Сириус замолчал и стал глядеть на стену грота. Клювокрыл принялся шарить по каменному полу в поисках потерянных косточек.
Сириус взглянул на Рона.
– Ты говоришь, твой брат личный помощник Крауча? А ты не мог бы спросить его, давно ли он видел Крауча?
– Попробую, конечно… – неуверенно ответил Рон. – Только бы Перси не почуял, что я в чём-то Крауча подозреваю. Мой братец без ума от своего шефа.
– А вы пока могли бы разузнать, как там дела с Бертой Джоркинс. – Сириус указал на один из номеров «Пророка».
– Бэгмен мне говорил, что они её ещё не нашли, – сказал Гарри.
– Да, про него в статье пишут, – кивнул на газету Сириус. – Он там жалуется, что у Берты дырявая память. Может, она, конечно, и изменилась с тех пор, как мы были знакомы, только раньше она ничего не забывала, совсем даже наоборот. Особым умом она не отличалась, но память у неё была хоть куда, особенно на всякие слухи. От этого она и во всякие неприятности попадала, забывала, что иногда полезно держать рот на замке. В Министерстве она, скорее всего, мешалась, потому-то, может, Бэгмен её так долго и не искал…
Сириус тяжело вздохнул и потёр глаза.
– Который час?
Гарри поглядел на часы, но они, с тех пор как он поплавал в озере, перестали ходить.
– Половина четвёртого, – сказала Гермиона.
– Пора вам в замок. – Сириус встал на ноги. – Вот что… – Он нахмурился и поглядел на Гарри: – Нечего вам бегать из школы ко мне, понятно? В случае чего – шлите письмо. Пишите, если случится что-нибудь необычное. А сами без разрешения из школы не выходите, лучше случая и не придумаешь, чтобы напасть на вас.
– Да на меня до сих пор никто и не думал нападать, – сказал Гарри, – кроме дракона и пары гриндилоу…
Сириус сердито на него взглянул.
– Какое мне дело, нападали на тебя или нет! Я вздохну свободно, только когда Турнир кончится, а кончится он только в июне. И вот что ещё: когда говорите обо мне, называйте меня Нюхалз, ладно?
Сириус передал Гарри фляжку из-под тыквенного сока и салфетку из-под куриных ножек и пошёл попрощаться с Клювокрылом.
– Я вас провожу до деревни. Может, удастся стащить свежую газету…
Сириус снова превратился в большого чёрного пса, они вместе вышли из грота, спустились по склону горы, пересекли усеянное камнями подножие и остановились у перелаза через забор. Сириус позволил всем троим погладить себя по голове, повернулся и помчался вокруг деревни.
Гарри, Рон и Гермиона вернулись в замок.
– Интересно, знает Перси то, что рассказал Сириус о Крауче? – сказал Рон по дороге к замку. – А хотя, может, ему всё равно… А может, он только ещё больше станет Краучем восхищаться… Уж Перси-то любит всякие правила. Если узнает, то скажет, что Крауч молодец, потому что отказался нарушить правила ради собственного сына.
– Перси ни за что не отдаст никого из своей семьи дементорам, – рассердилась Гермиона.
– Ты-то откуда знаешь? – усмехнулся Рон. – Возьмёт, да и решит, что из-за нас пострадает его карьера… Перси, он ведь на малом не успокоится…
Трое друзей поднялись по парадной каменной лестнице в вестибюль замка. Из Большого зала летели запахи вкусного ужина.
– Бедняга Нюхалз, – сказал Рон, втягивая носом аромат жаркого. – Должно быть, он и вправду любит тебя, Гарри… представь себе: есть одних только крыс…
Глава 28
Мистер Крауч сходит с ума
В воскресенье сразу после завтрака Гарри, Рон и Гермиона отправились в совятник отослать письмо Перси. В письме Рон по просьбе Сириуса спрашивал брата, когда он в последний раз видел мистера Крауча. Послали Буклю, она давно уже скучала без дела. Сова вылетела в окно, друзья ещё немного постояли, проводили её взглядом и спустились в кухню подарить Добби купленные для него носки.
