Спустя полчаса я одна стою перед фабрикой, наполовину спрятавшись за грузовым шаттлом. Почти все наши люди уже отправились к машинам, чтобы отвезти рабов и рабынь в Резур. Им придётся битком набиваться в машины, но как-нибудь справятся.
Джекс и Хром хотят взорвать помещения. Из жилого дома также были выведены все люди: часть ещё ошеломлённых солдат были связаны и на вагонетках вывезены к краю плантаций. К сожалению, некоторые из них смогли освободиться и удрать. Мне надо быть чертовски внимательной.
Что будет дальше с пленёнными охранниками, пока не ясно, мы не можем взять с собой всех. Возможно, нам стоит отправить их пешком или вернуться за ними на машинах завтра.
Хром попросил меня пойти с нашими людьми и подождать его около машин, но я не могу уйти без него. Мы одна команда, я остаюсь.
Я по-прежнему внимательно слежу, не появятся ли ещё охранники или рабы. Наверняка некоторые ещё бродят тут – площадь слишком большая. Из головы не идут мысли о том, что последует за нашими действиями. Сенат не будет просто смотреть, это совершенно ясно. Пошлют ли они Воинов в Резур?
Я рассматриваю разные варианты. Может быть, Фримен думает, что дроны всех здесь поубивали, и на время проблема решена. Но режим не может всегда устранять с пути всех свидетелей, и рано или поздно они заметят, что здесь лежит слишком мало трупов.
Внезапно сквозь крышу фабрики в небо взмывает огненный шар, и я замираю. Все без исключения огни гаснут, плантации погружаются в темноту. Только пламя, что вырывается из здания в небо, освещает окрестности. Жар едва не опаляет мои брови, и я делаю шаг назад.
— Хром! – кричу я. «Проклятье, где он?» – Хром! – Кашляя, я приближаюсь к фабрике, и тут вторым взрывом в воздух взлетает соседнее здание. На меня летят обломки, горящие стебли и куски чего-то непонятного.
|
|
Из-за жара мои глаза слезятся, дым раздражает лёгкие. «Господи, пожалуйста, пусть его не будет внутри!»
И тут я вижу фигуру, которая обходит здание. Она пошатывается, одежда горит. Это он!
— Хром! – Так быстро, насколько мне позволяют мои размякшие колени, я бегу к нему.
Он бросается на землю и начинает кататься по ней, чтобы потушить огонь.
— Что произошло? – Я падаю на колени рядом с ним и ладонью сбиваю остатки пламени. К счастью, оно быстро гаснет.
Хром кашляет, его лицо чёрное как смоль, только зелёные глаза и белые зубы сверкают.
— Бомба взорвалась слишком рано, но я в порядке, правда. Меня выбросило из здания взрывной волной.
Выбросило? Он просто делает вид, что в этом нет ничего страшного.
Хорошо, что ветер уносит от нас дым и жар. Хром садится, и я помогаю ему снять защитный жилет, об который едва не обжигаю пальцы, затем стаскиваю с Хрома футболку. На первый взгляд серьёзных ран нет, только небольшой ожог на шее и неглубокие порезы на руках, вероятно, от разлетевшихся осколков. Волосы немного обгорели, в остальном всё в порядке.
Я с облегчением бросаюсь Хрому на шею.
— Я уже думала, что потеряла тебя.
Он на пару секунд прижимает меня к себе и бормочет:
— Давай уже уберёмся отсюда. – Когда он встаёт, то тихо стонет и шатается. И всё-таки он ранен?
— Что у тебя?.. – И тут я вижу, как позади него из дыма появляется другой человек. Сначала я думаю, что это Джекс, потому что, судя по фигуре, это Воин. Но затем я замечаю пистолет у него в руке, ствол сверкает в свете огня и направлен на спину Хрома.
|
|
— Сзади! – кричу я, но его винтовка лежит на земле.
Ни секунды не колеблясь, я выхватываю из кобуры свой пистолет и жму на курок.
Хром оборачивается… но охранник уже падает в пыль. Я попала ему в голую грудь.
С разных сторон появляются ещё мужчины, и они не из наших. Должно быть, их привлёк взрыв. Хром бросается на землю, хватает свою винтовку и из положения лёжа стреляет в следующих двух, а я целюсь в Воина на заднем плане. Но не успеваю я нажать на курок, он падает. Из его лба торчит стрела.
— Чёрт возьми, Киа, убирайся отсюда! – кричу я, хотя не вижу её. И тут она появляется между высокими стеблями.
В отблесках огня она выглядит как эльфийский воин. Её лицо белое, волосы развеваются на горячем ветру.
— Кажется, это был последний, – говорит она дрожащим голосом.
— Я бы не был так в этом уверен! – кричит кто-то справа. Это Джекс! Он спешит в нашу сторону вместе с Роком. – Надо уходить, что вы вообще здесь до сих пор делаете?
