– Как думаешь, долго она ещё будет шевелиться, а, эльф? – спросил он.
Но Джарлаксл, слишком озабоченный своими мыслями, чтобы обращать внимание на выходки дварфа, просто пожал плечами и продолжил свой извилистый путь. Дроу не был уверен, куда он идет. Каждый, кто знал Джарлаксла, несомненно, понял бы всю серьезность ситуации из–за его неуверенного выражения лица, так как крайне редко, если вообще когда–нибудь, кто–либо замечал Джарлаксла Бэнра сбитым с толку.
Дроу осознавал, что не может ждать, когда Гефестус придет за ним. Он не хотел столкнуться с таким противником в одиночку или только с Атрогейтом на своей стороне. Он подумывал вернуться в Лускан – Киммуриэль и Бреган Д’эрт определенно могли бы помочь – но его инстинкты были против этого. Он снова позволит Гефестусу напасть и будет стравлен с противником, который, по всей видимости, с легкостью может поднимать приспешников–нежить под свое командование.
Кроме всего прочего, Джарлаксл хотел сразиться с драконом и верил, что Кэддерли может действительно оказаться полезным в решении его проблемы. Но как он мог привлечь на свою сторону жреца, который определенно не желал вступать в союз с темными эльфами? За исключением одного особенного.
И разве было бы не великолепно, иметь Дриззта До’Урдена и некоторых его могущественных друзей на своей стороне в своих поисках? Но как?
Таким образом, под руководством Джарлаксла пара двигалась на восток по направлению к Мифрил Халлу, блуждая по Серебряным Землям. Это, без сомнения, отнимет у них дней десять, а Джарлаксл не был уверен, что у него в запасе есть столько времени. Первый день он опасался входить в транс, и когда пришла ночь, позволил себе всего лишь легкие грезы, стоя на ненадежном выступе скалы.
Холодный ветерок настиг его, и как только он передвинулся, чтобы отвернуться, то соскользнул с узкого выступа, на котором стоял, и произошедшая запинка пробудила его. К тому моменту его рука была уже в кармане, откуда Джарлаксл вытащил горсть керамической гальки. Он быстро провернулся, разбрасывая ее вокруг, и когда каждый камешек ударялся о землю, то взрывался, высвобождая заключенные внутри него двеомеры яркого света.
– Что? Что такое? – вскрикнул Атрогейт, пробужденный ото сна внезапным ярким светом.
Джарлаксл не обратил на него внимания. Он побежал за призрачной фигурой, удирающей от магического света – весьма болезненного явления для нежити. Эльф бросил еще одну световую бомбу перед убегающим, съежившимся фантомом, а затем еще одну, когда он попытался укрыться на темном участке.
– Скорее, дварф! – позвал дроу, и вскоре услышал Атрогейта, пыхтящего и тяжело дышавшего на бегу. Как только Атрогейт догнал его, Джарлаксл достал палочку и выпустил вспышку более яркого и мощного света, направляя луч в сторону призрачной фигуры. Существо пронзительно и неестественно закричало, криком, который вызвал у Джарлаксла пробежавшую вниз по позвоночнику дрожь.
Этот вой нисколько не замедлил Атрогейта, и храбрый дварф с неистовством устремился в атаку, его кистени вращались в вытянутых руках. Атрогейт призвал магию моргенштерна, который держал в правой руке, и взрывчатое масло потекло по его металлической головке. дварф прыгнул к съежившемуся существу и ударил со всей силы, думая закончить бой единственным взрывным ударом.
Но моргенштерн не поразил ничего, просто просвистел сквозь пустой мрак.
Зато Атрогейт взвизгнул, когда острый укол поразил его плечо, отдаваясь внезапной и нестерпимой болью. Он отступил, и его кистени, неистово вращаясь и перекрещиваясь, снова поразили пустоту. Дварф увидел темные холодные руки призрака, тянущиеся к нему, и решил испробовать другую тактику. Он размахнулся своими кистенями с разных сторон, нацеливая головки так, чтобы они столкнулись прямо в центре призрачной темноты.
