Я безумно скучаю по Хрому и едва могу выносить эту давящую камеру! Мне кажется, что с каждым часом стены становятся на несколько сантиметров ближе. Они не дают мне дышать, заставляют сердце бешено биться. К счастью, сенат сделал объявление, что шоу скоро возобновятся. Вероятно, сенаторы заметили, что, когда народ слишком многого лишён, недовольство возрастает. Воины тоже хмурятся. Хром говорит, что настроение у них хуже некуда.
До сих пор у нас получалось видеться раз в неделю или две в комнате для посещений. В промежутках Хрому удаётся тайком передавать мне «письма». Я каждый раз читаю их с радостью, высекая в памяти каждое слово. Они стали слегка непристойными. Хром постоянно в подробностях описывает, как будет ласкать меня при следующей встрече.
Я так ещё и не переспала с ним, каждый раз останавливая его и доставляя удовольствие другим способом. Я всё больше осознаю, что если не хочу потерять Хрома, мне действительно нужно сделать это в ближайшее время. Секс невероятно важен для мужчин. Я знаю, как это было у Райли. Таким образом он показывал мне свою симпатию. Мы занимались этим так часто, как только могли. Это было здорово, мне это нравилось, и я всегда хотела ещё. Думаю, когда-нибудь с Хромом могло бы быть так же замечательно. На самом деле, это уже почти так же приятно, если бы не остатки страха. Я постепенно снова начинаю получать удовольствие от физической любви. Да, я могу представить, как в скором времени преодолею страх и займусь сексом с Хромом, потому что я действительно этого хочу. Правда, на наших «отношениях» лежит тень — задумка Хрома откладывается. В своё короткое свободное время он наблюдал за квартирой сенатора Мурано, но Веронику там не увидел. После непростых поисков, он установил, что она вообще находится не в Уайт-Сити, а в Нью-Ворлд Сити. А поскольку полёты шаттлов из-за, якобы, поломки спутника временно прекращены, мы не знаем, когда она вернётся. Это может затянуться ещё на несколько недель.
Хром много времени проводит под землёй и берёт дополнительные смены… или их ему навязывает сенат. Но там, внизу, нет больше никого, кроме Джекса, который единственный осмелился вернуться в Уайт-Сити. Врач Марк Ламонт, друг и бывший коллега Саманты, добывает вещи, которые срочно нужны в Резуре, например, им нужна деталь для установки по очистке воды. Джекс выносит наружу то, что не проходит в трубу. Хром в любой момент мог бы уйти с ним…
Я люблю обсуждать с Хромом наши планы. И прежде всего, о свержении режима. Удастся ли ему похитить Веронику, чтобы посредством шантажа освободить меня? Мы перебрали множество вариантов, но это чертовски рискованно. Я волнуюсь, как никогда раньше. Надеюсь, Вероника скоро вернётся.
Кроме того, Хром и я постоянно обсуждаем, что будем делать, когда окажемся в Резуре. Я хочу осуществить свою мечту заботиться о детях. Может быть, там нужна будет воспитательница или учительница, пусть даже только для спортивных занятий — не важно. У меня так много задумок! Кроме того, я с радостью создала бы свою семью. Не сразу, но когда-нибудь… Здесь, в Уайт-Сити, листы ожидания очень длинные, и лишь немногим женщинам удаётся осуществить эту мечту. В Резуре никто не помешает мне воплотить мечты в реальность.
Хром всегда выслушивает мои идеи немного напряжённо. Может быть, он надеется, что я примкну к бойцам? Предполагается, что Джекс обучит сотню жителей Резура. Хром в любом случае уже разбудил в моём сердце бойца. Сначала я вместе с ним брошусь в бой, потом займусь своей семейной жизнью.
Я до сих пор не сказала ему, где находятся плантации, потому что меня постоянно гложет страх, что он оставит меня здесь. Он намерен с помощью аутлендеров захватить фабрики по производству пластика, чтобы оказать давление на Уайт-Сити. Это рискованное дело, как и всё, что мы планируем, но я буду принимать участие. Лучше бороться, чем сидеть сложа руки.
Когда однажды я спросила Хрома, что его тяготит, он ответил: «Не разочаровывайся, если не сбудутся твои планы на будущее. Люди часто хотят того, что иметь не могут».
Какие у него желания? Чего он не может иметь? Быть может, он чувствует, что моё сердце не принадлежит ему полностью? Я в любом случае не покину Хрома. Он уже многое взял на себя ради меня и стал мне очень дорог. Я не могла бы представить для себя лучшего партнёра. Мне хорошо с ним, я люблю с ним обниматься, смеяться и получать удовольствие. Он даже назвал мне своё настоящее имя, у каждого Воина есть гражданское имя. Крэйг Девиль. Девиль! Созвучно с «дьявол». Я смеялась до слёз, потому что имя подходит ему идеально. Впредь мне стоит называть его Дьявол, а не Хром.
