— К тебе посетитель! – кричит надсмотрщик мне в камеру и жестом подзывает меня к себе.
Посетитель?
Я спрыгиваю с койки и иду за ним. Прошло два дня с тех пор, как Хром мне написал. Неужели он наконец-то пришёл? Я сейчас рехнусь! Мне хочется бегать, прыгать или как-то иначе выпустить избыток энергии.
Пройдя бесчисленное количество дверей, которые выглядят одинаково, надзиратель даёт мне указание войти в одну светлую комнату.
— У вас три часа, – говорит он и замыкает дверь позади меня.
Комната гораздо больше, чем моя камера, и в ней есть настоящая кровать. Из окна с решёткой открывается вид на город. Перед окном стоит он. Он с улыбкой поворачивается ко мне.
— Кто вы? Вы не видели Воина, который хотел встретиться со мной? Его зовут Хром, – говорю я насмешливо, потому что он выглядит фантастически.
На нём низко сидящие на бёдрах джинсы и к ним белая футболка. Он выглядит таким обычным – совсем не как Воин, если бы не его могучее телосложение. Сквозь плотно облегающую ткань проглядывает каждый мускул.
— Хром? – Он проводит рукой сквозь огненно-рыжие волосы, приводя их в ещё больший беспорядок. – Никогда не слышал.
Я подбегаю к нему и оказываюсь у него в объятиях. Он держит меня крепко, и я прижимаюсь к его груди. М-м-м, как он пахнет. Благовониями и мужчиной.
— Я скучал по тебе, – шепчет он мне на ухо.
— Я по тебе тоже, – отвечаю я тихо. – Нас здесь подслушивают?
— Нет. Мне дорого стоило получить эту комнату. К счастью, в управлении работает мой бывший преподаватель.
Я упираюсь руками ему в грудь и немного отстраняюсь. Внезапно мне становится плохо, потому что из-за меня он потратился.
Он с улыбкой снова притягивает меня к себе
|
|
— Не смотри на меня так виновато, кошечка, ты стоишь каждого цента.
— Аву ты тоже всё время называл кошечкой? – спрашиваю я сама того не желая.
Его улыбка исчезает.
— Да.
Ему обязательно выглядеть таким несчастным? Это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Кроме того, он выглядит уставшим. Под глазами тёмные круги, лицо кажется осунувшимся… но, может быть, мне это только кажется.
— Ты можешь называть меня так, я не против, – говорю я поспешно. Если Хрому удастся вытащить меня отсюда, он может называть меня как хочет.
Он наклоняет голову. О чём он думает? Может ли он видеть меня насквозь? У меня слегка сводит желудок оттого, что я использую его привязанность.
— Какие новости? – спрашиваю я. – Знаешь, ты устроил мне настоящую пытку. – Я только сейчас замечаю, что кроме кровати в комнате ничего нет. – Что это за комната?
— Это особая комната для посещений. Вообще-то, она не для рабынь, а для обычных заключённых.
Да, я понимаю, что Хром подразумевает под «особой». И это, вероятно, означает, что я снова должна сыграть на обольщении. Я же чувствую, как сильно он меня хочет, и если я не дам ему желаемое, он, вероятно, от меня откажется.
— Давай сядем? – Он выгибает бровь и взглядом указывает на кровать. На лбу у него блестит пот. Что с ним?
— Ты болен? – спрашиваю я и сажусь рядом с ним на матрас. Но ведь Воины никогда не болеют.
Хром мотает головой.
— Всего лишь небольшая слабость в ногах. Ничего драматичного, просто перестал делать уколы.
— При чём здесь уколы?
Он обнимает меня и понижает голос:
— Джекс рассказал мне, что в стимуляторах содержится вещество, которое вызывает зависимость.
|
|
— Ты снова видел Джекса?
— Да, под городом.
— А для чего в уколах нужно это вещество?
— Чтобы мы делали их регулярно. В состав входит возбуждающее средство, чтобы мы не стеснялись перед камерами и развлекали народ.
— Это ненормально, – шепчу я, сжимая руку Хрома. – Они больные на всю голову!
Его глаза сужаются:
— Я не хочу больше принимать ничего, что делает меня зависимым от режима. Отказаться от инъекций тяжело, и мне не хватает того чувства опьянения, но я выдержу.
Я слишком хорошо помню тот эффект. Я чувствовала себя словно на седьмом небе.