Джарлаксл с любопытством наблюдал за битвой, стараясь оценить этого противника. Призрак, очевидно, был приспешником Гефестуса, а эльф хорошо знал обычные свойства бестелесной нежити.
Оружие Атрогейта, по крайней мере, должно было причинить хоть какой–то вред противнику, поскольку на моргенштерны дварфа были наложены сильные заклинания. Даже самая могущественная нежить, которая существовала и на первичном материальном Плане, и в более темном пространстве негативной энергии, не могла быть абсолютно невосприимчива к его атаке.
Джарлаксл вздрогнул и отвернулся, когда головки моргенштернов Атрогейта лязгнули друг о друга, летучее масло взорвалось ослепительной вспышкой, сотрясаясь взрывом, который заставил дварфа отступить назад.
Когда дроу снова посмотрел туда, призрак казался совершенно не обеспокоенным взрывом. Но Джарлаксл отметил кое–что необычное. Как раз в тот момент, когда головки моргенштернов столкнулись, призрак, казалось, на секунду растворился. В момент взрыва существо как будто пропало или исчезло.
Но как только нежить приблизилась к дварфу, она снова стала материальной, темные руки потянулись вперед, чтобы причинить еще больше леденящей боли.
– Эльф! Я не могу повредить эту чертову штуку! – дварф взвыл от боли и отшатнулся.
– Больше масла! – крикнул Джарлаксл, когда внезапная идея пришла ему в голову. – Ударь ими снова!
– Это больно, эльф! У меня руки онемели!
– Делай, что говорю! – приказал дроу.
Он снова выстрелил из своей палочки, и вспышка света вынудила призрака отпрянуть, выигрывая для Атрогейта еще несколько мгновений. Джарлаксл снял свою шляпу и потянулся внутрь, и как только Атрогейт с силой ударил своими моргенштернами с разных сторон, эльф вытащил наружу плоский кружок ткани, похожий на черную подкладку его шляпы. Он бросил его, и тот завертелся, слегка растягиваясь, когда пролетал мимо дварфа.
Кистени столкнулись в еще одном взрыве и снова отбросили Атрогейта назад. Призрак, как и ожидал Джарлаксл, стал исчезать, переходя в ничто – нет, не в ничто, а на какой–то другой план или измерение.
А матерчатый кружок, магический внепространственный карман, созданный силой зачарованной шляпы Джарлаксла, опустился на землю.
Внезапное сияние, вызванное волнами фиолетовой, голубой и зеленой энергии, разошлось от лоскутка, высвобождая гул исключительной мощи. Ткань мира разрывалась.
Джарлаксл и Атрогейт всплыли, невесомые, таращась на место приземления подкладки, которое только недавно представляло собой небольшой участок земли. Но теперь, казалось, его вытеснил... звёздный столп.
– Что ты делаешь, эльф! – закричал дварф изменяющим свою громкость голосом, так, будто его издалека доносили гигантские порывы ветра.
– Держись от этого подальше! – предупредил Джарлаксл и почувствовал легкий толчок в спину, вынудивший его двигаться в направлении звёздного столпа, к разрыву, как он знал, ведущему на астральный План.
Атрогейт начал дико извиваться, вдруг испугавшись, что он находится не так далеко от этого опасного места. Он начал вертеться вверх ногами и кругом, но его потуги оказались бесполезными против неумолимого движения к звездам.
– Не так! – крикнул Джарлаксл.
– А как, тупой ты эльф?
Для Джарлаксла решение было простым. Он все еще находился позади дерева, до сих пор крепко державшегося под небесным сводом. Эльф одной рукой схватился за дерево и без труда удерживал себя на месте, зная, что всего лишь легкий рывок мог бы отбросить его прочь от разрыва.