Эльфы-домовики так им обрадовались, что гурьбой ринулись снова кипятить для них чайник, на каждом шагу раскланивались и были очень вежливы. Добби ошалел от восторга при виде подарков.
– Гарри Поттер слишком добр к Добби! – пропищал он, утирая слёзы на огромных глазах.
– Да что ты, Добби! Если бы ты не принёс жабросли, я бы пропал, – ответил Гарри.
– А эклеров у вас, случайно, не осталось? – спросил Рон, оглядывая радостно кланяющихся эльфов.
– Ты только что позавтракал, – нахмурилась Гермиона, а четыре эльфа уже на всех парах летели к ним, держа над головами большой серебряный поднос с пирожными.
– Надо захватить что-нибудь и для Нюхалза, – заметил Гарри.
– Вот именно! – подхватил Рон. – А Сычик отнесёт. Вы не дадите нам чего-нибудь с собой? – обратился Рон к окружившим их эльфам, те радостно поклонились и помчались за едой.
– Добби, а где Винки? – спросила Гермиона, оглядывая кухню.
– Винки вон там, у камина, мисс, – ответил Добби и опустил уши.
Гермиона пригляделась, разглядела эльфиху и ахнула, вплеснув руками.
Гарри тоже поглядел в сторону камина. Винки сидела на том же самом стуле, что и раньше, но она была так чумаза, что различить её на фоне закопчённой кирпичной стены было не так-то просто. Одежда на ней была давно нестирана и местами порвалась. Она держала в руках бутылку сливочного пива и, слегка раскачиваясь на стуле, глядела на огонь. В довершение картины Винки на всю кухню икнула.
– Винки выпивает шесть бутылок в день, сэр, – шёпотом сообщил Гарри Добби.
– Ну, это ничего, сливочное пиво совсем не крепкое, – махнул рукой Гарри.
Добби покачал головой.
– Для эльфа-домовика крепкое, сэр.
Винки снова икнула, и эльфы, что принесли эклеры, искоса на неё глянули, укоризненно покачали головами и снова взялись за работу.
– Винки тоскует по дому, сэр, – жалостливо шепнул Добби. – Винки всё ещё думает, что мистер Крауч её хозяин. Добби ей говорит, сэр, что теперь её хозяин профессор Дамблдор, но она не слушает Добби.
Гарри вдруг словно осенило, он подошёл к камину и наклонился к эльфихе.
– Послушай, Винки, – спросил Гарри, – ты, случайно, не знаешь, что с мистером Краучем? Он почему-то перестал приезжать на Турнир Трёх Волшебников.
Винки очнулась, поглядела на Гарри, покачалась немного и переспросила:
– Хозя-зяин не приезжает на – ик – Турнир?
– Да. Мы его с самого первого тура не видели. В «Пророке» пишут, он заболел.
Эльфиха снова покачалась, мутными глазами глядя на Гарри.
– Хозяин – ик – заболел?
У неё задрожала нижняя губа.
– Может, заболел, а, может, и нет, – быстро прибавил Гарри.
– Хозяину нужна – ик – его Винки, – запричитала эльфиха. – Хозяин – ик – один не справится…
– Другие люди, Винки, вполне справляются и без прислуги, – наставительно заметила Гермиона.
– Винки вам – ик – не просто – ик – какая-нибудь прислуга, – Винки вздёрнула нос и принялась раскачиваться так сильно, что пиво из бутылки выплёскивалось на её и без того грязную рубаху. – Хозяин доверяет – ик – Винки – ик – самые важные – ик – самые большие секреты…
– Какие? – спросил Гарри.
Винки замотала головой и чуть не вылила на себя весь остаток сливочного пива в бутылке.
– Винки ни за что не расскажет – ик – секреты хозяина, – заявила она, закачалась ещё сильнее и, нахмурившись, косо поглядела на Гарри. – Не суйте нос, куда не следует!
– Винки не смеет так разговаривать с Гарри Поттером! – накинулся на неё Добби. – Гарри Поттер храбрый и благородный, и Гарри Поттер совсем не суёт нос, куда не следует!
