—Я сталкивался с подобным непониманием другой культуры,—заметил я.—Некоторые мои знакомые эмигрировали в Америку и другие страны, и хотя они там неплохо зарабатывают и живут гораздо лучше, чем в Союзе, они находятся в социальной изоляции и тоскуют по прежней жизни. Даже если они заводят там друзей, то не находят общих тем для разговора, общих интересов и не испытывают удовлетворения от общения.
—Это естественно.—сказал Ли.—Я уже много раз говорил тебе о кругах или плоскостях, соответствующих лучам фигуры восьми триграмм. Ты научился использовать их в бою. в общении, но я ещё не упоминал о том. что каждый круг символизирует одну из восьми основных черт, характеризующих модели мира разных людей. Две из таких основных черт, используя привычный для тебя язык. можно назвать интеллектуальностью и эмоциональностью. Основная черта, характеризующая русских интеллигентов — это их стремление к излишней интеллектуальности, доходящее до абсурда. Их любимое занятие—собираться на кухнях и за бутылочкой вина или за чашкой чая рассуждать обо всём, о чём только можно, а заодно и делиться свежеприобретённой информацией. Они говорят о недавно прочитанных книгах, о новых идеях и теориях, о политике, о чувствах, об НЛО и восточных учениях и изобретают теории на все случаи жизни. Их цель и их удовольствие—в обмене информацией.
Легко понять, как сложилась такая черта их модели мира. Советский Союз—трудная страна для жизни. С одной стороны—суровый холодный климат, не позволяющий проводить много времени и развлекаться вне дома, с другой стороны— ограничения, накладываемые режимом на информацию, развлечения и поведение народа. У людей нет денег, чтобы ходить в рестораны, мало возможностей проводить время на танцах и вечеринках. Естественно, что создаётся специфическая форма адаптации к недостаточности физической активности, чувственных и эмоциональных впечатлений—погружение в мир книг и абстрактных интеллектуальных идей и теорий.
У американцев нет этих проблем. У них гораздо более мягкий и тёплый климат, высокий уровень жизни, огромный выбор мест вне дома, где можно проводить свой досуг, вместо недостаточности информации скорее её избыток за счёт переразвитых средств массовой информации, многоканального телевидения, компьютеров и прочих радостей цивилизации.
Американцам нет необходимости адаптироваться к недостатку информации и впечатлений за счёт погружения в пучины интеллектуальных рассуждении. Наоборот, им нужно отдыхать от переизбытка информации и впечатлений, расслабляясь в общественных местах, проводя время на море под жарким солнцем, занимаясь спортом, улучшая состояние здоровья и приобретая новые вещи. чтобы ещё больше повысить свой уровень жизни.
Естественно, что когда русский эмигрант вместо того, чтобы повеселиться с американцем на дискотеке навязывает ему интеллектуальную дискуссию, как своим русским друзьям на шестиметровой кухне, он встречает полное непонимание. В результате русские интеллигенты считают американцев невежественными и бездуховными, неспособными понять их загадочную русскую душу. а американцы считают русских высокомерными холодными занудами, с которыми нельзя нормально пообщаться и повеселиться.
Ещё тяжелее взаимопонимание северных народов с южными, как, например, с неграми и латиноамериканцами. У них мы сталкиваемся с новой формой адаптации к окружающему миру. Низкий уровень жизни в сочетании с благодатным климатом и изобилием природы, дающей пропитание и кров формируют эмоциональный тип.
Завтрашнего дня не существует. Но сегодня светит солнце, кроны паяьм колышет освежающий ветерок, ласковые волны накатывают на белый песок — жизнь прекрасна, и надо радоваться ей, танцевать, петь, любить и наслаждаться ещё одним спокойным прекрасным днём. который нам подарила судьба. Люди собираются вместе не для того, чтобы обменяться интеллектуальными идеями.—нет, они обмениваются впечатлениями и чувствами. Они разделяют чувства друг друга и наслаждаются ими. Может быть, что их чувства столкнутся и высекут искру гнева, не сдерживаемую контролем рассудка. В гневе они могут убить друг друга, бросаясь в драку и не думая о последствиях, а могут так же быстро остыть и вновь танцевать и веселиться, радуясь, что жизнь прекрасна.
—Знаешь, я вспомнил анекдот на эту тему,—улыбнулся я. — В Африке лежит негр под пальмой. Подходит к нему белый и спрашивает:
— Ты что тут лежишь?