Хром ковыляет к нему:
— Бомба сработала слишком рано, но теперь можно уходить.
Джекс смотрит на него, нахмурившись:
— Проклятье, твои штаны все в крови!
У меня перехватывает дыхание. Я не заметила этого в темноте!
— Это всего лишь царапина, – говорит Хром… и падает на колени.
— Хром! – Я тут же оказываюсь рядом с ним, а он растягивается на спине.
Джекс присаживается рядом с ним на корточки, достаёт нож и разрезает левую штанину Хрома до бедра. Кожа вся покрыта кровью, на бедре зияет ужасная рана. Должно быть, его ранил один из разлетевшихся обломков.
|
|
Моё сердце бешено стучит.
— Почему ты ничего не сказал, упрямый осёл? – Я сейчас могла бы придушить его!
Он слабо улыбается:
— Именно по этой причине: чтобы ты не волновалась. Это же всего лишь царапина.
Судя по тому, как серьёзен Джекс, это не так. Я не могу смотреть на зияющую рану, мой желудок сводит.
Пока Рок охраняет территорию, я велю Киа держаться рядом со мной. Я достаю из своего рюкзака повязки и передаю их Джексу. Он прижимает компресс к ране и фиксирует его. Ткань тут же становится красной.
— Ты потерял много крови, – говорит он Хрому. – Ты не осилишь долгую дорогу назад.
Что за чушь он несёт?
У меня перед глазами танцуют чёрные точки, как парализованная смотрю я на Хрома, который избегает смотреть на меня. Киа становится на колени рядом со мной и берёт меня за руку:
— Он умрёт? – У неё на лбу образовалась складка.
— Конечно нет, милая, он справится. – У меня перехватывает горло, я едва могу говорить.
— Оставьте меня здесь – говорит Хром Джексу. – Я отвлеку оставшихся охранников, и вы сможете сбежать.
«Эй, вообще-то, я всё ещё здесь!» Я в бешенстве вскакиваю с места.
— Ты что с ума сошёл? Я не оставлю тебя здесь!
Его как смоль чёрное лицо мрачнеет ещё сильнее:
— Мираджа, отправляйся с Киа в безопасное место. Это приказ!
«Ты не можешь мне приказывать», хочется мне закричать. Я отказываюсь признавать, что Хром не осилит дорогу домой. Он Воин, чёрт побери. Они почти несокрушимые! Такая царапина не сможет его свалить!
Из-за рекой бегущих слёз всё вокруг видится размытым, лишь серые тела грузовых кораблей врываются в поле зрения.
— Шаттл! – кричу я, и во мне возрождается надежда. И как я сразу не догадалась? – Мы сможем быть в Резуре через полчаса!
Внезапно с полей раздаются новые выстрелы.
К нам подбегает Рок.
— Приближается группа из пяти человек, и они не выглядят настроенными дружелюбно. Среди них Коул и Дикс, они оба известны особой жестокостью.
Джекс кивает:
— Хорошо, идёмте в шаттл, он пуленепробиваемый, а здесь мы словно на блюдечке с голубой каёмочкой!
Джекс и Рок поднимают Хрома и поддерживают его с обеих сторон. Мы с Киа идём позади них, чтобы их прикрыть, при этом на мгновение я смотрю на широкую спину Хрома. Из-за татуировок в виде крыльев на плечах, он кажется мне падшим ангелом. Он провисает между двух мужчин.
Рок сканирует большой палец руки и дверь шаттла открывается. Изнутри к нам выезжает трап, и мы бросаемся внутрь. Рок едва успевает закрыть дверь, как шаттл начинают обстреливать.
Внутри очень темно. Киа цепляется за меня, и я включаю свой карманный фонарик.
Джекс кладёт Хрома на пол огромного грузового отсека. Отсек почти пуст, только пара ящиков стоят в его дальней части. Рок и Джекс возятся в кабине пилота, которая находится за перегородкой.
Я сую свой рюкзак Хрому под голову и глажу его по волосам. Он покрыт потом и тяжело дышит, но в сознании.
Киа достаёт из рюкзака маленькую плюшевую игрушку и кладёт ему на грудь.
— Тигр всегда утешает меня, когда мне грустно или больно.
— Спасибо. – Хром кладёт руку на игрушку и улыбается Киа, и это разрывает мне сердце. Чёрт возьми, он не должен умереть!
Я достаю из бокового кармана своего рюкзака бутылку с водой и прикладываю горлышко к его губам:
— Тебе надо много пить.
Он делает пару глотков и закрывает глаза. Он выглядит очень измученным.
— Я отойду на минутку к Джексу, – говорю я Киа, – присмотришь пока за ним?
Она энергично кивает:
— Присмотрю.
Я вскакиваю и бросаюсь в кабину. Это маленькая комнатка с бесчисленными приборами, экранами и двумя креслами для пилотов.
