ПО ТРОПАМ СРЕДИННОЙ АЗИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«АГНИ»
Книга ученого-востоковеда Ю.Н. Рериха «По тропам Срединной Азии» описывает первую Центрально-Азиатскую экспедицию, в которой участвовали Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич Рерихи. В книге помещены репродукции картин Н.К.Рериха.
Перевод Рериховского Центра Духовной Культуры г.Самары
Главный редактор Гороховский Г.А.
Художник Панидов В.А.
Издательская группа выражает признательность за участие в подготовке книги
сотрудникам Нью-Йоркского музея имени Н.К.Рериха
Даниэлю Энтину
Аиде Тульской
Майклу Брину
сотрудникам музея-квартиры имени Ю.Н.Рериха
Ираиде Михайловне Богдановой
Виктору Юлиановичу Васильчику
ОТ АВТОРА
Срединная Азия с ее могучими горными хребтами и бескрайними пустынями и степями, страна резких климатических контрастов и колыбель выносливых кочевых племен, которые некогда колебали границы Китая и стран Ближнего Востока, всегда манила исследователей. Целая плеяда блестящих ученых, открывших для науки недоступные земли Азиатского континента, в течение нескольких десятилетий поддерживала тот дух первооткрывательства, которому столь многим обязана наша цивилизация, и их пример вдохновляет других отваживаться на покорение далеких и неизведанных земель.
Во Внутренней Азии перед взором исследователя предстает одна из самых грандиозных горных систем мира.
Огромную, не имеющую внешнего стока область Внутренней Азии ограничивают с юга могучие Трансгималаи и унылые высокогорья Каракорума. К северу простираются Алтай и горные цепи южной окраины Сибирской низменности. К востоку и западу от этого огромного бессточного бассейна лежат бесконечные пустынные просторы великой монгольской Гоби и степей Средней Азии.
|
|
Центральноазиатская экспедиция, возглавлявшаяся профессором Николаем Рерихом, изучала эти земли почти пять лет подряд. Главной целью экспедиции было создание живописной панорамы земель и народов Внутренней Азии. Пятьсот полотен Н.К.Рериха, в настоящее время выставленные в Музее Рериха в Нью-Йорке, являются одним из самых больших ее достижений. Вторая задача экспедиции состояла в проведении археологической разведки, с тем чтобы подготовить основу для дальнейших серьезных исследований этих малоизученных районов Внутренней Азии. И наконец, большое значение мы придавали сбору этнографического и лингвистического материала, характеризующего древние культуры региона.
За годы путешествия по Тянь Шаню, степным областям Джунгарии, Алтаю, горам Юго-Западной Монголии и высокогорному Тибету экспедиция открыла многочисленные могильники кочевников, относящиеся к периоду между I и VIII веками, в надежде, что в недалеком будущем здесь будут проведены планомерные археологические раскопки. Во время пребывания экспедиции в Монголии и Тибете было собрано также большое количество тибетских и монгольских книг.
Экспедиция выехала из Нью-Йорка в мае 1923 года и в декабре того же года прибыла в Дарджилинг. Здесь мы провели весь 1924 год, готовясь к странствиям по Внутренней Азии. Прежде чем выступить в путь, следовало хорошо изучить тибетский язык Свое повествование о путешествии мы начинаем со дня выхода экспедиции из Дарджилинга.
|
|
В течение пяти лет напряженной полевой работы автор часто пользовался помощью и советами своих друзей, которым он выражает глубокую признательность. Благодарности заслуживают также все участники Центральноазиатской экспедиции Рериха, как европейцы, так и азиаты, стоически выполнявшие свой долг в самых тяжелых условиях.
Я посвящаю эту книгу своим родителям, которые подвигнули меня на стезю науки и с детства вдохнули в мою душу жажду новых открытий и исканий.
Июнь 1931 года Ю.Н.Рерих
I
КАШМИР – ЛАДАК
6 марта 1925 г. наша экспедиция покинула Дарджилинг, а с ним и дружественное княжество Сикким. Спуск по склонам Восточных Гималаев, покрытых джунглями, оставляет неизгладимое впечатление. Внимание путешественников привлекают тропическая растительность и бесконечный поток горцев, бредущих по накатанным телегами дорогам. В Силигури мы прибыли ночью. Поезд шел по Бенгальской равнине, покрытой джунглями, обширными болотами – рассадниками тропической лихорадки – и затопленными рисовыми полями. Сквозь густой покров тропической ночи можно было наблюдать за незнакомой жизнью около мерцающих костров, разбросанных среди джунглей и у порогов деревенских хижин, ютящихся меж пальмовых деревьев. Люди в белых тюрбанах и дхоти переходили с места на место, а на железнодорожных станциях воздух звенел от пронзительно высоких голосов торговцев чаем, питьевой водой и сигаретами. Все вокруг казалось живым от непрестанного движения под сенью ночи.
