Армандо Торрес
Послание Карлоса Кастанеды. Встречи с Нагвалем
Армандо Торрес
Послание Карлоса Кастанеды
Я хотел бы выразить мою благодарность всем тем, кто помогал мне на моем пути, особенно Карлосу Кастанеде, давшему моей жизни ощущение красоты и цели.
Я посвящаю эту книгу тем, кто знает о том, что я говорю.
Армандо Торрес
Предисловие
Я встретил Армандо случайно, когда мы оба оказались на месте силы, в горах центральной Мексики.
Спонтанная дружба, возникшая между нами, а также тема беседы, которая происходила в тот момент, подтолкнули меня сказать ему, что мне посчастливилось знать Карлоса Кастанеду. Он сказал мне, что также знал его, и что он написал книгу об его учении.
Мое любопытство возросло, и я спросил его об этом. У него не было желания отвечать мне.
Он только сказал, что сейчас неподходящее время. Я не настаивал, так как мы только что познакомились.
На протяжении ряда лет нашего знакомства я несколько раз слышал его упоминания об этом, всегда в качестве ссылки из некоторой другой темы, которую мы обсуждали. Даже когда я стал другом "тех, кому разрешено приходить туда", так продолжалось до настоящего времени, пока не представился случай, и я не получил доступ к его работе.
Когда я впервые читал рукопись, я почувствовал сильное возбуждение, так как это позволило мне понять одно из самых загадочных положений в учении Карлоса, то, что он называл "частью правила трехзубцового нагваля" или проектом формирования потомственной линии знания в глобальном масштабе.
Он уверил меня, что Карлос доверил ему опубликовать эту информацию, и он попросил меня помочь ему в решении этой задачи. Однако, учитывая, что это была весьма короткая рукопись – приблизительно тридцать страниц, я предложил ему добавить к ней воспоминания о некоторых из многочисленных бесед с Кастанедой, свидетелем которых он был.
Принимая мое предложение, Армандо отобрал группу уроков, которые Карлос преподал на общественных конференциях и в частных беседах. Он объяснил мне, что с целью облегчить усвоение материала он сгруппировал темы согласно их содержанию, а не в хронологическом порядке. В некоторых случаях ему было необходимо синтезировать или восстанавливать беседы, так как в прямом общении Карлос был чрезвычайно эмоционален и передавал большую часть информации через жесты и выражения лица. Карлос Кастанеда любил добавлять личные истории и наблюдения ко всем видам своих поучений.
Как удивительный подарок, в конце книги Армандо добавил краткий обзор своего собственного опыта с другой группой практикующих магию.
Из‑за простоты и искренности повествования книга имеет силу, которую я не нашел в других работах, посвященных этой тематике. По этой причине, для меня огромное счастье иметь возможность помочь Армандо в задаче публикации этой книги. Я уверен, что все, кто любит книги Карлоса Кастанеды, получат огромное наслаждение от этой публикации.
Хуан Иолилизтли.
Введение
Мое имя – Армандо Торрес. Я пишу эту книгу потому, что должен выполнить задание, которое мне было доверено много лет назад.
В октябре 1984 я встретил Карлоса Кастанеду, окруженного полемикой антрополога и писателя по тематике магии. В то время я был еще очень молод. В моих поисках я прибегал к разнообразным духовным традициям, и я хотел найти учителя. Однако с самого начала Карлос был предельно ясен в этом отношении.
"Я ничего не обещаю – сказал он. Я – не гуру. Свобода – индивидуальный выбор, и бороться за нее – ответственность каждого".
В одной из первых бесед, которую я слышал, он остро критиковал идолопоклонничество, которое побуждает нас следовать за другими и ждать, что они дадут нам все готовое. Он сказал, что это – остаток нашего этапа развития как стада.
"Тот, кто искренне хочет проникнуть в учение магов, не нуждается в гидах. Достаточно иметь подлинный интерес и стальные кишки. Он сам найдет все необходимое посредством своего несгибаемого намерения".
Наши отношения развивались на этих предпосылках. Поэтому я хочу сказать, что я не являюсь учеником Карлоса в формальном смысле слова. Я только беседовал с ним в ряде случаев, и этого было достаточно, чтобы убедить меня, что истинный путь состоит в нашем намерении быть безупречными.