А как знал Джарлаксл, это был именно он – разрыв в ткани первичного материального Плана, являющийся результатом смешения энергий двух внепространственных зон. У дроу имелись разные предметы–хранилища, создававшие внепространственные карманы большей, чем казалось, вместимости, наряду с парой поясных сумок, делавших то же самое, а также другие безделушки, которые могли усиливать простые двеомеры. И последствия их смешивания не были неизвестными или непредсказуемыми для эльфа.
Тем не менее, его удивило, что его пространственная дыра вступила в такую реакцию с этим призрачным существом. Все, что он надеялся сделать, – так это поймать эту сущность с помощью магической дыры, в момент, когда она постаралась бы вернуться на план живых.
– Брось туда что–нибудь! – крикнул Джарлаксл, и как только Атрогейт поднял руку, как если бы хотел запустить туда один из своих моргенштернов, дроу добавил:
– Что–нибудь, что тебе никогда не нужно будет вернуть!
Атрогейт задержал свой бросок в последний момент, затем стащил тяжелый рюкзак со своей спины. Он подождал, пока повернется кругом, и затем швырнул его в разрыв. Обратная реакция заставила дварфа плыть назад, прочь от дыры – достаточно далеко, чтобы Джарлаксл мог использовать верёвку. Он кинул ее конец Атрогейту, настолько близко, чтобы дварф мог поймать его, и как только Атрогейт ухватился, дроу стал с усилием тянуть заставляя дварфа плыть к нему, а затем мимо себя.
Эльф заметил, что до того как выйти из зоны невесомости, Атрогейт проплыл расстояние лишь нескольких шагов, затем тяжело грохнувшись на свой зад. Всё это время его глаза не отрывались от необычного звёздного столпа, который виднелся буквально в десяти шагах от них. Джарлаксл оттолкнулся назад и опустился позади Атрогейта, как раз когда тот поднялся на ноги.
– Что ты сделал? – спросил дварф совершенно серьезно.
– Понятия не имею, – ответил Джарлаксл.
– Хотя бы сработало, – сказал Атрогейт.
Джарлаксл, не столь уверенный в этом, только усмехнулся.
Они продолжали смотреть на разрыв еще некоторое время, и постепенно явление рассеялось, дикая местность вернулась под свой прежний небосвод без видимого ущерба. Всё встало на свои места, исчез только призрак.
***
– Все еще идем на восток? – спросил Атрогейт, когда они с Джарлакслом отправились в путь на следующий день.
– Таков был план.
– План победить.
– Да.
– Я думаю, прошлой ночью мы победили, – сказал дварф.
– Мы нанесли поражение лишь приспешнику, – объяснил Джарлаксл. – Исходя из моего опыта, устранение одного из подчинённых могущественного противника всегда только больше раздражает последнего.
– И поэтому мы должны были дать этой призрачной штуке одержать верх?
Вздох Джарлаксла вызвал громкий смех у Атрогейта.
После дневного перехода, во время ночного привала, Джарлаксл рискнул позволить себе погрузиться на некоторое время в грёзы, заменяющие эльфам сон.
И там, в его собственном подсознании, Гефестус снова нашел его.
«Ловкий дроу», – сказал драколич в его разуме. – «Ты действительно думал, что можешь так просто от меня сбежать?»
Джарлаксл тут же воздвиг защиту в форме изображений Мензоберранзана, величественного города Подземья. Он сконцентрировался на определенном воспоминании, на битве, которую вела его наемная банда от лица Матери Бэнр. В этом сражении куда более молодой Джарлаксл вступил в бой с двумя разными мастерами оружия прямо перед дверьми Мили–Магтира, школы военной подготовки дроу. Это, наверное, было самое отчаянное сражение, которое когда–либо знал Джарлаксл, и в котором он не выжил бы в одиночку, если бы не вмешательство третьего мастера оружия одного из Домов ниже рангом – Дома До’Урден. И эта битва велась за много десятилетий до того, как Дриззт сделал свой первый вдох.