– Суёт! Он суёт нос – ик – в дела – ик – моего хозяина. Винки – ик – честный эльф-домовик. Винки – ик – держит рот на замке – ик – а кто – ик – выведывает, да вынюхивает… – Винки вдруг закрыла глаза, сползла со стула на коврик перед камином и громко захрапела. Пустая бутылка из-под сливочного пива покатилась прочь по выложенному каменными плитами полу.
Прибежали пять или шесть эльфов с большой скатертью в клеточку, с отвращением на лицах накрыли Винки скатертью и подоткнули края так, чтобы её совсем не было видно, один из эльфов подобрал бутылку.
– Нам очень жаль, что она напилась при вас! – понурясь, пропищал другой эльф, сокрушённо качая головой. – Только не думайте, пожалуйста, что все эльфы-домовики такие.
– Она горюет по хозяину, а вы её прячете под простынёй, – сказала Гермиона, потрясённая увиденным. – Лучше бы вы её пожалели.
– Простите, мисс, – сказал с низким поклоном тот же эльф, – домовик не имеет права горевать на работе. Мы должны служить хозяину, а не горевать.
– Сколько можно?! – вознегодовала Гермиона. – Вы ничем не хуже волшебников и имеете такое же право быть несчастными! Вам полагается зарплата, отпуск и хорошая одежда. Вы не должны выполнять приказы и делать то, что вам не нравится! Вот вам пример – Добби.
– Добби тут совсем ни причём, мисс, – пробормотал испуганно Добби. Эльфы перестали улыбаться и глядели на Гермиону, словно на опасную сумасшедшую.
– Вот вам ваша еда, – пискнул эльф из-под локтя Гарри и сунул ему в руки большой окорок, десяток пирожных и фрукты. – Прощайте.
Домовики тесно обступили Гарри, Рона и Гермиону и стали теснить прочь из кухни, подталкивая ручонками в спины.
– Спасибо за носки, Гарри Поттер! – виновато крикнул Добби со своего места у камина, где на коврике похрапывала под скатертью в клеточку Винки.
Гарри, Рона и Гермиону вытолкнули из кухни и захлопнули за ними дверь.
– Не могла помолчать? – упрекнул Гермиону Рон. – Они нас больше не пустят. Как мы теперь у Винки про мистера Крауча выведаем?
– Как будто ты об этом беспокоишься! – парировала Гермиона. – Тебе бы только живот набить.
В общем, денёк выдался ничего себе. Вечером все трое уселись в гостиной за домашнюю работу. Рон с Гермионой всё время переругивались, Гарри, в конце концов, не выдержал, взял еду для Сириуса и один пошёл в совятник.
Маленькому Сычику было не по силам одному взлететь на гору с целым окороком, и Гарри взял ему в подмогу пару школьных сипух. В полёте они представляли весьма необычное зрелище: две большие совы, одна маленькая и кулёк между ними. Гарри проводил их взглядом, облокотился на подоконник и стал глядеть на окрестности замка. Смеркалось. Тёмные верхушки деревьев волновались и шумели от ветра, трепетали паруса дурмстрангского корабля. Из печной трубы хижины Хагрида в клубах дыма вылетел филин, полетел к замку, обогнул совятник и скрылся из виду. Гарри поглядел вниз: Хагрид усердно копал перед хижиной землю. Что это он там копает? Похоже на новую грядку. А, может, и нет. Из кареты Шармбатона вышла мадам Максим. Она подошла к Хагриду и определённо попыталась завести с Хагридом разговор. Гарри, конечно, не мог их слышать; Хагрид перестал копать, опёрся на лопату, но похоже, не был расположен к беседе, потому что очень скоро мадам Максим вернулась в свою карету.
Гарри не хотелось снова идти в гостиную Гриффиндора и слушать перебранку Рона с Гермионой. Он остался в совятнике до темноты и глядел, как Хагрид копает землю; потом одна за другой начали просыпаться совы и улетать на охоту, и Гарри отправился спать.