Главная причина, по которой я решил распространить часть моего опыта в этой области – благодарность. Карлос был щедрым с каждым из тех, кто имел счастье знать его. Нагвалю свойственно делать подарки силы. Находиться возле него означало быть полным его стимулов, историй, советов и всякого рода поучений, и это было бы эгоизмом со стороны того, кто их получил, скрывать эти подарки, в то время как сам Карлос, как истинный воин полной свободы, разделял все до последней крохи с теми, кто окружал его.
Однажды он мне признался, что он приучился записывать каждую ночь фрагменты своего обучения у нагваля Хуана Матуса – старого мага из племени Яки (yaqui) в северной части Мексики, и его бенефактора Дона Хенаро Флореса, сильного индейца племени масатек (mazateco), который принадлежал к группе людей знания, руководствуемой Доном Хуаном. Он добавил, что записи были важным аспектом его личного перепросмотра событий, и что я должен делать то же самое со всем, что услышу в беседах с ним.
"А если я забуду"? – спросил я его.
"В этом случае знание было не для тебя. Концентрируйся на том, что ты помнишь".
Он объяснил мне, что смысл этого совета был не только в том, чтобы помочь мне хранить информацию, которая могла бы пригодиться в будущем. Важной вещью было то, что таким образом я приобрету начальную степень дисциплины, необходимой для того, чтобы выполнять настоящие упражнения магов позднее.
Он описал цель магов как высшее предприятие: "извлечь человека из области его ограниченного восприятия, чтобы возвратить его в область ощущений и позволить ему вступить на путь экономии энергии".
Карлос настаивал, что все, что делает воин, должно быть наполнено важным практическим смыслом. Другими словами, он должен быть несгибаемо направлен на истинную цель человеческого существа: свободу.
"Воин не имеет времени для потерь, потому что вызов осознания является глобальным, и это требует ежедневно двадцать четыре часа максимальной бдительности".
В процессе моего общения с Карлосом и другими людьми знания я был свидетелем необычных, с точки зрения разума, событий. Однако для магов такие вещи, как отдаленное видение, знание событий прежде, чем они происходят или путешествия в нашем и параллельных мирах – нормальные опыты по выполнению их задач. В то время, пока мы не способны проверить это непосредственно сами, неизбежно, что мы рассматриваем их как фантазии или, в лучшем случае, как метафоры, характерные для языка этих людей.
Обучение магов – это такой путь, который или принимают, или оставляют. Вы не можете объяснить это. Нет возможности проверить это интеллектуально. Единственное, что мы можем сделать – реализовать это на практике, исследуя экстраординарные возможности нашего существа.
Армандо Торрес
Часть первая: Роман со Знанием
Магическая революция
Мы собрались на втором этаже изящного дома, чтобы слушать известного лектора. Мы – это группа из двенадцати человек, из которых я не знал никого, кроме моего друга, который пригласил меня сюда. Пока мы ожидали, мы вели дружескую беседу.
Прошло два часа, а наш гость не появлялся. Лица присутствующих начали выражать признаки усталости. Некоторые отчаялись и уехали. В какой‑то момент я почувствовал желание посмотреть из окна. Я увидел, что он приехал, и наши взгляды встретились.
Внезапно сильный порыв ветра ворвался в комнату, заставляя бумаги летать повсюду. Когда он вошел, некоторые из собравшихся все еще сражались за то, чтобы закрыть окна.
Внешность Карлоса Кастанеды сильно отличалась от той, которую я ожидал. Он был невысоким, но плотным человеком. Волосы с проседью и желтовато‑коричневая кожа, которая начала бороздиться морщинами. Одет неофициально, что, казалось, уменьшало на десять лет его возраст. Его забавное и оживленное лицо излучало обаяние. Он казался очень счастливым от того, что был с нами. И это было истинное удовольствие – находиться рядом с ним.
Он приветствовал каждого из нас сильным рукопожатием. Он сказал, что мы должны эффективно использовать время, потому что этой ночью его ждали в другом месте. Он поудобнее расположился в кресле и спросил нас:
"О чем вы хотите поговорить? "
Раньше, чем мы успели ответить ему, он взял инициативу в свои руки и наводнил нас историями. Беседа с ним была прямой и поглощающей, наполненной шутками, которые он завершал выразительными жестами.