Это воспоминание долго выкристаллизовывалось в разуме Джарлаксла Бэнра, сопровождаясь четкими и ясными картинами и степенью душевного волнения, достаточного, чтобы держать мысли занятыми. И с помощью такого эмоционально–мысленного щита дроу надеялся не выдать свое настоящее местоположение навязчивому драколичу.
«Отлично, дроу!» – поздравил его Гефестус. – «Но в конечном счете это не будет иметь никакого значения. Ты действительно веришь, что можешь так просто скрыться от меня? Ты действительно веришь, что твой простой, но, бесспорно ловкий трюк, уничтожит одного из семи?»
«Одного из каких ещё ‘семи’?» – спросил про себя Джарлаксл.
Он быстро поместил этот вопрос на задворки своего сознания и возобновил ментальную защиту. Он понимал, что его храброе сопротивление делает мало или вообще ничего, чтобы поколебать самонадеянность Гефестуса, но он оставался уверенным, что охотящийся дракон пока еще не добился особых успехов. Затем ему пришла в голову одна идея, и Джарлаксла тут же выкинуло из противостояния с драконом и из транса. Спотыкаясь, он отошел от дерева, на которое опирался.
– Семь, – сказал он и нервно сглотнул, пытаясь вспомнить все, что знал о происхождении хрустального осколка и семи личах, создавших его.
– Семь, – снова прошептал Джарлаксл, и дрожь пробежала вверх по его позвоночнику.
***
На следующий день Джарлаксл даже ускорил шаг. Кошмар и адский хряк быстро бежали вдоль дороги. Когда они увидели дым лагеря недалеко впереди, Джарлаксл остановился.
– Орки, скорее всего, – объяснил он дварфу. – Мы рядом с границей владений короля Обальда.
– Тогда пойдем, убьем их.
Джарлаксл покачал головой.
– Ты должен научиться использовать своих врагов, мой маленький волосатый друг, – объяснил он. – Если это орки Обальда, они не враги Мифрил Халла.
– Ба! – сказал Атрогейт и сплюнул на землю.
– Мы идем к ним не как враги, а как пара путешественников, – распорядился Джарлаксл. – Давай–ка посмотрим, что мы сможем разузнать.
Заметив разочарование на лице Атрогейта, он добавил:
– Но держи свои кистени наготове.
Это и в самом деле был лагерь орков королевства Многих Стрел, которые состояли на службе у Обальда. И хотя при внезапном приближении необычной парочки – дварфа и дроу – они вскочили, с готовностью размахивая оружием, все–таки придержали свои стрелы.
– Мы путники из Лускана, – поприветствовал их Джарлаксл на отличном оркском, – торговые эмиссары к королю Обальду и королю Бруенору. Уголком рта он приказал Атрогейту оставаться спокойным и держать свой размашистый шаг ровным и медленным.
– Мы можем поделиться хорошей едой, – добавил Джарлаксл. – И еще более хорошим грогом.
– Что ты им сказал? – спросил Атрогейт, видя, как свиноподобные солдаты просияли и закивали друг другу.
– Что мы собираемся выпить вместе, – прошептал Джарлаксл.
– В жирной свинячьей заднице! – запротестовал дварф.
– Где пожелаешь, – ответил дроу. Он соскользнул вниз с седла и отпустил своего порожденного адом коня. – Пошли, посмотрим, что мы сможем узнать.
Всё началось несколько неуверенно, когда Джарлаксл стал подавать еду и «грог» в изобилии. Питье возымело среди орков успех, в особенности, когда дварф выплюнул свой первый глоток с отвращением. Он посмотрел на Джарлаксла, как будто онемев, как если бы он не мог себе даже представить чего–либо, имевшего столь ужасный вкус. Джарлаксл подмигнул ему и взял свою флягу, чтобы вновь наполнить кружку Атрогейта, но уже другой смесью, как заметил дварф.
Веселый мясник.
Больше от Атрогейта не доносилось ни слова недовольства.
– Вы друзья Дриззта До’Урдена? – спросил Джарлаксла один из орков заплетающимся от выпитого языком.