Но что это за шипящий звук, который мешает моим мыслям?
Я резко сажусь. Из отверстия рядом с дверью вырывается зеленоватый газ. «Боже, они хотят меня убить!» Раньше это не обеспокоило бы меня, но теперь я могу думать только о Хроме, о прекрасных часах, проведённых с ним, и о надежде на свободу, ради которой стоит жить.
Заключённые в других камерах кричат. Неужели с ними происходит то же самое?
Я в панике хватаю подушку, прижимаю её к лицу и запрыгиваю на койку. Газ поднимается всё выше, достигая моих колен, бёдер… пока не заполняет камеру целиком.
Я лихорадочно дышу через ткань. Я чувствую запах газа, он пахнет почти как рождественское печенье.
Мои глаза наполняются слезами, сердце сжимается. Я вижу себя вместе с родителями перед пёстро украшенным пластиковым деревом и как сияют их лица оттого, что я радуюсь их подаркам. Всё кончено… Больше не будет Рождества, никогда. А также не будет Хрома и свободы.
У меня начинает кружиться голова, серые стены раскачиваются. По крайней мере, я не испытываю боли. Да, внезапно мне всё становится безразлично, и возникает ощущение, будто меня окружает вата. Посмеиваясь, я сажусь на койку, откладываю подушку и полной грудью вдыхаю пряный запах. По камере летают зелёные глаза. Глаза Хрома. Они подмигивают мне. Я люблю его глаза. И разве это не его губы приближаются ко мне? Я наклоняюсь, чтобы поцеловать их. Но тут со скрипом открывается дверь, и в камеру входит монстр. Он похож на муху на двух ногах, смешно. Но это может быть и надзиратель в противогазе. Он хватает меня за руку и вытягивает наружу.
— Я умерла? — спрашиваю я заплетающимся языком, когда он толкает меня в коридор. Там я встречаю дюжину других рабынь.
— Ещё нет, но уже скоро, сука, — отвечает он с усмешкой и толкает нас, женщин, дальше.
Все с улыбками озираются по сторонам. Что с нами происходит? Почему я чувствую такое восхитительное равнодушие? Я могла бы привыкнуть к этому состоянию. Я радуюсь предстоящему шоу, потому что тогда увижу Хрома. Он не обидит меня, я не умру. Он хороший Воин, у него есть сердце. Я готова на всё. Да, это случится сегодня. И мне наплевать, если это увидит весь Уайт-Сити.
Нас не ведут в душ, вместо этого мы спешим по совершенно другому коридору. Это значит, нам можно оставить наши миленькие рубашечки? Шоу не будет? Куда же надзиратели нас ведут? В тюремный двор? Я не была там с тех пор, как стала сервой. Сейчас ночь, и площадку освещают яркие прожекторы. «Хм, всё так странно». У нас увольнение в город? Не важно, я счастлива.
Здесь нас ждут два мини-автобуса. О, как мило, нам можно отправиться в путешествие! К сожалению, у автобусов нет окон, это нечестно! Кроме того, нас буквально битком набивают туда. Там так тесно, что я едва могу двигаться. Тоже не важно.
К счастью, поездка длится не долго. В центре города мы выходим, прямо перед огромной башней с круглой верхушкой. В этом месте купол достигает своей самой высокой точки. По всей башне мигают белые и красные огни. Она выглядит такой красивой в темноте. У нас будет обзорный полёт? Всё-таки оттуда, сверху, всегда взлетают шаттлы.
— Дурманящий эффект продержится до того времени, как мы доберёмся до плантаций? — спрашивает один из охранников, пока мы собираемся перед входной дверью в башню. — Полёт длится почти полчаса, а я один со всеми этими женщинами.
— Они будут послушными, как ягнята, в противном случае зарядишь им электрошокером. Не тупи, Фрэнсис, — говорит другой мужчина.
Это тип с седыми волосами, мой надзиратель. Сейчас на нём нет противогаза, и он, отсканировав большой палец, включает башенный лифт. Нам не надо подниматься по лестнице — какой сервис! Я с нетерпением жду ночного полёта, но от слова «плантация» мой желудок скручивает.
Плантация, тростник, пластик… разговор Мурано.
В моём мозгу воет сирена и отрезвляет меня. Мы полетим на тростниковые поля! Я больше никогда не увижу Хрома, я умру там!
Моё горло сдавливает, я едва могу дышать. Если бы я только достаточно ему доверяла и сообщила координаты плантаций… может быть, он пришёл бы спасти меня. Он любит меня, совершенно точно! Он сойдёт с ума, если меня не станет, он ведь уже потерял Аву!
Внезапно эйфория проходит, превращаясь в панику. По венам устремляется адреналин и вытесняет угнетённое состояние. У меня только одна мысль: я должна сбежать!
Охранники не стали нас связывать, но они вооружены. Нас десять женщин и десять охранников. У меня нет шансов, я не уйду далеко. Вокруг башни свободное пространство — там мне негде будет спрятаться. К тому же, всё хорошо освещено.