Рано утром поезд прибыл на большую станцию Силдах. После уединения в Гималаях путешественник будет непременно поражен полуевропейским, полувосточным видом города. Улицы Калькутты с автомобилями, конными экипажами, рикшами и разноцветной толпой прохожих напоминают поток, в котором странным образом перемешались Восток и Запад. После суетливого и жаркого дня в большом городе и визита в штаб-квартиру Бенгальского азиатского общества, которое является плодом сотрудничества между западной и восточной школами, мы вновь сели в пенджабский почтовый поезд, чтобы за двое суток миновать пыльные равнины Северной Индии.
|
|
Заканчивался сезон жары, и над горизонтом поднималось ослепительное сияние.
Вечером 8 марта экспедиция прибыла в Равалпинди. За несколько часов поезд промчал нас через засушливую каменистую равнину, изрезанную каньонами. Переночевав в местной гостинице, мы снова двинулись в путь, на этот раз в автомашинах.
Равалпинди – пограничный город. Повсюду мужчины в форме цвета хаки, а городской базар пестрит разноцветными одеждами, что так характерно для приграничного района. Среди пенджабцев и местных жителей выделяются красивые хазарцы и воинственные патаны, прибывшие из-за границы.
Автомобильная дорога через Мурри в Шринагар хорошо известна, и нет необходимости описывать ее подробно. Это одна из живописнейших и красивейших дорог в мире. Постепенно поднимаясь в горы, в Мурри она проходит на высоте 7000 футов над уровнем моря.
Мы провели ночь в гостинице Гархи, небольшой деревушке на территории Кашмира, расположенной на высоте 2628 футов. Вечером местные мусульмане праздновали приход весны. Освещенная факелами процессия, шествовавшая по противоположному берегу реки, отчетливо выделялась на фоне темного силуэта гор. Эта картина индийской весны поистине незабываема.
На следующее утро мы прибыли в Ури, живописную деревушку-крепость, расположенную на высоте 4370 футов. Горный пейзаж в ее окрестностях необычайно красив, а снежные вершины отливают глубокой синевой. После Ури мы миновали разрушенный храм Бранкутри – типичное строение средневековья в Кашмире. В полдень экспедиция проехала через небольшой городок Барамулла. День выдался ясный, и казалось, что до вершины Нанга Парбата (26900 футов) подать рукой.
В нескольких милях от Шринагара проходит одна из самых красивых дорог в мире, окаймленная рядами высоких тополей. Вокруг расстилается знаменитая Кашмирская долина, опоясанная белоснежными горами.
Около трех часов дня мы прибыли в Шринагар, где на нас накинулась целая толпа кашмирцев. Отталкивая друг друга и пронзительно крича, они рекламировали дома-лодки, или шикары, и другие местные достопримечательности. В общем это было довольно жалкое зрелище. Устроив штаб-квартиру в гостинице Недоу, мы сразу же занялись подготовкой к путешествию в Ладак и в пустыни Китайского Туркестана, лежащие по ту сторону высокогорных перевалов Каракорума и Санджу.
Трудное и длительное путешествие в горы требует основательной подготовки, каждая деталь его должна быть продумана тщательнейшим образом, так как путешествие из Кашмира в Китайский Туркестан проходит по самому высокогорному пути в мире. Шринагар – последняя стоянка, где можно закончить все приготовления и запастись провизией. Кашмирские ремесленники славятся своим мастерством и под нашим руководством должны были подготовить снаряжение. В городе было несколько фирм, занимавшихся пошивом зимней амуниции и лагерного снаряжения, но, конечно, мастерам следовало дать самые подробные разъяснения. Для упаковки грузов пришлось заказать яхтаны – деревянные ящики, обитые кожей, ибо металлические ящики не используются, т.к. легко разбиваются.
Зимнее обмундирование для морозной погоды на горных перевалах и для зимнего времени в Китайском Туркестане было сшито из меха кашмирской козы и состояло из гилгитских сапог, меховых шапок, носков и спальных мешков. Мы заказали несколько палаток из водонепроницаемой парусины на теплой подкладке. Эти палатки были специально сделаны так, чтобы противостоять трудностям путешествия и бурям высокогорья.