— Жду, пока кокос упадёт.
—А почему бы тебе не залезть на пальму и не нарвать кокосов?
—А зачем?
—Ты мог бы сложить кокосы в мешок, отнести на базар, продать, на вырученные деньги купить тачку, снова наполнить её кокосами, продать их, купить автомобиль и возить кокосы на рынок в автомобиле.
—А зачем?
— Как зачем? Чтобы потом хорошо жить и не работать!
—А я и так хорошо живу и не работаю!
Ли расхохотался.
— Великолепный анекдот, — сказал он. — Мы видим, как сталкиваются две совершенно чуждые друг другу модели мира. Белому кажется, что негр бессмысленно растрачивает свою жизнь, валяясь целыми днями под пальмой, а негр совершенно убеждён, что только полному идиоту может прийти в голову идея в такую жару собирать кокосы и таскать их на базар. чтобы в конце концов прийти к тому, что он делает сейчас— лежать под пальмой и наслаждаться покоем.
А теперь посмотрим, как сформировалась модель твоих любимых японских самураев. Особенности жизни на японских островах создали совершенно иной тип адаптации. Разгул стихии создавал постоянную угрозу жизни людей. Из-за частых землетрясений было опасно строить дома с мощными стенами. которые могли, обрушившись, похоронить под собой хозяев. Недостаток места заставлял возводить жилища очень близко друг от друга, поэтому всё, что происходило за тонкими стенами тут же становилось достоянием соседей. Осознание нависающей смерти, которая могла настигнуть тебя в любой момент в сочетании с необходимостью сдерживать и скрывать свои чувства выработало сильную волю и внутреннюю дисциплину, способность ухода из жестокого и непредсказуемого внешнего мира во внутренний мир в поисках тишины и спокойствия духа.
Посмотри, какие разные модели мира. но разве можно сказать, что одна из них лучше другой? В каждой из них есть прекрасные качества и есть свои недостатки. Эмоциональность и способность наслаждаться жизнью латиносов не уравновешена контролем рассудка, и неудача или жестокое разочарование могут сломать или даже уничтожить их.
Суровая внутренняя дисциплина и уход в свой внутренний мир японцев с одной стороны создают прекрасных работников и воинов, но, с другой стороны, не позволяют полноценно взаимодействовать с внешним миром и наслаждаться жизнью.
Склонность к интеллектуальным рассуждениям русских интеллигентов выхолащивает и обедняет их эмоциональную жизнь, потому что рассуждать о жизни и жить—это совершенно разные вещи, но до некоторой степени они это компенсируют, сохраняя, развивая и передавая следующим поколениям культурные традиции и ценности.
Воин жизни, общаясь с носителями моделей с ярко выраженными основными характерными чертами, расширяет свою модель мира и свою способность к адаптации, Он развивает в себе внутреннюю дисциплину японца, детскую непосредственность эмоционального восприятия латиноса, холодную рассудочность северных жителей и умеет на основе своей модели конструировать другую, ложную или частную модель, которая нужна ему в данный момент и в данной ситуации.
Помнишь, когда я говорил тебе о “Вкусе плода с дерева жизни”, я упоминал о “поедании плода” и “аромате плода”. “Плод с дерева жизни” — это твоя жизнь, и в то же время это ты сам. Ты поедаешь плод и в то же время растишь и формируешь его. Для воина жизни, идущего к бессмертию этот процесс уничтожения и созидания самого себя вечен и символически может быть выражен в картине змеи, кусающей свой собственный хвост.
“Аромат плода” имеет непосредственное отношение к общению с людьми и с воздействием на них. “Аромат плода”— это твоё отражение во внешнем мире. Он складывается из твоего внешнего вида, запаха, твоих привычек и характерных черт, из того, что ты сам думаешь о себе и из того, что о тебе думают другие. Его создают слухи, которые ты сам распространяешь о себе и слухи, которые распускают о тебе окружающие.
“Аромат плода” можно назвать внешним отражением модели мира, и можно сказать, что модель мира — это внутренняя основа “аромата плода”. Чем шире и полнее модель мира человека, тем тоньше и незаметнее “аромат” его плода. Чем уже и акцентуированнее модель—тем сильнее и специфичнее соответствующий ей “аромат”.