Прожекторы-искатели, установленные на автобусах, освещают каждый угол.
Сигнал возвещает о прибытии лифта. Дверь открывается, и охранник, что стоит впереди всех, жестом указывает нам заходить внутрь. Кабина достаточно большая, чтобы вместить половину из нас.
Первые пять женщин и охранники заходят внутрь, среди них и рабыня с родимым пятном, с которой я однажды разговаривала в душевой. Я не двигаюсь с места, пытаюсь выглядеть как можно более апатичной, и смотрю в пустоту, в то время как моё сердце колотится, и каждый мускул напряжён. «Они заметят, что я притворяюсь!» Мне с трудом удаётся не стучать зубами.
Дверь закрывается, теперь осталось только пять охранников. Я стою последней в очереди, но это мне не помогает. Мужчина рядом со мной держит дуло винтовки направленным на меня.
Внезапно раздаётся выстрел, и я вздрагиваю. Они кого-то застрелили?
Женщина рядом со мной начинает кричать, и один из охранников бьёт её прикладом винтовки по лбу, чтобы она замолчала. Крови нет, она всего лишь прижимает руку к виску.
Раздаётся ещё один выстрел, и в воздух летят осколки.
Охранники сгоняют нас в кучу перед лифтом, потому что один за другим разлетаются вдребезги прожекторы. Кто-то стреляет по ним!
Охранники открывают беспорядочный огонь в том направлении, откуда идут выстрелы. Однако, никого не видно. Окрестности и большая площадка лежат в темноте, но под куполом города никогда не бывает полной темноты, поэтому я распознаю тени и очертания. Кто-то бежит! Вспышка от выстрела.
Когда выстрелы наконец смолкают, один из охранников по рации запрашивает подкрепление, а двое других бегут в том направлении, где предположительно находится преступник. Теперь рядом с нами только трое мужчин.
Я присаживаюсь на корточки рядом с женщинами. Лифт ещё не вернулся, мы сидим перед башней, как на блюдечке с голубой каёмочкой.
И тут у охранника рядом со мной из руки выпадает пистолет. Вероятно, кто-то в него выстрелил — у него не хватает пальца! Кровь брызжет нам в лицо, женщины с криком на карачках расползаются друг от друга.
Долю секунды я смотрю на оружие, а затем хватаю его.
Рядом со мной падает второй мужчина, на его бедре выступает пятно крови.
Воспользовавшись хаосом, я прячусь позади башни, а затем перебегаю через пустое пространство к ближайшему строению; я слышу свист пуль рядом с собой и крики мужчин. Я не оглядываюсь, я спасаюсь бегством.
Внезапно передо мной возникает один из тех охранников, которые бегали искать преступника. Он тоже ранен в ногу, однако у него ещё достаточно сил, чтобы целиться в меня. Недолго думая, я стреляю ему в грудь. Ударной силой его отбрасывает назад, но поскольку на нём защитный жилет, выстрел не причиняет ему вреда. Он уже снова целится в меня, но тут оружие вылетает у него из руки, и брызгает кровь.
Я бросаюсь бежать между домами вдоль мрачного переулка. Прочь, прочь отсюда…
Моё сердце бешено стучит, в ушах грохочет эхо выстрелов. Мои бёдра горят, так же, как и лёгкие. Я уже отвыкла бегать. Я игнорирую колющую боль в боку и продолжаю бежать, пока не слышу, как кто-то зовёт меня по имени:
— Мираджа, сюда!
Я оглядываюсь. За мной следует человек, одетый в чёрное и серое. Он настоящий гигант. В руке он держит винтовку, его жилет полон оружия. Он в маске, но под уличным фонарём он на мгновение приподнимает балаклаву. Я вижу, как загораются его зелёные глаза. Этот насыщенный цвет я узнала бы везде.
— Хром!
Он машет мне:
— Сюда.
Я испытываю безграничное облегчение. «Он здесь!» Но кто тогда продолжает вести перестрелку с надзирателями? Кто-то их отвлекает.
Я бегу за Хромом к следующему переулку, где он приказывает мне:
— Брось пистолет. На нём стоит передатчик, его можно отследить.
Я швыряю пистолет на другую сторону улицы, и Хром суёт мне в руку один из своих пистолетов, словно я не рабыня, а его брат по оружию.
Что-то щёлкает во мне, и последнее недоверие исчезает.
Откуда он узнал, что меня повезут на плантации? Я спрошу его об этом потом, сейчас я едва могу дышать. Кроме того, у нас нет времени на разговоры. Мы бежим дальше и дальше.
Вдали слышен вой сирен. Прибывает подкрепление. Это место, вероятно, будет кишеть солдатами. Где нам спрятаться?
Хром забегает в общественный туалет и срывает с лица маску.
— Что ты здесь забыл? — Тут мы в ловушке!