В этот раз Карлос упомянул исторические этапы нагвализма (nagualism), как собрания практик и идей. Он утверждал, что современному человеку предоставлена невероятная возможность открытий магов. Затем он упомянул о движении точки сборки: сложном маневре осознания, которому посвящают себя видящие. Тема была достаточно новой для меня, так что я ограничился тем, чтобы слушать и делать заметки. К счастью, Карлос был приучен повторять наиболее существенные идеи, поэтому мне было легко следовать его ритму.
К концу встречи он согласился ответить на некоторые вопросы.
Один из присутствующих хотел знать, какую позицию занимают маги в вопросе о войне.
На лице Карлоса отразилось раздражение.
"Что Вы хотите, чтобы я сказал вам? – спросил он. То, что они – пацифисты? Хорошо, они – не пацифисты! Наше предназначение как обычных людей не интересует их! Поймите это раз и навсегда! Воин создан, чтобы сражаться, война – его отдых".
Видимо, вопрос коснулся чувствительной точки Карлоса, потому что он не пожалел своего времени, чтобы объяснить, что, в отличие от мелочных схваток, в которые мы, люди, вовлекаем себя каждый день из‑за социальных, религиозных или экономических интересов, война мага направлена не против других, а против его собственных слабостей. Также, мир магов – не покорное состояние, до которого был уменьшен современный человек; скорее, это – невозмутимое состояние внутренней тишины и дисциплины.
"Пассивность, – сказал он, является нарушением нашей природы, потому что, в сущности, все мы – участники большой битвы. Каждый человек – по праву солдат, который достиг своего места в мире в борьбе жизни и смерти".
"С этой точки зрения, по крайней мере однажды, как сперматозоиды, все мы участвуем в гонке за жизнь – уникальной войне против миллионов других конкурентов. И мы победили! Теперь сражение продолжается, так как мы пойманы силами мира. Часть из нас борется, чтобы распасться и умереть, другие пытаются, во что бы ни стало, поддерживать жизнь и осознание. Нет никакого мира! Воин понимает это и использует для своей пользы. Он имеет тот же самый интерес, который стимулировал ту искру жизни, которая создала его: доступ к новому уровню осознания".
Он продолжал говорить, что, когда мы были социализированы, человеческие существа были приручены так же, как приручается животное: посредством стимулов и наказаний.
"Мы были обучены жить и умирать послушно, следуя неестественным кодексам поведения, которые смягчают нас, заставляя терять начальный импульс, до тех пор, пока дух человека уже едва заметен. Так как мы были рождены в результате спора, при отрицании нашей основной тенденции, то общество, в котором мы живем, искореняет воинственное наследство, которое превращает нас в магические существа".
Он добавил, что единственный открытый путь к изменению – то, чтобы мы приняли себя за тех, кем мы являемся, и начали работать, начиная с этого момента.
"Воин знает, что он живет в хищной вселенной. Охрана не может быть ослаблена. Везде, куда он смотрит, он видит непрерывную борьбу, и он знает, что она заслуживает уважение, так как это – борьба насмерть. Дон Хуан был всегда в движении, идя или приходя, поддерживая или отклоняя, вызывая напряжение или расслабляясь, крича о своем намерении или оставаясь тихим, делая что‑нибудь. Он жил, и его жизнь отражала напряжения и расслабления вселенной".
"Дон Хуан говорил мне, что, с момента, когда взрыв дал нам рождение, до момента нашей смерти, мы живем в потоке. Эти два эпизода уникальны, потому что они готовят нас к тому, чтобы столкнуться с тем, что будет далее. Что выравнивает нас с этим потоком? – Непрерывное сражение, которое практикует только воин; по этой причине он живет в глубокой гармонии со всем".
"Для воина гармоничное существование состоит в том, чтобы течь, чтобы не останавливаться среди потока, чтобы испытывать пространство искусственного и невозможного мира. Он знает, что он может делать лучшие вещи при условии максимального напряжения. По этой причине он ищет своего противника, как петух борьбы, с алчностью, с восхищением, зная, что следующий шаг является решающим. Его противник – не его собрат, а его собственные привязанности и слабости, и его большой вызов – сжатие слоев его энергии так, чтобы они не расширялись, когда он прекратит жизнь, и чтобы не умерло его осознание".
"Задайте сами себе эти вопросы: Что я делаю с моей жизнью? Имеет ли она цель? Является ли она достаточно верной? Воин принимает свое предназначение, какое бы оно ни было. Однако он борется, чтобы изменить вещи, и он делает из своих шагов по миру нечто изящное. Он настраивает свое желание таким способом, чтобы что‑нибудь могло приблизить его к цели".