— Я понимаю, о чём ты говоришь, — сказал я. — Но слово “аромат” всё-таки больше у меня ассоциируется с запахом, и мне трудно создать в своем воображении образ, связывающий модель мира с запахом. Почему чем более полна модель мира, тем менее заметен её аромат? Я думал, что полнота модели делает человеческую личность более сильной, насыщенной и яркой. Почему же это не выражается во внешнем проявлении модели?
—Да, похоже ты переутомился, раз задаёшь подобные вопросы, — сыронизировал Учитель. — Но твоё непонимание связано ещё и со спецификой языка. В китайском языке слово “аромат” имеет более широкий спектр значений и ассоциаций, чем в русском, и тебе надо создать в своём сознании соответствующую ассоциацию между словом “аромат” и проявлениями личности человека. Постарайся почувствовать то, что я имею в виду. Вспомни какую-нибудь очень яркую и выраженную личность.
Встречаются люди. при одном взгляде на которых окружающие чувствуют исходящую из них силу и энергию, есть люди, сразу вызывающие отвращение или жалость. Это чувство, порой неуловимое и трудно определимое, а иногда сильное и устойчивое, которое возникает при виде кого-либо, при мыслях или воспоминаниях о нём и есть восприятие аромата его плода. Чем ярче выпячена какая-то сторона личности, тем сильнее аромат. Но чем полнее становится модель мира человека, тем меньше у него остается доминирующих черт характера.
“Спокойный” следует по срединному пути, прокладывая его между крайностями и противоположностями, и таким же становится его характер. В нём нет ни добра ни зла. ни добродетелей, ни пороков, ни любви, ни ненависти, ни радости, ни горя. В нём присутствует всё, и в то же время в нём нет ничего. Он становится просто отражением окружающего мира, независимым и от него, и от превратностей судьбы. Поэтому он становится незаметным, и обычный человек просто не обратит на него внимания, не сможет прочувствовать и оценить его аромат. Воин жизни умеет быть незаметным, но, в случаях, когда это ему необходимо, он изменяет свой “аромат”, искусственно выделяя наиболее подходящую для каждой конкретной ситуации частную модель мира с соответствующим ей “ароматом”. Я много раз проделывал подобные трюки для тебя.
— Да уж, —усмехнулся я. —Никогда в жизни не забуду нашу первую встречу. Такого сногсшибательного “аромата” я никогда в жизни не нюхал. Особенно когда ты плевался в пельменной пенками от кофе. а потом блеванул прямо у двери, чтобы показать мне. как облегчается воин перед боем.
—А что, неплохо получилось, —с гордостью произнёс Ли и встал, потянувшись всем телом так, что хрустнули кости. — Мне понравилось выражение твоего лица. когда я схватил тебя рукой, испачканной в рвоте. Могло показаться, что тебя заставляют проглотить салат из протухших лягушек с пауками и скорпионами, но в твоих глазах была написана решимость идти до конца. За это я тебя и полюбил...
Решив последовать примеру Учителя, я тоже встал и потянулся, растягивая затёкшие мышцы. Время уже перевалило далеко за полночь. Небо на востоке начинало потихоньку светлеть, предвещая приближение восхода. Ветер стих. Воздух был напоён свежестью и влажной прохладой, идущей от воды.
—Давай прогуляемся вдоль берега,—предложил Ли.
ГЛАВА 13
Во время одного из посещений совхоза “Жемчужный” я позвонил матери и узнал, что меня просил срочно связаться с ним Алексей, сотрудник Комитета Госбезопасности и один из моих учеников.
— Это не телефонный разговор, — сказал мне Алексей. — Мне хотелось бы увидеться с тобой как можно быстрее.
Я приехал в Симферополь, мы встретились в центре города и зашли в кафе.
— Нам необходим специалист твоего уровня, —сказал Алексей. —Есть группа людей, которых нужно срочно обучить приёмам ведения боя в узком тоннельном и окопном пространстве.
—А что это за группа?—поинтересовался я.
—Там увидишь. Тренироваться будете на Перевале, —сказал он.
—Мне сейчас сложно выкроить время,—с сомнением произнёс я. —Вряд ли я смогу проводить занятия чаще, чем раз в неделю.
— Для начала этого будет достаточно, — немного подумав, решил Алексей.