Они имели двойной полог. Наружный доходил до земли и предохранял от сильных ветров. Каркасные шесты были сделаны из толстого бамбука с металлическими креплениями, а колья – из гальванизированного железа.
Кроме того, мы решили обзавестись собственными верховыми лошадьми, чтобы не зависеть от местного транспорта, на который не всегда можно положиться. В Шринагаре есть хороший рынок, где можно купить прекрасных лошадей яркендской или бадахшанской породы, славящихся по всей Центральной Азии и незаменимых во время длительных путешествий. В горных условиях хороши шринагарские пони, но они, как правило, отличаются строптивым нравом и плохо управляются. С помощью Недоу, хозяина местного отеля, мы купили шесть скакунов, с которыми и прошли от Кашмира до границ Алтая.
Отъезд был назначен на начало августа, и в оставшееся время мы решили совершить короткое путешествие по Кашмирской долине.
Не буду описывать столицу или долину Кашмира, так как существует много литературы о них, а древности страны изучались и описывались таким ученым как Аурел Стейн.
Сравнивая красоты природы и уникальные сады Нишада и Шалимара, заложенные Великими Моголами Акбаром и Джахангиром, с влачащим жалкое существование Шринагаром, поражаешься этому глубокому контрасту. Мы были рады покинуть индийскую Венецию и снова почувствовать себя на открытых просторах прекрасной долины. Запомнилась нам и прогулка по озеру Вулур. Мы наняли большую лодку-дом «Монарх», принадлежавшую приветливому кашмирцу Собра Вангану, и отправились в короткое путешествие к озеру Вулур. Плавание по каналам было не слишком интересным. Лодка медленно продвигалась меж низких берегов. Сами каналы узкие, и вода в них не всегда чиста. Большое озеро Вулур окружено высокими горными хребтами, и в ясную погоду на их склонах играют причудливые тени. Мы высадились в Бандипуре – маленькой деревушке с несколькими хозяйственными постройками. Здесь начинается дорога, которая ведет через Гилгит, Хунзу и Сарыкол в Кашгар и Таримский бассейн.
На озере разыгрался сильный шторм, во время которого оборвались тросы, соединяющие лодку с берегом, и ветер унес ее прочь. Лодочники потратили несколько часов на борьбу со стихией. Лодки-дома не предназначены для дальнего плавания, и лодочники никогда не рискуют уводить их от берега в ветреную погоду. Лодка-дунга, в которой находился наш переводчик-китаец и слуги, лишилась из-за ветра крыши. Так как лодочники сочли нашу ситуацию опасной, то мы решили сократить свое пребывание на озере.
На следующий день погода была прекрасной, и у нас было достаточно времени, чтобы пересечь озеро и войти в канал. Днем снова заштормило, но мы уже были вне опасности.
15 апреля экспедиция направилась в Гульмарг – высокогорную станцию Кашмира. Здесь в прохладе гор мы смогли завершить приготовления к путешествию и решить все организационные вопросы. На станцию мы прибыли в начале весны, когда все еще было покрыто снегом. Там нам довелось пережить ужасную грозу, бушевавшую целую неделю. Раскаты грома с треском рассыпались в горах, молнии со страшной силой носились вокруг нашего дома, освещая ночью все окрестности. В течение нескольких дней мы были полностью отрезаны от внешнего мира и вынуждены оставаться в своих комнатах. Никогда более нам не довелось переживать такой жуткий электрический шквал, сопровождавшийся необыкновенно крупным градом.
В Гульмарге экспедиция провела май, июнь и июль. В конце июля мы получили последнюю партию снаряжения и 8 августа выехали на машинах в Гандербал, находящийся на долгом пути в Ладак и Китайский Туркестан. Наши караваны состояли из 82 вьючных пони, которые должны были нести нашу поклажу в Драс, расположенный в Ладаке на перевале Зоджи. Это было предельное количество животных, которых мы могли прокормить.
Мы прибыли в Гандербал поздно вечером того же дня и увидели, что наши караванщики уже расположились лагерем на постоялом дворе. Языки пламени больших лагерных костров освещали лица людей и длинные ряды караванных животных.
Утром 9 августа мы встали рано и некоторое время были заняты разгрузкой лодок, прибывших из Шринагара. Для наших людей эта работа была новой – приходилось давать им указания по каждому поводу. Старший караванщик Вахаба Вангану был опытным и хладнокровным человеком и прекрасно руководил нашими людьми.