– Вы знаете его? – вопросом ответил Джарлаксл, и несколько орков закивали. – И я тоже! Я встречался с ним множество раз, и время от времени, сражался на его стороне – и горе тому, кто встанет на пути его скимитаров.
Это последнее замечание не вызвало энтузиазма среди орков, а один из них угрожающе зарычал.
– Дриззт ранен в самое сердце, – сказал орк, и существо ухмыльнулось, как если бы этот факт его весьма радовал.
Джарлаксл весьма насторожился и попытался понять этот намек.
– Кэтти-бри?
– Отупела, – объяснил орк. – Ранена магией. Отупела из–за магии. – Парочка других орков засмеялась.
Плетение Мистры, понял Джарлаксл, так как был осведомлен о трагических событиях, разворачивающихся вокруг него. Лускан, город, в котором некогда располагалась главная башня Тайного Братства, и всё ещё называемый в её честь многими волшебниками, как гражданами – и союзниками Бреган Д’эрт – также, несомненно, был поврежден выходящим из строя Плетением.
– Где она? – спросил Джарлаксл, но орк пожал плечами, как если бы его это совершенно не волновало.
Зато несомненно, волновало Джарлаксла, у которого уже созревал план. Чтобы победить Гефестуса, ему нужен был Кэддерли. Чтобы заручиться поддержкой Кэддерли, ему был нужен Дриззт. Возможно ли такое, что Кэтти-бри, а соответственно и Дриззт, также нуждались в Кэддерли?
***
– Гвенвивар, – позвала молодая девушка. Ее глаза выровнялись в глазницах, показывая свой ярко–голубой цвет.
Ошеломлённые Дриззт с Бруенором стояли в маленькой комнате и не отрывали глаз от Кэтти-бри, черты лица которой внезапно изменились, преобразив её внешность. Теперь девушка выглядела так, как если бы ей было десять–одиннадцать лет. Она снова поднялась в воздух над своей кроватью, закатывая глаза и обнажая белки. Багровое пламя и потрескивающая энергия кружились вокруг неё в танце, а густые волосы Кэтти-бри развивались по ветру, которого ни Дриззт, ни Бруенор ощутить не могли.
Дриззт уже видел подобное несколько ранее и предупредил Бруенора, но когда положение и поведение дочери дварфа и всё, что делало девушку собой, изменилось: сначала незаметно, но потом разительным образом, слабость чуть не подкосила ноги короля. В этот момент девушка выглядела совершенно другим человеком, помолодевшей Кэтти-бри.
Полным сострадания и сожаления голосом Бруенор позвал её, но, казалось, она ни на что не обращала внимания.
– Гвенвивар? – снова позвала она.
Казалось, что она куда–то медленно и не торопясь, шагала, хотя фактически оставалась на месте. Кэтти-бри протянула одну руку вперёд, очевидно, по направлению к кошке, которой там не было.
Её голос был мягким и тихим, когда она спросила:
– Гвенвивар, где тёмный эльф? Ты можешь отвести меня к нему?
– Клянусь богами, – пробормотал Дриззт.
– Что это, эльф? – спросил Бруенор.
Молодая девушка распрямилась и медленно отвернулась от наблюдавших за ней.
Ты дроу? – спросила она. Затем последовала пауза, как если бы кто–то ей ответил. – Я слышала, что дроу – это зло, но, глядя на тебя, мне так не кажется.
– Эльф? – взмолился Бруенор.
– Это её первые слова ко мне, – прошептал Дриззт.
– Меня зовут Кэтти-бри, – сказала она, всё ещё обращаясь к стене напротив друзей.
– Моего отца зовут Бруенор, он король клана Боевого Молота.
– Она на Пирамиде Кельвина, – сказал Бруенор.
– Дварфы, – продолжила Кэтти-бри. – Он не мой настоящий отец. Бруенор удочерил меня, когда я была ещё ребёнком, когда мои настоящие родители… – Она сделала паузу и тяжело сглотнула.