К утру запасы плохого настроения у Рона и Гермионы истощились. Накануне Рон с мрачным видом предсказывал, что из-за Гермионы эльфы-домовики нарочно станут плохо готовить для Гриффиндора, но Рон ошибся, и яичница с беконом и копчёная рыба на завтрак были такими же вкусными, как и всегда, чему Гарри несказанно обрадовался.
Прилетели совы и принесли почту. Гермиона нетерпеливо приглядывалась к кружащим над головами птицам.
– Перси ещё не написал ответ, – сказал Рон. – Мы же только вчера Буклю отправили.
– Да нет, просто я подписалась на «Пророк», надоело все новости узнавать от слизеринцев, – ответила Гермиона.
– Вот молодец! – ответил Гарри и тоже стал глядеть на сов. – Гляди-ка, Гермиона, вон та летит к тебе. Везёт же…
К Гермионе спускалась серая сова.
– Это не газета, – разочарованно сказала Гермиона. – Это…
Серая сова села на стол прямо перед ней и едва не угодила в тарелку, следом прилетели четыре сипухи, большая бурая сова и неясыть.
– Ты что, сразу на все газеты и журналы подписалась? – спросил Гарри и едва успел схватить бокал Гермионы: совы стали толкаться на столе, потому что каждая желала доставить своё письмо первой, и бокал чуть не сшибли.
– Да что же это… – Гермиона взяла письмо у серой совы, распечатала и стала читать. – Ну, это уж! – пролепетала она, краснея.
– Что там такое? – поинтересовался Рон.
– Это… глупости какие-то… – Гермиона передала письмо Гарри. Оно было написано не от руки, а составлено из букв, вырезанных, должно быть, из «Пророка» и наклеенных на лист бумаги.
Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим маглам.
– Они все такие! – растерянно сказала Гермиона, распечатав все остальные письма. – «Гарри Поттер найдёт кого-нибудь и получше…» «Сварить бы тебя в лягушачьей икре…» Ай!
Гермиона раскрыла последний конверт, и ей прямо на руки полился жёлто-зелёный кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли жёлтые, как от ожога, пузыри.
Рон осторожно взял конверт, понюхал и сказал:
– Неразбавленный гной бубонтюбера.
Гермиона попыталась стереть ядовитый сок с рук салфеткой и заплакала от боли, кожа покрылась язвами и распухла, словно Гермиона надела толстые бугристые перчатки.
– Беги в больничное крыло, – посоветовал Гарри. Совы, что принесли Гермионе письма поднялись и улетели. – Мы скажем мадам Стебль, где ты.
Гермиона прижала руки к груди и выбежала из Большого зала.
– Я ведь её предупреждал: не зли Риту Скитер! – сказал Рон. – Вот, послушай, что тут пишут. – Он взял одно из писем и прочитал: – «Я прочитала в „Ведьмином досуге“ о том, как ты дурачишь Гарри Поттера, а он уже и так много натерпелся. В следующий раз я найду конверт побольше и пришлю тебе настоящее проклятие». Ну, теперь на неё посыплется! Надо ей быть осторожней.
На урок травологии Гермиона так и не пришла. После травологии Гарри и Рон вышли из теплицы и направились на уход за волшебными существами, а из замка в это время вышли и стали спускаться по лестнице Малфой, Крэбб и Гойл. Позади шла со своими подружками из Слизерина Пэнси Паркинсон, они перешёптывались и хихикали. Пэнси заметила Гарри и крикнула:
– Поттер, ты что, расстался со своей любовью? То-то она за завтраком расстроилась!
Гарри не ответил: незачем ей знать, каких бед наделала статья в «Ведьмином досуге», только позлорадствует.
На прошлом уроке Хагрид объявил, что единорогов они уже прошли до конца. Ещё издали дети увидели, что он ждёт их перед хижиной, а у его ног стоят открытые деревянные ящики. У Гарри по телу побежали мурашки от мысли, что это, может быть, новый выводок соплохвостов. Он с опаской подошёл, издали заглянул в ящики и вздохнул с облегчением: там сидели совсем не соплохвосты, а чёрные пушистые длинноносые зверьки. Передние лапы у зверьков были плоские как лопаты; зверьки вежливо глядели на учеников, искренне удивляясь и не понимая, чем они обязаны такому вниманию.