— Значит, у тебя своего рода наркотический абстинентный синдром. – Я вижу, что Хрому пришлось побороться и он преуменьшает значение этой борьбы. – Это было рискованно без медицинского наблюдения.
— Надо было отправиться в больницу? – спрашивает он с усмешкой.
Он прав, режиму об этом стало бы известно.
А может быть, это из-за меня Хром зашёл так далеко? Чтобы не наброситься на меня? Я же заметила, как сильно он сдерживал себя в прошлый раз.
Проклятье, я не хочу сейчас потерять его, я должна идти к своей цели. Мои шансы вырваться отсюда никогда не были выше, и если Саманте удалось… Когда Хром берёт меня за руку, мне хочется завернуться в мою тонкую рубашку с головой.
— Тебе не обязательно делать это, если ты не хочешь.
На мгновение я замираю и впиваюсь пальцами в ткань. Я с удовольствием обнималась бы с Хромом и разговаривала – не больше, но я не смею ему об этом сказать. После этого он уйдёт от меня и никогда больше не захочет видеть.
|
|
— Всё в порядке. – Я тяжело сглатываю. – Я хочу этого. Но сначала я хотела бы получить всю информацию. Я с трудом сдерживаю любопытство. Как ты догадался использовать электронную бумагу?
— Мы с Авой таким образом время от времени обменивались сообщениями.
Опять Ава, всегда только она. У меня в груди сжимается. Я что, ревную? К покойнице?
Хром укладывает меня на кровать, и теперь мы лежим на спине и держимся за руки.
— Там, снаружи начался настоящий ад: ищут Джекса и врачиху, повсюду развешены плакаты о поиске. Введён режим чрезвычайной ситуации. Они заклеймили Джекса государственным изменником, сочувствующим повстанцам. Кроме того, сенат распространяет слух, что повстанцы похитили Эндрю, сына сенатора Пирсона, но это не так.
— Это ты тоже узнал от Джекса?
— Да. Ты только представь себе, Эндрю – предводитель повстанцев. Можешь в это поверить? Сын сенатора!
— Ого, – выдыхаю я. Это ещё больше наполняет меня надеждой. Похоже, против режима восстало больше людей, чем казалось.
— Джекс повстречался тебе случайно?
— Нет, я ждал его. Ты же знаешь, что под городом есть водопровод, который идёт в Аутленд. Сенат каждую неделю жертвует немного воды, чтобы успокоить аутлендеров, но сейчас поставки заморожены. Я стоял на карауле около трубы. Этого поста было крайне сложно добиться, но я надеялся, что там появится кто-нибудь из повстанцев.
— Джекс.
Хром кивает.
— Да, и всё то, что он мне рассказал, едва не подкосило меня.
— Ну, говори же скорее! – Моё сердце вот-вот остановится.
Хром делает большие глаза и понижает голос, словно опасается, всё же, быть услышанным.
— Повстанцы уже давно вышли за пределы купола. Там есть настоящий город, называется Резур. В нём живёт много людей, нормальных людей, не мутантов.
— Но… – Это звучит невероятно. – Как на счёт радиации?
Хром берёт мою руку и прижимает её к своей груди.
— Она совсем низкая. В Аутленде снова можно жить!
Боже мой… Всё что я могу, – это с выпученными глазами смотреть на Хрома. Мы пленные под этим куполом, в то время как люди снаружи свободны. Это выводит меня из себя.
— Сенат нам лжёт.
— Да, постоянно. – Хром делает глубокий вдох. – На воздух взлетело строение, в котором, якобы, хранились продукты питания. Сенат утверждает, что его взорвали повстанцы. Это действительно были они, но я видел то место. То, что там валяется, никогда не было продуктами. Это похоже на самолёты и другие летательные аппараты.
— Военная авиация?
— Скорее всего. Очевидно, они собирались напасть на Резур. У людей там, снаружи, не было бы шансов. Джекс говорит, они не настолько развиты технологически, как мы.
К счастью, я лежу, потому что такие новости могли бы подкосить и меня. Джексу и Саманте нет нужды прятаться в канализации. Они начали новую жизнь.
— Джекс предложил мне сделку: я помогу ему, потом он поможет мне перейти к повстанцам. С их помощью я освобожу тебя, как-нибудь. Ты представляешь для них ценность, потому что обладаешь внутренней информацией и знаешь, где бывает сенатор… – Хром говорит взахлёб, его глаза сверкают.