— Здесь мы скроемся. — Он вводит цифровой код на одной из дверей. Она распахивается, и Хром отправляет меня вниз по лестнице, а сам охраняет дверь позади нас. Я ничего не вижу, мне приходится идти на ощупь вдоль перил. Лестница ведёт под землю!
Здесь темно, пахнет плесенью и нечистотами.
— Чёрт, — ругаюсь я, задохнувшись, потому что перила внезапно заканчиваются. Я спотыкаюсь, и понимаю, что подвернула ногу. — Больше не могу, — шепчу я, выбившись из сил. В моих лёгких бушует огонь, каждый вдох иглами впивается в бока.
Хром дотрагивается до моего плеча.
— Сейчас я возьму тебя на руки. — Судя по голосу, Хром даже не запыхался.
Здесь, внизу, холодно, поэтому я чувствую тепло, которое исходит от его тела. Он стоит вплотную ко мне, и внезапно передо мной загорается координатная сетка. Маленький компьютер на его запястье проецирует в воздух линии.
— Что это?
Лицо Хрома призрачно светится, глаза отражают тусклый свет. Выглядит так жутко.
— Это мой хэндиком. У каждого Воина на руке такое устройство. С его помощью мы можем видеть, есть ли кто-нибудь из наших поблизости.
Множество зелёных точек рассредоточились на большой площади сетки, пересекающейся толстыми линиями. Вероятно, это солдаты и отмеченные на карте тоннели.
— Где ты? — спрашиваю я.
— Я исчез с картинки, поэтому могу только догадываться, где мы находимся, чтобы не наткнуться на других. Джекс недавно удалил мой чип. Никто больше не может определить моё местонахождение, но мы всё равно должны быть осторожны. Они повсюду.
Хром выключает компьютер, и меня снова окутывает полная темнота.
— Где был чип?
— У меня в шее. У Джекса был с собой лазер-карандаш, он по-настоящему балдеет, когда использует эту штуку. — Я слышу в его голосе усмешку. Он восхищается своим братом по оружию.
— Это он сейчас тебе… нам помог? — У меня накопилось столько вопросов.
— Да. Через двадцать минут мы встречаемся в условленном месте, он идёт другой дорогой.
Хром притягивает меня к себе, я хватаюсь за его шею, и он поднимает меня. Он поддерживает меня под обнажённые ягодицы, я обхватываю ногами его талию и внутренней частью бёдер чувствую грубую ткань его одежды. Моя рубашонка задралась, но мне всё равно. Здесь меня никто не видит, а Хром и без того знает едва ли не каждый сантиметр моего тела. Я просто счастлива, чувствую себя в безопасности и не боюсь темноты, потому что рядом со мной Хром, и мы наконец-то убегаем из этого жестокого места.
— Спасибо, — шепчу я ему на ухо.
— Мы ещё не вышли.
Одной рукой я держусь за его шею и надеюсь, что та крошечная ранка, которую я чувствую, не причиняет очень сильной боли; другой рукой я судорожно сжимаю пистолет. Если кто-нибудь захочет напасть на нас сзади, я пристрелю его.
Хром бежит со мной сквозь тьму, словно я ничего не вешу. Беззвучно и уверенно. Он точно видит, куда ему идти. Благодаря его кошачьим глазам. У Воинов не только человеческие гены.
— Я в любом случае уже должна сказать спасибо. Спасибо, что ты сдержал своё слово. — Хром сбегает вместе со мной, он меня спас. Без него я была бы обречена.
— Я не позволю своей кошечке вернуться.
Он быстро целует меня в шею, и я обнимаю его ещё крепче. Теперь моё сердце колотится по другой причине, в моей груди разливается тепло, а в желудке щекочет, словно от алкоголя. Я чувствую себя опьянённой, и не хочу больше никогда разлучаться с Хромом.
О боже, кажется, я в него влюбилась.
Да… да, я его люблю!
Осознание этого настолько поражает меня, что я не могу ясно мыслить. Я не думала, что такое вообще возможно.
Я блаженно улыбаюсь в темноту, готовая застрелить любого, кто встанет поперёк дороги моему новому чувству. Я хочу в Резур, чтобы начать новую жизнь с моим Воином. Но он прав, сначала нам нужно дотуда добраться.
А пока я должна держать свои чувства при себе, должна быть готова отразить нападение.
— Как ты узнал, что они собираются отправить меня на плантации?
— Мне сказал это мой бывший инструктор, который работает в администрации тюрьмы и которому я щедро приплачиваю, чтобы получить комнату для посещений.
Большинство Воинов кажутся довольно сплочёнными. Именно поэтому Хром и Джекс не стали убивать охранников, а только обезоружили их.
— Координаты… — говорю я ему дрожащим голосом на ухо. Он должен наконец узнать их, я должна сказать их ему прямо сейчас! — Тридцать пять градусов северной широты…
— Позднее, кошечка, — прерывает Хром. — Мы больше не одни.