– Это нюхлеры, – сказал Хагрид, едва ученики обступили ящики. – А живут они больше в шахтах. Любят разные блестящие штуки… ну вот, полюбуйтесь.
Пэнси Паркинсон громко взвизгнула. Один из зверьков ни с того ни с сего подпрыгнул и вцепился бы зубами в наручные часы Пэнси, если бы она вовремя не отпрыгнула.
– За версту драгоценности чуют, – радостно сообщил Хагрид. – Давайте-ка устроим маленькое соревнование. Вон там, видите, вскопано? – Хагрид указал на тот самый клочок земли, что он копал, когда Гарри стоял у окна совятника. – Я там зарыл золотые монеты. Чей нюхлер найдёт больше всех, тот получит приз. Только все украшения с себя снимите. Выбирайте себе по нюхлеру, сейчас начнём.
Гарри снял часы и спрятал в карман. Часы, правда, не ходили, и он носил их по привычке. Потом он выбрал себе зверька, взял на руки, и нюхлер тут же сунул длинный нос ему в ухо и с интересом понюхал. До того он был пушистый и мягкий, что походил на игрушку.
– Эва! А этот чей? – воскликнул Хагрид, глядя в один из ящиков. – Кого у нас нет? Где Гермиона?
– Пошла в больничное крыло, – ответил Рон.
– Потом расскажем, – тихо прибавил Гарри: Пэнси Паркинсон подслушивала.
Такого весёлого урока ухода за волшебными существами у них ещё не было. Нюхлеры ныряли во вскопанную землю, словно в воду, выныривали, спешили к своим студентам и выплёвывали им в руки золотые монеты. Зверёк Рона старался усерднее других, и скоро у Рона на коленях выросла хорошая кучка золота.
– Хагрид, а можно такого купить и держать дома, как домашнее животное? – восхищённо спросил Рон, когда его нюхлер в очередной раз нырнул в землю, обдав его дождём из комьев земли.
– Можно. Только твоя мама этой животине не обрадуется, нюхлер весь дом сроет, – улыбнулся лесничий. – Сдаётся мне, они нашли все, я сто монет-то всего и зарыл, – прибавил он, обходя взрытую землю. Зверьки, однако, продолжали нырять. – А вот и Гермиона.
Гермиона, и правда, шла к ним по лужайке. Руки у неё были забинтованы, и выглядела она неважно. Пэнси Паркинсон сощурилась, глядя на неё.
– Ну, поглядим, у кого сколько, – сказал Хагрид. – Сосчитайте-ка монеты. Воровать без толку, Гойл, золото лепреконское, – Хагрид сощурил свои чёрные глаза. – Всё равно исчезнет через пару часов.
Гойл с кислой миной вывернул карманы. Оказалось, что больше всех монет нашёл нюхлер Рона, и Хагрид подарил Рону большую плитку шоколада из «Сладкого королевства». В замке зазвонили в колокол к обеду. Все отправились в замок, а Гарри, Рон и Гермиона остались помочь Хагриду посадить нюхлеров в ящики. Гарри заметил, что из окна кареты Шармбатона за ними наблюдает мадам Максим.
– Что у тебя с руками-то, Гермиона? – обеспокоенно спросил Хагрид.
Гермиона рассказала о полученных утром письмах, об упрёках и обвинениях и о последнем письме, полном сока бубонтюбера.
– Ну, ничего, ничего, – Хагрид легонько потрепал её по плечу. – Когда Рита Скитер написала о моей мамаше, мне тоже слали такие письма. «Вы чудовище и вас надо выгнать из школы». «Ваша мать убивала невинных людей, и будь у вас хоть капля совести, вы бы уже давно утопились».
– Не может быть! – поразилась Гермиона.
– Вот-вот. – Хагрид принялся ставить ящики с нюхлерами один на другой у стены хижины. – Не обращай на этих болванов внимания. И письма не открывай, в огонь их – и дело с концом.
– Жаль, тебя не было на уроке, – сказал Гарри по пути обратно в замок. – Нюхлеры такие забавные, правда, Рон?
