, и сдавливает мои ягодицы через полотенце.
Я делаю вид, что убираю выпавшую ресничку у него под глазом – потому что просто хочу прикоснуться к его лицу – и спрашиваю:
— А у тебя какое самое большое желание?
Хром пожимает плечами.
— Оно в любом случае невыполнимо, поэтому о нём и говорить не стоит.
Он что, покраснел? Я ухмыляюсь.
— Ты его стыдишься?
— Хм, скажем так, оно довольно нетипично для Воина.
— И если ты расскажешь о нём, это сделает из тебя сладкого мальчика.
Он пихает в рот ещё кусок фрукта и бормочет:
— Я люблю сладкое.
Я удивлённо выгибаю бровь.
— Вообще-то я имела в виду слюнтяя.
— Это слово тебе придётся взять назад. – Хром щекочет меня подмышками, и мы начинаем бороться, отчего моё полотенце всё больше сползает. Поскольку я всё ещё сижу на Хроме, я не чувствую себя слабее него. Это даже весело.
Пока мне между ног не упирается эрекция.
Хром сразу поднимает руки над головой и откидывается на большую подушку.
— Извини. Я ничего не могу с этим поделать, это произошло само собой.
Вздохнув, я закрываю глаза и трусь об него.
— Мне приятно, но я всё ещё боюсь…
— Мы зайдём лишь так далеко, как ты позволишь, – шепчет он.
Между ног проходит лёгкая пульсация. Я не чувствовала этого уже целую вечность. Уголок рта Хрома поднимается, делая мужчину чертовски дерзким.
— Ты очень мне интересна, и я с удовольствием бы ещё больше… – он нахально улыбается, – …о тебе узнал.
Ага, интересна. Или просто я похожа на Аву?
Не важно. Возможно, я смогу использовать это в своих интересах. Сэм удалось настолько впечатлить Джекса, что он сбежал вместе с ней. Может быть, мне с Хромом тоже удастся провернуть такое? Если я заслужу его доверие или соблазню… влюбится ли он в меня тогда? Раз я напоминаю ему Аву, шансы неплохие.
«Я сильная, я борец. Блэр мёртв, снова есть надежда. Я справлюсь!»
Дрожа, я делаю вдох. Помимо прочего, я хочу снова чувствовать нежные прикосновения и наслаждаться близостью другого человека. В моей камере бесконечно одиноко, поэтому хотелось бы забрать с собой туда приятные воспоминания.
— Ладно, я попробую. – Я касаюсь груди Хрома и веду рукой по рельефным мышцам. Так много силы… Под моими пальцами его соски напрягаются. Он лежит подо мной такой беззащитный, закинув руки за голову. Эрекция дёргается у меня между ног. Хром быстро выпрямляется.
— Меня сильно возбуждает, когда ты сидишь на мне. Возможно, нам стоит попробовать что-нибудь другое.
— Что? – Мой пульс настолько частый, что Хром может видеть его по пульсации вены на шее.
— Ложись на спину. Я буду тебя ласкать.
— Звучит заманчиво, – говорю я дрожащим голосом и встаю с него.
Хром медленно снимает с меня полотенце, при этом постоянно глядя мне в лицо, словно ожидая какого-то знака, если ему надо будет прекратить. Но я на самом деле хочу это попробовать, только повязку на груди и стринги хочу оставить надетыми. Я закрываю глаза, чтобы расслабиться, но в памяти тут же всплывают ужасные воспоминания. Беспомощная, привязанная к столу…
Я распахиваю глаза. Здесь нет стола! Хром действительно подумал обо всём. И тем не менее, я чувствую себя не совсем хорошо.
Хром замечает мою неуверенность и немедленно отступает.
— Сколько раз Блэр…
— Четыре раза, – отвечаю я тут же. Казалось бы, не так много, но каждый раз я умирала тысячью смертей.
Кажется, Хром хочет что-то сказать, потому что его рот несколько раз открывается и закрывается, но не произносит не звука. Затем он чешет бровь и встаёт.
— Я кое-что придумал. Я не буду к тебе прикасаться, по крайней мере руками. Он поспешно уходит в ванную и возвращается оттуда с одним своим ботинком.
— Я должна его надеть? – спрашиваю я с улыбкой.
Хром мотает головой и вручает мне наручники.
— Где ты их взял?
— В шкафчике в ванной. Там много… игрушек.
Я бы не назвала это игрушкой. Но Воин, вероятно, да.
Он убирает руки за спину, чтобы я могла их сковать. Какая странная ситуация. Рабыня сковывает Воина.
Его предплечья слегка покрыты волосами, с внутренней стороны видны вены. Интересно, достаточно ли он силён, чтобы разорвать наручники?
Щёлк, щёлк – металл обхватывает запястья.
— А если ты всё ещё боишься, – говорит Хром, – возьми нож.
— Какой ещё нож?
— Торчит за голенищем ботинка.
Мои глаза округляются.
— У тебя здесь есть оружие? – Даже Воинам это строжайше запрещено.
Я вытаскиваю короткий нож и усмехаюсь:
— Плохой Воин.
— Никогда не знаешь, для чего он может понадобиться. – Хром встаёт рядом со мной на колени. – Я начал носить его с собой ещё юнцом.
— И теперь ты отдаёшь его мне? – Я благоговейно кручу нож из стороны в сторону. У него искусно выкованное лезвие со множеством завитков.
Хром глубоко заглядывает мне в глаза.
— Я тебе доверяю.
Я тяжело сглатываю, в груди разливается тепло. Он почти не знает меня. Я могла бы тотчас воткнуть нож ему в сердце. Конечно, мне это не удалось бы, потому что Хром, совершенно точно, и без рук борется лучше, чем я, но сейчас его шансы становятся гораздо ниже. Вероятно, теперь мы были бы равными противниками.
Кроме того, этим ножом я могла бы покончить с собой. Но я больше не хочу этого. Пока.
Я снова ложусь на спину и сую нож под подушку. Его нет, но он в пределах досягаемости.
— Попробую без него, – говорю я с усмешкой, хотя что-то в этом есть – раздавать приказы Воину, а если не послушается, помахать немножко ножичком у него перед носом.
— Почему ты усмехаешься? – спрашивает Хром с улыбкой. Он стоит на коленях передо мной в одних трусах. Какой сексуальный мужчина.