Пафос этой статьи бесподобен с клинической точки зрения: "За Холокост 20 века нацисты понесли наказание. Почему же Холокост 1 века остается не наказанным?" Поскольку как считает Семен Файн, Холокост I века н. э. организовали антисемиты-греки при помощи антисемитов-римлян, то, видимо, греки и должны расплачиваться за это преступление, подобно гитлеровским нацистам. Одна беда: с Греции сегодня с ее долгами объединенной Европе взять нечего, и наш историк согласен на территориальные компенсации: "Два миллиона убитых древних евреев не вернешь, а вот кровные еврейские территории человечество может и должно возвратить, наконец, евреям – истинным их владельцам".
Если бы грозная фантазия Файна закончилась на этом! Нет, он обвиняет подлых греков в том, что они во времена Александра Македонского, понимая, что их " древнегреческая мифологическая религия " устарела, решили избавиться от нее, а взамен "по достоинству оценили иудейскую религию, ее высокие моральные и нравственные качества <...> Греки поняли, что лишь она своей гениальностью в состоянии спасти греческую нацию. И они решили любыми средствами приобрести Еврейское Священное Писание".
Короче говоря, для этого и уничтожили два миллиона евреев (и один миллион изгнали), захватили в свои грязные антисемитские руки священные еврейские книги и состряпали из них свою Библию, "состоящую из Ветхого и Нового заветов". Поскольку они стали хозяевами положения, то насочиняли все, что их душе было угодно. И Христа "сочинили".
"Новый завет – это мифологическое сочинение греческого производства о мнимых преступлениях евреев с вымышленными еврейскими персонажами — Иисусом Христом, Иоанном Крестителем, апостолами, подвергающимися казням руками самих же евреев" <...> Грекам "удалось интерполировать в события I века вымышленный суд и казнь Иисуса Христа в 29 г. н. э. и внедрить по всей Римской империи молву об Иисусе Христе" А как же быть с проклятиями Талмуда по поводу Христа? А как же быть со стихами Давида Маркиша, обращенными к нам, русским: "Мы (то есть евреи, а не греки. – Ст. К.) дали вам Христа себе на горе?" А главное – кого лечить? – Давида Маркиша или Семена Файна? И еще вопрос: каким образом в деревнях Самарии и Иудеи жило столько же евреев, сколько их живет в современной Америке?
* * *
Последнюю точку в противостоянии, начавшемся между Урицким и Канегиссером, поставил Валентин Петрович Катаев, всю жизнь вынашивавший мечту рассказать правду о "красном терроре" и о романтиках у развязавших его. Он осуществил свою мечту на закате жизни, когда решился напечатать повесть "Уже написан Вертер" в июньском номере "Нового мира" за 1980 год. Именно в этой повести осторожный, запуганный жизнью старый конформист пошел в отличие от Самойлова ва-банк, создав бессмертные образы чекистов из одесской "чрезвычайки". Скандал вокруг имени Катаева, нарушившего табу на "русско-еврейский вопрос", разгорелся нешуточный, свидетельствует письмо, пришедшее от читательницы на адрес Московской писательской организации летом 1980 года. Оно было обращено к Катаеву, но я не рискнул передать столь оскорбительное послание восьмидесятидвухлетнему старику. Письмо анонимное. Стиль и орфография — как в подлиннике.
"Пишу, прочтя книгу "Уже написан Вертер " и думаю, что это жгучая "Пишу, прочтя книгу "Уже написан Вертер " и думаю, что это жгучая зависть, что Вы просто хороший советский писатель, но и только, а курчаво-шепеляво-слюнявые Эренбург, Пастернак, Гейне, гении, которые останутся в веках. Вообще я думаю, что такая ненависть может быть объяснена только завистью. Какое имеет значение, какие губы, какой нос! Главное это нутро человека, его душа и его дела. А дела Курчавого Маркса бессмертны и сейчас, преклоняясь перед ним, миллионы людей совсем не интересует шепелявил он или картавил. И когда он писал свой великий лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь ", то он не думал, что его заменят на "Бей жидов, спасай Россию", а по вашему, по интеллигентному, как написано в вашем бреде сивой кобылы "Будьте Вы все прокляты". Троцкизм [20] хоть и безусловно ошибочное течение, но в таком тоне о нем писать просто глупо и изображать евреев как гитлеровцев это значит быть им самому. Всем честным русским людям (Короленко [21], Горький, Маяковский, Толстой, Евтушенко) всегда был чужд и ненавистен антисемитизм и шовинизм, которым так и дышит Ваше писание. А как же быть с картавым Лениным? Ведь мать у него была Бланк, это потом она стала Ульяновой и подарила миру своих четырех таких прекрасных детей.
