Наилучшим образом эта задача решалась предоставлением Англии максимально возможной материальной и политической помощи.
Главные политические проблемы для Рузвельта были внутри США.
Hи Конгресс, ни Сенат, ни население в целом впутываться в европейские дела не хотели, и президенту приходилось тащить страну в нужном ему направлении, прибегая к хитростям и уловкам.
Англия в 1940–1941 гг. воевала, что назывaется, в долг, получая оружие и военные материалы в кредит, за который не смогла бы расплатиться, но США выигрывали на этом нечто, что было дороже денег – время.
Примерно с зимы 1941–1942 гг. стало ясно, что, с точки зрения США, роль главного «тормоза» германской военной машины перешла от Англии к СССР.
Следовательно, надо было оказать СССР максимально большую помощь любыми военными материалами, которые помогут ему вести войнy – и в этом и Черчилль, и Рузвельт были полностью согласны.
Роли сторон распределились так: военные материалы предоставляли в основном США, доставляли их в СССР в основном англичане – и опять делалось это хоть и с затрудениями и спорами, вроде тех, что возникли вокруг конвоя PQ-17, но с принципиальной точки зрения – в полном согласии.
Однако к середине 1943 года с обеих сторон начало накапливаться раздражение. Разумеется, политики вели себя посдержаннее, чем военные, до открытых скандалов дело не доходило.
США и Англия расходились, например, по вопросам колоний.
Черчилль однажды обмолвился, что он «не собирается председательствовать при роспуске Британской империи ».
Это его едва ли не наиболее цитируемое высказывание никакого сочувственного отклика у президента Рузвельта не вызывало. Если английские доминионы вроде Австралии все больше полагались на США, а не на Англию, то Рузвельт не видел в этом ничего дурного и мешать им совсем не собирался.
B то же время для Черчилля отход «белых» доминионов – включая даже Канаду – из орбиты империи в сторону США представлял собой крайне болезненную проблему.
Стороны совершенно по-разному видели послевоенное устройство мира.
Рузвельт и его советники, по-видимому, представляли себе что-то вроде американо-советскoго кондоминиума, с возможным участием также и Китая.
Во всяком случае, для Англии в этом миропорядке отводилось место на ступеньку ниже, с чем Черчилль был решительно не согласен. Он, конечно, был в достаточной степени реалистом, чтобы понимать, что у Англии просто не хватит ресурсов для конкуренции с США или с СССР на равной основе, и рассчитывал заручиться в этом деле поддержкой послевоенной Франции.
Отсюда его поддержка Де Голля, которого Рузвельт не выносил.
Но все эти вопросы касались будущего. Настоящее, однако, тоже ставило острые проблемы.
Рузвельт, как и все его военные советники, стоял за «прямую атаку» – высадку англо-американских войск во Франции с последующим движением на Берлин. Черчилль настаивал на традиционнoй для Англии «морской стратегии», суть которой состояла в том, чтобы в полной мере использовать мобильность флота. Угрожая атакой в любой точке континента Европы по собственному выбору, сравнительно небольшие силы могли бы сковать значительные ресурсы неприятеля.
Эта стратегия была с успехом использована против Наполеона – и даже против России, в Крымскую войну. Царь Николай I, опасаясь английских десантов, был вынужден держать у Петербурга втрое больше войск, чем под Севастополем, где, собственно, и шла война.
Черчилль полагал, что и сейчас, в 1942 г., куда выгоднее грозить Германии десантами разом и во Франции, и в Италии, и на Балканах, вынуждая ее растягивать войска по побережью Европы, чем начинать «прямую атаку» в каком бы то ни было определенном месте.
Американцы это положение яростно оспаривали. Джордж Маршалл, главный военный советник Рузвельта, называл английскую стратегию «попыткой погасить пожар, бросаясь снежками ». Сам он стоял за массированное применение силы, лучше всего – во Франции.
Черчиллю оставалось ждать окончания военных операций в Сицилии и надеяться на то, что они принесут такую удачу, что и американцы увидят его правоту. Все это предполагалось обсудить на личной встрече с Рузвельтом летом 1943 г., подготовка к которой уже началась.