Один из присутствующих людей поднял руку и спросил, как маги могут совмещать принципы пути воина с их обязанностями перед обществом.
Он ответил:
"Маги свободны, они не принимают обязательств перед людьми. Ответственность – перед собой, но не перед другими. Вы знаете, почему сила восприятия была помещена в вас? Вы обнаружили, с какой целью она обслуживает вашу жизнь? Вы можете отменить свое предназначение животного? Эти вопросы магов – единственные, которые серьезно могут изменить что‑то. Если другое интересует вас, ответьте что! "
"Воин знает, то, что дает смысл его жизни – это вызов смерти, и смерть – личное дело. Это – вызов для каждого из нас, который принимают только искренние воины. С этой точки зрения, беспокойство людей – только эгомания".
Карлос учил не забывать того, что обязательство воина связано с тем, что называется "чистым пониманием" – состоянием бытия, которое приходит из внутренней тишины, а не с преходящими приложениями модальности времени, в которое он живет. Он утверждал, что социальный интерес – описание, которое было внедрено к нам. Оно не начинается с естественного развития осознания. Скорее, это – продукт коллективного мнения, эмоционального расстройства, опасения и чувств вины, желания управлять другими или быть управляемым.
"Современный человек не ведет собственные битвы, он ведет чужие войны, которые не имеют какого‑либо отношения к духу. Естественно, что мага не волнует это! "
"Мой учитель говорил, что он не соблюдает соглашения, принятые во время его отсутствия: ' я не был там, когда они устанавливали декреты, почему я должен быть глупцом! '. Он был рожден в особенно трудных обстоятельствах, но он имел храбрость, чтобы не стать реакционным человеком. Он утверждал, что ситуация человечества вообще является ужасающей, и что создание акцента на некоторых группах является хитрой формой расизма".
"Он имел обыкновение повторять, что в мире есть только два типа людей: те, кто имеет энергию и те, у кого ее нет. Он жил в постоянной борьбе против слепоты себе подобных и, однако, он был безупречен, он не мешал никому. Когда я выражал ему свое беспокойство за людей, он указывал мне на мой двойной подбородок и говорил: 'не обманывай себя, Карлитоc! Если бы человеческое состояние серьезно интересовало тебя, ты не относился бы к себе, как к свинье'".
"Он учил меня, что чувство жалости к другим является неподходящим для воина, потому что жалость всегда исходит из саморефлексии. Он задавал вопрос, указывая на тех, кого мы встречали на нашем пути: 'Возможно, ты считаешь себя лучшим, чем они?' Он помог мне понять, что солидарность магов с теми, кто их окружает, исходит от высшей команды, а не от человеческого чувства".
"Безжалостно выслеживая мои эмоциональные реакции, он нес меня на руках к источнику моих беспокойств, и я смог понять, что мой интерес к людям был обманом, я пытался убежать от себя самого, перенося на других мои проблемы. Он показал мне, что сострадание в том виде, как мы это понимаем, является умственной болезнью, психозом, который все сильнее запутывает нас с нашим эго".
Было очевидно, что воспоминания о Доне Хуане взволновали Карлоса. Я мог заметить, что его захлестнула волна привязанности.
Один из помощников поднял руку и заметил, что, в отличие от его утверждений, сострадание к ближнему – существенная идея всех религий.
Он сделал жест, как будто отгонял мух.
"Уйдите от этого! Эти утверждения, основанные на жалости – обман! Из‑за повторения тех же самых идей мы заменили подлинный интерес к духу человека на дешевую сентиментальность. Мы стали сострадательными профессионалами, и что? Что изменилось? "
"Когда вы чувствуете, что общественное мнение оказывает давление на вас, пытаясь убедить вас сконцентрироваться на проявлениях мира, повторяйте для себя эту сокрушительную правду: 'я умру, я не важен, никто не важен!' Знание этого является единственной вещью, которая берется в расчет".
Он привел нам, в качестве примера плохо приложенного усилия, осла, увязшего в болоте. Чем больше он движется, тем более тяжелыми становятся вещи. Его единственный выход – действовать с безразличием, пробуя освободиться от своего груза и концентрируясь непосредственно на своей проблеме.
"То же самое происходит с нами. Мы – существа, которые умрут. Мы были запрограммированы, чтобы жить как животные, загруженные кипой обычаев и чуждых верований до конца, но мы можем изменить это! Свобода, которую нам предлагает путь воина, находится в досягаемости руки, используйте это!"