Хотя сейчас в наше время Ленина бы не только не приняли в партию, его даже не взяли бы на работу в полурежимное предприятие, ведь сейчас проверяют родство до третьего колена, как при Гитлере. Так что можете гордиться. Ваша так называемая повесть в духе времени.
Да сколько бы евреев не жгли, не резали, не убивали физически и духовно, они могут и должны идти с гордо поднятой головой. Этот народ дал миру таких гениев, как Эйнштейн, Бор, Маркс, Гейне, Фейхтвангер, Эренбург, Левитан, Пастернак, Мандельштам, Маршак и многие другие. И хоть у вас вполне арийское лицо, через 50 — 100 лет вы канете в вечность, а они, губастые, носастые, останутся в веках пока будет существовать этот мир. Их имена будут стоять рядом с именами тысяччестных гениев всех национальностей. И никакие плевки подонков вроде вас не сотрут их с вековой летописи.
Я все думала, почему единственный отрицательный тип в повести —русская женщина (остальные все евреи), а потом поняла, как же аристократ может унизиться до того, чтобы лечь с жидовкой. А вы знаете Витте унизился, но он все равно останется Витте, а вы Катаевым.
Жидовка с лошадиной-лосиной физиономией" [22].
Возмущенная читательница не знала, что жена "антисемита Катаева" была женщина с библейским ветхозаветным именем Эстер и что зятем Валюна является главный редактор журнала «Советише Хаймланд» Арон Вергелис. Да, да, тот самый Вергелис, который в 1949 году написал письмо в партийную организацию Союза писателей с требованием очистить литературные ряды от сионистов, буржуазных националистов и просто бездарных писателей еврейского происхождения. Не знала она, наверное, и то, что свою повесть Валюн назвал строчкой из Пастернака и что стихи Пастернака и Мандельштама в повести вспоминаются много раз...
Работая над этой главой в мае нынешнего года в родной Калуге, я решил перечитать повесть, чтобы освежить в памяти многое, по поводу чего негодовала в 1980 году анонимная поклонница Маркса и Ленина. Я пошел в областную библиотеку имени В. Г. Белинского, нашел в каталоге среди десятков изданий Валентина Катаева два, в которых была напечатана повесть, и спустился в абонементный зал.
Мы с женщиной, бывшей на выдаче книг, прошли в книгохранилище, нашли полку с изданиями Катаева, пересмотрели их все, однако ни одного, ни другого издания с повестью на полке не было.
— Книги пропадают, — с огорчением ответила библиотекарша на мой вопрос.
Тогда я пошел в соседний читательский зал периодики и попросил выдать мне июньский номер «Нового мира» за 1980 год, но, открыв его, я ахнул. Страницы 122—158 журнала были аккуратно вырваны, что называется, под корешок.
Видя мое огорчение, сотрудница библиотеки пришла на помощь:
— У нас есть еще один контрольный экземпляр, который вообще-то не выдается, но раз Вам очень нужно...
Я сел за стол, перечитал повесть и выписал несколько отрывков из нее, которые и возмутили двадцать лет тому назад "жидовку с лошадиной-лосиной физиономией" и которые, наверное, послужили причиной того, что с библиотечных стеллажей исчезли две книги Катаева, а из "Нового мира" было вырвано 28 страниц.
О чекисте Науме Бесстрашном:
Он "стоял в позе властителя, отставив ногу и заложив руку за борт кожаной куртки. На его курчавой голове был буденновский шлем с суконной звездой".