Я уже имел некоторое представление о бое в узком пространстве и окопном бое. но все же решил спросить совета у Учителя, хотя и сомневался, что в традиции “Спокойных” мог входить этот, гораздо более современный вид боя.
—Умеющий сражаться и знающий принципы боя сумеет применить их к любой ситуации, в том числе и современной, — сказал Ли. — Мне странно, что ты считаешь искусство воинов жизни устаревшим. Разве я похож на выходца из мрачного средневековья? Боевое искусство “Спокойных” развивалось вместе с кланом и шло в ногу со временем. Тоннели и окопы имеют столь же старинное происхождение, что и искусство войны. а огнестрельное оружие и взрывчатка изобретены уже очень давно, так что. если хочешь, я покажу тебе и эту грань боевого искусства.
—Учитель, ты не возражаешь, если я буду выделять ещё один день в неделю, чтобы вести тренировки на Перевале?
—Обучая других, ты учишься сам, —сказал Ли.—Так что я ничего не имею против.
Учитель привёл нас со Славиком на поляну, которую он облюбовал для занятий.
— Я совсем забыл, что нужно было взять лопаты, — спохватился я. — Как же мы выроем траншеи?
—Ты не в армии, мой большой брат.—подразумевая скорее мой рост, чем уровень знаний, сказал Ли. —Зачем тревожить сон земли и бессмысленно уродовать её лицо? Вам предстоит более сложная задача. Вы будете передвигаться в воображаемых окопах и тоннелях.
Он вынул из сумки моток верёвки и объяснил, как её натянуть, используя в качестве опоры вбитые в землю колышки. Верёвки очертили контур изгибающейся под прямым углом траншеи.
— Когда вы перемещаетесь в окопе, голова и плечи могут подниматься над границей верёвок, в тоннеле вы не имеете права пересекать эту границу, — сказал Учитель. — В настоящем окопе работать гораздо удобнее, потому что там можно опираться о стены или прижимать к ним противника. В таком варианте вы лишены этой возможности, поэтому первым делом вы должны с помощью мыслеобразов построить границы окопа и чувствовать их своим телом, ни на секунду не забывая о них. Совершая удары или перемещения с опорой о стены или потолок, вы должны действительно ощущать прикосновение и отталкивание от воображаемых стен.
Мы заняли место в обозначенном верёвками воображаемом окопе и приняли боевые стойки на полусогнутых ногах.
— Бой в окопе отличается от боя на открытом пространстве тем. что в данном случае возможность перемещения вбок и связанных с этим манёвров крайне ограничена или вообще невозможна, — сказал Учитель. — Поэтому вам придётся отказаться от столь любимых вами уходов в сторону. Ваша задача—стоять на месте, как вкопанным, ни в коем случае не нарушая границ окопа, и нейтрализовать удары противника за счёт перевода его усилия в другую плоскость и мгновенной контратаки.
Сделав короткий взмах руками. Ли перемахнул через верёвки и оказался у меня за спиной.
—Атакуй меня!—скомандовал он.
Я развернулся, и, сделав обманное движение, попытался нанести двойной удар, ногой и рукой одновременно. Сблокировав движение моей ноги направленным внутрь и вверх подъёмом колена, Учитель облачным движением перенаправил бьющую конечность, толчковым импульсом выводя меня из равновесия. Он слегка придержал меня, потому что, если бы дело происходило в настоящем окопе, я должен был бы удариться головой о стенку.
Затем Ли показал схемы приёмов и связок, которые нам предстояло отрабатывать в ближайшие три часа, и вновь перепрыгнув через верёвки, сел на землю, наблюдая за ходом боя и время от времени делая замечания.
В течение нескольких дней мы со Славиком совершенствовали техники боя в узком пространстве, затем я, как обычно, уехал в совхоз “Жемчужный”.
Вернувшись, я застал Учителя одного.
— Пока ты отсутствовал, мы со Славиком приготовили тебе сюрприз.—сказал он.
Ли повернулся ко мне спиной и быстрым шагом направился в лес. Заинтригованный, я последовал за ним. Подойдя к густым зарослям кустарника на краю небольшой поляны, он нырнул в них и жестом фокусника откинул груду веток, искусно маскировавших сложенные среди кустов плотно набитые мешки непривычно удлинённой формы. На первый взгляд мешков было не менее двух десятков. Я прикоснулся к одному из них.
