Перейдем теперь к рассказу о двух братьях — Иакове и Исаве.
В 25-й главе Книги Бытия говорится, что молился Исаак о жене своей Ревекке, ибо она была неплодна; Господь услышал его, и Ревекка зачала:
Сыновья в утробе ее стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это?.. (Быт. 25, 22)
Буквальный перевод с оригинала гласит: «…то для чего же я [существую]?..»
…И пошла вопросить Господа. (Быт. 25, 22)
Сыновья в утробе Ревекки боролись между собой — «толкались», как говорит древнееврейский текст. Эта борьба указывала на будущую вражду между близнецами. Согласно преданию, они уже в утробе матери оспаривали друг у друга первородство. Именно оно давало право получить великое духовное благословение Авраама и Исаака. Наследовать его имел право тот из братьев, кто наиболее достойно смог бы продолжить развитие благословенного народа Божьего. Кроме того, предание говорит, что когда Ревекка проходила мимо мест, связанных с идолослужением, то приходил в движение Исав, будущий идолослужитель, как бы порываясь выйти наружу. Когда же Ревекка проходила мимо домов святых людей или жертвенников, посвященных Богу и построенных Авраамом, то в трепет приходил Иаков. Так что братья уже в утробе матери обнаружили: один — тягу к свету, другой — ко тьме. И, наконец, существует такое предание: Исав пригрозил Иакову, что если тот не уступит ему первенство, он, Исав, убьет мать. И тогда Иаков согласился, чтобы первородным был Исав…
Предания эти отнюдь не полностью сказочны. Свидетельства многих духовидцев указывают на то, что младенец в утробе матери обладает душой — видящей, слышащей и постигающей. Душа, соединяясь с земным телом, еще помнит о прежней своей обители, о мире духовном; и только когда человек рождается, ангел лишает его этих воспоминаний, чтобы младенец мог направить все свои силы на постижение земного мира.
И сказано здесь также, что Ревекка «пошла вопросить Господа». Она могла это сделать, обратившись к святым людям своего времени, к пророкам, потому что жив был еще не только Авраам, но и некоторые его праведные предки. Могла она и сама пойти вопросить Господа, ведь согласно свидетельствам, о которых мы еще будем говорить, она была пророчицей, как и Сарра, жена Авраамова.
Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему. (Быт. 25, 23)
Итак, уже в утробе матери братья были предназначены: один — к тому, чтобы духовно господствовать, другой — к тому, чтобы духовно подчиняться. Но тем не менее вражда между ними длилась долго… Так из утробы одной матери изошли два различных народа и два разных племени. Конечно, мы должны понимать это не только буквально, но и духовно; Иаков и Исав символизируют два рода людей: народ Божий, служащий Господу, и народ, противящийся Богу, нечестивый и грешный. О различии по крови, расе, о чужеродности здесь речь идти не может, ведь оба они сыновья одной матери. Все дело в духовном, внутреннем устроении.
И настало время родить ей: и вот близнецы в утробе ее.
Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя: Исав. (Быт. 25, 24–25)
Имя «Исав», עשו ‹Эса ́ в›, означает «волосатый», «косматый». В оригинале цветом он сравнивается с «красным облачением» (возможно, он родился в красной «рубашке»). Писание называет это облачение אדרת ‹аде ́ рет›, т. е. «царская мантия» (в Синодальном переводе «кожа»), от глагола אדר ‹ада ́ р› — «величаться», «прославляться». «Адерет» — символ будущей царской власти потомков Исава, которые именовались по его имени эдомитянами, или идумеями (позже мы узнаем, откуда он получил имя «Едом»). Уже в Книге Бытия говорится о том, что цари в роде Исава, или Едома, появились раньше, нежели в Израиле:
Вот цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых. (Быт. 36, 31)
— и далее перечисляются имена царей. Спустя почти два тысячелетия в Иудее воцарилась, при поддержке римлян, последняя династия эпохи второго Храма — династия Иродов, во времена которой жили на земле Иисус Христос и апостолы. Это была династия идумейского происхождения.