"У Маркина был неистребимый местечковый выговор. Некоторые буквы, особенно шипящие, свистящие и цокающие, он произносил одну вместо другой, как бы с трудом продираясь сквозь заросли многих языков – русского, еврейского, польского, немецкого".
"У тебя сидит один юноша, — начал Лось.
А ты откуда знаешь, что он у меня сидит? — перебил Маркин, произнося слово "знаешь", как "жнаишь", слово "сидит", как "шидит".
- Ты просишь, чтобы я его выпустил?
Он произнес "выпуштиль"
- Я застрелю тебя на месте.
"На месте" он произнес как на "мешти".
О юнкере Диме, ненадолго вышедшем из ЧК, в то время как его фамилия уже была напечатана в списке расстрелянных: "Увидев его, квартирная хозяйка, жгучая еврейка... вдруг затряслась, как безумная, замахала толстенькими ручками и закричала индюшачьим голосом: — Нет, нет, ради бога нет. Идите отсюда! Идите! Я вас не знаю! Я о вас не имею понятия! Вы расстреляны и теперь вас здесь больше не живет. Я вас не помню! Я не хочу из-за вас пострадать!"
Еще о Науме Бесстрашном: "Теперь его богом был Троцкий, провозгласивший перманентную революцию... У него, так же, как и у Макса Маркина, был резко выраженный местечковый выговор и курчавая голова, но лицо было еще юным, губастым, сальным, с несколькими прыщами".
И, наконец, о них всех предсмертная записка русской дворянки Ларисы
Германовны, увидевшей в расстрельных списках имя своего сына юнкера Димы:
"Будьте вы все прокляты".
Перед нами, в сущности, герой поэмы Багрицкого «Февраль» — убийца и местечковый провинциальный авантюрист, стоящий на броневике "над летящими фарами и штыками". Вспомним о том, что и Багрицкий и Катаев – оба были одесситами и почти однолетками.
* * *
В эпоху 30—80-х годов у ассимилированные евреи по мере сил сопротивлявшиеся сионистской пропаганде были на мой взгляд, если не по происхождению, то по мировоззрению своеобразными «советскими сефардами».
Думаю, что когда они в доверительных беседах со мной говорили о том, что есть «евреи» и есть «жиды», то имели ввиду именно эти этнические и мировоззренческие различия, поскольку среди советского еврейства сохранялись типы ашкеназов и ашкеназок. Именно от одной из них в начале 90-х годов прошлого века я получил письмо, которое привожу полностью, чтобы показать сущность этой, надеюсь, реликтовой породы. Письмо было, к моему удивлению не анонимным, с обратным адресом: г. Москва, М. Ботаническая, дом 12, кв. 6, Левиной Р. С. Это — уникальный документ эпохи:
«Куняев! Бесишься, что мы уезжаем за границу жить? Кто в Америку, а кто в свою страну Израиль, где не будем видеть ни одной русской хари, от которой воняет щами и квасом.
И ты осмелился по радио тявкать, на евреев, что мы бежим. Не бежим, а уезжаем. Раньше уехали бы, но нужно было, чтобы кто-нибудь вызов сделал. Оттого и сидели здесь, жрали говно вместе с вами. Да это счастье отсюда уехать из этой помойки с русским навозом. А вы подыхайте здесь. Захлебнетесь преступностью. Питанием вонючим. Пару Чернобылей надо вам. Мы уезжаем и просим Бога, чтобы он всех вас наказал за нас. Экология, преступность, голод, никакого просвета. Жопу нечем прикрыть скоро вам будет.
Я рассердилась, узнав, что Израиль прислал апельсины, огурцы, помидоры, сухое молоко. Еще чего не хватало! Пусть подыхают с голоду. И пробрался же ты (конечно, за взятку) на такую должность. Долго ты собираешься на ней сидеть? Или нанять людей, чтобы тебя кокнули и разбросали части твоего мерзкого тела так, чтобы их никто не нашел? А? Ведь ты деревня, лимитчик, а ведь туда же, где все люди, в журналистику подался. Вот такие вы все. Понаедете из деревень, тявкаете на собраниях и выбирают вас в начальники. У нас к твоему сведенью беспокойство, тревога состоит в том, как бы вывезти отсюда побольше серебра, бриллиантов, золота, поменять деньги (а они у нас у всех есть) на доллары и увезти (ситуация точь-в-точь похожая на библейский исход из египетского плена! — Ст. К.). Вот в чем тревога наша, но все успешно пока удается. Одно расстройство, что наши евреи понавезли с собой навоз — русских жен. Сейчас слава Богу в Израиле спохватились, что пропустили их и не будут давать им гражданства. Или пусть принимают иудейскую веру.