А пока Черчиллю оставалось заниматься другими неотложными проблемами: войной в воздухе и битвой с подлодками Деница – за Атлантику.
VI
К 1942 году, то есть сразу после вступления в войну США, военныe действия на море распространились на новые театры – к восточному побережью Соединенных Штатов, в Арктику, в Южную Атлaнтику – вплоть до мыса Доброй Надежды.
За первые 7 месяцев 1942 г. немецкие подводники добились неслыханных успехов: они потопили 681 торговое судно общим тоннажем в 3 556 999 тонн. Это составляло производительность в 300 тонн потопленного тоннажа на лодку в каждый операционный день. Потери немцев на всех театрах военных действий за этот период времени составляли 32 подлодки – в среднeм 4 или 5 лодок в месяц.
Это выглядело как гигантская победа.
Картина, однако, была обманчивой. Огромные потери союзного судоходства в первой половине 1942 г. объяснялись тем, что американцы не были готовы к морской войне в Атлaнтике. Hо в мае они ввели систему конвоев у своих берегов, и в июле адмирал Дениц решил отвести лодки от американского побережья.
Если в феврале 1942 года из похода не вернулись только 2 подлодки, то в июле – уже 11.
В октябре подлодки возобновили атаки против трансатлантических конвоев, в основном в центральной зоне Северной Атлaнтики, куда не долетали патрульные самолеты Берегового Командования с их баз в Исландии.
Примером может быть сражение вокруг конвоя SC-104. Он состоял из 47 торговых судов и 8 эскортов и попал под атаку «волчьей стаи » из 8 подлодок. В результате сражения было потоплено 8 «торговцев» и подбито 2 эскорта – в обмен на 2 потопленные и 2 поврежденные подводные лодки.
Для Деница это были тревожные цифры – в одной атаке на один конвой было потеряно участвовавших в атаке 25 % лодок, а еще 25 % – повреждены и надолго вышли из строя. Всего же в октябре 1942 г. было потеряно 16 лодок – в полтора раза больше, чем в июле.
Для англичан, однако, главным делом было не потоплениe немецких подлодок, а спасение своих судов. И в этом они получили помощь из источника, который, собственно, не имел к морю прямого отношения.
В немецком морском штабе несколько раз обращали внимание на необъяснимые промахи – точно, казалось бы, нацеленные подлодки не находили своих жертв. Конвой, намеченный для нападения, внезапно менял курс и уходил из-под верного, казалось бы, удара. Расследование, в частности, поставило под подозрение безопасность радиообмена. Прусскoй академии наук был сделан специальный запрос – оценить степень защищенности шифров.
Ответ был самым положительным: академия утверждала, что система переписки, построенная на использовании шифровальной машинки «Энигма», создает такое количество перемешанных комбинаций, что «оперативное их расшифрование физически невозможно ».
Академики, однако, ошибались. Англичане, используя польские разработки, основательно улучшенные в Англии и фундаментально усиленные применением так называемых «бомб» – первых образцов машин Тьюринга, предшественников современных компьютерoв, стали читать немецкие радиограммы на регулярной основе.
Это и была та самая «ULTRA», которая давала союзному командованию столько полезных сведений.
Адмиралтейство сформировало специальное подразделение разведки, которое занималось тем, что из вороха перехваченных и расшифрованных сообщений составляло достоверный прогноз действий противника в океане. Заведовал этим отделом, называвшимся «комната 40», Роджер Уинн, который не был ни моряком, ни лингвистом. B довоенное время он занимался адвокатурой.
Тем не менее, выбор Адмиралтейства оказался удачным.
Уинн был человеком блестящего интеллекта, точно таким же, как и его коллега по «комнате 39», Ивэн Монтегью, и он тоже, как и Монтегью, «умел работать с уликами ».
Его прогнозы действий немецких подлодок позволяли конвоям обходить опасные районы. Hе все и не всегда, но многие и часто.
Что интересно – попытка англичан помочь американскому флоту в нелeгком деле защиты судоходства была с ходу отвергнута командующим флотом, адмиралом Кингом. Если можно себе представить американского военачальника, не любящего англичан еще больше, чем генерал Паттон, то это как раз и был адмирал Кинг. Помимо общего нерасположения к Британской Короне, у него была еще и собственная глубокая причина к такой нелюбви.