К вечеру весь караван покинул Гандербал. На автомашинах мы доехали до маленькой деревушки Нуннер, затем пересели на лошадей и пересекли Синдх около Ваила. Путь длиною в две мили пролегал по правому берегу реки среди цветущих лугов, и верховая езда доставила нам приятные впечатления
Канган – небольшая деревушка с просторным бунгало, где мы встретили нескольких путешественников. Дорога от Кангана до Балтала у подножия перевала Зоджи описывалась довольно часто, и я ограничусь лишь некоторыми замечаниями.
Для мирных караванов лехский международный путь стал доступным в 1891 г благодаря усилиям воинской части полковника Дуранда. Правительство Кашмира контролирует этот маршрут, поэтому с транспортом и снабжением здесь нет проблем. Государственные амбары и просторные караван-сараи для путешественников расположены на всех этапах пути.
Далее маршрут проходит через Гунд и Сонамарг – место летней стоянки европейцев. Ясная погода сопровождала нас до Сонамарга. В Гунде довелось пережить несколько неприятных часов из-за наших лошадей, и только счастливый случай избавил их от фатального исхода. На всем пути от Гандербала до Балтала растет ядовитая трава, называемая местными жителями «гумаи». Местные лошади даже не притрагиваются к ней, а пришлые часто едят ее и погибают. Из-за недосмотра конюхов четыре наши лучшие лошади поели этой травы и к вечеру слегли. Несмотря на все наши усилия, их состояние не улучшалось. Испробовав все местные средства, мы решили дать им хорошую дозу соды. Произошло чудо: наутро животные почувствовали себя лучше, и мы смогли дойти до Сонамарга.
По дороге мы встретили первую группу ладакцев, идущих в Шринагар. Они были одеты в простую серую домотканую одежду, типичную для тибетских жителей. Когда мы прибыли в Сонамарг, расположенный на высоте 8600 футов, начался сильный ливень, продолжавшийся всю ночь. Пришлось остаться в бунгало при почтовой станции почти до середины следующего дня. Мы выступили в путь только в полдень, когда дождь стал стихать Сонамарг, слывущий прекраснейшим местом Кашмира, не поразил нас ничем особенным. Мы увидели лишь несколько цветущих лугов, окруженных прекрасными сосновыми лесами. Ближайшие горы скрывались за непроницаемой пеленой тумана и облаков. Дорога была скользкой, и нашим вьючным животным идти было нелегко. После тяжелого трехчасового перехода показался Балтал, раскинувшийся в смешанном березово-сосновом лесу. Гостиница была занята приезжими из Шринагара, и мы поставили палатки на лужайке. К вечеру снова зарядил дождь и стих только под утро. На рассвете группа балтистанских погонщиков пони, пришедшая с перевала, сообщила об оползнях на дороге. Плохое известие означало, что придется остаться в Балтале на день и отправить людей на расчистку пути от завалов. Мы послали нашего главного шикари Сатархана и десять погонщиков пони с лопатами на перевал. В полдень дождь полил с новой силой, и ненастье продолжалось до позднего вечера. Все промокло, пришлось принять меры предосторожности, чтобы сохранить сухими наши ящики с продуктами. Поздним вечером наши люди вернулись и сообщили, что дорога расчищена, но кое-где сохраняется опасность оползней, если дождь будет продолжаться. К счастью, дождь прекратился к вечеру, и в пять часов утра небо совершенно прояснилось.
Путь из Гандербала в Балтал проходит по типичной кашмирской горной местности с хорошо орошаемыми склонами холмов, получающих большое количество влаги и покрытых прекрасными лугами и сосновыми лесами. Резкая перемена в пейзаже наступает только за перевалом Зоджи. Мы выехали в шесть часов утра и, медленно двигаясь, поднялись на перевал. Летом и осенью перевал вполне доступен, но зимой подъем на него чрезвычайно опасен и проходим только для людей. Поскольку отшлифованные лавинами склоны покрыты льдом и снегом, всегда есть опасность того, что снег в любой момент может обрушиться и увлечь путешественника в пропасть. Поэтому зимой и ранней весной всякое движение здесь прекращается, и путешественнику приходится намного дороже платить кули, которые согласились бы рисковать жизнью на горных высотах.
Дорога через перевал Зоджи была известна еще в древности. Первое упоминание о ней мы находим у китайского путешественника By Кунга, который посетил Кашмир между 751 и 790 гг. и сообщил о пути в Тибет через Зоджи. В прошлом этот путь был свидетелем многочисленных конфликтов. В XIV веке по нему проходили турки; вскоре после них вторгся в Кашмирскую долину ладакский принц Рин-чен. В 1532 г. в Кашмир проник знаменитый мирза Мухаммад Хайдар и успешно сражался возле перевала.