Я бы не разрешила им нашу веру брать. Слишком много чести. Надо было развестись с ними и оставить их здесь. Пусть их берет замуж Ванька — дрэк или Васька — тухэс. Ты понял мою любовь за все к русичам, и к тебе в частности... А в Америку еще хочешь съездить гнида? Да кто тебе пустит, мразь. Чтоб ты сдох!!! Да сбудется все, что мы тебе желаем».
Я могу понять религиозный фанатизм, расовую ненависть, политическое неприятие, но чтобы добровольно выворачивать свое нутро, чтобы с таким наслаждением гордиться якобы поголовной причастностью своих соплеменников к мошенничеству, воровству и цинизму, чтобы так презирать живущих на одной с ними земле людей?! Ведь, желая уязвить меня, эта женщина изобразила всех евреев последними негодяями, а русских последними дураками. Оболгала два великих народа... Боже мой, в какой зловонной тьме скиталась ее душа, которую можно только пожалеть за полную безблагодатность жизни. Я даже хотел поехать по адресу, указанному на конверте, но не решился. От мистического ужаса: вдруг приеду в Марьину Рощу, позвоню, и мне откроет дверь не человек, а какое-нибудь сатанинское существо из фильмов Хичкока. Вот во что выродилась ашкеназское племя амазонок, из которого ворвались в русский мир вдохновенные фурии революции, чекистские эрринии вроде Розалии Землячки-Залкинд, Пластининой-Майзель, Евгении Бош, Соньки Гефтер Золотой Ножки, комиссарши Ларисы Рейснер, безымянной жидовки из стихотворенья Ярослава Смелякова. Все в мире вырождается — письмо анонимной ашкеназки Валентину Петровичу Катаеву все-таки имеет содержание и выполнено в традициях эпистолярного жанра.
* * *
История испытала на практике три пути "преодоления еврейства в себе". Один — ницшеанский, гитлеровский — изгнание, вытеснение, в конечном счете уничтожение. Другой – советский, в который верил Ленин, носивший в себе, как и Гитлер, "четвертинку" еврейской крови: полная ассимиляция, растворение еврейства в русской стихии при помощи интернациональной коммунистической идеологии.
И третий путь; пролегший через самопожертвование, через Голгофу, путь полного духовного перерождения, – это путь Христа.
(Есть еще путь честной и объективной оценки еврейского менталитета и еврейской истории – путь интеллектуалов нового времени Ханны Арендт, Роже Гароди, Нормана Финкельштейна, но это путь атеистов-одиночек).
Неодухотворенность бунта завела "арийцев", изживавших в себе еврейство, в темные дебри Холокоста. Вера в абсолют крови, в которой якобы живет душа человеческая, обернулась примитивным культом суицида, отворила бунтовщикам двери к самоубийству – и они, один за другим – Отто Вейнингер, Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс, Генрих Гиммлер, Герман Геринг, Рудольф Гесс и воспитавший их всех профессор геополитических наук Хаусхоффер — шагнули в эту темную бездну, первопроходцем в которую был первый антихристианин и самый знаменитый ренегат в истории человечества Иуда из Кариота. (Кстати, единственный в истории человечества памятник Иуде был сооружен нашими местечковыми именно в России.) А сколько тысяч жрецов сатанистского культа крови и расы, исповедуемого в Третьем рейхе, бастардов и метисов, жрецов рангом помельче, и потому недостойных остаться в истории, разгрызали ампулы с цианистым калием, совали дуло пистолета в рот, завязывали ремни на спинках железных кроватей в своих камерах, словом, избирали безблагодатный, беспокаянный и потому греховный путь в небытие, и мир навсегда забыл о них, недостойных памяти...