И, наконец, сам Рим, по некоторым преданиям, был связан при своем возникновении с эдомитянами. Когда Ромул, основатель города, собирал разноплеменных жителей, чтобы заселить Рим, среди них было много выходцев с Востока, в том числе, согласно свидетельствам римских историков, носивших финикийские имена. В их числе, очевидно, вполне могли быть эдомитяне — поэтому в более поздних источниках Рим носит имя «Едом». И то, что рассказано в Книге Бытия об Иакове и Исаве, переносится символически на взаимоотношения Римской империи и Израиля…
Потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя: Иаков… (Быт. 25, 26)
Иаков держался рукой за пяту Исава — это великий символ. Ибо там, где кончается плотский человек, символизируемый Исавом (а человек «кончается» там, где пята его; и наиболее значима в этом образе именно пята, которая касается земли и поэтому обозначает самую низменную, непосредственно примыкающую к праху, часть человеческой сущности), там начинается человек духовный, «Иаков». Рука, которой Иаков держался за пяту Исава, символизирует будущие деяния праведника, которые он осуществит во славу Божью.
В девтероканонической Третьей книге Ездры содержится следующий комментарий к рассматриваемому нами эпизоду:
…Рука Иакова держала от начала пяту Исава.
Конец сего века — Исав, а начало следующего — Иаков.
Рука человека — начало его, а конец — пята его… (III Ездр. 6, 8–10)
«Нынешний век» — плотский человек, «будущий век» — человек духовный. Рождение Исава и Иакова, как мы видим, содержит в себе образ великой глубины.
Та же тема развивается в Послании к Римлянам:
…И не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречется тебе семя.
То есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя.
‹…›
И не одно это; но так было и с Ревеккою, когда она зачала в одно время двух сыновей от Исаака, отца нашего.
Ибо, когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого (дабы изволение Божие в избрании происходило
Не от дел, но от Призывающего), сказано было ей: больший будет в порабощении у меньшего,
Как и написано: Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел. (Римл.9, 7–13)
Таким образом, родившиеся братья, согласно свидетельству Писания, означают соответственно: Исав — человека плотского, а Иаков — духовного. Кроме того, они — символы того избрания, которое совершается «от утробы матери». Мы не будем касаться более глубоких и таинственных причин этого избрания, а скажем только, что Бог провидел злые дела Исава и благочестивые дела Иакова и поэтому, сообразно строю их душ, одного возлюбил, а другого отверг.
Имя «Иаков», יעקב ‹Йаако ́ в›, происходит от глагола עקב ‹ака ́ в›, что значит «запинать», в смысле «преодолевать», «одерживать победу», а также «оставлять след» и «следовать»; это тот, кому суждено бороться и победить, а также — «оставить след», т. е. стать образцом, или прообразом.
История Иакова, к которой мы теперь переходим, имеет четыре основных смысла: буквальный смысл, т. е. древние исторические повествования о патриархе, и три пласта прообразных и символических смыслов. Рассмотрим эти три пласта.
Во-первых, в судьбе Иакова представлена история его потомков, народа израильского; во-вторых, Иаков прообразует Мессию — Иисуса Христа; и, наконец, Иаков изображает внутреннего человека. С перечисленными значениями и связано такое толкование имени Иакова, как «оставляющий след».
Дети выросли, и стал Исав человеком, искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков — человеком кротким, живущим в шатрах. (Быт. 25, 27)
Очень, казалось бы, лаконично сказано, но смысл этих слов неисчерпаем. Вот например: Исав стал «человеком, искусным в звероловстве, человеком полей». Кто, собственно, являлся первым звероловом? В 10-й главе (ст. 8–9) мы читали, что таковым был Нимрод — великий деспот, первый царь, восставший против Бога и возглавивший строительство Вавилонской башни. Таким образом, Исав — духовный наследник Нимрода, тирана и отступника. Что означает характеристика «искусный в звероловстве» в духовном смысле? Очевидно, это человек хищный; человек, ставящий ловушки, капканы, тенета; человек, любящий проливать кровь. Кроме того, Исав — «человек полей», т. е. не привязанный к дому, к шатру, предпочитающий обитать в открытом пространстве. Может ли такой человек претендовать на то, чтобы унаследовать благословение Божье — благословение, данное еще Симу? Вспомним, о чем в нем говорилось:
…Благословен Господь, Бог Симов…
Да распространит Бог Иафета, и да поселится он в шатрах Симовых… (Быт. 9,26–27)
Речь идет о «шатрах», т. е., как мы уже говорили, о жилищах праведников, о храмах, о домах учения.
Каков же Иаков? О нем сказано, что он «человек кроткий, живущий в шатрах». Древнееврейское слово תם ‹там›, переведенное здесь как «кроткий», имеет также значения «целостный», «непорочный», «невинный».
О шатрах, предназначенных для потомков Симовых, говорится не только в 9-й главе Книги Бытия, но, например, в Книге Чисел, где передается благословение Валаамово, которое должно почить на Израиле:
…Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль!