А у меня в голове крутится только одна фраза: «Я освобожу тебя».
О боже, Хром действительно хочет это сделать! Я быстро смахиваю слезинку из уголка глаза и пытаюсь снова слушать его.
— Я переправляю контрабандой для них медикаменты по трубе, и у меня есть контактный человек. Его зовут Марк, он врач и программист.
Слишком много информации за раз. Я едва справляюсь с ней. Свобода, контрабанда… Хром рискует своей жизнью.
— Ты рассказал кому-нибудь об этом? – спрашиваю я дрожащим голосом
— Нет, это слишком деликатный вопрос. Я не доверяю никому. Не известно, кто обделывает дела вместе с режимом, как, например, Блэр. Ему было поручено отравить воду. Моя задача предотвратить дальнейшие покушения.
Они будут ещё жёстче! Однако, у меня свои тревоги:
— Итак, сначала ты хочешь попасть наружу, а потом освободить меня? – Зачем ему возвращаться сюда, когда он окажется в этом новом городе? Неужели его привязанность действительно настолько сильна? Внезапно мне становится страшно потерять его. – Джекс получил специальное разрешение взять Саманту к себе домой. С нами такое не сработает?
— Ни единого шанса, я уже спрашивал, но сенат не соглашается ни в какую.
Не удивительно…
— Какой вариант ещё остаётся? Что если никто из повстанцев не захочет тебе помочь? Это чертовски рискованно. Кто поставит на карту свою жизнь ради рабыни?
Он многозначительно смотрит на меня, словно хочет сказать: «Я».
— Вообще-то, я предпочёл бы другой план.
Я напрягаюсь:
— Какой?
— Похищение.
— Ты хочешь похитить меня из тюрьмы? – спрашиваю я тихо и озираюсь, будто за нами следят. Но мы одни.
— Нет, я собираюсь добиться твоего освобождения шантажом, похитив дочь сенатора Мурано. А как только ты окажешься на свободе, мы скроемся под землёй.
Что?
— Ты хочешь похитить Веронику?
Я работала её телохранителем. Она была мне симпатична. Может быть потому, что она одного со мной возраста и совсем не такая, как её отец: она, скорее, сорванец и у неё доброе сердце. Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Я защищала её ценой своей жизни!
Хром тянет меня к себе, и я кладу голову ему на грудь
— Не бойся, я не причиню ей вреда.
— Это ни за что не получится, – шепчу я. Веронику хорошо охраняют.
— У тебя есть внутренняя информация, которая могла бы мне помочь. Ты знаешь её распорядок дня.
Я пытаюсь понять, насколько серьёзно он настроен. Хром мог бы уйти в Аутленд без меня, но он хочет взять меня с собой. Оттого что действительно в меня влюблён или думает, что влюблён, потому что я похожа на его Аву? Ох, я так запуталась. Знаю только, что я счастлива, что он на моей стороне.
— Ладно, я расскажу тебе всё, что знаю.
— Хорошая кошечка. – Хром почёсывает мне шею, и по телу расползаются мурашки. – Но давай поговорим позднее. Ты нужна мне сейчас.
Теперь всё будет по-серьёзному.
— Мне надо наконец узнать, могу ли я всё ещё.
Я резко поднимаю голову.
— Джекс сказал, что у вас теперь… не будет стоять? – На самом деле, я удивляюсь, почему он до сих пор не твёрдый.
Хром отворачивается и чешет голову.
— К сожалению, он ничего мне не сказал, да у нас и времени не было.
Моё сердце наполняется теплотой к этому большому, сильному Воину, который, очевидно, боится, что у него больше не встанет. С улыбкой я сдвигаюсь ниже и расстёгиваю его штаны.
— Давай посмотрим. – Как только я через ткань трусов прикасаюсь к члену, он набухает. – Думаю, здесь всё по-прежнему работает.
— Уверена? – Хром дерзко ухмыляется и, отодвинув меня, снимает ботинки и джинсы. – У меня реально паника по этому поводу.
— Как долго ты ставил себе уколы? – Я поглаживаю его длинные ноги, восхищаясь сильными бёдрами. Тонкие волоски на ярком свете отливают тёмной бронзой.