— Джулиус! – кричит Джекс в свою рацию. – Вы с майором берёте на себя командование отрядом. Смотрите, чтобы вы все вернулись в Резур. – Связь очень плохая, слышатся треск и шум. Джекс коротко объясняет Джулу ситуацию, затем помогает Року содрать обшивку с передней части шаттла – из шаттлов Уайт-Сити и дружеских городов нет возможности смотреть наружу, чтобы граждане во время полётов не увидели, что происходит в Аутленде.
Над приборной панелью появляется огромное панорамное окно, и благодаря свету огня горящих фабрик, в кабине становится светло. Перед шаттлом стоят трое мужчин и обстреливают стекло, но на нём не остаётся ни царапины.
— Когда мы наконец взлетим? – кричу я Джексу и Року.
Рок поворачивается ко мне на своём крутящемся кресле:
— Грузовые шаттлы летают только по одному запрограммированному маршруту. Как только мы взлетим, он доставит нас прямиком в Уайт-Сити.
Проклятье! Если в ближайшее время Хрома не заштопать, он умрёт! Я умоляюще смотрю на Джекса и вцепляюсь пальцами в спинку кресла.
— Неужели нет способа обойти программирование?
— Поверь, если бы мог что-то сделать, я бы… – Внезапно его глаза расширяются, и он вытаскивает из своего рюкзака планшет. – Быть может, у нас есть шанс.
От волнения я прикусываю язык и чувствую вкус крови, в то время как Джекс прикладывает большой палец к экрану. Он вводит длинную комбинацию из цифр и букв, и открывается видеочат. На другом конце линии раздаётся сигнал, но ничего не происходит. Это ожидание действует мне на нервы.
— Ну же, Марк, ответь, – бормочет Джекс.
— Кому ты звонишь? – Рок с интересом смотрит в его сторону.
— Контактному лицу из Уайт-Сити. Он уже много сделал для нас и он корифей в своём деле.
Рок поднимает брови:
— Надеюсь, это защищённая от прослушки линия.
Джекс смотрит на Рока так, словно тот только что усомнился в его умственных способностях.
— Ты с ума сошёл? – раздаётся внезапно из планшета сердитый мужской голос.
Я заглядываю Джексу через плечо, чтобы посмотреть на того, кто говорит. Светлые волосы взъерошены, немного опухшее ото сна лицо. Он выглядит не только рассерженным, но и напуганным.
— Чёрт, я же сказал тебе использовать этот канал только в крайнем случае! Я не один и не могу…
— Хром умирает, – обрывает его Джекс.
— Вот дерьмо, – бормочет Марк и бросает взгляд назад. Картинка дрожит, когда он несёт планшет в другую комнату. – Ладно, только давай быстрее, мой гость, к счастью, спит. Чем я могу помочь?
Пока Джекс всё ему объясняет, я нервно стучу ногой.
— Вы, ребята, не делаете мою жизнь легче. – Джекс касается монитора центральной консоли, и на экране появляется серийный номер шаттла, который он сообщает Марку.
— Так, сейчас я отключу вашу связь со спутниками, и вы сможете взять управление на себя. – Марк нажимает какие-то кнопки на приборе, который нам не виден, и говорит: – Надеюсь, вы умеете управлять шаттлом?
— Конечно, но давай побыстрее, иначе Хром истечёт кровью.
Я прислушиваюсь и слышу, как Хром разговаривает с Киа. Это приносит большое облегчение. От волнения я превратилась в сплошной комок нервов, и чувствую тошноту.
— Да, ещё минутку… – Марк лихорадочно чешет щёку. – Я делаю это только потому, что чувствую вину перед Самантой и хочу, чтобы ты к ней вернулся.
Джекс подносит планшет вплотную к своему лицу:
— Что за чушь ты несёшь?
— С тобой она счастлива. Я никогда не мог дать ей того, что она хотела. Но я понял это только в последние несколько дней.
Очевидно, этот разговор смущает Джекса, потому что он смотрит на нас, пожимая плечами и слегка испуганно:
— Я правда не знаю, о чём он говорит.
Марк снова бросает взгляд через плечо и понижает голос:
— Длинная история, сейчас нет на это времени.
— Неужели наш разговор действительно не могут отследить? – спрашивает Рок.
Джекс мотает головой:
— За последние недели Марк написал программу, при помощи которой может проникать куда угодно и оставаться неузнанным. Ну, почти куда угодно.
Когда внезапно корабль сотрясает глухой удар, я вздрагиваю.
— Эти ублюдки пытаются сломать дверь! – Рок встаёт. Я лучше побуду около неё.
Господи, ну когда мы наконец взлетим?
Я постоянно вытираю вспотевшие ладони о штаны. Должно же это, в конце концов, случиться!
Марк присылает нам цифры, которые высвечиваются на мониторе синим цветом.
— Ну, теперь должно получиться. Нажми кнопку запуска и введи на консоли код.
Джекс тут же делает это. Шаттл начинает вибрировать, запускаются двигатели и мигают многочисленные огни.