Карлос рассказал нам, что, когда он был учеником, он имел вредную привычку курить сигареты. Он пробовал бросить несколько раз, но без успеха.
"Однажды Дон Хуан сказал мне, что мы поедем собирать растения в пустынной области, и что поездка будет длиться несколько дней. Он предупредил меня: 'Будет лучше, если ты возьмешь целую упаковку сигарет! Но ты должен обернуть их очень хорошо, потому что пустыня полна животных, которые могут украсть их'".
"Я поблагодарил его за внимание и тщательно последовал его указаниям. Но на следующий день, когда я проснулся в зарослях чапареля, я обнаружил, что пакет исчез".
"Я расстроился: я знал, что без сигарет я скоро буду плохо себя чувствовать. Дон Хуан обвинил в пропаже койота и стал помогать мне в поисках. После нескольких часов мучений, наконец, он напал на след животного, по которому мы следовали весь остаток дня, уходя все дальше в горы. Когда наступила ночь, он признался мне, что мы полностью заблудились".
"Не имея сигарет и не зная, где я нахожусь, я чувствовал себя несчастным. Чтобы утешить меня, он заверил, что рядом должен был быть какой‑то поселок, надо только еще немного пройти, чтобы придти в это место и быть в безопасности. Но мы провели следующий день в поисках дороги, а затем другой, и следующий. Мы затратили на этот путь почти две недели".
"Наступил момент, когда я был почти мертв от истощения, я упал на песок и приготовился умирать. Когда он увидел меня в таком состоянии, он попытался ободрить меня, подойдя ко мне и спрашивая: Ты не интересуешься больше курением?'"
"Я посмотрел на него с гневом, я обвинил его в невероятной безответственности, и я сказал ему глухо, что все, что я хочу – это умереть. Очень хорошо! – ответил он с безразличием – тогда мы уже можем возвращаться. Все это время мы были недалеко от шоссе!"
Рассказ вызвал взрыв смеха. Когда мы, наконец, успокоились, Карлос заметил:
"Настоящая трагедия человека – не его социальные условия, а недостаток, желания, чтобы изменить себя. Очень легко планировать коллективные революции, но искренне измениться, положить конец самосостраданию, стереть эго, оставить наши привычки и прихоти… ах, это – другая вещь! Маги говорят, что истинная непокорность и единственный выход человека состоит в том, чтобы делать революцию против его собственной глупости. Как вы понимаете, это – уединенная работа".
"Цель магов – магическая революция, абсолютное раскрытие наших перцепционных возможностей. Я не знал большего революционера, чем мой учитель. Он не предлагал поменять плоские маисовые лепёшки на хлеб, нет! Он пошел глубже в том вопросе. Он предложил смертельный прыжок мысли в неизвестное, освобождение всех связей. И он демонстрировал, что это возможно! "
"Он мне предложил наполнить мою жизнь решениями силы, стратегиями, которые привели меня к осознанию. Он учил меня, что порядок мира это не то, что нам известно, то, что я могу всегда отбросить в сторону. Я не обязан поддерживать имидж перед другими, жить в инвентаре, в котором я не нуждаюсь. Мое поле битвы – путь воина!"
Когда встреча была закончена, все его слушатели выстроились, чтобы обменяться последними словами и попрощаться с ним. Когда подошла моя очередь, Карлос осмотрел меня сверху донизу. Он спросил меня, как мое имя и почему я здесь.
Я сказал ему свое имя и объяснил, что мой друг, зная мой интерес к этой теме, сообщил мне об этой возможности.
Тогда он сказал:
"Я хочу поговорить с тобой наедине".
Я был немного смущен такими словами. Я подождал, пока он закончит свой раунд прощаний, и последовал за ним в угол комнаты. Там он пригласил меня позавтракать в его гостинице на следующий день.
Я заверил его, что это будет удовольствие для меня."
Тогда он дал мне адрес и сказал:
"Мы встретимся завтра в девять часов".
Он добавил, что я не должен рассказывать никому о нашей встрече, и что я должен быть пунктуален.
Личная важность
Он прибыл в гостиницу в назначенный час. Я не ждал ни одной минуты. Я сразу увидел, как Карлос спускается вниз по лестнице, ведущей к комнатам. Мы поздоровались и пошли в ресторан, где нам подали восхитительный завтрак. В какой‑то момент я хотел спросить его о чем‑то, но он сделал мне знак замолчать. Мы ели в тишине.