— В них камни и гравий. — сказал Учитель. — Половину из них ты уложишь на землю на полянке так, чтобы образовалась площадка размером приблизительно три на пять метров, остальные мешки нужно сложить в кучу около неё.
Я принялся за работу. К моему удивлению Учитель начал мне помогать. Выражение его лица было сосредоточенным и серьёзным. Поскольку обычно работу подобного рода Ли предоставлял нам со Славиком, меня охватили неприятные предчувствия.
Когда все мешки были уложены, Ли совершил несколько движений туловищем, растягивая и расслабляя мышцы спины.
— Эти мешки предназначены для обучения тоннельному бою. Тут самое сложное даже не в том, чтобы научиться драться, а в том. чтобы быть психологически подготовленным к столкновению под землёй или в узком пространстве. У тебя большое тело, и поэтому тебе не будут нравиться узкие тоннели.
Упражнение, которое ты сейчас будешь выполнять, избавит тебя от страха нахождения под землёй. Ложись лицом вверх в центр площадки, выложенной из мешков.
Я сделал то. что он просил, с нарастающим помимо моей воли чувством беспокойства.
—Не волнуйся, мы славно проведём время.—с вкрадчиво-ласковыми интонациями успокоил меня Учитель, и, подхватив один из мешков, уложил его поперёк меня. накрыв живот и грудь. От придавившей меня тяжести стало трудно дышать, острые камешки щебня впились в тело.
Ли подхватил новый мешок и уложил его рядом с первым так, что мешки слегка перекрывали друг друга. Вскоре я весь оказался завален мешками, и когда очередной из них. опускаясь, больно ударил меня по лицу, я не обратил на это внимания, всецело сосредоточенный на усилиях, которые требовало от меня дыхание, и на раздражающей боли, причиняемой всё сильнее впивающимися в тело камни.
Полностью укрыв меня и площадку оставшимися мешками, Учитель принялся прочно связывать друг с другом их уголки. соединяя мешки верхнего слоя друг с другом, а также, по периметру, с нижним слоем мешков. Для придания всей конструкции особой прочности, одной длинной верёвкой он, перевязывая мешки по центру, соединил их друг с другом, как брёвна плота.
—Для начала ты должен приспособиться к жизни почти без дыхания, — сказал Ли. — Не шевелись, просто равномерно дыши и постарайся почувствовать себя удобно.
Мысль о том. что кто-либо в подобной ситуации способен чувствовать себя удобно, вызвала у меня нервную усмешку. Лёгкое движение, сопровождающее её, отозвалось болью от трения о щебень. Дыхание сбилось, и на мгновение я ощутил панику.
—Теперь я могу представить себе, что испытывают люди, страдающие клаустрофобией, — мелькнула мысль.
—Тут есть один трюк, — донёсся до меня голос Учителя. Постарайся раздвинуть локти и согнуть руки так, чтобы основная тяжесть мешков приходилась на них, а не на грудную клетку. Тогда тебе легче будет дышать.
— Это проще сказать, чем сделать, —подумал я. аккуратно высвобождая начинающие затекать руки.
Мне удалось их согнуть, и. сжав в кулаки, расположить на нижних рёбрах и солнечном сплетении. Действительно, ды-
шать стало гораздо легче. Этот маленький успех приободрил меня. Я расслабился, и постепенно назойливая, как комариные укусы, ноющая боль от впивающихся в тело камешков перестала меня беспокоить. Я даже начал испытывать удовольствие. одновременно радуясь и гордясь тем. что мне довелось испробовать на себе такую интересную методику подготовки.
— О, да у тебя тут целая библиотека, — снова донёсся до меня голос Учителя. — Ну-ка, посмотрим, что тут у нас. Надо же. “Похитители бриллиантов” Буссенара. Всю жизнь мечтал прочитать её.
Я понял, что Ли изучает содержимое моего рюкзака. Чтобы не скучать в дороге, я захватил с собой из дома несколько книг, которые читал, курсируя между совхозом и Партизанским водохранилищем.
Шаги Учителя проскрипели по щебню, и он, взобравшись на мешки, покрывающие мое тело, удобно улёгся там и, раскрыв наугад “Похитителей бриллиантов”, принялся читать вслух абзац, посвящённый погоне уже не помню кого и за кем. Дополнительная тяжесть снова вызвала затруднения в дыхании, но я уже привык к своему мешочно-каменному плену с его специфическим запахом и убедился, что если захочу, смогу адаптироваться даже к гораздо большему весу.