Я задерживаю дыхание и прислушиваюсь к темноте, а Хром опускает меня на землю. Я не слышу ничего, только как капает вода. Земля под моими босыми ногами влажная, и я боюсь наступить на что-нибудь отвратительное. Но потом я тоже начинаю слышать тихий стук, всегда в одном и том же ритме: короткий, три длинных.
Когда Хром наконец говорит, что это Джекс, — я с облегчением выдыхаю.
Хром посылает в ответ такой же сигнал и снова включает хэндиком.
В слабом свете я распознаю очертания высокого человека, который идёт к нам, и подавляю крик. Боже, этим парням обязательно всегда так подкрадываться? У Джекса короткие тёмные волосы и намного более светлые, чем у Хрома, глаза. А ещё он на пару сантиметров выше. Его лицо и обнажённая часть рук темнее, чем наши. Вероятно, они загорели на солнце. Обвешанный огромным количеством оружия, в руке он держит большую винтовку.
Эти парни – прирождённые вояки, созданные режимом только для одной цели.
Я не могу удержаться от толики злорадства, потому что сейчас эти машины для убийства восстали против своих создателей.
Джекс кивает мне, хлопает Хрома по плечу и передаёт ему рюкзак. Оттуда Хром достаёт штаны, ботинки и футболку.
— Надень.
Я без слов принимаю вещи и торопливо надеваю их. Впервые за несколько месяцев мне разрешается носить настоящую одежду, и она даже подходит мне. Кроме сникеров — они, определённо, на два размера больше, но лучше так, чем наоборот. Я рада, что не буду больше чувствовать ногами противную землю.
Когда мы отсюда выберемся, я хорошенько отблагодарю Хрома! Надеюсь, мы уже скоро доберёмся до тоннеля. Хром не знает, где он находится, Джекс до сих пор ему не сказал.
— Идите за мной, — говорит Джекс, — уже не далеко.
Свет гаснет, и Хром берёт меня за руку. Я вспоминаю о других рабынях. Отправили ли их уже на плантации? Желудок сводит. Могли ли мы каким-нибудь образом их спасти?
— Если Сэм узнает, что я тебе помог, она убьёт меня, особенно после того как я наконец-то получил от посредника недостающую деталь для водоочистительной установки, — слышу я слова Джекса. — Если бы что-то пошло не так…
— Я в долгу перед тобой, брат, — прерывает его Хром. — И в любом случае не заложу тебя Сэм.
Снова вспыхивает тусклый свет сети координат, но лишь на долю секунды.
— Проклятье, — шипит Джекс. — Рядом с тоннелем стоит патрульный.
— Кто он?
Джекс снова включает хэндиком, нажимает на эту зелёную точку, и появляется имя:
— Нитро. Никогда о таком не слышал.
— Он новенький, прислан в подразделение на замену тебе, — поясняет Хром и отпускает мою руку. — Никто ещё не знает, что я сбежал. Я разберусь с ним.
Я вижу, как он уходит, и снова становится темно.
— Эй, Нитро, ты заблудился, что ли? Почему ты так далеко от подразделения? — кричит Хром.
Джекс тянет меня за собой, и я стараюсь ступать как можно тише и ни на что не наткнуться.
— Это ты, Хром? — слышу я вопрос Воина. — Откуда ты взялся? Я только что проверил область и не увидел тебя на радаре.
Я слышу щелчок. Нитро снял винтовку с предохранителя?
— Дерьмо, — бормочет Джекс рядом со мной… и я больше не чувствую его присутствия, слышу только ругательства, звуки борьбы и ударов. Без выстрелов. Они немедленно привели бы сюда всех солдат.
Словно окаменелая, я стою в темноте, напуганная до смерти, и почти не слышу сквозь биение пульса, что происходит. Что если Нитро убьёт их обоих? Тогда я пропала — мне никогда отсюда не выбраться!
Нет, у такого молодого солдата нет ни единого шанса против двух взрослых профи!
Когда я вижу вспышку света в конце коридора, я медленно подхожу к ней, хотя мои колени мягкие, словно вата. На земле лежит высокий, светловолосый парень, рядом с ним на корточках сидит Джекс, почёсывая подбородок, а в это время Хром, зажав между зубов маленький фонарик, связывает парню руки за спиной. Нитро не сопротивляется, двигаются только его глаза. Хром парализовал его при помощи своей техники точечного надавливания!
— Надо отдать должное, у малыша есть мужество, — с усмешкой говорит Джекс и натягивает на голову солдата свою балаклаву, но так, чтобы тот ничего не видел. — Возьмём его с собой. — Он достаёт из нагрудного кармана серебристого цвета стержень. Вероятно, это лазер для ран. Джекс делает им надрез на шее Нитро, выдавливает маленькую, покрытую кровью штучку и встаёт. — Спаяй края раны, а я выброшу чип в шахту, на некоторое время это отвлечёт подразделение.
Другие подумают, что молодой солдат упал в шахту! Какое-то время они будут заняты спасением, прежде чем найдут лишь передатчик.
