Нам хочется чувствовать себя особенными. Нет ничего плохого в здоровой гордости. Но, как предупреждает нас Тимоти Уилсон в книге Strangers to Ourselves, все мы, как крайне эффективные политтехнологи, корректируем реальность так, чтобы она как можно точнее подтверждала наши представления о себе2.
Многие думают, что они лучше большинства почти во всем3. Если мы обладаем здоровой самооценкой, то стараемся создать удобную реальность, бессознательно фокусируясь на том, что дает основание гордиться собой, и игнорируя то, что противоречит нашим представлениям о себе. Такая позиция может оказаться частью саморазрушающего паттерна, когда мы можем не услышать сигналов тревоги, на которые стоит обратить внимание. Но если мы сохраняем способность к состраданию и соответствуем нормам справедливости и честной игры, вряд ли чувство собственной уникальности доведет нас до беды.
Множество наблюдений и исследований констатировали, что среди современной молодежи нарциссизм стал встречаться все чаще. Может быть, это побочный эффект недостаточно продуманного движения за повышение самооценки у подростков, которое активизировалось несколько лет назад4. Оно неожиданно привело к обратным результатам: дети почувствовали, что могут не стараться быть лучше, не испытывая при этом угрызений совести. Нарциссические личности больше заботятся о признании, чем о любви, и, следовательно, не способны любить в ответ. Считая себя главнее всех, они могут становиться довольно злобными и возмущенными, если к ним относятся иначе. В исследованиях групповых взаимоотношений нарциссы поначалу обычно набирают высокий социальный рейтинг (поскольку принимают на себя роль лидера и умеют произвести отличное первое впечатление), но через несколько месяцев оказываются в самом низу рейтинга5. Люди понимают, что у нарцисса нет особенных преимуществ, и оценивают его как самовлюбленного, властного и раздражительного человека. Подобные личности часто притягивают поклонников, которым по их собственным невротическим причинам необходимо кому-то поклоняться. Нарциссы часто не замечают проблем, которые приносит их
|
|
отталкивающее поведение, и навязывают такое же поведение остальным, особенно поклонникам, склонным на все закрывать глаза и никогда не покидать своего идола, как сделало бы на их месте большинство.
Покров для слабости
Есть немало людей, для которых парадигма собственного величия и избранности служит «декоративным фасадом». Они легко впадают в депрессию, тревогу и проявляют другие подобные симптомы, когда этот фасад рушится. Обычно корни такой парадигмы уходят в раннее детство. На определенной стадии развития дети должны чувствовать свое величие, например представлять, что они волшебники или супергерои, красоваться и претендовать на восторг и обожание. Если родители могут разделить радость ребенка на этом этапе, он рано или поздно перерастет ее, но будет помнить позитивные чувства, и это послужит основой для гордости и здоровой самооценки6. Но если родители подавлены, все время на работе и не уделяют внимания ребенку или не выносят этой детской потребности выделяться, ребенок может вырасти во взрослого с уязвимой самооценкой и неспособностью радоваться и гордиться собой.
|
|
Взрослея, дети начинают понимать, что они очень даже уязвимы, но снова ищут ощущения защищенности, идеализируя родителя (как правило, одного с собой пола). Пытаясь подражать сильному, надежному взрослому, ребенок соединяет чувство силы и безопасности. Когда родители спокойно относятся к этому, из этих чувств развивается способность формировать взрослые идеалы. Но опять же, если рядом просто нет родителей или близкого человека, способного выступить в роли примера, или если родители кажутся ненадежными или перегруженными, ребенок упустит эту возможность. А когда вырастет, не сможет чувствовать себя сильным и уверенным. Такую потребность можно удовлетворить, присоединившись к кому-то, имеющему эти качества, или влившись в борьбу с какой-то проблемой, религию или политическое движение.
В обеих ситуациях чувства своей избранности или уникальности могут стать защитным механизмом от слабости, пустоты и одиночества. Это своего рода формирование реакции, при которой человек ведет себя абсолютно противоположно тому, что чувствует. Тем не менее подобное поведение становится
частью «непроизвольного Я», и человек в основном не видит этих слабостей. Его эгоистичные действия и вера в то, что он все знает лучше остальных, укореняются настолько, что именно этот фасад и видят окружающие.
Люди, подобные Питеру, часто не могут найти подходящую психотерапию.
Фрейдисты разочаровывают их из-за недостаточной реакции на проблемы
* Лига плюща (англ. The Ivy League) — ассоциация восьми частных университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания этих университетов. Считается, что члены лиги отличаются высоким качеством образования. Прим. ред.
|
|
пациентов, а когнитивно-поведенческую терапию они отвергают, так как думают, что и сами все это знают. Сквозь всю эту внешнюю напыщенность терапевт должен разглядеть уязвимую личность и обратиться к ней тактично и осторожно, учитывая потребности пациента. Потом, наладив контакт с терапевтом, пациент снова может почувствовать себя сильным. Терапия становится чем-то вроде перевоспитания. Пациент постепенно начинает видеть терапевта более реалистично: оба они просто люди, а быть просто человеком вполне допустимо.
Безусловно, в жизни такие люди совершают множество самодеструктивных действий: хотя их защита может быть настолько крепкой, что они могут и не чувствовать пагубных последствий, они часто оказываются отвергнутыми и изолированными. Если им везет, они находят партнера, который может увидеть «уязвимое Я» за помпезным фасадом, примириться с этим и юмором и терпением помочь им снова социализироваться. Или они могут достигать успеха в карьере,
что дает им больше защиты и власти, в которых они так нуждаются. Тогда с года-
ми они становятся более мягкими, чуткими и заботливыми.
Как нажить неприятности