Он был ирландец.
Надо сказать – англичане платили американцам полной взаимностью. Когда заместитель Уинна, лейтенант Бизли, был все-таки командирован в США с целью обмена опытом в деле управления конвоями, он попросил присвоить ему временное звание «Lt.Commander» (в армейской иерархии – майор).
Просьбу он обосновывал нуждами представительства – его напарник с американской стороны был адмиралом.
Адмиралтейство в просьбе отказало со следующей мотивировкой:
«Лейтенант Королевского Военно-Морского Флота, пасующий перед иностранным адмиралом, не достоин и этого звания ».
Тем не менее нужда заставила обе стороны отыскать пути к сотрудничеству.
Лейтенант Бизли показал себя все-таки достойным офицером Королевского Военно-Морского Флота. Когда его партнер, американский адмирал, сказал, что «постепенно американцы и сами научатся тому, как надо воевать с подлодками », лейтенант ответил ему в том смысле, что, конечно, это дело американцев, но «пока что ко дну идут суда с крайне необходимыми Британии грузами », и хорошо бы этот процесс пресечь, и как можно скорее.
Слова его достигли цели. Американские адмиралы люди, конечно, упрямые, но прагматичные, и когда дельное мнение высказывает даже столь мелкое чином существо, как лейтенант, да еще и иностранец – они к этому мнению прислушиваются. Рекомендованные им англичанами меры были приняты, и oгромные потери торговых судов у американского побережья пошли на убыль.
В течение 12 месяцев – с середины 1942-го и до середины 1943 г. – в океане шла ожесточенная, не прекращающаяся ни на день битва конвоев с подлодкaми.
С обеих сторон в сражение непрерывно вводились все новые и новые пополнения: англичане добавляли конвоям эскортные суда и самолеты, а немцы добились небывалого результата, вводя в строй примерно по 25–30 лодок в месяц, иными словами – по лодке в день.
Опять-таки с обеих сторон непрерывно использовались все новые и новые ухищрения – тактические, организационные, технические.
Британское Адмиралтейство, например, разработало и внедрило систему, по которой в зонe его ответственности положение каждого торгового судна в океане отражалось на оперативном планшете. Эта чисто административно-бюрократическая мера послужила одним из главных способов по отлову немецких замаскированных рейдеров, которые, в частности, часто служили судами снабжения для подводных лодок.
Потеряв возможность дозаправки с рейдеров, немцы ввели в действие так называемыx «дойныx коров » – большие подводные лодки, которые использовались как танкеры и склады торпед и продовольствия. Именно это и позволило перенести подводную войну к берегам Америки и даже в Индийcкий океан.
Немцы добавили к оборудованию своих подводных лодок индикатор «Metox », обнаруживавший радарное облучение и не только дававший капитанам подлодок предупреждение о близости врага, но и помогавший находить конвои по радарным эмиссиям их эскортов. В свою очередь, англичане завели какой-то таинственный прибор, который позволял им находить лодку ночью, при этом не обнаруживая себя никаким излучением.
Внезапные ночные атаки с воздуха стали настолько опасны, что Дениц начал перевооружение своих подлодок специальными зенитками – что не помогло, потому что англичане стали производить свои ночные атаки не одиночными самолетами, а парами. Если обнаружение происходило неподалеку от конвоя, атака на лодку немедленно наращивалась вызовом конвойных эсминцев.
Подводные лодки продолжали наносить тяжкие удары по союзному судоходству, но и сами несли тяжелые потери. Перелом в борьбе наступил весной 1943 г. Можно даже точно указать день – 28 апреля.
В этот день «волчья стая » атаковала конвой ONS-5.
VII
Конвой ONS-5, состоявший из 42 торговых судов, был обнаружен подлодкой U-650, которая и навела на него всю свою «стаю », называемую «Star », из 16 лодок. Конвой защищала эскортная группа: 2 эсминца, фрегат и 4 корвета в сопровождении двух траулеров и танкера.
«Star » велa атаки прoтив конвоя с 28 апреля и по 1 мая, и без большого успеха. За это время эскорт был усилен Адмиралтейством: на помощь конвою было направлено 5 быстроходных эсминцев, a 5 мая подошла еще одна группа, 1 шлюп и 4 фрегата.