Расстилаются они, как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом, как кедры при водах… (Числ. 24, 5–6)
Это сказано о шатрах: шатры уподоблены цветущим долинам и садам, вечнозеленым растениям — алойным деревьям и могучим кедрам. В системе метафор Писания зелень долин и садов указует на благодать и жизнь вечную (Песн. П. 2, 11–13; 4, 12–16; 5, 1; Ис. 1, 30; 61, 11 и др.).
Что же означает, что Иаков жил в шатрах? Тут имеется два значения: буквальное — он стал скотоводом, пас овец, живя в пастушеских шатрах; и символическое — он «обитал», т. е. подолгу жил, в шатрах Авраама и Исаака, отцов своих, где учился следовать воле Божьей.
И далее говорится:
Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его, а Ревекка любила Иакова. (Быт. 25, 28)
Исаак в старости своей являет образ праведника, потерявшего некоторые духовные ориентиры (не зря потом сказано, что глаза его «отяжелели», т. е. ослепли.— Быт. 27, 1). Исааку как бы не хватало некоей жизненной естественности, порывистости Исава, его «природности». Страх, который Исаак претерпел во время Авраамова жертвоприношения, видимо, отчасти остался в нем на всю жизнь и предопределил многие его жизненные проявления; и поэтому его так прельщал тот образ жизни, который вел Исав — охотник, человек свободный, дикий, свирепый, мужественный. Ревекка же в старости своей целиком сохранила пророческую интуицию, поэтому она так любила Иакова.
Итак, Иаков и Исав представляют собой многогранные прообразы будущих «народов»: народа Божьего и «рода» нечестивцев. Сказано об Иакове, что он был кроток. Народу же Божьему Нагорная проповедь предписывает:
…Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую… (Матф. 5, 39)
Иаков живет в шатрах — он пастырь. Народом Божьим руководит духовный пастырь — пророк, и народ Божий — это сообщество «агнцев», кротчайших и смиренных, о которых сказал Иисус Христос, что овцы его повинуются его голосу (Иоан. 10, 27). Кроме того, народ Божий обитает в «шатрах учения» и внемлет учению Господа, как и Иаков жил в шатрах Авраама и Исаака.
«Народ» же нечестивый, который прообразует Исав (подчеркнем еще раз, что речь идет не о расовом или национальном сообществе, а о чисто духовном, поскольку Иаков и Исав — по крови братья), отличается коварством, ненавистью, хищностью, стремлением к завоеваниям, пролитию крови — все это представлено в лице Исава, который «искусен в звероловстве». Общество такого рода организовано по образцу разбойничьей шайки. Исав — «человек поля»; разбойники обычно обитают в полях, лесах, степях — в отдалении от мирных поселений. И, наконец, нечестивцы — «люди поля» — это те, кто ненавидит духовную культуру; культура вообще символически связана с построением дома, с устроением внутренним, с «обитанием в шатрах». «Люди поля» тяготеют к дикому, варварскому образу жизни, стремясь культуру уничтожить.
Перейдем ко второму слою символов. Иаков есть прообраз Мессии: он человек кроткий, или «целостный». «Я кроток и смирен сердцем»,— сказал Христос (Матф. 11, 29). Иаков живет в шатрах как пастырь, и Христос — пастырь, отдающий жизнь свою за овец (Иоан. 10, 11). Иисус призывает учеников в «шатры» для изучения слова Божьего, как и Иаков обитал в шатрах своих отцов, познавая волю Создателя. Будучи отроком двенадцати лет, как о том повествует Евангелие от Луки, Иисус вошел в иерусалимский Храм и собеседовал с учителями, принимая от них учение и являя им свою мудрость: он пребывал в великом Божественном «шатре» (Лук. 2, 46–49).
Противоположностью Христу является, как известно, антихрист, которого прообразует Исав: он — хищник, зверолов, он расставляет невидимые капканы, улавливает души; он — убийца, он живет за счет жизней других. В то время как истинный пастырь полагает душу свою за овец, антихрист постоянно убивает, дабы присваивать себе жизненную силу своих жертв (на этом, как известно, основана черная магия). Самый яркий пример тому — нацизм: его суть — устройство колоссальных мест массового жертвоприношения в виде концлагерей, пожирание жизненной силы других людей и целых народов, одним словом — сатанизм.
Кроме того, Исав, «человек поля»,— образ антихриста в том смысле, что этот последний старается разрушить всякую духовную жизнь, внутренний «дом» человека и человечества, уничтожить культуру как таковую; тот же нацизм стремится вырубить под корень гуманистическую традицию — неотъемлемую часть Христианства.