Джекс убегает, а Хром запаивает края раны и поднимает Нитро на ноги. Тот едва может стоять.
— Ты ф паятке? — нечётко спрашивает Хром, потому что всё ещё держит во рту фонарик.
Я забираю его у него.
— В порядке.
Возвращается Джекс и подзывает нас к себе.
— Теперь только вперёд.
Он толкает стену, и прямоугольная плита открывается, словно дверь. Она была прямо перед нашими глазами, а мы её не заметили!
Мы, согнувшись, идём через тоннель, укреплённый балками. Хром с Джексом несут Нитро за руки и ноги, я спешу перед ними с фонариком в руке.
— Ты дрался как девчонка, Нитро, — говорит Джекс. — Почему тебя направили в подразделение, хотя твоё обучение ещё не закончилось? Что ты такого натворил, что тебя решили пустить в расход?
— Он ещё какое-то время не сможет говорить, — поясняет Хром, усмехаясь. — Думаю, сенат в рекордно короткие сроки зачислил в Воины таких молодых парней, потому что им нужен был каждый человек, чтобы искать вас.
— Бедолаги, — отвечает Джекс.
Это должно было прозвучать насмешливо, но в его голосе послышалось сочувствие. В конце концов, парнишки не виноваты.
Пока эти двое зубоскалят, я вижу перед собой только тоннель и надеюсь поскорее выбраться наружу. Я всё ускоряю шаг, потому что хочу побыстрее покинуть город и наконец-то стать полностью свободной. Когда я неожиданно наталкиваюсь на густой кустарник, я едва не вскрикиваю.
— Просто сдвинь в сторону, — говорит Джекс.
Я буквально прорываюсь через стену ветвей и попадаю в лунный пейзаж. Серый и бесплодный, с кустами и огромными кактусами, которые в матово-белом свете кажутся призрачными. «Вот, значит, как выглядит ночь в Аутленде». Но когда я поднимаю взгляд к небу, у меня перехватывает дыхание.
— Боже мой, как красиво!
Я впервые вижу настоящее ночное небо. Никакой купол не отделяет меня от вселенной, на небе сияют миллиарды звёзд. А посреди них висит большая, круглая луна. Она улыбается мне, словно у неё есть лицо, и я улыбаюсь ей в ответ, а по моим щекам текут слёзы.
— Ничего себе, — говорит подошедший сзади Хром и кладёт руку мне на плечо. — Это впечатляет.
— Подождите, пока увидите свой первый рассвет. — Джекс тащит мимо меня светловолосого Воина и указывает на руины нескольких многоэтажек: — Нам нужно туда, там ждёт монорельс, на котором мы доедем до города.
Монорельс… Никогда не слышала о таком, но хочу его увидеть. Я хочу увидеть всё! Наконец-то свобода, и Хром рядом со мной — я всё ещё не могу в это поверить.
— Идём, кошечка. — Хром с улыбкой протягивает мне руку. — Посмотрим на Аутленд.
Наши пальцы переплетаются, и я поднимаюсь на носочки, чтобы его поцеловать. Он коротко притягивает меня к себе, в потом мы спешим за Джексом, который закинул молодого солдата себе на плечи, словно тот ничего не весит.
Глава 7. Всё новое
«Пожалуйста, только не в тюрьму!» Моё сердце колотится, из всех пор сочится пот, и мне кажется, что я задыхаюсь. Вместо того чтобы осматривать Резур, мы сидим в подвале огромной пирамиды из стекла и бетона. Когда-то эта гигантская многоэтажка была гостиницей, а теперь в ней живёт большинство аутлендеров.
Хотя мы находимся не в камере, а в комнате для допроса, где стоит большой стол и стулья, у меня начинается приступ паники.
— Ты не обязана здесь находиться, ты можешь уйти. – Сидящий рядом со мной Хром берёт меня за руку. – Ты не Воин, тебе нечего бояться. Врач скоро будет здесь. Пожалуйста, иди с ней.
Я не хочу оставлять Хрома одного. Хотя мне ненавистна эта комната, рядом с ним я чувствую себя лучше всего. На самом деле это смешно, ведь когда-то я была телохранителем, а теперь мне так непривычно внезапно снова оказаться снаружи. Полностью снаружи. Когда ты долго находишься взаперти, начинаешь бояться самых обычных вещей, а здесь вдобавок столько всего нового. Одна только поездка на монорельсе, который несётся быстрее, чем любой другой известный мне транспорт, ошеломила меня. Или та толпа людей на платформе прибытия! И это ещё было спокойно, потому что ещё даже не взошло солнце. Но Джекс почти каждое утро собирает всех жителей Резура, которые хотят научиться сражаться, в главном холле, потому что днём становится невыносимо жарко. В конце концов, мы находимся посреди пустыни.