Hо с немецкой стороны к ONS-5 стянулись огромные, просто беспрецедентные силы: стая «Amsel » из 13 лодок и собранные в одну новую импровизированную боевую группу две «стаи» – к уже задействованной «Star » была добавлена еще одна, «Speht ».
Эта группа общей мощью в 28 подводных лодок получила название «Fink ».
Гигантской силы удар должен был уничтожить конвой целиком. Операцией с берега руководил лично Дениц, сменивший к этому времeни Редера на посту командующего всеми военно-морскими силами Германии.
5 мая оборона конвоя оказалaсь прорванной – были торпедированы 11 «торговцев».
Однако в бою немцы потеряли 6 лодок, еще две погибли при отходе от конвоя, а 7 оказались повреждены так сильно – одна лодка даже пережила таран и на дно не пошла только чудом, – что их пришлось немедленно возвращать в порт.
В течение следующих 3 недель подводный флот Германии понес тяжелейшие потери. Лодки гибли на переходе от ударов с воздуха или от комбинированных атак английских самолетов и эсминцев, не имея никаких возможностей для защиты. Всего за один месяц – май 1943 года – было потеряно больше 40 боевых единиц.
23 мая, молчаливо признавая поражение, Дениц отозвал лодки с путей трансатлантических конвоев.
Начиналась новая фаза войны на море – лодки по-прежнему оставались «волками», но теперь не они искали добычу.
Hаоборот – за ними началась беспощадная охота.
VIII
Поражение подлодок в мае 1943 года объяснялось целой комбинацией совершенно конкретных причин. Таинственный прибор, посредством которого патрульные самолеты Берегового Командования находили лодки, не обнаруживая себя, был новым типом радара, использовавшим 10-см волны. Hемецкие детекторы радарного излучения его не «видели». Радар, однако, имел тот недостаток, что терял цель при сближении с ней на расстояние около километра – днем это не имело значения, но обесценивало прибор ночью.
Англичане решили проблему, добавив к радару так называемый «Leigh Light », или, в русской транскрипции, «Ли-Лайт » – специальный прожектор, изобретенный майором по фамилии Ли. Прожектор был синхронизирован с радаром и включался, как только сигнал от радара исчезал.
В результате лодка, всплывшая ночью для перезарядки батарей, неожиданно оказывалась в луче света, направленном прямо на нее, а затем, после интервала в 5–6 секунд, на нее сыпались бомбы.
Если это случалось в зоне патрулирования английских надводных кораблей – например, вокруг конвоев, – к атаке немедленно присоединялись и эскорты. Они использовали новые бомбометы, «Хеджехог », которые выстреливали заряды вперед, по курсу идущего судна, а не скатывали бомбы назад, с кормы.
Преимущество было в том, что при такой стрельбе эскорт не терял контакт сонара (асдика) с нырнувшей подлодкой.
Появилась новая тактика сброса глубинных бомб – «ящиком ». Идея состояла в том, что два эскорта сбрасывали бомбы одновременно не с кормы, а с бортов, пытаясь поймать лодку в перекрестье двух взрывных волн.
Другая идея состоял в бомбежке «с подкрадывания » – один из эскортов устанавливал сонаром контакт с находящейся под водой подлодкой, а три других, двигаясь на самом малом ходу, вываливали «ковер» глубинных бомб прямо у нее по курсу. Любой рывок обреченной подлодки – вправо или влево – просто выводил ее под бомбежку не того эскорта, который шел прямо за ней, а его флангового собрата.
А поскольку количество эскортов и самолетов все время возрастало и американские «Либерейторы» имели достаточный радиус полета, чтобы закрыть любую точку в Северной Атлантике, лодкам пришлось худо. Добрая половина новых подлодок, выходивших в свой первый патруль, на базу не возвращалась.
Дело дошло до того, что английская служба разведки, которая раньше изо всех сил старалась увести конвои от районов сосредоточения подлодок, теперь намеренно направляла охраняемые суда прямо в их гущу.
В мае в Атлантике были потеряны 42 лодки – всего за месяц и без достижения сколько-нибудь заметных результатов.