Когда мы закончили, мы пошли погулять по улице Донселес (Donceles), в направлении к Цокало (Zocalo).
Во время осмотра букинистических магазинов Карлос сказал мне, что, вообще‑то, он не встречается с людьми персонально, но мой случай особенный, потому что он получил знак. Поскольку я не знал, что он имел в виду, я предпочел молчать, так как все, что я мог сказать, могло только показать мое невежество.
Он добавил, что я не должен путать его уступчивость с личным интересом.
"Я говорил много раз, что мое энергетическое состояние не позволяет мне брать учеников. По этой причине люди часто разочаровываются во мне, но не в пути воина! "
Мы говорили на различные темы. Он задавал мне много вопросов о моей жизни, попросил номер моего телефона и сказал мне, что следующей ночью он дает прием в доме подруги. Он пригласил меня помогать, но сказал, что наши отношения должны оставаться тайной. Я ответил ему, что я хочу придти, и он назвал мне адрес и время.
В одном из книжных магазинов, которые мы посещали, мы нашли экземпляр одной из его книг с названием: "Отделенная Реальность". Она была на полке беллетристики, и это очень обеспокоило его. Он комментировал, что люди столь привязаны к повседневности, что не могут даже подумать о тайне, которая окружает нас. Когда что‑то неизвестно, мы автоматически классифицируем это в удобной категории, а затем забываем это.
Я заметил, что Карлос перелистывал книги с интересом, и что иногда проводил по ним рукой, с чувством уважения. Он сказал, что это больше чем книги, это хранилища знания, и что нужно сдаться знанию, и не имеет значения форма, в которой это происходит. Он добавил, что информация, в которой мы нуждаемся, чтобы увеличить осознание, прячется в тех местах, о которых мы думаем меньше всего и, если бы мы не были столь тверды, как обычно, все в нашем окружении рассказывало бы нам невероятные тайны.
" Мы только должны открыться знанию, и оно прибудет к нам подобно лавине".
Рассматривая стол, где были выставлены книги по самой низкой цене, он был восхищен от того, насколько дешевыми были прочитанные книги по сравнению с новыми. По его мнению, это доказывает, что люди в действительности не ищут информацию. То, что они ищут – это статус покупателя.
Я спросил его, что он предпочитает читать, и он ответил мне, что ему нравится знать обо всем. Однако, в данном случае, он искал книгу поэзии, в частности некоторое старое издание, которое никогда не печаталось снова. Он попросил меня помочь найти ее.
В течение долгого времени мы перевернули кучи книг, в конце концов он вышел с пакетом книг, но не с той, которую он искал. С виноватой улыбкой он признался:
" Это всегда случается со мной! "
Около полудня мы присели отдохнуть на деревянной скамье площади, где печатники предлагали свои услуги. Я использовал в своих интересах эту возможность, чтобы признаться ему, что утверждения прошлого вечера озадачили меня, и я попросил его подробно объяснить, почему маги ведут войны.
С большой добротой он объяснил мне, что было естественно, что эта тема затрагивала меня, так как я, как и другие люди, с момента рождения был обучен чувствовать мир, исходя из указа об овцах. Он рассказал мне истории своих товарищей, о том, как после многих лет стойкой борьбы против своих слабостей они смогли преодолеть коллективное принуждение. Он советовал мне быть терпеливым, и со временем вещи станут понятными.
После интересной беседы он пожал мою руку с ясным жестом прощания. Я не мог сдержать свое любопытство и спросил его, что он подразумевал, когда говорил, что он имел указание относительно меня.
Вместо того чтобы ответить мне, он внимательно посмотрел выше моего левого плеча. Немедленно мое ухо стало горячим, и в нем начало жужжать. Через некоторое время он сказал мне, что не знает сам, потому что он не был способен понять природу знака. Но это было что‑то столь ясное, что он был вынужден обратить внимание.
Он добавил:
"Я не могу вести тебя, но я могу поместить тебя рядом с бездной, которая испытает все твои способности. Это зависит от тебя, будешь ли ты стремиться к полету или побежишь, чтобы скрыться в безопасности своих рутин".
Его слова разбудили мое любопытство. Я спросил его, о какой бездне он говорил.
Он сказал мне, что это мой собственный сон.