— Я отключаюсь, следы стёрты. Удачи! – Марк машет рукой в камеру.
— Тебе тоже, спасибо, – говорит Джекс, и экран гаснет.
Он тянет на себя рычаг управления, похожий на джойстик, и шаттл быстро набирает высоту.
Я крепко держусь за сиденье, чтобы не упасть, потому что во время взлёта нас немного качает.
— Прошу прощения, – бормочет Джекс. – Управление в реальных условиях немного отличается от симулятора.
Мы летим над головами охранников, которые теперь обстреливают шаттл снизу, потом над тёмными полями. Как парализованная, я смотрю в окно. Наступил рассвет, на горизонте сияет оранжевая полоса, начинается новый день.
— Спасибо, – шепчу я, сжимая плечо Джекса.
— Рано меня благодарить, мы ещё не в Резуре.
Чтобы не сбиться с пути, он летит вдоль реки. Словно чёрная лента вьётся она между гор. Я вижу нашу автоколонну, которая тоже в пути, потом мы поднимаемся ещё выше и ускоряемся.
Когда я возвращаюсь к Хрому, в отсеке горит тусклый свет. Рядом с Киа Хром выглядит гигантом. Он всё ещё прижимает к своей голой груди тигра. Какая гротескная картина.
— Тс-с-с. – Киа прижимает палец к губам. – Кажется, он заснул.
Я тут же опускаюсь рядом с ним на колени и трясу его за плечи.
— Ему нельзя спать!
Затрепетав, его веки поднимаются, уголки губ дёргаются:
— Дай мне пять минут.
— У тебя будет достаточно времени отдохнуть, когда… – Из мня вырывается рыдание. Если Хром умрёт, меня затянет в чёрную дыру. Он вернул меня к жизни, и сейчас мне нужно что-то сделать для него.
— Киа, дорогая, присмотри, пожалуйста, чтобы те двое летели в правильном направлении.
— Хорошо. – Она обращается к Хрому: – Ты в порядке?
— Мне уже лучше. – Его голос хриплый и невнятный. И очень слабый. – Спасибо за тигра. – Он отдаёт ей плюшевую игрушку, и она забирает её с собой в кабину пилотов.
Он роняет руку. Я никогда не видела его таким обессиленным.
Хром поворачивает голову ко мне, но не смотрит на меня.
— Может быть, и к лучшему, если я умру, и так угодно судьбе. Ты сможешь начать всё сначала. С другим мужчиной.
Я сглатываю ком в горле и вытираю тыльной стороной руки глаза.
— Ты с ума сошёл, мне не нужен другой! Ты единственный, кому я доверяю.
— Ты должна пообещать мне одну вещь, – говорит он устало. – Я бы не хотел, чтобы ты вступала в армию. Я слишком боюсь, что с тобой может что-то случиться. Исполни свою мечту – открой приют для детей. У меня в рюкзаке лежат деньги, возьми их все.
Меня пронзает ледяной холод, хотя в помещении тепло.
— Немедленно прекрати вести себя так, будто ты уже мёртв. Что ты за слабак?
Он подмигивает:
— Я просто чувствительный парень.
— Ты плохой актёр!
— Тебе совершенно точно не нужен мужчина, который идёт на войну, – добавляет он. – А теперь перестань быть такой печальной.
Он поднимает дрожащую руку и прикладывает к моей щеке.
— Ты, вероятно, ещё не раз заставишь меня поплакать, Король драмы. – Я накрываю своей рукой его руку, и мне становится легче от его знака внимания.
Он смотрит на меня так, словно я единственная для него.
— Я был наёмным убийцей, и я им остаюсь. Тебе не нужен такой, как я. Может быть, я даже убил отца Киа. Ты хочешь жить с убийцей?
— Ты не умрёшь, Саманта вытащит тебя. И перестань на себя наговаривать!
Он вздыхает и опускает руку.
— Я уже понял, что с тобой это не сработает.
Я делаю глубокий вдох:
— Ты солдат, я знала это с самого начала. Сражаться – это часть тебя. Ты был создан для этого. Я не могу тебя изменить и не хочу. Я совершенно точно буду бояться так же, как Саманта, когда Джекс идёт в Уайт-Сити, но я смогу это принять.
Ах, я так плохо вру. Пока я говорю, по моим щекам ручьём текут слёзы.
— У нас получится. Ты только посмотри, чего мы уже достигли. Мы смогли ускользнуть от режима и из этого ада.
— Ты сделала бы что угодно, чтобы вернуть меня, да?
— По крайней мере, всё возможное. Потому что я люблю тебя, упрямец.
Его глаза на мгновение вспыхивают:
— Ты была бы несчастна со мной, кошечка.
— Ты не можешь этого знать. – Я сердито отрываю кусок повязки, смачиваю его и стираю им копоть с лица Хрома. – Я чувствую, что ты меня хочешь, и я тебе дорога, но ты не говоришь, что стоит между нами. Это потому, что я не такая, как Ава?