Рон хмуро глядел на плитку шоколада, что ему подарил Хагрид.
– Ты чего? – спросил его Гарри. – Не вкусно?
– Вкусно. Почему ты не сказал мне о золоте?
– О каком золоте? – не понял Гарри.
– О том, что я тебе отдал на Кубке мира по квиддичу. Лепреконское золото, что я тебе отдал за омнинокль. На трибуне для особо важных гостей. Ты мне не сказал, что оно исчезло.
С минуту Гарри вспоминал, что за золото Рон имеет ввиду.
– А, то золото… – вспомнил он, наконец. – Ну, не знаю… Я даже и не заметил, что оно пропало. Я тогда вообще только о волшебной палочке и думал.
Они поднялись по парадной лестнице, вошли в вестибюль и пошли в Большой зал на обед.
В зале они уселись за стол своего колледжа и принялись кто за ростбиф, кто за мясо, запечённое в тесте.
– Должно быть, здорово иметь кучу денег и даже не заметить, что целый карман галлеонов исчез, – отрывисто сказал Рон.
– Да мне и думать об этом было некогда, – нетерпеливо ответил Гарри. – У меня голова была другим занята, да и у всех, не только у меня, забыл ты, что ли?
– Я не знал, что лепреконское золото исчезает, – пробурчал Рон. – Я думал, что отдаю тебе долг. Не надо было на Рождество дарить мне шляпу «Пушек Педдл».
– Да забудь ты об этом!
Рон ткнул вилкой в картофелину, поднял её вверх и стал на неё глядеть.
– Ненавижу бедность.
Гарри с Гермионой переглянулись. Ни он, ни она не знали, что на это ответить.
– Глупости, – продолжал Рон, глядя на картофелину. – Правильно Фред с Джорджем хотят достать денег. Вот бы и мне тоже. Вот бы мне нюхлера.
– Вот и хорошо, теперь не надо думать, что тебе подарить на следующее Рождество, – весело сказала Гермиона, но Рон продолжал мрачно глядеть на картофелину. – Да ладно тебе, Рон, с кем не бывает? У тебя всё-таки руки не в гное бубонтюбера. – Гермиона с трудом держала нож и вилку, отёк с рук ещё не спал, и пальцы гнулись плохо. – Ненавижу эту Скитер! – вдруг выпалила она. – Ну, ничего, мы ещё поглядим, кто кого.
Всю следующую неделю Гермиона продолжала получать письма от рассерженных читателей «Ведьминого досуга». Она последовала совету Хагрида и писем не вскрывала, но некоторые из её недоброжелателей нарочно присылали кричащие письма, которые взрывались прямо над столом Гриффиндора и орали ругательства на весь Большой зал. Так что даже те, кто не читал «Ведьминого досуга», знали все подробности любовных отношений Гермионы с Гарри и Виктором Крамом. Гарри до смерти надоело всем объяснять, что они с Гермионой всего лишь друзья.
– Скоро они все успокоятся, – заверил Гарри Гермиону. – Только не обращай внимания… Помнишь, как она тогда написала обо мне и всем это в конце концов надоело.
– Ну уж нет! Я хочу знать, как она подслушивает чужие разговоры, когда её в школу не пускают, – недобро сверкая глазами, сказала Гермиона.
После следующего урока защиты от тёмных искусств Гермиона задержалась в классе, чтобы спросить о чём-то профессора Грюма. Все остальные просто бежали из класса, учитель устроил им такую контрольную по отклонению вредных заклинаний, что почти все покидали поле боя с потерями. У Гарри дёргались уши, и он придерживал их ладонями.
Гермиона догнала Гарри и Рона в коридоре пять минут спустя.
– Скитер не надевает мантию-невидимку – отдуваясь, сообщила она, отведя ладонь Гарри от подрагивающего уха, чтобы он её услышал. – Грюм мне сказал, что не видел её у судейского стола и вообще нигде у озера.
– Слушай, Гермиона, брось ты эту затею, – посоветовал Рон.