Третий ряд символов: Иаков представляет духовного, внутреннего человека — ему свойственны кротость, незлобивость. Отношения пастыря и его стада переносятся во внутренний мир человека верующего: дух предстает пастырем, а все остальные душевные, умственные, телесные проявления человека являются как бы овцами, которых пасет этот пастырь. Дух повелевает, а все остальное в человеке ему подчиняется и служит — такова основа внутренней жизни духовного человека.
И, наконец, духовный человек обитает в «шатрах». Но здесь «шатер», Святилище Божье, уже находится внутри человека: «…вы — Храм Божий, и Дух Божий живет в вас…»,— говорит Дух через апостола Павла (I Кор. 3, 16). Духовный человек обитает в «шатрах» в том смысле, что желает уединения с Богом, желает заключиться в своем внутреннем Храме и внимать живому голосу Духа Святого.
Прямую противоположность духовному являет человек невозрожденный, «внешний». В нем, как и в Исаве, доминируют хищность и самолюбие; он присваивает, но не отдает; лишает других жизненной силы, чтобы самому овладеть ею. Внутренне он устроен точно так же, как общество, созданное «по типу Исава»: его внутренняя жизнь подобна жизни шайки разбойников во главе с атаманом; а атаманом является его собственная, ничем не ограниченная воля. «Я так хочу!» — вот его кредо, которому следуют все его мысли, чувства, речи и поступки.
Наконец, человек «внешний» есть «человек поля»: он очень не любит уединения и боится его, он все время ищет внешних развлечений, он практически никогда не бывает во внутреннем своем «шатре», наедине с Богом и обличающей совестью.
…И дальше мы читаем о том, как Исав лишился своего первородства:
И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый.
И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал. От сего дано ему прозвище: Едом. (Быт. 25, 29–30)
Исав, любящий кровопролитие, любящий красный цвет более всего, почувствовал особое стремление к этому кушанью. Его прозвище אדום ‹Эдо ́ м› означает «красный». Мы помним предание о том, что Исав родился в красной «рубашке», потому что уже от рождения был предрасположен к кровопролитию. Здесь же мы находим еще одно отличие Исава: он «устал». Его образ жизни ведет к изнеможению и внутреннему опустошению — в отличие от Иакова, который всегда бодр (ср. Ис. 40, 31: «…а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся»).
Но Иаков сказал: продай мне теперь же свое первородство.
Исав сказал: вот я умираю, что мне в этом первородстве? (Быт. 25,31–32)
Задумаемся: зачем же Иаков так хочет получить первородство, так жаждет его? Неужели ради того, чтобы иметь какие-то материальные преимущества? Ни в коем случае. Он знает нрав Исава, он предугадывает, что впоследствии ему самому придется бежать из дома и быть странником и скитальцем, опасаясь мести брата; он знает, что никаких материальных преимуществ он не получит. Когда мы до конца дочитаем историю Иакова, то узнаем, что он их так и не получил: богатство, которое он приобрел, было послано ему Богом, имуществом же отца, Исаака, завладел Исав.
Очевидно, Иаков, обучавшийся в шатрах Авраама и Исаака, знавший тайны Божьи, был прекрасно осведомлен о тех величайших духовных благах, которые принесет ему первородство,— он хотел стать наследником обетований, данных свыше Аврааму и Исааку, и понимал, что брат его, Исав, их недостоин. И потому он согласился перенести любые лишения — нужду, скитания, странничество,— только бы получить живое общение с Богом, это ни с чем не сравнимое благо, это величайшее благословение.
А Исав, как мы видим, относится к своему первородству с крайним пренебрежением. Он говорит: «Вот я умираю, что мне в этом первородстве?» Таково рассуждение плотского человека, который совершенно не верит ни в какие обетования: я смертен, я умру, к чему мне ваши призрачные духовные благословения? Зачем нужна духовная жизнь вообще? Дайте мне вот сейчас реальное, вещественное благо, дайте мне насытиться, и, как бы говорит он, я за это с удовольствием отдам все свои духовные преимущества.
Итак, Исав есть человек, не верящий в бессмертие духа, в будущую жизнь; человек, который хочет сейчас, в сей миг, насладиться миром материальным. Он полностью отождествляет себя со своим смертным телом, с животной природой: «Вот я умираю, что мне в этом первородстве?»
Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему и продал первородство свое Иакову.