— Несколько лет. С тех пор, как состою в подразделении и должен принимать участие в шоу. – Я прослеживаю пальцем разветвление вен на пенисе, и он дёргается. Он всё ещё не полностью твёрдый.
Я не хочу думать о том, сколько раз Хром спал с другими женщинами. И не хочу его об этом спрашивать. Прошлое – это прошлое, я живу с Хромом здесь и сейчас. Я уверена, что он никогда не истязал рабынь, и мне этого достаточно.
Заложив руки за голову, он пристально следит за тем, как я запускаю руки под его футболку и задираю её. Показывается его пупок и твёрдые мускулы. Они галочкой сходятся внизу живота. Когда я целую Хрома в пах, обдавая кожу дыханием, член снова дёргается.
Мой рот наполняется слюной, внутри себя я ощущаю мягкую пульсацию. Я хочу попробовать его. Мне нравится, когда Хром лежит подо мной, и я могу исследовать его тело. Я провожу по его коже носом, вдыхаю смесь запаха геля для душа и мужчины и целую каждый сантиметр. Его кожа гораздо нежнее и мягче, чем моя. Трудно представить такое в отношении Воина. Тут и там на коже попадаются маленькие шрамы, и я щекочу их языком или повторяю языком завитки татуировок.
Наконец, я целую яички и вертикально стоящий ствол. На головке уже появились первые капли предсемени. Я слизываю их, наслаждаясь тем, как солоноватый вкус тает на языке. А затем снова возвращаюсь к яичкам.
Хром раздвигает ноги, чтобы облегчить мне доступ к ним. Я поднимаю мягкий кожаный мешочек и целую местечко снизу, где он особенно сильно пахнет мужчиной.
Бёдра Воина подрагивают, дыхание тяжёлое. Он закрыл глаза и повернул голову на бок. Я быстро скольжу вверх и целую его приоткрытые губы. Он хватает меня за голову и просовывает мне в рот язык.
— Твои прикосновения сводят меня с ума. – Его голос низкий и хриплый.
Хрому нужно гораздо большее, я чувствую, но как я могу дать ему это, если не готова с ним переспать?
Я освобождаюсь из его хватки и беру в руку его твёрдый ствол. Когда я сдавливаю его, Хром издаёт наполовину стон, наполовину рычание.
Моё сердце начинает биться быстрее, когда я вижу, как Хром постоянно сжимает и разжимает кулаки. Он очень возбуждён, готов к броску, словно дикое животное. Воин – это не обычный мужчина. У Воинов всего больше: больше силы, больше страсти.
Я слышу только шум крови у себя в ушах, снова двигаясь вниз и касаясь губами ствола. Я осторожно посасываю его и толкаю язык в маленькую щель на головке.
— Кошечка, ты убиваешь меня. – Хром обеими руками обхватывает мою голову и задаёт темп, поднимая и опуская её. Таким образом он доминирует надо мной, не подминая под себя и не вызывая страха.
Я пытаюсь как можно глубже взять член в рот и плотно обхватить его губами. Одновременно я ласкаю пальцами яички.
Хром ещё шире раздвигает ноги. Я массирую местечко под мошонкой и прижимаю палец к анусу. Интересно, нравится ли ему это? Райли сходил с ума, когда я лизала там.
— Мираджа… – Хром издаёт низкий, хриплый стон, и запускает пальцы мне в волосы. Это не больно, и не пугает меня. Он просто цепляется за меня, продолжая диктовать, как быстро двигаться вверх и вниз.
Мне хочется сейчас прикоснуться к себе, потому что между моих бёдер всё пылает от желания.
Когда Хром внезапно говорит: «Я кончаю», и член у меня во рту становится ещё твёрже, я глубоко заглатываю его и кружу по нему языком. В этот интимный момент жёсткий, как сталь, мужчина принадлежит только мне. Тёплое семя раз за разом выстреливает мне в горло, пока Хром, с трудом переводя дыхание, не отпускает меня.
Тяжело дыша, он лежит на кровати с закрытыми глазами и блаженно улыбается.
— Это было потрясающе!
Я улыбаюсь в ответ и слизываю последние следы спермы со своих губ.
— Какое счастье, с тобой всё в порядке.
— Больше, чем в порядке. – Хром садится и нежно целует меня. – Я чувствую свой вкус, – шепчет он. – Но теперь хочу попробовать и тебя тоже.