Он хмурится:
— Да, ты не такая, как Ава, абсолютно. Ты Мираджа, и ты идеальна такая, какая есть.
Эти слова обезоруживают меня. Я нежно обтираю ему нос. «Чёрт, знаешь ли ты, как я тебя люблю? Ты тоже идеален, за исключением той великой странности, которую не хочешь мне открывать».
— Тогда чего ты боишься?
Хром опускает глаза:
— Большего, чем ты можешь представить.
— Я ничего в жизни так не хочу так сильно, как чтобы ты наконец рассказал мне, что с тобой случилось. Тебе нечего терять.
Он смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Тебя».
Какое-то время мы молчим, и я накладываю на его бедро дополнительную повязку, потому что под ногой уже образовалась небольшая лужица крови. Должно быть, осколок задел аорту. Надеюсь, Джекс прибавит скорости. Я слышу, как он говорит с Киа, по-видимому, отвлекает её. Хорошо, что она этого не замечает. Хром умирает, я чувствую это. Не смотря на копоть, заметно, что его лицо становится всё более бледным в тусклом освещении грузового отсека.
— Помнишь, разговор о наших мечтах? – спрашивает он тихо и смотрит на меня, но его глаза постоянно закрываются.
— Да, это было в комнате с джунглями, ты не хотел рассказывать мне о своих мечтах, потому что…
—…потому что они очень нетипичны для Воина.
Я подсаживаюсь к нему вплотную и держу его руку, другой я продолжаю вытирать его лицо. Копоть остаётся, но для меня важно, что есть причина прикасаться к его лицу и не дать ему заснуть. Когда его начинает одолевать сонливость, я просто посильнее тру ему щёки.
— Моей самой большой мечтой, – начинает Хром медленно, – всегда было быть счастливым с женщиной. Иметь партнёршу, чтобы о ней заботиться, создать с ней семью. Но для Воина всё это невозможно.
Мой пульс учащается. И только-то?
— Ты больше не живёшь в Уайт-Сити, никакой режим тебе не помешает! Ты можешь иметь всё это. Со мной.
— Они, против моей воли, лишили меня возможности иметь детей. Может быть, потому некоторые из нас настолько жестоки с рабынями, что считают себя неполноценными мужчинами.
В замешательстве я качаю головой. Мне сложно понять, что он вёл себя так из-за этого!
— Саманта наверняка может тебя прооперировать. Вазэктомию можно реверсировать. Кроме того, есть и другие способы зачать. Подумай хотя бы об искусственном оплодотворении. Все мужчины Уайт-Сити бесплодны, не только Воины, но есть разные пути и средства завести детей.
Хром тяжело вздыхает, его глаза всё дольше остаются закрытыми.
— Это у обычных людей. Я животное. Это мы, Воины, настоящие мутанты, а не аутлендеры, как преподносит всем сенат.
Я вдруг понимаю, на что он намекает. Эти суперсолдаты были созданы искусственно, с изменённой ДНК. Значит, вот чего он боится – что наши дети будут не нормальными, а уродами.
У меня вырывается рыдание, и я целую Хрома, глажу его по волосам. Он отвечает на мой поцелуй и шепчет:
— Ах, кошечка.
— Можешь называть меня так до конца наших дней, – говорю я и кладу голову ему на грудь. Он обнимает меня, и я слышу, как тяжело он дышит. Режим забрал у него не только Аву, но и позаботился о том, чтобы он никогда не смог иметь то, что больше всего хочет. Но он может иметь меня, с детьми или без них – без разницы, лишь бы он был жив.
— То есть ты боишься, что твои дети будут… не нормальными?
— Угу, вот почему будет хорошо, если… – Он долго выдыхает и говорит всё медленнее и медленнее. – Это избавит тебя от многих страданий.
— Если бы ты не был так тяжело ранен, я бы хорошенько тебя встряхнула!
— Я боюсь только одного: что однажды ты отвернёшься от меня, потому что ты хочешь иметь собственных детей, а у нас это может не получиться. И я ужасно боюсь, что ты уйдёшь к другому. Когда я увидел, как ты смотришь на Киа, – взглядом полным любви и тоски, – я решил закончить всё это как можно скорее.
— Я не оставлю тебя, обещаю. В радости и в горе, не важно, с детьми или без. Чтобы быть счастливой, мне нужен только ты, а детей у меня будет предостаточно, если я открою детский приют.
— Я так сильно тебя люблю, что меня убьёт, если ты будешь несчастна из-за меня. Это мой самый большой… страх. – Хром снова долго выдыхает, и остаётся лежать неподвижно.
— Что ты сказал? – Я вскидываю голову и трясу его за руку. – Повтори, что ты сказал, про любовь.
Но Хром больше не может ничего повторить. Он потерял сознание.
— Джекс! – кричу я, сама едва не теряя сознание от страха. – Когда мы уже наконец прилетим?