Зоджийский перевал (11300 футов) имеет еще одно название – Ду-ши-ла (дус-бши-ла). По мнению доктора А.Х. Франке, это сокращенное название имени богини Ду-ши-лха-мо, жены сиддхи Наропы. По преданию, Наропа бросил ее, потому что от нее пахло кашмирской козой. Негодующая богиня отвернулась от Ладака, и это привело к тому, что Ладак стал страдать от засух, а Кашмир превратился в цветущую долину.
При подъеме на перевал пейзаж совершенно изменился. Теперь мы вошли в местность с голыми горными хребтами, а между ними лежала широкая нагорная равнина, покрытая валунами и скудными пастбищами.
В Митсахое, на девятой миле, мы задержались на час, затем направились к широкой равнине, на которой находился постоялый двор Матаян. Погода ухудшалась, тяжелые серые тучи цеплялись за вершины гор. Последние шесть миль мы ехали под проливным дождем, который сделал тропу скользкой, и мы были рады добраться до постоялого двора, где и разбили лагерь на ночь.
На следующий день экспедиция продолжила путь к Драсу. Проезжая через деревушку Пранд, мы видели несколько ферм, окруженных ячменными полями и похожих на небольшие крепости. Через час после Пранда мы въехали в открытую долину реки Драс, где находилось несколько небольших деревушек. Население их состояло из дардов и балтов. Рядом с бунгало возвышалась современная крепость догров, а у подножия холмов и по долине разбросаны развалины нескольких старинных крепостей.
По-тибетски Драс называется Хембабс. Он расположен на высоте около 10 000 футов.
Для меня в Драсе наибольший интерес представляли буддийские каменные скульптуры, найденные на обочинах дороги за деревнями Драса. Всего их четыре, и все они были описаны сэром Александром Каннингемом, который определил их как женские божества, и доктором А.Х.Франке, который точно описал их в книге «Древности индийского Тибета». Первый камень изображает фигуру всадника, вероятно, местного раджи, который, как сообщает надпись на обратной стороне камня, воздвиг две статуи бодхисаттвы. На соседнем камне высечен бодхисаттва Майтрейя в великолепном костюме раджакумары, или принца. Он изображен стоящим. В поднятой правой руке он держит четки, а в левой – вазу, или бум-па, на его голове диадема (мукута). Ниже расположены фигуры подданных. В правом углу камня выбита шарадская надпись, к сожалению, плохо сохранившаяся.
Я уже упоминал в других работах, что культ Майтрейи связан с распространением Махаяны.
Изображения бодхисаттвы Майтрейи, встречающиеся вдоль караванного пути Кашмир – Ладак и других караванных дорог Центральной Азии, оставляют глубокое впечатление.
На третьем камне изображен бодхисаттва Авалокитешвара с двумя учениками. Надпись над головой одного из них, обнаруженная доктором Франке, сильно повреждена.
На четвертом камне высечен цветок лотоса, который Франке датирует примерно X веком. Несомненно, они в какой-то степени связаны с проникновением буддизма в княжества Западного Тибета и могут относиться к IX веку.
В Драсе нам пришлось заменить пони на других животных, что потребовало длительных переговоров с местными старшинами. Благодаря отличной организации перевалочной службы на ладакском пути транспорт можно получить без проволочек. В нашем случае требовалось не менее 70 вьючных животных. Это много, если учесть, что население здесь не так уж велико. К вечеру все было устроено, и вьючные лошади и дзо (помесь яка с коровой) начали собираться во дворе почтового бунгало. Утром мы прошли через обычную «церемонию» распределения грузов старшинами среди погонщиков. Во дворе толпились горцы в темных тюрбанах, и, как всегда, погрузка сопровождалась громкими выкриками, а подчас и спорами. Однако надо отдать должное ладакцам и балтам, которые очень быстро управились.
За Драсом дорога проходит вдоль ячменных полей, обнесенных низкими каменными оградами, и спускается к реке Драс.
Маленькая деревушка Дунделтханг была местом недавней трагедии. Американский путешественник м-р Лэндон пропал здесь по дороге в Ладак. Его тело впоследствии было найдено и погребено на небольшом европейском кладбище в Лехе.
Долина сужалась, и тропа шла по левому берегу реки, протекавшей через красивое ущелье. К вечеру мы были уже в Шимша-Карбу и разбили лагерь на постоялом дворе, живописно расположенном в ивовом саду. Над бунгало возвышались руины крепости, некогда принадлежавшей, по преданию, султану Кри из Сода, местечка возле Каргила. В Шимша-Карбу все чаще встречаются ладакцы.