Одним из самых ярых антисемитов, помогавших Гитлеру на пути к высшей власти, был полукровка Юлиус Штрейхер, казненный в 1946 году в Нюрнберге. Смерть его, в сущности, являлась тоже формой самоубийства, выбранного им самим:
"Стоя перед виселицей, он громко воскликнул: "Хайль Гитлер!" На вопрос об имени он резко ответил: "Вы его знаете". В сопровождении священника он поднялся на ступеньки и воскликнул: "Пурим 1946 год и к Богу". <...> На ящике, в который уложили труп Штрейхера, было написано имя "Абрахам Гольдберг" (X. Кардель, стр. 76). Напомним, что казнь гитлеровских преступников в Нюрнберге совершилась в 16 октября 1946 года в праздник Пурима, почитаемого, как еврейский праздник радости.
Но и Ницше, потерявший рассудок и кончивший свои дни в сумасшедшем доме, тоже ведь по своей воле совершил духовное самоубийство.
* * *
Змея кусающая собственный хвост, — это ветхозаветная метафора, выражающая сущность драмы самоуничтожения. Все происходит, как в книгах Ветхого завета – помните, "Адам родил Каина", "Авраам родил Исаака" и т. д.? Но у нас немного по-другому: еврей Урицкий приговорил к смерти еврея Перельцвейга; еврей Канегиссер приговорил к смерти еврея Урицкого; еврей Зиновьев приговорил к смерти еврея Канегиссера; еврей Ягода приговорил к смерти еврея Зиновьева; еврей Уншлихт приговорил к смерти еврея Ягоду... Несчастный народ...
Наилучшей иллюстрацией к этому процессу, который "пошел" и идет до сих пор, является символическое событие ветхозаветной силы, о котором поведал грядущим поколениям видный чекист сталинской эпохи А. Орлов-Фельдбин:
"20 декабря 1936 года в годовщину основания ВЧК-ОГПУ-НКВД Сталин устроил для руководителей этого ведомства небольшой банкет... Когда присутствовавшие основательно выпили, Паукер (начальник охраны Сталина, комиссар госбезопасности 2-го ранга, т. е. генерал-полковник. — Ст. К.), поддерживаемый под руки двумя коллегами <...> изображал Зиновьева, которого ведут в подвал расстреливать. Паукер... простер руки к потолку и закричал (изображая Зиновьева-Апфельбаума): "Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый".
(А. Орлов. Тайная история сталинских преступлений. Нью-Йорк-Иерусалим, 1983 г., стр. 82.)
Через полгода 14 августа 1937-го Паукер повторил путь Зиновьева в расстрельный подвал, а Орлов-Фельдбин, шпион, сбежавший в июле 1938 года в США, первым делом, как сообщается в книге О. Царева и Д. Кастелло "Роковые иллюзии", посетил синагогу, где, видимо, произнес слова той же древнееврейской молитвы. Да что говорить о местечковых шпионах и резидентах, если образованный, абсолютно ассимилированный, вросший в русскую культуру и советскую литературную жизнь Давид Самойлов, запуганный провокаторами из наших СМИ, кричавшими в конце 80-х годов о приближающихся еврейских погромах, почувствовал, что у него ожили от страха все наследственные еврейские комплексы, впал в истерику и записал на страницах дневника:
"Если меня, русского поэта и русского человека, погонят в газовую камеру, я буду повторять: "Шмо исроэл! Адоной элехейну, адонай эход!" Единственное, что я запомнил из своего еврейства". Ничего себе единственное! Да это еврейское "все", начало молитвы: "Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый". Эти слова даже атеист и негодяй Паукер вспомнил перед расстрелом... Бедный Дезик.
Все вроде бы ясно, но остается только один вопрос, на который нет ответа: почему и с какой целью Создатель попустил, чтобы в кровавые внутрисемитские разборки, словно в черную воронку истории, затягивались племена и народы, ни сном, ни духом не виновные в трагедии, которая началась в доисторические времена и которая завершится в День Гнева.
Ветхозаветная змея не просто укусила свой хвост, — она растерзала его в клочья.