И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы; и он ел и пил, и встал и пошел; и пренебрег Исав первородство. (Быт. 25, 33–34)
Он «…ел и пил, и встал и пошел…» В этом — весь образ жизни Исава: поесть и попить, встать и пойти, не размышляя о том, куда идешь, откуда уходишь, что отдаешь за материальные блага. Исав постоянно торопится: он «занят делом», ему «пора идти», ему некогда рассуждать… И смотрите: он поклялся; но клятва в библейском контексте — это последнее слово, завершающее договор, слово, не подлежащее изменению (Евр. 6, 16). Теперь Исав навсегда, и притом законно, лишен первородства; поэтому все дальнейшее, в том числе и та хитрость, благодаря которой Иаков получает благословение, предназначенное первородному сыну, вытекает из клятвы Исава: он поклялся, что на первородство больше не претендует.
Зададим еще раз вопрос: а был ли достоин получить наследие великих святых — Авраама и Исаака — человек, который так пренебрежительно к этому наследию относился? И мог ли Бог принять такого человека в общение, в завет с Собою?
И вот мы читаем, как совершилась передача благословения от Исаака к Иакову:
Когда Исаак состарился и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего, Исава, и сказал ему: сын мой! Тот сказал ему: вот я. (Быт. 27, 1)
Когда Исаак состарился, зрение глаз его притупилось, и не только физическое (а физическое зрение притупилось, по преданию, потому, что он не препятствовал идолослужению в семье Исава: Исав взял себе жен хеттейских, те служили своим богам, а Исаак, любя своего старшего сына, закрывал на это глаза), но и духовное его зрение притупилось — вплоть до того, что он не узнал Иакова, когда тот пришел под видом Исава.
Приведем в этой связи другие примеры духовной зоркости и духовной слепоты. В 48-й главе Книги Бытия мы читаем о том, что Иаков (он же Израиль) знал, когда он умрет:
И сказал Израиль Иосифу: вот я умираю; и Бог будет с вами и возвратит вас в землю отцов ваших… (Быт. 48, 21)
А из 50-й главы Книги Бытия мы узнаëм, что Иосиф тоже знал день и час своей смерти:
И сказал Иосиф братьям своим: я умираю; но Бог посетит вас и выведет вас из земли сей в землю, о которой клялся Аврааму, Исааку и Иакову. (Быт. 50, 24)
Оба патриарха не только знали срок своей смерти, но и предсказали перед своей кончиной будущие события, т. е. они умирали в духовном всеоружии: они глубоко были укоренены в Духе Божьем, и Он открывал им будущее.
Совсем не то говорит Исаак Исаву:
Он сказал: вот я состарился; не знаю дня смерти моей… (Быт. 27, 2)
Исаак так ослаб духовно, что даже не знал дня своей смерти. И далее он говорит следующее:
…Возьми теперь орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле и налови мне дичи,
И приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру. (Быт. 27,3–4)
Духовное состояние человека, пока душа находится в теле, крепко связано с его телесным состоянием; поэтому патриарх Исаак и говорит: «…приготовь мне кушанье, какое я люблю… чтобы благословила тебя душа моя…» Мы знаем, что даже пророки часто пророчествовали, когда для них играли на музыкальных инструментах: музыка, влияя на физический слух, способна привести дух человеческий в состояние экстаза, духовной восторженности (I Цар. 10, 5–6). И вот, оказывается, даже физическая пища способна совершить нечто подобное.
Исав уходит, чтобы наловить дичи, а дальше сказано:
Ревекка слышала, когда Исаак говорил сыну своему, Исаву. И пошел Исав в поле достать и принести дичи;
А Ревекка сказала сыну своему, Иакову: вот я слышала, как отец твой говорил брату твоему, Исаву:
Принеси мне дичи и приготовь мне кушанье; я поем и благословлю тебя пред лицом Господним, пред смертью моею. (Быт. 27, 5–7)
Как могла услышать это Ревекка? Мы помним, что она была пророчицей, и, очевидно, Дух Божий возвестил ей слова Исаака. Подобное произошло и впоследствии, когда Исав, лишившись благословения, назначенного первенцу, пришел в ярость:
…И сказал Исав в сердце своем: приближаются дни плача по отцу моему, и я убью Иакова, брата моего.
И пересказаны были Ревекке слова Исава, старшего сына ее… (Быт. 27, 41–42)
Многие не обращают внимания на то, что Исав говорил «в сердце своем», т. е. мысленно, а слова его, несмотря на это, были «пересказаны» (очевидно, Богом) Ревекке, которая хорошо помнила пророчество о сыновьях, полученное ею еще во время беременности. Именно ей мысли Исава были открыты свыше.