Но и помимо поражения в Атлaнтике к середине года Германия стала получать удар за ударом.
IX
Грандиозное поражение весной 1943 г. под Сталинградом и гибель всей 6-й армии вермахта вызвали необходимость срочного отступления с Кавказа и со всего юга России. В начале мая 1943 г. пал Тунис, в котором погибла 5-я танковая армия, все остатки войск Роммеля и все итальянские части, размещенные в колониях, с колониями вместе.
5 июля 1943 г. немецкая армия начала наступление под Курском – операция «Цитадель », но yжe 9 июля произошло вторжение союзных войск в Сицилию.
Еще до окончания наземных операций в Сицилии англичане начали проводку прямых конвоев Гибралтар – Александрия. Это равнялось крупной морской победе – английским торговым кораблям больше не нужно было огибать Африку, что повышало оборачиваемость морского транспорта и давало такой же выигрыш в тоннаже, какой дало бы прибавление к флоту 200 «торговцев».
Об английских ВВС и их вкладе в войну есть смысл поговорить подробнее.
6 октября 1942 года в «Правде» появилась карикатура Б.Ефимова с британскими и американскими генералами. Три английских генерала выглядели полными болванами и носили следующие имена: «Что, если нас вздуют? », «Зачем торопиться?» и «К чему рисковать?».
Aмериканские генералы, напротив, выглядели молодцевато, и звали их «Мужество » и «Решимость ». Пресс-атташе британского посольства в Москве приложил эту карикатуру к своему отчету в Лондон, так что подписи даны в обратном переводе с английского.
Отчет, разумеется, пошел на стол к премьер-министру.
Карикатура была напечатана в октябре 1942 г., то есть уже после визита Черчилля в Москву – он состоялся в августе.
О начале операции «TORCH » – высадке в Северной Африке – Сталин был проинформирован лично Черчиллем и знал, что она начнется в октябре – ноябре 1942 г., в зависимости от погоды.
Случайных материалов в «Правде» напечатать не могли, а уж по такому важному вопросу, как отношения с союзниками, – тем паче.
Наиболее вероятным объяснением был неудачный английский рейд на порт Дьепп. Его предприняли в августе 1942 г., буквально через два дня после того, как Черчилль улетел из Москвы, в основном – силами одной канадской бригады – и провалился он просто оглушительно. Из 4963 канадских пехотинцев 3367 были убиты или захвачены в плен. Британские коммандос потеряли 275 человек. Английский флот потерял эсминец, 33 десантные баржи и 550 человек. Потери немцев составили только 561 человек убитыми и ранеными.
Планировал операцию штаб Командования Объединенных операций, которым руководил лорд Луис Маунтбэттен. Дело было не только в плохом исходе высадки – неудачи случались, а в качестве планирования операции.
Черчилль в результате оказался сильно разочарован в способностях лорда Луиса. Он даже подумывал о том, чтобы сместить его вообще. Черчиллю в свое время Маунтбэттен понравился храбростью и предприимчивостью, к тому же он был сыном его старого друга и сотрудника со времен Первой мировой войны, принца Луиса Баттенберга. В 1917 году семья сменила свое немецкое имя на английское – Маунтбэттен. Король взамен немецкого княжеского титула, от которого Мaунтбэттен отказался, сделал его пэром Англии, с титулом маркиза.
Младший сын Маунтбэттена, тоже Луис, носил титул лорда на такой же комплиментарной основе, как в свое время лорд Рэндольф, отец Черчилля, и тоже, как и он, своего состояния не имел, но как и лорд Рэндольф, удачно женился на богатой наследнице. Теперь леди Эдвина Маунтбэттен как героиня скандальной хроники соперничала с Памелой Черчилль и в этом качестве легко ее затмевала – Памела многое себе позволяла, но все-таки не заводила романов с содержателями ночных клубов и с гомосексуалистами.
Леди Эдвине в дальнейшем даже приписывали романтическое приключение с Полем Робсоном, знаменитым американским черным певцом, что для английской леди в те времена было делом и вовсе неслыханным.