– Ни за что, – тряхнула та головой. – Я хочу знать, как она подслушала наш с Виктором разговор. И как она узнала о матери Хагрида.
– Может, она повесила на тебя жучок, – предположил Гарри.
– Какой жучок? – не понял Рон. – Это что, вроде как клопов на неё напустила?
Гарри стал рассказывать ему о крохотных микрофончиках и магнитофонах.
Рон от таких чудес техники пришёл в неописуемый восторг, но Гермиона перебила Гарри:
– Вы что, так никогда и не прочитаете «Историю школы „Хогвартс“»?
– А зачем? – пожал плечами Рон. – Ты её наизусть знаешь, если что – тебя и спросим.
– Все эти штуки, которыми маглы пользуются вместо волшебства: электричество, компьютеры, радары и всё такое прочее, – в Хогвартсе они не работают, здесь для этого слишком много волшебства. Поэтому, Рита Скитер подслушивает с помощью магии, по крайней мере, должна… только бы понять, как… и если это незаконно, уже её…
– У нас что, других забот нет? – с укором спросил Рон. – Мы теперь что, кровную месть начнём?
– А я тебя и не прошу мне помочь! – отрезала Гермиона. – Я и сама прекрасно справлюсь.
Она развернулась на каблуках, даже не взглянув в сторону мальчиков, ушла обратно вверх по мраморной лестнице. Можно было сказать наверняка, что она отправилась в библиотеку.
– Спорим, что на этот раз она вернётся с коробкой значков «Ненавижу Риту Скитер»? – предложил Рон.
Однако Гермиона так и не попросила друзей помочь ей отомстить Рите Скитер, за что они были ей благодарны. Накануне пасхальных каникул им стали задавать гораздо больше домашней работы. Гарри искренне удивлялся Гермионе: как это можно делать всю домашнюю работу, да ещё и успевать читать про методы волшебного подслушивания? Сам он с домашним заданием едва справлялся, не забывая, впрочем, регулярно посылать еду Сириусу в грот на горе. С прошлого лета он ещё помнил, что такое постоянный голод. В каждую посылку он вкладывал записку, где писал, что ничего необычного не случается, и Перси ответа на их письмо ещё не прислал.
Букля вернулась только в один из последних дней пасхальных каникул. Она принесла посылку с пасхальными яйцами и домашними ирисками от миссис Уизли, а ещё в посылке оказалось письмо от Перси. Гарри и Рону миссис Уизли прислала по яйцу размером с драконье, а Гермионе – крохотное, меньше куриного. Гермиона, когда его увидела, очень расстроилась.
– А твоя мама, Рон, случайно, не читает «Ведьмин досуг»? – огорчённо спросила она.
– Читает, – ответил Рон с полным ртом ирисок. – Она его ради рецептов выписывает.
Гермиона печально поглядела на крохотное яйцо.
– Может, почитаем, что пишет Перси? – поспешно предложил Гарри.
Письмо оказалось коротким, было заметно, как Перси раздражён.
Вот что он писал:
Я уже много раз сообщал корреспондентам «Пророка», что мистер Крауч находится в отпуске, который он давно заслужил. Он регулярно присылает мне с совами инструкции. Сам я его не видел, но уж почерк-то его я знаю, можете мне поверить. У меня и без того много забот, чтобы ещё пытаться развеять эти глупые слухи. И не беспокойте меня без надобности. Поздравляю с Пасхой.
Обычно после пасхальных каникул Гарри начинал усердно тренироваться к последнему в сезоне матчу по квиддичу. Но в этом году турнир по квиддичу отменили, и вместо этого надо было готовиться к третьему, последнему заданию Турнира Трёх Волшебников, а что это будет за задание и как к нему готовиться, Гарри ещё не знал. На последней неделе мая профессор МакГонагалл задержала его в классе после урока превращений.
– Сегодня в девять часов вечера вам надо будет пойти на площадку для квиддича, Поттер, – сообщила она. – Там мистер Бэгмен объяснит вам и другим участникам, что вас ждёт в третьем туре.
В половине девятого Гарри пошёл к условленному месту, а Рон и Гермиона остались в башне Гриффиндора. В холле Гарри нагнал Седрик Диггори, он тоже направлялся на площадку.