* * *
Через пятнадцать минут мы приземляемся на поле за пирамидой. Словно в трансе я наблюдаю за тем, как к шаттлу бегут вооружённые мужчины, но когда видят Джекса, они спешат помочь. Медработники приносят носилки, с Самантой связались по рации, чтобы она готовила операционную. К сожалению, Джекс не мог установить связь с Резуром по рации из шаттла – для этого и расстояние было слишком велико, и шаттл слишком сильно изолирован.
Джекс, Киа и я идём за парамедиками, а Рока уводят стражи города.
— Не дрейфь, малыш, – кричит ему Джекс. – Я загляну к тебе попозже.
Саманта уже ждёт нас перед операционной. Я так рада её видеть. Она проверяет показатели жизнедеятельности Хрома и спрашивает Джекса:
— Как ты?
— Со мной всё в порядке, док. – Он задумчиво смотрит на меня.
Когда Саманта поднимает на меня взгляд, она выглядит так же скептично.
У меня едва сердце не останавливается.
— Ты же сможешь его подлатать?
— Не знаю, но сделаю всё, что в моих силах, – отвечает она и снова обращается к Джексу: – Ты нужен мне в операционной. Хром потерял много крови, у тебя такая же группа крови, ты должен дать ему свою кровь. – Затем они поспешно уходят в соседнее помещение, куда мне заходить нельзя. Всё что я могу – это вместе с Киа ждать в пустом коридоре, уставившись на дверь.
Я падаю на стул и складываю руки перед лицом. «Пожалуйста, Господи, не забирай у меня этого мужчину!»
Горло болезненно сдавливает, я едва могу глотать. В желудке тяжесть, каждый мой мускул дрожит. Я постоянно представляю себе Хрома на операционном столе, и как Саманта пытается остановить кровотечение. Джекс сидит рядом и отдаёт ему свою кровь.
Тут ко мне на колени проскальзывает рука Киа. Она толкает мне своего плюшевого тигра, на которого тут же капают слёзы. Я хватаю его, не поднимая головы, и чувствую, как маленькая рука обнимает меня:
— Не грусти, ты скоро снова его увидишь.
— Ты так думаешь? – спрашиваю я хрипло.
Киа какое-то время молчит, и я уже начинаю думать, что она не ответит, когда она говорит:
— Когда в шаттле ты была рядом с Джексом, Хром сказал мне, что не знает, он или нет застрелил моего отца. Но он хочет извиниться перед ним, если встретит его на небесах. Но если он выживет, он будет заботиться обо мне, как будто он мой папа. Он пообещал мне. И знаешь, что? – Она приближается вплотную и шепчет мне на ухо: – Я хочу, чтобы он заботился обо мне. Он действительно очень мне нравится.
Рыдая, я падаю ей на шею.
— Мне тоже он действительно очень нравится.
Я глажу её по длинным чёрным волосам и представляю, какого это было бы, если бы она была с нами навсегда.
Мы трое – маленькая семья. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
* * *
Когда три часа спустя Саманта и ещё какой-то седовласый доктор вывозят из операционной Хрома, я бужу Киа, которая уснула у меня на коленях.
Мы сразу подбегаем к Хрому. На его лице всё ещё остались пятна копоти, и он выглядит спящим. Старший врач, – на халате у него стоит «Доктор Никсон», – катит рядом с кроватью стойку. На ней висит мешок с прозрачной жидкостью, через трубку поступающая в предплечье Хрома, который укрыт до пупка, его руки лежат поверх простыни. Из-за своего размера он заполняет всю кровать.
— Как он? – спрашиваю я Саманту, снова расплакавшись. Я так счастлива, что Хром жив. Час назад из операционной вышел Джекс и сразу пошёл проведать Рока, поэтому смог сказать только, что у Хрома дела идут хорошо.
— Он будет жить. Операция прошла успешно, и переливание крови сработало.
Мне потом обязательно надо будет поблагодарить Джекса, а сейчас я могу только броситься Саманте на шею.
— Большое спасибо! – Моё облегчение настолько велико, что и доктору Никсону приходится открыть для меня объятия, а затем мы катим Хрома в другую комнату.
Киа стоит рядом с кроватью Хрома и не спускает с него глаз.
— Кажется, он просыпается.
И правда, его веки вздрагивают.
— Мира… – хрипит он.
— Я здесь! – Я тут же хватаю его руку.
— Привет, кошечка, – шепчет он, открывая глаза.
— Привет. – Я широко улыбаюсь, хотя по щекам всё ещё текут слёзы.
Пока Саманта фиксирует колёса кровати, я быстренько осматриваюсь. Комната маленькая, зато у Хрома нет соседей и полный покой. Через наклонное окно пирамиды проникает свет, новый день давно начался.
— Я оставлю вас ненадолго одних, – говорит Саманта мне и обращается к Хрому: – Может так случиться, что ты снова заснёшь. Вам, ребята, приходится вкатывать двойную дозу наркоза. – Она подмигивает и исчезает за дверью. Не знаю даже, смогу ли когда-нибудь отблагодарить Саманту и доктора Никсона.