Хром мягко толкает меня на спину, стягивает с себя через голову футболку и вытирает ею лицо. Он всё ещё ослаблен из-за отказа от наркотика, иначе не выглядел бы таким истощённым. Но это придаёт мне немного смелости, потому что он не в полной мере обладает своей силой.
«Проклятье, Мираджа, ты всё ещё боишься его? Это же Хром! Он хочет вытащить тебя отсюда!»
Моё сердце стучит в горле. Хром собирается заняться со мной сексом?
«Дыши глубже, он не сделает тебе больно».
Я закрываю глаза, но сразу вижу перед собой Блэра, поэтому открываю их, чтобы взглянуть на Хрома. Он осматривает меня с верху до низу и гладит через ткань тонкой рубашки мою грудь.
Я дрожу равным образом от желания и от волнения. Хром, однако, не ложится на меня, а встаёт на колени у моих ног. Затем он целует их, начиная от пальчиков и до бёдер. Он долго ласкает меня таким образом и не заставляет снять рубашку. В этом небольшом клочке ткани я чувствую себя защищённее.
Хром проводит языком по шраму на бедре, куда вошла пуля, и прижимается губами к лобку. Я чувствую тепло дыхания, и мои половые губы покалывает. Хром скользит по ним языком и постоянно проталкивает его между ними, пока я не осмеливаюсь раздвинуть ноги. Хром сразу же начинает лизать клитор и ниже, он сосёт и чавкает, как если бы ел меня. При этом он постепенно всё больше раздвигает мои ноги, потому что я пытаюсь их сомкнуть, хотя едва держусь от желания. Во мне всё ещё остаётся эта неуверенность – а вдруг он, всё же, внезапно сделает мне больно.
— Отдайся удовольствию, кошечка, – шепчет он и смотрит на меня горящим взглядом. – Я сделаю так, что тебе понравится.
Я слегка киваю Хрому, хотя меня потряхивает. Он остаётся между моих ног и не нависает надо мной. Никакой опасности.
Я зарываюсь пальцами в его волосы и мне удаётся получить удовольствие от игры его языка. Он очень ловко раздвигает мои малые половые губы и порхает над клитором.
Мои соски сильно напрягаются, низ живота горит от желания. Но когда Хром толкает в меня палец, я, тем не менее, съёживаюсь. Хром замирает и вопросительно смотрит на меня, но я мужественно ему киваю. Даже если мне немного страшно, я наслаждаюсь его прикосновениями слишком сильно, чтобы прекращать нашу игру.
Он входит в меня указательным пальцем, а его большой палец скользит между половых губ и трёт клитор. И вдобавок ласки языка… Совсем скоро я чувствую, как мои вагинальные мышцы сжимаются вокруг пальца. Хром добавляет второй палец, заполняя меня сильнее. Он слегка сгибает их и надавливает на определённую точку во мне, что стремительно ведёт меня к оргазму. Я чувствую потребность прикоснуться к своим грудям, иначе напряжённые соски слишком болят. Я сжимаю их сквозь ткань, и эта приятная боль отзывается у меня между ног, едва не перебрасывая меня за грань.
— Да, кончи для меня, кошечка, – шепчет Хром, сильнее двигая во мне пальцами. – Отдайся удовольствию.
Упоительное ощущение нарастает, клитор сильно пульсирует под его языком, и я хочу, чтобы он тёр его ещё жёстче. Поэтому я выгибаю ему навстречу бёдра и с готовностью открываю себя для него ещё шире. Как только губы обхватывают клитор и начинают его сосать, я кончаю. Я кричу от удовольствия, и это подобно освобождению. По лицу бегут слёзы, я упиваюсь мощным оргазмом, сотрясающим моё тело. Я никак не могу насытиться языком Хрома и его пальцами, которые сгибаются во мне, чтобы доставить мне наивысшее наслаждение. Я состою только из этого чувства, всё остальное не важно и забыто.
— Ты в порядке, кошечка? – спрашивает Хром, когда я возвращаюсь в реальность.
Он ложится рядом со мной и притягивает меня к себе на грудь.
Тяжело дыша, я киваю и улыбаюсь ему. Никогда бы не подумала, что этот Воин, который на первый взгляд производит устрашающее впечатление, может быть настолько ласковым.
— Похоже, не только у тебя, но и у меня всё работает, – говорю я, находясь на седьмом небе от счастья, и прижимаюсь к Хрому.