В караван-сарае рядом с бунгало мы обнаружили небольшой караван яркендских торговцев и несколько паломников, шедших из Кашгара в далекую Мекку. Со времени мировой войны большинство паломников преодолевают высокие перевалы Каракорума, а затем следуют через Бомбей и морем. Многие гибнут в пути, но большинство возвращается, чтобы занять почетное место в своих общинах.
Следующий переход привел нас в процветающий городок Каргил – последнее крупное поселение в районе Дарда. У Кхарала имеется хороший висячий мост. Здесь дорога ответвляется в Скардо и пересекает реку, затем следует в Каргил вверх по течению реки Суру.
В Донгга, находящемся между Шимша-Карбу и Чанигундом, я обследовал валуны с множеством высеченных на них горных козлов, охотников с луками и знаков свастики. Такие наскальные изображения широко распространены в Ладаке и соседних горных местностях и встречаются даже в оазисе Санджу, на северном склоне перевала. Они принадлежат примитивному культу природы Тибета, обычно называемому Бон. Горные козлы очень популярны в древнем культе огня монголов и связаны с символом плодородия. Видимо, эти наскальные изображения принадлежат древнему общему религиозному периоду Внутренней Азии.
Городок Каргил расположен на обширном плато. Аллювиальные склоны, постепенно понижающиеся к реке, орошаются. Он является столицей провинции Пуриг. Население его составляют тибетцы, принявшие ислам. Улицы его заполнены разноцветной толпой торговцев и других приезжающих на городской базар. Крепкие и красивые яркендцы перемешаны с гилгитами и хунзарами. Низкорослые и коренастые ладакцы в серой домотканой одежде гонят по улицам табуны лошадей и ослов. Горбоносые и огненнобородые кашмирцы заключают сделки с дардами в черных тюрбанах и горцами из Скардо.
Мы испытали некоторые трудности, пытаясь заполучить необходимое количество вьючных животных. Большой торговый караван забрал всех подходящих животных, и мы провели несколько часов, укомплектовывая свою колонну. Наконец, небольшой ладакский караван согласился отдать нам внаем своих животных до следующего перевалочного пункта.
Достопримечательностью города является замок догров, построенный в наше время, интересен и замок Сод, расположенный немного севернее Каргила, побывать в котором у нас не хватило времени.
Следующий переход привел нас из Дардистана в буддийский Ладак. При выходе из Каргила дорога пересекает обширное песчаное плато. Через два часа мы достигли деревни Пашкьюм – свидетельницы победоносного рейда догров. После деревни путь пошел по узкому ущелью из песчаниковых скал. Первые буддисты встречаются в Шар-го-лха. Долина внезапно расширяется и линия чортенов, или ступ, возвещает вход в буддийское королевство Ладак.
Деревня Шар-го-лха оставила след в местной истории. В соответствии с преданиями, один из министров тибетского короля Сронг-бцан-сгам-по, Лон-по Риг-па-цан, говорят, родился именно здесь. Его дом еще сохранился и расположен около моста в Шар-го-лха.
Около деревни находится пещерный монастырь, представляющий значительный интерес. В соответствии с местными преданиями, монастырь построили два местных вождя Тхог-лде-джо и Янг-лде-джо.
Последние три мили дорога из Шар-го-лха к Мульбе проходит через местность необычайной красоты: остроконечные контуры неровных скалистых горных хребтов четко выделялись на фоне неба. Маленькая деревня Мульбе приютилась у подножия скалы, на которой находился небольшой ламаистский монастырь Мульбе.
Мульбе и ее древние достопримечательности были тщательно изучены доктором Франке, замечательным исследователем истории Западного Тибета. Результаты его изысканий изложены в научной статье «Наскальные изображения в Мульбе».
Мульбе славится старинным замком дардов, двумя монастырями и несколькими значительными надписями, найденными на скале, на которой стоит один из монастырей.