Мне просто необходимо гладить Хрома по волосам, прикасаться к нему. Он жив. Мне так хочется прижаться к нему.
— Как ты себя чувствуешь?
Он моргает и трогает свою голову:
— Как будто меня орки от… – И тут он замечает Киа, которая подпрыгивает с другой стороны кровати. – Привет, большая девочка.
— Привет, очень большой мужчина! – Она, смеясь, забирается на кровать, к Хрому в объятия. – Я знала, что ты справишься.
— А ты? – шепчет он ей в волосы, улыбаясь мне поверх её головы.
Я тоже улыбаюсь, вытирая слёзы радости, и чувствую, что сейчас упаду в обморок.
— Киа, осторожнее с его ногой. – Хром всё ещё выглядит очень уставшим и истощённым, и его глаза постоянно закрываются.
Киа прижимается к нему сбоку и выгибает свою узкую чёрную бровь:
— Он не стеклянный, кроме того, рана с другой стороны.
— Она права. Так что давай, иди уже сюда. – Хром протягивает мне свободную руку, и я прижимаюсь, насколько это возможно, к нему, хотя едва не падаю с кровати. Просто слишком много места занимает Хром. Он пахнет дезинфицирующим средством и всё ещё дымом. Мелкие осколочные раны на его руках спаяны, а поверх ожога на шее приклеен большой пластырь. Но Хром лежит рядом со мной, дышит и улыбается. Жизнь прекрасна.
Вздохнув, он закрывает глаза и крепко обнимает нас. Киа, похоже, сейчас заснёт. Я бы сейчас тоже с удовольствием закрыла глаза. Внезапно я чувствую невероятную усталость.
— Теперь рядом с тобой две женщины, – говорю я, зевая. – Сможешь выдержать это, Воин?
Он поворачивает голову и целует меня в лоб:
— Даже если двойное счастье меня убьёт… я больше вас не отпущу.
— Я вас тоже. – Я обнимаю их обоих. Затем я притягиваю ногой стул, чтобы не свалиться полностью с кровати, и тоже позволяю себе закрыть глаза. Я хочу лишь немножко полежать в объятиях Хрома, насладиться этой эйфорией и чувством безопасности. Никогда ещё я не ощущала себя более цельной, чем сейчас. Теперь мы одна семья.
* * *
На следующий день после обеда Хром уже чувствует себя настолько хорошо, что мы можем поговорить с Самантой о нашей проблеме с зачатием детей.
Ненадолго к нам заскочила Энн и забрала Киа с собой. Малышке надо немного отвлечься и хорошенько поесть. Мы обе на самом деле заснули в объятиях Хрома, и поэтому я чувствую себя выспавшейся наполовину.
Сейчас Саманта сидит на стуле с одной стороны кровати, а я с другой, Хром держит мою руку.
Саманта улыбается нам:
— Если вы хотите детей, мы поищем способ. Я могу попытаться соединить семенные канатики, но не могу гарантировать, что это сработает и сосуды по прошествии стольких лет всё ещё проходимы. Для искусственного оплодотворения, к сожалению, у нас тут возможности нет.
Хром прочищает горло:
— Допустим, это сработает… Что на счёт мутаций?
— Никто не знает, как будут выглядеть ваши дети и будут ли они здоровы. Но я могу быть вашим сопровождающим врачом в этот период. Хотя здесь у меня нет таких возможностей, как в Уайт-Сити, я смогу увидеть, всё ли в порядке с малышом во внутриутробном периоде. У нас есть старый аппарат УЗИ, который всё ещё отлично работает.
Интересно, думали ли Саманта и Джекс о том, чтобы завести детей? Не похоже. Очевидно, они счастливы и так. Эти двое действительно нашли друг друга. Так же, как Хром и я.
Он выглядит настроенным несколько скептически, и я не могу его в этом винить. Он не смеет верить в свою удачу.
— Спасибо за помощь, – говорим мы почти одновременно.
Саманта кивает, улыбаясь:
— Оставляю вас одних, мне нужно зайти ещё к одному пациенту. Я загляну позднее.
Когда Саманта встаёт, заходит Джекс. На нём чёрные брюки карго и белая футболка. Судя по взгляду и улыбке Саманты, она находит своего Воина чертовски сексуальным. Однако, когда Джекс не улыбается в ответ, а только целует её в щёку, она спрашивает:
— Плохие новости?
— К сожалению, – отвечает он.
— Проклятье. Поговорим позднее, мне срочно надо идти к пациенту.
— Я сейчас приду к тебе, – говорит он, и Саманта выходит из комнаты.
Хром садится на кровати:
— Что случилось?
Джекс опускается на стул, на котором до этого сидела Саманта.
— Хочешь услышать сначала плохую или очень плохую новость?