– Пирамида Кельвина, наша первая встреча, – затаив дыхание, объяснил Дриззт. Несомненно, он слышал голос женщины, а тогда ещё девочки, точно так же, как и в тот, не по сезону тёплый зимний день, на склоне отдалённой горы.
Кэтти-бри посмотрела на них через плечо – нет, не на них, но чуть выше.
– Очень красивая кош…, – начала было говорить она, но неожиданно сделала резкий вдох, закатила глаза, а ее руки вытянулись вдоль тела. Невидимая магическая энергия вновь пронзила её, сотрясая всё тело своей мощью.
И перед их изумлёнными глазами Кэтти-бри снова постарела.
К тому моменту, как она начала опускаться на пол, Дриззт с Бруенором уже обхватили её руками, потом нежно отнесли и положили Кэтти-бри на кровать.
– Эльф? – спросил полным отчаяния голосом Бруенор.
– Я не знаю, – ответил дрожащий Дриззт. Он пытался сдерживать подступившие слёзы.
Вновь пережитый Кэтти-бри момент из прошлого был столь дорог ему, момент, так запавший в его сердце и душу…
Они ещё долго сидели у её кровати, даже после того как Реджис зашёл напомнить Бруенору, что короля уже ожидали в комнате для аудиенций. Прибыли эмиссары из Серебристой Луны, Несма, от короля Обальда и из более отдалённых земель. Пришло время Бруенору Боевому Молоту вновь быть королём Мифрил Халла.
Оставить свою дочь там, на кровати, было для Бруенора Боевого Молота самым трудным испытанием за всю его жизнь. К большому облегчению дварфа, после того, как он удостоверился, что дочь крепко спит, Дриззт вышел из комнаты вместе с ним, оставляя женщину для присмотра верному Реджису.
***
Чернобородый дварф стоял в очереди третьим спереди, пытаясь вспомнить предстоящую речь. Он был посланником, официальным представителем королевского двора. Для Атрогейта ситуация не являлась чем–то новым, так как когда–то он уже жил такой жизнью, в которой были повседневные приёмы правителей разных областей. Когда–то, давным–давно.
«Только не рифмуй,» – тихо предупредил он сам себя, потому что, как отметил Джарлаксл, любая его глупая игра со словами скорее всего выдаст конспирацию дварфа Дриззту До’Урдену. Он громко откашлялся, мечтая о том, чтобы его кистени сейчас были рядом, или же любое другое оружие, используя которое он мог бы пробиться прочь оттуда, в случае обнаружения его истинной личности.
И вот вышел вперёд первый из делегатов на аудиенцию с королём дварфов.
Атрогейт снова повторил свою речь, мысленно утверждая, что всё было действительно очень просто, и, уверяя себя, что Джарлаксл хорошо его подготовил. Он механически повторял всё снова и снова.
– Подойди же теперь и ты, брат мой дварф, – проговорил король Бруенор вздрогнувшему Атрогейту. – У меня очень много дел, чтобы сидеть здесь и ждать!
Атрогейт посмотрел на сидящего Бруенора, затем на Дриззта До’Урдена, который стоял позади трона. Как только они встретились взглядами, Атрогейт увидел намёк на то, что эльф его узнал, ведь они уже скрещивали оружие восемь лет назад во время неудачи Дюдермонта в Лускане.
Но если Дриззт и видел ложь дварфа, то дроу хорошо это скрывал.
– Рад встрече, король Бруенор, после всех рассказов, что я слышал о тебе, – с энтузиазмом поприветствовал его Атрогейт, проходя вперёд и становясь перед троном. – Очень надеюсь, что не причиняю никаких неудобств своим приходом сюда, чтобы непосредственно увидеть тебя. Просто если я вернусь к своим братьям, так и не поговорив с тобой, они непременно меня выгонят!
– И где же находится твой дом, добрый…
– Стуттгард, – ответил Атрогейт. – Клан Каменных Холмов Стуттгарда.
Бруенор с любопытством посмотрел на него и покачал головой.