Когда дверь открывается, я выдыхаю. Это Джекс и Саманта. Я сразу узнаю её. На ней белая одежда и нарукавная повязка с вышитым на ней красным крестом. Длинные волосы Саманты собраны в пучок, в руке она держит медицинский чемоданчик.
Улыбаясь, она подходит ко мне.
— Мираджа, как хорошо, что у тебя получилось.
Я встаю, чтобы её обнять.
— Привет, Саманта. – Мне сразу же становится лучше. Она близка мне по духу, моя родственная душа. Она была для меня примером для подражания. – Я так рада быть здесь. – Мне нужно лишь выбраться из этого чёртова подвала.
Саманта приветствует и Хрома тоже и спрашивает, нет ли у нас ранений.
— Пока у нас всё хорошо, но, пожалуйста, забери Мираджу с собой, ей тяжело дышать здесь, внизу.
Хром подмигивает мне, и я не могу на него злиться. Он прав, мне нельзя прятаться, я должна ставить перед собой новые задачи. А поскольку я не трусиха, я киваю.
Тут дверь снова открывается, и в комнату входит мужчина лет сорока с небольшим. Он выглядит немного уставшим, но ухоженным, и носит костюм.
Джекс представляет нам его как мэра Форстера. Мэр жмёт руку сначала мне, потом Хрому.
— Рад встретиться с вами лично, Хром, – говорит он. – Вы раз за разом снабжали нас водой и переправляли по трубе медикаменты. Мы, жители Резура, высоко ценим это.
Он не говорит: «Мы, горожане, благодарны вам».
Можно ли быть благодарным тому, на чьей совести смерть нескольких аутлендеров? И всё же я очень надеюсь, что мэр сейчас же выпустит Хрома на свободу, но вместо этого он говорит:
— У нас есть одна проблема. Я только что получил зашифрованное радиосообщение от мистера Ламонта.
— Он имеет в виду Марка, наше контактное лицо, о котором я тебе говорил, – шепчет мне Хром.
Он кое-что рассказал мне о бывшем Саманты, который тайно помогает повстанцам. Сбежит ли он тоже когда-нибудь в Резур? Что держит его в Уайт-Сити?
Дверь снова открывается, и входит молодой человек моего возраста. У него светлые волосы и почти такие же зелёные глаза, как у Хрома. Его сопровождает женщина с тёмными волосами, заплетёнными в косу. На них обоих надеты одинаковые комбинезоны, своего рода боевая форма.
Постепенно мне становится слишком тесно здесь, внизу. Дышать становится всё тяжелее, и я снова плюхаюсь на стул.
Джекс представляет пришедших как Джулиуса Петри и Соню Анайя. Получается, что молодой человек – это Эндрю, сын сенатора Пирсона и бывший лидер повстанцев!
— Хорошо, значит теперь все в сборе, и мне не надо будет повторяться. – Мэр просит Джулиуса и Соню тоже сесть за стол. – Плохие новости. Завтрашнее шоу снова будет отложено, и мы не сможем показать видео.
— Проклятье! – Джекс ударяет кулаком по столу. – Ладно хоть теперь работает водоочистительная установка, иначе мы бы облажались.
Поскольку Хром теперь не охраняет трубу, в Резур больше не будет поступать свежая вода. Вода Аутленда слишком загрязнена, чтобы её пить, а единственный чистый источник находится под Уайт-Сити. Но Джексу удалось привезти контрабандой недостающую часть установки. Это приносит мне чрезвычайное облегчение. Хотя относительно воды я не избалована, но и заболеть от загрязняющих веществ тоже не хочу. Должно быть, от них умерло уже много резурцев.
— Что за видео? – спрашивает Хром, и мне тоже любопытно.
— Марк собирался пустить записи, которые покажут жителям Уайт-Сити, что на самом деле происходит в Аутленде и как их дурит режим, – поясняет Джулиус. – Это равным образом должно потрясти и Воинов, чтобы они больше не сражались против нас.
Наверняка, шоу отменили потому, что мы с Хромом сбежали. Из-за этого я чувствую себя виноватой. Жители Аутленда так долго боролись, а теперь топчутся на одном месте. Я опускаю голову и тереблю свои пальцы. Могу ли я чем-нибудь им помочь?
Теперь начинает говорить молодая женщина по имени Соня:
— Мы хотим, чтобы Резур и Уайт-Сити заключили мир, не прибегая к насильственному вмешательству. Однако, на крайний случай, Джекс обучает сражаться стражей города и всех желающих. Мы должны быть готовы ко всему, тем более что сенат не изъявит так просто готовность вести с нами торговлю. Мы могли бы предложить им мясо бизонов и растительные лекарственные средства взамен на химические медикаменты и современное больничное оборудование. То, чего нам больше всего не хватает.
— Мы ничего не можем теперь поделать? – спрашивает мэр. На его лбу образовались глубокие морщины.
— У меня есть идея, – внезапно говорит Хром.
Судя по тому, как он мне улыбается, думаю, я знаю, какой козырь он припрятал в рукаве. Мой пульс ускоряется.