И вслед за этим повелевает Ревекка Иакову:
…Пойди в стадо и возьми мне оттуда два козленка хороших, и я приготовлю из них отцу твоему кушанье, какое он любит,
А ты принесешь отцу твоему, и он поест, чтобы благословить тебя пред смертью своею. (Быт. 27, 9–10)
Иаков возражает, он говорит:
…Исав, брат мой, человек косматый, а я человек гладкий;
Может статься, ощупает меня отец мой, и я буду в глазах его обманщиком и наведу на себя проклятие, а не благословение. (Быт.27, 11–12)
Но мать, которой открыто будущее, отвечает ему:
…На мне пусть будет проклятие твое, сын мой, только послушайся слов моих… (Быт. 27, 13)
Далее происходит следующее:
И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего, Исава, бывшую у ней в доме, и одела в нее младшего сына своего, Иакова;
А руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят;
И дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему.
Он вошел к отцу своему и сказал: отец мой! Тот сказал: вот я; кто ты, сын мой? (Быт. 27, 15–18)
Великие праведники — праотцы, пророки — видели издали события далекого будущего, а уж тем более то, что происходило в их время; здесь же Исаак, ослепший духовно, не видит, кто перед ним, не узнаëт. Его слепота — следствие неверного выбора, следствие чрезмерной мягкости к нечестивому сыну… И вот перед нами великий прообраз — Иаков, облаченный в козьи шкуры и в одежду Исава. Этот символ также неисчерпаем. Мы рассмотрим его по отношению к событиям как исторического будущего, так и нашего внутреннего мира.
Первый слой символов представляет прямых потомков Иакова по плоти, т. е. еврейский народ: это народ, дух которого сохраняется в обличьи иных культур и племен; народ, внесший большой вклад в разные культуры и оставшийся самим собою — точно так же, как Иаков, облаченный в одежды Исава и козьи шкуры, оставался Иаковом.
Второй слой символов: Иаков — прообраз истинной Церкви. В разных культурах, в разных цивилизациях, облекаясь во внешние одежды различных народов, она осталась самой собою с первых времен Христианства и по сей день.
Третий слой символов: Иаков, пришедший под видом Исава, означает Мессию — Христа, который принял человеческую плоть, но остался внутренне самим собою, ибо его устами говорил Дух Божий.
Великий английский поэт Джон Донн в одном из своих сонетов, следуя исконной христианской традиции, уподобил Христа Иакову, облаченному в козьи кожи:
О, кто его любовь измерить может?
Он, Царь царей, за грех наш пострадал!
Иаков, облачившись в козьи кожи
Удачи от своей уловки ждал.
Но Божий Сын облекся в нашу плоть,
Чтоб грех своим страданием побороть.
(Перевод Д. Щедровицкого)
И, наконец, еще один великий прообраз: Иаков указывает на нашего внутреннего человека, человека духовного. Внутренний человек вынужден действовать, облекшись в тело, используя вещественные формы этого мира, чтобы получить благословение свыше, потому что от того, какими мы окажемся здесь, в этом теле, зависит и воздаяние, ожидающее нас на суде Божьем. И лишь голос как проявление разума, мысли, духа, говорит о том, что истинный человек обитает внутри человека внешнего, нетленный — внутри тленного.
И вот, когда Исаак спросил: «Кто ты?», Иаков ответил отцу своему:
…Я Исав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь и поешь дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя. (Быт. 27, 19)
Иаков вроде бы сказал неправду — он сказал: «Я Исав, первенец твой…» Но он при этом с точки зрения духовной он поступил вполне обоснованно. Кроме того, правомочный преемник имеет право говорить от имени того, чьи права он унаследовал. Иаков назвал себя первенцем, ибо первородство ему уже принадлежало юридически, согласно договору с Исавом (Быт. 25, 30–34).
И сказал Исаак сыну своему: что так скоро нашел ты, сын мой? Он сказал: потому что Господь, Бог твой, послал мне навстречу. (Быт. 27, 20)
Приблизился торжественный момент благословения; с этим благословением связано происхождение от Иакова и всего народа Божьего, и священного «семени» — Христа. И вот Иаков призывает во свидетельство своей правоты Господа Бога — как бы намекая Исааку, что все это устроил Всевышний. Если бы речь шла о какой-то неправде, лжи, нечестивой хитрости, о том, что Иаков обманом пытается присвоить себе первородство и благословение,— разве Бог потерпел бы, чтоб при этом было призываемо Его имя и чтобы благословение вообще было передано подобным образом? Иаков поступил так, как говорил ему свыше Дух.