Учитель периодически ворочался и менял положение тела, но боль от перемещения щебёнки в мешках уже почти не беспокоила меня.
— Попробуй перевернуться на живот, — сказал Ли. Поворот занял у меня, наверно, минут пять, но зато я понял, как его делать.
—Теперь ползи,—услышал я новую команду. Я переместился примерно на метр вперёд, когда Учитель велел мне двигаться назад. За три часа, делая небольшие перерывы для отдыха, я научился передвигаться взад-вперёд, подтягивать конечности к туловищу, выпрямлять их. и в разных направлениях просовывать руки и ноги между мешками. Для того. чтобы легче перемещаться, я по совету Ли, выполнял небольшие волнообразные движения корпусом и конечностями, подобно тому, как это делает гусеница. Просовывая руку между мешками, я волнообразными движениями кисти вслепую отыскивал места соединения мешков и. нащупывая направления наименьшего сопротивления, мелкими толкательно-колебательными движениями протискивался между ними.
Наконец три часа прошли, и Учитель разрешил мне выбраться на свет божий. Радость, которую я испытал, увидев солнце, деревья и траву, наверно, была сравнима с той, которую мог бы ощутить человек, неделю проплутавший в пещерных лабиринтах и уже не чаявший выбраться наружу. Я был весь истёрт, ободран и помят. Лишь недели через три подобных тренировок моё тело привыкло к давлению щебня, я научился достаточно ловко передвигаться среди мешков, и больше не испытывал серьёзных неудобств.
—К сожалению, навык, который ты приобрёл, без регулярного подкрепления тренировками быстро теряется, — сказал Учитель. — Поэтому если тебе предстоят бои в узких пространствах, ты должен начать тренироваться и укреплять своё тело не менее, чем за месяц перед выходом на задание. Эту методику ты вполне можешь порекомендовать своим ученикам.
Помимо подготовки тела, мы со Славиком продолжали регулярно отрабатывать техники окопного и тоннельного боя как с оружием, так и без. и, по совету Учителя, во время моих тренировок на Перевале, я дополнительно прорабатывал те элементы, которые требовали опоры о стенки окопа или стенки и потолок тоннеля, поскольку с верёвочной моделью окопов я мог изучать их больше в теории, чем на практике. Более подробно я собираюсь описать технику боя в узком пространстве в одной из книг серии “Бой на поражение. Спецтехники. Выживание”, выпускаемой в настоящее время издательством “Саттва”.
Каждый раз, возвращаясь с Партизанского водохранилища в Симферополь, я испытывал ни с чем не сравнимую радость свидания с родным городом. Я был очень к нему привязан. Не помню точно, кому из моих современников принадлежит высказывание "человек счастлив тогда, когда он испытывает радость, отправляясь на работу, и с той же радостью возвращается домой”. Возможно, я процитировал его не совсем точно, но смысл был именно таков, и с этой точки зрения я мог считать себя абсолютно счастливым человеком. Я был счастлив, уезжая в леса тренироваться с Ли, меня развлекали занятия и события, которые, происходили в совхозе "Жемчужный”. и исключительно интересными и полезными для меня с профессиональной точки зрения оказались тренировки на Перевале.
"Жигули” с несколькими ребятами из Комитета поджидали меня на автовокзале. Менее чем за час мы доезжали до базы на Перевале, и уже пешком добирались до вырытых в земле моделей окопов и участков тоннелей с поворотами, разветвлениями, подходами сверху и снизу и всеми прочими необходимыми аксессуарами.
Я делился с ребятами техниками, которые заранее обдумывал и отрабатывал в тренировках со Славиком, дополняя их знаниями, полученными от Учителя и методиками тренировок, изученными мной по закрытым разработкам нашего и зарубежного происхождения.
Тренировка занимала несколько часов, а затем те же “жигули” отвозили меня обратно к автовокзалу. Следующим пунктом программы был обход друзей и знакомых, многие из которых жили недалеко от автовокзала и, успешно выживая в суровых условиях застойного времени, занимались всевозможной кустарной, околокустарной и некустарной деятельностью. У меня было несколько знакомых ювелиров, перекупщиков книг. меховщиков и так далее. Если кого-то не оказывалось дома, я отправлялся по другому близлежащему адресу и там, попивая чаёк и закусывая его бутербродами и печеньем, узнавал последние симферопольские новости.