Они вместе вышли из дверей замка. Вечер был пасмурный.
– Как думаешь, что будет в третьем испытании? – спросил Седрик Гарри, когда они стали спускаться по каменной лестнице. – Флёр всё говорит о подземных ходах, думает, что мы будем искать сокровища.
– Ну, это ещё полбеды, – ответил Гарри и подумал, что на этот случай попросит у Хагрида нюхлера, зверёк сокровища и найдёт.
Они прошли тёмной лужайкой к стадиону и вошли через арку в трибунах. Седрик увидел площадку и остановился как вкопанный.
– Что с ней сделали? – с возмущением воскликнул он.
Площадка для квиддича всегда была ровная и гладкая, а теперь на ней выстроили длинные низенькие стены, которые шли во всех направлениях и пересекали друг друга.
– Да это живая изгородь, – сказал Гарри, наклонившись поближе.
– Эй, идите сюда! – весело окликнул их Людо Бэгмен.
Он стоял в самой середине площадки, а с ним Виктор Крам и Флёр Делакур. Гарри и Седрик пошли к ним, перешагивая через стены живой изгороди. Флёр приветливо улыбнулась Гарри. С тех пор, как он достал её сестру со дна озера, она в Гарри души не чаяла.
– Ну, что скажете? – довольный собой, спросил Бэгмен, едва только Гарри и Седрик перебрались через последнюю стену. – Здорово растёт? Глядишь, через месяц футов в тридцать вымахает. Молодец Хагрид, это он посадил. Ничего, ничего, – прибавил он, глядя на вытянувшиеся лица Гарри и Седрика, – Турнир кончится, и получите вы свою площадку для квиддича назад, не волнуйтесь. Ну что, поняли, что это такое?
Все молчали.
– Лабиринт, – догадался первым Крам.
– Точно, лабиринт! Так что, третье задание простое. Кубок Трёх Волшебников поставят в центре, кто первый до него дотронется, тот и выиграл.
– Надо просто проходить лабиринт? – удивилась Флёр.
– Тут будут препятствия, – потёр руки Бэгмен, раскачиваясь на пятках. – Хагрид приготовит всяких волшебных существ… и заклятия тоже будут, надо будет и их обойти… ну и всё такое прочее… Первыми в лабиринт войдут те, у кого больше очков. – Бэгмен улыбнулся Гарри и Седрику. – Потом мистер Крам. Потом мисс Делакур. У каждого из вас будет возможность победить, всё зависит оттого, как вы справитесь с препятствиями. Что, здорово?
Гарри было хорошо известно, что за существ Хагрид приготовит для такого случая, и он подумал, что будет не до веселья. Однако он вежливо поклонился вместе с другими участниками.
– Ну ладно, если нет вопросов, тогда пойдёмте в замок, что-то стало холодать…
И он поспешил мимо Гарри к выходу со стадиона. Едва успел Гарри подумать, что сейчас Бэгмен снова будет предлагать помощь, как Крам взял его за плечо.
– Мы можем поговорить?
– Ну… да, – удивлённо ответил Гарри.
– Давай пройдёмся.
– Давай.
Бэгмен, заметив это, встревожился.
– Гарри, тебя подождать?
– Нет, мистер Бэгмен, спасибо, – сдерживая улыбку, ответил Гарри. – Я скоро вернусь.
Гарри и Крам вместе вышли со стадиона, но Крам не пошёл, как думал Гарри, к своему паруснику. Вместо того он направился к Запретному лесу.
– Зачем мы туда идём? – спросил Гарри, когда они миновали хижину Хагрида и ярко освещённую карету Шармбатона.
– Не хочу, чтобы нас слушали, – ответил Крам. Недалеко от загона с лошадьми Шармбатона нашлось тихое укромное местечко. Крам остановился в тени деревьев и обернулся к Гарри.
– Мне надо знать, – нахмурившись, спросил он, – что у вас с Гермивонной.
Гарри ожидал, что за такими предосторожностями последует что-то посерьёзнее, и в недоумении поглядел на Крама.