— Мы просто изменим тактику. Уайт-Сити на протяжение десятилетий отказывал Резуру в чистой питьевой воде. Мы сделаем то же самое – отрежем их от поставок важного сырья, без которого всё перестанет работать.
Джекс поднимает брови:
— И что это будет?
— Сахарный тростник, – отвечает Хром, ухмыляясь. – Из него делают полиэтилен и другие вещи. Без пластика экономика рухнет.
— Но в Уайт-Сити есть запасы нефти, – говорит Саманта. – По крайней мере, я так слышала.
Хром мотает головой:
— В Уайт-Сити больше нет нефти. Да и где её хранить? Под городом озеро с питьевой водой, и такого большого складского помещения как то, что взлетело на воздух, больше нет.
Джекс качает головой:
— Хочешь сказать, эти плантации действительно существуют? Я думал, это миф!
— Они существуют. Мираджа знает их точное местоположение. – Хром коротко сжимает мою руку. – Но это ещё не всё. Я выяснил, что из сахарного тростника делают ещё алкоголь, этанол и топливо для шаттлов. А также сахар, воск, волокнистые плиты и целлюлозу для производства бумаги и одежды. Отходы используются в качестве топлива для заводов и корма для скота.
— Я этого не знала. – Сэм качает головой. – Невероятно.
— Этого не знал никто, и даже я. – Джулиус выглядит таким же поражённым. – Но это логично. Мы никогда не задавались вопросом, как Уайт-Сити может производить все эти товары, потому что всегда полагались на слова сената. – Он фыркает. – Нет нефти. Немыслимо. Откуда у тебя такая информация, Хром?
— Я полежал в засаде и понаблюдал, что выгружают из шаттлов. Носильщики думали, что товар прибыл из другого города – даже они были не в курсе. А поскольку многое привезли в уже готовом виде, подозреваю, что там, снаружи, есть более чем одна фабрика.
— То есть, нам понадобится много мужчин, чтобы захватить плантации, – говорит Джулиус. – Но я вижу в этом наш последний шанс взять верх над Уайт-Сити. А что думаете вы?
Мэр Форстер говорит сквозь общее одобрительное бормотание:
— Если мы сможем сделать это по возможности бескровно, я даю согласие напасть. Саманта, есть какой-нибудь способ усыпить охранников?
— Я могла бы сделать газовую смесь или усыпляющие дротики. Только сомневаюсь, что смогу достать все необходимые компоненты.
Меня поражает, насколько Саманта и Джекс вовлечены в принятие таких важных решений и насколько все им доверяют. Когда-то они были врагами Резура. Это даёт мне надежду. Всё может измениться.
— Мы находимся в состоянии войны, а она всегда требует жертв, – бормочет Джекс, за что получает мрачный взгляд от Саманты. Я смотрю на неё – как сильно она этого Воина любит и заботится о нём.
Мэр трёт виски.
— Если мы захватим фабрики, у нас будет мощный инструмент давления. Но я боюсь потерять слишком много мужчин. Мы не воины.
— А я Воин, – бросает Джекс, – и, думаю, Хром поможет нам.
— С величайшим удовольствием, брат.
— Кроме того, мужчины добились впечатляющих результатов, – продолжает Джекс. – Думаю, многие из них скоро будут готовы взяться за это задание. Мы с Хромом пойдём в авангарде, а затем к нам присоединятся стражи города.
Он говорит так, словно всё уже решено и, к тому же, совсем не сложно. Для Воина, возможно, но не для других.
Мэр Форстер обращается к Хрому:
— Каковы ваши мотивы? Что вы имеете против режима?
— На их совести смерть человека, которого я когда-то очень… очень любил, – нерешительно отвечает он, не глядя на меня. Он всё ещё часто думает об Аве?
Форстер кивает:
— Ну хорошо, тогда мы нападём на плантации. Автономные города не настолько независимы, как они пытаются всех уверить. Без этой продукции вскоре всё перестанет работать. У нас был бы идеальный рычаг давления для продвижения наших интересов. – Довольно улыбаясь, мэр поворачивается ко мне. – Где находятся эти плантации?
— Я… – «О нет… я не должна говорить, у меня тоже есть козырь, который я могу теперь разыграть!» – Я знаю точные координаты, но скажу их только тогда, когда Хром станет свободным человеком.
Хром распахивает глаза, но ничего не говорит. Вместо этого на его губах мелькает улыбка.
Мэр кивает:
— Хорошо, мы это обсудим.
Саманта наклоняется ко мне и шепчет:
— Моя смена ещё не закончилась, и у меня есть пациент с инфарктом, о котором я должна позаботиться. Хочешь пойти со мной в стационар?
Поскольку Хрому и остальным в любом случае есть о чём поговорить, я решаю пойти с ней. Я так или иначе рада сбежать из тюремного крыла. Джекс тоже не может остаться надолго – скоро начнётся тренировка. Надеюсь, вскоре Хрома