За фасадом сонного спокойствия провинциального южного городка бурлила активная жизнь, скрытая от глаз курортников и приезжих, и набор свежих пикантных сплетен, которыми со мной взахлеб делились друзья, обычно оказывался впечатляющим и поучительным.
Компания друзей из университета собралась в Среднюю Азию отлавливать в пустыне скорпионов, чтобы подзаработать, продавая их яд.
Городские дурачки Тюбетейка и Вовочка развлеклись, с помощью дымовой шашки разыграв пожар в кинотеатре.
Местная достопримечательность по кличке Помидор, разъезжая по улице 8 марта на краденом милицейском мотоцикле безуспешно попытался спалить дома нескольких своих недругов, бросая в них бутылки с зажигательной смесью.
Но наиболее популярной была тема кладоискательства. Один из моих знакомых конструировал металлоискатель собственного изобретения, надеясь с его помощью отыскать легендарный клад. согласно легендам, оставленный в никем так и не обнаруженной пещере Эски-Кермена, другой мой приятель по ночам старательно раскапывал курганы, с наступлением рассвета забрасывая землёй только что вырытую яму, чтобы конкуренты или представители власти не догадались о его намерениях, а поскольку ночь неизменно оказывалась слишком коротка, ему так и не удавалось докопаться до сокровищ.
Эмпирически он выяснил, что в полнолуние его силы многократно возрастают, и перенёс раскопки на этот период, но, несмотря на то. что он копал, как бульдозер, к рассвету до воображаемого клада оставались неизменные и непреодолимые полметра грунта, и мой друг, подавляя в душе горечь разочарования. вновь закапывал и маскировал яму. Сплетни не только развлекали меня, но и служили источником полезной информации. На всякий случай (а вдруг пригодится?), я разузнал в подробностях, как именно ловят скорпионов в пустыне, сколько стоит яд и кому его можно продать.
Опыт изучения народной медицины в сочетании со знаниями по методам лечения “Спокойных”, полученными мной от Учителя, способствовал тому, что со временем я приобрёл устойчивую славу целителя и чудотворца среди моих знакомых и их многочисленных родственников. Как правило, помощь, которую я им оказывал, была более действенна, чем та, которую они получали от врачей. Отчасти это объяснялось удивительной простотой и эффективностью народных и шоу-даосских методов лечения, а с другой стороны, не малую роль тут играл и психологический фактор. Мой авторитет был настолько велик, что больные неукоснительно следовали всем моим рекомендациям, чётко соблюдая предписанный им режим жизни, время и дозировку приёма лекарств или проведения массажных процедур.
В день, который я собираюсь описать, я отправился на Битак, в хитросплетение маленьких домиков, где жил Николай, зарабатывающий на жизнь разведением песцов. У ворот меня перехватила его бабушка, со вздохами и стонами жалуясь на ломоту в руке и плече. Я продавил ей несколько точек. Боль прошла, и старушка, для памяти несколько раз повторив. где и как она должна массировать точки и какие травы принимать. отправилась в дом, чтобы подробно всё записать, а я пошёл к искусно замаскированным со стороны улицы клеткам с песцами, около которых возился Николай. Он как раз поправлял металлические щиты, скрывающие клетки от посторонних глаз, и, тихо ругаясь, прикрывал их дополнительным слоем ненужных вещей и мусора.
—Ты представляешь, мать его так, —поприветствовав меня, возмущённо сказал Николай. —По ночам повадились наезжать фининспектора и ходить по улице, прислушиваясь, не доносится ли откуда лай песцов. Потом под любым предлогом они пытаются пролезть в дом. Уже ни ночью ни днём покоя нет. Если бы не злющие собаки, меня с моим хозяйством уже давно бы замели. Приходится делать дополнительную загородку и так наваливать вещи. чтобы трудно было понять, где моя земля, а где соседская. Просто кошмар какой-то, приходится каждый день мыть клетки, чтобы избавиться от запаха, а то у этих инспекторов нюх, как у ищеек.
Клетки, стенки, пол и потолок которых были сделаны из мелкоячеистой звероводческой сетки, поднимались вверх несколькими ярусами. Полы клеток тоже были сетчатыми. Под ними располагались сливы для нечистот. Так мех зверьков сохранялся чистым, а нечистоты было легко убирать.