— Сначала ту, что получше, – отвечает Хром, и я задерживаю дыхание.
— Та новая деталь для фильтрации тяжёлых металлов, которую Соня установила в очистное сооружение, не справляется с объёмом воды, который нужен Резуру. То есть, нам и дальше надо очень экономно тратить питьевую воду, или мы снова будем зависеть от пополнений запасов. Но сейчас это меньшее зло, по крайней мере, сейчас у нас достаточно чистой воды для всех. – Он глубоко вздыхает и чешет лоб. – Настоящая головная боль – это новости от Марка. Он позвонил сегодня утром.
— У него начались проблемы? – Хром потирает лицо.
Ах ты господи, я совсем об этом забыла. Марк действительно очень рисковал!
Джекс мотает головой:
— К счастью, никто ничего не узнал о его действиях, но это было чертовски близко. К нему приходил один из Воинов.
— Вот дерьмо, зачем?
— Он его пациент, и они хорошо ладят. Что опасно для него, но хорошо для нас. От него Марк узнал, что солдаты готовятся к атаке. Через несколько дней два подразделения отправятся в Резур. Это будет война.
— Вот дерьмо, – снова бормочет Хром, а меня бросает то в жар, то в холод.
Война? Пожалуйста, пусть это будет неправдой! Мы только что избежали этого кошмара, выжили на плантациях, и теперь снова не можем наслаждаться нашим счастьем? И что будет с Резуром и всеми его жителями? Я уже представляю город лежащим в руинах, и всё лишь потому, что мы восстали против режима.
Джекс встаёт и подходит к окну, поворачиваясь к нам спиной.
— Нам чертовски быстро нужно что-то придумать.
Хром морщит лоб:
— О чём ты думаешь? Я вижу, как в твоей голове крутятся шестерёнки.
Джекс засовывает руки в карманы и смотрит наружу.
— У меня большое желание наподдать режиму под зад, но речь идёт о наших братьях, которые попадут под огонь. Я не хочу драться с ними.
Хром вздыхает:
— Я тоже. Кроме того, у нас нет шансов против такой мощи. Мы уже потеряли несколько хороших человек на плантациях, а перетянуть на свою сторону всех пленных Воинов не реально. Не известно, кому можно доверять.
Джекс кивает.
— Кроме Рока я не знаю никого из них лично.
Я могу только беспомощно слушать их обоих, и понятия не имею, как предотвратить катастрофу.
— Нет никакого способа избежать войны?
Джекс поворачивается к нам:
— У меня есть одна идея.
— Я так и знал, – бормочет Хром, ухмыляясь.
— Мираджа… – Джекс садится в изножье кровати. – Хром как-то рассказывал мне о вашем плане, как он изначально хотел вытащить тебя из тюрьмы.
— Вероника. – Я тяжело сглатываю, понимая, о чём пойдёт речь.
— Точно. – Джекс бросает взгляд на Хрома. – Надо похитить эту женщину и выдвинуть угрозу убить её, если на Резур нападут.
Я представляю Веронику до смерти напуганной, потому что её похищают два здоровых детины.
— Сейчас это единственный способ избежать войны, который приходит тебе на ум? – Почему меня так мучает совесть? Ведь я уже согласилась на этот план! Но тогда я сама была в безвыходной ситуации, и сделала бы ещё худшие вещи, чтобы вырваться из тюрьмы. Но сейчас речь идёт о благополучии многих людей.
Джекс проводит рукой по подбородку.
— Если только у тебя нет идеи получше.
Тяжело вздохнув, я качаю головой, но потом у меня появляется одна мысль:
— То видео, о котором вы говорили, в котором Джулиус объясняет, что здесь снаружи происходит. Если бы можно было показать его людям Уайт-Сити…
Джекс соглашается:
— Марк действительно прилагает все силы, чтобы сделать это. Если бы у него получилось, у нас был бы хороший шанс.
Хром подмигивает мне, словно говоря, что гордится моей идеей. Мне становится жарко. Не могу дождаться, когда он вернётся домой.
— Насколько важна для сенатора Мурано его дочь? – спрашивает у меня Джекс.
— Думаю, что она много для него значит, потому что он очень её охраняет. Она не может выйти из дома без охраны. Мурано – жёсткий человек, он никогда не показывал при мне, что любит её, но, похоже, она действительно для него важна.
— Надеюсь, в достаточной степени. – Джекс слегка наклоняет голову и смотрит на Хрома, который кивает. – Значит так и поступим: похитим дочь сенатора. Я немедленно поговорю об этом с мэром Форстером.
Хром бьёт кулаком себе в ладонь:
— Они хотят войны? Они её получат, но по нашим правилам.
— Верно. – Хром и Джекс ударяются кулаками и ухарски ухмыляются.
У меня сводит желудок. Кажется, эти двое рады предстоящему делу. Меня бесит, что внезапно наше будущее становится неопределённым, но я надеюсь, что всё ещё обернётся к лучшему.