Этот ответ потряс меня. Каким‑то образом Карлос заметил мою внутреннюю дилемму.
Было без четверти семь когда я прибыл в красивый домик на (Соуоасап). Я был принят приятной девушкой которая казалось была владельцем дома. Я объяснил ей, что был приглашен на встречу, которую проводит Карлос, и она разрешила мне войти. Мы представились. Она сказала, что ее зовут Марта.
В комнате было восемь человек. Затем прибыли еще два гостя и после них появился Карлос, который, как обычно, приветствовал нас потоком слов. На сей раз, он был одет очень официально, с галстуком и жилетом, он нес портфель, который придавал ему интеллигентный вид. Вначале он говорил о многих вещах незаметно для нас, перешел к главной теме своего рассказа, стиранию личной важности.
В преамбуле он утверждал, что значительная роль, которую мы предоставляем самим себе в том, что мы делаем, или думаем, является специфическим видом познавательного диссонанса, который затягивает облаками наши чувства и не дает нам видеть ясно и объективно.
"Мы – как атрофированные птицы. Мы были рождены со всем необходимым, чтобы летать. Однако мы постоянно вынуждены ходить кругами вокруг нашего Я. Кандалы, которые держат нас – личная важность".
"Путь преобразования обычного человека в воина труден. Всегда встает посередине наша потребность находится в центре всего и быть необходимым, а также сказать последнее слово. Мы чувствуем себя важными. А когда каждый важен любое намерение изменения – медленный, сложный и болезненный процесс".
"Это чувство изолирует нас. Если бы этого не было все мы плыли бы в море осознания, и мы знали бы, что наше Я не существует для себя, его предназначение – кормить орла.
"Важность растет в ребенке в той мере, в которой он совершенствует свое социальное понимание. Нас научили, как строить мир соглашений, к которому относится и общение друг с другом. Но этот подарок включает смущающее продолжение: нашу идею относительно 'Я'. 'Я' – умственная конструкция, оно пришло извне, и настало время для нас, чтобы избавиться от него".
Карлос сказал, что пороки, которые мы приобретаем при общении – доказательство того, что соглашение, которое мы приняли, абсолютно искусственное.
"После экспериментов в течение тысячелетий с ситуациями, которые изменяют наши способы воспринимать мир, маги из древней Мексики обнаружили потрясающий факт: мы не обязаны жить в единственной действительности, потому что вселенная построена на очень гибких принципах, которые позволяют существовать в почти бесконечных формах, производя бесчисленные диапазон восприятия".
"Начиная от этой проверки, они вывели, что то, что люди получили извне, является способностью устанавливать наше внимание в одном из этих диапазонов, чтобы исследовать и признавать его, делая для него шаблон и учась чувствовать его, как будто он был единственным. Это причина того, что возникла идея, что мы живем в исключительном мире, и, в последствии, было произведено чувство того, чтобы быть "индивидуальным Я".
"Нет сомнения в том, что описание, которое мы получили ценное владение, подобное стойке, к которой привязывается нежно молодое дерево, чтобы укрепить и направить его. Она разрешает нам расти как нормальным людям в обществе, приспособленным к этой фиксации. Для этого мы должны были научиться 'снимать пенки Другими словами, делать избирательные чтения огромного объем Данных, которые прибывают в наши чувства. Но однажды, когда это чтение превращается в 'реальность', фиксация внимания работает как якорь, потому что препятствует принятию осознания наши невероятных возможностей.
"Дон Хуан утверждал, что предел человеческого восприятия – робость. Чтобы быть способными управлять миром, который окружает нас, мы должны были отказаться от нашего воспринимающего наследства, которое является возможностью засвидетельствовать все. Таким образом, мы жертвуем полетом осознания для безопасности известного. Мы можем прожить сильные, смелые, здоровые жизни, мы можем быть безупречными воинами, но мы боимся! "
"Наше наследство – устойчивый дом для жилья, но мы преобразовали его в крепость для защиты себя, или скорее, в тюрьму, где мы обрекаем нашу энергию слабеть в пожизненном заключении. Наши лучшие годы, чувства и силы ушли на восстановление и поддержку этого дома, потому что нам удалось отождествить себя с ним".
"Когда ребенок становится социальным существом, он приобретает ложное убеждение в его собственной важности, и то, что в начале было здоровым чувством самосохранения, заканчивается, 'преобразовываясь в эгоистичное требование внимания".