Какое влияние все это оказало на карьеру ее мужа, сказать трудно. Во всяком случае, Черчилль его не сместил, а «передвинул наверх », назначив на высокий командный пост в Бирму. Дело было не в фаворитизме. Лорд оказался сомнительным приобретением как командующий, но истинной находкой с точки зрения создания положительного образа Великобритании в США. Американские газеты были отнюдь не всегда благожелательны к своим британским союзникам. Английских генералов клеймили за некомпетентность и медлительность не только в Москве.
И в этом смысле лорд Маунтбэттен, молодой, красивый и энергичный, с громким титулом и репутацией храбреца, с точки зрения «public relations» – «PR » выглядел очень хорошо.
На тихом месте, в Бирме, подпертый опытным и хорошо организованным штабом, особого вреда лорд Луис не причинил бы.
Что до Дьеппа, то oпыт пригодился в дальнейшем.
Hо Сталин, как всегда, увидел не промах союзника, а измену. Он пришел к выводу, что именно неудача и была намеренно запланирована, чтобы дать Черчиллю предлог в оттягивании сроков стратегической операции высадки во Франции.
Сталин считал англичан людьми малодушными, а их вклад в войну – совершенно недостаточным. Отсюда и язвительная карикатура в «Правде».
Был ли Сталин прав?
На описываемый период – октябрь – ноябрь 1942 г. – советские войска готовили две наступательные операции: одну, «Maрc », на Калининском фронте, под Ржевом, и другую, «Сатурн », на юго-западе, у Сталинграда.
В первой должны были быть задействованы почти 2 миллиона человек, 3300 танков и 24 000 пушек и минометов. Во второй – 1 миллион человек, 1400 танков и 15 000 пушек.
К этим двум операциям привлекалось также 2000 самолетов.
Для сравнения – англо-американская операция «TORCH » в Северной Африке в тот же период, октябрь – ноябрь 1942 г., задействовала десантные силы в 74 тысячи человек, 8-я армия Монтгомери, действовавшая в Египте против Роммеля, была посильнее: 230 тысяч.
Eсли сравнивать только наземные силы, то осенью 1942 года в наступательных операциях против Германии СССР задействовал около 3 миллионов человек, а Англия и США вместе – 300 тысяч, то есть в 10 раз меньше.
Распределение немeцких наземных сил еще более показательно.
Роммель, сражавшийся против Монтгомери, располагал всего-навсего 4 немецкими дивизиями, остальные 8 дивизий «Panzerarmee Afrika» были итальянскими.
На советско-германском фронте осенью 1942 г. сражались 179 немецких дивизий, то есть англичане «держали» примерно 2,0 % от сражавшихся дивизий вермахта.
В мае 1943 г. на советско-германском фронте находилoсь 185 немецких дивизий, a под командой фон Арнима в Африке, в самый разгар боев за Тунис – 9. Tо есть несколько меньше, чем 5,0 % от наземных войск Германии, задействованных на Восточном фронте.
Летом 1942 г. Черчилль доказывал Сталину, что на Западе Германия вынужденно держит 36 дивизий во Франции и еще две дюжины повсюду, куда может достать английский флот, то есть от Норвегии и до Греции.
На что ему резонно отвечали, что во Франции немецкие дивизии не столько охраняют побережье, сколько проводят реорганизацию и пополняются после боев на Восточном фронте.
Усилия Англии в борьбе с немецким флотом СССР и вовсе не волновали.
Aргумент, что германские ВМС, которые бьются с Англией в Атлантике, забирают 10 % человеческих и 15 % машиностроительных ресурсов Рейха, отметался как несущественный.
Так что во время московских переговоров в августе 1942 г. единственным козырем Черчилля оставались действия английской авиации.
X
Интересно, что само по себе наличие в Англии Бомбардировочного Командования, ответственного за стратегические воздушные операции Великобритании, было результатом недоразумения и недосмотра.
Авиация появилась как вид оружия в Первую мировую войну. После войны она разделилась на истребительную и бомбардировочную. Роль истребительной была ясна – борьба с авиацией противника. А вот роль бомбардировочной в большой степени определялась выбором цели бомбежки. В континентальных странах Европы политически сильные армии немедленно заявили свои права на постановку приоритетов – и бомбардировочные ВВС нацелили на поддержку армейских операций.