– Это на юге Снежных Хлопьев, далеко на юге отсюда, – соврал дварф.
– Боюсь, что ничего не знаю о твоём клане или о Каменных Холмах, – сказал Бруенор. Он бросил взгляд на Дриззта, но тот лишь пожал плечами и покачал головой.
– Ну, зато мы слышали о вас, – ответил Атрогейт. – В Каменных Холмах поётся множество песен о Мифрил Халле!
– Приятно слышать, – ответил Бруенор и жестом руки подал эмиссару знак, очевидно торопясь покончить с формальностями. – И, вероятно, ты здесь с предложением о торговле? Или для того, чтобы подготовить почву для нашего союза?
– Нет, – сказал Атрогейт. – Я просто дварф, который странствует по миру и желает встретиться с королём Бруенором Боевым Молотом.
Король дварфов кивнул.
– Прекрасно. И ты хочешь остаться с нами в Мифрил Халле на некоторое время?
Атрогейт пожал плечами:
– Я направлялся на восток, в Адбар, – сказал он. – Кое–кто из семьи живёт там. На обратном пути на запад планировал зайти в Мифрил Халл и не задумывался где–либо останавливаться. Но по дороге до меня дошли слухи о твоей девочке.
Это встряхнуло Бруенора, как, в общем, и стоящего за ним дроу.
– Что ты слышал о ней? – с явным подозрением в голосе спросил Бруенор.
– По дороге слышал, что она была ранена разрушающимся магическим Плетением.
– Ты правда это слышал?
– Да, король Бруенор. Поэтому я подумал, что нужно добраться сюда так быстро, как только могут принести меня мои короткие ноги.
– Ты, наверное, жрец?
– Нет, простой балагур.
– Тогда зачем? Почему? Есть ли у тебя что–либо предложить мне, Стуттгард из Каменных Холмов? – спросил весьма взволнованный Бруенор.
– Имя, которое, я думаю, вы знаете, – сказал Атрогейт. – Человек, которого зовут Кэддерли.
Бруенор обменялся с Дриззтом взглядами, затем оба в изумлении уставились на гостя.
– Он живёт не так далеко от моих земель, – объяснил Атрогейт. – И конечно я был там как раз по дороге, когда направлялся сюда. Ах да, у него там сейчас много магов и жрецов и все они пытаются понять, что к чему, если ты понимаешь, о чём я.
– А что насчёт него самого? – спросил Бруенор, изо всех сил стараясь оставаться спокойным, но всё же не мог избавиться от нетерпения, как в голосе, так и внешне, подавшись всем телом вперёд на своём троне.
– Он и его гости работали над некоторыми проблемами, – объяснил Атрогейт. – Я думал, что тебе стоит знать, что многие, чей мозг был ранен Плетением, шли именно туда, и большая их часть возвращалась здоровыми.
Бруенор вскочил на ноги.
– Значит, Кэддерли лечит тех, кто по глупости оказался в беде?
Атрогейт снова пожал плечами:
– Я думал, что ты был бы не прочь это узнать.
Бруенор резко повернулся к Дриззту.
– Это займёт больше месяца утомительного похода, – предупредил дроу.
– Магические артефакты ещё работают, – ответил Бруенор. – У нас есть повозка, которую ещё строят для поездок в Серебристую Луну. У нас есть ботинки ветров …
При этом упоминании у Дриззта загорелись глаза, так как дварфы клана Боевого Молота действительно работали над решением вопросов перемещения ещё до того, как началось магическое бедствие. Не используя магической телепортации, которая была в ходу в соседних городах, и не создавая летающих огненных колесниц, как это делала леди Аластриэль, дварфы пришли к более приземлённому решению, конструируя повозку, достаточно крепкую, чтобы выдержать многие столкновения на предательских каменных местностях. И теперь они нашли магическую поддержку упряжке, которая сможет толкать всю эту конструкцию.
Дроу сорвался с места до того, как Бруенор мог ещё закончить своё предложение.
– За мной, – сказал Дриззт.