"Из всех подарков, которые мы получили, личная важность – самый жестокий. Она преобразовывает магическое и полное жизни существо в бедного высокомерного и непристойного дьявола".
Указывая на свои ноги, он сказал, что ощущение собственной важности вынуждает нас делать абсурдные вещи.
"Смотрите на меня! Однажды я купил пару прекрасных ботинок, которые весят почти килограмм каждый. Я истратил пятьсот долларов, чтобы везде таскать свои огромные ботинки! "
"Из‑за нашей важности мы переполнены до краев злостью, завистью и расстройством, мы позволяем себе руководствоваться чувствами удовольствия, и мы убегаем от задачи познания самих себя под предлогами, подобно: 'это делает меня ленивым' или 'как утомительно!'. За всем этим есть беспокойство, которое мы пробуем заставить замолчать все более плотным и менее естественным внутренним диалогом".
В этом месте своего рассказа Карлос сделал паузу, чтобы ответить на некоторые вопросы. Он воспользовался этой возможностью, чтобы рассказать нам различного вида истории о способе, которым важность искажает людей, преобразовывая их в твердые раковины, глядя на которые воин не знает, смеяться ему или плакать.
"После многих лет учения у Дона Хуана я чувствовал себя настолько испуганным его методами, что я удалился на некоторое время. Я не мог принять то, что он и мой бенефактор делали со мной. Это казалось мне жестоким, ненужным, и я хотел более ласкового обращения. Я воспользовался возможностью, чтобы посетить различных духовных учителей со всех континентов, чтобы найти в их доктринах что‑нибудь, что оправдало бы мое дезертирство".
"В одном случае я познакомился с Калифорнийским гуру, который чувствовал себя важным. Он принял меня в ученики, и он дал мне задание просить милостыню на людной площади. Считая, что это был новый опыт для меня, и что я, вероятно, получу важный урок от всего этого, я выполнил его задание. Когда я возвратился к нему, я сказал ему: Теперь Вы сделайте это! Он рассердился и исключил меня из класса".
"В другом путешествии я пошел, чтобы увидеть известного индусского преподавателя. Я пришел в его дом рано и встал в очередь вместе с другими любознательными людьми. Но этот джентльмен заставил нас ждать в течение многих часов. Когда он появился на высокой лестнице, это имело снисходительный аспект, как будто он нам оказывал большую милость, допуская нас. Он начал спускаться по ступенькам очень достойно, но его ноги запутались в его широкой тунике, он упал на землю и разбил себе голову. Он умер там, перед нами".
В другой раз Карлос сказал нам, что демон важности затрагивает не только тех, кто полагает, что они – учителя, скорее – общая проблема. Один из его твердых бастионов – персональная внешность.
"Это было пунктом, который меня всегда травмировал. Дон Хуан имел обыкновение разжигать мое негодование, высмеивая мой рост. Он имел обыкновение говорить мне: 'Среди более мелких больше эгоистов! Ты мелкий и противный, как клоп; у тебя не остается другого способа быть известным, потому что иначе ты просто не существуешь!' Он утверждал, что простой факт наблюдения за мной вызывает у него желание рвоты, из‑за чего он бесконечно благодарен мне".
"Я обижался на его комментарии, потому что я был убежден, что он преувеличивал мои недостатки. Но однажды я зашел в магазин в Лос‑Анджелесе, и я понял, что он имел основание. Я услышал, как кто – то говорит в мою сторону: 'Мелочь', и я почувствовал себя настолько раздраженным, что, не думая дважды, я повернулся и неистово ударил его кулаком в лицо. Позже я узнал, что тот мужчина сказал это не мне, он просто считал свои мелкие деньги".
"Одним из советов, которые Дон Хуан давал нам, было то, чтобы в течение нашего формирования как воинов воздерживаться от использования того, что он называл инструментами для увековечивания себя. Он включал в эту категорию такие объекты, как зеркала, дипломы академических званий и альбомы фотографий с личной историей. Маги его группы приняли этот совет в буквальной форме, но мы, ученики, не придавали этому значения. Однако, по некоторым причинам, я воспринял его указание в крайней форме, и c тех пор я даже не позволяю никому фотографировать себя".
"Одно время, при проведении конференций, я объяснял, фотографии – увековечивание самоотражения, и что мое нежелание имело цель поддерживать удобную неопределенность относительно моей персоны. Позже я