«Встань, сядь… чтобы благословила меня душа твоя…» Благословение связано с напряженным внутренним действием, с активностью и духа, и души человека. Передается благословение не внешним, ритуальным образом, но великой любовью отца, движимого Духом Святым.
И сказал Исаак Иакову: подойди, я ощупаю тебя, сын мой, ты ли сын мой Исав или нет?
Иаков подошел к Исааку, отцу своему, и он ощупал его и сказал: голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы. (Быт. 27, 21–22)
По-видимому, Исав не имел обыкновения говорить о Господе Боге, и Исааку показалась непривычной в устах его сына речь, в которой упомянуто Божье имя. Возможно, были и другие, порожденные интуицией, причины для высказанного отцом подозрения.
…Когда люди смотрели на Иисуса Христа, они видели человека, который стоял пред ними; но когда он говорил, они слышали голос Духа Божьего, голос свыше. Подобное происходит и с народом израильским, который облекается в одежды иных культур, но остается самим собою. Так обстоит дело и с внутренним человеком: мы видим перед собой внешнего человека, созерцаем его тело, его животное естество; но когда он начинает говорить, мы слышим голос, передающий внутреннее состояние духа, как бы выносящий изнутри наружу то, чем полно сердце. Звуки слов излучают смысл и свидетельствуют о духовности, а внешний вид человека являет его животную природу: «Голос, голос Иакова, а руки, руки Исавовы». А обложены были руки Иакова, как мы помним, козлиными шкурами, ибо дух человека проникает собой его животное естество.
И не узнал его, потому что руки его были, как руки Исава, брата его, косматые; и благословил его,
И сказал: ты ли сын мой Исав? Он отвечал: я. (Быт. 27, 23–24)
Все еще сомневается Исаак; все еще что-то мешает ему окончательно признать Иакова Исавом. И вторично подтверждает Иаков, что он — Исав, ибо, как мы уже говорили, истинное духовное первородство могло принадлежать только ему…
Исаак сказал: подай мне, я поем дичи сына моего, чтобы благословила тебя душа моя. Иаков подал ему, и он ел; принес ему и вина, и он пил.
Исаак, отец его, сказал ему: подойди, поцелуй меня, сын мой.
Он подошел и поцеловал его. И ощутил Исаак запах от одежды его, и благословил его, и сказал: вот запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь… (Быт. 27, 25–27)
А о приходе Исава сказано:
И вострепетал Исаак весьма великим трепетом… (Быт. 27, 33)
По преданию, когда Иаков приблизился к Исааку, тот почувствовал благоухание райского сада и поэтому сказал: «Вот запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь…» Когда же приблизился Исав, отец почувствовал адский смрад и «вострепетал». «Дуновения» как рая, так и преисподней возвещают участь духовных потомков двух братьев-антагонистов.
И вот наконец Исаак благословляет Иакова как первенца. А мы знаем, что устами Исаака говорит Дух Святой:
…Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина;
Да послужат тебе народы, и да поклонятся тебе племена; будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей; проклинающие тебя — прокляты; благословляющие тебя — благословенны! (Быт. 27, 28–29)
Первое, чем благословил Исаак Иакова,— это роса небесная. Когда же пришел Исав, он получил благословение, в котором природные сущности перечисляются в обратном порядке:
…От тука земли будет обитание твое и от росы небесной свыше… (Быт. 27, 39)
У Иакова на первом месте «роса небесная», а «тук земли», т. е. все земное,— на втором. Для рода Иаковлева, для людей Божьих, главное — духовная жизнь, а все земное и телесное — на втором плане. У Исава же на первом месте — «тук земли», все материальное; но и он не вполне лишен благословения духовного, ибо потом сказано: «…и от росы небесной свыше…» Поэтому, если сам Исав и следующие по его стопам возвратятся к Господу, то они унаследуют прекрасные духовные благословения; Иаков же получает их сразу.