Однако главной достопримечательностью Мульбе является выбитая на камне колоссальная фигура Майтрейи. Впервые изображение было обнаружено и описано Муркрофтом в 1820 г. Оно представляет собой стоящего бодхисаттву, высотой не менее двадцати футов. Бодхисаттва облачен в одежду индийского аскета со священным брахманским шнуром, который отличает изображения бодхисаттвы от женских божеств в подобных облачениях. Трудно сказать что-либо определенное относительно датировки этой статуи, но ее чисто индийское происхождение очевидно, и как памятник искусства она занимает выдающееся место среди каменных скульптур Ладака. Местное предание относит ее к эпохе великого лотзавы, или переводчика, Рин-чен-бцанг-по (Ратнабхадра 964-1054). Я полагаю, что эта версия близка к истине, и это каменное изображение бодхисаттвы принадлежит к X-XI векам. Нижняя часть изображения скрыта за небольшим храмом, или лха-кхангом, построенным Вазиром Сод-намом, местным землевладельцем. Пожилой священник служит в часовне и возлагает цветочные гирлянды и топленое масло буйволицы к изображению, перед которым на низком алтарном столике горит жертвенная лампада. Стены часовни украшены фресками, представляющими «восемь великих сыновей Ньева», о которых говорят, что они высекли изображение. Хранитель принадлежит к старинному роду астрологов, и его обязанностью является быть продолжателем семейной традиции.
Снаружи изображение скрыто деревьями и часовней, но при входе в помещение неожиданно перед глазами возникает колоссальная статуя. Она производит мощное незабываемое впечатление на каждого, кто посещает это место.
Из часовни мы направились в дом местного землевладельца, который воздвиг часовню Майтрейе. Он расположен несколько выше дороги и представляет собой обычный тибетский дом с конюшнями и комнатами для слуг на первом этаже и жилыми покоями на верхнем этаже. Мы застали вдову в личной часовне, молящейся за упокой души ее умершего мужа.
Зажиточные тибетцы очень часто тратят значительные суммы денег на поминовение души умерших родственников. Огромные пожертвования преподносятся монастырям, в которых молятся за спасение и скорейшее воплощение умершего. Вдова последнего землевладельца Мульбе наняла ламу, который проводил дни в чтении молитв, при этом ритмично ударяя в барабан.
В часовне имелось несколько глиняных и бронзовых изображений Сакьямуни, Учителя Падмасамбхавы, Тары, Спасителей, а кроме того несколько фотографий настоятеля, или шку-шок, монастыря Хемис, Таши ламы из Цанга и Далай ламы Лхасы.
Служанки мололи на крыше ячмень и сбивали масло.
Из дома землевладельца мы поднялись по крутой скале к монастырю, расположенному на вершине. Это был небольшой храм обычной тибетской архитектуры, расположенный внутри ограждения. В лха-кханге служил пожилой священник. Внутри храма находился алтарь с позолоченным глиняным изображением Падмасамбхавы. Маленькая библиотека, состоящая из шестнадцати томов Праджнапарамиты, или Бум, располагалась вдоль стен храма. Этот монастырь принадлежал секте Дуг-па, нереформированной школы Ньинг-ма-па тибетского буддизма.
Возвращаясь из монастыря, мы исследовали надписи, высеченные на скале. Среди них был эдикт, обнародованный королем Бум-лде, и свадебное поздравление королю Джамьянгу (Джамдбьянгс) и его супруге.
Мы выехали рано утром следующего дня, для того, чтобы добраться до следующего пункта Бод-Кхарбу.
Дорога проходила через перевал Намике на высоте 13000 футов. Подъем очень пологий, и после перехода через перевал дорога ведет в долину Кхарбу, представляющую интерес многочисленными разрушенными замками, которые венчают голые вершины гор. Это место было ареной боевых действий в период правления короля Дел-дена (бДе-лдан рнам-ргьял, 1620-1640 гг.).
Долина орошается небольшой речкой Танджичу и покрыта зеленью ячменных полей, тщательно обнесенных каменными заграждениями. Мы разбили лагерь на постоялом дворе Бод-Кхарбу, небольшой ладакской деревушки, расположенной на высоте примерно 11000 футов. На противоположной стороне реки на высокой крутой скале находится сильно разрушенная крепость сТаг-рце. Немного ниже долины, к северу, находится старая крепость Чигтан. Деревня Чигтан тоже имеет небольшой монастырь, который можно отнести к XI веку.
Старый город Кхарбу, разрушенный, вероятно, во время войны, начатой королем Дел-деном против султана Кхри из Карце (около 1620-1630 гг.), расположен на песчаном плато выше деревни Бод-Кхарбу. Над руинами города возвышается тоже разрушенная старая крепость Кхарбу.
За деревней в узком ущелье находится небольшой буддийский храм, или лха-кханг. Там мы встретили пожилого ламу, ведущего богослужение перед несколькими глиняными изображениями. Одно из них, в центре алтаря, представляло Спьян-расгзигс Тхугс-рдже-чен-по, Авалокитешвару, бога милосердия. В храме не было собственной библиотеки, за исключением нескольких молитвенников.