– Могу я пожелать тебе всего хорошего, король Бруенор? – спросил Атрогейт.
– Стуттгард из Каменных Холмов, – повторил Бруенор и повернулся к придворному писцу. – Запиши это!
– Да, мой король.
– И знай, если моя девочка найдёт покой в храме Парящего Духа, я посещу ваш клан, добрый друг, – сказал Бруенор, оглядываясь на Атрогейта. – И помни, что отныне и навсегда ты друг Мифрил Халла. Оставайся здесь так долго, как пожелаешь и все расходы за мой счёт! А теперь прошу прощения, мне пора идти.
Он быстро поклонился и выбежал из комнаты до того, как Атрогейт даже успел поблагодарить его.
***
Впервые за эти несколько долгих дней, полные сил и энтузиазма, с надеждой в сердцах, Дриззт с Бруенором устремились вниз по холлу по направлению к двери, ведущей в комнату Кэтти-бри. Приблизившись, они резко остановились, заметив фиолетовые и голубые лучи энергии, проскальзывающие сквозь дверные щели.
– Ба, только не снова! – простонал Бруенор. Он пихнул Дриззта вперёд, открывая тем самым дверь.
С руками, опущенными вдоль тела, с закатившимися глазами, над кроватью в воздухе зависла дрожащая Кэтти-бри.
– Моя девочка…– начал Бруенор, но осёкся на полуслове, заметив скрюченного и хватающегося за голову, лежащего у стены Реджиса.
– Эльф! – закричал Бруенор, но Дриззт уже бежал по направлению к Кэтти-бри, и, схватив её, попытался опустить на кровать. Зарычав и засыпав проклятиями, дварф поспешил к Реджису.
Когда припадок закончился, напряжённость спала с тела Кэтти-бри, и обмякшая, она упала на руки Дриззту. Он медленно посадил её на кровать и заключил в объятия. Только теперь он заметил, в каком отчаянном состоянии находился Реджис.
Хафлинг дико молотил Бруенора, и, осыпая дварфа быстрыми ударами, уворачивался от тянущихся к нему рук. Охваченный ужасом, Реджис будто смотрел не на дварфа, а на какого–то огромного монстра.
– Пузан, да что с тобой? – спросил Бруенор.
В ответ Реджис закричал дварфу прямо в лицо, разражаясь абсолютным первобытным страхом. Как только Бруенор отстранился, хафлинг отполз в сторону, вставая на колени, затем на ноги. Он ринулся лицом вперёд, в сторону противоположной стены и со стоном отскочил от неё, падая на пол.
– О, во имя богов, – проговорил Бруенор, затем наклонился и что-то поднял с пола. Он повернулся к Дриззту и показал ему предмет. Это была рубиновая подвеска, заколдованный драгоценный камень, позволяющий Реджису накладывать заклинания на своих незадачливых жертв.
Реджис уже пришёл в себя от сильного удара об стену и вскочил на ноги. Он снова закричал и побежал мимо Бруенора, бешено размахивая руками. Когда король попытался перехватить его, хафлинг шлёпнул его и ударил кулаком, а затем ущипнул и даже укусил дварфа. Всё это время Бруенор звал его, но, казалось, Реджис не слышит ни слова. Вероятно, дварф всё ещё представал перед ним в виде демона или дьявола, который пришёл пообедать полуросликом.
– Эльф! – позвал Бруенор, затем вскрикнул и отпрянул, хватаясь за кровоточащую руку.
Реджис ринулся к двери. Дриззт настиг его там же, сделал захват ногами, и, кувыркаясь, они оба оказались в холле. Во время кувырка Дриззт ловко работал руками, и когда они остановились, эльф оказался позади Реджиса, обхватывая своими ногами талию хафлинга, и резкими движениями искусно завязывал узлы вокруг него.
Теперь у Реджиса не было возможности ни вырваться, ни ударить, ни выскользнуть от Дриззта. Но это едва могло остановить его неистовые вращения и безумный крик.