И мы должны быть очень внимательны к словам, сказанным Иакову отцом: «…проклинающие тебя — прокляты; благословляющие тебя — благословенны!» Мы помним, что подобные слова Сам Бог произнес по отношению к Аврааму, когда выводил его из Харрана и вел в землю Ханаанскую:
Я благословлю благословляющих тебя и злословящих тебя прокляну… (Быт. 12, 3)
И вот теперь благословение Божье Исаак передает Иакову. Это благословение относится также и ко всему, прообразом чего служит Иаков,— прежде всего к народу израильскому, который от него произошел. Мы знаем, что все, проклинавшие этот народ, становились сами прокляты: лишались могущества, приходили в бессилие, наконец, исчезали те правители, которые гнали, проклинали и истребляли народ Божий. Достаточно вспомнить, например, участь нацистской Германии, трагически проигравшей войну, в которой погибли миллионы ее граждан. Благословлявшие же еврейский народ благословлялись свыше и благословляются по сей день.
На проклинавших Церковь Христову, прообразом которой служит Иаков, также приходило проклятие; благословлявшие ее наследовали благословение. Особенным же образом связаны эти слова с отношением к Мессии — Иисусу Христу: благословляющий его наследует благословение, а проклинающий несет тяжкую кару.
И, наконец, благословляющий внутреннего, духовного человека в себе ощущает действие обильного благословения; проклинающий же его вызывает на себя проклятие, по слову апостола: «…сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6, 8). Мы должны быть очень осторожны и внимательны ко всему, сказанному выше, дабы самим не лишиться небесных благословений.
Итак, Иаков удостоился благословения отца своего и вышел от него.
Как скоро совершил Исаак благословение над Иаковом, и как только вышел Иаков от лица Исаака, отца своего, Исав, брат его, пришел с ловли своей. (Быт. 27, 30)
Как только выходит Иаков, тотчас входит Исав. Как только добрая мысль, праведное намерение покидают человека, у него возникает мысль или намерение противоположное.
Исав говорит отцу те же слова, что Иаков:
…Встань, отец мой, поешь дичи сына твоего, чтобы благословила меня душа твоя.
Исаак же, отец его, сказал: кто ты? Он сказал: я сын твой, первенец твой, Исав.
И вострепетал Исаак весьма великим трепетом, и сказал: кто же это, который достал дичи и принес мне, и я ел от всего, прежде нежели ты пришел, и я благословил его? он и будет благословен.
Исав, выслушав слова отца своего, поднял громкий и весьма горький вопль и сказал отцу своему: отец мой! благослови и меня.
Но он сказал: брат твой пришел с хитростию и взял благословение твое.
И сказал он: не потому ли дано ему имя: Иаков, что он запнул меня уже два раза? Он взял первородство мое, и вот теперь взял благословение мое. И еще сказал: неужели ты не оставил мне благословения? (Быт. 27, 31–36)
Вспомним, что Исав с легкостью продал свое первородство Иакову; как же он может претендовать на благословение, которым сопровождается первородство? Отказавшись от первородства, он отказался и от благословения — это совершенно ясно.
В Послании к Евреям мы находим очень важное предостережение всем верующим:
…Чтобы не было между вами какого блудника или нечестивца, который бы, как Исав, за одну снедь отказался от своего первородства. (Евр. 12, 16)
Здесь подчеркивается, что за снедь — за ничтожное вещественное вознаграждение — может быть продано духовное первородство; именно не за что-нибудь, представляющееся достойным, а за нечто жалкое и нестоящее. Например, как известно, один из учеников предал Иисуса Христа не за какие-то высокие духовные блага, а за тридцать серебряных монет. Но Исав получил еще того меньше — всего лишь чечевичную похлебку:
…За одну снедь отказался от своего первородства.
Ибо вы знаете, что после того он, желая наследовать благословение, был отвержен; не мог переменить мыслей отца, хотя и просил о том со слезами. (Евр.12, 16–17)
Конечно, Бог испытывает всех нас, и в жизни каждого подобный момент обязательно наступает — приходит искушение продать свое первородство «за одну только снедь»…
Исаак отвечал Исаву: вот я поставил его господином над тобою и всех братьев его отдал ему в рабы; одарил его хлебом и вином; что же я сделаю для тебя, сын мой?
Но Исав сказал отцу своему: неужели, отец мой, одно у тебя благословение? благослови и меня, отец мой! И возвысил Исав голос свой и заплакал. (Быт. 27,37–38)
Этим громким рыданием он буквально-таки вырвал у отца благословение:
И отвечал Исаак, отец его, и сказал ему: вот от тука земли будет обитание твое и от росы небесной свыше… (Быт. 27, 39)
Итак, перед духовными наследниками Исава всегда стоит проблема выбора: жить ли только земным — уделенным им по наследству «туком земли», или все же стремиться и к «небесной росе»; потому что ни один человек, как бы глубоко он ни пал, как б