Англия была островом. Роль главного хранителя безопасности страны играл флот. Английские адмиралы сравнили те машины, которые плавают – линкоры, с машинами, которые летают – теми, что им могли продемонстрировать в 20-е годы, и решили, что им это, в принципе, ни к чему, разве что как вспомогательное средство, годное только днем и только в хорошую погоду.
Английские самолеты «Суордфиш» (Swordfish/Меч-Рыба), шедшие в мае 1941 г. в атаку на немецкий линкор «Бисмарк», были бипланами с открытой кабиной, видом и скоростью мало чем отличавшиеся от русских самолетов У-2.
Так что английские ВВС остались сами по себе и занялись разработкой своих концепций без постороннего давления. Они пришли к идее стратегических бомбежек глубокого тыла противника, средством избрав так называемый дальний бомбардировщик.
Совершенно такие же идеи имели место и в СССР, а их материальным воплощением стали разработки А.Н.Туполева, но после испанской войны его работы cочли неактуальными и занялись развитием фронтовой авиации.
Получив в мае 1940 года власть, Черчилль решил, что Бомбардировочное Командование – его единственный инструмент наступательной войны.
Он использовал этот инструмент всюду, где только мог, и даже Рузвельту писал, что бомбежки Германии идут успешно и что сила их нарастает.
В этом его бодром заявлeнии главным элементом была именно бодрость – это было то, что он хотел внушить Рузвельту, и это было то, что Рузвельт хотел услышать.
Правдивым заявлeниe не было.
В 1939 году в распоряжении Бомбардировочного Командования было 488 легких бомбaрдировщиков, грузоподъемность их оставляла желать лучшего, вес бомбы редко превышал 100 кг, качество прицельных и навигационных устройств было из рук вон плохое. Даже карт должного качества – и то не было. В период с сентября 1939 г. и по май – июнь 1940 г. на бомбардировщики было наложено и политическое ограничение – разрешались удары только по военным объектам. Чемберлен опасался ответных ударов газовыми бомбами по английским городам.
Черчилль это ограничение снял – он не страдал осторожностью в отношении использования силы. Попытки теперь уже неограниченных бомбежек принесли негативные результаты – в случае дневных рейдов на Германию иной раз погибала вся группа атакующих самолетов.
Удар по Руру в середине мая 1940 г. силами 96 бомбардировщиков был более успешен с точки зрения понесенных потерь – не вернулось только 6 самолетов. Hо найти цель сумело только две дюжины, а поразить ее, по всей видимости, не удалось никому. Странным образом Бомбардировочному Кoмандованию помог Гитлер. Воздушное наступление немцев против английских городов в ходе «Битвы за Англию» вызвало твердое желание посчитаться. Стратегическим ВВС были выделены дополнительные ресурсы.
Американцы, срочно оснащающие свою военную машину, из картины горящего Лондона и снесенного с лица земли Ковентри сделали свои выводы. Pузвельт велел отдать приоритет дальним бомбардировщикам.
4 мая 1941 года он отдал приказ довести их производство до 500 машин в месяц. Эту цифру надо оценить по достоинству – английская продукция за весь 1941 год ей уступала. Черчилль такие планы американского президента поддерживал со всем свойственным ему энтузиазмом, их переписка полна всевозможными обсуждениями вопроса бомбежек Германии.
Но Черчилль был человек не только пылкий, но и умный. Здоровый скептицизм не оставлял его даже в вопросах, дорогих его сердцу. Он заказал независимый отчет по оценке действий Бомбардировочного Командования. Делал его Д.М.Батт, человек с превосходной репутацией. Он работал в секретариате Военного кабинета.
«Отчет Батта» обобщил результаты 100 рейдов Бомбардировочного Командования на 28 целей, намеченных в Германии, сделанных между 2 июня и 25 июля 1941 года. В распоряжение Батта было передано 633 фотографии, сделанных с борта бомбардировщиков. Он пришел к выводу, что из 6103 самолетов, вылетeвших в рейд с английских аэродромов, цели достигли 4065 и что только один из трех самолетов, достигших цели, подошел к ней на расстояние меньше 5 миль (8 километров).
Отчет вызвал фурор.