Следующий переход привел нас в Ламаюру, знаменитый монастырь на маршруте Кашмир-Ладак. Уникальный по красоте вид открывается перед путешественником с вершины перевала Пхо-тхо-ла, на высоте 14000 футов над уровнем моря, – обширный амфитеатр зубчатых гор, остроконечных скал и отдаленных снежных пиков.
Через час спуска по пологому склону из-за низкого песчаного отрога появляются первые ступы, стоящие у въезда в узкое ущелье. На входе в долину открывается удивительный пейзаж: высоко на крутых песчаниковых скалах стоит живописный ламаистский монастырь Ламаюру. Чортен и монашеские кельи ютятся в узких расселинах скал. Крутые склоны скал испещрены многочисленными пещерами, используемыми в качестве хранилищ, а иногда и в качестве жилищ местными жителями деревни. Известно, что такие пещерные поселения существуют по всему Тибету и особенно часто встречаются в западных районах страны. Современная деревня Ламаюру расположена у подножия скал, несколько выше постоялого двора.
Мы провели еще один день в Ламаюру и посетили монастырь. В настоящее время он принадлежит ламаистской секте Бри-кхунг-па. Согласно местному монастырскому преданию, он был основан знаменитым махасидхой Наропой, который жил в девятом веке и с именем которого связано много событий в религиозной истории Ладака. Говорят, что свое название монастырь позаимствовал от гьюнг-друнг, или свастики, синонима Бон, т.е. примитивной религии поклонения силам природы Тибета. Доктор Франке связывает с названием монастыря следующую легенду:
«Когда сюда прибыл Наропа... место, где теперь находится долина, было занято озером, которое он осушил. Монастырь получил свое название от плантации священного зерна, которая таинственным образом приняла форму свастики (гЮнг-друнг)». Интересно, что вокруг Ламаюрских гор видны следы озерных отложений, и странно, что Дру в своей книге даже не упоминает об этом. Ладакцы, должно быть, обладают настоящим геологическим чутьем, если придумывают такие легенды. У них есть легенды о существовании в прошлом озер около Леха и Трилоканатха в Лахуле. Конечно же, название гьюнг-друнг было дано не Наропой, и его следует отнести ко времени задолго до приезда учителя в страну, так как это было самое древнее место появления религии Бон, которое называлось Гьюнг-друнг Бон».
Мы посетили ду-кханг, или зал собраний, в котором молились около двадцати монахов, монастырскую библиотеку, содержащую Канджур и Танджур нартанского издания, и маленький внутренний двор, в котором исполнялись религиозные танцы.
Воплощенный лама Ламаюру отсутствовал, и нам позволили посетить его покои, которые, как обычно, были чисты.
По словам монастырских лам, самая старая часть храма называлась Сенг-ге сганг, расположенная с южной стороны скалы Ламаюру. Главное изображение представляет Манджушри, или Джам-пе янг. Согласно местному преданию, храм Сенг-ге сганг датируется периодом бКа-гдамов, т.е. XI веком. Доктор А.Х.Франке, посетивший этот храм, считает, что предание полностью согласуется с действительным временем появления храма.
Мы также посетили разрушенное святилище Бон, описанное доктором Франке. К сожалению, фрески, когда-то украшавшие стены помещения, находились в очень плачевном состоянии, и с трудом можно было узнать изображенные образы.
23 августа мы свернули лагерь и продолжили дальнейшее путешествие, надеясь достичь деревушки Нурла за один день.
Дорога довольно плоха. В некоторых местах приходится пересекать сглаженные лавиной склоны, с которых непрерывным потоком сползает песок и гравий. Несколько раз нам пришлось пробираться через огромные скопления разрушенных горных пород – следов недавно пронесшейся лавины. После трехчасового перехода мы достигли открытой долины Инда и, перейдя большую реку по подвесному мосту, оказались в крупной деревне Кхалаце.
Кхалаце, старый дардский центр, знаменит памятниками древности, и доктор А.Х. Франке описал большинство из них в нескольких статьях и книгах. Когда-то это была дардская колония, и здесь до сих пор сохранились развалины крепости дардов. Король Ладака Лха-чен Наг-лунг (1150-1175 гг.) построил знаменитую крепость Браг-наг, развалины которой все еще возвышаются над деревней. Доктор Франке обнаружил ряд надписей на древних языках кхарошти, брахми и гупта, которые доставляют много трудностей его последователям.